Народные богатыри
материал на тему

Народный богатырь- физически совершенный человек

Богатыри — персонажи былин и сказаний, отличающиеся большой силой и совершающие подвиги религиозного или патриотического характера. В исторических записях и летописях сохранились указания на то, что некоторые события, перешедшие в былины, действительно имели место в истории. 

Чувашский богатырь-какой он?

 Легенда о начале хлебопашества
Давным-давно, когда еще леса покрывали все берега Свияги и Суры и весь тот край, где они текут, подобно тучам, закрывающим небо во время грозы; когда еще люди кормились, убивая по лесам диких зверей, добывая из дуплистых деревьев мед диких пчел; когда бог богов могучий и великий Тора помогал людям добывать пищу, — тогда жили на земле два брата.

 Старший назывался Якишем, а младший — Велюком.

 Якиш был злой, жестокий, коварный. Велюк был очень добрый, как малое дитя.

 Якиш убивал зверей и кормился мясом.

 Велюк собирал мед и кормился им.

 Однажды Якиш пошел на охоту, но не убил ни одного зверя. Голодный и поэтому еще более злой, он пришел к брату. Тот в это время ел мед, собранный им в дуплах, где жили пчелы.

 Старший брат попросил меду, и младший по доброте своей охотно поделился с ним. Якишу захотелось узнать, где находятся те пчелы, которые собрали такую сладкую пищу.

 — Скажи мне, где гнезда пчел? — спросил Якиш. Простодушный Велюк повел брата в лес и указал все дупла, которые знал.

 Через несколько дней Якиш вздумал украсть меду из одного дупла и уже отломил кусок сотов и стал есть. Но oн не отнес первый кусок сотов к священному дереву Киремети в жертву богам, и Тора рассердился и приказал пчелам умертвить Якиша. Пчелы собрались из всех дупел и каждая ужалила вора.

 Якиш умер, и пчелы также умерли, потому что оставили в нем свои жала.

 Когда Велюк увидел мертвого брата и мертвых пчел, то стал плакать: ему было жаль брата и своих кормилиц.

 В слезах он уснул и вдруг слышит во сне голос Торы, Тора велит ему взять теленка и облить водой; что будет с водой, то надо сделать и с мертвыми пчелами.

 Проснулся Велюк, поймал теленка и облил его. Теленок отряхнулся, и вода светлыми каплями попадала на землю и ушла в нее.

 Тогда Велюк, следуя повелению Торы, разбросал мертвых пчел и закопал их в землю.

 Это были первая пашня и первый посев.

 Скоро из земли появилась травка, на которой потом выросли колосья. Одни были покрыты точь-в-точь такими жалами, какими пчелы убили Якиша: на других зерна висели так, как висят на дереве рои пчел. К тому времени, когда Велюк обычно собирал мед, колосья поспели. Велюк выбил из них зерна, растер между двумя камнями, смешал с водой и стал есть вместо меда.

 Так появился сюгур — хлеб.

 А Якиш был унесен злым духом в преисподнюю. Там злой дух сделал из его злого сердца червей, убивающих теперь молодых пчел, а из тела сделал мышей, поедающих воровски тот хлеб, который добывается человекам.

Земля Улыпа 

 По рассказам древних стариков, в те далекие времена, когда людей на нашей чувашской земле еще не было, а лишь шумели сплошные дремучие леса, — с южных Арамазейских гор спустился Улып-Великан. Его послал на нашу землю бог-громовержец Аслати, чтобы творить добро. Улып был огромного роста и обладал богатырской силой. Ему ничего не стоило перешагнуть большую реку. Высокие сосны были ему только по пояс.

 Спустившись с гор, Улып увидел в долинах многочисленные стада. Их пасли очень маленькие, по его понятиям, люди. Скот, за которым они ухаживали, давал им пищу и одежду.

 Улып забыл наказ отца Аслати, отобрал у людей скот и разорил их жилища. Выбрав самую красивую девушку, женился на ней и стал жить хозяином всех богатств здешней земли. Жена родила ему двух сыновей. Сыновья от отца-великана росли тоже богатырями-великанами. Они пасли стада и ходили на охоту. Их стрелы поражали любого зверя за семь верст. В весенний праздник Калама умерла их мать. Улып погоревал-погоревал и пошел искать себе жену на родных горах Арамази.

 День прошел, два прошло, три минуло, нет Улыпа. Сыновья забеспокоились и отправились на поиски отца. Поднялись на самую высокую гору и нашли своего отца прикованным к скале. Увидев сыновей, он сказал:

 — За то, что я ослушался Аслати и вместо добра сеял зло, боги приковали меня здесь на вечные времена. Так что вы, дети мои, не сейте злые семена, не делайте людям вреда, а поселитесь среди них и живите в мире и согласии. Идите отсюда прямо на север. Через три дня вы дойдете до большой реки, впадающей в море, и продолжите ваш путь вдоль этой реки. Через семь лет вы придете в такое место, где река соединяется с другой такой же большой рекой. Здесь вы жертвоприношением умилостивите богов и попросите их, чтобы они помогали вам в дальнейшей жизни. А после этого — поселитесь: младший — между реками, а старший — по правую сторону той реки, которая впадает в море. Это будет родиной вашего племени. И если вы посеете на этой земле семена добра, ваши потомки будут помнить и почитать вас во веки веков.

 Сыновья обещали выполнить наказы отца, попрощались и ушли. Зная, что больше он никогда уже не увидит своих сыновей, Улып заплакал горючими слезами. Его слезы растопили горные льды, и с гор потекли в долины ручьи, заливая зеленые луга. Луга покрылись красными и белыми цветами.

 Сыновья Улыпа пошли со своими стадами на север. Вскоре им преградили путь горные люди, но они отбились от них и через три дня пришли к большой реке, впадающей в море. Они назвали эту реку Адыл — Волга и ее берегом пошли дальше. Здесь им пришлось защищаться от нападений степных людей. Добрались они до горного кряжа, который рассекала река и за которым начинались густые непроходимые леса. Лесные люди тоже пытались остановить их, но они, при своей богатырской силе, легко справились с ними и продолжили свой путь.

 Ровно через семь лет они пришли в то место, о котором говорил отец: здесь в Адыл вливалась другая столь же великая река. Братья остановились, в ближайшую среду зарезали утку и принесли ее в жертву богу-громовержцу Аслати.

 — Грозный Аслати! — обратились братья с молитвой к богу. — От всего сердца приносим тебе эту жертву и просим сделать так, чтобы наше племя росло и крепло. Сохрани нас, о великий Аслати, от всех зол и бед, от врагов и недругов, от злых духов, от мора, от огня, от голода. Пусть наш скот плодится и наши стада увеличиваются. Пусть наши желания сбываются. Помыслы наши чисты, и мы надеемся, верим, ждём, что все так и будет!

 После этого младший сын Улыпа поселился между реками, а старший занял правый берег Адыла вплоть до того места, где впадает в нее тихоструйная Сура.

 Однажды старший сын охотился и забрел на другой берег Суры. Там он увидел поле, сплошь покрытое желтыми стеблями с колосьями. Он спросил у людей, которые работали на этом поле, кто они и что делают.

 — Мы — русские, убираем созревший хлеб, — ответили ему.

 С тех пор сын Улыпа сам начал корчевать леса и очищенные места засевать рожью.

 Когда во время пашни в лапти набивалось много земли, великан снимал их и вытряхивал. На этих местах образовались большие ли, малые ли холмы, которые и по сей день зовутся Землей Улыпа.

 И весь наш народ ведет свое происхождение от племени Улыпа. 

 Гора Чабырлы

 В седую незапамятную старину на берегах Свияги жил Улып. Тогда там и леса росли гуще, и деревья были выше. Трава и та была такая, что в ней всадник с конем мог скрыться. Звери, водившиеся в степях и лесах тоже были крупнее. Однако же крупнее и сильнее Улыпа-Великана не было никого.

 Однажды Улып решил отдохнуть после охоты. Остановился он на берегу Волги, вытряхнул пыль из одежды, начал умываться. Одной рукой он черпал воду из Волги, а по другой руке, по шее и по спине вода стекала в Свиягу. Да так много воды натекло, что Свияга разлилась. Захотел Улып прилечь, глядит — кругом сыро. Тогда он поднялся на гору Пушчу, что возвышалась между Волгой и Свиягой. Гора была покрыта дремучим лесом, и когда на нее лег Великан, ему показалось, что спину то тут, то там покалывает.

 — На какую-то колючую траву что ли угадал, — проворчал Улып, поднялся и стал выдергивать с корнем деревья.

 Из этих деревьев он сделал себе шалаш на берегу Свияги. «Только, пока я буду спать в шалаше, - подумал Великан, - как бы вода из речки не затопила его». И взял да и русло, по которому текла Свияга, повернул в сторону горы Пушчи. Текущая до этого места прямо, река пошла кружным путем.

 Покончив с этими хлопотами, Улып, наконец, лег отдыхать. Как и все великаны, спал он долго. За это время разлив на Свияге кончился, река вошла в свое русло, и в том месте, где Улып вытряхивал пыль из одежды, глинистые прежде берега Свияги покрылись толстым слоем чернозема.

 Богатырь еще спал, как на него напали пришедшие из южных степей враги. Окружили Великана, колют пиками, секут мечами.

 - То ли плохо я умылся – потом лицо щиплет, то ли ком ары меня кусают, - ворчит во сне Улып, проводит ладонью по лицу и смахивает врагов, как обыкновенную мошкару.

 Отмахивался он так во сне раз да два, потом проснулся.

 - Вон какие это окаянные слепни мне спать не дают! – сказал рассерженный Великан.

 Поднялся он во весь свой рост, махнул правой рукой – смахнул половину вражеского войска в Волгу, махнул левой рукой – вторая половина в Свияге оказалась. В одном месте, в долине, какая-то часть войск уцелела. Так туда рассерженный Улып бросил горсть земли. Врагов земля похоронила, из нее образовалась целая гора. Гору эту потом назвали Горой Чабырлы. Она и по сей день видна издалека.

Чемень

 В древности, среди наших дедов и прадедов, жил, говорят, один богатырь по имени Чемень. Всегда одетый в воинские доспехи, он разъезжал на белом коне по чувашской земле и охранял ее границы от врагов. Богатырская слава Чеменя была громкой, его знали далеко за пределами родной земли, и среди врагов не находилось охотников меряться с ним силой и молодецкой удалью.

 Прожил Чемень долго. Но пришло время умирать богатырю. Перед смертью он собрал всех чувашей и сказал:

  – Мне пришла пора умирать. Как умру, похороните меня вместе с моим конем и богатырскими доспехами. Если нападут враги и я вам понадоблюсь, придите на могилу и позовите меня: «Чемень! Чемень!», и я выйду к вам на помощь.

 Умер богатырь. Похоронили его, как он и просил: вырыли в горе большую могилу, одели умершего в воинскую одежду и посадили на коня, а рядом положили щит и меч.

 Чемень умер, а его слава, его имя остались в народе, в его памяти. О ратных подвигах богатыря старики рассказывали сыновьям и внукам.

 Однажды весной, когда молодежь рядом с курганом, в котором был похоронен Чемень, водила хороводы, парни вспомнили о богатыре. Вспомнили передаваемые из поколения в поколение его слова о готовности в лихую годину прийти на помощь своему народу. Молодым парням очень захотелось посмотреть на богатыря.

  – А давайте позовем его, – предложил один из них.

 Парни пошли на курган и хором закричали:

 - Чемень! Чемень!

 Земля разверзлась, и из кургана выехал Чемень на белом коне в одежде воина и воинских доспехах.

 Парни перепугались, но Чемень их не тронул. Он пустился в свой знакомый путь, объехал всю чувашскую землю и вернулся в курган.

 С тех пор на чувашских детей напал мор. И малые, и большие ребята мрут да и только. Старики собрались вместе, говорят меж собой:

  - Это Чемень, наверное, посылает мор на наших детей, обиделся, что его напрасно потревожили.

 Пришли старики на курган, закололи быка, и дети перестали умирать.

 С тех пор Чеменю каждый год приносят в жертву быка.

Мост Азамата                                                                                                                                      В очень давние времена жил спустившийся с гор Арамази Улып-богатырь. У него было много скота, и жил он в полном достатке и довольстве. Всякие беды и несчастия обходили его стороной.Но однажды кто-то из богов, видно, разгневался, горы Арамази затряслись, загремел гром, засверкала молния, и полились нескончаемые потоки воды. Горные озера и реки вышли из берегов, и потоки воды устремились в долины и начали заливать луга, на которых Улып пас свои стада. Такого еще никогда не бывало, и Улып не знал, что делать, чтобы спасти свои стада. А луга с каждым днем затопляло все больше. Тогда Улып, при своей богатырской силе, начал перебрасывать своих коров, овец, лошадей на более высокие, незатопленные места.
Три дня и три ночи трудился Великан, но скота у него было так много, что до окончания дела было еще далеко.По соседству с Улыпом жил кузнец-богатырь Азамат. Решил Азамат помочь своему соседу. За семь дней и ночей он сковал узорчатый, сверкающий семью цветами мост. Один конец моста упирался в горы Арамази, другой опускался на волжские луга.
Улып со своей женой перегнал свои стада по этому мосту на волжский берег. И как только все стада перешли через мост, он исчез, стал невидим.Теперь этот семицветный мост можно видеть только в ясную погоду после дождя. Вот почему чуваши возникающую после Дождя радугу называют Мостом Азамата.

РУССКИЙ БОГАТЫРЬ: СУЧОК В КУЛАКЕ СОЖМЁТ,ТАК ВОДА ПОЙДЁТ

СВЯТОГОР-БОГАТЫРЬ

      Высоки на Руси Святые горы, глубоки их ущелья, страшны пропасти; Не растут там ни берёзка, ни дуб, ни сосна, ни зелёная трава. Там и волк не пробежит, орёл не пролетит, — муравью и тому поживиться на голых скалах нечем. 
      Только богатырь Святогор разъезжает между утёсов на своём могучем коне. Через пропасти конь перескакивает, через ущелья перепрыгивает, с горы на гору переступает.

Ездит старый по Святым горам. 
Тут колеблется мать сыра земля, 
Осыпаются камни в пропасти, 
Выливаются быстры реченьки.

      Ростом богатырь Святогор выше тёмного леса, головой облака подпирает, скачет по горам — горы под ним шатаются, в реку заедет — вся вода из реки выплеснется. Ездит он сутки, другие, третьи , — остановится, раскинет шатёр — ляжет, выспится, и снова по горам его конь бредёт. 
      Скучно Святогору-богатырю, тоскливо старому: в горах не с кем слова перемолвить, не с кем силой помериться. 
      Поехать бы ему на Русь, погулять бы с другими богатырями, побиться с врагами, растрясти бы силу, да вот беда: не держит его земля, только каменные утёсы святогорские под его тяжестью не рушатся, не падают, только их хребты не трещат под копытами его коня богатырского. 
      Тяжко Святогору от своей силы, носит он ее как трудное бремя. Рад бы половину силы отдать, да некому. Рад бы самый тяжкий труд справить, да труда по плечу не находится. За что рукой ни возьмётся — всё в крошки рассыплется, в блин расплющится. 
      Стал бы он леса корчевать, да для него леса — что луговая трава Стал бы он горы ворочать, да это никому не надобно...

      Так и ездит он один по Святым горам, голову от тоски ниже гнёт... 
      — Эх, найти бы мне земную тягу, я бы в небо кольцо вбил, привязал к кольцу цепь железную; притянул бы небо к земле, повернул бы землю краем вверх, небо с землёй смешал — поистратил бы немного силушки! 
      Да где её — тягу — найти! 
      Едет раз Святогор по долине между утёсов, и вдруг-впереди живой человек идёт! 
      Идёт невзрачный мужичок, лаптями притоптывает, на плече несёт перемётную суму. 
      Обрадовался Святогор: будет с кем словом перемолвиться, — стал мужичка догонять. 
      Тот идёт себе, не спешит, а Святогоров конь во всю силу скачет, да догнать мужика не может. Идёт мужичок, не торопится, сумочку с плеча на плечо перебрасывает. Скачет Святогор во всю прыть-всё прохожий впереди! Едет шагом — всё не догнать! 
      Закричал ему Святогор: 
      — Эй, прохожий молодец, подожди меня! Остановился мужичок, сложил свою сумочку наземь. Подскакал Святогор, поздоровался и спрашивает: 
      — Что это у тебя за ноша в этой сумочке? 
      — А ты возьми мою сумочку, перекинь через плечо да и пробеги с ней но полю.
      Рассмеялся Святогор так, что горы затряслись; хотел сумочку плёткой поддеть, а сумочка не сдвинулась, стал копьём толкать — не шелохнётся, пробовал пальцем поднять-не поднимается... 
      Слез Святогор с коня, взял правой рукой сумочку — на волос не сдвинул. Ухватил богатырь сумочку двумя руками, рванул изо всей силы — только до колен поднял. Глядь — а сам по колено в землю ушёл, по лицу не пот, а кровь течёт, сердце замерло... 
      Бросил Святогор сумочку, на землю упал,— по горам-долам гул пошёл. 
      Еле отдышался богатырь 
      — Ты скажи мне, что у тебя в сумочке положено? Скажи, научи, я о таком чуде не слыхал. Сила у меня непомерная, а я такой песчинки поднять не могу! 
      — Почему не сказать — скажу: в моей маленькой сумочке вся тяга земная лежит. 
      Опустил Спятогор голову: 
      — Вот что значит тяга земная. А кто ты сам и как зовут тебя, прохожий человек? 
      — Пахарь я, Микула Селянинович 
      — Вижу я, добрый человек, любит тебя мать сыра земля! Может, ты мне про судьбу мою расскажешь? Тяжко мне одному по горам скакать, не могу я больше так на свете жить. 
      — Поезжай, богатырь, до Северных гор. У тех гор стоит железная кузница. В той кузнице кузнец всем судьбу куёт, у него и про свою судьбу узнаешь. 
      Вскинул Микула Селянинович сумочку на плечо и зашагал прочь. А Святогор на коня вскочил и поскакал к Северным горам. Ехал-ехал Святогор три дня, три ночи, трое суток спать не ложился — доехал до Северных гор. Тут утёсы ещё голей, пропасти ещё черней, реки глубокие бурливее... 
      Под самым облаком, на голой скале увидал Святогор железную кузницу. В кузнице яркий огонь горит, из кузницы чёрный дым валит, звон-стук по всей округе идёт. 
      Зашёл Святогор в кузницу и видит: стоит у наковальни седой старичок, одной рукой мехи раздувает, другой — молотом по наковальне бьёт, а на наковальне-то не видно ничего. 
      — Кузнец, кузнец, что ты, батюшка, куёшь? 
      — Подойди поближе, наклонись пониже! Нагнулся Святогор, поглядел и удивился: куёт кузнец два тонких волоса. 
      — Что это у тебя, кузнец? 
      — Вот два волоса окую, волос с волосом совью — два человека и женятся. 
      — А на ком мне жениться судьба велит? 
      — Твоя невеста на краю гор в ветхой избушке живёт. 
      Поехал Святогор на край гор, нашёл ветхую избушку. Вошёл в неё богатырь, положил на стол подарок-сумку с золотом. Огляделся Святогор и видит: лежит недвижно на лавке девушка, вся корой и струпьями покрыта, глаз не открывает. 
      Жаль её стало Святогору. Что так лежит и мучается? И смерть не идёт, и жизни нету. 
      Выхватил Святогор свой острый меч, хотел ударить девушку, да рука не поднялась. Упал меч на дубовый пол. 
      Святогор выскочил из избушки, на коня сел и поскакал к Святым горам. 
      А девушка тем временем глаза открыла и видит: лежит на полу богатырский меч, на столе — мешок золота, а с неё вся кора свалилась, и тело у неё чистое, и силы у неё прибыли. 
      Встала она, прошлась по горенке, вышла за порог, нагнулась над озерком и ахнула: смотрит на неё из озера девица-красавица — и статна, и бела, и румяна, и очи ясные, и косы русые! 
      Взяла она золото, что на столе лежало, построила корабли, нагрузила товарами и пустилась по синему морю торговать, счастье искать. 
      Куда бы ни приехала, — весь народ бежит товары покупать, на красавицу любоваться. Слава о ней по всей Руси идёт. 
      Вот доехала она до Святых гор, слух о ней и до Святогора дошёл. Захотелось ему тоже на красавицу поглядеть. Взглянул он на неё, и полюбилась ему девушка. 
      — Вот это невеста по мне, за эту я посватаюсь! Полюбился и Святогор девушке. 
      Поженились они, и стала жена Святогору про свою прежнюю жизнь рассказывать, как она тридцать лет лежала, корой покрытая, как вылечилась, как деньги на столе нашла. 
      Удивился Святогор, да ничего жене не сказал. 
      Бросила девушка торговать, по морям плавать, стала жить со Святогором на Святых горах.

 ИЛЬЯ МУРОМЕЦ И СОЛОВЕЙ-РАЗБОЙНИК

      Скачет Илья Муромец во всю конскую прыть. Бурушка-Косматушка с горы на гору перескакивает, реки-озёра перепрыгивает, холмы перелетает. 
      Доскакали они до Брянских лесов, дальше Бурушке скакать нельзя: разлеглись болота зыбучие, конь по брюхо в воде тонет. 
      Соскочил Илья с коня. Он левой рукой Бурушку поддерживает, а правой рукой дубы с корнем рвёт, настилает через болото настилы дубовые. Тридцать вёрст Илья гати настелил, — до сих пор по ней люди добрые ездят. 
      Так дошел Илья до речки Смородиной. 
      Течёт река широкая, бурливая, с камня на камень перекатывается. 
      Заржал Бурушка, взвился выше тёмного леса и одним скачком перепрыгнул реку. 
      Сидит за рекой Соловей-разбойник на трёх дубах, на девяти суках. Мимо тех дубов ни сокол не пролетит, ни зверь не пробежит, ни гад не проползёт. Все боятся Соловья-разбойника, никому умирать не хочется. Услыхал Соловей конский скок, привстал на дубах, закричал страшным голосом: 
      — Что за невежа проезжает тут, мимо моих заповедных дубов? Спать не даёт Соловью-разбойнику!                                                                                                                                                         Да как засвищет он по-соловьиному, зарычит по-звериному, зашипит по-змеиному, так вся земля дрогнула, столетние дубы покачнулись, цветы осыпались, трава полегла. Бурушка-Косматушка на колени упал. 
      А Илья в седле сидит, не шевельнётся, русые кудри на голове не дрогнут. Взял он плётку Шелковую, ударил коня по крутым бокам: 
      — Травяной ты мешок, не богатырский конь! Не слыхал ты разве писку птичьего, шипу гадючьего?! Вставай на ноги, подвези меня ближе к Соловьиному гнезду, не то волкам тебя брошу на съедение! 
      Тут вскочил Бурушка на ноги, подскакал к Соловьиному гнезду. Удивился Соловей-разбойник, из гнезда высунулся. А Илья, минуточки не мешкая, натянул тугой лук, спустил калёную стрелу, небольшую стрелу, весом в целый пуд. Взвыла тетива, полетела стрела, угодила Соловью в правый глаз, вылетела через левое ухо. Покатился Соловей из гнезда, словно овсяный сноп. Подхватил его Илья на руки, связал крепко ремнями сыромятными, подвязал к левому стремени. 
      Глядит Соловей на Илью, слово вымолвить боится. 
      — Что глядишь на меня, разбойник, или русских богатырей не видывал? 
      — Ох, попал я в крепкие руки, видно, не бывать мне больше на волюшке. 
      Поскакал Илья дальше по прямой дороге и наскакал на подворье Соловья-разбойника. У него двор на семи верстах, на семи столбах, у него вокруг железный тын, на каждой тычинке по маковке голова богатыря убитого. А на дворе стоят палаты белокаменные, как жар горят крылечки золочёные. 
      Увидала дочка Соловья богатырского коня, закричала на весь двор: 
      — Едет, едет наш батюшка Соловей Рахманович, везёт у стремени мужичишку-деревенщину! 
      Выглянула в окно жена Соловья-разбойника, руками всплеснула: 
      — Что ты говоришь, неразумная! Это едет мужик-деревенщина и у стремени везёт вашего батюшку — Соловья Рахмановича! Выбежала старшая дочка Соловья — Пелька — во двор, ухватила доску железную весом в девяносто пудов и метнула её в Илью Муромца. Но Илья ловок да увёртлив был, отмахнул доску богатырской рукой, полетела доска обратно, попала в Пельку, убила её до смерти. 
      Бросилась жена Соловья Илье в ноги: — Ты возьми у нас, богатырь, серебра, золота, бесценного жемчуга, сколько может увезти твой богатырский конь, отпусти только нашего батюшку, Соловья Рахмановича! 
      Говорит ей Илья в ответ: 
      — Мне подарков неправедных не надобно. Они добыты слезами детскими, они политы кровью русскою, нажиты нуждой крестьянскою! Как в руках разбойник — он всегда тебе друг, а отпустишь — снова с ним наплачешься. Я свезу Соловья в Киев-град, там на квас пропью, на калачи проем! 
      Повернул Илья коня и поскакал к Киеву. Приумолк Соловей, не шелохнется. 
      Едет Илья по Киеву, подъезжает к палатам княжеским. Привязал он коня к столбику точёному, оставил с конём Соловья-разбойника, а сам пошёл в светлую горницу. 
      Там у князя Владимира пир идёт, за столами сидят богатыри русские. Вошёл Илья, поклонился, стал у порога: 
      — Здравствуй, князь Владимир с княгиней Апраксией, принимаешь ли к себе заезжего молодца? 
      Спрашивает его Владимир Красное Солнышко: 
      — Ты откуда, добрый молодец, как тебя зовут? Какого роду-племени? 
      — Зовут меня Ильёй. Я из-под Мурома. Крестьянский сын из села Карачарова. Ехал я из Чернигова дорогой прямоезжей. Тут как вскочит из-за стола Алёша Попович: 
      — Князь Владимир, ласковое наше солнышко, в глаза мужик над тобой насмехается, завирается. Нельзя ехать дорогой прямой из Чернигова. Там уж тридцать лет сидит Соловей-разбойник, не пропускает ни конного, ни пешего. Гони, князь, нахала-деревенщину из дворца долой! 
      Не взглянул Илья на Алёшку Поповича, поклонился князю Владимиру: 
      — Я привёз тебе, князь. Соловья-разбойника, он на твоем дворе, у коня моего привязан. Ты не хочешь ли поглядеть на него? 
      Повскакали тут с мест князь с княгинею и все богатыри, поспешили за Ильёй на княжеский двор. Подбежали к Бурушке-Косматушке. 
      А разбойник висит у стремени, травяным мешком висит, по рукам-ногам ремнями связан. Левым глазом он глядит на Киев и на князя Владимира. 
      Говорит ему князь Владимир: 
      — Ну-ка, засвищи по-соловьиному, зарычи по-звериному. Не глядит на него Соловей-разбойник, не слушает: 
      — Не ты меня с бою брал, не тебе мне приказывать. Просит тогда Владимир-князь Илью Муромца: 
      — Прикажи ты ему, Илья Иванович. 
      — Хорошо, только ты на меня, князь не гневайся, а закрою я тебя с княгинею полами моего кафтана крестьянского, а то как бы беды не было! А ты. Соловей Рахманович, делай, что тебе приказано! 
      — Не могу я свистать, у меня во рту запеклось. 
      — Дайте Соловью чару сладкого вина в полтора ведра, да другую пива горького, да третью мёду хмельного, закусить дайте калачом крупитчатым, тогда он засвищет, потешит нас... 
      Напоили Соловья, накормили; приготовился Соловей свистать. 
      Ты смотри. Соловей, — говорит Илья, — ты не смей свистать во весь голос, а свистни ты полусвистом, зарычи полурыком, а то будет худо тебе. 
      Не послушал Соловей наказа Ильи Муромца, захотел он разорить Киев-град, захотел убить князя с княгиней, всех русских богатырей. Засвистел он во весь соловьиный свист, заревел во всю мочь, зашипел во весь змеиный шип. 
      Что тут сделалось! 
      Маковки на теремах покривились, крылечки от стен отвалились, стёкла в горницах полопались, разбежались кони из конюшен, все богатыри на землю упали, на четвереньках по двору расползлись. Сам князь Владимир еле живой стоит, шатается, у Ильи под кафтаном прячется. 
      Рассердился Илья на разбойника: 
      Я велел тебе князя с княгиней потешить, а ты сколько бед натворил! Ну, теперь я с тобой за всё рассчитаюсь! Полно тебе слезить отцов-матерей, полно вдовить молодушек, сиротить детей, полно разбойничать! 
      Взял Илья саблю острую, отрубил Соловью голову. Тут и конец Соловью настал. 
      — Спасибо тебе, Илья Муромец, — говорит Владимир-князь. — Оставайся в моей дружине, будешь старшим богатырём, над другими богатырями начальником. И живи ты у нас в Киеве, век живи, отныне и до смерти. 
      И пошли они пир пировать. 
      Князь Владимир посадил Илью около себя, около себя против княгинюшки. Алёше Поповичу обидно стало; схватил Алёша со стола булатный нож и метнул его в Илью Муромца. На лету поймал Илья острый нож и воткнул его в дубовый стол. На Алёшу он и глазом не взглянул. 
      Подошёл к Илье вежливый Добрынюшка: 
      — Славный богатырь, Илья Иванович, будешь ты у нас в дружине старшим. Ты возьми меня и Алёшу Поповича в товарищи. Будешь ты у нас за старшего, а я и Алёша за младшеньких. 
      Тут Алёша распалился, на ноги вскочил: 
      — Ты в уме ли, Добрынюшка? Сам ты роду боярского, я из старого роду поповского, а его никто не знает, не ведает, принесло его невесть откудова, а чудит у нас в Киеве, хвастает. 
      Был тут славный богатырь Самсон Самойлович. Подошёл он к Илье и говорит ему: 
      — Ты, Илья Иванович, на Алёшу не гневайся, роду он поповского хвастливого, лучше всех бранится, лучше хвастает. Тут Алёша криком закричал: 
      — Да что же это делается? Кого русские богатыри старшим выбрали? Деревенщину лесную неумытую! 
      Тут Самсон Самойлович слово вымолвил: 
      — Много ты шумишь, Алёшенька, и неумные речи говоришь,— деревенским людом Русь кормится. Да и не по роду-племени слава идёт, а по богатырским делам да подвигам. За дела и слава Илюшеньке! 
      А Алёша, как щенок, на тура гавкает: 
      — Много ли он славы добудет, на весёлых пирах мёды попиваючи! 
      Не стерпел Илья, вскочил на ноги: 
      — Верное слово молвил поповский сын — не годится богатырю на пиру сидеть, живот растить. Отпусти меня, князь, в широкие степи поглядеть, не рыщет ли враг по родной Руси, не залегли ли где разбойники. 
      И вышел Илья из гридни вон.

НА ЗАСТАВЕ БОГАТЫРСКОЙ

      Под городом Киевом, в широкой степи Цицарской стояла богатырская застава. Атаманом на заставе старый Илья Муромец, податаманом Добрыня Никитич, есаулом Алёша Попович. И дружинники у них храбрые: Гришка — боярский сын, Василий Долгополый, да и все хороши. 
      Три года стоят богатыри на заставе, не пропускают к Киеву ни пешего, ни конного. Мимо них и зверь не проскользнёт, и птица не пролетит. Раз пробегал мимо заставы горностайка, да и тот шубу свою оставил. Пролетал сокол, перо выронил. 
      Вот раз в недобрый час разбрелись богатыри-караульщики: Алёша в Киев ускакал, Добрыня на охоту уехал, а Илья Муромец заснул в своём белом шатре... 
      Едет Добрыня с охоты и вдруг видит: в поле, позади заставы, ближе к Киеву, след от копыта конского, да не малый след, а в полпечи. Стал Добрыня след рассматривать: 
      — Это след коня богатырского. Богатырского коня, да не русского: проехал мимо нашей заставы могучий богатырь из казарской земли — по-ихнему копыта подкованы. 
      Прискакал Добрыня на заставу, собрал товарищей: 
      — Что же это мы наделали? Что же у нас за застава, коль проехал мимо чужой богатырь? Как это мы, братцы, не углядели? Надо теперь ехать в погоню за ним, чтобы он чего не натворил на Руси. Стали богатыри судить-рядить, кому ехать за чужим богатырём. Думали послать Ваську Долгополого, а Илья Муромец не велит Ваську слать: 
      — У Васьки полы долгие, по земле ходит Васька заплетается, в бою заплетётся и погибнет зря. 
      Думали послать Гришку боярского. Говорит атаман Илья Муромец: 
      — Неладно, ребятушки, надумали. Гришка рода боярского, боярского рода хвастливого. Начнёт в бою хвастаться и погибнет понапрасну.

      Ну, хотят послать Алёшу Поповича. И его не пускает Илья Муромец: 
      — Не в обиду будь ему сказано, Алёша роду поповского, поповские глаза завидущие, руки загребущие. Увидит Алеша на чуженине много серебра да золота, позавидует и погибнет зря. А пошлём мы, братцы, лучше Добрыню Никитича. 
      Так и решили — ехать Добрынюшке, побить чуженина, срубить ему голову и привезти на заставу молодецкую. 
      Добрыня от работы не отлынивал, заседлал коня, брал палицу, опоясался саблей острой, взял плеть шелковую, въехал на гору Сорочинскую. Посмотрел Добрыня в трубочку серебряную — видит: в поле что-то чернеется. Поскакал Добрыня прямо на богатыря, закричал ему громким голосом: 
      — Ты зачем нашу заставу проезжаешь, атаману Илье Муромцу челом не бьёшь, есаулу Алёше пошлины в казну не кладёшь?! 
      Услышал богатырь Добрыню, повернул коня, поскакал к нему. От его скоку земля заколебалась, из рек, озёр вода выплеснулась, конь Добрынин на колени упал. Испугался Добрыня, повернул коня, поскакал обратно на заставу. Приезжает он ни жив, ни мёртв, рассказывает всё товарищам. 
      — Видно мне, старому, самому в чистое поле ехать придётся, раз даже Добрыня не справился, — говорит Илья Муромец. 
      Снарядился он, оседлал Бурушку и поехал на гору Сорочинскую. 
      Посмотрел Илья из кулака молодецкого и видит: разъезжает богатырь, тешится. Он кидает в небо палицу железную весом в девяносто пудов, на лету ловит палицу одной рукой, вертит ею, словно перышком. 
      Удивился Илья, призадумался. Обнял он Бурушку-Косматушку: 
      — Ох ты, Бурушка мой косматенький, послужи ты мне верой-правдой, чтоб не срубил мне чуженин голову. Заржал Бурушка, поскакал на нахвальщика. Подъехал Илья и закричал: 
      — Эй ты, вор, нахвальщик! Зачем хвастаешь?! Зачем ты заставу миновал, есаулу нашему пошлины не клал, мне, атаману, челом не бил?! 
      Услыхал его нахвальщик, повернул коня, поскакал на Илью Му-ромца. Земля под ним содрогнулась, реки, озёра выплеснулись. 
      Не испугался Илья Муромец. Бурушка стоит как вкопанный, Илья в седле не шелохнется. 
      Съехались богатыри, ударились палицами,— у палиц рукоятки отвалились, а друг друга богатыри не ранили. Саблями ударились, — переломились сабли булатные, а оба целы. Острыми копьями кололись, — переломили копья по маковки! 
      — Знать, уж надо биться нам врукопашную! 
      Сошли они с коней, схватились грудь с грудью. Бьются весь день до вечера, бьются с вечера до полночи, бьются с полночи до ясной зари, — ни один верх не берёт. 
      Вдруг взмахнул Илья правой рукой, поскользнулся левой ногой и упал на сырую землю. Наскочил нахвальщик, сел ему на грудь, вынул острый нож, насмехается: 
      — Старый ты старик, зачем воевать пошёл? Разве нет у вас богатырей на Руси? Тебе на покой пора. Ты бы выстроил себе избушку сосновую, собирал бы милостыню, тем бы жил-поживал до скорой смерти. 
      Так нахвальщик насмехается, а Илья от русской земли сил набирается. Прибыло Илье силы вдвое, - он как вскочит, как подбросит нахвальщика! Полетел тот выше леса стоячего, выше облака ходячего, упал и ушёл в землю по пояс. 
      Говорит ему Илья: 
      — Ну и славный ты богатырь! Отпущу я тебя на все четыре стороны, только ты с Руси прочь уезжай да другой раз заставу не минуй, бей челом атаману, плати пошлины. Не броди по Руси нахвальщиком. 
      И не стал Илья ему рубить голову. 
      Воротился Илья на заставу к богатырям. 
      - Ну, - говорит, - братцы мои милые, тридцать лет я езжу по полю, с богатырями бьюсь, силу пробую, а такого богатыря не видывал!

Татарский богатырь: наступит- медь согнёт, притопнет- согнёт железо

Тан батыр

Росли сыновья в день за месяц, в месяц за год и очень скоро стали настоящими джигитами.

Когда выходили они на улицу играть, среди джигитов-сверстников не было равных им по силе. Кого толкнут, тот с ног валится; кого схватят, тот пищит; начнут бороться - непременно поборют противника.

Увидел один старик, что братья не знают, куда приложить свою силу, и сказал им:

- Чем слоняться без дела и без надобности толкать да хватать людей, отправились бы лучше на поиски дочерей падишаха. Вот тогда бы мы и узнали, какие вы батыры!

Прибежали три брата домой и стали просить родителей:

- Отпустите нас разыскивать дочерей падишаха!

Не хотелось родителям отпускать их. Сказали они:

- О сыночки, как же нам жить без вас! Если вы уйдёте, кто же будет ухаживать за нами, кто будет кормить нас?

Сыновья ответили:

- О отец и мать! Мы же отправляемся по делам падишаха, он и будет кормить вас и помогать вам.

Родители заплакали и сказали:

- Нет, сынки, от падишаха нам не дождаться ни помощи, ни благодарности!

Долго упрашивали три батыра своих родителей, долго их умоляли и наконец получили согласие. Тогда пошли они к падишаху и сказали:

- Вот мы отправляемся искать твоих дочерей. Но у нас ничего нет на дорогу: родители наши живут очень бедно и ничего не могут нам дать.

Падишах приказал снарядить их и дать им пищи на дорогу.

Попрощались три джигита с отцом и матерью и отправились в путь.

Идут они неделю, идут месяц и очутились наконец в дремучем лесу. Чем дальше шли они по лесу, тем всё уже становилась дорога, пока, наконец, не превратилась в узкую тропинку.

Идут батыры по этой тропинке, идут долго и выходят вдруг на берег большого, красивого озера.

К тому времени все запасы у них кончились и есть им было нечего.

У Тан-батыра была иголка. Эту иголку перед отправлением в путь дала ему мать и сказала: «В дороге пригодится». Тан-батыр разжёг костёр, накалил иголку, согнул и сделал из неё крючок. Затем он спустился к воде и стал ловить рыбу.

К вечеру он наловил много рыбы, сварил её и досыта накормил своих братьев. Когда все насытились, Тан-батыр сказал своим старшим братьям:

- С тех пор как мы отправились в путь, прошло уже очень много времени, а мы даже не знаем, где мы ходим, и ничего пока не видели.

Братья ничего ему не ответили. Тогда Тан-батыр забрался на высокое-превысокое дерево и стал смотреть по сторонам. Вдруг поднялся буйный ветер. Деревья зашумели, зашатались, много толстых деревьев ветер вырвал с корнями.

«Может быть, это и есть тот самый ветер, который унёс дочерей падишаха?» - подумал Тан-батыр.

А ветер скоро превратился в страшный вихрь, стал крутиться, вертеться, остановился на высокой горе и принял облик безобразного, ужасного дива. Этот див спустился к расселине горы и скрылся в огромной пещере.

Тан-батыр быстро слез с дерева и разыскал пещеру, куда скрылся див. Здесь он нашёл большой, тяжёлый камень, подкатил его к пещере и заложил вход. Потом он побежал к братьям. Братья его в это время спокойно спали. Тан-батыр растолкал их и стал звать. А старшие братья и не думают спешить: потянулись они, позевали спросонок, поднялись и стали опять варить рыбу, которую наловил Тан-батыр. Сварили, наелись досыта и только после этого пошли к пещере, в которой скрылся див.

Тан-батыр говорит:

- Див скрылся в этой пещере. Чтобы попасть в неё, надо отодвинуть камень, которым заложен вход.

Кич-батыр попробовал отодвинуть камень - даже с места его не сдвинул. Взялся за камень Тён-батыр - тоже ничего не мог поделать.

Тогда Тан-батыр схватил камень, поднял над головой и бросил. Полетел камень с грохотом под гору.

После этого Тан-батыр говорит братьям:

- Кому-нибудь из нас надо спуститься в эту пещеру и разыскать дива - может быть, это он утащил дочерей падишаха.

- Так нам в эту пещеру не спуститься, - отвечаютбратья. - Ведь это глубокая пропасть! Надо вить верёвку.

Пошли они в лес, стали лыко драть. Много надрали. Принесли к пещере и стали вить из лыка верёвку.

Вили они три дня и три ночи и свили длинную-предлинную верёвку. Один конец этой верёвки привязали к поясу Кич-батыра и спустили его в пещеру. Спускали его до самого вечера, и только поздно вечером Кич-батыр стал дёргать верёвку: поднимите меня!

Подняли его. Он говорит:

- Не мог я спуститься до дна - верёвка оказалась очень короткой.

Снова уселись братья и принялись вить верёвку. Целый день и целую ночь вили.

Привязали теперь верёвку к поясу Тён-батыра и спустили его в пещеру. Ждут они, ждут, а снизу нет и нет никаких вестей. И только когда прошёл день и ещё ночь, Тён-батыр начал дёргать верёвку: поднимайте!

Вытянули его братья. Тён-батыр и говорит им:

- Очень глубокая эта пещера! Так я и не достиг дна - верёвка наша короткой оказалась.

Братья опять надрали лыка, куда больше, чем вчера, уселись, стали вить верёвку. Вьют два дня и две ночи. После этого привязывают конец верёвки к поясу Тан-батыра.

Прежде чем спуститься в пещеру, Тан-батыр говорит своим братьям:

- Если не будет от меня никаких вестей, не уходите от пещеры, ждите меня ровно год. Если же я не возвращусь через год, больше не ждите, уходите.

Сказал это Тан-батыр, попрощался с братьями и спустился в пещеру.

Оставим пока старших братьев наверху и вместе с Тан-батыром спустимся в пещеру.

Долго спускался Тан-батыр. Померк солнечный свет, наступил густой мрак, а он всё спускается, всё не может достичь дна: опять верёвка оказалась короткой. Что делать? Не хочется Тан-батыру подниматься наверх. Достал он свой меч, перерубил верёвку и полетел вниз.

Долго летел Тан-батыр, пока не упал на дно пещеры. Лежит он, не может ни рукой, ни ногой двинуть, ни слова вымолвить. Три дня и три ночи не мог прийти в себя Тан-батыр. Наконец он очнулся, медленно поднялся и пошёл.

Шёл он, шёл и вдруг увидел мышь. Глянула на него мышь, встряхнулась и обернулась человеком.

- Здравствуй, - говорит, - Тан-батыр! Что ты здесь делаешь?

- Спустился я сюда, чтобы разыскать страшного дива, да только не знаю, куда теперь идти.

Мышь - человек говорит:

- Трудно тебе будет найти этого дива! Когда твой старший брат спускался в эту пещеру, див узнал об этом и опустил её дно.

Теперь ты находишься на такой глубине, что без моей помощи и не выберешься отсюда.

- Что же мне делать теперь? - спрашивает Тан-батыр.

Мышь-человек говорит:

- Дам я тебе четыре полка моих мышиных солдат. Они будут подрывать землю вокруг стен пещеры, она будет осыпаться, а ты будешь утаптывать эту землю и подниматься. Так поднимешься ты до одной боковой пещеры. Пойдёшь ты по этой пещере в полном мраке и будешь идти семь дней и семь ночей. Иди и не бойся! Придёшь ты к семи чугунным воротам, которые закрывают эту пещеру. Если сможешь разбить эти ворота, выйдешь на белый свет. Если не сможешь разбить, будет тебе очень плохо. Когда ты выйдешь на белый свет, увидишь тропинку и пойдёшь по ней. Будешь идти опять семь дней и семь ночей и увидишь дворец. А там уж сам поймёшь, что тебе делать.

Сказал эти слова мышь - человек, встряхнулся, превратился опять в серую мышь и исчез.

И в тот же миг прибежали к Тан-батыру четыре полка мышиных солдат и принялись копать землю вокруг стен пещеры. Мыши копают, а Тан-батыр утаптывает и понемножку поднимается и поднимается.

Долго копали мыши, долго утаптывал землю Тан-батыр; наконец достиг он боковой пещеры, о которой говорил ему мышь - человек, и пошёл по ней. Семь дней и семь ночей шёл в полной темноте Тан-батыр и добрался наконец до чугунных ворот.

Тут Тан-батыр поднял свою тяжёлую дубину с огромным камнем на конце и изо всей силы ударил по первым воротам. Разбились в куски чугунные ворота. Ударил Тан-батыр по вторым воротам - разбил и эти ворота. Так разбил он все семь чугунных ворот.

Вышел Тан-батыр на белый свет и увидел узкую тропинку. Пошёл он по этой тропинке. Чем дальше идёт, тем светлее становится.

Через семь дней и семь ночей Тан-батыр увидел что-то красное и блестящее. Подошёл он и видит: блестит медный дворец, а возле дворца верхом на медном коне и в медных доспехах ездит воин. Завидел этот воин Тан-батыра и говорит ему:

- О человек, скорее уходи отсюда! Ты, наверно, по ошибке попал сюда. Вернётся падишах - див и съест тебя!

Тан-батыр говорит:

- Ещё неизвестно, кто кого одолеет: он ли меня, я ли его. А сейчас мне очень хочется есть. Принеси-ка мне чего- нибудь!

Воин говорит:

- У меня нет ничего, чтобы накормить тебя. Вот для дива к его возвращению приготовлена грудинка быка, да одна печь хлебов, да одна бочка хмельного мёда, а больше ничего нет. - Хорошо, - говорит Тан-батыр, - мне пока достаточно и этого.

А твоему владыке - диву больше уже никогда не придётся есть.

Тогда воин сошёл с коня, снял свою медную одежду, и Тан-батыр увидел, что это была красивая девушка.

- Кто ты? - спрашивает её Тан-батыр.

- Я старшая дочь падишаха, - сказала девушка. - Уже давно меня и моих сестёр унёс этот страшный див. С тех пор мы живём в его подземном владении. Когда див уходит, он приказывает мне охранять его дворец. Тан-батыр сказал:

- А я и мои два брата отправились разыскивать вас - вот зачем я попал сюда!

От радости дочь падишаха стала сама не своя. Она принесла еды для Тан-батыра; он съел всё без остатка и стал укладываться спать. Перед сном он спросил у девушки:

- Когда вернётся див?

- Он вернётся завтра утром и поедет вот по этому медному мосту, - сказала девушка.

Тан-батыр подал ей шило и сказал:

- Вот тебе шило. Когда увидишь, что див возвращается, уколи меня, чтобы я проснулся.

Сказал он эти слова и сейчас же крепко заснул.

Поутру девушка стала будить батыра. Спит Тан-батыр, не просыпается. Расталкивает его девушка - никак не может растолкать. А шилом колоть его не решается - не хочет сделать ему больно. Долго она будила его. Наконец Тан-батыр проснулся и сказал:

- Я же приказал тебе колоть меня шилом! От боли я и пробудился бы скорее, и в бою с дивом был бы злее!

После этого Тан-батыр спрятался под медный мост, по которому должен был ехать див.

Вдруг поднялся ветер, заревела буря: приближается див к медному мосту. Первой подбегает к мосту его собака. Доежала она до моста и остановилась: боится на мост ступить. Заскулила собака и побежала назад к диву.

Замахнулся див плёткой, хлестнул собаку и подъехал на коне к мосту. Но и конь его остановился - не хочет ступить на мост.Стал див в ярости бить коня плёткой по бокам. Бьёт и кричит:

- Эй, ты! Чего испугался? Или ты думаешь - Тан-батыр сюда пришёл? Да он ещё и не родился, наверно!

Не успел див проговорить эти слова, как из-под медного моста выбежал Тан-батыр и закричал:

- Тан-батыр и родился, и к тебе уже успел прийти!

Оглядел его див, усмехнулся и говорит:

- А ты, оказывается, не такой уж великан, как я думал! Пополам перекусить, враз проглотить - тебя и не будет!

Тан-батыр говорит:

- Смотри, как бы я с шипами не оказался да у тебя в горле не застрял!

Див говорит:

- Довольно разговаривать, слова попусту тратить! Говори: бороться будешь или сдашься?,

- Пусть твой брат сдаётся, - говорит Тан-батыр, - а я бороться буду!

И стали они бороться. Долго они боролись, да никак один другого не могут побороть. Всю землю они вокруг перекопали сапогами - глубокие ямы кругом появились, а ни один, ни другой не сдаются.

Наконец силы начали оставлять дива. Перестал он нападать на Тан-батыра, только увёртывается от ударов да отступает. Тут Тан-батыр подскочил к нему, поднял его в воздух и со всего размаха бросил на землю. Потом выхватил меч, разрубил дива на мелкие куски и сложил их в кучу. После того сел он на лошадь дива и поехал к его дворцу.

Выбежала ему навстречу девушка и сказала:

- Ах, абый, не оставляй теперь меня здесь, возьми с собой!

Тан-батыр говорит:

- Не могу я взять тебя с собою! По обещанию падишаха, ты должна стать женой моего старшего брата. Подожди меня в этом медном дворце. Как освобожу твоих сестёр на обратном пути вернусь сюда, тогда и возьму тебя с собою.

Три дня и три ночи отдыхал Тан-батыр. А потом собрался в путь и спросил у дочери падишаха:

- Где твои сестры, как их найти?

Девушка сказала:

- Див никуда не выпускал меня отсюда, и я не знаю, где они. Одно только знаю, что живут они где-то далеко и идти до них надо не меньше семи дней и семи ночей.

Тан-батыр пожелал девушке здоровья и благополучия и отправился в путь.

Шёл он долго - и через скалистые горы, и через бурные реки - и в конце седьмого дня дошёл до серебряного дворца. Стоит этот дворец на горе, весь так и сверкает, так и светится. Выехал навстречу Тан-батыру воин на серебряном коне, в серебряных доспехах и сказал:

- О человек, ты, наверно, попал сюда по ошибке! Пока жив и цел, уходи отсюда! Если приедет мой владыка-див, он съест тебя.

Тан-батыр говорит:

- Скорее бы приехал твой владыка! Ещё неизвестно, кто кого одолеет: он ли меня съест или я его прикончу! А ты лучше сначала накорми меня - я семь дней ничего не ел.

- У меня нет ничего, чтобы накормить тебя, - говорит воин в серебряных доспехах. - Для моего хозяина-дива приготовлены две грудинки быков, две печи хлебов да две бочки хмельного мёда. Больше у меня ничего нет.

- Ладно, - говорит Тан-батыр, - пока и этого достаточно!

- Что же я скажу моему владыке, если ты всё съешь? - спрашивает воин.

- Не бойся, - говорит Тан-батыр, - твоему хозяину больше уже не захочется есть!

Тогда воин в серебряных доспехах стал кормить Тан-батыра. Наелся, напился Тан-батыр и спросил:

- Скоро ли приедет твой владыка?

- Он должен вернуться завтра.

- А по какой дороге он будет возвращаться?

Воин говорит:

За этим серебряным дворцом течёт река, а через реку перекинут серебряный мост. Див всегда возвращается по этому мосту.

Тан-батыр достал из кармана шило и говорит:

- Сейчас я лягу спать. Когда див будет приближаться к дворцу, ты меня разбуди. Если я не буду просыпаться, кольни меня этим шилом в висок.

С этими словами он улёгся и сейчас же крепко заснул.

Целую ночь и целый день спал Тан-батыр без просыпу. Вот уже пришло время, когда див должен был приехать. Стал воин будить Тан-батыра. А Тан-батыр спит, ничего не чувствует. Стал воин плакать. Тут Тан-батыр пробудился.

- Вставай скорее! - говорит ему воин в серебряных доспехах.- Див вот-вот приедет - он тогда нас обоих погубит.

Тан-батыр быстро вскочил, взял свой меч, пошёл к серебряному мосту и спрятался под ним. И в тот же миг поднялась сильная буря - див домой возвращался.

Первой подбежала к мосту его собака, а на мост ступить не посмела: заскулила, поджала хвост и побежала назад к хозяину. Див сильно разозлился на неё, ударил плёткой и поскакал на коне к мосту.

Конь доскакал до середины моста и. остановился как вкопанный. Див давай бить его плёткой. А конь вперёд не идёт, назад пятится.

Стал див бранить коня.

- Может быть, - говорит, - ты думаешь, что Тан-батыр сюда пришёл? Так знай: Тан-батыр ещё и не родился!

Не успел див проговорить эти слова, как из-под серебряного моста выскочил Тан-батыр и закричал:

- Тан-батыр не только успел родиться, а успел, как сам ты видишь, и сюда прийти!

- Очень хорошо, что пришёл, - говорит див. - Я тебя перекушу пополам и враз проглочу!

- Не проглотишь - кости у меня твёрдые! - отвечает Тан-батыр. Бороться со мной будешь или сразу сдашься? - спрашивает див.

- Пусть твой брат сдаётся, а я буду биться! - говорит Тан-батыр.

Схватились они и стали биться. Долго они бились. Тан-батыр силён, и див не слаб. Только у дива силы слабеть стали - не мог он одолеть Тан-батыра. А Тан-батыр изловчился, схватил дива, поднял его высоко над своей головой и бросил с размаху на землю. У дива все кости рассыпались. Тогда Тан-батыр сложил его кости в кучу, сел верхом на его коня и возвратился в серебряный дворец.

Выбежала к нему навстречу девушка-красавица и говорит:

- О абый, не оставляй меня здесь одну! Ведь я средняя дочь падишаха. Этот див велел мне одеться в серебряные доспехи, чтоб никто не догадался, что я девушка, и приказал никуда не отлучаться. Возьми меня с собою!

- Хорошо, - говорит Тан-батыр, - не останешься здесь одна. Будешь женою моего среднего брата. И рассказал ей, что отправился со своими братьями разыскивать её и её сестёр. Теперь, - говорит, - осталось найти и выручить твою младшую сестру. Подожди меня в этом серебряном дворце.Как освобожу её, приеду за тобой. А сейчас скажи мне: где твоя младшая сестра живёт? Далеко ли отсюда?

- Если поедешь прямо на этом серебряном коне, то через семь дней и семь ночей доедешь до неё, - говорит девушка.

Сел Тан-батыр верхом на серебряного коня и отправился в путь.

На седьмой день доскакал он до золотого дворца. Видит Тан-батыр: окружён этот золотой дворец высокой, толстой стеной. Перед воротами на золотом коне, в золотых доспехах сидит совсем молодой воин.

Как только Тан-батыр подъехал к воротам, этот воин сказал:

- О человек, зачем ты сюда приехал? Див, хозяин этого золотого дворца, съест тебя.

- Ещё неизвестно, - отвечает Тан-батыр, - кто кого одолеет: он ли меня съест; я ли его прикончу. А сейчас мне сильно хочется есть. Накорми меня!

Воин в золотых доспехах говорит:

- Приготовлена еда только для моего владыки: три грудинки быков, три печи хлебов да три бочки хмельного мёда. Больше у меня ничего нет.

- Мне и этого достаточно, - говорит джигит.

- Если так, - говорит воин, - открой эти ворота, войди, и тогда я накормлю тебя.

Одним ударом Тан-батыр сбил толстые, крепкие ворота и вошёл в золотой дворец.

Удивился воин его необычной силе, принёс еду и стал угощать.

Когда Тан-батыр насытился, стал спрашивать воина:

- Куда уехал твой владыка и когда он вернётся?

- Куда он уехал, я не знаю, а возвращаться будет завтра со стороны вон того дремучего леса. Там течёт глубокая река, а через неё перекинут золотой мост. По этому мосту див и будет ехать на своём золотом коне.

- Хорошо, - говорит джигит. - Я сейчас лягу отдыхать. Когда придёт пора, ты меня разбудишь. Если не проснусь, уколи меня вот этим шилом.

И подал молодому воину шило.

Как лёг Тан-батыр, так сразу и заснул крепко. Весь день и всю ночь он спал без просыпу. Как подошёл срок возвращаться диву, стал воин его будить. А джигит спит, не просыпается, не шевельнётся даже. Тогда воин взял шило и что было силы кольнул его в бедро.

Тут Тан-батыр вскочил и говорит:

- Спасибо тебе, что вовремя разбудил!

Воин принёс полный ковш воды, подал батыру и говорит:

- Выпей этой воды - она силы придаёт!

Взял батыр ковш и за один глоток осушил его. Тогда воин говорит ему:

- Ступай за мной!

Привёл он Тан-батыра в комнату, где стояли две большие бочки, и сказал:

- Видишь ты эти бочки? В одной из них вода, которая отнимает силу, в другой - вода, которая придаёт силу. Переставь эти бочки, чтобы див не знал, в какой из них какая вода.

Тан-батыр переставил бочки и пошёл к золотому мосту. Спрятался под мостом и стал ждать дива.

Вдруг загремело, загрохотало кругом: едет див на своём золотом коне, впереди него бежит большой пёс.

Добежал пёс до моста, а на мост ступить боится. Поджал хвост, заскулил и побежал назад к хозяину. Див разозлился на пса и со всего размаха ударил его плёткой. Въехал див на мост, доехал до середины. Тут его конь стал как вкопанный. Див и понукал коня, и бранил его, и плёткой стегал - не едет конь дальше, упирается, не хочет и шагу ступить. Разъярился див, крикнул на коня:

- Чего ты боишься? Или думаешь, что Тан-батыр пришёл сюда? Так этот Тан-батыр ещё и на свет не родился! Не успел он проговорить эти слова, Тан-батыр выскочил из-под моста и крикнул:

- Тан-батыр и родиться успел, и сюда уже пришёл! Оглядел его див, усмехнулся и говорит:

- Я думал, что ты ростом велик, здоровый да сильный, а ты, оказывается, вон какой маленький! Мне тебя только пополам перекусить да враз проглотить, а больше с тобою и делать нечего!

- Не торопись глотать - поперхнёшься! - говорит Тан-батыр.

- Ну, - спрашивает див, - говори скорее: бороться будешь или сразу сдашься?

- Пусть отец твой сдаётся, - отвечает Тан-батыр, - а тебе придётся биться со мною. Я уже обоих твоих братьев; убил.

И вот стали они сражаться. Борются, борются - никак не могут побороть один другого. Силы-то у них оказались равными. После долгой битвы силы дива убавились.

Видит див не одолеть ему противника. Пустился он тогда на хитрость и говорит Тан-батыру:

- Пойдём ко мне во дворец, поедим, подкрепимся и тогда снова будем биться!

- Хорошо, - отвечает Тан-батыр, - пойдём.

Пришли они во дворец, стали пить, есть. Див говорит:

- Выпьем ещё по ковшу воды!

Зачерпнул ковш воды, отнимающей силу, и сам выпил; зачерпнул ковш воды, придающей силы, и Тан-батыру подал. Не знал он, что бочки Тан-батыр переставил.

После этого вышли они из дворца и отправились на поляну, к золотому мосту. Див спрашивает:

- Будешь бороться или сразу сдашься? Буду бороться, если у тебя смелость осталась, - отвечает Тан-батыр.

Бросили они жребий кому первому ударить. Выпал жребий диву. Обрадовался див, размахнулся, ударил Тан-батыра, до щиколоток забил его в землю.

Теперь мой черёд, - говорит Тан-батыр. Размахнулся он, ударил дива и вбил его в землю по колена. Выбрался див из земли, ударил Тан-батыра - вогнал его по колена в землю. Ударил Тан-батыр вогнал дива по пояс в землю. Еле-еле выбрался див из земли.

- Ну, - кричит, - сейчас я бить буду!

И так сильно он ударил Тан-батыра, что тот по самый пояс в землю ушёл. Стал он из земли выбираться, а див стоит, насмехается над ним:

- Вылезай, вылезай, блоха! Чего это ты так долго в земле сидишь?

- Блоха-то вылезет! - говорит Тан-батыр. - Посмотрим, как тебе удастся выбраться!

Собрал Тан-батыр все свои силы, понатужился и выскочил из земли.

- Ну, - говорит, теперь берегись!

Стал он перед дивом и со всего размаха так его ударил, что вбил в землю по самую толстую шею и говорит ему:

- Долго ли ты будешь в земле торчать? Вылезай, битва не кончена!

Сколько див ни старался, не мог выбраться из земли. Вытянул Тан-батыр дива из земли, отрубил ему голову, а тело разрубил на мелкие куски и сложил в кучу.

После этого вернулся он в золотой дворец. А там его встречает девушка, такая красивая, что второй такой нигде не найти.

- О джигит, - говорит она, - ведь это по приказу дива я была одета в воинские доспехи! Он боялся, что узнают меня. А я дочь падишаха, и див унёс меня. Не оставляй меня здесь, возьми с собою!

Тан-батыр говорит:

- Это я знаю. Я и мои братья отправились разыскивать вас. Двух твоих сестёр я уже освободил, и они согласились выйти замуж за моих старших братьев. Если ты согласна, будешь моей женой.

Девушка с большой радостью согласилась.

Пожили они несколько дней в золотом дворце. Тан-батыр отдохнул и стал готовиться в обратный путь. Когда они собрались уходить, Тан-батыр сказал:

- Как жалко оставлять здесь этот красивый дворец!

- Не горюй, говорит девушка, не останется он здесь!

Сели они верхом на коней и поехали. Когда отъехали немного от дворца, девушка повернулась к нему лицом, достала платок и махнула. И в тот же миг золотой дворец превратился в золотое яйцо, а то яйцо прикатилось прямо в руки к девушке. Она завязала яйцо в платок, подала Тан-батыру и сказала:

- На, джигит, береги это яйцо!

Ехали они семь дней и семь ночей и доехали до серебряного дворца. Встретились сестры после долгой разлуки и так обрадовались, что и рассказать невозможно.

Три дня и три ночи гостили они в серебряном дворце, а потом собрались и снова отправились в путь.

Когда отъехали от дворца, младшая дочь падишаха повернулась лицом к серебряному дворцу и взмахнула платком. И сейчас же дворец превратился в серебряное яйцо, а яйцо прикатилось прямо к ней в руки.

Завязала девушка яйцо в платок и подала Тан-батыру:

- На, джигит, и это яйцо, храни его!

Ехали они, ехали и на седьмой день добрались до медного дворца. Увидела старшая дочь падишаха сестёр и так обрадовалась, что невозможно передать. Стала она угощать их и расспрашивать обо всём.

Погостили они в медном дворце три дня и три ночи, собрались и отправились дальше в путь.

Когда отъехали от дворца, старшая сестра повернулась лицом к медному дворцу и взмахнула платком. Превратился медный дворец в яйцо, а яйцо прикатилось прямо в руки к девушке.

Завязала девушка яйцо в платок и подала Тан батыру:

- И это яйцо ты храни!

Поехали они после этого дальше. Ехали долго и наконец добрались до дна той пещеры, в которую спустился Тан батыр. Тут Тан-батыр увидел, что дно пещеры поднялось и видна верёвка, на которой он спускался. Дёрнул он за конец верёвки - подал братьям знак, чтобы вытаскивали его. Раньше всех привязали к верёвке старшую сестру. Её вытянули. Как только появилась она на земле, братья Тан-батыра словно обезумели. Один кричит: «Моя!» Другой кричит: «Нет, моя!» А от криков перешли они к драке и стали наносить один другому удары.

Тогда старшая дочь падишаха сказала им:

- Напрасно вы дерётесь, батыры! Я старшая из трёх сестёр. И выйду замуж за старшего из вас. За среднего выйдет моя средняя сестра. Надо только поднять её сюда из подземелья.

Опустили братья верёвку в пещеру и подняли среднюю сестру. И снова между братьями начались брань и драка: каждому казалось, что средняя сестра красивее старшей. Тогда сестры сказали им:

- Не время сейчас драться. В подземелье находится ваш брат Тан-батыр, который спас нас от дивов, и наша младшая сестра. Надо их поднять на землю.

Перестали братья драться, спустили верёвку в пещеру. Как только конец верёвки достиг дна подземелья, младшая сестра сказала Тан-батыру:

- Послушай, джигит, что я скажу тебе: пусть твои братья сначала вытащат тебя. Так лучше будет!

- Нет, говорит Тан-батыр, - не хочу я, чтобы ты одна здесь осталась!

- Смотри, джигит, обоим нам плохо будет! Если братья вытащат тебя, ты и мне поможешь выбраться. А если вытащат раньше меня, они могут оставить тебя в этой пещере.

Не послушался её Тан-батыр.

- Нет, - говорит, - не могу я оставить тебя одну под землёю, лучше и не проси! Сначала поднимешься ты - только тогда можно будет подумать и обо мне.

Связал Тан-батыр конец верёвки петлей, посадил в эту петлю младшую девушку и дёрнул за верёвку: можно поднимать! Вытащили братья младшую дочь падишаха, увидели, какая она красавица, и снова начали драться. Девушка сказала:

- Напрасно вы дерётесь. Я всё равно не буду вашей. Я обещала Тан-батыру, что буду его женой, и это обещание я ни за что не нарушу!

Стали девушки просить братьев, чтобы они спустили верёвку в подземелье и вытащили Тан-батыра. Пошептались братья и говорят:

- Хорошо, сделаем так, как вы просите.

Спустили они верёвку в пещеру, дождались условного знака от Тан-батыра и стали поднимать его наверх. И когда он был у самого выхода, братья перерубили верёвку, и Тан-батыр стремглав полетел на дно пропасти.

Девушки горько заплакали, но братья пригрозили им мечами, приказали замолчать и собираться в путь.

Оставим братьев и вернёмся к Тан-батыру.

Свалился он на дно пропасти и потерял память. Долго он лежал без движения и только через три дня и три ночи еле-еле поднялся на ноги и побрёл сам не зная куда. Долго он брёл и снова встретился с серой мышью. Встряхнулась серая мышь, превратилась в человека и сказала:

- Селям алейкум, Тан-батыр! Как это ты снова оказался здесь?

Тан-батыр говорит:

- Алейкум селям, мышь-человек! Такое дело случилось, что и говорить о нём не хочется... Ищу я теперь выхода на поверхность земли, да никак не могу найти.

- Отсюда так просто не выберешься, - говорит мышь. - Попытайся найти то место, где ты бился с последним дивом. Оттуда ты пойдёшь по золотому мосту и увидишь высокую гору. На той горе пасутся два козла: один - белый, другой - чёрный. Козлы эти очень быстро бегают. Поймай белого козла и сядь на него верхом. Если тебе это удастся, белый козёл вынесет тебя на землю. Если же ты сядешь верхом на чёрного козла, будет тебе плохо: он тебя или убьёт, или завезёт ещё глубже под землю. Запомни это!

- Тан-батыр поблагодарил серую мышь и отправился по знакомой дороге. Долго он шёл и наконец добрался до высокой горы. Смотрит батыр: пасутся на горе два козла - белый и чёрный.

Стал он ловить белого козла. Погнался за ним, хотел схватить, а чёрный козёл мешает, сам в руки лезет. Тан-батыр отгонит его и снова бежит за белым козлом. А чёрный опять тут как тут - так и лезет в руки.

Долго бегал Тан-батыр за белым козлом, долго отгонял чёрного, наконец удалось ему схватить за рога белого козла и вскочить к нему на спину. Тогда козёл спросил Тан-батыра:

- Ну, батыр, сумел ты меня поймать - твоё счастье! Говори теперь, что тебе надобно.

- Хочу я, - говорит Тан-батыр, - чтобы ты вынес меня на землю. Больше мне от тебя ничего не нужно.

Белый козёл говорит:

- На землю я не сумею тебя вынести, но донесу до такого места откуда ты и сам выйдешь на белый свет.

- А долго ли нам придётся ехать? - спрашивает Тан-батыр.

- Долго, - отвечает белый козёл. - Держись крепче за мои рога, закрой глаза и не открывай их, пока я не скажу.

Много ли, мало ли прошло времени - неизвестно, что было - неведомо, только козёл вдруг сказал:

- Открой глаза, батыр!

Открыл Тан-батыр глаза и видит: вокруг светло-светло. Обрадовался Тан-батыр, а козёл говорит ему:

- Видишь ты вон ту гору? Возле той горы пролегает дорога. Иди по этой дороге - выйдешь на белый свет!

Сказал козёл эти слова и исчез.

Пошёл Тан-батыр по этой дороге.

Идёт он, идёт и подходит к потухшему костру. Разрыл он золу, нашёл под золой большую лепёшку. А на лепёшке написано: «Тан-батыру».

«Ага, думает Тан-батыр, значит, я иду вслед за братьями, иду в сторону дома!»

Съел он этот хлеб, лёг, отдохнул и отправился дальше.

Много ли он шёл, мало ли, только через некоторое время снова подошёл к потухшему костру. Разрыл золу и здесь нашёл лепёшку, а на лепёшке увидел надпись: «Тан-батыру». «Лепёшка эта была горячая и ещё недопечённая.Съел Тан-батыр эту лепёшку и даже не задержался на отдых - отправился дальше в путь.

Идёт он, идёт и подходит к месту, где совсем недавно останавливались люди, разжигали костёр и готовили пищу.

Разрыл Тан-батыр горячую золу, а в золе лежит лепёшка, совсем ещё сырая, даже и лепёшкой назвать её нельзя - тесто.

«Ага, думает Тан-батыр, видно, я догоняю моих братьев!»

Идёт он вперёд быстрым шагом и даже усталости не чувствует.

Немного времени прошло, достиг он полянки возле дремучего леса. Тут он увидел своих братьев и трёх дочерей падишаха. Они только что остановились на отдых, и братья строили из веток шалаш.

Увидели братья Тан-батыра - испугались, от страха онемели, не знают, что и говорить. А девушки заплакали от радости, стали его угощать, ухаживать за ним.

Когда настала ночь, легли все спать в шалашах. Тан-батыр как лёг, так и уснул. А братья стали тайком от девушек сговариваться.

Старший брат говорит:

- Мы Тан-батыру сделали очень много зла, он этого не простит - будет мстить нам!

Средний брат говорит:

- От него теперь ничего доброго не жди. Надо нам как-нибудь избавиться от него.

Поговорили они, поговорили и решили:

Привяжем к входу в шалаш, где спит Тан-батыр, меч. Сказали - и сделали. В полночь братья закричали дикими голосами:

- Спасайтесь, спасайтесь, разбойники напали!

Тан-батыр вскочил и хотел выбежать из шалаша, да наткнулся на меч. И отрезало ему острым мечом обе ноги по колено.

Свалился Тан-батыр на землю, не может от боли даже шевельнуться.

А старшие братья быстро собрались, взяли свои вещи, схватили девушек и пошли как ни в чём не бывало. Невеста Тан-батыра просила их, умоляла, чтобы они оставили её здесь, но они и слушать её не стали, потащили с собой. Ладно, пусть они идут своей дорогой, а мы останемся с Тан-батыром.

Очнулся Тан-батыр, подполз к костру, который разложили братья. Станет костёр затухать - он отползёт в сторону, наберёт веток и подкинет в костёр: потухнет костёр, тогда совсем плохо будет - придут хищные звери, растерзают его.

Утром Тан-батыр увидел недалеко от своего шалаша человека. Бегает этот человек за дикими козами. Бегает он за ними, догоняет их, а поймать никак не может. А к ногам этого человека привязаны тяжёлые мельничные жернова.

Тан-батыр подозвал человека к себе и спрашивает:

- Что ты здесь делаешь? Кто ты такой?

- Я лучший бегун на свете, - отвечает человек. - Старшие братья мои позавидовали мне, ослепили. Привезли в эти места и оставили здесь одного. Хотят, видно, чтобы я совсем погиб.

- А зачем это ты, джигит, привязал к ногам жернова?

- Если бы я не привязал их, не мог бы удержаться на месте: так быстро я бегаю.

Познакомились Тан-батыр с бегуном, подружились и решили жить вместе.

Через три дня появился у шалаша третий человек. Это был молодой, крепкий джигит, только был он безрукий.

- Где ты потерял свои руки? - спросил его Тан-батыр.

И джигит рассказал ему:

- Был я самым сильным человеком, никто не мог сравниться со мною в силе. Мои старшие братья завидовали мне и, когда я крепко спал, отрубили мне обе руки.

- Оставайся здесь и живи с нами, - сказал Тан-батыр безрукому джигиту.

И стали они жить втроём в большой дружбе. Слепой с безруким добывают пищу, а Тан-батыр готовит её.

Однажды они поговорили между собой и решили:- Нужно нам найти настоящую стряпуху, а Тан-батыру другое дело найдётся.

Отправились они в путь. Тан-батыр сел на плечи безрукого джигита, и тот понёс его, а слепой шёл за ними следом. Когда безрукий уставал, слепой брал Тан-батыра на свои плечи, а безрукий шёл рядом и указывал путь. Так шли они очень долго, миновали много лесов, гор, полей и оврагов и наконец пришли в один город.

Все жители города сбежались посмотреть на них. Все дивятся, показывают на них один другому: такие хорошие, красивые джигиты и такие несчастные! Оказалась среди жителей и дочь здешнего падишаха. Приглянулась она нашим джигитам, и решили они унести её. Схватили и побежали. Слепой несёт девушку, безрукий - Тан-батыра. Погнались было за ними жители города, да куда там - скоро все отстали и след их потеряли.

А джигиты пришли на то место, где стояли их шалаши, и говорят девушке:

- Не бойся нас, мы тебе ничего худого не сделаем. Будешь ты нам за сестру, будешь варить нам пищу да следить за костром, чтобы он не погас.

Утешилась девушка, стала жить с джигитами, стала готовить им еду, ухаживать за ними.

А джигиты ходили на охоту втроём. Они уйдут, а девушка сварит пищу, починит их одежду, приберёт в шалаше и ждёт их. Однажды она всё приготовила, села дожидаться трёх джигитов да и задремала. А костёр и потух.

Проснулась девушка, увидела, что огонь погас, и сильно испугалась.

«Что теперь делать? - думает. Придут братья что им скажу?»

Забралась она на высокое дерево и стала осматриваться. И увидела она: далеко-далеко блестит огонёк с мышиный глазок.

Пошла девушка к этому огню. Пришла и видит: стоит маленькая избушка. Открыла дверь, вошла. Сидит в избушке старуха.

- Зачем, дочка, пришла? Чего ищешь здесь? - спрашивает она.

А это была ведьма - Убырлы Карчык. Девушка поклонилась ей и сказала:

- О бабушка, у меня огонь потух! Вот я и вышла искать огонь и пришла к тебе.

- Ну что ж, дочь моя, - говорит Убырлы Карчык, - я тебе дам огня.

Расспросила старуха девушку обо всём, дала ей огня и сказала:

- Живу я совсем одна в этой избушке, никого у меня нет, не с кем и словом перемолвиться. Завтра приду к тебе в гости, посижу у тебя, поговорю с тобою.

- Хорошо, бабушка, - говорит девушка. - Только как же ты найдёшь нас?

- А вот я дам тебе ведро золы. Ты иди и понемножку сыпь за собою золу. По этому следу я и найду ваше жильё! Девушка так и сделала. Принесла она огонь, развела костёр, сварила пищу. А тут и джигиты с охоты вернулись. Наелись они, напились, проспали ночь, а рано утром опять отправились на охоту.

Как только они ушли, явилась Убырлы Карчык. Посидела она, поговорила с девушкой, потом стала просить:

- Ну-ка, дочка, расчеши мои волосы, самой мне трудно это делать!

Положила она голову на колени девушке. Стала девушка расчёсывать ей волосы. А Убырлы Карчык принялась высасывать её кровь.

Девушка и не заметила этого. Насытилась старуха и говорит:

- Ну, дочь моя, мне домой пора! - и ушла. После этого Убырлы Карчык каждый день, как только джигиты уходили в лес, являлась к девушке и высасывала её кровь. Высасывает, а сама пугает девушку:

- Если скажешь джигитам, совсем тебя погублю!

Девушка день ото дня стала худеть, сохнуть, остались у неё одни кости да кожа.

Встревожились джигиты и спрашивают её:

- Что с тобою, сестра? Почему ты так худеешь? Может быть, ты скучаешь по дому или тяжело хвораешь, да не хочешь нам сказать?

- И не скучаю я, и не хвораю, - отвечает им девушка, - так просто худею, а почему, и сама не знаю.

Скрыла она правду от братьев, потому что сильно боялась старухи.

Скоро девушка так ослабела, что не могла уже и ходить. Только тогда открыла она братьям всю правду.

- Когда, - говорит, - потух у меня огонь, пошла я за огнём к избушке какой-то старухи. Эта старуха стала ходить ко мне каждый день, когда вас нет. Придёт, напьётся моей крови и уходит.

- Надо поймать и убить эту старуху! говорят джигиты.

На следующий день двое ушли на охоту, а слепого оставили дома - караулить девушку.

Вскоре пришла старуха, увидела слепого джигита, засмеялась и сказала:

- А-а-а! Видно, этот слепой остался, чтобы меня подстеречь!

Выдрала она у себя из головы волосы и связала ими крепко-накрепко руки и ноги слепому джигиту. Лежит он, не может шевельнуть ни ногой, ни рукой. А старуха напилась девушкиной крови и ушла. На другой день остался возле девушки безрукий джигит.

Пришла ведьма, связала его своими волосами, напилась девушкиной крови и ушла.

На третий день возле девушки остался сам Тан-батыр. Он спрятался под нары, на которых лежала девушка, и сказал:

- Если старуха придёт и спросит, кто сегодня остался дома, скажи: «Никого нет, они испугались тебя». А когда старуха начнёт пить твою кровь, ты незаметно спусти прядь её волос под нары.

Тут скоро пришла и старуха и спрашивает:

- Кто сегодня остался дома?

- Никого нет, - отвечает девушка. - Они испугались тебя и ушли.

Положила старуха голову на колени девушки, принялась высасывать её кровь. А девушка осторожно спустила прядь её волос в щель под нары. Схватил Тан-батыр старухины волосы, натянул их, привязал крепко к поперечной доске и выбрался из-под нар. Хотела старуха бежать, да не тут-то было! Принялся Тан-батыр бить Убырлы Карчык. Кричит она, вырывается, да ничего не может поделать. А тут вернулись и ещё два джигита. Стали и они бить старуху. До тех пор били, пока она не запросила пощады. Начала она плакать, упрашивать джигитов:

- Не убивайте меня! Отпустите! Я сделаю слепого зрячим, безрукий снова станет с руками! У безногого опять будут ноги! Девушку сделаю здоровой и крепкой! Только не убивайте меня!

- Поклянись, что сделаешь, как обещала! говорят братья.

Поклялась старуха и говорит:

- Кого из вас исцелить сначала?

- Исцели девушку!

Разинула старуха пасть и проглотила девушку. Встревожились было джигиты, а старуха опять открыла пасть, и девушка вышла из неё; и такой она стала красивой и румяной, какой и прежде не была.

После этого проглотила Убырлы Карчык слепого. Вышел слепой из её рта зрячим. Проглотила старуха безрукого. Вышел он из её рта с обеими руками.

Настал черёд Тан-батыра. Он говорит:

- Смотрите, братья, будьте наготове! Проглотить-то она меня проглотит, а обратно, может быть, и не выпустит. Пока не появлюсь я живым, здоровым, не отпускайте её!

Проглотила Убырлы Карчык Тан-батыра.

- Скоро ли выйдет он? - спрашивают джигиты.

- Никогда не выйдет! - отвечает старуха.

Стали джигиты бить старуху. Сколько ни били, не выпустила она Тан-батыра. Тогда взяли они свои мечи и разрубили ведьму на куски. А Тан-батыра так и не нашли. И вдруг заметили они, что у ведьмы не хватает на руке большого пальца. Стали искать этот палец.

Видят, бежит ведьмин палец к её избушке. Поймали его, разрезали, и вышел оттуда Тан-батыр, здоровый, красивый, ещё лучше, чем прежде был.

Обрадовались джигиты, устроили на радостях пир, а потом решили отправиться по своим домам, каждый в свою страну. Тан-батыр говорит:

- Давайте проводим сначала домой девушку. Много она для нас добра сделала.

Собрали они для девушки разных подарков, посадили на плечи к быстроногому. Он в миг доставил её домой к родителям и вернулся обратно.

После этого джигиты попрощались, уговорились никогда не забывать друг друга, и каждый отправился в свою страну.

Тан-батыр прошёл много стран, много рек и дошёл наконец до своей родной страны. Подошёл он к городу, но не объявился ни родителям, ни падишаху. Нашёл он бедный домишко на окраине города, где жили старик со старухой, и попросил приютить его. Старик этот был сапожником. Стал Тан-батыр расспрашивать старика:

- Вернулись ли батыры, которые ездили искать дочерей падишаха?

Старик говорит:

Батыры вернулись и дочерей падишаха привезли, только вот один из них погиб, не вернулся.

- А справили ли свадьбу батыры? - спрашивает Тан-батыр.

- Нет, не справили ещё, - отвечает старик. - Да уж теперь недолго ждать: говорят, свадьба будет через день.

Тогда Тан-батыр написал на воротах: «Могу сшить к свадьбе для дочерей падишаха мягкие сапожки - читек ».

- Зачем ты это сделал? - спрашивает старик.

- Скоро сам узнаешь, - говорит Тан-батыр.

Прочитали люди эту надпись, рассказали дочкам падишаха.

Пришли старшая и средняя дочери, приказали сшить им завтра к утру три пары читек.

- Две, - говорят, - для нас, а третью для нашей младшей сестры.

Нечего делать старику - согласился он. А сам стал упрекать Тан-батыра:

- Смотри, будет беда! Разве успею я сшить к утру три пары читек?

Уселся старик за работу, а сам всё ворчит, бранит Тан-батыра.

Говорит ему Тан-батыр:

- Не бойся, бабай, всё хорошо будет! Ты ложись и спи спокойно, я сам читек сошью!

Улеглись старик со старухой спать.

Когда настала полночь, Тан-батыр вышел из дома, вынул из кармана три яйца, покатил их по земле и сказал:

- Пусть появятся три пары читек!

И тотчас же появились три пары читек - одни золотые, другие серебряные, третьи медные. Взял их Тан-батыр, принёс в избушку и поставил на стол.

Утром, когда старик поднялся, Тан-батыр ему говорит:

- Вот,бабай, я сшил три пары читек, не обманул тебя! Когда придут дочери падишаха, отдай им, да не говори, кто сшил. А если будут спрашивать, скажи: «Сам сшил». А обо мне - ни слова!

Вскоре к дому сапожника пришли дочери падишаха, вызвали его на крыльцо и спрашивают:

- Сшил ли, бабай, для нас читек?

- Сшил, - говорит сапожник.

Вынес он все три пары, подал им.

- Вот, посмотрите - нравится ли вам?

- Взяли дочери падишаха читек, стали их разглядывать.

- Кто их сшил? спрашивают.

- Как кто? - говорит старик. - Я сам.

Расплатились дочери падишаха с сапожником, дали ему много денег и снова спрашивают:

- Скажи правду, бабай: кто сшил читек?

А старик на своём стоит:

- Сам сшил, и всё тут! Не поверили ему дочери падишаха:

- Искусный ты мастер, бабай! Мы твоей работой очень довольны. Пойдём сейчас к отцу, попросим его отложить свадьбу на один день, а ты нам за этот день сшей три платья без швов. Смотри, чтобы в срок были готовы!

Нечего делать старику - согласился он.

- Хорошо, - говорит, - сошью.

А сам вернулся в избушку, стал выговаривать Тан-батыру:

- Довёл ты меня до беды! Разве сумею я сшить три платья для дочерей падишаха?

А Тан-батыр утешает его:

- Ты не горюй, бабай, ложись и спи спокойно: будут у тебя в нужный срок три платья!

Когда настала полночь, Тан-батыр вышел на окраину города, покатил по земле три яйца и молвил:

- Пусть появятся три платья без швов для дочерей падишаха!

И в тот же миг появились три платья без швов - одно золотое, другое серебряное, третье медное.

Принёс он эти платья в избушку, повесил на крюк. Утром пришли дочери падишаха, вызвали старика:

- Готовы, бабай, платья?

Вынес им старик платья, подал. Девушки прямо окаменели от удивления:

- Кто сшил эти платья?

- Как кто? Я сам и сшил!

Расплатились щедро дочери падишаха со стариком и говорят:

- Раз ты такой искусный мастер, исполни и ещё одно наше приказание! Старику делать нечего - хочешь не хочешь надо соглашаться.

- Ладно, - говорит, - приказывайте.

Старшая дочь падишаха сказала:

- Завтра к утру построй мне на окраине города медный дворец!

Средняя сказала:

- Завтра к утру построй мне на окраине города серебряный дворец!

А младшая приказала:

- А для меня построй завтра золотой дворец!

Испугался старик, хотел отказаться, да понадеялся на джигита, который и читек и платья без швов сшил.

- Хорошо, - говорит, - постараюсь!

Как только дочери падишаха ушли, старик стал упрекать Тан-батыра:

- Довёл ты меня до гибели! Пропал теперь я... Где это видано, чтоб один человек за ночь три дворца построил!

А сам весь трясётся, плачет. И старуха плачет:

- Погибли мы! Конец наш пришёл!

Стал Тан-батыр утешать их:

Не бойся, бабай, ложись и спи спокойно, а дворцы я как-нибудь и один построю!

В полночь вышел он на окраину города, покатил три яйца в три стороны и молвил:

- Появитесь три дворца: медный, серебряный и золотой!

И только вымолвил, появились три дворца невиданной красоты.

Утром Тан-батыр разбудил старика:

- Сходи, бабай, на окраину города, посмотри, хорошие ли дворцы я построил!

Ушёл старик, посмотрел. Прибежал домой радостный, весёлый.

- Ну, - говорит, - теперь не казнят нас!

Немного спустя приехали дочери падишаха. Повёл старик их к дворцам. Посмотрели они на дворцы и говорят между собой:

- Видно, Тан-батыр вернулся. Кроме него, никто не мог бы построить эти дворцы! Подозвали они старика и спрашивают:

- Хоть в этот раз скажи правду, бабай: кто эти дворцы построил?

Старик помнит приказание Тан-батыра никому не говорить о нём и своё твердит:

- Сам я построил, сам! А то кто же ещё?

Засмеялись дочери падишаха, стали дёргать старика за бороду: может, эта борода поддельная? Может быть, это Тан-батыр бороду надел? Нет, не поддельная борода, и старик настоящий.

Тогда девушки стали упрашивать старика:

- Исполни, бабай, нашу последнюю просьбу: покажи нам джигита, который построил эти дворцы!

Хочешь не хочешь - надо показать. Привёл старик дочерей падишаха к своей избушке, кликнул джигита:

- Выходи сюда!

И вышел из избушки сам Тан-батыр. Увидели его девушки, бросились к нему, заплакали от радости, стали расспрашивать его, где он был, как стал опять здоровым.

Побежали они к падишаху и сказали:

- Отец, вернулся батыр, который спас нас от дивов!

- А братья его - презренные обманщики и злодеи: они хотели погубить своего брата, а нас грозились убить, если мы расскажем правду!

Разгневался падишах на обманщиков и сказал Тан-батыру:

- Что хочешь делать с этими коварными злодеями, то и делай!

Тан-батыр велел привести братьев и сказал им:

- Вы сделали много зла, и за это надо было бы казнить вас. Но казнить вас я не хочу. Уходите из этого города и никогда больше не показывайтесь мне на глаза!

Опустили головы обманщики и ушли.

А Тан-батыр приказал найти своих друзей, с которыми он жил в лесу, и привести к нему.

- Теперь, говорит, можно и свадьбы справлять!

Тан-батыр женился на младшей дочери падишаха, быстроногий - на средней, а силач - на старшей. Устроили богатый пир и пировали сорок дней и сорок ночей. После этого Тан батыр взял к себе своих родителей, и стали они жить вместе.

Очень хорошо они живут. Сегодня я к ним ходил, вчера назад пришёл. С мёдом чай у них пил!

Алпамша и смелая Сандугач

В давние времена жил на свете молодой пастух, по имени Алпамша. Не было у него ни родных, ни друзей, пас он чужой скот и дни и ночи проводил со стадом в широкой степи. Однажды ранней весной нашёл Алпамша на берегу озера больного гусёнка и очень обрадовался своей находке. Выходил он гусёнка, выкормил его, и к концу лета маленький гусёнок превратился в большого гуся. Вырос он совсем ручным и не отходил от Алпамши ни на шаг. Но вот настала осень. Гусиные стаи потянулись к югу
Однажды гусь пастуха пристал к одной стае и улетел в неведомые края. И остался Алпамша опять один.
«Я его выходил, я его выкормил, а он без жалости покинул меня!» — с грустью подумал пастух.
Тут подошёл к нему какой-то старик и сказал:
- Эй, Алпамша! Ступай на состязание батыров, которое устраивает падишах. Помни: кто победит, тому достанется дочь падишаха — Сандугач и половина царства.
- Куда уж мне с батырами тягаться! Такая борьба не по моим силам, — ответил Алпамша.
А старик всё стоял на своём:
Не отказывайся! У тебя силы и смелости больше, чем у любого батыра. Да и дело-то нетрудное: на вершину горы нужно поднять три мельничных жёрнова и положить их там у ног падишаха. Кто поднимет первым, тот и победит.
Алпамша сперва не хотел идти на состязание, но утром не вытерпел: пошёл на площадь, чтобы хоть издали посмотреть на прославленных батыров. На площади собралось их больше сотни. Все стоят в ряд, ожидают начала состязания.
Алпамша прошёл вперёд и встал в ряд с краю. Батыры на него косятся да посмеиваются: они стоят нарядные, а у пастуха одежда клочьями висит.
Начались состязания. Батыры один за другим поднимали жернова и взбирались на гору. Алпамша поднял с земли два жёрнова, стукнул их друг о друга и расколол один надвое. После этого сунул половинки под мышки, взял ещё два жёрнова — по одному в каждую руку — и стал бегом подниматься в гору.
Народ стоит и удивляется:
Глядите, с виду простой джигит, а как скоро всех признанных батыров обогнал!
И впрямь Алпамша первым добрался до вершины горы и сложил тяжёлые жернова у ног падишаха. Огорчился падишах, что победил бедный пастух, но ничего не мог поделать. Пришлось ему усадить Алпамшу рядом с собой, а когда кончились состязания, везти батыра к себе во дворец.
В тот же день отпраздновали свадьбу. Много пришло народу поздравить Алпамшубатыра и его молодую жену Сандугач.
Вдруг, нежданнонегаданно, прибыли во дворец сваты от соседнего падишаха Кылтапа сватать Сандугач. Очень они удивились, когда узнали, что Сандугач стала женой Алпамши. Вернулись сваты домой и сообщили об этой новости Кылтапу.
Рассердился Кылтап на то, что неизвестный батыр женился на падишахской дочери. Решил он взять Сандугач силой и пошёл на соседей войной.
Стал и Алпамша собираться в поход. Пришёл он к падишаху и говорит:
- Я хочу сразиться с врагами! Вместе со мной поедет и моя любимая жена Сандугач. Дай нам двух самых лучших коней!
Ступайте сами в конюшни и выберите себе коней! — сказал падишах.
Пошли Алпамша и Сандугач в конюшни, начали от стойла к стойлу переходить, лучших коней выискивать. В падишахских конюшнях все кони с виду хороши, но только Алпамша брал какого-нибудь за хвост и легонько тянул к себе — конь сразу падал мёртвый.
Долго ходили Алпамша и Сандугач по конюшне — никак не могли выбрать себе подходящих коней. Наконец в дальнем углу конюшни увидел Алпамша низкорослую лошадёнку. Подошёл он к ней, потянул за хвост, а лошадёнка даже не шелохнулась: стоит, как стояла.
Вот такого коня я и искал! — обрадовался Алпамша.
Потом стали выбирать коня для Сандугач. На это тоже немало времени ушло. Приглянется им какой-нибудь конь, подойдут они к нему, потянут за хвост — конь сразу падает. Наконец подошли к небольшой лошадёнке, которая стояла в тёмном углу конюшни. Алпамша потянул её за хвост, а лошадёнка даже ухом не повела: стоит как вкопанная.
Вот это конь! — воскликнул Алпамша. Выбрали коней Алпамша и Сандугач и вернулись во дворец. Распрощались они со всеми и во главе своего войска двинулись в поход.
Ехали они день, ехали ночь — наконец добрались до владений Кылтапа.
Я останусь здесь вместе с войском, а ты проберись в конюшню Кылтапа и приведи волшебного коня Акбузата, которого он увёл у моего отца. Только на этом коне можно одолеть злого Кылтапа, — сказала Сандугач мужу.
На заре проник Алпамша тайком в конюшню Кылтапа, но не мог найти Акбузата среди других коней. Пробрался он в сад, где спал Кылтап, встал у его изголовья и проговорил тихо:

О царь Кылтап,
Скажи, где волшебный Акбузат?
Отдай мне коня -
И красавица Сандугач
Будет твоя!

Имя красавицы Сандугач наполнило сердце Кылтапа радостью. Не разобравшись спросонок, он рассказал, где пасётся Акбузат, как туда добраться и по каким приметам опознать Акбузата среди других коней.
Алпамше только этого и нужно было. Он скорее вернулся к Сандугач. Поскакали они к озеру, о котором рассказал Кылтап, и притаились за деревом.
Прошло немного времени, как из лесу выбежали шесть коней и спустились к озеру на водопой.
Алпамша с первого взгляда узнал среди них Акбузата, подкрался и накинул на него золотую узду. Акбузат остановился как вкопанный.
Оставили Алпамша и Сандугач своих коней возле озера, а сами сели на Акбузата и вернулись к войску. Войско это стояло у самой границы владений Кылтапа. Алпамша выстроил войско и стал поджидать врага.
Прошёл день, прошла неделя, а войск Кылтапа всё нет.
Утомился батыр от долгого ожидания и сказал жене:
- Двенадцать дней и двенадцать ночей не смыкал я глаз. Я пойду в шатёр и лягу спать, а если покажется войско Кылтапа, ты меня разбуди. Только помни: я сплю очень крепко, и разбудить меня не так-то легко!
Ушёл Алпамша в свой шатёр, лёг и тут же заснул сном батыра.
Только он заснул, как вдалеке показалось войско Кылтапа.
Жалко стало Сандугач будить мужа. Решила она не тревожить его, а сама стать во главе войска и сразиться с врагом.
Вскочила Сандугач на Акбузата и повела войска в бой.
Смелой женщиной была Сандугач: войско Кылтапа рассеяла по полю. А Алпамша спал так крепко, что не слышал ни боя, ни возвращения жены, ни того, как ржал уставший Акбузат, привязанный к его шатру.
Вернулись разбитые войска домой, и доложили военачальники Кылтапа о своей беде. Хоть и неприятно было им, но не удержались они и рассказали о храбром батыре, который разбил их.
Рассказы эти раззадорили Кылтапа. Решил он сам повести войска в бой, сразиться с храбрым батыром.
Вскоре Сандугач увидела большое войско, которое шло во главе с самим Кылтапом. Хотела Сандугач разбудить Алпамшу, да опять пожалела его и решила, как и в прошлый раз, сама стать во главе войска.
Храбро билась Сандугач. И кто знает—может быть, снова вышла бы она победительницей, если бы в самый разгар боя не была ранена меткой стрелой. Вспомнила Сандугач о спящем муже и Акбузате, но не могла уже вернуться к ним — их окружили воины Кылтапа. А Сандугач спасли от плена храбрые джигиты Алпамши-батыра. Посадили они её на коня и умчали в отцовский дворец. Кылтап подскакал к шатру, в котором спал Алпамша, и забрал его, спящего, в плен. Приказал Кылтап вырыть глубокую яму, спустить в неё Алпамшу и закрыть её крепкой решёткой, чтобы батыр не мог оттуда выбраться.
Теперь никто не помешает мне жениться на красавице Сандугач! — радостно говорил Кылтап.
Вернувшись во дворец, Кылтап тут же отправил сватов к отцу Сандугач, приказав им во что бы то ни стало-лаской ли, угрозой ли — сосватать ему красавицу. Но сваты и на этот раз ничего не добились. Отец Сандугач на все их уговоры отвечал одно и то же:
- Я ничего сказать не могу. Как Сандугач захочет, так и будет.
Всё это время Алпамша спал. Проспал он три недели, а когда проснулся, долго не мог понять, где находится. Только когда Алпамша увидел над головой толстую решётку, догадался, что попал в плен.
Сидит Алпамша пригорюнившись. Поднял он голову, увидел пролетавших гусей и запел:

Гуси вы, гуси,
Перелётные птицы! Слетайте вы На мою родину,
Расскажите обо всём Моей дорогой жене...

А в стае был тот самый гусёнок, которого выкормил Алпамша.
Услышал гусёнок знакомый голос. Спустился он на железную решётку и узнал своего друга. Выдернул гусёнок из крыла перо и бросил его батыру. Взял Алпамша перо и ногтем нацарапал на нём письмо своей Сандугач. Он просил прислать ему воз хлеба, бочку воды и кубыз. А в конце письма сделал такую приписку: «Разыщи моих старых друзей. Одному из них я когда-то дал сто монет, а другому я дал кочедык и научил плести лапти. Может быть, сейчас они тоже сделают для меня добро».
Взял гусёнок перо, поднялся и полетел. Прилетел он к окну, у которого сидела Сандугач, бросил перо ей на колени и полетел дальше. Прочитала Сандугач письмо мужа, обрадовалась и тут же отправилась к тому человеку, которому Алпамша дал сто монет.
Рассказала Сандугач о том, что Алпамша просит у него помощи.
- Некогда мне! — ответил должник.— Да я ничем и не могу помочь ему.
Тогда Сандугач пошла к тому человеку, которому Алпамша когда-то подарил кочедык. Выслушал этот человек о беде и без всяких лишних слов собрался в дорогу. Нагрузил он арбу хлебом, поставил на арбу бочку с водой, взял кубыз и поехал.

Едет он день, едет два — кругом степь широкая, и нигде никакой железной решётки не видно. Не знал он, что железная решётка вровень с землёй вделана. Может, и проехал бы друг Алпамши мимо ямы, только услышал батыр стук копыт и запел:

Чьи слышу я шаги
Кто сюда идёт? Может, топает медведь
Иль крадётся волк?
Может, друг ко мне спешит
И несёт он долг?

Пропел Алпамша эту песню, прислушался — нет ответа. Тогда он запел громче прежнего:

Чьи слышу я шаги
Кто сюда идёт? Может, топает медведь
Иль крадётся волк,
Может, друг ко мне спешит
И несёт мне кочедык?

Едва Алпамша пропел эти слова, как его друг подбежал к железной решётке. Поздоровались друзья, обо всём поговорили. Подал друг Алпамше и хлеб, и воду, и кубыз. К вечеру стал он собираться в обратный путь. Жалко было Алпамше расставаться с другом, но делать было нечего. На прощанье Алпамша сказал другу:
- Отвези от меня поклон моей любимой Сандугач и скажи ей, чтобы ждала меня два года, да ещё два года, да ещё один год. За это время я обязательно вернусь. Ну, а уж если не вернусь, тогда во всём ей воля...
Уехал друг. Остался Алпамша один. Грустно ему стало. Взял он кубыз и заиграл печальный напев.
Между тем злой Кылтап решил погубить ненавистного ему батыра. Призвал он свою дочь и старуху няньку и приказал им:
- Возьмите ведро яду, поезжайте в степь и облейте тем ядом Алпамшу!
Взяли женщины ведро с ядом и поехали в степь. К вечеру они добрались до тех мест, где томился Алпамша. Невдалеке от его ямы женщины оставили лошадь и пошли пешком. Дочь Кылтапа впереди идёт, дорогу высматривает, а подслеповатая старуха нянька за ней ведро несёт.
И вдруг до слуха падишахской дочери донеслись печальные звуки кубыза. Кто-то играл напев, такой приятный для слуха, такой прекрасный, что всё вокруг замерло. Как зачарованная слушала дочь Кылтапа. Догадалась она, что это играл Алпамша, и сказала няньке:
- Я не вижу никакой ямы. Выльем яд в овраг, а отцу скажем, что облили Алпамшу.
Так они и сделали: яд вылили в овраг, а Кылтапу сказали, что его приказание выполнили в точности.
Через несколько дней дочь Кылтапа попросила отца, чтобы он разрешил ей покататься верхом. Кылтап не мог отказать дочери — позволил ей кататься, сколько она пожелает.
Вскочила дочь Кылтапа на быстрого скакуна и помчалась в степь. У ямы Алпамши девушка спрыгнула с коня, наклонилась над железной решёткой и сказала батыру:
- О батыр, кто заключил тебя в эту Яму ? За что ты так жестоко наказан ?
- Это злой Кылтап жестоко расправился со мной. Он хочет совсем погубить меня ! - ответил Алпамша
- Я принесу тебе одежду, приведу с собой людей, помогу тебе вырваться на волю ! - воскликнула дочь Кылтапа.
- Нет, - возразил ей Алпамша, - никого не приводи.Если ты хочешь помочь, то принеси мне алмаз, которым можно распилить железо.
Этот алмаз хранится у твоего отца в сундуке. А сундук стоит в падишахской спальне. Дверь туда сторожат две злые собаки. Они тебя не пустят. Но ты подойди к собакам, разозли их, и пусть они разорвут на тебе платье. Тогда ты потребуй, чтобы отец побил собак, и, как только он станет бить их, ты скорее войди в спальню, достань из сундука алмаз и принеси сюда.
Девушка так и сделала. Она вернулась во дворец и подошла к дверям комнаты Кылтапа. Собаки, сторожившие дверь, накинулись на неё и разорвали ей платье. Девушка с плачем побежала к отцу.
Пока Кылтап бил собак, девушка вынула из сундука алмаз и ушла из спальни отца в свою комнату. Здесь она взяла одежду для Алпамши и поскакала к батыру. Отдала она ему одежду и спрашивает, что делать дальше.
Алпамша говорит ей:
Попробуй разрезать алмазом железные прутья решётки, а я тебе снизу помогу. Может, мне удастся сломать решётку и выйти на волю.
Стала дочь Кылтапа пилить алмазом железные прутья. Алпамша собрал всю свою богатырскую силу и принялся ломать железные прутья.
Разлетелась решётка на куски, и вышел Алпамша на волю.
Умылся он у источника, переоделся в одежду, которую принесла ему дочь Кылтапа, а старую одежду взял с собой и отправился во дворец.
Провела его дочь Кылтапа в свои покои, уложила отдохнуть. Лежит Алпамша, а заснуть не может. Поднялся он, вышел на крыльцо, стоит задумчивый и вдруг слышит невдалеке конское ржание.
Узнал Алпамша коня Акбузата, побежал на его ржание и очутился около конюшни. Акбузат и говорит ему человечьим голосом:
-В полночь я выломаю дверь конюшни и прискачу к крыльцу. Ты жди меня и, как только я подбегу, вскочи на меня. Я умчу тебя от злого Кылтапа!
Ровно в полночь вышел Алпамша на крыльцо, в тот же миг к нему прискакал Акбузат, и они умчались. Кылтап в это время спал крепким сном и ничего не слышал.
Не успел Алпамша опомниться, как Акбузат прискакал к городу, в котором жила Сандугач.
Слез Алпамша с коня и, перед тем как с ним расстаться, уговорился, что, если конь ему понадобится, он свистнет, Акбузат услышит свист и прибежит на зов. Топнул Акбузат копытом, взмахнул гривой — и умчался.
Алпамша переоделся в старую одежду пастуха и вошёл в город.
На окраине города он увидел маленькую избушку, подошёл к ней и постучал. На стук вышла старуха. Она приветливо встретила путника, ввела в дом, усадила, стала расспрашивать, кто он такой, откуда пришёл, куда идёт. Алпамша сказал старухе, что он сапожник и пришёл в этот город искать работы.
Ты пришёл в самое время, сын мой! — обрадовалась старуха. — Покажи своё мастерство: сшей дочери нашего падишаха к свадьбе нарядные читек, да такие, чтобы они ей понравились. Тогда тебе все будут приносить работу!
Всю ночь просидел Алпамша за работой, зато к утру пара нарядных читек была готова.
Утром старуха вскипятила самовар, стала Алпамшу чаем поить. В это время с улицы раздался сильный взрыв, будто дали залп из пушек.
Что такое? Почему стреляют? — вскочил Алпамша.
- Успокойся, сынок, никто не стреляет. Это разрушают башню, которую поставили в честь побед Алпамши над врагами. Этот Алпамша неожиданно исчез, и говорят, что он никогда не был батыром и даже женился на дочери падишаха обманом. Поэтому падишах приказал башню разрушить, а Сандугач просватал за достойного жениха. Скоро состоится их свадьба.
Выслушал Алпамша старуху и говорит:
-Бабушка, отнеси эти читек дочери падишаха. Если они ей понравятся, пусть примет мой маленький подарок. И скажи ей, что я готов сшить ей и башмачки, какие она только пожелает.
Взяла старуха читек, отнесла их во дворец, с поклоном поднесла падишахской дочери и сказала при этом:
-Прими этот маленький подарок к свадьбе от молодого сапожника!
Понравились читек Сандугач. Примерила она их-пришлись читек как раз по ноге.
-Пришли, бабушка, сапожника к нам. Я его поселю в отдельном домике, и он будет шить ещё и башмачки!-сказала Сандугач.
Но старуха ей ответила:
- Мой сапожник такой бедный, что ему не в чем прийти во дворец.
Сандугач щедро наградила старуху и отпустила её домой. Настал день свадьбы. Утром этого дня старуха сказала Алпамше:
- Сынок, сходи во дворец! Поздравь дочь падишаха, покушай свадебного угощенья.
- Меня, бабушка, ко дворцу даже близко не подпустят. Сама видишь, какие на мне наряды, — улыбнулся Алпамша, показывая на свои лохмотья.
- Сегодня во дворец пускают всех без разбору. Иди, не бойся, — говорит старуха.
Перекинул Алпамша через плечо нищенскую суму и пошёл во дворец.
Бродит Алпамша по дворцу падишаха, во все комнаты заглядывает. Так дошёл он до комнаты, в которой сидела Сандугач с сестрой.
Открыл дверь и остановился у порога. Увидела Сандугач нищего и воскликнула:
Не стыдно ли такому молодому милостыню просить!
- Испытала бы ты, что мне пришлось перетерпеть, так не стыдила бы, а пожалела! — ответил ей Алпамша.
Тогда Сандугач встала, всыпала в суму нищего полное блюдо муки. Но нищий сказал ей:
- Я голоден. Дай мне хлеба!
Сестра Сандугач подала ему большой кусок хлеба. Взял Алпамша хлеб, поблагодарил сестёр и вышел из комнаты. Он был очень голоден и потому стал есть хлеб, не отходя от порога.
В это время сестра сказала Сандугач:
- Этот нищий очень похож на Алпамшу!
- Может быть, это мой дорогой муж ходит переодетым и хочет узнать, радуюсь ли я своей свадьбе? — встрепенулась Сандугач.
- Позовём его сюда и рассмотрим хорошенько. У моего мужа на голове есть приметная родинка.
Как только он придёт, я подам ему хлеба и будто нечаянно уроню хлеб на пол. Он нагнётся за хлебом, а ты в это время сорви с его головы шапку, и тогда посмотрим, есть приметная родинка или нет!
Только сказала это Сандугач, как Алпамша сам, без зова, снова появился в дверях и сказал:
- Я съел весь хлеб, который вы мне подали. Дайте мне ещё!
Протянула ему Сандугач хлеба, но не донесла, выронила из рук. Нагнулся Алпамша за хлебом, а сестра Сандугач сорвала шапку, и они увидели на голове нищего приметную родинку и узнали в нём батыра Алпамшу.
Подхватили его сестры под руки, привели в комнату, где сидели гости, усадили на почётное место, стали угощать самыми лучшими кушаньями.
Увидел это падишах, рассердился, закричал громким голосом:
- За что такая честь нищему? Хватит с меня и того,что Сандугач ввела в мой дворец пастуха Алпамшу! Во второй раз не позволю этого! Уберите оборванца с глаз долой!
И падишах в гневе вышел из комнаты.
А Сандугач с сестрой накормили Алпамшу-батыра, наговорились вдоволь, а потом пошли к отцу, который в другой комнате беседовал с новым женихом.
Саняугач вошла сказала:
- Отец, я ни за кого замуж не пойду, потому что вернулся мой муж Алпамша батыр - Алпамшу все считали храбрым батыром, ловким джигитом, - сказал падишах.
- Никто не мог тягаться с ним в силе и удали. Пусть человек, которого ты привела ко мне, докажет на деле, что он иесть Алпамша-батыр! А так я ни тебе, ни ему не поверю!
Вернулись сестры к Алпамше, передали ему требование падишаха.
- Хорошо, — сказал Алпамша. - Сейчас прибежит на мой зов Акбузат. Я сяду на него и промчусь по главной улице города. От этого бега поднимется вихрь, и падишах поймёт, что так ездить может только Алпамша-батыр.
Вышел Алпамша на крыльцо и свистнул. И тут же с громким ржанием на зов примчался Акбузат. Сандугач оседлала его золотым седлом, взнуздала золотой уздечкой. Вскочил Алпамша-батыр на коня и поехал по главной улице города. Из-под копыт Акбузата взметнулся вихрь, поднялся такой сильный ураган, что затряслась земля.
Поравнялся Алпамша со своей башней, видит — лежит на земле его лук, вокруг него сорок джигитов возятся, поднять не могут.
- Зачем вам мой лук понадобился? — спросил Алпамша-батыр джигитов.
- А мы хотим выстрелить из него по башне и разрушить её до основания, — говорят ему джигиты.
Алпамша-батыр поднял лук одной рукой и выстрелил в воздух. Смотрит народ, удивляется: от одного выстрела батыра разбежались все джигиты падишаха; Тут уж все поверили, что вернулся Алпамша-батыр. Новый жених Сандугач испугался и незаметно убежал из дворца.
Стали Алпамша-батыр и Сандугач жить вместе. Жили они дружно и весело, гостей созывали. Вечером встречали, утром провожали.

Мордовский богатырь: каждый кулак- с голову ребёнка

Перя-богатырь

В стародавнее время жил, говорят, на речке Лупье, что впадает в Каму, невиданный силач по имени Перя. Жил он охотой, охотился с луком и стрелами. Из лука он птицу бил, а на крупного зверя ходил с копьём. Увидит след лося, оленя или медведя и - бегом по следу. Быстро догоняет, копьём пронзает. Была у него в лесу избушка, только Перя в ней спать не любил: душно. И летом и зимой спал возле избушки на вольном воздухе у костра.

Люди уважали Перю-богатыря, любили его.

В то время много леших жило в наших лесах. Разные были лешие. Возле одной деревни очень лютый леший завёлся, всем в деревне досаждал, охотиться не давал, скотину воровал. Люди его и так и этак ублажали, угощали. Пирог с рыбой испекут, куриных яиц наварят, отнесут всё это в лес, на пенёк положат, крикнут:

- Ешь, ворса (леший), угощайся, только нас не трогай!

Даже собак для него резали. Лешие очень любят собачье мясо. Так этот леший все гостинцы съедал, а не унимался, продолжал людям вредить. Что делать? Решили позвать на помощь Перю-богатыря. Рассказали о проделках лешего. Перя рассердился, взял своё оружие, встал на лыжи и пошёл в тот лес, где леший хозяйничал. Начал искать его тропу. К вечеру нашёл, развёл костерок, сел. Проходят охотники, говорят:

- Где ты сидишь? Ведь это тропа лешего. Он за это никого не прощает и тебе спуску не даст.

- Его-то мне и надо, - усмехается Перя.

К ночи пришёл леший - огромный, голова выше леса.

- Ты что это на мою тропу пришёл, жалкий человек? Может, силой хочешь помериться?

Встал Перя во весь свой огромный рост.

- Да, хочу помериться.

Увидел леший, какой перед ним богатырь, и решил хитростью Перю одолеть.

- Давай, - говорит, - сейчас спать ляжем, а утром будем силами мериться.

- Что ж, давай, - соглашается Перя.

Они срубили две сосны, сделали для ночёвки нодью (костёр). Леший лёг по одну сторону нодьи, Перя - по другую.

- Как ты спишь? - спрашивает леший.

- Я сплю неслышно и неподвижно, как бревно, - говорит Перя. - А ты как спишь?

- А я, когда сплю, так храплю, что хвоя надо мной осыпается, а из носа летят искры, - отвечает леший.

Перя затих. Вскоре леший захрапел так, что посыпалась хвоя. Перя встал, посмотрел на него через костёр. Верно: из носа лешего летят искры. Значит, спит. Перя положил на своё место толстое бревно и прикрыл своей одеждой, а сам спрятался за могучей сосной. В полночь леший проснулся, встал, глянул через костёр и говорит:

- Он и вправду спит, как бревно.

Взял леший своё копьё и положил остриё в огонь, а когда оно раскалилось докрасна, схватил копьё, прыгнул через костёр и вонзил копьё в бревно, укрытое одеждой. С трудом пошло копьё в сырое бревно, всей грудью леший на него налёг.

- Ох и крепкий ты был богатырь! - сказал он. - Но и тебе пришёл конец.

Тут вышел Перя из-за сосны, натянул свой тугой лук.

- Стой, злодей ворса! Ты хотел меня спящего убить, раскалённым копьём пронзить, и за это тебе не будет пощады!

Что делать лешему? Копьё увязло в бревне. Стоит безоружный.

- Пощади меня, - говорит. - Я не буду больше людям вредить.

- Не верю я тебе, - отвечает Перя. - Ты сейчас показал, каков ты есть, показал свою чёрную душу.

Перя пустил стрелу в грудь лешего. Убил злодея. Пришёл в деревню, говорит людям:

- Теперь можете спокойно жить, без страха лесовать (охотиться).

А в другой раз пришли к Пере гонцы от самого князя. Напала на княжеский город степная орда, бьёт княжеское войско, нет сил устоять. Вражий богатырь ездит в огромном железном колесе, давит княжеских воинов, и некому с тем богатырём сразиться. Приди, мол, Перя-богатырь, встань на защиту нашей земли.

Перя согласился. Гонцы говорят:

- Отвезём тебя к месту битвы за две недели.

- Не надо, - говорит Перя. - Я пешком за два дня доберусь.

Встал Перя на лыжи. Пришёл к полю боя за два дня, видит: идёт сражение - ездит вражий богатырь в огромном железном колесе и давит им людей. Перя схватил колесо двумя руками, приподнял да шмякнул оземь. Ни богатыря, ни колеса не стало. Вражье войско увидело победу нашего богатыря и побежало назад.

Князь пригласил Перю к себе на великий пир. Три дня пировали. Перя домой собирается. Князь спрашивает:

- Что, Перя, понравилось тебе спать в княжеских покоях?

- Нет, - отвечает богатырь, - не понравилось. В твоих покоях духота да блохи, а я привык спать в лесу возле нодьи, на вольной воле.

- Ты врага разбил, - говорит князь, - проси за службу что хочешь.

- Ничего мне не надо, - говорит Перя. - Одно лишь надо - свободно жить и лесовать в моих родных местах по речке Лупье.

Князь подарил Пере грамоту на владение теми лесами, а ещё подарил шёлковую сеть - куниц ловить.

Вернулся Перя домой и зажил, как прежде, мирно и спокойно. Лесовал в своих огромных владениях, никто ему не мешал.

Вот каким был наш Перя-богатырь.

Все у нас знают Перю, все о нём рассказывают, все его любят.