Рассказ. Э.Успенский. Вниз по волшебной реке.
картотека по литературе по теме

Э.Успенский. Вниз по волшебной реке.

Глава первая ВОЛШЕБНАЯ ТРОПИНКА

В одной деревне у одной бабушки жил один городской мальчик. Звали его Митя. Он проводил в деревне каникулы.

Целыми днями он купался в речке и загорал. По вечерам он забирался на печку, смотрел, как бабушка прядёт свою пряжу, и слушал её волшебные сказки.

— А у нас в Москве все сейчас вяжут, — говорил мальчик бабушке.

— Ничего, — отвечала та, — скоро и прясть начнут.

И она рассказывала ему про Василису Премудрую, про Ивана-царевича и про страшного Кощея Бессмертного.

А однажды утром бабушка сказала ему:

— Вот что. Возьми-ка ты гостинцы и сходи к тётке моей двоюродной — Егоровне. Погостишь у неё, поможешь чего по хозяйству. А то она одна живёт. Старая совсем стала. Того и гляди, в Бабу-Ягу превратится.

— Ладно, — сказал Митя.

Он взял гостинцы и пошёл по дорожке через лес. Всё прямо и прямо. Как ему бабушка объяснила.

Но чем дальше он отходил от деревни, тем больше удивлялся. Деревья расступались перед ним как живые. Трава стала зеленее, а цветы красивее и душистее.

И вдруг навстречу мальчику выбежал большой-пребольшой Серый Волк. Куда больше тех, что обычно сидят в зоопарке.

— Здравствуйте, — проговорил он человеческим голосом. — Вы случайно не видели здесь козлика? Серенького такого?

Митя сначала растерялся, а потом сказал:

— Нет… Не видел я козлика.

— М-да, — задумчиво протянул Волк, — значит, быть мне сегодня без завтрака. — Он сел на задние лапы. — А вот девочка вам не попадалась? Такая маленькая, с корзиночкой? В красной шапочке?

— Нет, — ответил Митя, — и девочка мне не попадалась.

— М-да, — ещё задумчивее протянул Волк, — значит, быть мне сегодня без обеда! — Он повернулся и побежал обратно в лес.

Мальчику стало жалко Волка, и он сказал:

— А хотите, я вас угощу? У меня есть с собой пирожок.

Волк остановился.

— С чем? С мясом?

— Нет. С капустой.

— Не хочу, — сказал Волк. — Вот колбасы я бы съел. Есть у тебя, мальчик, колбаса?

— Есть, — ответил Митя. — Только я боюсь, меня бабушка заругает.

— Какая ещё бабушка? — заинтересовался Волк. Потому что серые волки всегда интересуются чужими бабушками и внучками.

— Бабушка Егоровна. Я к ней иду.

— Для тебя она, может, и бабушка, — усмехнулся Волк, — а для меня… ну даже ни капельки. Не бойся, она не заругает. Ты уж меня угости, а я тебе ещё пригожусь!

Митя угостил Волка колбасой и пошёл дальше. Ему совсем не было страшно. Потому что лес вокруг был очень добрый и светлый.

Дорожка пересекла зелёную поляну и побежала вниз к речке.

Над речкой стелился белый туман и пахло молоком. Над туманом поднимался мостик.

— Неужели эта речка молочная? — удивился мальчик. — А мне никто про это не говорил.

Он остановился посередине моста и долго смотрел, как по лёгким молочным волнам бегают солнечные зайчики. Потом он пошёл дальше. Его шаги гулко раздавались в тишине, и с кисельных берегов прыгали в молоко разноцветные пучеглазые лягушки. Наверное, они были сделаны из желе.

Потом дорожка провела мальчика по тёмному лесу и упёрлась в низкий деревянный забор. За забором стояла ветхая избушка на курьих ножках.

— Избушка, избушка, — сказал мальчик, — а ну-ка повернись к лесу задом, а ко мне передом!

Избушка повернулась.

— Вот здорово! — удивился Митя. — А теперь налево! Раз-два!

Избушка повернулась налево.

— А теперь на месте шагом марш! Раз-два! Раз-два!

Раз-два… Раз-два… — маршировала избушка, поднимая пыль.

И слышно было, как внутри на полках гремели, перекатываясь, чашки и блюдца.

Но тут окошко растворилось, и из него высунулась какая-то старуха.

— Ты что хулиганишь? Ты что хулиганишь? — закричала она. — Вот как выскочу, как выпрыгну, как тресну метлой!

— Здравствуйте, — сказал ей Митя. — А вы, бабушка, кто? Вы не Баба-Яга?

— Да, — ответила старуха. — А ты кто такой?

— Я — Митя.

— Какой ещё Митя?

— Обыкновенный, Сидоров.

— А что же мне с тобой делать?

— Как — что?

— А так. Будь ты Иван-царевич, я бы тебя чаем напоила и спать уложила. Будь ты мальчик Ивашка, я бы тебя в котле варить стала. А что мне с Митей делать, я и ума не приложу!

— Варить меня не надо, — сказал мальчик. — Ведь я вам гостинцев принёс.

— От кого гостинцы?

— От бабушки моей Глафиры Андреевны. Я её внук.

— Да что же ты сразу не сказал? Стало быть, ты мой родственник! А я тебя метлой хотела! Ты уж погоди. Я мигом.

И в избушке что-то зашумело, зашуршало, задвигалось. Очевидно, подметался пол, застилалась свежая скатерть и вынималась чистая посуда.

Наконец дверь распахнулась, и мальчик поднялся по ступенькам.

В доме было чисто и прохладно. Баба-Яга, с большим носом, нарядная и причёсанная, сидела за столом, а рядом с ней маленькая, затхлая и какая-то вся зелёная незнакомая старушка.

— Почему вы, бабушка, такая мокрая? — спросил её мальчик. — Будто из болота вылезли?

— А я из болота и вылезла, — ответила старушка. — Я живу там, в болоте. Уж тыщу лет, наверное!

— Вот это да! Я и не слышал, чтобы люди в болоте жили. Да ещё тысячу лет!

— Конечно, — обиделась старушка. — Про Бабу-Ягу вы все небось слышали. А я что? Я в ступе не летаю. Иванов-царевичей не кормлю. Я просто в болоте живу, и всё!

— Да знаешь ты её! Это же Кикимора болотная! — вмешалась Баба-Яга. — Она тут живёт, по соседству. В гости выбралась.

— Вы, значит, Кикимора? Тогда я про вас знаю. Вы вместе с Лешим в лесу людей пугаете. Правильно?

— Какое там вместе! От него помощи дождёшься! Всё самой приходится делать!

Она немного успокоилась.

Всё-таки приятно — посторонний человек, городской мальчик, а о тебе что-то знает.

И они стали пить чай с брусничным вареньем и с клюквенным.

И разговаривать о том о сём. О пятом, о десятом. О тринадцатом и четырнадцатом.

На столе стояло блюдечко, старушка всё время заглядывала туда. А по блюдечку каталось яблочко.

— А это что? — спросил мальчик.

— Это яблочко — по блюдечку, — ответила Баба-Яга. — Подарок мне от Василисы Премудрой. Она погостить приезжала, вот и оставила. Она много чего придумывает!

— Что же по нему видно, по этому блюдечку?

— Да всё, что хочешь. Мы всё теперь знаем, что у нас в царстве делается! — сказала Кикимора.

— Да ты садись поближе и смотри. — Баба-Яга подвинула мальчику табуретку.

Митя взглянул… и вот что он увидел.

Э.Успенский. Вниз по волшебной реке.

Глава вторая ЦАРЬ МАКАР

На берегу широкой Молочной реки стоял царский дворец.

Было жарко. Жужжали мухи. От жары молоко кое-где скисало, и в затонах получалась простокваша.

Во дворце тихо. Все обитатели попрятались где-то от невыносимого солнечного зноя.

И только в тронном зале было прохладно. Царь Макар сидел на краешке трона и смотрел, как прислужник Гаврила неторопливо натирал полы.

— И как ты трёшь? Как ты трёшь? — закричал царь. — Кто ж так полы натирает? А ну дай мне! Я тебя враз обучу!

— Нельзя, ваше величество, — степенно ответил Гаврила. — Не царское это дело — полы натирать. Увидит кто — разговору не оберёшься. Вы уж сидите, отдыхайте себе.

— Тьфу ты! — вздохнул Макар. — И что это за жизнь у меня? Топором работать нельзя — несолидно! Полы натирать нельзя — неприлично! Ну скажи мне, Гаврила, есть мне житьё в этом доме?

— Нет, — ответил Гаврила, — нет вам житья в этом доме!

— Ну, а скажи мне, Гаврила, видел ли я в жизни чего-нибудь хорошее?

— Не видели, ваше величество. Ничего вы не видели.

— Нет… если подумать, — сказал царь, — то что-нибудь хорошее-то было.

— Ну… если подумать, — согласился Гаврила, — тогда было. Это понятно. — И он снова зашаркал щёткой.

— Эх ты, «было — не было»… Слова путного от тебя не услышишь! Вот брошу всё, — продолжал царь, — и уеду в деревню к бабушке. Буду рыбу ловить на удочку. Пахать, как все люди. А вечером на завалинке буду песни играть. Эй, Гаврила, — приказал царь, — подай мне сюда балалайку!

— Нельзя, ваше величество, — ответил тот. — Не положено вам на балалайке играть. Не царское это занятие. Я вам гусли дам. Хоть весь день бренчите.

Он снял со стены гусли и, шлёпая босыми ногами, подошёл к царю. Макар поудобнее устроился на троне и запел:

В тёмном лесе, в тёмном лесе,

В тёмном лесе, в тёмном лесе,

Залесью, залесью…

Распашу ль я, распашу ль я,

Распашу ль я, распашу ль я…

Тут он остановился.

— Эй, Гаврила, что я распашу-то?

— Пашенку, ваше величество, пашенку.

— Ах да, — согласился царь и допел:

Пашенку, пашенку,

Я посею, я посею,

Я посею, я посею…

Эй, Гаврила, что я посею-то?

— Лён-конопель, ваше величество. Лён-конопель.

— Лён-конопель, лён-конопель! — повторил Макар и приказал: — Эй, Гаврила, спиши мне слова на бумажку. Уж больно песня хороша!

— Так я ж неграмотный, ваше величество.

— Верно, верно, — вспомнил Макар. — Ну и темнота в моём царстве!

В зал вошёл царский писарь Чумичка.

— Ваше величество, вся боярская дума собрана, — сказал он. — Вас одних ожидают.

— Э-хе-хе! — вздохнул царь. — А волшебное зеркало готово?

— Всё в порядке, ваше величество, можете не беспокоиться!

— Тогда пойдём! А всё-таки знаешь, Чумичка, — важно произнёс он, надевая корону, — быть царём так же плохо, как и не быть царём!

— Прекрасная мысль! — воскликнул писарь. — Я обязательно запишу это в книжечку!

— Глупость это, а не мысль! — возразил Макар.

— Не спорьте, ваше величество! Не спорьте! Мне виднее. Это же работа моя — ваши мысли записывать. Для внуков. Для них каждое ваше слово — золото!

— Если так, пиши, — согласился Макар. — Да смотри ошибок не наделай, чтобы мне не краснеть потом перед внуками!

Э.Успенский. Вниз по волшебной реке.

Глава третья БОЯРСКАЯ ДУМА

Боярская дума гудела как улей. Бородатые бояре давно не виделись и сейчас делились новостями.

— А я в деревне был! — кричал боярин Морозов. — В реке купался! Ягоды собирал — калину, малину всякую!

— Подумаешь, деревня! — отвечал боярин Демидов. — Я вот к Синему морю ездил. На песке жарился.

— Ну и что твоё море? — возражал боярин Афонин. — Тоже невидаль! Я вот по Молочной реке на плоту плавал и то молчу! Сметаны наелся!

Но тут тяжёлые дубовые двери распахнулись и в зал торжественно вошёл царь. В руке он держал свиток. Следом за ним появился писарь Чумичка с пером и чернильницей в мешочке.

— Тихо! Тихо! — стукнул посохом царь. — Ишь расшумелись!

Бояре притихли.

— Все в сборе? — спросил Макар. — Или нет кого?

— Все, все! — закричали бояре с места.

— Сейчас проверим. — Царь развернул свиток. — Боярин Афонин?

— Здесь, — ответил боярин Афонин, тот самый, который плавал по Молочной реке.

— Демидов?

— Вот я!

— Ладно. А Морозов? Скамейкин? Чубаров? Кара-Мурза?

— Присутствуют!

— Хорошо. Ну что ж. — Царь положил свиток. — А что-то я Качанова не вижу. Где он?

— А у него бабушка заболела, — объяснил боярин Афонин. Самый бородатый и поэтому самый главный среди бояр.

— То у него бабушка, то у него дедушка! — разгневался Макар. — Вот посажу его в чулан, у него все бабушки сразу выздоровеют.

В это время два стрельца внесли в зал волшебное зеркало и сняли с него покрывало. Царь подошёл к зеркалу и проговорил:

Ах ты, зеркало, мой свет,

Поскорее дай ответ:

Не грозит ли нам беда?

Не идёт ли враг сюда?

Зеркало потемнело, и в нём появился парень в белой рубахе.

— В нашем царстве всё хорошо! — сказал он. — И беда нам никакая не грозит. А вот неприятности имеются, даже целых две.

— А ты давай по порядку, — приказал Чумичка. — По очереди.

— Перво-наперво, Соловей-разбойник объявился, сбежал из-под стражи. Двух купцов уже ограбил.

— Что будем делать? — спросил Макар.

— Стрельцов послать надобно, — ответил Чумичка. — Чтобы схватили мошенника!

— Правильно! Верно он говорит! — хором закричали бояре.

— Верно-то верно, — согласился Макар. — Да накладно это — стрельцов посылать. Денег много нужно. И лошадей отрывать придётся. А сейчас в поле работа самая.

— А как же быть? — воскликнул писарь.

— Давайте у Василисы Премудрой спросим.

— Что у неё спрашивать? Что она, умнее нас, что ли? — закричал боярин Афонин.

— Знать, умнее! — сурово сказал Макар. — Раз её люди Премудрой прозвали. Эй, скорохода ко мне!

Вбежал мальчик в новеньких красных полусапожках.

— Вот что, малый, сбегай к Василисе Премудрой и спроси у неё, что делать с Соловьём-разбойником?

Мальчишка кивнул и бегом кинулся из зала.

А бояре стали ждать, почёсывая бороды. Запыхавшись, мальчик прибежал обратно:

— Она говорит, надо картинки по деревням пустить. Мол, сбежал Соловей-разбойник. Лет ему столько-то. Кто поймает, тому награда — полбочонка серебра. Его мужики сразу и выловят.

— А ведь неплохо придумала! — сказал Макар. — Верно, бояре?

— Верно!

— Правильно!

— Чего уж там! — согласились бояре.

А парень в зеркале ждал.

— Ну, а вторая новость какова? — спросил у него царь.

— А вот какова. Купец Сыромятников от Молочной речки рукав отвёл к себе на огороды. Капусту молоком поливает. А молоко грязное обратно в речку течёт.

— То-то, я смотрю, сметана была какая-то не такая! — крикнул боярин Афонин. Тот самый, который плавал по Молочной реке.

— Ладно, ладно! — поднял руку царь. — А что делать будем?

— Выпороть бы его. На площади при народе, голубчика, — вкрадчиво проговорил Чумичка.

— Не пойдёт! Купцов пороть — товару не видать! — возразил Макар.

— Золотые слова! — согласился писарь. — Как это я сам не додумался? Это надо записать. Это надо для внуков оставить!

— Да погоди ты со своими внуками! Эй, малый! — позвал царь скорохода. — Сбегай ещё раз к Василисе. Что она посоветует?

— Дяденька царь, а чего я всё к ней бегаю? Давай её сюда позовём, — сказал мальчик.

— Да где же это видано? Бабу, да в царскую думу пускать! — заволновался Чумичка.

— Нельзя! — закричали бояре. — Не женское это дело — в думе сидеть! Пусть дома советует!

И мальчишка помчался за ответом. Через пять минут он доложил царю:

— Она говорит, с купца надо полбочонка серебра взять! Сразу тот купец поумнеет.

— А что? Дело она говорит! — закричал боярин Морозов. — Серебро то дадим за Соловья-разбойника. Тому, кто его выловит.

— Надо же! — удивился Чумичка. — Как выдумывает! Даром что баба!

Царь стукнул посохом.

— Ну так и пиши!

— Вот тут ещё одна новость есть, — сказал вдруг парень из зеркала. — Только я не знаю, говорить её или нет? Уж больно новость необычная. Нельзя её при всех.

Дума притихла.

— Ваше величество, — сказал Чумичка, — прикажи боярам: кто умеет тайну хранить — пусть остаётся, кто не умеет — пусть домой идёт!

— Так тому и быть.

Макар согласился.

Сейчас же к выходу направился боярин Чубаров.

— Ну её к лешему, эту тайну! Не знаешь — не проболтаешься!

— Теперь говори! — приказал писарь зеркалу.

— Так вот, — сказал парень, — царь наш собирается нас покинуть. Устал, говорит. Надоело, говорит, царствовать. В деревню хочет уехать.

— Как же так?! — встрепенулся писарь. — А я?

Он упал перед царём на колени:

— Не губи, царь-батюшка! Какое же это царство без царя! Чьи же я мысли буду записывать?

— Что же, без меня и мыслей не будет? — удивился Макар.

— Какие же это мысли! — закричал Чумичка. — Если они не царские?!

— Ничего, ничего! Всё хорошо будет. Тут и бояре есть, и Василиса Премудрая, — успокоил его Макар. — А моё слово твёрдое — уеду я. К бабушке. Загорать буду, как все люди. Сено косить. Лещей стану ловить на удочку. Вопросы есть?

— Есть! Есть! — закричал боярин Морозов. — А ловить-то на что будешь?

— Как — на что? На червяка!

— Прошу слова! Прошу слова! — потребовал Морозов. Он выбрался вперёд и заговорил: — Уважаемые бояре! Лещ — он рыба хитрая. Он на червяка не пойдёт. Его на манную кашу брать надобно!

И они завели долгий рыболовный разговор.

Э.Успенский. Вниз по волшебной реке.

Глава четвертая ПИСАРЬ ЧУМИЧКА

В это время в избушке у Бабы-Яги блюдечко вдруг помутнело и ничего не стало видно.

— Это почему? — спросил Митя.

— Змей Горыныч на охоту вылетел, — ответила Баба-Яга. — Он теперь весь воздух взбаламутит. До вечера ничего не увидишь. Чтоб ему провалиться, замечательному! Чтоб у него всё полопалось, у самого красивого!

— Сколько он народу поел — страсть! — добавила Кикимора. — Ох, не нравится он мне, наш хорошенький.

— А почему же вы его замечательным называете? И хорошеньким? — удивился Митя.

— А потому, что его ругать нельзя, — объяснила Баба-Яга. — Кто его ругать станет, того он съест.

— И тебя съест, бабушка?

— Меня-то не съест, — ответила старуха. — Подавится. Но неприятностей не оберёшься!

— Бабушка, а ваш царь Макар хороший? — спросил Митя.

— Да ничего, хозяйственный, справедливый. И с Василисой Премудрой советуется.

— Ну, а она какая, Василиса Премудрая?

— Спросил тоже! Да она же моя племянница! Она столько вещей придумала — не сосчитать! И сапоги-скороходы! И яблочко — по блюдечку! И ковёр-самолёт!

— Ей Домовой помогает, — вставила Кикимора, — помощник ейный.

— Знаешь что, бабушка, а мне у тебя нравится, — сказал Митя Бабе-Яге. — Можно, я у тебя здесь поживу немного?

— Живи хоть всё лето! — отвечала Баба-Яга. — Только не лезь куда не надо, вот и всё.

Незаметно наступил вечер, и блюдечко снова прояснилось. Митя наклонился и стал смотреть. И снова он увидел царский дворец. Позади дворца стояла баня. А из бани шёл пар.

Царь Макар, весь в мыльной пене, сидел на лавке, а прислужник Гаврила хлестал его веником.

— Подбавь парку! Подбавь парку-то! — кричало его величество, выплёскивая пену. — Будто не царя моешь! Веничком меня, веничком любезного! У-у-ух!

Потом царь задумался:

— Эй, Гаврила, как ты считаешь, войско тут без меня не разбежится? Если уеду я?

— Да не должно, ваше величество. С чего бы ему разбегаться?

— А как возьмёт и разбежится!

— А что! — согласился Гаврила. — Возьмёт и разбежится. Долго ли разбежаться-то?

— Ну ладно. А купцы как? Не перестанут торговать с заморскими странами?

— Купцы? Да нет, конечно. Зачем им переставать?

— А как возьмут и перестанут?

— А что? Могут и перестать. Перестать — это не трудно. Это в два счёта можно, — согласился слуга, нахлёстывая царя веником.

— Ну, а войны тут без меня не будет? Как ты думаешь?

— Не должно быть. Кому она нужна, война эта?

— А как враги нападут, что тогда?

— А как нападут, тогда будет, — уверенно сказал Гаврила. — Кабы не напали, тогда другое дело!

— Эх, ты! — рассердился Макар. — Толку от тебя! Разбежится, не разбежится! Перестанут, не перестанут! Нападут, не нападут! И так и эдак по-твоему получается! Помолчал бы уж.

И он, распаренный, погрузился в свои думы.

…А тем временем писарь Чумичка, заложив руки за спину, ходил вокруг царского дворца.

— И как же мне теперь быть? — рассуждал он. — Я же пропаду. Кому я нужен без царя-то? Ведь меня теперь работать заставят! На кухню пошлют.

И он побежал искать царскую дочку Несмеяну.

…Несмеяна со своей прислужницей Фёклой сидела на берегу пересохшего пруда и ревела во весь голос:

— Ой-ой-ой-ой-ой-ой — мама! Ой-ой-ой — папа!

— Несмеяна Макаровна, — сказал Чумичка, — оторвитесь на минутку, дело есть.

— Какое? — спросила Несмеяна, перестав плакать.

— Царь, ваш батюшка, бросить нас собирается. Хочет в деревню уехать. Вот беда какая!

— Да ну?! — удивилась дочка. — А в какую деревню?

— Какая разница, в какую? Ну какая разница?

— Если мы в Марфино поедем — это хорошо. А если в Павшино — так плохо!

Теперь удивился писарь:

— Почему?

— Да потому, что там бык бодучий! Вот почему.

— Царевна, надо царство спасать, пойдите поговорите с батюшкой. Он вас одних послушать может.

— Не могу. Я плакать должна, — сказала Несмеяна. — Как наплачу целый пруд, мне карету подарят.

— Ну, Несмеяночка, милая, — упрашивал Чумичка. — Я уж тут за вас поплачу. Постараюсь с Фёклой Сергеевной.

Несмеяна пошла к царю, а Чумичка сел на её место и заплакал горючими слезами.

Через полчаса Несмеяна вернулась.

— Уговорила! — сказала она. — Всё в порядке. В Марфино поедем. Там быки не бодаются!

— Только о быках и думаете, уважаемая Несмеяна Макаровна! — закричал Чумичка.

В избушке на курьих ножках Баба-Яга, Митя и Кикимора не отрываясь следили за тем, что показывало блюдечко. Пока оно снова не помутнело.

Наверное, это Змей Горыныч возвращался домой с охоты.

— Что же дальше будет? — спросил Митя у Бабы-Яги.

— Завтра увидишь! А сейчас спать ложись!

Было поздно. Кикимора распрощалась с ними и ушла в своё болото. Митя лёг на лавке под окном и очень быстро уснул.

А Баба-Яга ещё долго возилась у печки. Мыла посуду и бормотала себе под нос что-то вечное, бабиное-ягиное.

Э.Успенский. Вниз по волшебной реке.

Глава пятая ВАСИЛИСА ПРЕМУДРАЯ

На другой день, рано утром, Баба-Яга разбудила мальчика.

— Вот тебе ведёрко. Сбегай на речку за молоком, а в крынку сметаны набери.

Митя взял ведро, положил в него крынку и по росистой траве запрыгал к речке. Светило солнце. С той, несказочной стороны приплывали чёрные грозовые тучи. Но над рекой они таяли и превращались в белые приятные облачка.

Митя наклонился с мостика, набрал сметаны и молока. И тут он заметил на берегу какие-то странные рыжие камни.

Он поднял один и увидел, что это самый настоящий сыр, «голландский», а может быть, «ярославский».

— Чудеса, да и только! — сказал мальчик. Он сунул сыр под мышку и быстро побежал домой.

Они позавтракали с Бабой-Ягой и вышли на тёплое, нагретое солнцем крылечко.

Баба-Яга стала рассказывать:

— Вот там, далеко-далеко, гору большую видишь?

— Вижу, бабушка.

— Эта гора заклятая. Сколько людей туда ни ходило, никто домой не пришёл!

— Почему?

— Там Змей Горыныч живёт. А дальше, за горой, озеро есть синее. Около него козы пасутся. Из этого озера пить нельзя. Выпьешь — козлёночком сделаешься!

— Вот весело!

— Тебе-то весело, — согласилась старуха. — А родителям каково? Им нужен сын, а не козлик!..

— Бабушка, — перебил её Митя, — а в волшебное блюдечко можно только вечером смотреть?

— Почему? Хоть весь день смотри. Коли время есть!

— Давай тогда посмотрим?

— Давай, — сказала Баба-Яга. Она достала блюдечко и поставила на середину стола.

Тут пришла Кикимора, и они втроём стали смотреть, что же было дальше.

На этот раз они увидели синий терем Василисы Премудрой. Возле терема крутился писарь Чумичка. Он постоял у крыльца, послушал, что делается внутри, и постучал. Никто не отозвался. Тогда он толкнул дверь и вошёл. Дверь за ним сразу закрылась, и замок щёлкнул. Наверно, он был волшебным. Или английским.

Это была мастерская Василисы. На полках стояли старинные книги, на окнах росли невиданные цветы. На плите в чугунном горшке что-то варилось. Какой-то целебный отвар.

Писарь поднял крышку и понюхал.

— Картошка, — сказал он. Потом добавил: — С грибами.

Большой стол перегораживал мастерскую. На нём лежали разные инструменты и стояли две бутылки с живой и мёртвой водой. На лавке у стены были аккуратно разложены шапки, сумки, сапоги и другие вещи. В уголке стоял кованый сундучок, а рядом блюдо с красными и зелёными яблоками.

Чумичка всё поднимал, трогал и рассматривал. И вещи вели себя спокойно. Но едва он открыл сундучок, как оттуда выскочила увесистая дубинка и стала колотить писаря по бокам.

— Ты что, с ума сошла? — закричал Чумичка. — Караул! Ой-ой! Матушки! Ой-ой! Батюшки! Убивают!

Послышался лёгкий перезвон, и в дом вошла Василиса Премудрая! Платье у неё было расшито сказочными цветами, а на голове был кокошник с хрустальными подвесками.

— Дубинка, на место! — приказала Василиса.

Дубинка утихомирилась и убралась в сундук.

— Уж ты извини меня, матушка! — начал оправдываться писарь. — Это я нечаянно сундучок открыл. Я не хотел, а он взял и открылся. И эта колотилка как выскочит!

Василиса усмехнулась:

— Не горюй! Зато мы с тобой большое дело сделали. Дубинку опробовали. Ну-ка, отвечай: как она работает? Хорошо?

— Хорошо, хорошо работает! — Чумичка потёр ушибленные места. — Только чего она своих-то колотит?

— А оттого и колотит, чтобы в чужие дела не лезли! Твоё счастье, что ты ещё яблока старильного не отведал. Ушёл бы отсюда дедушкой.

Василиса взяла с лавки кошелёк-самотряс и вытряхнула несколько медных пятаков.

— Вот приложи к синякам. Сразу легче станет.

Писарь попробовал пятаки на зуб, подержал их немного у синяков и незаметно сунул в карман.

— С чем пожаловал? — спросила Василиса Премудрая.

— А вот с чем, — отвечал Чумичка. — Скажи мне, матушка, кто у нас в царстве самый сильный человек?

— Пожалуй, Кощей Бессмертный. Он самый сильный. А что?

— Да так, ничего. А где он сейчас находится?

— А вот этого я не скажу. Много будешь знать — скоро состаришься!

— И не надо! И не надо! Мне это знать ни к чему, — согласился Чумичка. — Я просто так интересуюсь. Из любопытства.

— Ой хитришь ты, писарь! — сказала Василиса. — А Кощей — это тайна государственная. И знать про него не всем положено.

Она взяла со стола бронзовый колокольчик и позвонила. Вошёл её помощник — невысокий и большеголовый дядюшка Домовой.

— Вот, дядюшка, займи гостя, — сказала ему Василиса. — Напои его чаем. А меня дела ждут.

— А что? И напою. У меня как раз чай вскипевши, — отвечал Домовой.

Они с Чумичкой перешли в горницу. Домовой занялся чашками и блюдцами, а писарь сел на лавку у печки и стал выспрашивать дядюшку.

— Послушай, вот ты у Василисы Премудрой который год работаешь, а многих вещей и не знаешь, — сказал он.

— Это чего я не знаю?

— А вот кто у нас самый сильный человек в царстве?

— Самый сильный? — Дядюшка задумался. — Да, пожалуй, Никита Кожемяка. Василиса Афанасьевна его силу лошадьми измеряла. Так он восемь лошадей перетянул.

— А вот и нет! Самый сильный у нас в царстве будет Кощей Бессмертный, — возразил Чумичка.

Домовой призадумался.

— Это верно. Да только у него, у Кощея, секрет есть. Коли он, Кощей, один, так с ним любой мальчишка справится! А вот если у него друзья появятся или войско, тогда сильнее и нет никого. Тогда он столетний дуб мечом враз перешибёт. Ни огонь ему не страшен, ни вода, ни вообще ничего.

— Вот видишь, а ты этого не знал, — сказал Чумичка.

— Как не знал? — оторопел дядюшка. — Я-то знал!

— Да?! — воскликнул Чумичка. — А ты мне скажи тогда, где он, Кощей Бессмертный, сейчас находится?

— А в подвале царском прикованный сидит! Двести лет там и находится!

Тут за окном послышался конский топот.

— Это что? Приехал к вам кто-нибудь? — спросил писарь.

— Нет, наоборот, — ответил дядюшка. — Василиса Афанасьевна уехала. К Лукоморью за живой водой. Живая вода у нас вышедши.

— Интересно, интересно, — забормотал писарь. Он поднялся с табуретки. — Ну, я пошёл, дядюшка. Доброго тебе здоровьичка!

— А чай?

— Не хочу, дядя. Аппетиту нету.

— Что-то он непутёвое задумал! — воскликнула Баба-Яга, когда сказочного города опять не стало видно.

— Кто? — спросил Митя.

— Да писарь этот. Вот кто. Была бы я там, я бы за ним присмотрела, за голубчиком!

— Бабушка, а туда далеко добираться? — спросил Митя.

— Эх ты, бестолочь! Да покуда доберёшься, пять пар башмаков стопчешь.

— А я придумал, как туда попасть! Только ты меня возьмёшь с собой?

— Ладно, говори. Но пешком я ни за что не пойду!

— И не надо пешком, — отвечал Митя. — Ведь у избушки ноги есть?

— Есть, — сказала Баба-Яга.

— Вот мы в избушке и поедем. Зачем же её ногам пропадать?

Баба-Яга поразилась:

— Ну и молодец! Я триста лет в избушке живу, а мне такое и в голову не приходило! Теперь я этому Чумичке покажу. А в ступе летать я стала стара. Да и возраст не тот!

— В самом деле, складно придумал! — сказала Кикимора. — И по царству покатаетесь. И у Василисы Премудрой погостить сможете!

— А когда мы поедем, бабушка?

— Да хоть сейчас! — отвечала старуха. — Нам собираться нечего. Всё в доме у нас!

Она спустилась в погреб, набрала картошки в дорогу, сняла с верёвки бельё, которое сохло во дворе, и отдала Кикиморе последние распоряжения:

— Ты за огородом моим присматривай. Капусту полей, морковь прополи. Если царевич какой явится, скажи, что нет меня — в столицу уехала. Да и надоели они. В день по трое наведываются. Всех накорми, напои и спать уложи! Постоялый двор устроили! А как не будет меня, уважать начнут.

— Верно, верно, — согласилась Кикимора. — Житья от них нет, от царевичей. А за огород не беспокойся. Всё сделаю.

Митя с Бабой-Ягой вышли на крыльцо, и Митя скомандовал:

— Избушка, избушка, вперёд шагом марш!

Избушка Бабы-Яги затопталась на месте, сделала несколько неуверенных шагов и побежала вперёд, весело поскрипывая брёвнами. Видно, ей давно хотелось размять свои куриные ноги.

И поплыли навстречу озёра, леса, поля и другие всевозможные просторы.

Э.Успенский. Вниз по волшебной реке.

Глава шестая СОЛОВЕЙ-РАЗБОЙНИК

Солнце поднималось всё выше и выше. А дорога бежала всё дальше и дальше. Она поворачивала то вправо, то влево между зелёных холмов и, казалось, вела куда угодно, только не вперёд, не туда, куда нужно.

Баба-Яга ушла в избушку хлопотать по хозяйству. А Митя сидел на крыльце. Вдруг он увидел при дороге столбик. К столбику была прибита грамота. Митя спрыгнул с крылечка и прочитал:

ЦАРСКИЙ УКАЗ

Царь наш Макар Васильевич повелел изловить дерзкого преступника Соловья-разбойника. Росту он высокого. Сложения крепкого. Одноглазый. Лет ему от роду пятьдесят. Особых примет нет. Обе ноги имеет левые.

За поимку живого или мёртвого награда — полбочонка серебра.

Год сегодняшний. Лето нынешнее. Писал писарь Чумичка.

«Как у царя всё быстро делается! — подумал Митя. — Вчера только говорили про разбойника, а сегодня уже указ висит!»

Он догнал избушку и вспрыгнул на крыльцо. Дорога спустилась с пригорка и теперь шла лесом. И вдруг впереди показался огромный завал из деревьев. А над завалом сразу возникла лохматая голова с повязкой на глазу.

— Эй, ты, — спросила голова. — Ты кто такой?

— Как — кто?

— А так, прожвище твоё какое будет?

— Митя меня зовут!

— А ты Илье Муромцу не родственник шлучайно?

— Нет. Я просто Митя. А что?

— А то. Руки вверх!

— Зачем? — удивился мальчик.

— А затем! — Человек наверху показал здоровенную дубинку. — Как трахну по голове!

Митя понял, что перед ним не кто иной, как Соловей-разбойник… Росту высокого, сложения крепкого. За поимку награда — полбочонка серебра. Но это Митю нисколько не обрадовало.

— А ну выворачивай карманы! — приказал разбойник. — И из дома всё вытаскивай. И меха, и драгоценности, и мебель всякую!

— Нет, — сказал Митя, — мебель нельзя. Баба-Яга ругаться будет.

— Баба-Яга? — насторожился разбойник. — А кем она Илье Муромцу приходится?

— Никем.

— Тогда пусть ругается сколько хочет.

В окошко высунулась Баба-Яга.

— Да как ты смеешь нас задерживать? Да у нас в столице дело есть очень важное!

Дверь со стуком распахнулась, Баба-Яга в ступе вихрем вылетела из избушки. В руках у неё была метла. Удары так и посыпались на незадачливого грабителя. Баба-Яга залетала то справа, то слева, и её метла мелькала так быстро, что только и слышно было: бум!.. Бу-м-бум-бум-бум!.. Бум-бум!.. Бум! Трах!

Наконец Соловью удалось спрятаться в дупло столетнего дуба. Баба-Яга ткнула туда метлой раз-другой. — Вот я в дупло тебе кипятку налью! Или углей набросаю! Мигом выскочишь!

Видно, её угроза подействовала на разбойника. Он поспешно выставил из дупла палку с куском белой тряпки на конце.

— То-то! — сказала Баба-Яга. Она схватила тряпку и преспокойно залетела в избушку. — Вели ему, чтобы разобрал всё это. Очистил дорогу! — сказала она Мите.

— Как же! — высунулся из дупла разбойник. — Вы уедете, а мне опять шобирать!

— И соберёшь как миленький! — крикнула старуха.

— Бабушка, не нужно ему собирать! — вмешался Митя. — Нам же обратно ехать надо.

— Правильно. Не будешь собирать! Разберёшь, и только! — согласилась Баба-Яга.

Опасливо поглядывая на избушку, Соловей начал растаскивать деревья.

— Послушайте, — сказал ему Митя, — а почему вы не свистели? Ведь от вашего свиста все замертво падают.

— Почему? — вздохнул разбойник. — Мне тут жуб выбили. Во, — показал он, — как раж передний!

Только тут Митя заметил, что Соловей-разбойник сильно шепелявит.

— А вы вставьте себе новые зубы.

— «Вштавьте, вштавьте»! Жолото нужно!

— Почему — золото? Можно и железные вставить. Как у моей бабушки.

— Что я, иж деревни, что ли! — усмехнулся разбойник. — У нас, у ражбойников, только жолотые бывают. С жележными жашмеют!

Но вот дорога была расчищена, и избушка побежала дальше к стольному городу. Митя с Бабой-Ягой всё время торопили её. Они очень беспокоились, как бы Чумичка не наделал каких бед в сказочной столице.

А тем временем стало темнеть.

Продолжение можно прочитать здесь:

http://vseskazki.su/eduard-uspenskij/vniz-po-volshebnoj-reke.html?start=5