«Инклюзивное образование: реальная проблема современного образования в России».
статья на тему

Государственное бюджетное дошкольное образовательное учреждение детский сад №70 комбинированного вида Кировского района

Санкт-Петербурга

Статья

Тема: «Инклюзивное образование:

реальная проблема современного образования в России».

Выполнила: Васильева Наталья Валерьевна

старший воспитатель

ГБДОУ  детский сад № 70

Кировского района

Санкт-Петербурга

Санкт-Петербург

2016 г.

Теперь, когда мы научились летать
по воздуху, как птицы, плавать под водой, 
как рыбы, нам не хватает только одного: 
научиться жить на земле, как люди. 
                                              Б.Шоу

 “Мы живем, как мы можем, а ОНИ живут, как мы поможем”.

За этой рифмовкой – весь смысл инклюзии.

Инклюзивное образование – это, если можно так сказать, целая философия взглядов и уместить её в одно выступление невозможно. Но мы, современные педагоги, должны об этом знать, иметь об этом представление и своё мнение.

Инклюзия в переводе – включение. Инклюзивное образование – это специально организованный образовательный процесс, обеспечивающий ребенку с ограниченными возможностями здоровья обучение в среде сверстников в общеобразовательном учреждении по стандартным программам с учетом его особых образовательных потребностей. Главное в инклюзивном образовании ребенка с ограниченными возможностями – получение образовательного и социального опыта вместе со сверстниками. Основной критерий эффективности инклюзивного образования – успешность социализации, введение в культуру, развитие социального опыта особенного ребенка наряду с освоением им академических знаний. Прежде чем говорить о проблеме, обязательного решения которой требует сама жизнь, прочитаю небольшую историю.

В одном городе жила маленькая девочка, подвижная, как все дети, непосредственная и любознательная. Но грянула беда: ребенок заболел, врачи поставили тяжелый диагноз - смертельное заболевание позвоночника. Спасти жизнь малышки могла только удачная операция. Доктора постарались, опасность миновала, но на смену одной беде пришла другая: после операции у девочки полностью отказали ноги и она оказалась навсегда прикованной к инвалидной коляске. Пришло время идти в школу, сверстники услышали первый для них школьный звонок, а эта девочка вынуждена была сидеть в квартире. Учителя, правда, приходили к ней и уроки проводили, училась она отлично, но детская душа тосковала по общению со сверстниками. Мама научила дочку вязать и вышивать. Девочка была очень трудолюбивой и умела фантазировать. Она стала выплетать целые картины. Самое яркое свое изделие – картину, изображающую поле пшеницы, буйно колосящейся на фоне восходящего солнца, малышка подарила мэру города, в котором жила. Растроганный градоначальник сказал ей, что выполнит любое ее желание и исполнит самую сокровенную мечту. Семья девочки считалась бедной, и мэр думал, что у него попросят компьютер или мобильник, а может, дорогостоящую импортную инвалидную коляску, он все готов был подарить. Но желание не касалось никаких материальных благ. Девочка призналась, что больше всего на свете хотела бы учиться в школе вместе со здоровыми детьми. Градоначальник должен держать свое слово. Девочка заканчивала 4-й класс. К началу учебного года в наружной стене 5-го класса школы прорубили дверь и построили пандус, чтобы новая ученица могла сама подниматься и спускаться по нему на инвалидной коляске. На праздновании своего настоящего первого звонка пятиклассница восторженно сказала, что она самая счастливая в мире, что у нее будет много друзей и она такая же, как все. На следующий год город профинансировал строительство лифта на 2-й этаж школы, где расположены кабинеты физики, химии, биологии. Девочка получила возможность наглядно и полноценно усваивать программу средней школы. Поначалу сверстники сторонились одноклассницы на коляске, кто-то откровенно насмехался над ней. Классный руководитель проводила постоянные беседы о доброте, чуткости и человеколюбии. Добраться до детских душ сложно, они все разные, но настоящему мудрому учителю все по плечу. Постепенно девочка стала полноправным членом класса, дети полюбили ее, а она их уже давно любила. Этот рассказ отнюдь не выдумка, а реальная история, произошедшая в одной из школ. И было бы чудесно ,если бы все истории об особенных детях заканчивались так оптимистически. К сожалению,существуют и другие : «Мой ребенок – идиот. Он не пишет и не говорит, никогда не сможет учиться в школе. Да, мы пробовали инклюзию, и учитель, и ученики не были против нас, но с явной умственной отсталостью и очень проблемным поведением, при чудесных детях и воспитателях, не потянули. И главное, что в такой инклюзии больше всего страдал САМ мой особый ребенок…»

 Идея инклюзии подразумевает подстройку всей образовательной среды под конкретного (и каждого) ребёнка-инвалида. Главный принцип инклюзивного образования – «не ребенок подгоняется под существующие в образовательном учреждении условия и нормы, а, наоборот, вся система образования подстраивается под потребности и возможности конкретного ребенка»… Одним словом, утопия. Прекрасная идея, несущая разочарование всем участникам образовательного процесса. И вопрос не в том, насколько внедрение инклюзивного образования реально, а в том, насколько реально сделать это качественно… Об инклюзивном образовании у нас в стране всерьёз заговорили в конце первого десятилетия нынешнего века. В 2009 году был создан Институт проблем инклюзивного образования при Московском городском психолого-педагогическом университете. В 2010-м концепция инклюзивного образования нашла отражение в Национальной образовательной инициативе «Наша новая школа» Дмитрия Медведева; в 2012-м – в Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012-2017 годы, утвержденной Владимиром Путиным, и, наконец, в новом законе «Об образовании». Первые шаги инклюзивного образования в России оказались сразу семимильными – без глубокого общественного и профессионального обсуждения, без обеспечения образовательных учреждений тьюторами (сопровождающими), без сокращения наполняемости классов до 6-8 обучающихся и т.д. и т.п. Так высокая идея на практике начала превращаться в профанацию… Главная проблема введения инклюзивного образования – не в “стереотипах и предрассудках”, не в “низкой культуре педагогов” и не в “неготовности” учителей “принять” детей-инвалидов. И даже не в том, что учителей не снабдили конкретными методическими разработками и технологиями обучения разных категорий детей-инвалидов, предложив лишь общие философские постулаты. Проблема в том, что очень затруднен сам процесс включения ребенка с тяжелыми нарушениями в развитии в программу обучения массовой школы, крайне затруднена сама возможность организации образовательного процесса и аттестации, особенно на второй ступени обучения, когда добавляются сложности, связанные с предметным образованием. Тем не менее, чиновникам, реагирующим на обращение родителей ребёнка-инвалида с просьбой (или требованием) устроить ребенка в определенную школу, надо “решить вопрос”, ибо есть вышеперечисленные (федерального уровня) документы. Чиновников не интересует, как. Решите и точка. А учителей интересует именно это «как»: как в рамках инклюзива учитывать специфику обучения детей с различными ограниченными возможностями. К примеру, в коррекционных образовательных учреждениях VIII вида (для детей с умственной отсталостью) математику преподают только в предметно-практической направленности, то есть для использования в повседневной жизни. Нет ни химии, ни физики, как таковых – они изучаются в рамках естествознания. Ученикам не преподают алгебру – они просто не могут её усвоить. При этом в коррекционных учреждениях VIII вида обязательны специальные занятия по ритмике, развитию речи, социально-бытовая ориентировка и т.п. И что прикажете делать учителю массовой школы? Ему сегодня идти на урок. Да будь он семь пядей во лбу, не обеспечит он качественной инклюзии. Чиновник надавит, ребенка поместят в класс, и случится инклюзия фиктивная. …Внедрение инклюзии начали с обеспечения “физической” доступности образовательных учреждений – установки пандусов, поручней и пр. Пандусы, лифты, подъёмники – это всё прекрасно, да только инвалиды-колясочники – лишь малая часть детей с ограниченными возможностями здоровья. Инвалид-колясочник – это как раз самый легкий случай в плане включения в образовательный процесс в “обычной” школе. Совсем другое дело — дети с выраженными психическими отклонениями, неспособные усваивать типовую образовательную программу. Представьте, у вас в классе ребёнок с аутизмом, который сидит под партой, поскольку ему там комфортнее, и мычит весь урок. Другой ребёнок – с умственной отсталостью: он не понимает объяснения учителя, да и по индивидуальной карточке самостоятельно заниматься не в силах, вот и хохочет, кривляется, выкрикивает непристойные слова, срывая весь учебный процесс… И пока Институт проблем инклюзивного образования рассуждает о возможности введения тьюторов, такая “инклюзия” УЖЕ практикуется в школах. Страдают все участники образовательного процесса. А чиновники от образования, запрашивая многочисленные отчеты и мониторинги, требуют, чтобы процент образовательных учреждений, внедряющих инклюзивное образование, неуклонно увеличивался. Так по всей стране расцветает формальная инклюзия. А это страшнее, чем отсутствие инклюзии вообще. Между тем, в России создана великолепная система коррекционной педагогики. Она включает в себя подготовку узких специалистов – учителей-логопедов, дефектологов, в том числе сурдо-, тифло-, олигофренопедагогов. Сеть учебных заведений, в которых дети-инвалиды получают образование, адекватное их возможностям, навыки самостоятельной жизни в обществе, а главное — профессию. Разработаны уникальные методики обучения, специальные программы и оборудование для школ, обучающих слепых и слабовидящих, глухих и слабослышащих, с заболеваниями опорно-двигательного аппарата, с умственной отсталостью и т.д. И неужели тьютор – помощник учителя общеобразовательной школы – равноценная замена квалифицированным специалистам-дефектологам, а создание особых, специальных условий для получения детьми-инвалидами образования, адекватного их возможностям, и профессии – это нарушение их прав? (Ведь именно так ставится теперь вопрос – как проблема защиты прав инвалидов, когда каждое критическое выступление воспринимается как персональный выпад в адрес больных детей: “против инклюзивного образования – значит, против инвалидов”). Сейчас во многих есть психолог, но только некоторые школы могут похвастаться наличием в штате дефектолога, а тем более тьютера. Да можно громко и пафосно говорить о нравственности общества и социализации детей с ограниченными возможностями здоровья в обществе, но прежде необходимо создать соответствующие условия в образовательных учреждениях для воспитания и обучения детей с ограниченными возможностями здоровья. Так что вот Вам "непродуманное" инклюзивное образование. А где выход? Сколько лет ещё понадобится и на переоборудование помещений детских садов и школ и на переоборудование нашего сознания?