реферат " А. Ахматова. Этапы творческого пути и основная проблематика произведений."
статья по теме

А. Ахматова.  Этапы творческого пути и основная проблематика произведений.

   Анна Андреевна Ахматова (настоящая фамилия Горенко) родилась 23(11) июня 1889 года под Одессой (Большой Фонтан) в семье отставного инженера-механика флота. С материнской стороны принадлежала к старой дворянской семье. Училась Ахматова сначала в Царскосельской женской гимназии, а после переезда семьи - в Евпатории и Киеве. В 1907 году поступила на юридический факультет Высших женских курсов в Киеве. В 1910 году вышла замуж за знакомого еще по Царскому селу поэта Н. С. Гумилева. Вместе с ним была в Париже, а затем Италии. В 1912 году родился единственный сын — Лев Николаевич Гумилев, впоследствии известный историк и этнолог.

   По воспоминаниям Ахматовой, первые свои стихи она написала в 11 лет, но они не сохранились.  Из ныне известных относятся к 1904 году. По воспоминаниям ее гимназических подруг, в 1906-1907 гг юная поэтесса интересовалась поэзией русского символизма и прежде всего — В. Я. Брюсова. ( Символизм — литературно- художественное направление, считавшее целью искусства интуитивное постижение мирового единства через символы. Символ — многозначное иносказание, он содержит в себе перспективу безграничного развертывания смыслов. У истоков символизма стоят Владимир Соловьев, Дмитрий Мережковский, Валерий Брюсов. Основные темы: Жизнь, Смерть, Бог. Течение можно условно разделить на «старших символистов» и «младосимволистов», ко второму относятся Федор Сологуб, Андрей Белый, ранний Блок и др.) Первое ее стихотворение было напечатано в 1907 году в парижском журнале «Сириус», издававшемся Н. С. Гумилевым. Однако после этого наступил перерыв до 1911 года.

   Настоящий поэтический дебют Ахматовой состоялся летом 1910 года после возвращения из Парижа, когда она читала стихи в Павловске друзьям Гумилева и на «башне» Вяч. Иванова (литературные собрания - «ивановские среды» - на петербургской квартире В. Иванова). С 1911 года она начинает регулярно печататься в петербургских и московских изданиях. В это же время начинает формироваться новое литературное направление — акмеизм, у основания которого стоял Гумилев. ( Акмеизм — от греческого akme — острие, вершина, высшая степень, ярко выраженное качество - модернистское течение, декларировавшее конкретно-чувственное восприятие внешнего мира, возврат слову его изначального, не символического смысла; акмеистов интересует реальный, а не потусторонний мир, красота жизни в ее конкретно- чувственных проявлениях; гуманистический смысл течения — возродить у человека жажду жизни, вернуть ощущение красоты; в чем-то поэзия акмеизма — возрождение «золотого века», времени Пушкина и Баратынского; новое содержание требует четкости композиции, достоверности образов, отточенности рифм.)  Ахматова становится сторонником и единомышленником мужа в вопросах поэзии.

   В марте 1912 года выходит в свет первый сборник стихов под названием «Вечер» с предисловием М. А. Кузьмина, который писал о ее способности «понимать и любить вещи ... в их непонятной связи с переживаемыми минутами», причем «вещи» высвечены с точностью и обостренностью «предсмертного» видения.

Таково, например, стихотворение из первой (киевской) тетради 1909 года:

Молюсь оконному лучу

Он бледен, тонок, прям.

Сегодня я с утра молчу,

А сердце - пополам.

На рукомойнике моем

Позеленела медь.

Но так играет луч на нем,

Что весело глядеть.

Такой невинный и простой

В вечерней тишине,                              

Но в этой храмине пустой

Он словно праздник золотой

И утешенье мне.

   О душевном состоянии почти ничего не сказано, только «сердце - пополам». Остальное чудесным образом понятно без объяснений. Простая бытовая вещь, рукомойник, преображается игрой солнечного луча и воображением лирической героини в «праздник золотой»  и даже «в утешенье». Обыденная деталь становится значимой. Звонкий слог, легкий ритм, простая лексика оттеняют, заговаривают горе, первое слово и последняя строка как будто закольцовывают композицию стихотворения, лечат отчаянье .

   Ранним стихам Ахматовой свойственны точность и тонкость передачи переживаний лирической героини, глубина и содержательность стихотворений при небольшом их объеме, благородная простота слога, умение обрисовать характер одним жестом, интонацией, репликой:

Так беспомощно грудь холодела,

Но шаги мои были легки.

Я на правую руку надела

Перчатку с левой руки.

                                      («Песня последней встречи», 1911г)

Растерянность, душевное опустошение, переживание разлуки передано этой невольной неправильностью.

   Один из критиков (Б. М. Эйхенбаум) увидел в ранних стихах Ахматовой «нечто похожее на большой роман». Действительно, там есть герои Она и Он, их психологические портреты, история отношений, сюжеты чувств. И неизменно - неразделенность чувства, разлука, «невстреча». В лирике Ахматовой целый мир женской души, страстной, нежной и гордой. Содержание жизни героини - любовь, все ее оттенки - от предчувствия любви до «страсти, раскаленной добела».

   Ахматова - признанный мастер любовной лирики, знаток женской души, ее увлечений, страстей, переживаний. Первые ее стихи о любви имели некоторый налет мелодраматизма (позднее она негативно относилась к этим первым своим поэтическим опытам), но скоро в ее произведениях зазвучал психологический подтекст, приоткрывающий душевное состояние лирической героини через

описание ее внешнего поведения, через выразительные, четкие детали («Вечерние часы перед столом ... », «Я научилась просто, мудро жить ... »).

    Вершина любовной лирики Ахматовой - в ее стихах, посвященных Борису Анрепу («Широк и желт вечерний свет ... », «Эта встреча никем не воспета ... », «Это просто, это ясно ... », «Сказка о черном кольце»). В них она следует прежде всего пушкинской традиции. Глубокое, сильное, но безответное чувство раскрывает духовную высоту и благородство лирической героини.

   Второй сборник «Четки» (1914) укрепил успех ахматовской поэзии.

Здесь «роман» развивается, часто переплетаясь с урбанистической темой ( тема города, городской культуры). Героем лирики Ахматовой становится Петербург, «город, горькой любовью любимый». Для акмеистов северная столица не только тема, образ, но и стилеобразующее начало: строгость Петербурга, его «классичность» требовали и соответствующей поэтики.

Углубляется мотив непонимания, отчужденности:

Он говорил о лете и о том,

Что быть поэтом женщине - нелепость.

Как я запомнила высокий царский дом

И Петропавловскую крепость!

                                     ( «В последний раз мы встретились тогда ... », 1914)

   Глубина психологизма достигается с помощью высвеченной памятью детали, которая становится знаком обостренного чувства. Соединение обыденной детали петербургского пейзажа с глубиной переживаний придает стихам необычайную художественную и психологическую убедительность. Приметы Петербурга здесь - знак разлуки.

В стихотворении, посвященном Александру Блоку, - рассказ о встрече с ним в петербургской квартире:

Но запомнится беседа,

Дымный полдень, воскресенье

В доме сером и высоком

У морских ворот Невы.

Образы героя и города неразрывно слиты, затянуты бережной дымкой восторженного и почтительного воспоминания.

   В 1914 году в свет вышла поэма «У самого моря». Она имеет также автобиграфическую основу. «Каждое лето, - сообщает Ахматова в своем печатном жизнеописании, - я проводила в Севастополе, на берегу Стрелецкой бухты, и там подружилась с морем. Самое сильное впечатление этих лет - древний Херсонес, около которого мы жили». К Херсонесу и к даче «Отрада» на берегу Стрелецкой бухты Ахматова неоднократно возвращается в своих рукописных воспоминаниях. Здесь она «получила прозвище "дикая девочка", бросалась с лодки в открытом море, купалась во время шторма, загорала до того, что у нее сходила кожа, и всем этим шокировала провинциальных севастопольских барышень ... до сих пор называет себя "последняя херсонидкa"».

   Ближайшим литературным образцом для Ахматовой служила «Сказка о рыбаке и

рыбке», откуда происходит и ее заглавие ( Жил старик со своею старухой /У самого синего моря) Ахматова воспользовалась русским народным стихом, как он был освоен Пушкиным. Однако народнопоэтическая тема Пушкина у Ахматовой

отсутствует. Любовный сюжет поэмы, преломленный через психологию девочки-подростка, перекликается с привычными для молодой Ахматовой лирическими темами. Если смотреть глубже, романтическая фабула говорит о главной для молодой Ахматовой теме: о созреваниии юного поэтического сознания, пробужденного любовью и горем. Блок в своем письме говорил о  том, что в поэме много романтического и незрелого, но признавал дарование юной поэтессы : «.. все это — пустяки, поэма настоящая и Вы — настоящая».

   Поворотным моментом в творческой биографии Ахматовой стал вышедший в 1917 году сборник «Белая стая». В этой книге резко усилилась религиозность Ахматовой, мотив памяти приобрел новый, во многом надличностный характер. Происходит окончательное утверждение  женшины не в качестве объекта любовного чувства, а в качестве лирической героини. Современники часто отождествляли Ахматову с ее лирической героиней. Однако на деле лирические героини ее поэзии - различные ипостаси русской женщины. О. Э. Мандельштам отмечал: «Ахматова принесла в русскую литературу всю сложность и богатство русского романа XIX века. Свою поэтическую форму, острую и своеобразную, она развила с оглядкой на психологическую прозу».

   Стихотворениям Ахматовой присуща сюжетность, дифференцированность и тонкость лирических переживании. Любовь главенствует в цикле, но лирическая героиня внутренне изменилась, она независима от диктата «жестокой юности».

Вместо мудрости - опытность, пресное

Неутоляющее питье.

А юность была - как молитва воскресная ...

Мне ли забыть ее?

Столько дорог пустынных исхожено

С тем, кто мне не был мил,

Столько поклонов в церквах положено

За того, кто меня любил ...

   Это размышления уже много пережившего человека. Изменяется и пространство цикла - оно становится глубже и шире: это и просторы России, и «затоптанные поля» первой мировой войны, и «темный город у грозной реки», Петербург.

Изменяется и духовное пространство:

О, есть неповторимые слова,

Кто их сказал - истратил слишком много.

Неистощима только синева

Небесная, и милосердье Бога.

   В цикле исчезает «псевдосложность» юности, уже осмыслены экзистенциальные ценности : свобода, жизнь, смерть. ( Экзистенциализм (философия существования) — мировоззрение, ставившее вопросы о том, как жить человеку перед лицом надвигающихся исторических катастроф.Человек несет ответственность за все

совершенное им, а не оправдывает себяя «обстоятельствами».) Поэтому даже в стихах, развивающих знакомую тему любви, появляются новые качества лирической героини: достоинство страдания, любви, способность и возможность соотносить свое чувство с простором мира:

Ведь где-то есть простая жизнь и свет,

Прозрачный, теплый и веселый ...

Там с девушкой через забор сосед

Под вечер говорит, и слышат только пчелы

Нежнейшую из всех бесед.

А мы живем торжественно и трудно

И чтим обряды наших горьких встреч,

Когда с налету ветер безрассудный

Чуть начатую обрывает речь.

Но ни на что не променяем пышный

Гранитный город славы и беды,

Широких рек сияющие льды,

Бессолнечные, мрачные сады

И голос музы еле слышный.

   В «Белой стае» впервые с большой силой проявляется тревога за судьбу России:

            Молитва

Дай мне горькие годы недуга,

Задыханья, бессонницу, жар,

Отыми и ребенка, и друга,

И таинственный песенныйдар -

Так молюсь за Твоей литургией

После стольких томительных дней,

Чтобы туча над темной Россией

Стала облаком в славе лучей.

   Развивается образ Музы, появившийся уже в ранних стихотворениях Ахматовой, он становится более предметным, живым, приобретает конкретные черты:

Муза ушла по дороге

Осенней, узкой, крутой,

И были смуглые ноги

Обрызганы крупной росой.

Я долго ее просила

Зимы со мной подождать,

Но сказала: «Ведь здесь могила,

Как ты можешь еще дышать?»

.............................................................

Я, глядя ей вслед, молчала,

Я любила ее одну,

А в небе заря стояла,

Как ворота в ее страну.

  «Я так молилась: «Утоли...»

Я так молилась: «Утоли

Глухую жажду песнопенья!»

Но нет земному от земли

И не было освобожденья.

Как дым от жертвы, что не мог

Взлететь к престолу Сил и Славы,

А только стелется у ног,

Молитвенно целуя травы, -

Так я, Господь, простерта ниц:

Коснется ли огонь небесный

Моих сомкнувшихся ресниц

И немоты моей чудесной?

   Тема поэта и поэзии разрабатывается в традициях русской классической поэзии, прежде всего пушкинской (ст. Пушкина «Пророк»)

    В произведениях этого периода одной главных становится тема Родины, она  постоянная спутница многих и многих сюжетов, рассказанных в стихах «Подорожника» (1921) и «Аnnо Domini MCMXXI»(1921). Своего рода итогом пройденного Ахматовой до революции пути следует по праву считать стихотворение «Мне голос был. Он звал утешно...»

Мне голос был. Он звал утешно,

Он говорил: «Иди сюда,

Оставь свой край глухой и грешный,

Оставь Россию навсегда.

Я кровь от рук твоих отмою,

Из сердца выну черный стыд,

Я новым именем покрою

Боль поражений и обид».

Но равнодушно и спокойно

Руками я замкнула слух,

Чтоб этой речью недостойной

Не осквернился скорбный дух.

1917 

   Стихотворение проводит отчетливую разграничительную линию между Ахматовой и эмигрантами, теми, кто покинул родину, и теми, кто остался, но яростно ненавидел новую Россию. Главное, что отделило Ахматову от эмигрантов, - это чувство патриотизма. Она осуждала революцию и гражданскую войну за бесчеловечность, боль и страдания, причем эта война казалась ей тем более ужасной, что сочеталась с интервенцией иностранных держав и велась людьми, принадлежавшими одному отечеству. В стихотворении «Мне голос был...» Ахматова по существу выступила как страстный гражданский поэт патриотического звучания. В нем нет понимания и приятия революции, но в нем страстно и достойно

прозвучал голос той интеллигенции, которая ходила по мукам, ошибалась, искала, но все-таки сделала свой выбор: осталась вместе со своей страной, со своим народом.

  1921 год — разруха, голод, конец гражданской войны, из которой страна выходит с неимоверным напряжением сил. Ахматова пишет стихотворение «Все расхищено, предано, продано...» Однако в нем звучит не только неприязнь советского строя, но еще и вера в вечное обновление жизни. Стихотворение по сути своей оптимистично, оно излучает свет и радость — предвкушение жизни, которая , словно бы начинается сначала.

                                Наталии Рыковой

Все расхищено, предано, продано,

Черной смерти мелькало крыло,

Все голодной тоскою изглодано,

Отчего же нам стало светло?

Днем дыханьями веет вишневыми

Небывалый под городом лес,

Ночью блещет созвездьями новыми

Глубь прозрачиых июльских небес,-

И так близко подходит чудесное

К развалившимся грязным домам ...

Никому, никому неизвестное,

Но от века желанное нам.

1921

   Между «Вечером» и «Anno Domini» - огромная полоса: тут смерть, разруха, потери, предательство, безысходное ощущение катастрофы, было все, что может выпасть на долю человека, застигнутого сменой эпох, и поэтому нежданная радость скозит в стихах «Подорожника» и «Anno Domini» сквозь долгую и печальную мудрость приобретенного опыта, которого уже не сбросить с плеч, не забыть. Ахматова и не отказывается от прожитой жизни, как все живое, она продолжает жить, и ее цветущие побеги тянутся к солнцу, а не во тьму...

   С 1924 г. Ахматову перестают печатать. В 1926 г. должно было выйти двухтомное собрание ее стихотворений, однако издание не состоялось, несмотря на продолжительные и настойчивые хлопоты. Только в 1940 г. увидел свет небольшой сборник "Из шести книг".

   В годы Великой Отечественной войны Ахматова видит свое предназначение в том, чтобы стать голосом мужества и скорби, разделить судьбу своей страны. В стихотворении «Мужество» Родина отождествляется с русской речью, родным словом, с самым дорогим , за что стоит бороться, что надо мужественно отстаивать. И здесь Ахматова говорит «мы» - это голос всего народа, объединенного Словом.

                 МУЖЕСТВО

Мы знаем, что ныне лежит на весах

И что совершается ныне.

Час мужества пробил на наших часах.

И мужество нас не покинет.

Не страшно под пулями мертвыми лечь,

Не горько остаться без крова, -

И мы сохраним тебя, русская речь,

Великое русское слово.

Свободным и чистым тебя пронесем,

И внукам дадим, и от плена спасем

Навеки!

Февраль 1942 

   В 1946 году была открыта кампания против Ахматовой, настоящая травля: в журналах «Звезда» и «Ленинград» поэзия Ахматовой объявлялась чуждой народу, враждебной ему. Тираж уже напечатанного в 1946 году сборника был уничтожен.

  Только в годы оттпели, с середины 50-х годов, на страницах периодики стали снова появляться стихи Ахматовой, вышло несколько ее сборников.

   Массовые репрессии в стране, трагические события в личной жизни (неоднократные аресты и ссылки сына и мужа) вызвали к жизни поэму «Реквием» (1935-1940 гг). («Реквием» напечатан был в нашей стране только в 1987 году; при жизни Ахматовой печатался за границей в 1963 году без ее ведома; до сих пор печатается по авторизованным  спискам, канонический текст вызывает споры).

В предисловии к поэме, Ахматова написала: «В страшные годы ежовшины я провела семнадцать месяцев в тюремных очередях в Ленинграде». Эти очереди вытягивались вдоль мрачных стен старой петербургской тюрьмы «Кресты». Стоя в такой очереди, Ахматова услышала шепотом произнесенный вопрос: «А это вы можете описать?» И ответила: «Могу».

   Так рождались стихотворения, вместе составившие поэму. Стихотворения эти не записывались - запоминались накрепко надежными друзьями Ахматовой. В тот день, когда стихи впервые были записаны на бумаге, Ахматова торжественно сообщила : « Реквием» знали наизусть 11 человек, и никто меня не предал». Уже в 1961 году поэме был предпослан эпиграф, строго, точно и лаконично огразивший гражданскую и творческую позицию автора:

Нет, и не под чуждым небосводом,

И не под защитой чуждых крыл, -

Я была тогда с моим народом,

Там, где мой народ, к несчастью, был .

   Эпиграф взят из стихотворения самой Ахматовой «Так не зря мы вместе бедовали...» (впервые опубликовано в 1987 году). С самого начала автор подчеркивает, что поэма затрагивает не только ее несчастье как матери, но касается ощенародного горя.

   Лаконичное «Вместо предисловия» написано прозой: и содержание, и непривычная форма этого текста приковывают к себе особое внимание. Рассказ о

семнадцати месяцах, проведенных в очередях возле тюрьмы, как бы конкретизирует эпиграф. Поэт клянется, что сможет написать о пережитом, и сам текст «Реквиема» служит этому подтверждением. Значит, поэма - овеществленная клятва, реализация высочайшей миссии, взятой на себя художником.

   «Посвящение» содержит ряд конкретных картин общенародного несчастья «осатанелых лет». Но эта конкретность поразительно соединена с высоким обобщением. Поэтому закономерным становится введение в текст образов, восходящих к отечественным «первенцам свободы» и Пушкину: «Но крепки тюремные затворы, / А за ними «каторжные норы» И смертельная тоска».

   «Вступление» обнажает правду на грани фантастики. И очень естественно здесь возникают гротескные образы: « ... улыбался/Только мертвый, спокойствию рад. / И ненужным привеском болтался / Возле тюрем своих Ленинград»; «безвинная корчилась Русь».

   Строфа «Уводили тебя на рассвете ... » строится как народный плач, Это причитание матери по уводимому в тюрьму сыну, которое неожиданно объединяется с крестьянским плачем по покойнику (представление о нем возникает благодаря соответствующей лексике: «темная ... горница», «плакали дети», «божница», «свеча оплыла», «холод иконки»). Наконец, это услышанные из глубины веков крики и стоны стрелецких жен. Но все эти голоса сливаются в один общий вой, невыносимый в своем трагизме.

   В следующей части произведения, датированной 1939 годом, получает свое выражение склонность Ахматовой к космическим образам. Изображенное на земле обозревается глазами «желтого месяца». Но теперь лирический гоголевский образ («желтый месяц входит в дом») неожиданно сопрягается с трагедийной земной реальностью. Свое личное горе Ахматова выразила в коротких строчках стихотворения, корнями уходящего в фольклор:  

Тихо льется тихий Дон,

Желтый месяц входит в дом.

Входит в шапке набекрень.

Видит желтый месяц тень.

Эта женщина больна,

Эта женщина одна.

Муж в могиле, сын n тюрьме,

Помолитесь обо мне.

   О себе автор пишет в третьем лице. Это уже не женщина - тень. Человеку невозможно вынести такое:

Нет, это не я, это кто-то другой страдает. Я бы так не могла ...

   Масштабы трагедии заданы уже первыми строками «Посвящения»:

Перед этим горем гнутся горы,

Не течет великая река ...

   Ахматова пробует увидеть страдания других людей со стороны, но от этого они не менее трагедийны. Выражением всеобщего горя становится страшная ночь. Героиня поэмы пробует взглянуть на себя со стороны и с ужасом замечает себя,

былую «веселую грешницу», в толпе под Крестами, где столько «неповинных жизней кончается ... ». Стих обрывается на полуслове, на многоточии.

В следующем отрывке (1939) отчаяние матери, кажется, достигает

высшей точки:

Семнадцать месяцев кричу,

Зову тебя домой,

Кидалась в ноги палачу,

Ты сын и ужас мой.

   Все перепуталось в ее сознании, ей слышится «звон кадильный», видятся «пышные цветы» и «следы куда-то в никуда». И светящая звезда становится роковой и «скорой гибелью грозит».

   Строфа «Легкие летят недели ... » датирована тем же 1939 годом. Героиня пребывает в каком-то оцепенении. Все ее мысли о сыне, общее у них сейчас - белые ночи, которые глядят в тюрьму, но приносят не свет и радость, а говорят о кресте и смерти. И в этом состоянии оцепенения на героиню обрушивается очередной удар - приговор сыну, Эта часть «Реквиема» так и называется - «Приговор».

И упало каменное слово

На мою, еще живую грудь.

   Женщина находится на грани жизни и смерти и как бы в полубреду пытается все-таки найти выход:

Надо память до конца убить,

Надо, чтоб душа окаменела,

Надо снова научиться жить.

Но у героини нет сил жить в  «опустелом доме», и она зовет смерть:

Ты все равно придешь - зачем же не теперь?

Я жду тебя - мне очень трудно.

   Так начинается следующая часть- «К смерти». Героиня готова принять любую смерть: отравленный снаряд, гирьку бандита, тифозный чад и даже увидеть «верх шапки голубой» - самое страшное в то время.

Но смерть не приходит - приходит безумие («Уже безумие крылом ... » - первая строка новой части). Само страдание становится окаменелым. Все происходяшее в жизни и в сердце сводит с ума. И теперь смерть обретает свою новую форму - душевной болезни:

Уже безумие крылом

Души накрыло половину.

   На смену разуму приходит его затмение, былая стойкость сменяется слабостью, речь превращается в бред, память - в беспамятство, а богатство жизни - в

предельную пустоту. И если мелькают еще призраки чего-то святого, то это смутные наплывы из прошлого.

   Само название - «Реквием» - настраивает на торжествснно-траурный, мрачный лад, оно связано со смертью, скорбным молчанием, которое происходит от непомерности страдания.

   Тема смерти обусловливает тему безумия: «Уже безумие крылом // Души накрыло половину ... ». Безумие выступает как последний предел глубочайшего отчаяния и горя, невыносимого здравым умом, а потому отстраненного: «Прислушиваясь  к своему // Уже как бы чужому бреду».

   Трагедия народа так велика, что не вмещается в рамки траурного реквиема. Трагедия вызывает в памяти самое страшное из преступлений в истории человечества - распятие Христа. Трагедия подключает сознание читателя к судьбе Матери, принесшей в мир Сына-Искупителя.

  Мотив заступничества пронизываст эпилог поэмы: «И я молюсь не о себе одной, / / А обо всех, кто там стоял со мною ... ». Этот мотив углубляется и упоминанием «широкого покрова», сотканного для людей. Страдания не искупит даже смерть, невозможно забыть «громыхание черных марусь, / / Забыть, как постылая хлопала дверь / / И выла старуха, как раненый зверь».

   Устами поэта гласит народ, об этом впрямую говорится в поэме: «И если зажмут мой измученный рот, / / Которым кричит стомильонный народ ...»

   Нигде в поэме не звучит мотив возмездия, мести. Страшным обвинением эпохе беззакония и бесчеловечности является вся поэма.

   В  «Распятии» автор оперирует высокими общечеловеческими символами Матери, Магдалины и Распятия Христа. Это логическое завершение мотива несения креста на Голгофу. Каменеет ныне уже и Сын, и оттого горе Матери беспредельно. Ранее звучавшие одинокие голоса теперь превращаются в хор, сопровождающий последние реплики Сына. Личность Христа по-особому волновала Ахматову и человеческой сутью своей, и судьбой. И вот теперь она соединяет историю Божьего Сына с судьбой собственного, и оттого частное и общее, личное и общечеловеческое вновь - в соответствии с темой эпиграфа и «Посвящения» - сливаются воедино.

   Стихи начинают теперь звучать как удары набатного колокола. Безгранично отчаяние матери, но она одерживает победу над палачами сына. Идут твердые, как железо, двустишия с мужскими рифмами, которые свидетельствуют о стойкости, непреклонности и победительной силе женщины-поэта. И потому она достойна монумента, этого воплощения памяти, несгибаемости и еще одного символа окаменения. Продолжая традиционную в русской поэзии тему памятника, Ахматова трактует ее очень ярко, мощно:

А если когда-нибудь в этой стране

Воздвигнуть задумают памятник мне,

Согласье на это даю торжество ...

   Но этот памятник должен стоять по желанию поэта не в милых ее сердцу местах, где она была счастлива:

А здесь, где стояла я триста часов

И где для меня не открыли засов.

Затем, что и в смерти блаженной боюсь

Забыть громыхание черных марусь.

Забыть, как постылая хлопала дверь

И выла старуха, как раненый зверь.

И пусть с неподвижных и бронзовых век,

Как слезы, струится подтаявший снег.

И голубь тюремный пусть гулит вдали,

И тихо идут по Неве корабли.

   Этот памятник у стен тюрьмы - монумент не только поэту, но всем матерям и женам, всем жертвам произвола, самому Мужеству.

   Своеобразным итогом творчества  стала «Поэма без героя», которой поэтесса придавала принципиальное значение. Это произведение, по замыслу Ахматовой, должно было стать (и стало) своего рода синтезом важнейших тем и образов всего творчества.

   Поэма начата в 1940 году, но в ней Ахматова возвращается делеко назад: время действия ее произведения — 1913 год. Он назван в Поэме «последним», и это верно: он действительно был последним «мирным» ( перед войной) годом романовской империи, отметившей тогда свое трехсотлетие. Но в воздухе уже витал неотвратимо приближавшийся конец. Этот смятенный, глубоко тревожный и мрачный облик «последнего года» Ахматова перенесла и в свою Поэму:

Крик петуший нам только снится,

За окошком Нева дымится,

Ночь бездонна и длится, длится -

Петербургская чертовня ...

В черном небе звезды не видно,

Гибель где-то здесь, очевидно,

Но беспечна, пряна, бесстыдна

Маскарадная болтовня ...

Разница в самой инструментовке эпохи огромна. В «Вечере», «Четках» и «Белой стае» Ахматова смотрела на происходящее изнутри. Теперь же она воспроизводит канувшую в пропасть эпоху как ее свидетель и судья. Стих резко отстранен от изображаемого явственной нотой сарказма и издевки, - такой ноты ее ранняя лирика, за исключением, может быть, нескольких мест из «Белой стаи», почти не знала.

Я забыла ваши уроки,

Краснобаи и лжепророки! ..

Таких уничтожающих характеристик в Поэме немало.Чего стоит, с этой точки зрения, хотя бы тот факт, что все герои «Поэмы без героя» - ряженые. Перед нами маскарад, карнавал, лица без лиц, одни лишь тени, одни лишь названия, не

соответствующие своим прямым смыслам. Но ряженой, маскарадной, призрачной была ведь и сама эпоха 1913 года - с Распутиным, с эпидемиями самоубийств, с предчувствиями конца, оправдывавшими любое кощунство... Безошибочное художественное чутье продиктовало Ахматовой именно этот сюжет: вереница маскарадных лиц и в центре - самоубийца. Перед нами развертывается карнавал, но за галереей потешных лиц неотступно маячит тень трагедии, подлинная кровь и подлинная смерть. Какою же ценою оплачен этот трагический фарс?

   Ахматова отвечает прямо: ценою совести. И, в сущности, ее поэма есть Поэма Совести.

   В самом деле, в центре всего произведения находится, как известно, хорошо знакомая старым петербуржцам история несчастной любви юного поэта, двадцатилетнего драгуна к известной в те годы актрисе Суворинского театра Ольге Афанасьевне Глебовой-Сулейкиной. В Поэме она выведена под именем Путаницы-Психеи.  В этом образе сведены воедино черты многих современниц Ахматовой ...  Юный поэт, двадцатилетний драгун, подсмотрел как-то ночью, что «петербургская кукла, актерка», в которую он был исступленно влюблен, воротилась домой не одна, и, недолго думая, в ту же минуту пустил себе пулю в лоб перед самой дверью, за которой она заперлась со своим более счастливым возлюбленным:

Сколько гибелей шло к поэту,

Глупый мальчик, он выбрал эту.

….................................................

Он на твой порог

Поперек..

   Действительно, через восемь месяцев разразилась война. Но и накануне войны (Ахматова это очень верно почувствовала) все жили под знаком гибели.Все повествование Ахматовой от первой строки до последней проникнуто этим апокалипсическии «чувством конца» ...

    Поэма состоит из трех неравнозначных и по-разному написанных частей: «Петербургской повести»  («1913 год»), «Решки» и «Эпилога». Ей предпослано

также несколько Посвящений, относящихся к различным годам и намекающих на основные темы всего произведения.

   По первому впечатлению Поэма представляется страшю-прихотливой игрой воображения, где твердая, будничная, материальная явь причудливо смешивается с гротескными, полубредовыми видениями, обрывками снов, скачками воспоминаний, смещениями времен и эпох, где многое призрачно и неожиданно зловеще.

   В каждой из строф Поэмы Ахматова словно неким острым лучом памяти, скользящим по кромешной тьме прошлого, выхватявает и делает видимым тот или иной кусок исчезнувшего пространства — во всей его реальной достоверности и почти фотографической точности:

А вдруг старый город Питер,

Что народу бока повытер

(Как тогда народ говорил),-

В гривах, сбруях, в мучных обозах,

В размалеванных чайных розах

И под тучей вороньих крыл...

  Город возникает в ее произведении в разных обличиях и с разных точек зрения. Рядом с площадным существует другой  город- город соборов, дворцов и театров, но есть еще и третий — его облик неуловим, но в нем словно сконцентрирован дух тревоги и бунтарства, предчувствия перемен и острого беспокойства. Именно третий город является наиглавнейшим у Ахматовой. Он легко и органично вписывается в ее Поэму.

И, царицей Авдотьей заклятый,

Достоевский и бесноватый

Город в свой уходил туман,

И выглядывал вновь из мрака

Старый питерщик игуляка!

Как пред казнью бил барабан...

В «Поэме без героя» Ахматова решается взять на себя грехи и невыполненные обязательства не только собственной заблуждавшейся молодомти, воскрешенной ею вместе с 1913 годом, но считает себя обязанной «платить ро счетам» и от имени тех, с кем когда-то соединили ее время и обстоятельства. Этим и объясняется многозеркальность композиции Поэмы.

   Индивидуальная судьба Автора, который ведет повествование, входит на наших глазах во множество других судеб...В этом стремлении взять на себя грехи мира — величие художественной и нравственнолй пзиции Ахматовой. Но в этом величии много подлинной скорби, страха и человечности:

 И сама я была не рада,

Этой адской арлекинады

Издалека заслышав вой.

Все надеялась я, что мимо

Пронесется, как клочья дыма

Сквозь таинственный сумрак хвой.

 Вслед за 1913 годом наступает 1941 год...Время действия поэмы, таким образом, раздваивается, оно словно бы исчезает

Только зеркало зеркалу снится,

Тишина тишину сторожит...

…...............................................

И проходят десятилетия,

Войны, смерти, рождения...

Но ведь для разговора с совестью, который ведет поэтесса в своем произведении,

точной временной прикрепленности иногда и не нужно.

...для нее не существует время,

И для нее пространства в мире нет.

Это сказано о совести. Странные и прихотливые перемежения времен, когда эпоха предстает внутреннему взору, необходимы Ахматовой для того, чтобы свободно и наглядно соединять прошедшее с будущим, чтобы сталкивать между собой причины и результаты, истоки и следствия.

Как в прошедшем грядущее зреет,

Так в грядущем прошлое тлеет -

Страшный праздник мертвой листвы...

  Жизнь обрастает мертвой листвой, от нее нужно ибавляться, но иногда полезно посмотреть на рисунок опавших листьев, чтобы заново прочитать уже свершившуюся судьбу.

   Поэма кончается на самом тяжелом времени войны. Воскресив в ее начальной главе далекий 1913 год, осознав и запечатлев внутренние повороты судьбы, Ахматова пришла в «Эпилоге» к великому и нетленному образу Родины, вновь стоящей на самом переломе двух грандиозных эпох.

   Творчество Ахматовой как крупнейшее явление культуры XX в. получило мировое признание. В 1964 г. она стала лауреатом международной премии "Этна-Таормина", в 1965 г. — обладателем почетной степени доктора литературы Оксфордского университета.

  5 марта 1966 г. Ахматова окончила свои дни на земле. 10 марта после отпевания в Никольском Морском соборе прах ее был погребен на кладбище в поселке Комарове под Ленинградом.

Список литературы:

1. Виноградов В. В. О поэзии Анны Ахматовой (стилистические наброски).
2. Эйхенбаум Б. Статьи о поэзии.
3. Павловский А. Анна Ахматова. Очерк творчества.
4. Тарасенков А. Н. Русские поэты XXв. 1900—1955. Библиография.
5. Добин Е.С. Поэзия Анны Ахматовой.
6. Жирмунский В.М.Творчество Анны Ахматовой.  
7. Чуковская Л. К. «Записки об Анне Ахматовой».
8. Кихней Л. Г. Поэзия Анны Ахматовой: Тайны ремесла.
9. Кормилов С. И. Поэтическое творчество Анны Ахматовой.
10.  Найман А. Рассказы об Анне Ахматовой.

Скатов Н. Анна Ахматова.

11.  Хренков д. Анна Ахматова в Петербурге — Петрограде — Ленинграде.