Учитель распластан на плахе,
и тело Его всё в крови.
Свистит бич в широком размахе,
а зрители жмурятся в страхе.
Сын Божий, Отца призови!
Но смотрит Он только с любовью
на извергов с страшным хлыстом.
Лицо Его залито кровью,
и сгустки застыли над бровью.
Что станет со светлым Христом?
И Пётр уж трижды отрёкся,
куда-то исчез и Фома...
От мысли учитель отвлёкся:
об ручку дверную обжёгся,-
сойдёшь и от Петьки с ума!
А Сёма с Андреем стишочек
читают из матерных слов.
Над партою Филя хохочет:
вонючая пушка грохочет,
стреляет он в страшных врагов...
И смотрит учитель им в очи,
которые снова горят,
и тихо он молится очень:
"Прости им все шалости, Отче!
Не знают они, что творят..."
12 декабря 2010 года
Сергиев Посад
и тело Его всё в крови.
Свистит бич в широком размахе,
а зрители жмурятся в страхе.
Сын Божий, Отца призови!
Но смотрит Он только с любовью
на извергов с страшным хлыстом.
Лицо Его залито кровью,
и сгустки застыли над бровью.
Что станет со светлым Христом?
И Пётр уж трижды отрёкся,
куда-то исчез и Фома...
От мысли учитель отвлёкся:
об ручку дверную обжёгся,-
сойдёшь и от Петьки с ума!
А Сёма с Андреем стишочек
читают из матерных слов.
Над партою Филя хохочет:
вонючая пушка грохочет,
стреляет он в страшных врагов...
И смотрит учитель им в очи,
которые снова горят,
и тихо он молится очень:
"Прости им все шалости, Отче!
Не знают они, что творят..."
12 декабря 2010 года
Сергиев Посад
