Период

Мероприятия

2 неделя

• Беседа «Коренные жители Югры»;
• Рисование «Жизнь в тайге»;
• Д/и «Что нужно для охоты?»;
• Чтение сказки «Мышка и лось»;
• Аппликация «Народ-ханты»;
• НОД «Природа в жизни ханты»;
• Мастерская «Кукла-оберег, кукла-ягодка».

3 неделя

• Экскурсия в музей НП «ЦВПД».
• Чтение сказки «Мышка»;
• Рисование «На рыбалке»;
• Оформление фотовыставки «Что мы знаем о народе ханты»
• Чтение сказки «Кот»;
• Создание коллажа по сказке «Один день их жизни ханты»;

4 неделя

• Чтение сказки «Зайчик»;
• Показ настольного театра сказки «Заяц»;
• Чтение сказки «Женщина-кукушка»;
• Обсуждение ситуаций «Как нельзя поступать»;
• Рисование сказки «Женщина-кукушка».

Период

Мероприятия

2 неделя

3 неделя

4 неделя

• Мастер-класс «Хантыйский оберег».
• НОД «Природа в жизни ханты».
• Представление результатов работы по проекту.

Период

Мероприятия

• Экскурсия в поселок Русскинские.
• Представление результатов работы по проекту.
• Мастер-класс «Хантыйский оберег».

№ п/п

Направления в работе

Проводимые мероприятия

1

Работа с детьми

- создание условий для дальнейшей работы;

-поиск использования новых тем по работе с детьми дошкольного возраста по ознакомлению с художественным словом народов ханты и манси.

2

Распространение собственного педагогического опыта

- публикация материалов по данной теме на сайтах ДОУ и педагогических работников;

- участие в конкурсах и фестивалях различных уровней;

-участие в мероприятиях, проводимых дошкольными учреждениями города.

Ермак

Приехал Ермак на земли обские и стал там жить. Живет полгода, живет год, а может быть и два. И вот узнает Ермак: живет где-то в лесах хантыйский князь, и имеет этот князь большую силу, богатую землю. Мало-помалу стал Ермак с двадцатью пятью людьми пробираться туда. Приехал в землю хантыйского князя и стал там жить.
Мало-помалу, подружился Ермак с князем. Стали жить и есть вместе с князем и так подружились, что ночь не проведут друг без друга и дня не проведут друг без друга. Так однажды за питьем, за едой, за дружеской беседой Ермак Тимофеевич и говорит:
– Князь, у меня есть один разговор; не знаю, понравится тебе или нет, если рассказать.
– Если понравится – рассудим, не понравится – отклоним.
– Я вот все думаю: живем мы здесь, в темных лесах, ничего не знаем, а ведь есть у нас царь — хозяин земли русской. Людей, живущих помимо воли царя, не должно на Руси быть. Я думаю дать тебе, князь, совет: надо вам, хантам, принять веру русскую. Князь и говорит:
– О урус, я никому поклоняться не желаю. Мы не испытываем пока нужды в питье и в еде и царя просить об этом не собираемся. Поэтому мы и не касаемся царя, и царь пусть нас не касается.
Тут друзья заспорили. Ермак говорит:
– Если по-доброму не согласишься принять царскую веру, – то примешь ее по-худому. Мы можем заставить тебя войной.
– О урус, – говорит князь, – я с тобой воевать не желаю. Не желаю воевать с тобой потому, что у тебя силы не хватит, хотя ты и русский. Мой народ тебя не боится. Ты даже не справишься с одним моим шаманом, не только со всем моим народом.
Ермак говорит:
– М-м, что за шамана ты имеешь, показал бы мне его. Привели шамана. Оказывается-обыкновенный человек, – Каким волшебством обладает этот твой человек?
– А вот каким волшебством. Вот разрубите его всего. Если он не оживет после этого, то мое дело будет проиграно, я буду побежден вами. Если он оживет, то проиграете вы.
Ермак говорит:
– Нет, – говорит. – Как можно понапрасну изрубить человека. Дело у нас с вами далеко зашло. По-моему, нам надо поклясться. Вот твоя сабля, и вот моя сабля.
Положим их крест-накрест на стол. Кто из нас выиграет спор, саблю того должен поцеловать проигравший.
Так и условились. Положили сабли на стол. Ермак Тимофеевич вывел на улицу шамана и приказал своим изрубить его.
Начали рубить. Изрубили на мелкие куски. Только отвернулись те, кто рубил, – шаман вскочил и рассмеялся.
Ермак снова приказал изрубить его. Опять схватили шамана, опять изрубили. И только отвернулись те, кто рубил, его, – он снова вскочил и рассмеялся.
Ермак говорит:
– И в самом деле, он у вас бессмертен. Два раза пробовали его изрубить, он все оживал. На третий раз придумаем что-нибудь другое.
И приказал Ермак развести такой костер, что пламя его поднималось до вершин лиственниц, до вершин больших елок. Когда костер разгорелся большим пламенем, связали шаману руки и ноги и бросили на костер, а костер оцепили кругом.
И сгорел шаман, не оставив ни пепла, ни уголька.
Ермак говорит:
– Ну вот и вся мудрость вашего шамана, было ли чем хвастаться!
Князь говорит:
– Хотя и не хватило мудрости у моего шамана, но народ мой, пока он живет, тебе не поддастся.
– Но, князь, хотя ты и хвастаешься, а моего шамана ты еще не слышал и не видал.
– Ну, похвастайся, какого шамана ты имеешь, – говорит князь.
– Вот я выйду на улицу, – говорит Ермак, – и пойду куда-нибудь в сторону.
Взял Ермак ружье, вьшел на улицу и ушел в сторону. Зарядил ружье, поднял курок и выстрелил. Выстрелил, и эхо вначале отдалось на полуденной стороне, а затем прокатилось по долине Оби: целый день от этого выстрела гудело кругом и вся земля сотрясалась. Князь и весь его народ все перепугались. Между собой говорят:
– Ого, ребята, как будто бы небо свалилось… Что теперь нам делать? – спрашивает князь. – Видимо, придется мне поцеловать саблю русского богатыря.
Те, что постарше, поумнее, говорят:
– Князь, ты зря не целуй его саблю. Надо подумать, что да как.
Вошел Ермак.
– Вот, князь, каков мой шаман, слышал или нет?
– Да, урус, слышал… Подумал князь и говорит:
– Теперь будем совершать клятву. Но прежде чем поцеловать твою саблю, мне нужно условиться с тобой еще кое о чем.
Ермак говорит: – Ну, говори, говори, князь!
– Я так думаю, урус: твою саблю я поцелую, но только с таким условием: пусть мой народ будет жить и впредь также вольно в здешних местах, как жил до сих пор; пусть будет так, чтобы его не призывали в солдаты. Вот что я хотел сказать. При этом условии я приму клятву. Но чтобы не было никакого обмана ни с моей, ни с твоей стороны.
Ермак говорит:
– Это правильно ты говоришь, мне нравится. Но к этому я хочу добавить, и если тебе понравится, слушай. Народ твой воевать не будет. Сделаем такой договор. Но народ твой будет платить царю подать. Люди твои будут называться не ясащными, а вольноданцами, поскольку вы подчинились добровольно.
Ермак Тимофеевич сел писать договор. Написал все так, как они договорились с князем. Оба подписали договор. Затем Ермак поцеловал саблю князя в знак того, что он исполнит все условия договора, а князь поцеловал саблю Ермака в знак того, что он побежден.

Карты с золотом

Собрались три охотника на охоту. Долго ли, коротко шли, до ночлега дошли. Стали искать спички, а спичек ни у кого не оказалось.
Один из них говорит:
– Влезайте на деревья; где огонь увидите, туда и пойдем. Влез один из них, смотрит – в одном месте огонь виднеется.
– Ну, сходи, принеси оттуда огня. Другой пошел к тому месту, где огонь был виден. Пришел туда; оказывается, какой-то старик огонь развел.
– Ну, дедушка, здравствуй!
– Здравствуй, здравствуй, внучек! Ты с какой нуждой– бедой ходишь?
– С какой нуждой-бедой хожу? Наши жены не позаботились об огне для нас, я пришел огня просить.
– Внучек, мой огонь дорогой, бесплатно не дам: расскажи семь веселых сказок – дам огня.
Постоял-постоял охотник и ушел к своим товарищам. Пришел туда и говорит:
– Дед своего огня бесплатно и дешево не дает. Говорит другому охотнику:
– Пойди ты, может-тебе даст.
Вот человек этот пошел, пришел туда. Старик стоит.
– Здравствуй, дедушка!
– Здравствуй, здравствуй, внучек!
– Дедушка, я огня попросить пришел. Дашь или нет огня?
– Мой огонь дорогой и платный, так не дам. Расскажешь семь веселых сказок дам.
– Я не умею рассказывать. Да где мне взять семь веселых сказок?!
Пошел к ночевью. Говорит двум своим товарищам:
– Дед говорит: если расскажу семь веселых сказок, даст огня; не расскажу – не даст. Младший из них говорит:
– А ну, я пойду! Пришел туда, старик сидит и подтапливает.
– Дедушка, наши жены не позаботились об огне для нас. Дай нам огня.
– Мой огонь дорогой, платный. Если расскажешь семь веселых сказок – дам.
Тот и начал:
За все лето я набил полный мешок комаров и полный мешок мошкары, потом набил полный мешок оводов. И стал я их продавать. Один комар-лошадь и корова, одна мошка-лошадь и корова, один овод-лошадь и корова.
Потом стал убивать коров. Сколько убью – кожи их на ремни режу.
Резал-резал, стал обдирать шкуру с последней коровы, а она вскочила и побежала…
– Дедушка!.. Смотри, небо сейчас свалится!..
Тут старик превратился в кучу золота.
Привел младший охотник туда своих товарищей, наполнили свои нарты золотом и уехали. 

Мышка и лось 

Бегала мышка по лугу и ела свежую сочную травку, Вдруг налетел ветер, пошел дождь, мышка промокла и спряталась в траве. Вышел из леса полакомиться чистой травкой огромный лось с ветвистыми рогами. Бродил, бродил по лугу, щипал травку и. нечаянно вместе с травкой проглотил и мышку. 
Сидя у лося в животе, мышка говорит: 
– Точу-точу ножик, лосю горло перережу, на волю выйду. 
– Не режь мне горла, – лось говорит, – выйди через мой рот. 
– У тебя рот слюнявый, – отвечает мышка. И снова кричать стала:-Точу-точу ножик, лосю горло перережу, на свободу выйду! 
– Не режь мне горла, выйди через мой нос, – попросил лось. 
– Нет, нос твой мокрый… – И еще громче стала мышка кричать:-'Точу-точу ножик, лосю горло перережу, на свободу выйду. 
– Не режь, – взмолился лось, – через отверстия ушей моих выйди! Нет, в твоих ушах сера! – И еще громче стала кричать мышка:-Точу-точу ножик, лосю горло перережу, на волювыйду! 
Так и перерезала, вышла на волю, содрала шкуру с лося. 
Мясом лося наполнила семь амбаров, наполнила семь лабазов. 
Мясо этого лося ел я, и ты, может быть, попробовал.

Ими-Хиты и Вошинг Урт

Живут бабушка с внуком. Бабушка сидит дома, прядет нитки, внук бегает на улице и играет. Долго ли, коротко ли так жили, внук подрос, стал ходить на охоту и на рыбалку.
Так они жили. Вот однажды внук говорит бабушке:
– Бабушка, пойду-ка я к Вошинг Урту сватать его младшую дочь.
Бабушка отвечает:
– Не ходи, внучек, у тебя еще руки не окрепли, ноги не окрепли как следует.
– Нет, все равно пойду.
Уговорил бабушку. Собрался. Вышел на улицу, бросил свои подволожные лыжи и, куда они носами встали, туда и пошел.
Долго ли, коротко ли шел, нашел след горностая и пошел по нему. Немного прошел, видит-горностай залез на дерево. Ими-Хиты убил горностая, снял с него шкуру вместе с когтями и зубами и пошел дальше.
Шел-шел, нашел беличий след. Пошел по беличьему следу. Немного прошел, видит – белка залезла на дерево. Он убил ее, снял с нее шкурку вместе с когтями и зубами и пошел дальше.
Долго ли, коротко ли шел, вышел к огромному городу.
Оглядел город кругом. Богатый дом всегда выделяется. Ими-Хиты вошел в этот приметный дом. Видит, Вошинг Урт сидит. Вошел, поздоровался:
– Здравствуй, дедушка Вошинг Урт!
– Здравствуй, здравствуй, внучек! Какими судьбами тебя сюда занесло, какими судьбами тебя сюда привело?
– А-а, я, несчастный, так себе брожу. Устроили пир по случаю прихода гостя. Долго ли, коротко ли пировали, Ими-Хиты говорит Вошинг Урту:
– Я пришел к тебе торговаться-рядиться. Пришел свататься к твоей младшей дочери, которую ты держишь в богато убранной горнице. Может быть, надумаешь выдать ее за меня?
Вошинг Урт опустил свою голову и держал ее так ровно столько времени, сколько варится котел. Затем поднял голову и говорит:
– Что плохого в том, чтобы дочь замуж отдать? Отдам. Но ты сделай мне одно дело. У нас на краю города прижился летающий великан Тунгх с женой. Они уже семь лет ежедневно похищают людей из моего города и кормят своих детей. Так они будут похищать людей до тех пор, пока не будут летать их дети. Вот если ты сумеешь увести прочь Тунгхов, тогда я отдам за тебя мою дочь.
Ими-Хиты согласился прогнать летающего великана Тунгха.
Пошел туда. Смотрит-верно, стоит очень высокое дерево, совершенно без сучьев. На самой вершине гнездо летающего Тунгха.
Ими-Хиты достал из кармана шкурку горностая и влез в нее, обернулся горностаем и стал взбираться на дерево. Лез-лез-устали когти горностая. Снял он шкуру горностая и оделся в беличью шкуру. Обернулся белкой, опять стал взбираться вверх.
Немного до гнезда не добрался, как вдруг из гнезда навстречу ему выскочила большая противная жаба. Ими-Хиты выхватил топор и разрубил жабу пополам.
Влез Ими-Хиты в гнездо, а в гнезде два детеныша одни сидят. Ими-Хиты говорит детенышам летающего Тунгха:
– Почему не улетаете oтcюдa? Детеныши говорят:
– Мы отращиваем крылья. Только начнут они отрастать, как кто-то приходит и отгрызает у нас их. Потому и не улетаем.
Ими-Хиты говорит:
– Я знаю, кто отгрызал ваши крылья. Это была большая жаба. Я ее убил, теперь некому отгрызать ваши крылья, теперь отрастут.
Он вынул-из кармана золотую бутылочку с водой и помазал концы крыльев у детенышей летающего Тунгха. Помазал и велел:
– Машите крыльями!
Детеныши Тунгха начали махать крыльями. Чувствуют – так хорошо. Немного погодя опять помазал. Опять они стали махать крыльями: стало еще лучше. Помазал в третий раз и велел лететь. Детеныши Тунгха полетели. Облетели весь белый свет и снова вернулись к гнезду. Ими-Хиты спрашивает:
– Ну как, теперь можете улететь? Детеныши говорят:
– Можем. Скоро наш отец и наша мать, прилетят. Они могут тебя съесть. Мы тебя спрячем.
Спрятали детеныши Ими-Хиты на дне гнезда. Немного погодя прилетает летающий Тунгх и приносит красивого юношу.
Прилетает мать и приносит красивую девушку.
Дети говорят:
– Мы уже поправились, теперь можем летать.
– Кто же вас излечил?
– Того, кто излечил нас, мы здесь прячем. Отец и мать говорят:
– Покажите нам его.
– А вы его не съедите?
– Зачем же мы его съедим? Мы ему спасибо скажем. Дети великана вынули Ими-Хиты из гнезда.
– Вот кто нас излечил. Если бы не он, мы никогда бы не стали летать.
Летающий Тунгх с женой говорят:
– Здравствуй, Ими-Хиты! Как тебя сюда занесло?
– Я, несчастный, просто так брожу, и рассказал, зачем пришел сюда.
– Спасибо тебе за то, что излечил наших детей. Летающий Тунгх говорит жене:
– Ты теперь улетай с детьми; где найдешь хорошее место, там и сделайте себе гнездо. Я останусь здесь, буду помогать Ими-Хиты. А ты, Ими-Хиты, садись теперь мне на спину, и я понесу тебя, куда тебе нужно.
Отпустили великаны юношу и девушку домой. Ими-Хиты сел на спину летающего Тунгха, и полетели они к городу Вошинг Урта.
– Теперь иди к Вошинг Урту, – говорит Тунгх, – спроси, наверно он еще задачу даст. Спроси и приходи ко мне. Ими-Хиты пошел к Вошинг Урту, говорит:
– Твое приказание я исполнил: летающего Тунгха с женой прогнал.
Вошинг Урт говорит:
– Прогнать-то ты прогнал их, да теперь для пира хорошее угощение нужно. Где найдешь его? Здесь поблизости ничего подходящего нет. Хорошую еду, хорошее питье поискать надо. В старое время я слышал, что за неизвестными землями, за неизвестными морями есть тридцатиголосые птички. Если принесешь этих птичек, отдам за тебя дочь. Ими-Хиты пошел к летающему Тунгху, говорит:
– Вошинг Урт говорит, что за неизвестными землями, за неизвестными морями есть море. На берегу этого моря есть тридцатиголосые птички. Если принесу этих птичек, тогда, говорит, отдаст свою дочь. Летающий Тунгх говорит:
– Сходи к городским кузнецам, вели сделать железный перевес.
Ими-Хиты сходил к кузнецам. Велел сделать ловушку (железный перевес). Сделали перевес. Он принес его к летаюющему Тунгху. Летающий Тунгх говорит:
– Положи свой перевес мне на спину и садись сам. Ими-Хиты положил перевес, сел сам, и летающий Тунгх полетел. Летели-летели, наконец опустились. Летающий Тунгх говорит:
– Ими-Хиты, сходи наруби шесты для перевеса. Ими-Хиты сходил, нарубил шестов и погрузил их на спину летающего Тунгха и полетели дальше. Долго ли, коротко ли летели, вышли к водоразделу двух морей. Прилетели, сели.
Летающий Тунгх говорит:
– Поставь шесты перевеса и растяни перевес, а я пойду загонять тридцатиголосых птичек.
Летающий Тунгх улетел.
Немного времени спустя Ими-Хиты видит: Тунгх гонит тридцатиголосых птичек. Птички вверх – и летающий Тунгх вверх кидается. Так он гонит их на перевес. Когда подлетели к перевесу, птички хотели взвиться вверх, но летающий Тунгх преградил им путь, и все птички попали в перевес. Ими-Хнты быстро спустил перевес. Птички все попались.
Летающий Тунгх говорит:
– Теперь погрузи их ко мне на спину, и полетим обратно. Ими-Хиты погрузил птичек на Тунгха и сам сел. Летающий Тунгх стал взлетать. Махал-махал крыльями, никак не мог взлететь. Поднатужился еще раз; помахал-помахал крыльями, еле взлетел. Долго ли, коротко ли летели, наконец долетели до города Вошинг Урта и сели. Летающий
Тунгх говорит:
– Теперь, Ими-Хиты, сходи к Вошинг Урту и попроси у него тридцать лошадей.
Ими-Хиты пошел, попросил тридцать лошадей, погрузил на них свою дичь и повез в амбары Вошинг Урта. Все амбары наполнил. Пошел Ими-Хиты к Вошинг Урту и говорит:
– Я исполнил твое приказание.
Вошинг Урт долго сидел молча, затем сказал:
– Мясо-то привез, а рыбы нет, на пиру нужна и рыба. Если ты не знаешь, где искать хорошую рыбу, я скажу. В неизвестной стороне, в неизвестном направлении есть море. В этом море есть златоперый окунь. Если поймаешь этого окуня, тогда дочь отдам и большой пир устрою.
Ими-Хиты пошел к летающему Тунгху и говорит:
– Вошинг Урт так говорит: В неизвестной стороне, в неизвестном направлении есть море. В этом море есть златоперый окунь. Если поймаю этого окуня, тогда, говорит, отдаст свою дочь.
– Ну, внучек, – говорит Тунгх, – садись на мою спину.
Ими-Хиты сел на его спину, и они полетели.
Долго ли, коротко ли летели, сели. Летающий Тунгх говорит:
– Сходи, внучек, наруби тридцать толстых кольев для запора.
Ими-Хиты нарубил кольев, погрузил на спину летающего Тунгха. Погрузил, и полетели дальше. Долго ли, коротко ли летели, прилетели к водоразделу двух морей, сели на землю.
Летающий Тунгх говорит:
– Теперь, внучек, сделай запор, колья поставь против течения. В середине запора выдолби большую прорубь.
Ими-Хиты сделал запор, выдолбил большую прорубь, а сам отошел в сторонку и сел поблизости. Немного погодя из проруби выпрыгнули на лед, два чебака. Чебаки говорят:
– Ими-Хиты, сделай доброе дело, отпусти нас в воду.
Ими-Хиты говорит им:
– Я вас отпущу, если вы пригоните ко мне в запор златоперого окуня.
– Мы боимся златоперых окуней, они нас съедят.
– Ну, не хотите, подыхайте здесь, мне не жалко.
Рыбки говорят:
– Смилуйся, Ими-Хиты, отпусти нас, мы совсем замерзаем.
– Сходите, приведите златоперого окуня, тогда отпущу.
– Мы очень боимся златоперого окуня, не пойдем мы туда.
– Если боитесь, мерзните, мне дела нет.
– Пожалуйста, собери всю свою доброту, отпусти нас. Так и быть уж, сходим, приведем сюда златоперого окуня. Ими-Хиты взял их и отпустил в воду. Немного времени прошло, заходила, заволновалась вода подо льдом. Видит, чебаки его плывут, а за ними громадный окунь гонится. Рыбки выпрыгнули на лед, а за ними и окунь выпрыгнул. Ими-Хиты принялся рубить окуня своим топором. Чебаков снова отпустил в воду, а сам разрубил окуня на тридцать частей и погрузил на спину летающему Тунгху.
Стал Тунгх взлетать: махал-махал крыльями, не взлетел. Второй раз собрался с силами, махал-махал крыльями, насилу взлетел. И полетели. Прилетели в город Вошинг Урта.
Летающий Тунгх говорит:
– Иди быстро, проси тридцать лошадей, запряженных в сани.
Ими-Хиты сходил, попросил лошадей, погрузил рыбу, повез в амбар Вошинг Урта.
Пошел Ими-Хиты к Вошинг Урту и говорит:
– Что приказано было, я сделал.
– Теперь можно настоящий пир устроить, – говорит Вошинг Урт.
На весь город, на все юрты пир устроили. Месяц пировали, неделю пировали. Праздник кончился, теперь счастливо живут.

Кот

Жили старик со старухой. Был у них кот. Однажды кот убежал в лес. Бродил-бродил кот по лесу, – наступила осень, стало холодно, а он все бродит по лесу, ищет теплый уголок, куда можно было бы спрятаться. Так, бродя по лесу, встретил он петуха и говорит ему:
– Осень наступила, холодно стало, построим себе дом.
– Не буду. Что я с домом буду делать? – отвечает петух. Я в любом месте укроюсь.
Побрел кот дальше. Долго ли, коротко ли бродил по лесу, встретил теленка и говорит ему:
– Эй, приятель, давай выстроим дом.
– Ну что я с домом буду делать? – говорит теленок. – Я сделаю какое-нибудь гнездышко из сена и лягу в него. Опять кот пошел бродить. Долго ли, коротко бродил, встретил жеребенка.
– Давай-ка, приятель, построим дом.
– Что я буду делать с домом? Я в любом месте простою, – ответил ему жеребенок.
– Коли так, – сказал кот, – пойду и построю дом один. Стал строить дом. Дом построил, вошел внутрь, забрался на печку и лег там.
Пришла зима. Лежит кот на печке, кости греет. Однажды, слышит он чьи-то шаги. Подошел к двери, стал окликать, – оказывается, петух пришел.
– Я замерзаю! – кричит петух. – Впусти меня в дом. Если на тебя нападут, я буду кричать и клеваться.
– А когда я звал тебя вместе дом строить, ты не шел!..
Так они разговаривают, вдруг теленок бежит с криком.
– Впусти меня! – говорит теленок. – Если на тебя нападут, я буду кричать и бодаться. Кот говорит:
– Я тебя звал дом строить, ты не шел!
В это время пришел жеребенок:
– Впусти меня! Если на тебя нападут, я буду лягаться и кусаться. Кот говорит:
– Ну-ну, входите, входите. Вошли они.
Долго ли, коротко ли жили, однажды стала их дверь открываться.
Петух спрашивает:
– Кто там?
– Я, росомаха! Впустите меня.
– Тише, тише, хозяин спит. Если проснется, убьет тебя. Испугалась росомаха и побежала к медведю. Медведь послал волка.
– Сходи, узнай, как зовут хозяина.
Пришел волк туда.
Петух, жеребенок и теленок-все бросились к дверям.
– Не входи, не входи, убьет тебя наш хозяин.
– Да скажите, как зовут вашего хозяина?
– Хозяин наш-кот.
Волк прибежал домой, говорит медведю:
– Имя их хозяина – кот.
– Теперь пойдемте-ка, добудем оленей, – говорит медведь, – оленя убьем и позовем кота в гости. Пошли. Добыли четырех оленей. Медведь говорит росомахе:
– Сходи, позови кота сюда в гости.
Пошла росомаха. Пришла, открыла дверь и говорит:
– Пусть приходит ваш хозяин погостить к нам. Теленок разбудил кота.
– Медведь зовет тебя в гости.
Кот встал, оделся и пошел потихонечку.
Пришел. А медведь забрался на дерево, боится кота.
Кот стал есть. Ест и мяукает:
– Мяу! Мяу!
Медведь спрашивает росомаху:
– Ты знаешь ведь русский язык, ты понимаешь, что он говорит? Росомаха отвечает:
– Мало, мало! – он говорит.
– Говорил же я тебе раньше, что надо было убить еще двух оленей. Теперь он нас съест.
Кот поднялся. Медведь испугался и свалился с верхушки дерева прямо на сук. Сук вонзился в медведя, и медведь сдох.
А волк с росомахой убежали в лес и теперь ходят они в лесу

Три снохи

В Малой Сосьве жили старик со старухой. Был у них сын. Все, живущие на Малой Сосьве, – охотники на красного и черного зверя. Малыш вырос и начал тоже охотиться.
Однажды сели они обедать. Старуха завела разговор:
– Старик, мы с тобой состарились. Сын наш вырос и начал охотиться, ходить по лесам, ездить по водам. Надо искать ему жену.
Старик говорит: – Здесь нет подходящих невест. Ты ведь сама знаешь, что мы живем на людной дороге, у нас много бывает проезжих снизу и сверху. Приедет хороший гость, плохая невестка ни еду приготовить, ни питья запасти не сумеет. Я так думаю: в Шеркалах живет один купец, у него есть дочь. Его дочь и сосватаем.
– И правда, так ладно будет, – говорит старуха. Как сказали, так и сделали. Съездили в Шеркалы, сосватали купеческую дочь. Приехали домой и стали жить-поживать.
Купеческая дочь готовит еду, приготовляет питье. Долго ли, коротко ли так жили, однажды после обеда старик говорит снохе:
– Ну, сношенька, дочь купеческая, приготовила бы ты мне деревянный котел.
Задумалась купеческая дочь: что за деревянный котел, и как его делают?
Старик сидел-сидел и говорит:
– Сноха, дочь купеческая, слышишь или нет? Приготовь мне деревянный котел.
Сноха, дочь купеческая, говорит:
– Откуда мне знать, как делается этот деревянный котел? Рассердился старик, вскочил и говорит:
– Не надо мне такую сноху, которая не умеет ничего делать!
И прогнал свою сноху, дочь купеческую. Опять стали жить втроем.
Много ли, мало ли жили, однажды сели обедать. За обедом старуха говорит:
– До каких же пор сын наш будет так ходить? Мы скоро совсем состаримся, надо подыскать ему жену. Старик рассуждает:
– Что пользы взять плохую? Брали купеческую дочь. купеческая дочь не сумела ужиться. Я думаю, надо посватать дочь городского боярина.
Поехали опять в Шеркалы, сосватали боярскую дочь. Приехали домой, стали жить-поживать. Боярская дочь еду готовит, питье припасает.
Долго ли, коротко ли так жили, однажды после еды старик и говорит:
– Ну, сношенька, дочь боярская, сделай-ка мне деревянный котел.
Боярская дочь задумалась: как сделать деревянный котел? А старик сидел-сидел и говорит:
– Сноха, дочь боярская, я тебе по-хантыйски говорю, сделай мне деревянный котел.
– Да откуда мне знать, как этот деревянный котел делается? Вскочил старик и говорит:
– Не надо мне такую сноху, которая не умеет ничего делать!
И прогнал свою сноху, дочь боярскую. Много ли, мало ли времени прошло после этого, однажды старуха говорит старику:
– Ну как, старик, до каких пор наш сын будет без жёны ходить? Мы умрем, – как он один будет жить? Старик говорит:
– Э, старуха, как хочешь, я теперь в окрестности не знаю, кого взять… Сосватали купеческую дочь, не смогла ужиться, взяли боярскую дочь, тоже не вытерпела.
Старуха говорит:
– Нечего нам искать невест из богатых мест. Вот, здесь у нас, на берегу, у спуска к охотничьему амбару, живет девушка-сиротка.
Старик отвечает:
– Как хочешь, как тебе нравится.
– Если захотят прожить свой век по-хорошему, то и так проживут, – говорит старуха.
Поговорили, посудили, позвали сына.
– Сынок, – говорит мать, – мы опять задумали искать тебе жену. Решили теперь взять местную. Подойдет тебе сиротка-девушка, которая живет у спуска к амбару?
– Вам лучше знать, какая сиротка у вас уживется. – Мать сходила, уговорила сиротку-девушку, – и мигом справили свадьбу.
Отпировали и стали жить-поживать. Сиротка готовит еду, запасает питье. Долго ли, коротко ли жили, вот старик после обеда сел на нары и сказал:
– Ну, сношенька-сиротка, сделай мне деревянный котел. Сноха вскочила, достала из-под подушки кисет и трубку с табаком, прикурила ее и поднесла старику.
Старик стал покуривать. Выкурил трубку и говорит:
– Ну, сношенька моя, сиротка, будь всегда такой мудрой, такой смышленой. Пусть у вас с мужем никогда не выводится ни еда, ни питье.
Стали жить, поживать. Долго ли, коротко ли живут, настала осень.
Старик говорит:
– Ну, сынок, надо приготавливать нам с тобой охотничье-снаряжение.
Неделю, две ли недели собирались, готовились, наконец погрузились и тронулись в урман. Стали тащить нарты. Долго ли, коротко ли тащили, наконец дошли до охотничьей избушки.
Начали кружить по лесам и водам; каждый день черного и красного зверя приносили.
Однажды они охотились далеко от избушки. Старик устал, идти ему тяжело.
– Сынок, – говорит старик, – сделай короткой длинную дорогу. Так, усталые, когда мы дойдем?
Сын думал-думал – не знает, что делать. Наверно побьет меня, – думает он и шагает молча, опустив голову.
– Сынок, – снова говорит старик, – я тебе по-хантыйски говорю: сделай короткой длинную дорогу!
– Да откуда мне знать, как длинную дорогу делать короткой?
Старик рассердился и давай колотить его посохом.
– Такой-сякой, если будешь таким неповоротливым, пропадешь совсем.
Сердито бормоча, старик ушел. Сын, морщась от боли, пошагал до избушки. Долго ли, коротко ли охотились после этого, осень прошла, отправились они домой.
Пришли домой. После долгой охоты лежат, отдыхают. Говорит сын своей жене-сиротке:
– Когда мы охотимся, отец заставляет меня сделать длинную дорогу короткой. Я не знаю, как это сделать, он меня бьет за это.
– Эх ты, родился мужчиной и не знаешь такого пустяка. Это он тебя петь заставляет, чтобы путь коротким казался.
Долго ли, коротко ли жили, пришла другая осень. Опять собрались идти в урман. Подготовились, собрались, погрузили нарты и потащили. Пришли к охотничьей избушке, начали охотиться: черного и красного зверя приносят каждый день.
Однажды очень далеко зашли. Вечером стали возвращаться домой, старик так устал, что еле ноги тащит.
– Ну, сынок, – говорит старик, – сделай короткой длинную дорогу!
Сын запел: кончится короткая песня, начинает длинную, кончится длинная песня, начинает короткую. Так с песнями, смеясь и шутя, сын и отец не заметили, как к избушке пришли, – ни усталости, ни голода не чувствовали.
Приготовили поесть. За едой отец говорит:
– Вот, сынок, так и надо жить. Придут мрачные мысли, мрачные думы, шаг твой начнет сбавляться, и глаза твои не будут видеть, между каких деревьев тебе надо пройти. Чтобы сбросить с себя мрачные мысли, нужно песней развеселить себя. Начнешь веселую песню, не заметишь с нею, как время пройдет, не заметишь, как дело сделается.
Хороший охотник всегда веселит себя песней.

Мальчик Идэ

Жил-был мальчик Идэ. Рано остался он круглым сиротой. Отец его, охотник, ушел однажды в тайгу на промысел и не вернулся. А вскоре умерла и мать. Взяла мальчика к себе старая бабушка.
Любила бабушка внука, и Идэ тоже любил бабушку. Целый день бегал за ней по пятам: бабушка к речке – и Идэ за ней, бабушка в лес – и Идэ с нею. А один никуда от избушки не отходил: боялся.
– Стыдно таким трусом быть, – говорила ему бабушка. – Ведь ты уже большой мальчик, а всего боишься.
Молчит Идэ. А бабушка думает:

Как бы его храбрым вырастить? Другие в его годы и за рыбой, и за птицей в лес одни ходят, а мой Идэ ни шагу без бабушки.
В тот год в тайге много кедровых орехов уродилось. Вот бабушка как-то и говорит:
– Пойдем, Идэ, орехи собирать.
– Пойдем, бабушка.
А в лес надо было плыть по реке.
Собрала бабушка берестяные корзинки и села в челнок. Идэ рядом с ней пристроился…
Оттолкнулись веслом от берега и поплыли.
День выдался ясный, теплый.
Проплыли бабушка с Идэ две песчаные косы, миновали и третью. К четвертой косе причалили.
Вытащили челнок на берег, сами на горку поднялись, в тайгу вошли.
Стали бабушка и Идэ орехи собирать.
Высокие кедры прячут в ветвях зрелые шишки. Бабушка ударит по сучку колотушкой – шишки сами на землю и падают.
Носят бабушка с внуком полные корзинки шишек в челнок. Так много орехов набрали, что на всю зиму хватит. Можно бы и домой ехать. А бабушка села на пень и думает: Надо, чтобы внучек мой храбрым вырос. Испытаю я сегодня его, оставлю на ночь в лесу. Медведи и волки здесь не водятся, а остальные звери не страшны. Подумав так, говорит бабушка внуку:
– Ой, Идэ, забыла я на горке еще одну полную корзинку. Сбегай, внучек, принеси.
Побежал Идэ на горку. А бабушка села в челнок, оттолкнулась от берега и поплыла.
Глядит Идэ с горы: уплывает бабушка, все дальше и дальше уносит ее река.
Закричал Идэ с горы, заплакал:
– Бабушка! Бабушка! Что же ты меня одного оставила?
А бабушка с лодки отвечает:
– Побудь здесь ночку, внучек, а я утром приеду за тобой.
Так и уплыла. Идэ один на берегу остался.
Что же теперь со мной будет? – думает он. – Пропаду я тут один, конец мне пришел.
А солнышко тем временем уже низко за тайгу опустилось. Вечереет, скоро ночь наступит.
Стал Идэ над рекой от дерева к дереву бродить – ищет, где бы на ночлег устроиться. В большом старом кедре увидел он глубокое дупло. Залез туда, свернулся клубочком и лежит тихонько. Сам ни жив ни мертв от страха.
Потемнела тайга, нахмурилась. Ветер поднялся, дождь пошел. Падают шишки на землю, стучат по стволу. Совсем испугался Идэ. Спрятался он еще глубже в дупло, дрожит, боится, как бы звери не пришли. А его никто и не думает есть. Только кедры шумят под дождем. Как ни трусил Идэ, все-таки понемножку засыпать начал. Всю ночь и провел в дупле.
Утром просыпается, смотрит: светло, небо ясное, день жаркий, солнечный. Шумят над ним свежие зеленые ветки, а птицы так и заливаются.
Жив ли я? – думает Идэ со страхом.
Стал он сам себя ощупывать: правую руку протянул – тут рука, левую протянул – и левая тут. Голова на месте и ноги целы. Никто не съел.
Вылез Идэ из дупла. Смотрит: кругом на земле шишек видимо-невидимо. Ночью насыпались. Вот хорошо-то!
Стал он шишки в кучу собирать.
Большую кучу набрал. Глянул на реку, а у берега на песке знакомый челнок лежит и бабушка, кряхтя, в гору поднимается.
Закричал Идэ бабушке издали:
– Ты что же меня вчера одного оставила? А бабушка и отвечает:
– Это я нарочно, Идэ. Я хочу, чтобы ты храбрым вырос. Ты – человек, а человек над всем на свете хозяин. А разве ты не хочешь храбрым быть?
– Хочу, – тихонько говорит Идэ.
Помирились Идэ с бабушкой. Пошли вместе орехи собирать. Опять целый челнок шишек набрали. Домой поехали.
С тех пор перестал Идэ всего бояться. И в лес, и на реку-всюду один ходит. Нигде ему не страшно.

Мышка

Жила мышка. Настала весна, задумала мышка поехать осетров и нельм ловить. Вместо лодки ореховую скорлупку взяла, вместо весла-лопаточку для шпаклевки лодки серой.
Едет и напевает:
– Ореховая скорлупка-лодка моя: тел, тел, тел, лопаточка-весёлко мое: пол, пол, пол. У одной деревни ребята кричат с берега:
– Эй, мышка-норушка, подъезжай сладости поесть!
– Какие сладости?
– Со щукой.
– Нет, со щукой не ем.
И опять едет дальше, напевая:
– Скорлупка-лодка моя: тел, тел, тел, лопатка-весёлко мое: пол, пол, пол.
И опять у одной деревни ребята с берега кричат:
– Эй, мышка-норушка, приставай сладости поесть!
– Какие сладости? – С утиным мясом!
– Нет, с утиным мясом не стану есть.
И опять едет дальше, напевая:
– Скорлупка-лодка моя: тел, тел, тел, лопатка-весёлке мое: пол, пол, пол.
Долго или коротко ехала, снова в одной деревне ребята кричат:
– Эй, мышка-норушка, приставай сладости с икрой поесть.
– С какой икрой?
– С осетровой икрой.
– Ням, ням, ням, ням, еду отцов моих-с осетровой икрой буду, буду есть.
К берегу пристала, наставили ей еды с осетровой икрой.
И принялась мышка есть.
Ела, ела, ела, ела, даже живот круглым стал.
Тут закричали дети с улицы:
– Мышка, мышка-норушка, весло твое и лодку твою водой смыло.
Мышка вскочила, побежала на берег, споткнулась, упала в собачью яму, и лопнул ее живот.
– Девочки, девочки, – закричала мышка, – принесите иголку с жилами, принесите иголку с дратвой, живот мой лопнул!
Девочки прибежали быстро и зашили мышке-норушке дратвой и жилами живот. Поставили ее на ноги.
Мышка-норушка, шатаясь, пошла к своей скорлупке-лодчонке с лопаточкой-веслом, села и, грустная, поехала дальше, даже про песни забыла. И только лодочка ее поет: тел, тел, тел, и только весло ее поет: пол, пол, пол.