Судьбы людей в истории ВОв
статья по краеведению (9, 10, 11 класс) на тему

   Роковое утро 22 июня 1941 года для советских людей стало не только началом Великой Отечественной войны, но и тяжелейшим испытанием, казалось, длиною в целую вечность. В наш край война ворвалась неожиданно быстро. Уже на пятый день  после её начала жители Погарского района увидели в небе фашистские самолёты с чёрными крестами, уверенно нагло летевшими так низко, что казалось ещё чуть-чуть, и можно будет увидеть лётчика. Но рассматривать фашистов никто не собирался. Люди в ужасе прятались в погреба и подвалы. И только  несколько  несмышлёных пацанов подростков пробежали вдогонку пару  десятков метров и швырнули в сторону улетающих бомбардировщиков сухие комья земли.  Фашисты летели бомбить Унечу и Брянск – важные железнодорожные узлы.  А меньше чем через две недели уже Погарская земля содрогалась от сброшенных бомб у Витемли и Гринёва.

   До последних дней никто не верил, что враг придёт в наш дом, а если и придёт, то Красная армия разобьёт его очень скоро. Но вести с фронта приходили все более неутешительные. А из дальних и ближних районов за Десну катился поток беженцев. И 12 августа  жители  узнали о том, что наш  район должен проводить эвакуацию.

   В райкоме партии  посёлка  было принято решение угнать колхозный скот на восток. В деревне Бугаёвке старшим по перегону скота был назначен ветеринар колхоза Коржов Пётр Алексеевич. Вместе с ним в этот нелёгкий путь отправилось ещё несколько односельчан, в том числе и героиня моего повествования – Ольга Афанасьевна Дмитроченко.

  Рано утром в окошко избы, где жила Ольга, постучался председатель колхоза. К нему на порог вышла мать. Через некоторое время она медленно вошла в дом, и Ольга поняла, что произошло что-то очень нехорошее. Соскочив с печи, девушка быстро оделась и обняла мать за плечи: «Что случилось?».  На печи в это время безмятежно посапывали младшие брат и две сестрёнки. «Оля, - сказала мама, - Семёнович просит тебя отпустить сопровождать колхозный скот. Его нужно отогнать подальше на восток, чтобы не достался фашистам». В груди что-то кольнуло и тревожно забилось сердце. Нет, Оля не боялась трудностей и была уверена, что справится с заданием.  Ей просто стало очень жаль мать, ведь та  оставалась совсем одна с малышами. Отец и старший брат Ваня в первые дни войны  ушли на фронт.

   Сборы были быстрыми: вчерашняя варёная картошка, бутылка молока, да  не успевшие как следует налиться яблоки антоновки. Вот пожалуй и всё. Мама достала из сундука Ванины хромовые сапоги. Они хоть и велики, но ногам все же теплее будет,  в лаптях далеко не уйдёшь. Оля оделась, поцеловала мать в морщинистую влажную от слёз щёку и выбежала из дома. Ком подкатил к горлу, но девушка смогла себя сдержать и уверенно направилась к ферме.

   Ветеринар Пётр Алексеевич уже успел выгнать коров, сложить на повозку нехитрый провиант, топор, котелок  и сковороду. В это время подошёл председатель Василий Семёнович и положил на воз увесистый мешок. «Это вам в дорогу хлеб, соль, мука и картошка. Смотрите там…». Он похлопал по крупу гнедого Воронка, в словах и движениях председателя чувствовалось волнение. Пожелав в дороге удачи, Семёнович направился к дальнему сараю, в котором на зиму хранилось сено.

   Тридцать семь коров насчитывало колхозное стадо. Больше десятка из них были уже в запуске. А остальных нужно было доить в дороге.  Оля прошла в сарай, взяла два ведра и большую алюминиевую флягу. Затем вспомнила, что нужна марля, чтобы цедить молоко, но возвращаться назад не стала – плохая примета.

   Стадо прогнали по знакомой до боли улице на шлях, ведущий в Трубчевск. Алексеевич, как и положено заправскому пастуху, шёл впереди. Подросток Павлик,  усевшись на повозку, ехал сзади, горделиво поглядывал по сторонам, ища завистливых зрителей своему такому важному поручению. Но бугаёвская  ребятня ещё спала и только дым, вырывающийся из труб домов говорил о начинающемся новом дне. Каким он будет, этот день?...

    Ольга шла с левой стороны стада, её подруга Зина должна была следить за бурёнками справа.   Грустные мысли о расставании с дорогими для неё людьми постепенно ушли. И вдруг в небе показался нестройный  косяк журавлей. Казалось,  каждый очередной взмах крыльев птицам давался очень и очень нелегко. Девушка подумала, что даже им тяжело расставаться с родными местами и мысленно пожелала  лёгкого перелёта. Вскоре показался соседний посёлок Федоровский, а дальше по шляху Хотьяновка, Любовня, Тёмное. Эти деревни девушка знала. А за Трубчевском начиналась неизвестность…

   Шёл восемнадцатый день их пути.  За это время отелилась Зорька, и её вместе с маленьким бычком  пришлось оставить в хуторе Зырянка соседней Орловской области. Алексеевич взял расписку с местного председателя колхоза. А вот за трёх коров, которые обессилев пали по дороге, расписку брать не  у кого. И хотя в сентябре травы ещё оставались сочными, коровы постепенно худели.. Почти у всех пропало молоко. Да это и понятно, за день приходилось преодолевать расстояние в 60 и более километров, а ночевать под открытым небом. Порядком устали и люди. Запасы продуктов давно закончились и часто завтрак, обед и ужин состоял из кружки молока, да редких яблок колхозных садов.

   Однажды, поредевшее стадо нужно было перегнать через речушку, преградившую путь в лесу на территории Липецкой области. О том, что когда-то здесь был мост, напоминали сиротливо торчащие из воды покосившиеся и порядком подгнившие деревянные столбы. Павел проворно вырубил длинную жердь орешника и уверенно направился вброд. Но не успел он сделать и трёх шагов, как земля ушла из-под ног, и мальчишка с головой окунулся в осеннюю холодную воду. Пётр Алексеевич бросился было спасать паренька, как тот вынырнул из воды и самостоятельно выкарабкался на берег. Эта леденящая ванна не прошла бесследно даже несмотря на то, что одежду просушили на костре. Вскоре он закашлял, а через день поднялась высокая температура.  Хорошо, что на пути пролегало большое село Криньки, где Павла оставили у местной учительницы.

   И снова дорога. Чем дальше от дома уходила Ольга, тем чаще и чаще её мысли возвращались в родную Бугаёвку. Скоро ли закончится их путь, как там мама с детьми, живы ли отец с братом? Она посмотрела на свои ноги. Правый сапог был перевязан тонким кожаным ремешком, который Алексеевич отрезал от уздечки, так как подошва в нём до половины оторвалась. Нога постоянно была мокрой и мёрзла.  Девушка подумала о том, что Ваня поколотил бы её, если бы узнал что стало с его сапогами. Ольга грустно улыбнулась,  посмотрела на небо. «Журавли  наверное уже давно долетели до тёплого моря.  Счастливые, они не знают, что такое война.  А может это и хорошо. Пусть хоть птицы будут счастливы».

   Через два дня Пёрт Алексеевич сообщил, что оставшихся коров передаст в руки председателя колхоза «Призыв» Тамбовской области и девушкам можно возвращаться домой. Сам он записался в военкомате добровольцем на фронт.

   Ольга Афанасьевна вместе с подругой вернулась в родную деревню, оккупированную фашистами,  в начале февраля 1942 года.

   Эту историю я узнал от своей бабушки Дмитроченко Александры Григорьевны. Ольга Афанасьевна была её тётей.

   На первый взгляд кажется, что Ольга не совершила никакого подвига. И её судьба мало чем отличается от тех, кто пережил страшное  время оккупации, кто потерял своих отцов, братьев в годы военного лихолетья. Но это не так. Я считаю, что наш советский народ победил ещё и потому, что о таких, как Ольга Афанасьевна Дмитроченко знаменитый поэт Михаил Исаковский написал:

                               …Да разве об этом расскажешь-

                               В какие ты годы жила!

                               Какая безмерная тяжесть

                               На женские плечи легла!...