Доклад на тему: «Христианская литература о Богородице»
статья по орксэ на тему

  Муниципальное казенное образовательное учреждение

  «Непрядвенская средняя общеобразовательная школа»

             ДОКЛАД

                             на  тему:

  «Христианская литература о Богородице»

                                        Подготовила: учитель начальных классов

                                        Замоткина Ирина Анатольевна

2015 г.

Образ Богоматери занимает особое место в русской культуре и литературе. В России огромное количество богородичных храмов, множество икон и фресковых циклов, обширнейший литературный пласт сказаний и христианских легенд о Богородице и Её иконах. Процесс формирования культа пресв. Марии продолжался в течение всего Средневековья и нашел отражение в том числе и в древнерусской литературе.

В киевской литературе наблюдаются упоминания пресв. Марии в поучениях, житии, летописи, патерике и вставных жанрах похвалы, видения и чуда. В памятниках XI в. Богородица упоминается только вместе с Богом, занимающим в мариологических эпизодах явно доминирующее смысловое положение. Разнообразие вариантов стилистических формул, состоящих из наименований Бога и Богоматери, свидетельствует об этапе становления стилистического топоса. На основании этих фактов можно говорить об отсутствии обособленного культа пресв. Марии в Киевской Руси в XI в.

Уже в «Житии Феодосия Печерского» (кон. XI - нач. XII вв.) появляются первые свидетельства начавшегося процесса обособления культа Богородицы: Ее образ соотносится с судьбой Киево-Печерского монастыря, делается акцент на принадлежности братии пресв. Марии, отмечается Ее покровительство монахам и участие в жизни обители. В житии содержатся два богородичных видения, в которых Богоматерь является посредством монастырской иконы, Ей посвященной. Отсутствие богородичных видений в «Повести временных лет» (более позднем памятнике, чем «Житие Феодосия Печерского») свидетельствует о сознательном использовании богородичных видений в произведениях, связанных с «монашеской» темой, - житиях и рассказах о жизни обители. В памятнике также наблюдается отражение становления культа Феодосия, постоянно соотносимого с богородичной темой.

В «Повести временных лет» тоже встречаются эпизоды, в которых образ Богоматери необходим для развития сюжета: герои просят помощи у Нее лично, и Она сама ее им оказывает (во всех случаях участие Бога не отмечено никаким образом). Эти фрагменты относятся к жанру воинской повести и содержат упоминания Богоматери в чудесах и в виде стилистических формул. Но наиболее последовательно мариологическая тема проявляется в летописных рассказах о событиях, связанных с Киево-Печерским монастырем и именем Феодосия Печерского. Необходимо отметить и колебания в структуре некоторых богородичных формул, свидетельствующие о написании памятника в период формирования этих литературных средств. В «Повести временных лет», так же как и в более ранних памятниках, чаще всего пресв. Мария именуется «святая Богородица», что свидетельствует о неразвитости мариологических наименований и эпитетов.

Таким образом, «Житие Феодосия Печерского» и «Повесть временных лет» позволяют сделать вывод, что начало XII в. - время зарождения обособленного культа Богородицы в Киевской Руси и первых предпосылок его соотнесения с культом Феодосия в Киево-Печерском монастыре и судьбой самой обители.

Киево-Печерский патерик содержит гораздо большее количество упоминаний Богородицы. В тексте встречаются богородичные чудеса и видения, для объяснения событий покровительством высших сил последовательно используются мариологические формулы, часто без упоминания Бога. Богородичные наименования и эпитеты более разнообразны («Богородица», «Божия Матерь», «Матерь», «владычица», «пречистая», «святая», «пресвятая»). Но в патерике мариологическая тема постоянно сопровождается упоминаниями преп. Феодосия и самой обители. Следовательно, наблюдается отражение оформившегося местного единоличного культа пресв. Марии, объединенного с культом Феодосия (иногда совместно с Антонием). Об этом же свидетельствует и появление иконографического типа Богоматерь Печерская (Свенская), соединяющего изображения пресв. Марии, Антония и Феодосия.

Таким образом, в произведениях Киевской Руси зафиксировано начало процесса формирования «монашеского» культа пресв. Марии.

Киевскую традицию продолжает литература Смоленского княжества.

Особенно распространена, по свидетельству смоленских памятников, мариологическая тема в агиографическом жанре. В «Житии Авраамия Смоленского» наблюдается разнообразие мариологических эпитетов. Автор произведения Ефрем применяет не только традиционные, но и расширенные наименования пресв. Марии, образованные лексикой двух семантических групп: «невинность, безгрешность» и «помощь, покровительство». Следовательно, наблюдается закрепление и развитие киевской мариологической традиции в агиографии Смоленска.

В смоленских памятниках других жанров (послание, хождение) мариологическая тема проявляется не так последовательно. Например, в произведении Климента Богородица не упоминается без именования Бога. Как в послании, так и хождениях использованы только самые традиционные мариологические наименования.

Следовательно, в сохранившихся памятниках Смоленска отражен этап формирования местной мариологической традиции, сходной с

киевской. К сожалению, из-за завоевания княжества Литвой в 1404 г. эта традиция смоленской литературы не получила дальнейшего развития.

Уже с XII в. в литературе Владимира отражается процесс формирования единоличного культа Богородицы, в первую очередь проявившийся в создании произведений различных жанров, сюжетно и композиционно связанных с образом пресв. Марии. К таким памятникам относятся «Сказание о победе над волжскими болгарами», «Сказание о чудесах Владимирской иконы Богоматери», «Повесть о Петре, царевиче ордынском».

Наиболее последовательно почитание Богородицы отражено в жанре воинской повести. Начиная со «Сказания о победе над волжскими болгарами» во владимирских памятниках формируется традиция объяснения победы не полководческими талантами владимирских князей, а их избранностью высшими силами. В воинских повестях Суздальской летописи появляются расширенные наименования пресв. Марии, свидетельствующие о закреплении и развитии этой тенденции.

В агиографических произведениях образ Богоматери менее распространен. Только в конце XV в. создаются единичные жития, композиционно организованные Ее образом («Повесть о Петре, царевиче ордынском»). В целом житийная мариологическая традиция во владимирской литературе недостаточно развита.

Еще одна особенность отражения культа Богородицы во владимирских памятниках - соотнесение всех важных изменений в жизни княжества с образом Богоматери и Её чудотворной иконой. Это наблюдение иллюстрируется примерами из Суздальской летописи, в которой множество военных побед, церковных и светских событий объясняются помощью пресв. Марии.

Мысль о формировании обособленного культа Богородицы подтверждается наблюдениями над изменением традиционных стилистических формул: в состав оборотов «поможе Бог», «Божьею помощью», «прославиша Бога», «гонимые гневом Божьим» и др. добавляется наименование пресв. Марии. Появляются мариологические формулы, не упоминающие Бога, что акцентирует Ее единоличное участие в описываемых событиях. Большое количество таких стилистических формул встречается, например, в «Суздальской летописи».

Таким образом, во владимирской литературе наблюдается процесс становления и формирования государственного культа пресв. Марии. Это связано с целенаправленной деятельностью Андрея Боголюбского по установлению особого почитания Богоматери во Владимире: князь перевез из Киева чудотворную икону, позже получившую наименование Владимирской, официально поручил ее покровительству свои земли и создал ряд богородичных храмов. Постепенно богородичный культ стал общезначимым для всего княжества и нашел последовательное отражение в жанрах воинской повести и погодных записях. В Суздальской летописи с начала памятника до времени приезда Андрея во Владимир (1111-1154 гг.) упоминания Богородицы встречаются всего четыре раза, из них три эпизода -указание на богородичные церкви. В период княжения Андрея (1154-1175 гг.) количество мариологических эпизодов уже сорок.

Наиболее последовательно упоминания Богородицы используются в стилистических формулах тверских воинских повестей, что свидетельствует об устоявшейся традиции такого употребления для всей древнерусской книжности. Но в большинстве мариологических формул доминирующая позиция закреплена за наименованием Бога, единоличное упоминание пресв. Марии в них встречается крайне редко.

В тверской литературе наблюдаются единичные свидетельства заимствования литературной традиции Владимирского княжества в «Житии Михаила Ярославовича Тверского». Характерные для владимирской литературы приемы использованы для изображения борьбы Михаила за Владимирское княжение (упоминания Успенского собора, описание общерусского значения этого княжества и города), что указывает на закрепление в средневековом сознании связи между Владимиром и пресв. Марией, его небесной покровительницей.

Показательна малочисленность мариологических фрагментов в тверской летописи, содержащей Ее упоминания только в названиях

культовых сооружений и богородичных формулах в описаниях батальных сцеп. Таким образом, в литературе Твери культ пресв. Марии шире представлен в воинских повестях, чем в памятниках других жанров. Только в одном агиографическом произведении появляется мариологическая тема, что в сравнении с текстами нескольких воинских повестей свидетельствует о более раннем времени формирования воинского культа Богородицы в общерусской литературной традиции.

В «Хождении Афанасия Никитина» интересующие нас эпизоды также редки и представлены в названиях праздников. Все это позволяет предположить, что в Тверском княжестве существовал только общерусский богородичный культ, лишенный специфических местных черт.

Богородичные эпизоды наиболее распространены в новгородских воинских повестях, в некоторых памятниках этого жанра наблюдается влияние владимирской традиции. Среди них встречаются произведения, сюжетно и композиционно организованные образом пресв. Марии (например, «Сказание о битве новгородцев с суздальцами»). В то же время большинство воинских повестей содержат только единичные упоминания Богоматери (например, летописные повести). Но нельзя не признать, что по количеству мариологических примеров воинские повести превосходят в несколько раз другие жанры новгородской литературы, что свидетельствует о существовании общерусского воинского культа пресв. Марии. Это наблюдение доказывается и появлением именно в произведениях этого жанра расширенных богородичных наименований в XIV в, («Сказание о битве новгородцев с суздальцами»). Но эти стилистические средства в большинстве более поздних воинских памятников не были использованы.

Такие же тенденции наблюдаются в новгородских произведениях всех жанров. В целом количество мариологических фрагментов, подлежащих символическому толкованию, в памятниках Новгорода значительно меньше, чем в литературе Владимира или Москвы. В произведениях встречается также намного меньше стилистических формул, упоминающих пресв. Марию, менее последовательно использованы расширенные ее наименования.

Таким образом, рассмотрев произведения различных русских княжеств Х1-ХУ вв., можно сделать вывод о возникновении и формировании не только общерусского обособленного культа пресв. Марии, но и постепенном становлении традиций Ее монашеского, воинского и государственного почитания, в разной мере проявившихся в отдельных княжествах.

Рассмотренные произведения московской литературы предоставляют

обширнейший материал для выявления особенностей формирования и развития культа пресв. Марии.

В жанре житий наблюдается увеличение мариологических фрагментов по сравнению с произведениями других княжеств. В памятниках XV в. развивается мариологическая агиографическая традиция Киевской Руси и Смоленского княжества. В это время появляются жития, сюжетно и композиционно организованные образом пресв. Марии («Житие Кирилла Белозерского»), В XVII в. следование этому образцу приводит к частому формальному включению упоминаний Богоматери в агиографические произведения («Житие Арсения Коневского»). Такое формальное воплощение мариологической темы свидетельствует об обязательности обращения в жанре преподобнического жития к образу пресв. Марии, а, следовательно, о развитости Ее «монашеского» культа.

В жанре воинской повести наблюдается трансформация владимирской традиции соотнесения победы с покровительством высших сил. Если в XV в. еще создаются памятники, прославляющие в первую очередь пресв. Марию и Ее поддержку («Повесть о Темир Аксаке»), то в XVI в. при помощи упоминаний Богородицы подчеркивается значение царя - предводителя воинов («Казанская история»).

В «Повести о житии Федора Ивановича» царь ни разу не присутствует на поле битвы, только подробно описаны его молитвы, обращенные к Богородице до, во время и после сражения (все на некотором удалении от войск). Автор подчеркивает благочестие Федора Ивановича, благодаря которому он и получает помощь в борьбе с неприятелем. Эта же тенденция продолжается и в произведениях XVII в. («Повесть об Азовском осадном сидении»).

В памятниках московского княжества со времени написания «Сказания о Мамаевом побоище» большое внимание уделяется Владимирской иконе Богоматери. Молитвы перед ней упоминаются почти во всех произведениях воинской тематики («Сказание о нашествии Едигея», «Казанская история», летописные воинские повести). «Повесть о Темир Аксаке» сюжетно и композиционно основана на мотиве покровительства чудотворного образа Москве. В Москве же создается «Сказание о иконе Богоматери Владимирской», в котором переработан владимирский памятник, посвященный этому образу. Владимирская икона становится символом московского государства, его главной святыней и защитницей («Повесть о житии Федора Ивановича», «Плач о пленении и конечном разорении»).

Литература отражает и широкое распространение других богородичных образов. Создается множество сказаний об иконах («Повесть о Луке Колочском», «Повесть о явлении и чудесах Казанской иконы Богородицы» и др.). Все это также свидетельствует о широчайшем распространении мариологического культа.

Особое место в московской литературе принадлежит кремлевскому Успенскому собору. Постоянные упоминания храма в произведениях различных жанров и подробное описание его перестройки в Московском летописном своде конца XV в. создают образ духовного центра государства, зримого символа преемственности традиции Владимирского княжества.

В литературе XVII в. . появляются новые жанры, происходит трансформация уже известных, но последовательное использование мариологической традиции сохраняется. Особенно показательны публицистические произведения («Новая повесть о преславном Российском царстве», «Плач о пленении и конечном разорении Московского государства») и видения («Видение некоему мужу духовному») Смутного времени. В них пресв. Мария выступает в традиционной своей роли помощницы и спасительницы, Она - последняя надежда русских в беде. В этих произведениях наблюдается отражение сложившегося и устоявшегося единоличного культа Богородицы в идеологии Московского государства.

Таким образом, мариологическая традиция Владимира органично влилась в книжность Москвы, на ее основе была создана идеология княжества, а затем и Московского государства. Все эти причины способствовали развитию мариологических художественных средств, постоянному использованию расширенных богородичных наименований и многокомпонентных эпитетов. Культ пресв. Марии, по свидетельству литературы, получил широчайшее распространение в московском государстве и проник во все сферы жизни средневекового человека.

Таким образом, мы наблюдаем сложившуюся мариологическую агиографическую традицию, выраженную своеобразными художественными средствами.

Процесс формирования и развития обособленного общерусского культа пресв. Марии наиболее ярко отразился в воинской повести и преподобническом житии. В этих жанрах нашли воплощение «воинский» и «монашеский» культ Богородицы, каждый из которых определил развитую систему специфических художественных средств для изображения пресв. Марии. Наиболее распространенным оказался «воинский» богородичный культ: он зафиксирован не только в воинской повести, но и в произведениях других жанров. На его основе сформировались (не без влияния «монашеского» культа Богоматери) особенности национального менталитета и идеологическая концепция Российского государства.