красною_кистью_рябина_зажглась_литературно-музыкальная_композиция
рабочая программа по литературе на тему

Цели: 

1. Познакомить старшеклассников с жизнью М. Цветаевой, ее творчеством, в котором «душа, не знающая меры» раскрывается сначала щедро и ясно, а затем уходит в себя; показать сложность и трагичность ее пути, умение работать упорно, самозабвенно.
2. Воспитывать желание понять внутренний мир великого человека, постигнуть глубину поэтической мысли, красоту художественных образов.

Оформление: в глубине сцены – портрет поэтессы, под ним слова:

«В молчанье твоего ухода
Упрек невысказанный есть».
Б. Пастернак.

Под портретом задрапированная светлой тканью тумбочка, на ней зеркало, свечи; задник сцены украшен листьями и кистями рябин, везде свечи; справа оформленный стенд с фотографиями семьи Цветаевой-Эфрон. М.Цветаева в белой шали на плечах сидит у зеркала.

Звучит песня «У зеркала» (исп. А. Пугачёва) 

Чтец: 

Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья.
Я родилась.
Спорили сотни колоколов.
День был субботний:
Иоанн Богослов.
Мне и доныне
Хочется грызть
Жаркой рябины
Горькую кисть. (слышен звон колоколов)

Так написала о дне своего рождения Марина Цветаева - одна из неугасимых звёзд на небосклоне русской поэзии. Рябина навсегда вошла в её стихи. Пылающая и горькая на излёте осени, в преддверии зимы, она стала символом судьбы, тоже переходной и горькой, пылающей творчеством и постоянно грозившей зимой забвения.

Чтец: В мае 1913 года в Крыму, в Коктебеле, Марина создала ныне широко известное стихотворение без названия, которое стало своеобразным предсказанием:

Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я - поэт,
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет;
Моим стихам о юности и смерти,
-Нечитанным стихам!-
Разбросанным в пыли по магазинам
(где их никто не брал и не берёт!)
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черёд.

Чтец: «И главное – я ведь знаю, как меня будут любить… через 100 лет», - писала Цветаева. Утечет много воды и не только воды, но и крови, потому что жизнь М. Цветаевой, её творчество пришлось на 30-ые годы катастрофическогоХХ века.

Чтец: И чем дальше мы уходим от года её смерти, тем лучше помним её судьбу. Так попробуем же прикоснуться к истории «цветаевских правд», к истории её жизни и любви.

Звучит «Вальс» Шопена

Чтец: Отец Иван Владимирович Цветаев родился в трудолюбивой и дружной семье. Росли без матери, в бедности: ходили босиком и пару сапог берегли, обувая их лишь в город. В 29 лет отец был уже профессором Московского университета. Он начал свою ученую карьеру с диссертации на латинском языке о древнеиталийском народе осках, для чего исходил Италию и на коленях излазил земли вокруг древних памятников и могил, списывая, сличая и расшифровывая древние письмена. Это дало ему европейскую известность. Российская академия присудила ему премию «За учёный труд на пользу и славу Отечества». Болонский университет в свой 800-летний юбилей удостоил отца докторской степени.

Чтец: Иван Владимирович – великий, бескорыстный труженик, создатель первого в дореволюционной России государственного музея изобразительных искусств, ставшего ныне культурным центром мирового значения.

Чтец / М. Цветаева/: Ближайшим сотрудником моего отца была моя мать Мария Александровна, урождённая Мейн. Она вела всю его обширную иностранную переписку. А ещё она была талантливой пианисткой, восхищавшей своей игрой самого Рубинштейна.

Чтец: Своих детей Цветаевы растили не только «на сухом хлебе долга», они открыли им глаза на никогда не изменяющее человеку чудо природы, одарили многими радостями детства, волшебством семейных праздников, рождественских ёлок. Дали им в руки лучшие в мире книги.

Чтец /М.Цветаева/: Пушкин – моё первое потрясение и первая моя любовь в литературе. Пушкин был мой первый поэт и моего первого поэта - убили…, я поделила мир на поэта - и всех.

Нет, бил барабан перед смутным полком,
Когда мы вождя хоронили:
То зубы царёвы над мёртвым певцом
Почётную дробь выводили
Такой уж почёт, что ближайшим друзьям-
Нет места. В изглавье, в изножье,
И справа и слева - ручищи по швам-
Жандармские груди и рожи
Кого ж это так – словно воры вора
Пристреленного – выносили?
Изменника? Нет! С проходного двора-
Умнейшего мужа России.

Чтец: Пушкин для Цветаевой – гений полёта, бега, борьбы и … любовь. Любовь – нежность, любовь – страсть, любовь – трагедия. Но всегда стремление к нравственной чистоте, нравственной победе, к самоочищению. Вот что поэтесса писала о пушкинской Татьяне: «У кого из народов такая героиня: смелая и достойная, влюблённая – и непреклонная, ясновидящая – и любящая. Ведь в отповеди Татьяны – ни тени мстительности. Все козыри были у неё в руках, чтобы отомстить, чтобы унизить, втоптать в землю Онегина, она всё это уничтожила только одной обмолвкой: «Я вас люблю,- к чему лукавить?»

(Звучит песня «Мне нравится, что вы больны не мной» сл.М.Цветаевой, муз. М. Таривердиева)

Чтец: А потом в жизни Цветаевой были другие поэты, её спутники, её учителя, её друзья, которые любили её даже за промахи и искренне радовались её успехам.

(Бетховен «Лунная соната», 3ч.)

Чтец: Александр Блок… Они не были лично знакомы, но это не стало препятствием для любви. Поэзию Блока Цветаева считала явлением общечеловеческим. Он был послан на землю научить людей быть добрыми и милосердными, но оказался «пасынком» среди них, был отвергнут ими, предан и мучительно умер.

Имя твоё – птица в руке,
Имя твоё – льдинка на языке.
Одно – единственное движение губ,
Имя твоё пять букв!
Я на душу твою - не зарюсь!
Нерушима твоя стезя.
В руку, бледную от лобзаний,
Не вобью своего гвоздя.
И по имени не окликну,
И руками не потянусь.
Восковому, святому лику
Только издали поклонюсь.

Чтец:

Анна Ахматова…Она вошла в жизнь Цветаевой как «прекраснейшая из муз», к ногам которой хотелось положить свои стихи, подарить что-то « вечное любви».

О Муза плача, прекраснейшая из муз!
О ты, шальное исчадие ночи белой!
Ты чёрную насылаешь метель на Русь,
И вопли твои вонзаются в нас, как стрелы.

В певучем граде моём купола горят,
И Спаса светлого славит слепец бродячий
И я дарю тебе свой колокольный град,
Ахматова! – и сердце своё в придачу.

(звучит музыка Бетховена «Посвящение Элизе»)

Чтец: / На фоне музыки /

Говорят, судьбу не выбирают. У М.Цветаевой сложилось так, что счастье и горе постоянно шли рядом. В 1906 году умерла горячо любимая мать, через 7 лет - затравленный властями отец.

Чтец: В январе 1912 года Марина выходит замуж за Сергея Эфрона. Их семейная жизнь, в которую они вошли совсем юными (Марине исполнилось 19, Сергею на год меньше), сначала была безоблачной. Первые 5-6 лет были, вероятно, самыми счастливыми по сравнению со всеми последующими годами. Она много писала, вдохновленная Эфроном, потому что не просто любила, она благотворила мужа.

(стихи звучат на фоне музыки Эра «Морские цветы»)

Писала я на аспидной доске,
И на листочках вееров поблеклых,
И на речном, и на морском песке,
Коньками по льду и кольцом по стеклам.
Чтоб было всем известно!
Что ты любим, любим! Любим! Любим!
Расписывалась радугой небесной.

(Бетховен, соната № 8)

Чтец: 5 сентября 1912 года родилась их первая дочь Ариадна. А в 1914 года Сергей, студент 1 курса Московского университета, отправляется на фронт в качестве брата милосердия. На несколько лет – томительная разлука.

Чтец: До революции Марина выпустила 3 книги, сумев сохранить собственный голос среди пёстрого многоголосья литературных течений.

Чтец: Шла война, и ей не виделось конца. Мир корчился в неисчислимых страданиях, позоре, унижении. Жалость, боль и печаль переполнили сердце поэтессы; бедствие народа – вот что пронзало её душу.

(на фоне музыки Моцарта, симфония № 40)

Мать крест надевала солдату,
Мать с сыном прощалась навеки…
И снова из сгорбленной хаты:
Простите меня, мои реки!
Простите меня, мои горы!

Чтец: В годы революции Цветаева вглядывалась в открывшуюся ей новь без враждебности и раздражения. Всей своей душой она была на стороне голодных и демонстративно подчёркивала: «Себя причисляю к рвани!»

Существует мнение, что политика была ей чужда. Конечно, Цветаева не занималась политикой, но, как незаурядная личность, она ощущала трагизм революционных событий, не принимая жестокости, насилия, убийств…

Чтец: 1917 год – это ещё и год рождения второй дочери, а затем гражданская война, снова надолго разлучившая Марину и Сергея. Сергей Эфрон уехал на Дон, где формировались первые части Белой Армии. А Марина почти три года жила в голодной красной Москве, не получая вестей от Сергея. Терпела не просто нужду, а нищету: «Муки нет, хлеба нет, под письменным столом фунтов 12 картофеля…весь запас». А на руках две дочери: Ариадна – старшая, и Ирина – трёх лет.

Чтец: Она билась, старалась, как могла: ездила с мешочками по деревням менять вещи на сало и муку, стояла в очередях за пайковой селёдкой, таскала саночки с гнилой картошкой. Однако эти поездки по деревням оканчивались не так, как бы надо, не так, как у всех. Она была слишком неумела в быту.

Чтец: (на фоне музыки Рахманинова, 3 концерт): Осенью 1919 года, в самое тяжёлое, голодное время, Марина по совету знакомых отдала своих девочек в подмосковный приют, но вскоре забрала оттуда тяжело заболевшую Алю, а в феврале 20 – го потеряла маленькую Иру, погибшую в приюте от голода и тоски.

Чтец /Цветаева/: Снимает белую шаль, набрасывает черный шарф.

Моей крошечке, моей безвременно ушедшей доченьке я посвятила стихотворение

«Две руки»:

Две руки, легко опущенные
На младенческую голову,
Были - по одной на каждую –
Две головки мне дарованы.
Но обеими – зажатыми –
Яростными – как могла! –
Старшую у тьмы выхватывая –
Младшей не уберегла.
Две руки – ласкать – разглаживать
Нежные головки пышные
Две руки – и вот одна из них
За ночь оказалась лишняя.
Светлая – на шейке тоненькой –
Одуванчик на стебле!
Мной ещё совсем не понято,
Что дитя моё в земле.

(звучит музыка Моцарта, симфония № 40)

Чтец: Душа поэтессы разрывается от боли и тревоги не только из-за того, как сложится её дальнейшая жизнь (муж в эмиграции, связи с ним нет), но и за будущее России, раздираемой всеобщей братоубийственной ненавистью. Как ни удивительно, никогда она не писала так вдохновенно, напряжённо и разнообразно. Но голос её резко изменился: из стихов навсегда ушли прозрачность, лёгкость, певучая мелодика, искрящаяся жизнью и задором.

Чтец: 

Пригвождена к позорному столбу
Славянской совести старинной,
С змеёю в сердце и с клеймом на лбу,
Я утверждаю, что – невинна.
Я утверждаю, что во мне покой
Причастницы перед причастьем,
Что не моя вина, что я с рукой
По площадям стою - за счастьем.
Пересмотрите всё моё добро,
Скажите – или я ослепла?
Где золото моё? Где серебро?
В моей ладони горстка пепла.

(звучит песня на стихи М. Цветаевой « Реквием» в исп. А. Пугачёвой ).

Чтец: С 1912 по 1920 годы Цветаева пишет непрерывно, но ни одной книги не вышло. Знали её лишь завзятые любители поэзии. Для поэта это подлинная трагедия.

Чтец: Спустя время выяснилось, что Сергея волной отступления армии Корнилова унесло в Чехию, он стал эмигрантом. Белый офицер Сергей Эфрон отныне превратился для Марины в мечту, в прекрасного «белого лебедя», героического и обречённого. Он не мог вернуться в Россию. Марина делает решительный шаг: в1922 году едет с дочерью к мужу, взваливая на свои хрупкие плечи непомерную ношу русской беженки.

Чтец: Так началась её 17-летняя Одиссея за рубежом – сначала недолго – Германия, потом - Чехия, где они прожили более трёх лет. Здесь, в Чехии, в 1925 году родился у них сын Георгий.

В Чехии Цветаевой удалось издать несколько книг: «Разлука», «Психея», «Ремесло». Но вновь судьба замкнула её выход к читателю.

Чтец: И, наконец, Франция.… Здесь Марина прожила тринадцать с половиной лет. В 1926 году в одном из парижских клубов состоялся её литературный вечер, который принёс ей триумф, известность, но и одновременно зависть и нелюбовь очень влиятельных людей.

В эмиграции Цветаева не прижилась. Очень быстро выявились расхождения между нею и буржуазно-эмигрантскими кругами. Всё чаще и чаще её стихи, поэмы, проза отвергались и газетами, и журналами. Горькое чувство безысходности усилилось тоской по родине.

Чтец /Цветаева/: 

Русской ржи от меня поклон,
Ниве, где баба застится…
Друг! Дожди за моим окном,
Беды и блажи на сердце…
Друг! Дай мне руку – на весь то свет!
Здесь – мои обе заняты.

Чтец: Эту руку с того родного света, из России, протянул ей Борис Пастернак. Свершилось чудо: 27 июля 1922 года почтальон принёс Марине письмо.

(на фоне музыки Шопена «Экспромт – фантазия»)

Чтец /Пастернак/: Дорогая Марина Ивановна! Сейчас я с дрожью в голосе читал брату Ваше -! «Знаю: умру на заре!» и был перебит подкатившейся к горлу волной рыдания. Вы – несравненный мой поэт!

Чтец: Два человека – он и она! – разновозрастных, равномощных в даровании своём обретают друг друга лишь в непоправимой разлуке, лишь в письмах и стихах, как в самом крепком из земных объятий.

Чтец /Пастернак/: Марина, золотой мой друг, изумительное, сверхъестественное, родное предназначение. Какие удивительные стихи Вы пишете! Вы – большой поэт!

Чтец /Цветаева/: 

Рас-стояния: вёрсты, мили
Нас рас-ставили, рас-садили,
Чтобы тихо себя вели
По двум разным концам земли.
Рас-стояния: вёрсты, дали…
Нас расклеили, распаяли
В две руки развели, распяв,
Но не знали, что это сплав
Который уж, ну который – март?
Разбили нас – как колоду карт!

Мой Пастернак, я, может быть, вправду когда-нибудь сделаюсь большим поэтом, благодаря Вам.

Чтец: Стихи, преодолевая все препоны, воздвигнутые на их пути сталинским режимом, текли в Россию, их везли знакомые и незнакомые, их заучивали и запоминали. 18 июня 1939 года Марина вместе с сыном вернулась в Россию. Муж и дочь – двумя годами раньше. Наконец семья воссоединилась. Но это последнее счастье длилось недолго: в августе арестовали дочь, в октябре мужа. Семья Цветаевой – Эфрон вернулась в Россию в жестокое время. Тех, кто приезжал из-за рубежа, или тех, кто побывал в командировке за рубежом, считали потенциальными преступниками.

Чтец: Марина Ивановна осталась с сыном без квартиры, без средств существования. Чтобы хоть как-то заработать на жизнь, Марина занималась переводами. Осенью 1940 года Гослитиздат вознамерился издать маленький сборник её стихов, но и он был отвергнут.

Чтец /Цветаева/: Москва меня больше не вмещает, мне здесь не нашлось места. Я не могу вытравить из себя чувство права… Мой отец основал музей Изящных искусств – один на всю страну. О себе говорить не буду… . Нет, всё-таки скажу: «однако там что-то есть»

/показывает на лоб /

Чтец: В начале войны Марина Ивановна вместе с сыном эвакуировалась в составе писательской организации в Чистополь, а затем в небольшой городок Елабугу на Каме. В Елабуге навис ужас остаться без работы. Марина снова едет в Чистополь; получив согласие на прописку, она оставила заявление: «В Совет Литфонда. Прошу принять меня на работу в качестве посудомойки в открывающуюся столовую для литераторов.

26 августа 1941 года».

(на фоне музыки Г. Генделя «Сарабанда»)

Чтец /Цветаева/: Я постепенно утрачиваю чувство реальности: меня - всё меньше и меньше. Никто не видит, не знает, что я год ищу глазами – крюк… Я год примеряю смерть. Всё уродливо и страшно… Я не хочу умереть. Я хочу не быть…

Чтец: Состояние безысходности привело её к гибели. 31 августа1941 года она покончила с собой. «Ничто не держит меня, не за что держаться – простите мне эту печальную, суровую игру слов».

(на фоне музыки Баха «Аве Мария»)

Знаю, умру на заре! На которой из двух?
Вместе с которой из двух – не решить по заказу!
Ах, если б можно, чтоб дважды мой факел потух!
Чтоб на вечерней заре и на утренней сразу

Чтец: Марина Цветаева погибла, когда реальная жизнь, оттеснив жизнь Духа, одержала победу. И никто не захотел (или не сумел?) поддержать огонь этой души. Погас огонь любви – перестали писаться стихи – ослабла воля к жизни. И тогда стихия Смерти увлекла Цветаеву за собой.

Чтец/Цветаева/: 

Рябину рубили зорькою.
Рябина – судьбина горькая.
Рябина седыми спусками…
Рябина! Судьбина русская.

(Чтец / Цветаева / набрасывает чёрный шарф на зеркало, потушив свечи, уходит. Звучит  «Реквием» Моцарта.