Дебаты "У войны не женское лицо"
методическая разработка по литературе (11 класс) на тему

Дебаты «У войны не женское лицо?»

Показываются слайды

Ведущий:

Ах, война, что ж ты сделала, подлая,

 Вместо свадеб - разлуки и дым.

 Наши девочки платьица белые

 Раздарили сестрёнкам своим.

Сапоги - никуда от них денешься,

 Да зелёные крылья погон.

 Вы наплюйте на сплетников, девочки,

 Мы сведём с ними счёты потом.

Пусть твердят, что надеяться не на что,

 Что идёте судьбой наугад.

 До свидания, милые девочки,

 Постарайтесь вернуться назад…

(Булат Окуджава)

 Так уж случилось, что наша память о войне и все наши представления о войне – мужские. Это и понятно: ведь воевали в основном мужчины. Но с годами мы всё больше постигаем бессмертный подвиг женщины в войне , её величайшую жертву, принесённую в алтарь Победы. Низкий наш поклон женщине, державшей  на своих плечах тыл, сохранившей детишек и защищавшей страну наравне с мужчинами!

  Сегодня  я вас приглашаю на разговор: «Женская ли это доля- война?» Проведём мы его в форме дебатов «У войны не женское лицо?»

Представляю главных спикеров.

 Утверждающая сторона ( девушки)  -«Я… пришла в Берлин, чтобы убить войну».

Отрицающая сторона (юноши)- « Не женская доля – убивать»

Маршал Советского Союза А.И. Ерёменко писал: “Едва ли найдётся хоть одна военная специальность, с которой не справились бы наши отважные женщины так же хорошо, как их братья, мужья, отцы”. Всего за годы войны в различных родах войск служило свыше 800 тысяч женщин. Никогда ещё на протяжении всей истории человечества столько женщин не участвовало в войне.

  Сегодня  перед нами  пройдут со своими воспоминаниями не герои войны, знаменитые саперы или прославленные партизанки, а обыкновенные  девушки, рядовые труженицы войны, которые увидели войну  своими женскими глазами. «Когда смотришь на войну нашими, бабьими глазами, так она страшнее страшного»,- сказала одна из участниц войны.

Девушка-1 ( в военной форме)

- Я ушла из детства в грязную теплушку,

В эшелон пехоты, в санитарный взвод

Дальние разрывы слушал и не слушал

Ко всему привычный сорок первый год

Я пришла из школы в блиндажи сырые

От прекрасной дамы в « мать» и « перемать»

Потому что ближе , чем Россия,

 не могла сыскать.

О-1. Перед нами лежит книга белорусской писательницы  Светланы Алексиевич «У войны не женское лицо»  Это  судьбы , жизни , искорёженные войной , потерей близких, утратой здоровья , женским одиночеством, невыносимой памятью военных лет. Не  зря писательница пишет: « Мне жалко тех, кто эту книгу прочитает и кто её не прочитает»

У-1. "Кончилась война, у меня было три желания: первое - наконец я не буду ползать на животе, а стану ездить на троллейбусе, второе - купить и съесть целый батон, белый батон, третье - выспаться в белой постели и чтобы простыни хрустели. Белые простыни"...

О-1.Ведь С.Алексиевич подчёркивает: «О чем бы женщины ни говорили, у них постоянно присутствует мысль: война это прежде всего убийство, а потом — тяжелая работа. А потом — и просто обычная жизнь: пели, влюблялись, накручивали бигуди...

В центре всегда то, как невыносимо и не хочется умирать. А еще невыносимее и более неохота убивать, потому что женщина дает жизнь. Дарит. Долго носит ее в себе, вынянчивает. Я поняла, что женщинам труднее убивать...»

У-1. Трудно говорить о войне всю правду.

«Моя дочь меня очень любит, я для нее — героиня, если она прочтет вашу книгу, у нее появится сильное разочарование. Грязь, вши, бесконечная кровь — все это правда. Я не отрицаю.»

О-1. Издательства и журналы отказывают Светлане в публикации романа: «слишком страшная война». Всем нужны подвиги и благородные чувства

У-1.Прислушивайтесь к нашим голосам.

У-2.«Кто-то нас выдал... Немцы узнали, где стоянка партизанского отряда.

Оцепили лес и подходы к нему со всех сторон. Прятались мы в диких чащах, нас спасали болота, куда каратели не заходили. Трясина. И технику, и людей она затягивала намертво. По несколько дней, неделями мы стояли по горло в воде.

С нами была радистка, она недавно родила. Ребенок голодный... Просит грудь... Но мама сама голодная, молока нет, и ребенок плачет. Каратели рядом... С собаками... Собаки услышат, все погибнем. Вся группа — человек тридцать... Вам понятно?

Принимаем решение...

Никто не решается передать приказ командира, но мать сама догадывается.

Опускает сверток с ребенком в воду и долго там держит... Ребенок больше не кричит... Ни звука... А мы не можем поднять глаза. Ни на мать, ни друг на друга»

У-3. «Когда мы брали пленных, приводили в отряд... Их не расстреливали, слишком легкая смерть для них, мы закалывали их, как свиней, шомполами, резали по кусочкам. Я ходила на это смотреть... Ждала! Долго ждала того момента, когда от боли у них начнут лопаться глаза-Зрачки...

Что вы об этом знаете?! Они мою маму с сестричками сожгли на костре посреди деревни...»

У-4. «Разве могут быть цветными фильмы о войне?

Там все черное. Только у крови другой цвет... Одна кровь красная...»

У-1. «Мне кажется, что я прожила две жизни: одну — мужскую, вторую женскую...»

О-1. На самой страшной войне двадцатого века женщине пришлось стать солдатом. Все воспоминания героинь Светланы Алексиевич говорят о жестокости войны, о её губительности для человеческих судеб. Женщина создана Богом для того, чтобы дарить жизнь, а не убивать. А они убивали и даже беременные несли на боку мины, а рядом билось сердце ребёнка. “Вы представляете, беременная идёт с миной… Ну, ждала же женщина ребёнка… Любила, хотела жить… Но она шла…”

Я обвиняю войну в том, что она разрушила мирную жизнь людей, их мечты, надежды… заставила женщин делать то, что не свойственно им по самой природе – убивать

Ведущий. Трудно вспоминать о пережитом на фронте. Светлана Александровна Алексиевич, готовя материалы для своей книги, встретилась с десятками женщин,  выслушала  и записала на магнитофон  их взволнованные рассказы. Она пишет: « Начинают  рассказывать тихо, а концу почти кричат. Потом сидят подавленные,  растерянные. И ты чувствуешь себя виноватой, знаешь, что уйдешь, а они будут глотать таблетки, пить успокоительное».

«О чем бы женщины ни говорили, у них постоянно присутствует мысль: война это прежде всего убийство, а потом — тяжелая работа. А потом — и просто обычная жизнь: пели, влюблялись, накручивали бигуди...

В центре всегда то, как невыносимо и не хочется умирать. А еще невыносимее и более неохота убивать, потому что женщина дает жизнь. Дарит. Долго носит ее в себе, вынянчивает. Я поняла, что женщинам труднее убивать...»

В кратком предисловии к книге «У войны не женское лицо» Алексиевич писала: «4 года я иду обожженными километрами чужой боли и памяти. Записаны сотни воспоминаний женщин-фронтовичек». В основу книги легли свыше 200 женских историй. Война им снится до сих пор, спустя десятилетия. Поэтому так часто в рассказах женщин звучат слова: «То бежишь в укрытие, то на другую позицию. Проснешься – и не верится, что живая».

Светлана слушала, когда женщины, прошедшие войну, говорили, когда молчали, отмечая: «Все у них: и слова, и молчание – для меня текст». Делая записи в блокнотах, Алексиевич решила, что не станет за фронтовичек ничего домысливать, угадывать и дописывать. Пусть они говорят…

Вторым свидетелем жестокости войны выступит повесть Б.Васильева “А зори здесь тихие”.

О-2. Повесть Б. Васильева поражает простотой сюжета. Казалось бы, ничем не примечательные старшина Васков, девушки- зенитчицы Рита Осянина, Женя Комелькова, Лиза Бричкина, Соня Гурвич, Галя Четвертак не участвуют ни в каких крупных боевых действиях. Но они отстояли тот клочок земли, который им поручено защищать. Девушки проявили непоколебимую твёрдость, смелость, глубокую человечность.

Девушка-2

-  Качается рожь несжатая,

Шагают бойцы по ней

Шагаем и мы- девчата

Похожие на парней

Нет, это горят не хаты-

 То юность моя в огне.

Идут по войне девчата,

Похожие на парней

   У-2 . «…Мы пришли необученные, кто в каком звании- не понимали, и старшина нас все время учил, что мы теперь настоящие солдаты, должны приветствовать каждого выше нас по званию, ходить подтянутыми, шинель на застежках.

   Но солдаты, глядя, что мы такие молодые девчонки, любили подшутить над нами, Послали меня однажды за чаем. Я прихожу к повару. Он на меня смотрит:

- Чего пришла?

Я говорю:

-За ча-ем…

-Чай еще не готов.

-А почему? – Повара в котлах моются. Сейчас помоются.  Будем чай кипятить…

  Я приняла это вполне серьезно, взяла свои ведра, иду обратно. Встречаю врача.

-А чего ты пустая идешь?

 Я отвечаю:

- Да повара в котлах моются. Чай еще не готов.

Он за голову схватился:

- Какие еще повара в котлах моются?..

  Вернул меня, выдал хорошенько этому повару, налили мне два ведра чаю. Несу чай, а навстречу мне идут начальник  политотдела и командир бригады. Я тут же вспомнила, как нас учили приветствовать каждого, потому что мы рядовые бойцы. А они идут двое. Как же я их двоих буду приветствовать? Иду и соображаю. Поравнялись, я ставлю ведра, обе руки к  козырьку и кланяюсь одному и второму. Они шли, меня не замечали, а тут остолбенели от изумления:

 -Кто тебя  так учил честь отдавать?

-старшина учил, он говорит, что каждого надо приветствовать. А вы идете двое и вместе…»

О-2.  У старшины Васкова болит душа: девушкам приходится воевать, убивать врага и погибать самим. Ему кажется, что он плохо ими командует и кругом перед ними виноват. “Хватит тех, что погибли. По горло хватит, до конца жизни”,- горько размышляет он после первых потерь, мечтая сохранить оставшихся.

Он мечтал об этом ещё и потому, что за короткое время сумел оценить хладнокровие Риты Осяниной, отчаянную смелость Жени Комельковой, застенчивую старательность Лизы Бричкиной, неизбывное горе Сони Гурвич, у которой, по всей видимости, погибла семья в Минске.

  Старшина Васков хоронит одну за другой своих девчат, ставших для него бесконечно дорогими и милыми. “ А потом, когда мир будет? Будет понятно, почему вам умирать приходилось?”- горестно спрашивает Васков у смертельно раненой Риты Осяниной. Да, мы, правнуки солдат той далёкой войны, понимаем, что они гибли ради нас, ради нашей мирной и счастливой жизни. Но все же снова и снова невольно возникает вопрос: “А почему должны были гибнуть эти девчонки, не успевшие полюбить, выйти замуж, родить ребёнка…”

Я обвиняю войну в том, что она забрала жизни миллионов людей, в том числе и девушек.

Ведущий:  Нам свидетельствует и поэтесса Юлия Друнина.

Девушка-3.

 Я только раз видала рукопашный

Раз – наяву. И тысячу во сне.

Кто говорит, что на войне не страшно,

Тот ничего не знает о войне.

1. Мы легли у разбитой ели,

Ждём, когда же начнет светлеть.

Под шинелью вдвоём теплее

На продрогшей, гнилой земле

(Зина)

Знаешь, Юлька, я против грусти,

Но сегодня она не в счёт.

Дома, в яблочном захолустье,

Мама, мамка моя живёт.

У тебя есть друзья, любимый,

У меня – лишь она одна.

Пахнет в хате квашнёй и дымом

За порогом бурлит весна.

Старой кажется: каждый кустик

Беспокойную дочку ждёт…

Знаешь, Юлька, я против грусти,

Но сегодня она не в счёт.

2.С каждым днём становилось горше,

Шли без митингов и знамён.

В окруженье попал под Оршей

 Наш потрёпанный батальон.

Зинка нас повела в атаку,

Мы пробились по чёрной ржи,

По воронкам и буеракам

Через смертные рубежи.

Мы не ждали посмертной славы.

Мы хотели со славой жить.

..Почему же в бинтах кровавых

Светлокосый солдат лежит

(Юлия)

Знаешь, Зинка, я против грусти,

Но сегодня она не в счет.

Где-то в яблочном захолустье

Мама, мамка твоя живёт.

У меня есть друзья, любимый,

У неё ты была одна.

Пахнет в хате квашнёй и дымом,

За порогом бурлит весна

И старушка в цветастом плате

У иконы свечу зажгла.

..Я не знаю, как написать ей,

Чтоб тебя она не ждала.

О-3.  Н.Старшинов, первый муж Ю. Друниной, тоже поэт-фронтовик, вспоминает: “Надо ещё подчеркнуть, кем на войне Юля была. Медсестрой, санитаркой в пехоте, самом неблагоустроенном роде войск, и не где-нибудь в госпитале, а на самой передовой, в пекле, где под огнём приходилось некрепкими девичьими руками вытаскивать тяжёлых раненых. Смертельная опасность и тяжкий труд вместе. В общем, намучилась и насмотрелась”.

 С последних дней Великой Отечественной войны до последних своих дней Юлия Друнина не могла оторваться от войны. и в стихах, даже пейзажных или любовных, то и дело возникали у неё многие подробности военных дней. Её постоянно тянуло в те места, где довелось протопать в солдатских сапогах с санитарной сумкой по заснеженным и разбитым дорогам, испытать все тяготы, которые выпали на долю пехоты, под обстрелами перевязывать раненых, вытаскивать из боя.

Я обвиняю войну в том, что она калечила человеческие судьбы.

Ведущий. В годы войны женщины не только воевали. Проводив на фронт мужа, сына, брата, они по десять-двенадцать часов работали у станка или пахали, сеяли, убирали огромные поля, растили детей. Но ещё труднее было тем, кто оказался на оккупированной территории. Об этом и повесть  В.А. Закруткина “Матерь человеческая”.

О-4.  С первых страниц “Матери человеческой” В. Закруткина нельзя было остаться равнодушной к судьбе Марии. На протяжении всей повести мысленно вместе с героиней мы страдаем, проживаем вместе с ней несколько военных месяцев в сгоревшем хуторе и понимаем, как нужно любить свою родную землю.Это не сверхчеловек, которому чужды слабости и чувство страха.

У-4. В минуту отчаяния Мария думает, что лучше умереть, чем жить одинокой, и просит небо ниспослать ей смерть: “Я не могу жить. Господи, - давясь слезами, шептала Мария, - я не могу жить. Может, ты всё-таки есть, господи? Сделай так, чтоб я скорее отмучилась…”

 Сердце Марии не очерствело, не могло очерстветь, потому что она всем существом своим протестует против фашизма, бесчеловечности. Когда она увидела в погребе спрятавшегося немецкого солдата, схватив вилы, хотела отомстить за других и защитить себя. Но её обезоружил крик “мама!”, снова пробудивший чувство, которое в ней жило и заставляло жить. Именно материнское чувство по какой-то одному ему свойственной интуиции позволило ей понять, что хотел сказать немец, сын такой же, как она, крестьянки. Убить беззащитного раненого мальчишку значило для Марии стать на один уровень с фашистами, убившими её сына и мужа. Этого она не могла допустить.

О-4. Мы прослушали свидетельские показания героев произведений о войне. Алесь Адамович писал: “…В произведениях, о которых мы сегодня говорим, война раскрывается через чувства и образы женщин. Это не случайно: мужчины и женщины по-разному воспринимают войну.” У войны не женское лицо.

Ведущий: А вот, что написала в письме Светлане Алексиевич зенитчица Нонна Смирнова: «Да, война... Конечно, хотелось любить, ведь мы были молодые. Мы любовь берегли как что-то святое, возвышенное. Но если бы ее не было, не было бы детей 41-45 годов рождения…»

Да, девушки были готовы к подвигам, но не были готовы к армии. И армия, в свою очередь не была готова к ним. На них не рассчитывали, даже не ждали. Не легко  и не  сразу давалась  девушкам солдатская наука. Потребовалось обуть кирзовые сапоги сорокового размера, надеть шинель, обрезать косу, которая стала символом прощания с прошлой девичьей жизнью и началом  солдатской. Нужно было научиться  различать звания, ползать по – пластунски, в считанные секунды надевать противогаз, копать окопы. И многое еще требовала военная жизнь.

 Вот и заканчивается наш разговор о войне. Разговор этот состоялся  потому, что  нужно отдать дань павшим  на боевом посту и тем, кому удалось вернуться, пройдя нелегкими дорогами войны.

Светлана Алексиевич говорит: « Я тоже родилась после войны, когда позарастали  уже окопы, заплыли солдатские траншеи, разрушились блиндажи, стали  рыжими  брошенные в лесу солдатские каски. Но разве своим смертным дыханием она не коснулась и моей жизни? Мы все еще принадлежим к поколениям, у  каждого из которых свой счет к войне. Одиннадцать человек не  досчитался наш род…»

Ведущий. Женщина и война – эти слова несовместимы. Ведь не женская это доля  -  убивать.

            Ведь в мир приходит женщина,

           1 девушка. Чтоб свечу зажечь

               В мир приходит женщина,

          2 девушка.    Чтоб очаг беречь.

             В мир приходит женщина

            3 девушка. Чтоб любимой быть

             В мир приходит женщина

               4 девушка.        Чтоб дитя родить

             В мир приходит женщина

       Вместе.      Чтоб цветам цвести.

             В мир приходит женщина

          Вместе. Чтобы мир спасти.

Песня «Журавли»