Сценарий для школьного театра "Знакомый ваш Сергей Есенин"
проект по литературе (11 класс) на тему

Сценарий спектакля «Знакомый ваш Сергей Есенин»

На фоне музыки Brian_Crain_-_Song_For_Sienna_(iPlayer.fm)

В этот день, листопадный, осенний,
Когда мир увяданьем томим,
Обращаюсь к тебе, Есенин,
Снова я со стихом своим.

Ты с копною волос золотистых
Так и видишься мне сейчас
С блеском глаз, окончательно чистых,
Голубых, удивительных глаз.

Я поэтов других не знаю,
Кто б так в душу умел проникать
И о милом и нежном крае
Мог такими словами сказать.

Смог лишь силой воображенья
Ты о дальней пропеть стороне
Про Шираз и шафранов цветенье,
И про милую Шагане.

И пускай тебя снова ругают
За кабацкую лирику, пусть.
Ну да что они, впрочем, знают
И про муки твои, и про грусть.

Но любовь к тебе не убита
Стих твой песней в народе разлит
Много громких поэтов забыто,
Ты, Есенин, не будешь забыт.

Выход пар на сцену.

Ну-с, что вы скажете о нынешней новинке?

-Вы об этом наивном юноше, который вырядился аля рус  поизан?

-Да, о нем. Кажется, Есенин. Прелестные стихи, не правда ли?

-Да куда уж прелестнее. что он там сегодня читал? Ухваты, прекрасно… Махотка – великолепно. Корова, молоко – замечательно. И вы называете это поэзией? Какое кощунство.

-Однако, публика охает и ахает от его стихов.

-За ним ухаживают, ему умиляются, подают угощение на коллекционном  фарфоре.

- А этот барашек кротко  позволяет гладить его по бархатной шерстке.

- И вы называете это кротостью? По-моему, это просто жалкое кривляние. Неделя пройдет и его забудут.

-Ну что, в оперу?

Выход Есенина.

Край любимый! Сердцу снятся

Скирды солнца в водах лонных.

Я хотел бы затеряться

В зеленях твоих стозвонных.

По меже на переметке

Резеда и риза кашки.

И вызванивают в четки

Ивы, кроткие монашки.

Курит облаком болото,

Гарь в небесном коромысле.

С тихой тайной для кого-то

Затаил я в сердце мысли.

Все встречаю, все приемлю,

Рад и счастлив душу вынуть.

Я пришел на эту землю,

Чтоб скорей ее покинуть

Песня «Отговорила роща золотая»

-В наше материалистическое время тот поэт, кто полезен.

-А я считаю, что в любое время  полезен тот, кто поэт.

-Только вот вопрос, товарищ  Есенин, кто поэт, а кто нет.

-Время покажет, товарищ Маяковский.

-Чего ж мы ждем, вот они, вот они, ваши судьи. Предлагаю поэтическую дуэль: Маяковский и Есенин.

- Сами напросились!

_-Тише, товарищи, тише. Каждый выстрел -  не более 1 четверостишья. Господа дуэлянты, пожмите друг другу руки.

- Тише? товарищи, тише. Кто будет первым?

-Я уступаю.

-Сергей Есенин.

-Быть поэтом, это значит тоже,

Если правду жизни не нарушить,

Рубцевать себя по нежной коже,

 Кровью чувств ласкать чужие души.

Как вы смеете называться поэтом?

И серенький чирикать как перепел?

Сегодня надо кастетом

 Кроиться миру в черепе.

Мне грустно на тебя смотреть,

Какая боль, какая жалость,

Знать только ивовая медь

Нам в сентябре с тобой осталась.

Я отвечу любителю женщин.

Довольно жить законом,

 Данным Адамом и Евой,

 Клячу – историю загоним,

 Левой, левой, левой.

-Пока вот вы тут кричали, я вот подумал, стоит ли мне вам душу свою открывать?

Хотя Бог с вами, слушайте.

Грубым дается радость.

Нежным дается печаль.

Мне ничего не надо,

Мне никого не жаль.

Жаль мне себя немного,

Жалко бездомных собак.

Эта прямая дорога

Меня привела в кабак.

Что ж вы ругаетесь, дьяволы?

Иль я не сын страны?

Каждый из нас закладывал

За рюмку свои штаны.

Мутно гляжу на окна.

В сердце тоска и зной.

Катится, в солнце измокнув,

Улица передо мной.

Я уж готов.  Я робкий.

Глянь на бутылок рать!

Я собираю пробки -

Душу мою затыкать.

Песня «Москва»

На фоне музыки Secret_Garden-Song_from_

Письмо к женщине

Вы помните,

Вы все, конечно, помните,

Как я стоял,

Приблизившись к стене,

Взволнованно ходили вы по комнате

И что-то резкое

В лицо бросали мне.

   Я  говорила:

Нам пора расстаться,

Меня  измучила

Твоя шальная жизнь,

Что мне пора за дело приниматься,

А твой удел —

Катиться дальше, вниз.

Любимая!

Меня вы не любили.

Не знали вы, что в сонмище людском

Я был, как лошадь, загнанная в мыле,

Пришпоренная смелым ездоком.

Не знали вы,

Что я в сплошном дыму,

В развороченном бурей быте

С того и мучаюсь, что не пойму —

Куда несет нас рок событий.

Лицом к лицу

Лица не увидать.

Большое видится на расстоянье.

Когда кипит морская гладь,

Корабль в плачевном состоянье.

Земля — корабль!

Но кто-то вдруг

За новой жизнью, новой славой

В прямую гущу бурь и вьюг

Ее направил величаво.

Ну, кто ж из нас на палубе большой

Не падал, не блевал и не ругался?

Их мало, с опытной душой,

Кто крепким в качке оставался.

Тогда и я

Под дикий шум,

Но зрело знающий работу,

Спустился в корабельный трюм,

Чтоб не смотреть людскую рвоту.

Тот трюм был —

Русским кабаком.

И ты склонился над стаканом,

Чтоб, не страдая ни о ком,

Себя сгубить

В угаре пьяном.

Любимая!

Я мучил вас,

У вас была тоска

В глазах усталых:

Что я пред вами напоказ

Себя растрачивал в скандалах.

Но вы не знали,

Что в сплошном дыму,

В развороченном бурей быте

С того и мучаюсь,

Что не пойму,

Куда несет нас рок событий...

. . . . . . . . . . . . . . . .

Теперь года прошли,

Я в возрасте ином.

И чувствую и мыслю по-иному.

И говорю за праздничным вином:

Хвала и слава рулевому!

Сегодня я

В ударе нежных чувств.

Я вспомнил вашу грустную усталость.

И вот теперь

Я сообщить вам мчусь,

Каков я был

И что со мною сталось!

Любимая!

Сказать приятно мне:

Я избежал паденья с кручи.

Теперь в Советской стороне

Я самый яростный попутчик.

Я стал не тем,

Кем был тогда.

Не мучил бы я вас,

Как это было раньше.

За знамя вольности

И светлого труда

Готов идти хоть до Ла-Манша.

Простите мне...

Я знаю: я не та —

Живу теперь

С серьезным, умным мужем;

Что не нужна мне ваша маята,

И сам вы мне

Ни капельки не нужен.

Живите так,

Как вас ведет звезда,

Под кущей обновленной сени.

С приветствием,

Вас помнящий всегда

Знакомый ваш

     С е р г е й   Е с е н и н.

На фоне музыки «Ты жива еще, моя старушка»

Ты жива еще, моя старушка?

Жив и я. Привет тебе, привет!

Пусть струится над твоей избушкой

Тот вечерний несказанный свет.

Пишут мне, что ты, тая тревогу,

Загрустила шибко обо мне,

Что ты часто ходишь на дорогу

В старомодном ветхом шушуне.

И тебе в вечернем синем мраке

Часто видится одно и то ж:

Будто кто-то мне в кабацкой драке

Саданул под сердце финский нож.

Ничего, родная!  Успокойся.

Это только тягостная бредь.

Не такой уж горький я пропойца,

Чтоб, тебя не видя, умереть.

Я по-прежнему такой же нежный

И мечтаю только лишь о том,

Чтоб скорее от тоски мятежной

Воротиться в низенький наш дом.

Я вернусь, когда раскинет ветви

По-весеннему наш белый сад.

Только ты меня уж на рассвете

Не буди, как восемь лет назад.

Не буди того, что отмечталось,

Не волнуй того, что не сбылось, -

Слишком раннюю утрату и усталость

Испытать мне в жизни привелось.

И молиться не учи меня.  Не надо!

К старому возврата больше нет.

Ты одна мне помощь и отрада,

Ты одна мне несказанный свет.

Так забудь же про свою тревогу,

Не грусти так шибко обо мне.

Не ходи так часто на дорогу

В старомодном ветхом шушуне.

Отрывок из поэмы «Анна Снегина»

На корточках ползали слухи,
Судили, решали, шепча.
И я от моей старухи
Достаточно их получал.
Однажды, вернувшись с тяги,
Я лег подремать на диван.
Разносчик болотной влаги,
Меня прознобил туман.
Трясло меня, как в лихорадке,
Бросало то в холод, то в жар,
И в этом проклятом припадке
Четыре я дня пролежал.

Мой мельник с ума, знать, спятил.
Поехал,
Кого-то привез...
Я видел лишь белое платье
Да чей-то привздернутый нос.
Потом, когда стало легче,
Когда прекратилась трясь,
На пятые сутки под вечер
Простуда моя улеглась.
Я встал.
И лишь только пола
Коснулся дрожащей ногой,
Услышал я голос веселый:
"А!
Здравствуйте, мой дорогой!
Давненько я вас не видала.
Теперь из ребяческих лет
Я важная дама стала,
А вы - знаменитый поэт.
. . . . . . . . . . . . . . . .

Ну, сядем.
Прошла лихорадка?
Какой вы теперь не такой!
Я даже вздохнула украдкой,
Коснувшись до вас рукой.
Да...
Не вернуть, что было.
Все годы бегут в водоем.
Когда-то я очень любила
Сидеть у калитки вдвоем.
Мы вместе мечтали о славе...
И вы угодили в прицел,
Меня же про это заставил
Забыть молодой офицер..."

Я слушал ее и невольно
Оглядывал стройный лик.
Хотелось сказать:
"Довольно!
Найдемте другой язык!"

Но почему-то, не знаю,
Смущенно сказал невпопад:
"Да... Да...
Я сейчас вспоминаю...
Садитесь.
Я очень рад.
Я вам прочитаю немного
Стихи
Про кабацкую Русь...
Отделано четко и строго.
По чувству - цыганская грусть".
"Сергей!
Вы такой нехороший.
Мне жалко,
Обидно мне,
Что пьяные ваши дебоши
Известны по всей стране.
Скажите:
Что с вами случилось?"
"Не знаю".
"Кому же знать?"
"Наверно, в осеннюю сырость
Меня родила моя мать".
"Шутник вы..."
"Вы тоже, Анна".
"Кого-нибудь любите?"
"Нет".
"Тогда еще более странно
Губить себя с этих лет:
Пред вами такая дорога..."
Сгущалась, туманилась даль...
Не знаю, зачем я трогал
Перчатки ее и шаль.
. . . . . . . . . . . . . . . .
Луна хохотала, как клоун.
И в сердце хоть прежнего нет,
По-странному был я полон
Наплывом шестнадцати лет.
Расстались мы с ней на рассвете
С загадкой движений и глаз...

Есть что-то прекрасное в лете,
А с летом прекрасное в нас.

Песня «Я помню, любимая, помню»

На фоне музыки  Ernesto_Kortazar_-_Beethoven_Silence_(iPlayer.fm)

Вскрываю... читаю... Конечно!
Откуда же больше и ждать!
И почерк такой беспечный,
И лондонская печать.

"Вы живы?.. Я очень рада...
Я тоже, как вы, жива.
Так часто мне снится ограда,
Калитка и ваши слова.
Теперь я от вас далеко...
В России теперь апрель.
И синею заволокой
Покрыта береза и ель.
Сейчас вот, когда бумаге
Вверяю я грусть моих слов,
Вы с мельником, может, на тяге
Подслушиваете тетеревов.
Я часто хожу на пристань
И, то ли на радость, то ль в страх,
Гляжу средь судов все пристальней
На красный советский флаг.
Теперь там достигли силы.
Дорога моя ясна...
Но вы мне по-прежнему милы,
Как родина и как весна".
. . . . . . . . . . . . . . . .
Иду я разросшимся садом,
Лицо задевает сирень.
Так мил моим вспыхнувшим взглядам
Погорбившийся плетень.
Когда-то у той вон калитки
Мне было шестнадцать лет.
И девушка в белой накидке
Сказала мне ласково: "Нет!"

Далекие милые были!..
Тот образ во мне не угас.
Мы все в эти годы любили,
Но, значит,
Любили и нас.

-Ну-с, что на литературных фронтах, коллега?

- Да вот, снова о Есенине. Послушай! Что такое есенинщина – это олицетворение  хулиганства, уныния, пессимизма.. Еще…даровитый  юноша прямо из деревни попадает  в Петербург и здесь втягивается в кабацкую жизнь, начинает пьянствовать. Поэт стал хулиганом. В таком состоянии и встретил Есенин приход советской власти. С этого момента начинается трагедия пьяницы, который , обладает большим самолюбием, в то же время чувствует, что выдохся  и уже ничего не может дать новой жизни. Каково, а? Серьезно взялись за Сережу, ох, серьезно!

- Э,удивил! Вот смотри, самое новое. Идейно Есенин представляет собой самые отрицательные черты  так называемого русского национального характера. Или вот еще.. Причудливая смесь из кабелей, икон, свечей, березок, луны, господа Бога и так далее – все это под колпаком юродствующего квазенародного национализма – вот что такое есенинщина. Вот такие нынче литературные диспуты, коллега.

-Не к добру все это. Видимо, покатится с плеч Золотая голова.

Поэма «Черный человек»

На фоне музыки clint_mansell_- requiem_for_a_dream_fast_dubstep_version_

Друг мой, друг мой,

Я очень и очень болен.

Сам не знаю, откуда взялась эта боль.

То ли ветер свистит

Над пустым и безлюдным полем,

То ль, как рощу в сентябрь,

Осыпает мозги алкоголь.

Голова моя машет ушами,

Как крыльями птица.

Ей на шее ноги

Маячить больше невмочь.

Черный человек,

Черный, черный,

Черный человек

На кровать ко мне садится,

Черный человек

Спать не дает мне всю ночь.

Черный человек

Водит пальцем по мерзкой книге

И, гнусавя надо мной,

Как над усопшим монах,

Читает мне жизнь

Какого-то прохвоста и забулдыги,

Нагоняя на душу тоску и страх.

Черный человек

Черный, черный...

"Слушай, слушай,-

Бормочет он мне,-

В книге много прекраснейших

Мыслей и планов.

Этот человек

Проживал в стране

Самых отвратительных

Громил и шарлатанов.

В декабре в той стране

Снег до дьявола чист,

И метели заводят

Веселые прялки.

Был человек тот авантюрист,

Но самой высокой

И лучшей марки.

Был он изящен,

К тому ж поэт,

Хоть с небольшой,

Но ухватистой силою,

И какую-то женщину,

Сорока с лишним лет,

Называл скверной девочкой

И своею милою".

"Счастье,- говорил он,-

Есть ловкость ума и рук.

Все неловкие души

За несчастных всегда известны.

Это ничего,

Что много мук

Приносят изломанные

И лживые жесты.

В грозы, в бури,

В житейскую стынь,

При тяжелых утратах

И когда тебе грустно,

Казаться улыбчивым и простым -

Самое высшее в мире искусство".

"Черный человек!

Ты не смеешь этого!

Ты ведь не на службе

Живешь водолазовой.

Что мне до жизни

Скандального поэта.

Пожалуйста, другим

Читай и рассказывай".

Черный человек

Глядит на меня в упор.

И глаза покрываются

Голубой блевотой.

Словно хочет сказать мне хочет,

Что я жулик и вор,

Так бесстыдно и нагло

Обокравший кого-то.

. . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . .

Друг мой, друг мой,

Я очень и очень болен.

Сам не знаю, откуда взялась эта боль.

То ли ветер свистит

Над пустым и безлюдным полем,

То ль, как рощу в сентябрь,

Осыпает мозги алкоголь.

Ночь морозная...

Тих покой перекрестка.

Я один у окошка,

Ни гостя, ни друга не жду.

Вся равнина покрыта

Сыпучей и мягкой известкой,

И деревья, как всадники,

Съехались в нашем саду.

Где-то плачет

Ночная зловещая птица.

Деревянные всадники

Сеют копытливый стук.

Вот опять этот черный

На кресло мое садится,

Приподняв свой цилиндр

И откинув небрежно сюртук.

"Слушай, слушай!-

Хрипит он, смотря мне в лицо,

Сам все ближе

И ближе клонится.-

Я не видел, чтоб кто-нибудь

Из подлецов

Так ненужно и глупо

Страдал бессонницей.

Ах, положим, ошибся!

Ведь нынче луна.

Что же нужно еще

Напоенному дремой мирику?

Может, с толстыми ляжками

Тайно придет "она",

И ты будешь читать

Свою дохлую томную лирику?

Ах, люблю я поэтов!

Забавный народ.

В них всегда нахожу я

Историю, сердцу знакомую,

Как прыщавой курсистке

Длинноволосый урод

Говорит о мирах,

Половой истекая истомою.

Не знаю, не помню,

В одном селе,

Может, в Калуге,

А может, в Рязани,

Жил мальчик

В простой крестьянской семье,

Желтоволосый,

С голубыми глазами...

И вот стал он взрослым,

К тому ж поэт,

Хоть с небольшой,

Но ухватистой силою,

И какую-то женщину,

Сорока с лишним лет,

Называл скверной девочкой

И своею милою".

"Черный человек!

Ты прескверный гость!

Это слава давно

Про тебя разносится".

Я взбешен, разъярен,

И летит моя трость

Прямо к морде его,

В переносицу...

. . . . . . . . . .

...Месяц умер,

Синеет в окошко рассвет.

Ах ты, ночь!

Что ты, ночь, накаверкала?

Я в цилиндре стою.

Никого со мной нет.

Я один...

И - разбитое зеркало...

До свиданья, друг мой, до свиданья.
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.

До свиданья, друг мой, без руки, без слова,
Не грусти и не печаль бровей, —
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.

Песня «Не жалею, не зову, не плачу…»

На фоне музыки  Gheorghe Zamfir and James Last - The Lonely Shepherd (mp3ostrov.com)

                     Рассвет, окрасив небо в цвет зари,
                      Позвал в страну берёзового ситца,
                      Где озеро, где стонут глухари,
                      Где месяц отражается в кринице.

                      Опавший клён не  хочет жить, как все,
                      Всё грезит он о юности игривой,
                      Там жеребёнок в луговой росе 
                      Летит по ветру, разметавши гриву.

                      Изведав власть есенинской строки,
                      В какой-то миг увидишь мир иначе.
                      И вдруг сожмётся сердце от тоски, 
                      Когда в дубраве иволга заплачет

Выход всех участников спектакля.