КОНСПЕКТ ЗАНЯТИЯ ПО РАЗВИТИЮ РЕЧИ НА ТЕМУ: "КАК Я ЛОВИЛ ЧЕЛОВЕЧКОВ".
план-конспект занятия по развитию речи (старшая группа)

Развитие речи на тему:«Чтение отрывков произведения Б.С Житкова «Как я ловил человечков».

Цель: Познакомить с рассказом Б. Житкова «Как я ловил человечков».

Задачи:

-Учить воспринимать чтение рассказов на слух, отвечать на вопросы сложными предложениями, различать жанры художественной литературы. ----Развивать устную речь, внимание, память, мышление.

- Воспитывать интерес к литературе.

Оборудование и материалы: игрушка медвежонок; книг: Б. Житков «Как я ловил человечков»,  иллюстрации к этим книгам; портрет Б. С. Житкова.

Методы и приемы: рассматривание иллюстрации к книгам; чтение рассказа; беседа; объяснение; физкультминутка.

                          Ход ООД:

Собрались все дети в круг,

Я – твой друг и ты – мой друг.

Вместе за руки возьмемся

И друг другу улыбнемся!

Воспитатель: Ребята, я рада видеть вас таких красивых, добрых, с хорошим настроением! Этот день мы проведем вместе. Пусть вам он принесет радость и много новых интересных впечатлений. Давайте радовать друг друга! Сегодня к нам пришел гость. Но кто это, вы узнаете, когда отгадаете загадку:

Он в чаще лесной живет,

И сладкоежкою слывет.

Любит он малину, мед,

А зимой свою лапу сосет.

Он может громко зареветь,

Мы зовем его ….

Дети: медведь.

Воспитатель: правильно!

Воспитатель вносит в группу игрушку медведя.

Дети рассматривают игрушку. Воспитатель показывает сверток.

Воспитатель: Дети, медвежонок хочет подарить нам подарок. Как вы думаете, что это?

Дети: высказывают свои предположения.

Воспитатель: Но прежде чем медвежонок отдаст нам сверток, он предлагает нам выполнить задание. Сейчас я вам буду показывать иллюстрации из произведений, а вы должны будете отгадать из какой это книги.

Воспитатель показывает по очереди иллюстрации к книгам.

Воспитатель: из какой книги эта иллюстрация?

Дети: «Винни Пух».

Воспитатель: дети, а кто герои этой сказки?

Дети: Емеля, щука.

Воспитатель: дети, вы молодцы! Правильно ответили на все вопросы. А сейчас медвежонок хочет посмотреть, как вы умеете двигаться.

Физкультминутка «Кораблик»: воспитатель читает стихотворение, а дети повторяют движения и слова за воспитателем.

Что там чудится в тумане? - вытягивают руки вперед

Волны плещут в океане. - машут руками, изображая волны

Это мачты кораблей. - вытягивают руки вверх

Пусть плывут сюда скорей! - приветственно машут руками

Мы по берегу гуляем, - ходьба на месте

Мореходов поджидаем,

Ищем ракушки в песке - наклоны вперед

И сжимаем в кулаке. - сжимают кулачки

Чтобы больше их собрать, -

Надо чаще приседать. - приседания

Воспитатель: Молодцы, хорошо отдохнули! И медвежонку тоже понравилось, как вы выполнили задание. И теперь он хочет, чтобы мы с вами посмотрели, какой сюрприз приготовлен для нас в этом свертке.

Воспитатель открывает сверток, в нем находится книга Б. Житкова «Как я ловил человечков»

Воспитатель: ребята, перед вами книга русского писателя Бориса Степановича Житкова. Борис Степанович написал много разных рассказов. Он писал о смелых, гордых, самоотверженных людях, о редких животных и дальних странах. Его книги учат добру и самым лучшим человеческим качествам.

Воспитатель показывает портрет писателя.

Воспитатель: сегодня мы познакомимся с одним из его рассказов «Как я ловил человечков».

Воспитатель читает детям рассказ и по ходу чтения, показывает иллюстрации к рассказу.

Воспитатель: дети, скажите, пожалуйста, это сказка или рассказ?

Дети: рассказ.

Воспитатель: как вы думаете, почему плакал мальчик?

Дети: потому что он сломал кораблик.

Воспитатель: как вы считаете, почему бабушка не разрешала мальчику трогать пароходик?

Дети: дети высказывают свои предположения.

Воспитатель: дети, как вы думаете, что будет, когда бабушка увидит сломанный кораблик?

Дети: высказывание предположений.

Воспитатель: В чем он убедился, когда сломал пароходик?

Дети: что в нем не живут человечки.

Воспитатель: Дети, с каким рассказом мы сегодня познакомились?

Дети: «Как я ловил человечков»

Воспитатель: Кто написал этот рассказ?

Дети: Борис Степанович Житков.

Воспитатель: Ребята, что больше всего вам запомнилось из этого произведения?

Дети обмениваются своими впечатлениями.

Воспитатель: Ребята, нашему медвежонку очень понравилось у нас и понравилось, как вы внимательно слушали рассказ и отвечали на вопросы. Вы все сегодня молодцы!

Воспитатель делает выводы и заканчивает занятие.

                                        Как я ловил человечков.

Когда я был маленький, меня отвезли жить к бабушке. У бабушки над столом была полка. А на полке пароходик. Я такого никогда не видал. Он был совсем настоящий, только маленький. У него была труба: желтая и на ней два черные пояса. И две мачты. А от мачт шли к бортам веревочные лесенки. На корме стояла будочка, как домик. Полированная, с окошечками и дверкой. А уж совсем на корме — медное рулевое колесо. Снизу под кормой — руль. И блестел перед рулем винт, как медная розочка. На носу два якоря. Ах, какие замечательные! Если б хоть один у меня такой был! Я сразу запросил у бабушки, чтоб поиграть пароходиком. Бабушка мне все позволяла. А тут вдруг нахмурилась: — Вот, это уж не проси. Не то играть — трогать не смей. Никогда! Это для меня дорогая память. Я видел, что если и заплакать — не поможет. А пароходик важно стоял на полке на лакированных подставках. Я глаз от него не мог оторвать.

А бабушка: — Дай честное слово, что не прикоснешься. А то лучше спрячу-ка от греха. И пошла к полке. Я чуть не заплакал и крикнул всем голосом: — Честное, расчестное, бабушка. — И схватил бабушку за юбку.                                                            Бабушка не убрала пароходика. Я все смотрел на пароходик. Влезал на стул, чтоб лучше видеть. И все больше и больше он мне казался настоящим. И непременно должна дверца в будочке отворяться. И наверно в нем живут человечки. Маленькие, как раз по росту пароходика. Выходило, что они должны быть чуть ниже спички. Я стал ждать, не поглядит ли кто из них в окошечко. Наверно, подглядывают. А когда дома никого нет, выходят на палубу. Лазят, наверно, по лестничкам на мачты. А чуть шум — как мыши: юрк в каюту. Вниз — и притаятся. Я долго глядел, когда был в комнате один. Никто не выглянул. Я спрятался за дверь и глядел в щелку. А они хитрые, человечки проклятые, знают, что я подглядываю. Ага! они ночью работают, когда никто их спугнуть не может. Хитрые. Я стал быстро-быстро глотать чай. И запросился спать.

Бабушка говорит: — Что это? То тебя силком в кровать не загонишь, а тут этакую рань и спать просишься. И вот, когда улеглись, бабушка погасила свет. И не видно пароходика. Я ворочался нарочно, так что кровать скрипела. Бабушка: — Чего ты все ворочаешься? — А я без света спать боюсь. Дома всегда ночник зажигают. — Это я наврал: дома ночью темно наглухо. Бабушка ругалась, однако встала. Долго ковырялась, и устроила ночник. Он плохо горел. Но все же было видно, как блестел пароходик на полке. Я закрылся одеялом с головой, сделал себе домик и маленькую дырочку. И из дырочки глядел, не шевелясь. Скоро я так присмотрелся, что на пароходике мне все стало отлично видно. Я долго глядел. В комнате было совсем тихо. Только часы тикали. Вдруг что-то тихонько зашуршало. Я насторожился — шорох этот на пароходике. И вот будто дверка приоткрылась. У меня дыхание сперло. Я чуть двинулся вперед. Проклятая кровать скрипнула. Я спугнул человечка!

Теперь уж нечего было ждать, и я заснул. Я с горя заснул.

На другой день я вот что придумал. Человечки, наверно же, едят что-нибудь. Если дать им конфету, так это для них целый воз. Надо отломить от леденца кусок и положить на пароходик, около будочки. Около самых дверей. Но такой кусок, чтоб сразу в ихние дверцы не пролез. Вот они ночью двери откроют, выглянут в щелочку. — Ух ты! Конфетища! Для них это — как ящик целый. Сейчас выскочат, скорей конфетину к себе тащить. Они ее в двери, а она не лезет! Сейчас сбегают, принесут топорики — маленькие-маленькие, но совсем всамделишные — и начнут этими топориками тюкать: тюк-тюк! тюк-тюк! И скорей пропирать конфетину в дверь. Они хитрые, им лишь бы все вёртко. Чтоб не поймали. Вот они завозятся с конфетиной. Тут, если я и скрипну, все равно им не поспеть: конфетина в дверях застрянет — ни туда, ни сюда. Пусть убегут, а все равно видно будет, как они конфетину тащили. А, может быть, кто-нибудь с перепугу топорик упустит. Где уж им будет подбирать! И я найду на пароходике на палубе малюсенький настоящий топорик, остренький-преостренький. И вот я тайком от бабушки отрубил от леденца кусок, как раз, какой хотел. Выждал минуту, пока бабушка в кухне возилась, раз-два — на стол ногами, и положил леденец у самой дверки на пароходике. Ихних полшага от двери до леденца. Слез со стола, рукавом затер, что ногами наследил. Бабушка ничего не заметила.

Днем я тайком взглядывал на пароходик. Повела бабушка меня гулять. Я боялся, что за это время человечки утянут леденец и я их не поймаю. Я доро̀гой нюнил нарочно, что мне холодно, и вернулись мы скоро. Я глянул первым делом на пароходик! Леденец как был — на месте. Ну да! дураки они днем браться за такое дело! Ночью, когда бабушка заснула, я устроился в домике из одеяла и стал глядеть. На этот раз ночник горел замечательно, и леденец блестел, как льдинка на солнце, острым огоньком. Я глядел, глядел на этот огонек и заснул, как на зло! Человечки меня перехитрили. Я утром глянул — леденца не было, а встал я раньше всех, в одной рубашке бегал глядеть. Потом со стула глядел — топорика, конечно, не было. Да чего же им было бросать: работали не спеша, без помехи, и даже крошечки ни одной нигде не валялось — все подобрали. Другой раз я положил хлеб. Я ночью даже слышал какую-то возню. Проклятый ночник еле коптел, я ничего не мог рассмотреть. Но на утро хлеба не было. Чуть только крошек осталось. Ну, понятно, им хлеба-то не особенно жалко, не конфеты: там каждая крошка для них леденец. Я решил, что у них в пароходике с обеих сторон идут лавки. Во всю длину. И они днем там сидят рядком и тихонько шепчутся. Про свои дела. А ночью, когда все-все заснут, тут у них работа. Я все время думал о человечках. Я хотел взять тряпочку, вроде маленького коврика, и положить около дверей. Намочить тряпочку чернилами. Они выбегут, не заметят сразу, ножки запачкают и наследят по всему пароходику. Я хоть увижу, какие у них ножки. Может быть, некоторые босиком, чтобы тише ступать. Да нет, они страшно хитрые и только смеяться будут над всеми моими штуками. Я не мог больше терпеть. И вот — я решил непременно взять пароходик и посмотреть и поймать человечков. Хоть одного. Надо только устроить так, чтобы остаться одному дома. Бабушка всюду меня с собой таскала, во все гости. Всё к каким-то старухам. Сиди — и ничего нельзя трогать. Можно только кошку гладить. И шушукает бабушка с ними полдня. Вот я вижу — бабушка собирается: стала собирать печенье в коробочку для этих старух — чай там пить. Я побежал в сени, достал мои варежки вязаные и натер себе и лоб и щеки — всю морду, одним словом. Не жалея. И тихонько прилег на кровать.

Бабушка вдруг хватилась: — Боря, Борюшка, где ж ты? — Я молчу и глаза закрыл. Бабушка ко мне:  — Что это ты лег?  — Голова болит. Она тронула лоб. — Погляди-ка на меня! Сиди дома. Назад пойду, малины возьму в аптеке. Скоро вернусь. Долго сидеть не буду. А ты раздевайся-ка и ложись. Ложись, ложись без разговору. Стала помогать мне, уложила, увернула одеялом и всё приговаривала: „Я сейчас вернусь, живым духом.“ Бабушка заперла меня на ключ. Я выждал пять минут: а вдруг вернется? Вдруг забыла там что-нибудь? А потом я вскочил с постели как был, в рубахе. Я вскочил на стол, взял с полки пароходик. Сразу руками понял, что он железный, совсем настоящий.

Я прижал его к уху и стал слушать: не шевелятся ли? Но они, конечно, примолкли. Поняли, что я схватил ихний пароход. Ага! Сидите там на лавочке и примолкли, как мыши. Я слез со стола и стал трясти пароходик. Они стряхнутся, не усидят на лавках, и я услышу, как они там болтаются. Но внутри было тихо. Я понял: они сидят на лавках, ноги поджали и руками что есть сил уцепились в сиденья. Сидят как приклеенные. Ага! Так погодите же. Я подковырну и приподниму палубу. И вас всех там накрою. Я стал доставать из буфета столовый нож, но глаз не спускал с пароходика, чтоб не выскочили человечки. Я стал подковыривать палубу. Ух, как плотно все заделано. Наконец удалось немножко подсунуть нож. Но мачты поднимались вместе с палубой. А мачтам не давали подниматься эти веревочные лесенки, что шли от мачт к бортам. Их надо было отрезать — иначе никак. Я на миг остановился. Всего только на миг. Но сейчас же торопливой рукой стал резать эти лесенки. Пилил их тупым ножом. Готово, все они повисли, мачты свободны. Я стал ножом приподнимать палубу. Я боялся сразу дать большую щель. Они бросятся все сразу и разбегутся. Я оставил щелку, чтобы пролезть одному. Он полезет, а я его — хлоп! и захлопну, как жука в ладони. Я ждал и держал руку наготове — схватить.

Не лезет ни один! Я тогда решил сразу отвернуть палубу и туда в середку рукой — прихлопнуть. Хоть один да попадется. Только надо сразу: они уж там небось приготовились — откроешь, а человечки прыск все в стороны. Я быстро откинул палубу и прихлопнул внутрь рукой. Ничего. Совсем, совсем ничего! Даже скамеек этих не было. Голые борта. Как в кастрюльке. Я поднял руку. И под рукой, конечно, ничего. У меня руки дрожали, когда я прилаживал назад палубу. Все криво становилась. И лесенки никак не приделать. Они болтались как попало. Я кой-как приткнул палубу на место и поставил пароходик на полку. Теперь все пропало!

Я скорей бросился в кровать, завернулся с головой.  Слышу ключ в дверях.                  — Бабушка! — под одеялом шептал я: — бабушка, миленькая, родненькая, чего я наделал-то! А бабушка стояла уж надо мной и по голове гладила: — Да чего ты ревешь, да плачешь-то чего? Родной ты мой, Борюшка! Видишь, как я скоро? Она еще не видала пароходика.