Литературно-музыкальной композиции «Праздник Пасхи»
методическая разработка (литература, 10 класс) по теме

С Ц Е Н А Р И Й

литературно-музыкальной композиции «Праздник Пасхи»

Учитель: Разорёнова В.В.,

МАОУСОШ № 8

г.Старая Русса

Это одно из нескольких проводимых мероприятий цикла внеурочной деятельности по предмету «Православные праздники в русской литературе».

Рисуя портрет выпускника основной школы (ФГОС), мы хотим видеть ребенка, знающего свой родной язык, уважающий свой народ, его культуру и духовные традиции; осознающий и принимающий ценности человеческой жизни; соизмеряющий свои поступки с нравственными ценностями. Все это невозможно воспитать без знания нашей православной культуры.

Классическая литература – и поэзия, и проза, и драма – своими корнями глубоко уходит в православное христианство, как и вся русская культура. Темы, мотивы, проблемы, поднимаемые поэтами и писателями, все имеют первооснову в библейских и евангельских сюжетах. Тема воскресения всегда волновала нашу литературу, и в произведениях писателей и поэтов она воплощалась по-разному. Поэты рассказывали о воскресении Христа, о празднике Пасхи, о светлой радости, которую в этот день испытывает христианин. Воскресение и Пасха - это пробуждение природы, победа над зимой. Это и духовное воскресение падшего человека, его путь покаяния, исправления, очищения от греха. Тема воскресения - это еще и тема веры в возрождение нашей многострадальной России.

Согласно сценарию в исполнении учащихся и учителей звучат следующие произведения:

- Константин Михайлович Фофанов «Под напев молитв пасхальных»

- Князь Горчаков «В день Пасхи ….»

- Петр Андреевич Вяземский «Молитва ангелу хранителю»

- Федор Михайлович Достоевский «Преступление и наказание» (отрывок из романа)

- Федор Иванович Тютчев «Эти бедные селенья»

- Аполлон Николаевич Майков «Христос воскрес»

- Иван Алексеевич Бунин «Христос воскрес»

- Борис Леонидович Пастернак «Доктор Живаго» (отрывок из стихотворной главы романа)

- Александр Иванович Солженицын «Пасхальный крестный ход»

- Иеромонах Иван (Матюшин) «Без бога нация – толпа»

Музыкальные произведения - («Пасхальный тропарь», «Пошли мне Господи терпенья») могут прозвучать и в исполнении детей, и посредством воспроизведения аудиозаписи.

Современная педагогика, как считал К.Д. Ушинский, исключительно выросла на христианской почве и для нас не христианская педагогика есть вещь немыслимая. Можно ли себе представить, например, сколько-нибудь сносного учителя, который бы не коснулся в школе религиозных истин…

Еще А.С. Пушкин сказал: «Религия создала искусство и литературу; все, что было великого в самой глубокой древности, все находится в зависимости от этого религиозного чувства, присущего человеку так же, как и идея красоты вместе с идеей добра…»

Произведения русской литературы, изучаемые нами с учащимися, написаны в разные годы, на разные темы, но их объединяет одно – сострадание и любовь к людям, восхищение красотой окружающего мира и простых верующих сердец, переживание за судьбы Отечества.

Праздник Пасхи

Первый ведущий:

Классическая литература – и поэзия, и проза, и драма – своими корнями глубоко уходят в православное христианство, как и вся русская культура. Как известно, первым поэтом на Руси был священномонах Симеон Полоцкий, первые стихи - это переложения псалмов. Первые прозаические произведения также вышли из - под пера монахов, священников («Повесть временных лет», «Повесть о Петре и Февронии Муромских», жития святых и многое другое).

Второй ведущий:

Темы, мотивы, проблемы, поднимаемые поэтами и писателями, все имеют первооснову в библейских и евангельских сюжетах. Тема воскресения всегда волновала нашу литературу, и в произведениях писателей и поэтов она воплощалась по-разному.

Первый ведущий:

Поэты рассказывали о воскресении Христа, о празднике Пасхи, о светлой радости, которую в этот день испытывает христианин. Воскресение и Пасха-это пробуждение природы, победа над зимой.

Второй ведущий:

Это и духовное воскресение падшего человека, его путь покаяния, исправления, очищения от греха. Тема воскресения - это еще и тема веры в возрождение нашей многострадальной России.

Звучит Тропарь:

Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех, живот даровав.

Первый ведущий:

Праздник праздников, торжество торжеств, светлое Христово Воскресение - любимый праздник всех православных христиан, главный праздник нашей Церкви. Приняв добровольно муки за нас на кресте, Спаситель уничтожил, победил смерть. И нам даровал веру в будущее спасение, воскресение после смерти.

Второй ведущий:

Как удивительно символично, что ежегодно мы встречаем Пасху весной, когда вся природа ликует, пробуждаясь от зимнего сна, воскресая к жизни новой, празднуя с людьми великий праздник победы жизни над смертью. Много стихов и рассказов в нашей классической литературе посвящено этому дню. В конце 19 -начале 20 века в Старой Руссе жил замечательный поэт Константин Михайлович Фофанов, автор прекрасного стихотворения «Под напев молитв пасхальных». И как знать, может быть, наша Старорусская действительность вдохновляла поэта на эти ликующие строки.

Под напев молитв пасхальных

И под звон колоколов

К нам летит весна из дальних,

Из полуденных краев.

В зеленеющем уборе

Млеют темные леса.

Небо блещет, точно море.

Море - точно небеса.

Сосны в бархате зеленом

 И душистая смола

По чешуйчатым колоннам

Янтарями потекла.

И в саду у нас сегодня

Я заметил, как тайком

Похристосовался ландыш

С белокрылым мотыльком.

Первый ведущий:

«В русском человеке есть особенное участие к празднику светлого Воскресения,- писал Николай Васильевич Гоголь. - Только в одной России празднуется он, как ему следует праздноваться!»

Второй ведущий:

Исполнены весенней пасхальной радостью стихотворения князя Горчакова и Вильгельма Кюхельбекера, лицейских друзей А.С. Пушкина. Князь Горчаков был выдающимся российским дипломатом, министром иностранных дел. Кюхельбекер - поэтом, сосланным в Сибирь за участие в декабристском движении. Их стихотворения - свидетельства благоговейного состояния души поэтов перед сознаваемым ими величием Творца.

В день Пасхи, радостно играя,

Высоко жавронок взлетел,

И, в небе синем исчезая,

Песнь Воскресению запел.

И песнь ту громко повторили

И степь, и холм, и темный лес,

«Проснись, земля, они вещали, -

Проснись: твой Царь, твой Бог воскрес!»

Проснитесь горы, долы, реки!

Хвалите Господа с небес!

Побеждена им смерть вовеки!

Проснись и ты, зеленый лес,.

Подснежник, ландыш серебристый,

Фиалка, зацветите вновь

И воссылайте гимн душистый

Тому, чья заповедь – любовь! ( Кн. Горчаков)

Первый ведущий:

Древний как мир вопрос тоскующей человеческой души: в чем обрести опору в тяжкие минуты жизни? Для верующего, тем более православного человека в том сомнения быть не может: незримой поддержкой всегда останется истина Христова.

Второй ведущий:

В минуты духовного прозрения русские поэты свидетельствовали о том безусловно. Пушкин, Лермонтов, Тютчев, Майков, Ахматова, Бунин, Мандельштам, Пастернак и многие, многие другие. Живое, неустаревающее слово Петра Андреевича Вяземского, согревающее сердце, побуждающее к молитве, укрепляющее в вере.

Стихотворение Вяземского «Молитва ангелу хранителю»

Научи меня молиться,

Добрый ангел, научи:

Уст твоих благоуханьем

Чувства черствые смягчи!

Да во глубь души проникнут

Солнца вечного лучи,

Да в груди моей забьются

Благодатных слёз ключи!

Дай моей молитве крылья,

Дай полёт мне в высоту,

Дай мне веры безусловной

Высоту и теплоту!

Неповинных, безответных

Дай младенцев чистоту

И высокую, святую

Нищих духом простоту!

Дай стряхнуть земные узы

С прахом страннических ног,

Дай во мне угаснуть шуму

Битв житейских и тревог.

Да откроется Тобою

Мне молитвенный чертог,

Да в одну сольются думу

Смерть, бессмертие и Бог!

Звучит песня:

Пошли мне, господи, терпенья,

К добру стопы мои направь,

Прости мои мне прегрешенья

И от лукавого избавь.

Дай силы мне дорогой крестной

К святой обитель дойти

И пламень сердца Царь – небесный

В волнениях мира укроти. (Спиридон Дрожжин)

Первый ведущий:

Истинным христианином был Ф.М. Достоевский. Его художественные произведения своими сюжетами восходят к евангельским мотивам, наиболее важный из них и любимый Достоевским - мотив духовного воскресения падшего, оступившегося человека. Чудо Воскресения доступно лишь тому, кто способен уверовать в Бога, кто готов к покаянию.

Сцена: Раскольников и Полечка.

(Раскольников спускается по лестнице, слышатся неспешные шаги. Его догоняет Поленька, бежит за ним)

Поленька (догоняя Раскольникова):

Послушайте! Послушайте! (Догнав, глядя ему в глаза и улыбаясь)

Послушайте, как вас зовут? …а ещё где вы живете? (Задыхаясь и торопясь)

Раскольников: (положив руки на плечи Поленьки глядя ей в глаза): А кто вас прислал?

П: (Также весело и улыбаясь): А меня прислала сестрица Соня.

Р: Я так и знал, что вас прислала сестрица Соня.

П: Меня и мамаша тоже прислала. Когда сестрица Соня стала посылать, мамаша также подошла и сказала: «Поскорей беги, Поленька!»

Р: Любите вы сестрицу Соню?

П: Я её больше всех люблю (серьезно)

Р:А меня любить будите?

(Поленька неожиданно закрывает лицо руками, плачет)

П: Папочку жалко (вытирая слезы) Всё такие теперь несчастия пошли (серьёзно)

Р: А папаша вас любил?

П: Он Лидочку больше всех любил (серьёзно без улыбки) потому любил, что она маленькая и оттого ещё, что больная, и ей всегда гостинцу носил. А нас он читать учил, а меня грамматике и закону Божию (с достоинством) А мамочка ничего не говорила, а только мы знали, что она это любит, и папочка знал, а мамочка меня хочет по-французски учить, потому что мне пора уже получить образование.

Р: А молиться вы умеете?

П: О, как же, умеем! Давно уже, я как большая, то молюсь сама про себя, а Коля с Лидочкой вместе с мамой вслух; сперва «Богородицу»  прочитают, а потом ещё одну молитву : «Боже, прости и благослови сестрицу Соню» а потом ещё, « Боже, прости и благослови нашего другого папашу», потому что наш старший папаша уже умер, а этот ведь нам другой, а мы и об том тоже молимся.

Р: Полечка, меня зовут Родион. Помолитесь когда-нибудь и обо мне: «и раба Родиона» - больше ничего.

П: Всю мою будущую жизнь буду об вас молиться (быстро, горячо)

Полечка обнимает Раскольникова, смеется и уходит.

Второй ведущий:

Высшими духовными ценностями признавал Федор Иванович Тютчев сопряженные воедино два понятия: Христова вера и Святая Русь. Не случайно стихотворение Тютчева «Эти бедные селенья» так нравилось Достоевскому. Трижды цитирует писатель тютчевские строки: в «Братьях Карамазовых», в «Дневнике писателя» за 1876 год и в знаменитой речи о Пушкине.

Эти бедные селенья,

Эта скудная природа,

Край родной долготерпенья,

Край ты русского народа.

Не поймет и не заметит

Гордый взор иноплеменный,

Что сквозит и тайно светит

В наготе твоей смиренной.

Удрученный ношей крестной,

Всю тебя, земля родная,

В рабском виде царь небесный

Исходил, благословляя.

Первый ведущий:

Ещё один русский поэт 19 века - Аполлон Николаевич Майков, близкий друг Достоевского. В творчестве Майкова очень много стихов христианской тематики, все они и в наше время пользуются  широкой популярностью. Детское стихотворение «Христос воскрес!» теперь стало песней.

Повсюду благовест гудит;

Из всех церквей народ валит;

Заря глядит уже с небес…

Христос воскрес! Христос воскрес!

С полей уж снят покров снегов,

И реки рвутся из оков,

И зеленеет ближний лес…

Христос воскрес! Христос воскрес!

Вот просыпается земля,

И одеваются поля…

Весна идёт, полна чудес!

Христос воскрес! Христос воскрес!

Второй ведущий:

Атрибутом Светлого Христова Воскресения  издавна считается красное пасхальное яйцо. Это одновременно и зародыш будущей жизни, и символ Воскресения Христова. Красный цвет его – это цвет крови, пролитой на Голгофе, и вместе с тем это цвет радости.  

Первый ведущий:

Сколько радостных, тёплых чувств возникает при виде красного пасхального яичка в христианской душе. О том, как возникла традиция красить к Пасхе яйца, рассказывает небольшая легенда.

В воскресной дымке таяла долина,

Над облаками золотился Крест.

Пришла к царю Мария Магдалина,

Весть принесла: Иисус Христос воскрес!

- Нет, женщина, тебе я не поверю!

Фантазии и вымыслу есть мера,-

Мысль оживило властное лицо.

Как не поверю я, что белое яйцо,

Тобою принесённое мне в дар,

Вдруг станет красным, вспыхнет, как пожар!

Царь замолчал, но с этими словами

Свеченье разлилось над головами,

Стеснилось и замедлилось дыханье,

Казалось, где-то музыка звучит.

Яйца коснулись тёплые лучи,

Оно зажглось в лучах, затрепетало

И, словно кровь Христова, алым стало!

Второй ведущий:

Много стихотворений, посвящённых евангельской тематике, есть у великого русского поэта Ивана Алексеевича Бунина. Ему, как никому другому из наших поэтов, присуща мысль о единении мира человека и мира природы. И потому пробуждение весенней природы для поэта – обетованная радость, тождественная Воскресению.

Христос воскрес! Опять с зарёю

Редеет долгой ночи тень.

Опять зажёгся над землёю

Для новой жизни новый день.

Ещё чернеют чащи бора,

Ещё в тени его сырой,

Как зеркала, стоят озёра,

И дышат свежестью ночной.

Ещё в синеющих долинах

Плывут туманы …Но смотри:

Уже горят на черных льдинах

Лучи огнистые зари.

Они в выси пока сияют

Недостижимой,  как мечта,

Где голоса земли смолкают

И непорочна красота.

Но с каждым часом приближаясь

Из-за сияющих вершин,

Они заблещут, разгораясь,

И в тьму лесов, и в глубь долин.

Они взойдут в красе желанной

И возвестят с высот небес,

Что день настал обетованный,

Что Бог воистину воскрес!

Первый ведущий:

20 век. Революция. Октябрьский  переворот. Гражданская война. Годы тоталитарного режима, воинствующего безбожия. Для многих русских поэтов и писателей в те годы обращение к теме Христа становилось знаком верности  культуре христианского мира. Литература настоящая в то время могла  создаваться на пути подвижничества. Борис Пастернак, лауреат Нобелевской премии, в стихотворной главе романа «Доктор Живаго» помещает стихи, посвященные последним дням земной жизни Христа. В них поэт видит великий смысл всечеловеческой истории.

Он отказался без противоборства,

Как от вещей, полученных взаймы,

От всемогущества и чудотворства,

И был теперь как смертные, как мы.

Ночная даль теперь казалась краем

Уничтоженья и небытия.

Простор вселенной был необитаем,

И только сад был местом для житья.

И, глядя в эти черные провалы,

Пустые, без начала и конца,

Чтоб эта чаша смерти миновала,

В поту кровавом Он молил Отца.

Смягчив молитвой смертную истому,

Он вышел за ограду. На земле

Ученики, осиленные дремой,

Валялись в придорожном  ковыле,

Он разбудил их: «Вас Господь сподобил

Жить в дни Мои, вы ж разлеглись, как пласт.

Час Сына Человеческого пробил,

Он в руки грешников Себя предаст».

И лишь сказал, неведомо откуда

Толпа рабов и скопище бродяг,

Огни, мечи и впереди – Иуда

С предательским лобзаньем на устах

Петр дал мечом отпор головорезам,

И ухо одному из них отсек

Но слышит:

                     «Спор нельзя решить железом,

Вложи свой меч на место, человек».

Неужто тьмы крылатых легионов,

Отец не снарядил бы мне сюда?

И, волоска тогда на мне не тронув,

Враги рассеялись бы без следа.

Но книга жизни подошла к странице,

Которая  дороже всех святынь.

Сейчас должно написанное сбыться,

Пускай же сбудется оно. Аминь.

                       (Борис Пастернак)

Второй ведущий:

В наше время  рассказ Александра Солженицына «Пасхальный крестный ход» может показаться морально устаревшим. Он датирован десятым апреля 1966 года.        

Пасхальный крестный ход

(в сокращении)

За полчаса до благовеста выглядит приоградье патриаршей церкви Преображения Господня как топталовка при танцплощадке далекого лихого рабочего поселка. Девки в цветных платочках и спортивных брюках (ну, и в юбках есть) голосистые, ходят по трое, по пятеро, то толкнутся в церковь, но густо там в притворе, с вечера раннего старухи места занимали, девчонки с ними перетявкнутся и наружу; то кружат по церковному двору, выкрикивают развязно, кличутся издали и разглядывают зеленые, розовые и белые огоньки, зажженные у внешних настенных икон и у могил архиереев и протопресвитеров. А парни – и здоровые и плюгавые – все с победным выражением (кого они победили за свои пятнадцать-двадцать лет? – разве что шайбами в ворота…), все почти в кепках, шапках, кто с головой непокрытой, так не тут снял, а так ходит, каждый четвертый выпимши, каждый десятый пьян, каждый второй курит, да противно как курит.

На православных смотрит вся эта молодость не как младшие на старших, не как гости на хозяев, а как хозяева на мух.

Все же до ножей не доходит – три-четыре милиционера для прилики прохаживаются там и здесь. И мат – не воплями через весь двор, а просто в голос, в сердечном русском разговоре.

Татары наверное не наседали так на Светлую Заутреню.

Уголовный рубеж не перейден, а разбой бескровный, а обида душевная – в этих губах, изогнутых по-блатному, в разговорах наглых, в хохоте, ухаживаниях, выщупываниях, курении, плевоте в двух шагах от страстей Христовых. В этом победительно-презрительном виде, с которым сопляки пришли смотреть, как их деды повторяют обряды пращуров.

Между верующими мелькают одно-два мягких еврейских лица. Может крещеные, может сторонние. Осторожно посматривая, ждут крестного хода тоже.

Евреев мы все ругаем, евреи нам бесперечь мешают, а оглянуться б добро: каких мы русских тем временем вырастили? Оглянешься – остолбенеешь.

Ударяет колокол над головой крупными ударами – но подменный: жестяные какие-то удары вместо полнозвучных глубоких. Колокол звонит, объявляя крестный ход.

А с паперти уже сошла голова Хода и вот заворачивает сюда под мелкий благовест. Впереди идут два деловых человека и просят товарищей молодых сколько-нибудь расступиться. Через три шага идет лысенький пожилой мужичок вроде церковного ктитора и несет на шесте тяжеловатый граненый остекленный фонарь, чтоб нести его ровно, и в стороны так же опасливо.

За фонарем движутся двое хоругвей, но не раздельно, а тоже как от испуга стесняясь.

А за ними в пять рядов по две идут десять поющих женщин с толстыми горящими свечами. Женщины пожилые, с твердыми отрешенными лицами, готовые и на смерть, если спустят на них тигров. А две из десяти – девушки, того самого возраста девушки, что столпились вокруг с парнями, однолетки – но как очищены их лица, сколько светлости в них.

Десять женщин поют и идут сплоченным строем. Они так торжественны, будто вокруг крестятся, молятся, каются, падают в поклоны. Эти женщины не дышат папиросным дымом, их уши завешаны от ругательств, их подошвы не чувствуют, что церковный двор обратился в танцплощадку.

Так начинается подлинный крестный ход! Что-то пробрало и зверят по обе стороны, притихли немного.

За женщинами следуют в светлых ризах священники и дьяконы, их человек семь. Но как непросторно они идут, как сбились, мешая друг другу, почти кадилом не размахнуться, орарий не поднять. А ведь здесь, не отговорили б его, мог бы идти и служить патриарх всея Руси!..

Сжато и поспешно они проходят, а дальше – а дальше Хода нет. Никого больше нет! Никаких богомольцев в крестном ходе нет, потому что назад в храм им бы уже не забиться.

Крестный ход без молящихся! Крестный ход без крестящихся! Крестный ход в шапках, с папиросами, с транзисторами на груди.

Что ж будет из этих роженых и выращенных главных наших миллионов? К чему просвещенные усилия и обнадежные предвидения раздумчивых голов? Чего доброго ждем мы от нашего будущего?

Воистину: обернутся когда-нибудь и растопчут нас всех!

И тех, кто натравил их сюда – тоже растопчут.

Кажется, теперь всё по-другому. Мы можем в любое свободное время пойти в храм, участвовать в богослужении. Наши церкви открыты, нет того, о чём писал Солженицын. Вера в Бога законом не преследуется. И тем не менее, боль, гнев и тревога это рассказа не устарели. А слова писателя, финал  рассказа, звучат спустя десятилетия пророчески.

Первый ведущий:

Наше выступление подходит к концу. И закончить его мы хотим небольшим стихотворением современного поэта – иеромонаха Романа (Матюшина), автора многих прекрасных стихов и песен о России и русском народе.

Без Бога нация-толпа,

Объединенная пороком,

Или слепа, или глупа,

Иль, что еще страшней,  - жестока.

И пусть на трон взойдёт любой,

Глаголящий высоким слогом.

Толпа останется толпой,

Пока не обратится к Богу!