«Конёк-горбунок» русского сказочника
проект по литературе

«Конёк-горбунок» русского сказочника

Оглавление

 1.Введение.

 2. Основная часть.

      2.1 Очерк жизни П.П.Ершова.

      2.2 «Проба пера» - самое радостное событие в творчестве П.П.Ершова.

      2.3 Секрет популярности ершовской сказки.

      2.4 Своеобразие героев сказки

           2.4.1 Иванушка-дурачок

           2.4.2 Образ Царя

           2.4.3 Конек-горбунок

       2.5 Дальнейшая судьба сказки и поэта.

 3. Заключение.

                1.Введение.

   Русская классическая литература- это бесценная кладовая национальной культуры. В ней скоплено много сокровищ. Среди них самые удивительные- сказки. Они не знают над собой власти времени, и каждое новое поколение людей приемлет их с благодарностью. Склад  народной сказки с новым блеском воплотил молодой поэт, почти мальчик, Петр Павлович Ершов.

      В Тобольске, рядом с могилами ссыльных декабристов, стоит скромный мраморный памятник с надписью: «Петр Павлович Ершов, автор народной сказки «Конек-горбунок». Таким знает его до сих пор читающая Россия. Судьба по-своему распорядилась творческим наследием Ершова. Из всего, что удалось написать ему за сравнительно долгую жизнь, в памяти современников и потомков осталось лишь одно юношеское произведение, «проба пера» девятнадцатилетнего автора. Все написанное им позднее не выдержало ни суда современников, ни испытания временем и осталось достоянием узкого круга любителей русской словесности. Загадка неожиданного взлета Ершова и столь же внезапного угасания до сих пор волнует знатоков его творчества и до сих пор она до конца не разгадана.

2. Основная часть.

2.1 Очерк жизни П.П.Ершова.

      Петр Павлович Ершов родился 22 февраля 1815 года в сибирской деревне Безруковой Ишимского уезда Тобольской губернии в семье частного комиссара Павла Александровича и Ефимии Васильевны Ершовых и жизнью своей был обязан доброму народному поверью. Одно несчастье преследовало дружную семью родителей будущего сказочника: дети рождались у них слабыми, болезненными и умирали, не дожив до крещения. Вот и Петр явился на свет со всеми признаками рокового исхода. Но вспомнили родители заветы старой народной мудрости и решили «продать» ребенка нищему, чтобы унес он с собою его хворь. Так и сделали: ушла за медные деньги вместе с нищим из дома Ершовых болезнь новорожденного, а сынок Петруша остался жить и здравствовать. Сказка дала ему жизнь, с тем чтобы спустя девятнадцать лет он вернул свой долг народному преданию, ввел его на веки вечные в большую российскую литературу.

      Жизнь Ершова-мальчика прошла в бесконечных разъездах и скитаниях по сибирскому краю: отец его часто менял тогда места службы. Петропавловск, Омск, Березов — таковы основные вехи родительских странствий. А поскольку родители будущего поэта «хранили в жизни мирной привычки милой старины», талант русского сказочника выращивался в Ершове с самого раннего детства, едва ли не с колыбели.

       Детские и отроческие годы Ершова совпали с важным событием в русской истории — с началом культурного возрождения Сибири.  Павел Алексеевич Ершов жил в согласии с духом времени: он ревностно заботился об образовании двух своих сыновей, Петра и Николая, и, вероятно, сам готовил их к поступлению в гимназию. В 1824 году он привозит детей в Тобольск, столицу тогдашней Сибири, и определяет в Тобольскую гимназию, директором которой был И. П. Менделеев, отец гениального русского химика. Атмосфера, царившая в гимназии, способствовала формированию патриотизма, все подчинялось здесь идее культурного возрождения края: и учителя, и местная интеллигенция видели в гимназистах будущих работников на поприще сибирской науки и просвещения.

      Есть предположение, что уже в Тобольской гимназии Петр Ершов проникся мечтой о всестороннем изучении Сибири, хотел организовать целую колонию энтузиастов и друзей-единомышленников. По воспоминаниям близкого друга и первого биографа Ершова А. Ярославцева, юный романтик приглашал его путешествовать, по Сибири: «Он говорил о красотах сибирской природы, присовокупив, что в Европе они уже более искусственны, или закрыты промышленностью, говорил о благе, какое можно доставить некоторым бедствующим сибирским племенам...»

2.2 «Проба пера» - самое радостное событие в творчестве П.П.Ершова.

      Именно с такими настроениями в 1830 году, по окончании Тобольской гимназии, Ершов и поступает на философско-юридический факультет Петербургского университета.  И в гимназии, и в университете он любил потешить самых близких друзей «рассказами, и непременно в сказочном роде».

Наконец весной 1834 года в жизни Петра Ершова произошло, пожалуй, самое радостное событие. Профессор русской словесности, большой друг русских поэтов и писателей Петр Александрович Плетнев вошел в аудиторию возбужденный, взволнованный и вместо обычной лекции, поднявшись на кафедру, прочел стихотворную сказку «Конек-горбунок». А в ответ на восторженные аплодисменты слушателей он поднял со студенческой скамьи самого виновника торжества, Петра Ершова, поздравив его с настоящим литературным успехом.

        Затем в апрельском и июньском номерах «Библиотеки для чтения» за 1834 год сказка Ершова предстала на суд взыскательной петербургской публики.

2.3 Секрет популярности ершовской сказки.

          В чем же секрет популярности ершовской сказки? Что нового внес он в уже традиционный для нашей литературы жанр, которому отдали дань первые поэты России тех лет, предшественники юного Ершова?

Ершовский «Конек-горбунок» попадал в русло именно пушкинского понимания народности, но глубина и полнота слияния юного поэта-сказителя с миром народной сказки оказалась более живой, непосредственной и органичной. В ершовском повествовании в меньшей степени ощущается литератор, интерпретирующий сказку, и в большей мере — влюбленный в свое дело русский сказочник, прямой соавтор народных мастеров.

          В устах народного сказителя допускался элемент импровизации из целого набора кочующих сказочных сюжетов. Ершов пользуется этим приемом сказочника с гораздо большей поэтической свободой и раскованностью.  На мой взгляд, в «Коньке-горбунке» можно выделить такие сюжетные мотивы:

-Поручение отца трем сыновьям оберегать от таинственного вора свое добро и выполнение этого поручения младшим сыном, весьма презираемым.

-Чудесный конь помогает герою в исполнении трудных подвигов.

-Перо чудесной птицы, прельстившее героя, приносит ему ряд несчастий.

-Герой добывает чудесную птицу для царя, хитрого выдумкою, при помощи чудесного коня.

-Зложелатели-придворные наговаривают на героя царю.

-Герой достает в небесном царстве хитростью при содействии чудесного коня Царь-девицу.

-Герой при помощи чудесного коня и рыбы (или рака) достает со дна моря имущество Царевны-девицы.

-Герой при содействии чудесного коня перерождается в кипящей жидкости в красавца и становится царем на место сварившегося старого.

          Все эти мотивы встречаются в сборнике народных сказок А. Н. Афанасьев: «Жар-птица и Василиса-царевна», «Сивка-бурка», «Свинка —золотая щетинка», «Утка — золотые перышки» и др. Сюжет волшебной сказки  включает  многие из обыгранных Ершовым мотивов, но только вместо богатыря поэт вводит в свою сказку Иванушку-дурака, а богатырского коня подменяет Коньком-горбунком, близким к сказочному образу «паршивого» или «шелудивого» жеребенка.

          Но, главное, Ершов в своей сказке удивительно точно передает мифопоэтические основы народного миросозерцания. В противоположность расхожим мнениям о темноте, патриархальной ограниченности крестьянского кругозора, замкнутого деревенской околицей, с первых строк повествование выводится на всероссийский, вселенский и космический простор:

 «За горами, за лесами,

 За широкими морями,

 Против неба — на земле,

 Жил старик в одном селе».

        Село здесь — частица вселенной. Одновременно взят и общегосударственный масштаб, причем именно с народной, крестьянской точкой отсчета, определяющей мужицкий труд как основу благосостояния нации:

 «Братья сеяли пшеницу

Да возили в град- столицу:

 Знать, столица та была

 Недалече от села».

          В сказке по-народному освещаются поэтические, праздничные стороны крестьянского труда:

«Чистить коней начинает,

Умывает, убирает,

Гривы длинные плетет,

 Разны песенки поет...

 А убрав их, в оба чана

 Нацедил сыты медвяной

 И насыпал дополна

 Белоярого пшена».

       Сказочный мир Ершова органически слит с повседневным крестьянским существованием, и даже мифологические образы в нем овеяны красотою жизни земной. Такова, например, Жар-птица, вбирающая в себя основные стихии природы: ветра, облака, молнии, солнечного света — и крестьянского домашнего обихода: жара в печи, голосистого, огненно-рыжего петуха. С нею связан и образ зари-зарницы, блистающей птицы, возносящейся на небесный свод. Сродни ей огни над созревшими августовскими хлебами, таинственные ночные всполохи — вещие зарницы, сулящие крестьянину богатый урожай.

        Царь-девица — богиня света, весны, живущая в золотом дворце, в краю вечного лета, олицетворяет заветную мечту крестьянина о вольной райски- сказочной стране. Причем в духе народной мифологии древние языческие поверья органически сливаются с христианскими. Именно так описывается в сказке райский сад, в котором расположен чудесный терем — жилище Ярилы-солнца:

«Подъезжают; у ворот

 Из столбов хрустальный свод;

Все столбы те завитые

 Хитро в змейки золотые,

 На верхушках три звезды,

Вокруг терема сады,

 На серебряных там ветках

 В раззолоченных во клетках

Птицы райские живут,

 Песни царские поют,

А ведь терем с теремами

 Будто город с деревнями;

А на тереме — из звезд

 Православный русский крест».

        Здесь тоже проявляется особенность крестьянского мироощущения, постоянно связывающего небо и землю и придающего бытовым, повседневным сторонам сельского существования неожиданный вселенский масштаб. Так райский мир бога света соотносится с земным городом и окружающими его деревнями, а солнечный терем — с православным храмом.

      Наконец, и далекая райская сторона приближается к деревенской око- лице-окоёму, где «небо сходится с землею» и «где крестьянки лен прядут, прялки на небо кладут». Вот уж и прялки превращаются в сказочные предметы: русский человек видел в солнечных лучах золотую пряжу; неспроста известная народная загадка уподобляет их веретену: «Из окна в окно готово веретено». А сказочные крестьянки — это те же Царь-девицы, плетущие по вечерам на западе, а по утрам на востоке золотую ткань вечерних и утренних зорь.

         Удивительна и неповторима эта непосредственная красота и органичность русского крестьянского миросозерцания. Ершов проникновенно уловил и воплотил в своей «волшебной сказке» самую суть народной культуры .

2.4 Своеобразие героев сказки

2.4.1 Иванушка-дурачок

         Конечно, ершовский Иванушка — типичный персонаж фольклора, который дурачит окружающих умников, с удовольствием разыгрывая симпатичную ему роль глупца.  Он равнодушен к внешнему успеху, не умеет и не желает «устраиваться» в жизни, не жаден до денег, почестей, богатств и прочих материальных благ. Среди других героев сказки Иванушка-дурачок самый свободный человек, и эта свобода дает ему право быть накоротке со всем миром. Он одинаков в своем общении с отцом и братьями, с царем и его слугами, с солнцем и месяцем.

        Он в меру простодушен и доверчив, но в то же время прямодушен и правдив. По отношению к своим недоброжелателям он часто прибегает к розыгрыши, порой далеко не безобидному.

        Его Иванушка Петрович гораздо более изощренный и лукавый выдумщик, чем «дураки» народных сказок того времени. Он ловко околпачивает своих «умных» братьев. Опережает фольклор и острое чувство независимости ершовского героя. В общении с царем он свободен и смел: «Чудно дело! Так и быть,

 Стану царь тебе служить.

Только, чур, со мной не драться

 И давай мне высыпаться,

 А не то я был таков».

       А если и появляется в его словах почтение, то отнюдь не рабское: в царе Иван чтит высшую справедливость и  закон, а не конкретное лицо. Что же касается царской челяди, то она получает от Ивана сторицею:

 «Что за челядь тут такая?—

Говорит Иван, вставая,—

 Как хвачу я вас бичом,

Так не станете потом

 Без пути будить Ивана!»

                                           2.4.2 Образ Царя

                   С другой стороны, большую социально-сатирическую конкретизацию получают у Ершова образы царя, придворных и других государевых слуг. Царь его чрезвычайно падок на клевету и разного рода пакости, к тому же он еще и сумасброден, и необузданно жесток: «На правеж — в решетку — на кол!»; «Прикажу тебя пытать,  По кусочкам разорвать!» В придворных же резко сатирически изображается страсть к клевете и доносу на ближнего, рабски подобострастное отношение к «хозяину»: «И доносчик с этим словом, Скрючась обручем таловым,  Ко кровати подошел,  Подал клад — и снова в пол».

2.4.3 Конек-горбунок

        Оригинален у Ершова и образ Конька-горбунка. Он создает его на основе довольно эпизодического в народной сказке «паршивого» жеребенка. По сути дела, Конек-горбунок — сказочный двойник Иванушки-дурачка. Если Иванушка под глупостью и дурачествами скрывает все положительные качества, свойственные эпическому богатырю :чувство долга, смелость, ловкость, силу и мужество,— то «игрушка-горбунок» за своей внешней неказистостью таит все признаки богатырского коня. Но Ершов допускает такую авторскую импровизацию не в противоречии, а в согласии с традициями народно-крестьянского мироощущения. В контрасте между внешней неказистостью и скрытой богатырской выносливостью — типично народное отношение к трудовому, заезженному Савраске и откормленному на барских конюшнях заводскому жеребцу: «Трудовой конь — на соломе, пустопляс - на овсе!»

        В духе того же самого трудового крестьянского мироощущения Конек- горбунок для Иванушки не только чудесный помощник, как в типичной народной сказке, но еще и ласковый надежный друг, добрый утешитель.

2.5 Дальнейшая судьба сказки и поэта.

     Сказочный мир Ершова — реалистически объективированный мир. Так, при сохранении традиционных в сказке повторов Ершов вносит в них индивидуальные оттенки.Свободное владение разными пластами фольклорной культуры позволяет Ершову соединять разные сказочные традиции — исконно народную, с одной стороны, и уже «литературную»,— с другой.   Нередко автор вводит в сказку прямые или скрытые заимствования из высокой поэтической традиции русской литературы начала XIX века.

          В итоге Ершов пробивается к объединению двух еще обособленных в его эпоху культур — фольклорной и книжно-поэтической. Тонкое ощущение гармонии сказочного жанра помогает Ершову осуществить это.Более того, свободное соединение волшебного с бытовым, космического с повседневным, оказалось исторически значимым для последующих судеб русской литературы. Ершов написал своего «Конька-горбунка» на исходе той поэтической волны, которая  увлекалась «народной песней», сказками и былинами. Получившая огромную популярность в кругах демократических читателей сказка Ершова встретила холодный прием со стороны  литературной критики.

         Сказка Ершова знаменовала по-своему конец пушкинской эпохи в истории русской поэзии. Но все последующее творчество Ершова — поэтическое либретто к опере «Страшный меч», драматическая повесть «Фома-кузнец», романтическая поэма «Сузге» и баллада «Сибирский казак», а также романтическая лирика — явилось неудавшейся попыткой преодоления совершенного в юности великого поэтического открытия. Пожалуй, в этом и заключается разгадка загадочной судьбы Петра Павловича Ершова в истории русской классической поэзии.

            В конце 1834 года Ершов обратился с прошением в Министерство народного просвещения о назначении его учителем в Тобольскую гимназию. Вероятно, в Сибирь его звала задуманная в юности культурная программа изучения и просвещения родного края. Были на то и личные причины: смерть отца, потом любимого брата Николая. Стесненные семейные обстоятельства требовали источника постоянного дохода: просуществовать в Петербурге на литературные заработки не было никакой возможности.

           Ершов возвращается в Тобольск, но намеченная им программа оказывается всего лишь юношеской иллюзией. Литературная жилка в нем еще бьется, но с каждым годом все более и более угасает. А потом обступают Ершова семейные заботы с их горестями и радостями.

       Так заканчивал свой жизненный путь этот удивительный русский человек. В 1856 году, когда вышло четвертое издание сказки, Ершов писал: «Конек мой снова поскакал по всему русскому царству. Счастливый ему путь!.. Журнальные церберы пока еще молчат; или оттого, что не обращают на него ни малейшего внимания, или собирая громы для атаки…»

Журнальные церберы молчали, наступала новая эпоха в истории русской

поэзии...

         Утром 18 августа 1869 года, оставляя навсегда любимую им семью и отходя в мир иной, Петр Павлович Ершов прошептал верному другу и спутнику жизни пророческие слова: «Не плачь, Леночка, «Конек-горбунок» вывезет»…

3. Заключение.

     В 1834 году- почти 200 лет тому назад- впервые напечатали «Конька-горбунка», и почти 200 лет ее читает и любит народ; особенно любят дети. Она глубоко вошла в наш духовный мир и  неотделима от нашей памяти. Ершов остался мастером, по-своему передавшим крестьянский склад жизни.

Его Иванушка пленяет нас, потому что вышел из мира, нам близкого, мира родного, мира нашей культуры, истории и языка. Мы ценим его за торжество мечты о нравственном и духовном совершенстве людей.

Список использованной литературы.

1. Библиотека мировой литературы для детей, Сказки русских писателей, Москва, «Детская литература», 1980.

2.  Ершов П.П.«Конёк-горбунок», Детгиз, 1942

 3. Журнал «Литература в школе» , Просвещение, 1990

4. Энциклопедический словарь юного литературоведа.