Устный журнал "Созвездие серебряного века".
план-конспект урока по литературе (11 класс) по теме

Тема урока: «Устный журнал «Созвездие серебряного века».

Цель: дать представление о творческом и жизненном пути поэтов «серебряного века» (А. Ахматовой, Б. Пастернака, М. Цветаевой, О. Мандел штама), показать особенности их поэзии, роль поэтов в жизни общества,  воспитывать нравственные идеалы.

Обородование: название страниц журнала; портреты А.Ахматовой, М.Цветаевой, Б.Пастернака, О.Мандельштама; презентации по творчеству поэтов; компьютер для показа презентации; мангитофон, запись песен :  «По Дороге Жизни» А.Розенбаума, «Мне нравится» А.Пугачевой, «Никого не будет дома» Е.Мягкова, «Ленинград» А.Пугачевой.

Ход урока.

1 Вступительное слово учителя.

Сегодня  на уроке мы будем говорить об удивительном явлении в русской литературе – поэзии «серебряного века» - поэзии первых двух десятилетий ушедшего столетия. Е.Евтушенко утверждает, что «поэт в России - больше, чем поэт». Он «отраженье века своего». О всех  поэтах той поры  мы сегодня поговорить не сможем. Начало века дало такое количество  талантливых поэтов, что их число можно было бы сравнить с россыпью сотен звезд на черном бархате ночного неба и каждого второго назвать Моцартом стиха.

Если поэзию «серебряного века» представить как многотомник, то сегодня мы приоткрываем лишь первую его страницу – предисловие.  Наш разговор мы построим в форме устного журнала, который будет состоять из 6 страниц:

1. Предисловие «Их правотой наш век отмечен».

2. «Я была тогда с моим народом». А.Ахматова.

3. «Стихи растут, как звезды и как розы…» М.Цветаева.

4. «Дойти до самой сути». Б.Пастернак.

5. «Нашедший подкову». О.Мандельштам.

6. Заключение. «Мы были музыкой во льду».

Позволю себе открыть первую страницу.                                                                                                                                                                        Сами факты появления этих поэтов на свет загадочно организованы во времени.

Анна Ахматова родилась в 1889 году,  Борис Пастернак — в 1890, в 1891 —Осип Мандельштам, еще через год родилась Марина Цветаева.

Ахматовой и Пастернака,                                                                Цветаевой и Мандельштама                                                                  Неразлучимы имена.                                                                                     Четыре путеводных знака —                                                                                  Их связь таинственно ясна!                                                                   Неугасимое созвездье!                                                                                               Навеки врозь, навеки вместе.                                                                              Звезда в ответе за звезду...                                                                                 Для  нас   четырехзначность эта —                                                             Как бы четыре края света,                                                                                     Четыре времени в году.                                                                                   Их правотой наш век отмечен.                                                                       Здесь крыть, как говорится, нечем                                                                          Вам, нагоняющие страх.

Ахматова. Пастернак. Цветаева. Мандельштам...

Неповторимые, незабываемые поэты серебряного века, ни с чем в русской поэзии не сравнимое поколение. Судьба их оказалась трагичной. Официальная литература глумилась над ними: запрещала, издевалась, загоняла, травила, ссылала, разлучала со своими читателями, отлучала от естественных жизненных условий — но все же их имена пробились к нам, ибо «Их правотой наш век отмечен...».

Что это было за поколение? В 1943 году А. Ахматова писала:

...Мое поколение мало меду вкусило. И вот

Только ветер гудит в отдаленье,

Только память о мертвых поет.

Наше дело не кончено было,

Наши были часы сочтены,

До желанного водораздела,

До вершины великой весны,

До неистового цветенья

Осталось лишь раз вздохнуть...

Две войны, мое поколение,

Освещали твой страшный путь...

А Борис Пастернак, судьба которого удивительна и трагична: машина репрессий, не тронув практически ни разу  самого поэта, безжалостно уничтожала дорогих и близких ему людей; это о них, «замученных живьем», тосковала душа поэта, ставшая «усыпальницей» всех безвинно погибших. Это о них написаны стихи:

Мы были музыкой во льду.                                                                    Я говорю про всю среду,                                                                              С которой я имел в виду                                                                              Сойти со сцены, и сойду.                                                                              Здесь места нет стыду.

Да, впереди у каждого из них был страшный путь... А как празднично, весело, безмятежно они начинали!

Знаменитые «среды» в не менее знаменитой башне    Всеволода Иванова, собрания в «Обществе ревнителей    художественного слова», талантливая редакция журнала    «Аполлон», собрания в «Цехе поэтов»,    стихи,    влюбленности,    романы, резкость, дуэли и снова стихи, стихи, стихи, стихи...

Подвальчик «Бродячая собака». Ночной кабачок, кафе, клуб со смешным названием... Полутьма, полуулыбки, полунамеки— и стихи до утра и, конечно же, яростные и беспощадные споры о смысле жизни и искусстве.

На фоне яркой и разноцветной жизни рождался духовный диалог двух больших, любящих друг друга ПОЭТОВ — Николая Гумилева и Анны Ахматовой. Давайте перейдем ко второй странице.

                2 страница. «Я БЫЛА ТОГДА С  МОИМ  НАРОДОМ»     А. А. АХМАТОВА

Ахматовские стихи... Здесь «каждый шаг—секрет», здесь «пропасти налево и направо», здесь все загадка…

       Звучит песня А.Ахматовой  в исполнении А Розенбаума «На Дороге Жизни .»

Сообщения учащихся.

* Современники склонны были видеть в стихах Ахматовой лишь исповедь любящего сердца, лишь повесть о горестях и страданиях, бурях и пустынях любви.  Мир Ахматовой, сосредоточенный на любви, на судьбе чувства, более того, на судьбе интимнейшего из человеческих чувств, била и пронизывала дрожь, исходившая от каких-то иных, не камерных и не интимных сил. Любовь охватывала весь мир, и мир горел в ее невиданно исполинском пламени.

(Стихотворения:  «Сколько просьб  у любимой   всегда»; или «Эта встреча никем не воспета...»)

* Анна Ахматова разделила всю страшную судьбу своего поколения и по праву была наследницей и носительницей его славы. Она не просто писала стихи. Она носила передачи в тюрьму, где изнемогал Осип Мандельштам. Она триста часов стояла там, где ни ей, никому другому не открыли страшного засова. Она, как и многие тогда, со дня на день ждала ареста:

Я не искала прибыли                                                                                                                                    И слезы не ждала.                                                                                                                                                              Я под крылом у гибели                                                                                                                         Все 30 лет жила…                  

Обращаясь к палачам свободы, она писала:

Зачем вы отравили воду
И с грязью мой смешали хлеб?                                                                                

Зачем последнюю свободу
Вы превращаете в вертеп?
За то, что я не надругалась
Над горькой гибелью друзей,
За то, что я верна осталась
Печальной родине моей?
Пусть так. Без палача и плахи
Поэту на земле не быть.
Нам покаянные рубахи,                                                                                                                  Нам со свечой идти и выть.

* Именно в поэме «Реквием» Ахматова впервые осознала свой гражданский долг, свою священную обязанность быть голосом народа.

Великую Отечественную войну она встретила, как и вся русская поэзия, стихом воинственным и воинствующим:

Вражье знамя                                                                                              Растает, как дым,                                                           Правда за нами,                                                                            И мы победим.

Ее публицистические стихотворения «Клятва», «Мужество» были своеобразными, отграненными до алмазной твердости формулами воодушевленного, гневного, воинствующего патриотизма:

Мы детям клянемся, клянемся могилам.                                                                             Что нас покориться никто не заставит!

* Тогда же писала она и свою «Поэму без героя» — эту Поэму Совести, где сопоставляются эпохи, произносится окоп-чатсльный приговор маскарадному миру предреволюционных лет. Она возвращалась в этой прэме к годам молодости, но всею душой находилась в воюющей современности.

Пути познания мира, родины, народа и самого себя — как выразителя времени — бесконечны и многообразны, к каждый художник находит здесь свои дороги, свои заповедные тропы.

-. У Анны Ахматовой был свой тернистый, сложный, трагический путь — путь совершенствования и самопознания, путь высокой ответственности души. Образ этой необыкновенной женщины, человека высокой духовной и интеллектуальной культуры, сумевшей через невероятные испытания пронести царственное достоинство п верность себе, живет в сознании многих.

В Ахматовой все было значительно — и внешний облик, и духовный мир. Высокий гордый лоб, классический нос с горбинкой, четкий рисунок всегда плотно сжатых губ.

«У Ахматовой имелась одна главная черта ее личности: величавость. Не спесивость, не заносчивость, не надменность, а именно — величавость».

Она явилась на свет через 90 лет после рождения Пушкина, церез 50 лет после его гибели.

Ахматовская лирика, возникшая в русской поэзии в начале XX века, кажется нам сегодня как бы всегда существовавшей, жившей от века как русский пейзаж, как блеск луны на невском волне, как белая ночь, похожая на прозрачный сон нашего города, как стихи Пушкина и, наконец, просто, как сама  любовь...

Показ презентации «Секреты и загадки стихотворений А.Ахматовой».

3 страница. «СТИХИ РАСТУТ, КАК ЗВЕЗДЫ И КАК РОЗЫ...»

МАРИНА  ЦВЕТАЕВА.

 Моим стихам, написанным так рано.                                                                                                          Что и не знала я, что я— поэт,                                                                          Сорвавшимся, как брызги из фонтана,                                                                             Как искры из ракет,

Ворвавшимся, как маленькие черти,

В святилище, где сон и фимиам,                                                                                          Моим стихам о юности и смерти —

Нечитанным стихам! —                                                                                                 Разбросанным в пыли по магазинам                                                                (Где их никто не брал и не берет!),                                                                                       Моим стихам, как драгоценным винам,                                                                         Настанет свой черед.

Звучит песня М.Цветаевой в исполнении А.Пугачевой «Мне нравится».

Сообщения учащихся.

* Жизнь посылает некоторым поэтам такую судьбу, которая с первых же шагов сознательного бытия ставит их в самые благоприятные условия для развития природного дара. Все в окружающей среде способствует полному утверждению избранного пути. И пусть в дальнейшем он сложится трудно, неблагополучно, а порой, и трагически, первой ноте, взятой голосом точно и полновесно, не изменяют уже до самого конца. Такой и была судьба Марины Цветаевой, яркого и значительного поэта.

Другие с очами и с личиком светлым,

А я — то ночами беседую с ветром,

Не с тем — италийским зефиром   младым,—

С хорошим, с широким

Российским, сквозным.

Она и ее герои вносили в жизнь, в судьбу бурю, мятеж. Способность противостоять горестям, бедам, испытаниям Цветаева считала ценнейшим человеческим качеством. Обладала им сама. Наделяла им своих героев. В ней била энергия, которой хватило бы на 100 жизней и на 100 лет.

В своих стихах, в жизни, в быту, в любви она была романтиком. Все, что попадало в поле ее зрения, тотчас чудесно и празднично преображалось, начинало искриться и трепетать с удесятеренной жаждой жизни. Она писала о себе: «Безумная любовь к жизни, судорожная, лихорадочная жажда жить...»

* И в ее стихах живет, бунтует  и  бьется   ЛЮБОВЬ...

Пригвождена к позорному столбу                                                                        Славянской совести старинной                                                                                       С змеею в сердце и с клеймом на лбу,                                                                                  Я утверждаю,что – невинна                                                                                                 Я утверждаю, что во мне покой

Причастницы перед причастьем,

Что не моя вина,  что я с  рукой        *

По площадям стою — за счастьем.                                                                     Пересмотрите все  мое добро,                                                                         Скажите— или я ослепла?                                                                                                       Где золото мое?  Где серебро?                                                                                                                                     В  моей  ладони—'горстка   пепла.

И  это все, что лестью и  мольбой

Я выпросила у счастливых.

И  это  все, что я возьму с собой

В край целований молчаливых.

Лирическая героиня Цветаевой — самоотверженная в любви, равно готовая испить чашу ее сладости и горечи, равно готовая к празднеству любви и страданию. Стихи Цветаевой о любви исполнены удивительной силы-переживания, всеохватывающей страсти. В них эхом отзывается женская судьба — судьба возлюбленной и покинутой, судьба повелительницы и страдалицы.

Героиня Цветаевой воспринимает все то, что на первый взгляд может показаться взаимоисключающим. Ей чужда ограниченность любого рода — ограниченность вкусов и привязанностей, ограниченность чувств. Ее «безмерность» не означает всеядности— это воплощение жажды полноты жизни.

Всего хочу: с душой   цыгана

Идти  под песни  на   разбой,

За  всех   страдать   под  звук   органа

И амазонкой мчаться в бон:

Гадать по звездам  в  черной  башне.

Вести детей   вперед,  сквозь  тень...

* У Цветаевой (при всей непосредственности переживания) все облечено в четкую и ясную форму. Сама она писала: «Я не думаю, я слушаю. Потом ищу точного вонлопкчшя и слове. Получается ледяная броня формулы, за которой -только сердце».

Сущность поэзии, назначение поэта занимали ее всегда. Для Цветаевой творчество — проявление самой жизни, оно естественно и изначально прекрасно:

Стихи растут, как звезды и как розы,                                                                           Как красота — ненужная в семье.                                                                                                    А на венцы и на апофеозы —                                                                                                 Один ответ: — Откуда мне сие?

Мы спим — и вот, сквозь каменные плиты,

Небесный гость в четыре лепестка.

О  мир,  пойми!   Певцом — во   сне — открыты

Закон звезды  и формула цветка.

Способность противостоять — горестям, бедам, испытаниям — Цветаева считала ценнейшим человеческим качеством. Обладала им сама, наделила им многих своих героев «Жестокий мятеж», «все понять и за всех пережить», крылатость души, полет и порыв—все это свойственно мятежной поэзии Цветаевой.

Если душа родилась крылатой —

Что ей хоромы и что ей хаты!

Что Чингисхан ей — и что — Орда!

Два на миру у меня врага,

Два близнеца — неразрывно — слитых:

Голод голодных — и сытость сытых!

* После Октябрьской революции, которую Цветаева не приняла, жизнь ее сложилась драматично, даже — трагично.

Эмиграция, 17 лет мытарств, нужды, нищеты и унижений. 17 лет — «ни с кем, одна, без книг, без всякой защиты, без читателей, без друзей — без круга, без средств, без среды, без всякой причастности...»

«Надо мной здесь люто издеваются, играя на моей гордыне, нужде, бесправии...»

Цветаева бесконечно страдала без своей России.

Истоки се характера — в любви к родине, к России, к русской истории, к русскому слову. Она пронесла эту любовь через все скитания, беды и несчастья, на которые сама себя обрекла и которыми вдобавок наградила ее жизнь. Она выстрадала эту любовь. И не поступилась ею, не поступилась своею гордостью, своим поэтическим достоинством, святым, трепетным отношением к русскому слову.

*Цветаева бесконечно страдала без своей  России, без своих соратников.

Эти строки она посвятила Борису Пастернаку.

Рассорили, расслоили, растеряли, распаяли, расклеили, рассовали, разлучили, разбили...

И все же они находили дорогу — «навеки врозь - навеки вместе».

В течение 13 лет переписывались, не переставая, Цветаева и Пастернак.

Их письма — душевный разговор потрясенных друг другом людей, больших поэтов, тонких читателей друг друга...

Пастернак: «Я знаю. Вы с не меньшей страстью любите — скажем для короткости — поэзию».

Цветаева:    «Ваша книга — ожог. Мне стало больно, и я не дула. Обожглась и загорелась... Вы один. Вы — явление природы. Ваша тайна -- страсть к словам».

Пастернак: «Марина, золотой мой друг, изумительное, сверхъестественное, родное предназначение, утренняя моя дымящаяся душа... Какие изумительные стихи Вы пишете. Вы — возмутительно большой поэт».

На родину Цветаева вернулась вместе с сыном в 1939 году, мечтая найти здесь и для него, и для себя утерянную на чужбине полноту жизни.

Но в сложной обстановке конца 30-х годов стихи Цветаевой не печатали, любую другую работу подыскать было трудно. Началась война. Цветаева эвакуируется в город Елабугу, бедствует. В мучительную минуту одиночества не выдерживает и кончает жизнь самоубийством (31 августа 1941года). Болезненные разочарования и утраты повсюду сопровождали Цветаеву. Удивительно, однако: в своем творчестве она преодолевала все невзгоды.

Ее душа, что «родилась крылатой», ее «душа, не знающая меры», боролась до последних дней, до последнего часа.Цветаева всегда знала: «В диалоге с жизнью важен не ее вопрос, а наш ответ». И еще одно знала твердо: труд поэта не может быть напрасен.

Показ презентации «Поэтический мир Марины Цветаевой».

4 страница. «ДОЙТИ ДО САМОЙ СУТИ»

Б. Л. ПАСТЕРНАК

 Поэтом «первой величины» был и Борис Пастернак.

Звучит песня Б.Пастернака «Никого не будет в доме» в исполнении ученицы.

Сообщения учащихся.

* Родился он в .московской глубоко талантливой и интеллигентной семье. Отец — знаменитый художник, мать—известная пианистка.

«Жизнь вне музыки я не представлял. Музыка была для меня культом, то есть той разрушительной точкой, в которую собиралось все, что было самого суеверного и самоотреченного во мне».

Пастернак не стал композитором, но музыка из сердца перелилась в его стихи, стала удивительной музыкой слова. Для Пастернака искусство звуков осталось до осязаемоегн конкретным. В нем он видел то же преодоление действительности, стремление «дойти до сути».

Во всем мне хочется дойти

До самой сути.

В работе, в поисках пути,

В сердечной смуте.

До сущности протекших дней,

До их причины,

До оснований, до корней,

До сердцевины.

Все время схватывая нить

Судеб, событий,

Жить, думать, чувствовать, любить,

Свершать открытья.

*Поэзия Пастернака музыкальна и живописна. Он пытается уловить и передать настроение, ощущения, состояние, атмосферу, стремится поймать живое мгновение, рисующее движение.

Пастернаку был свойственен дух молодости, открытости, прямодушия. Будто свежий морской ветер. «В Пастернаке навсегда останется юность», — сказала о нем Ахматова.

Судьба Пастернака оказалась тоже сложной. Ему, выросшему в духе высшей культуры того времени, никак не по дороге с террором, кровью и диким насилием сталинской эпохи. В наши дни и воздух пахнет смертью».

Свободный дух писателя продиктовал ему строчки поэтического романа « Доктор Живаго» — о том времени, когда сам Пастернак и все, о ком мы сегодня говорим, были молодыми. Судьба русского интеллигента в развороченной бурей России.

Судьба, увиденная сквозь призму любви, ответственности, утраты.

Роман о Юрии Живаго и стихи, написанные от его имени, стали выражением радости, преодолевающей страх смерти.

Гул затих . Я вышел на подмостки.                                                                             Прислонясь к дверному косяку,

Я ловлю в далеком отголоске,

Что случится на моем веку.

*«Доктор Живаго» — произведение о смерти и бессмертии, вечных загадках бытия, ведущих проблемах человеческого существования: герой и не пытается что-либо осмыслить, ибо революция — космос.

«Загадка жизни, загадка смерти» — над этой дилеммой бьется мысль Пастернака. Он разгадывает смерть через жизнь.

«Доктор Живаго» — роман, в котором события 17—20 гг. увидены в зеркале вечности.

Пастернак писал в стихотворении «Нобелевская премия»:

Что же сделал я за пакость,                                                                Я, убийца и злодей?                                                                                            Я весь мир заставил плакать                                                                 Над красой земли моей...

Поэтому читать роман — значит проникать в поэтический, интеллектуальный, философский мир большого художника, каким был поэт Б. Пастернак.

* М. Цветаева в статье «Световой ливень» пишет о Пастернаке: «...— и никто не захочет стреляться, и никто не захочет расстреливать...». В наше время, когда так обострилось чувство единой судьбы человечества, поэзия Пастернака особенно по-новому раскрывает свой действенный смысл.

Его читают, о нем говорят и пишут. Все это заставляет с горькой радостью вспомнить слова, сказанные Пастернаком за два года до смерти: «Вероятнее всего, через много лет после того, как я умру, выяснится, какими широкими, широчайшими основаниями направлялась моя деятельность последних лет, чем она дышала и питалась, чему служила».

Пронесшейся грозою полон воздух.                                                                                Все   ожило,  все  дышим,   как   в раю.                                                                         Всем роспуском кистей — лиловогроздых                                                                      Сирень   вбирает свежести  струю.

...Воспоминание о полувеке                                                                                                 Пронесшейся грозой уходит вспять.

Столетье вышло из его опеки

Пора дорогу будущему дать.                                                                        Не потрясенья и перевороты                                                                                                               Для новой жизни очищают путь,                                                                                                       А откровенья, бури и щедроты                                                                                  Души воспламененной чьей-нибудь.

Показ презентации «Особенности поэзии Бориса Пастернака».

5 страница.  «НАШЕДШИЙ   ПОДКОВУ»

О. Э. МАНДЕЛЬШТАМ

У Осипа Мандельштама есть стихотворение «Нашедший подкову». О чем думал поэт, когда писал его? О человеческом счастье, которое так хрупко и недолговечно? О поэтическом таланте, которым одарила его природа? Или о том и другом одновременно?

У Мандельштама была такая «подкова», был необыкновенной силы поэтический талант,  и все же... «подкова» не принесла ему счастья.

Звучит песня О.Мандельштама «Ленинград» в исполнении ученицы.

Сообщения учеников.

* Судьба поэта была трагична. Впрочем, как и сотен тысяч других, кто жил в его время и кто никогда не писал стихов...

Отравлен хлеб, и воздух выпит:                                                                                         Как трудно раны врачевать!                                                                                Иосиф, проданный в Египет,                                                                                                         Не мог сильнее тосковать.

Невозможно без боли говорить о жизни Осипа Мандельштама в 30-е годы. Одна за другой захлопывались перед поэтом двери издательств; пряча глаза, редакторы журналов отказывались печатать его стихи, отворачивались при встрече с ним деятели из Союза писателей, боязливо озираясь, здоровались знакомые; перестали звонить многие собратья по перу...

Обливали грязью, глумились над его творчеством ждановские критики.

За гремучую доблесть грядущих веков,

За высокое племя людей

Я лишился и чаши на пире отцов,

И веселья, и чести своей.        

Мне на плечи кидается век-волкодав,

Но не волк я по крови своей...

* В письме к отцу в 1932 г. Мандельштам с горечью констатирует: «Каждый шаг мой по-прежнему затруднен, и искусственная изоляция продолжается».

Административно-командная сталинская система, однажды начавшая стричь «под нулевку» творческую интеллигенцию, не выпускала из рук смертоносных ножниц.

Поэт, для которого высокая потребность ума видеть правду была в то же время и «величайшей нравственной необходимостью», выбирает дорогу-терний и мук. Ложь, словоблудие, лицемерие ему претят. Мандельштам не забывал, что он поэт, и остался верен себе.

В «Листках из дневника» Анна Ахматова отмечает: «Не должно быть забыто, что он сказал в 1937: «Я не отрекаюсь ни от живых, ни от мертвых».

Сердце поэта предчувствовало беду. В марте 1931 г. родилось стихотворение-пророчество. В нем, как в зеркале, отразилась надвигающаяся трагедия.

Колют ресницы, в груди

прикипела слеза.                                                                                     Чую без страху, что будет

и будет гроза.                                                                                                                                        Кто-то чудной меня что-то

торопит забыть.                                                                        Душно,— и все-таки до смерти

хочется жить.

 Безработица, полунищенское   существование,   искусственная изоляция — все это одно за другим обрушилось на поэта.                                                                                                                    * Пушкинский тираноборческий дух одержал верх над сомнениями, быть может, страхом,  и в   ноябре 1933 года    из-под пера поэта выходят гневные антисталинские строки:                                                                           Мы живем, под собою не чуя страны                                                                                         Наши речи за десять шагов не слышны,                                                                                      А где хватит на полразговорца,                                                                                                Там припомнят кремлевского горца.

Его толстые пальцы, как черви, жирны.

А слова, как пудовые гири, верны,

Тараканьи смеются усища,

И сияют его голенища...

Незащищенность, излишняя доверчивость, искренность... Мандельштам был открытой мишенью для доносчиков. 13 мал 1934 года его арестовали. Анна Ахматова, вспоминая страшное «тринадцатое», писала: «Ордер был подписан самим Ягодой. Обыск продолжался всю ночь. Искали стихи».

Последовали три долгих года воронежской ссылки. Административно-командные сталинские «ножницы» щелкали теперь уже возле самого горла. Легко предположить, чем бы могла закончиться духовная пытка и физическое истощение для Мандельштама, если бы не постоянная поддержка Надежды Яковлевны, его жены и друга, которая, не задумываясь, разделила его тяжелую участь. Это о ней говорит поэт:

Твоим узким плечам под бичами краснеть                                                                                                                                       Под бичами краснеть, на морозе гореть.                                                                                             Твоим детским рукам утюги поднимать,                                                                                       Утюги поднимать да веревки вязать.                                                                                            Твоим нежным ногам по стеклу босиком,                                                                                                    По стеклу босиком да кровавым песком...

В это время поэт заканчивал работу над своей «Воронежской тетрадью», ставшей лебединой песней его творчества. Борис Пастернак, которому удалось познакомиться с рукописью, писал Мандельштаму: «Ваша новая книга замечательна... Пусть временная судьба этих вещей Вас не смущает»

*Несмотря на подневольное положение, не ведая, какой новый удар готовит ему грядущее, а может быть, предчувствуя этот удар, поэт изо дня в день — ни дня без строчки — вел своп творческий дневник-раздумье, завершая нелегкое многолетнее создание всей своей философско-поэтической системы. Подобно Пушкину и другим великим предшественникам, О. Мандельштам писал свое поэтическое завещание — «Заблудился я в небе, — что делать?»:

Не кладите же мне, не кладите                                                                                  Остроласковый лавр на виски,                                                                                Лучше сердце мое разорвите                                                                                Вы на синего звона куски!                                                                                        И когда я умру, отслуживши,                                                                                          Всех живущих прижизненный друг,                                                                 Чтоб раздался и шире и выше                                                                                         Отклик неба во всю мою грудь!

Вскоре после окончания ссылки последовал новый арест. Вспоминая последнюю встречу с Мандельштамом, Анна Ахматова писала: «Беда ходила по пятам за всеми нами. У Мандельштамов не было денег. Жить им было уже совершенно негде. Осип плохо дышал, ловил воздух губами». -

Больного, истощенного физически поэта инквизиторы приговорили к 5 годам заключения.

Из пересылочного лагеря под Владивостоком в октябре 1938 года, как раненая птица, долетели до оставшихся на воле последние слова поэта: «Получил 5 лет.  Из Москвы из Бутырок этап. Выехал 9 сентября, приехал 12 октября. Здоровье очень слабое. Истощен до крайности, исхудал, неузнаваем почти, но посылать вещи, продукты и деньги — не знаю, есть ли смысл...»

Посылка, направленная женой, вернулась с пометкой: «За смертью адресата».

Поэт знал, что пишет для будущих поколений, и верил, что будет понят.

Показ презентации «Мир поэзии Осипа МАндельштама».

6 страница.   ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНИЕ. «Мы были музыкой во льду».

Неповторимые, незабываемые поэты «серебряного   века».. Романтики, жизнелюбы, весельчаки, спорщики,    фантазеры... Тонкие ценители красоты, изящества, слова, любви... Мученики, страдальцы, изгнанники — АВВАКУМЫ    20    столетия...

За свою свободу и за свой талант они заплатили огромную плату:

МАНДЕЛЬШТАМ— смертью в лагере;

ПАСТЕРНАК —изгнанием   из Союза    писателей,     позорной травлей

ЦВЕТАЕВА — полнейшим одиночеством, заброшенностью, трагическим ощущением собственной ненужности, беспомощностью;

АХМАТОВА — многолетней   изоляцией    и    таким    жестоким одиночеством, которое и представить нельзя...

И все же о них, о своем поколении,    которое   «было   музыкой во льду», великолепно сказал Б. Пастернак:

Не потрясенья и перевороты                                                                                                       Для новой жизни расчищают путь,                                                                                                            А откровенья, бури и щедроты                                                                                                     Души воспламененной чьей-нибудь.

Домашнее задание. Письменная работа «Творчество какого  поэта «серебряного века» нашло отклик в моей душе?»