Реферат На тему: «Общее в педагогических системах И.Г.Песталоцци и Я.Корчака»
творческая работа учащихся

Реферат

На тему: «Общее в педагогических системах И.Г.Песталоцци и Я.Корчака»

                  Выполнила:  Хисамутдинова  Г.И.

                                                          2020 год

СОДЕРЖАНИЕ

1. Педагогические идеи Иогана Генриха Песталоцци

2.Педагогические идеи Генриха Гольдшмита (Януш Корчак)

Заключение

Список использованной литературы

1. Педагогические идеи Иогана Генриха Песталоцци

Важнейшей и основной педагогической идеей великого швейцарского педагога является всестороннее гармоничное развитие личности в процессе обучения и воспитания. Это цель любого учебно-воспитательного учреждения, достижение данной цели предполагает обеспечение единства умственного, нравственного и физического развития и подготовку к труду. И.Г. Песталоцци выделяет и характеризует составные части образования:

1. Интеллектуальное элементарное образование, целью которого является всестороннее развитие умственных задатков, самостоятельности суждений и владения навыками интеллектуальной работы.

2. Физическое элементарное образование — это всестороннее развитие физических задатков человека, что нужно для «физической самостоятельности» и владения «физическими навыками».

3. Нравственное элементарное образование, целью которого является всестороннее развитие нравственных задатков, необходимых для «обеспечения самостоятельности нравственных суждений и привития определенных нравственных навыков». Оно предполагает умение и желание творить добро.

Только единство всех частей образования обеспечивает гармоничное развитие природных задатков человека, одностороннее умственное или физическое развитие приносит только вред. Так, человек может представляться миру светочем науки и в то же время творить зло, иметь «необузданную силу интеллекта» в соединении с бессердечностью, жаждой богатства и стремлением к насилию.

Также и все претензии человека на высокую мораль, если ее источником не являются любовь к людям, вера, благородство, не представляют собой истинной морали, а оказываются лишь лицемерием. Еще страшнее люди, имеющие «звериную волю к насилию», добивающиеся всего на свете во имя собственных алчных интересов, это «хищники от морали». Они порождают массу «моральных ослов», не способных ни к какому действию, ограниченных бессильным доброжелательством.

Гармоничное развитие всех природных сил человека предполагает воспитание в равновесии, в гармонии с самим собой.

Идея природосообразности в обучении и воспитании в понимании И.Г. Песталоцци — это развитие «сил и задатков человеческого сердца, человеческого ума и человеческих умений». Сама человеческая природа определяет естественный ход развития. Действительно, природосообразно то, что захватывает человека, действует «в совокупности на сердце, ум и руку».

Каждая из этих природных сил развивается благодаря упражнению «внешних чувств», органов тела, актов мышления. Потребность в упражнениях заложена в самом человеке. «Глаз хочет смотреть, ухо —• слышать, нога — ходить, и рука — хватать. Но также и сердце — верить и любить. УМ хочет мыслить», — пишет Песталоцци в «Лебединой песне» [3, с. 356 – 390]. Но если не руководить этими природными потребностями, предоставив их самим себе, то развитие пойдет чрезвычайно медленно. Необходимо искусное направление воспитателем развития задатков и способностей детей.

При этом «не воспитатель вкладывает новые силы и способности в человека и вдыхает в него жизнь», воспитатель лишь заботится о том, чтобы негативное влияние не нарушало естественного хода развития, поддерживает усилия ребенка, которые он сам проявляет для собственного развития. Моральные, умственные и практические силы человека «должны воспитываться внутри ею». Так, вера укрепляется благодаря собственному убеждению, а не благодаря размышлениям о ней, любовь опирается на поступки, исполненные любви, а не на высокие слова о ней, мысль — на собственное мышление, а не на усвоение чужих, мыслей. Началом развития каждой из сторон личности выступает самопроизвольное желание индивидуумом деятельности. Школа, учитель стоят перед задачей обеспечения детей соответствующими средствами и материалами для их деятельности.

Методы обучения И.Г. Песталоцци вытекают из понимания им воспитания как последовательного развития ребенка путем соответствующих упражнений, подобранных так, чтобы обеспечить гармонию в проявлении природных задатков. Песталоцци выделил простейшие элементы, которые считал основой обучения — это число, форма, слово, а элементарное обучение должно научить ребенка считать, измерять, владеть речью. Путем усложняющихся упражнений осуществляется развитие природных задатков ребенка. Упражнения следует связывать с изучением предметов, а не слов, с наблюдением за предметами. Отсюда — необходимость урока, но не ради развития наблюдательности, а ради умственного воспитания в целом. Дитя учится, развивается благодаря чувственному восприятию и собственному опыту деятельности, «получая впечатления и обогащаясь опытом». Его опыт должен найти ясное выражение в словах.

Обучаясь, ребенок овладевает путем измерений понятием о форме, благодаря счету — числом, посредством развития речи — словом. Содержанием элементарного образования и является чтение, письмо, арифметика с началами геометрии, измерение, рисование, пение, кроме того, некоторые знания по географии, естествознанию. Эта обширная программа впервые начала осуществляться в школьной практике. Особенностью обучения стало постепенное восхождение от простого – к сложному, благодаря разложению изучаемого предмета на его простейшие элементы. Постепенно вытеснялся старый метод обучения, начинавшийся с преподавания правил, принципов, общих определений. Его место занимали наблюдения за предметами и упражнения. Целью преподавания стало развитие учеников, а не догматическое заучивание ими материала. Песталоцци стоял уистоков идеи развивающего обучения. «Главная цель первоначального обучения не в том, чтобы наделить знанием учащегося, а в том, чтобы развить и увеличить его умственные силы», — утверждал он в «Лебединой песне».

И.Г. Песталоцци утверждал, что для школы очень важны отношения, которые устанавливаются между учителем и учениками. Эти взаимоотношения в своей основе должны иметь любовь учителя к детям. Сам Песталоцци являл собою образец такой любви, ученики и последователи называли его отцом.

Одной из важных задач педагогики И.Г. Песталоцци является трудовое воспитание. Проводя целый день в школе, дети могут заниматься прядением и ткачеством, на участке земли каждый может обрабатывать свои грядки, ухаживать за животными. Они учатся обработке льна и шерсти, знакомятся с лучшими хозяйствами в деревне и ремесленными мастерскими. Такой труд будет способствовать физическому развитию и готовить к предстоящей деятельности.

Педагогические идеи И.Г. Песталоцци нашли поддержку и дальнейшее развитие в западноевропейской педагогике, а опыт их проведения в жизнь в учреждениях, руководимых им, способствовал широкому распространению в западноеврепейских государствах школьной практики знаменитого педагога. Так как институт И.Г. Песталоцци в Бургдорфе и Ивердоне посещали учителя, студенты и многие люди, интересовавшиеся вопросами воспитания, идеи педагога стали широко распространяться и осуществляться в практике школ в других странах. Возникло направление в педагогике, связанное с именем И.Г. Песталоцци.

Основные даты жизни и деятельности:

1746 — Иоганн Генрих Песталоцци родился в Цюрихе.

1769—1774 — эксперимент в Нейгофе по ведению образцового хозяйства.

1775—1780 — создание и деятельность «Учреждения для бедных» в Нейгофе.

1789 — работа в сиротском доме в городе Станце.

1800—1826 — руководство Бургдорфским и Ивердонским учебными заведениями.

1827 — Иоганн Генрих Песталоцци скончался.

Основные работы:

1781—1787 — «Лингард и Гертруда».

1801 — «Как Гертруда учит своих детей».

1826 — «Лебединая песня».

2. Педагогические идеи Генриха Гольдшмита (Януш Корчак)

В 1878 году в предместье Варшавы Праге, в семье ассимилированных польских евреев, родился мальчик, названный нееврейским именем Генрих. Казалось, отпрыска зажиточного семейства Гольдшмит, которого с еврейством не связывало даже имя, ожидает счастливая судьба. Однако само рождение Генриха как будто было призвано изобличить педагогическую выдумку о «счастливом детстве». Мальчик страдал в родительском доме, страдал в школе. Все, что окружало его в детстве, оборачивалось тюрьмой: домашняя «камера игр», школьная камера класса. Мальчик пытался освободиться из неволи, уходя в сочинительство. Он сочинял стихи и молитвы, грезил наяву. Ни одна живая душа не понимала его. Сверстники, искавшие с ним сближения, испытывали к нему почти безграничное доверие. Но, ожидая взаимности, они неизменно наталкивались на отказ. Мальчик стыдился посвящать в свои тайны других, и ящик письменного стола оставался единственным хранителем его дум. Его в особенности тяготил предстоящий выбор профессии. Родители, как все родители в мире, были озабочены получением диплома, а сын стремился исполнить свое человеческое предназначение, которое виделось ему смутно, неопределенно. В конце концов он остановился на профессии врача, ибо понимал, что призван служить людям, и в первую очередь страдающим, обездоленным людям.

По примеру русских народников, Генрих оставил родительский дом в квартале богачей и поселился среди бедняков. Подданный Российской империи, юноша любил свою великую страну и сотрудничал в прорусской газете «Польский курьер», выходившей на польском языке. Его любовь к родине сочеталась с любовью к «маленькому человеку», населявшему ее бескрайние просторы. Матушка Русь, обнимавшая эти просторы, была дорога его сердцу так же, как каждое из крошечных ядрышек, наполнявших ее огромное тело. Но промежуточные образования в теле империи он игнорировал. Народы, польский или еврейский; религии, иудаизм или христианство — юноша не желал замечать ни их самих, ни обусловленных ими различий между людьми. Будучи евреем по рождению и поляком по культуре, он считал себя русским, хотя едва ли вкладывал в это понятие какое-либо этническое содержание.

Из такой полной и безоглядной ассимиляции судьба к концу жизни привела его туда, откуда ценой своего прошлого вырвались его предки — в еврейское гетто. Хотя судьба эта была облачена в эсэсовский мундир и в руках держала поводок, с которого рвались псы, была в этом возвращении и внутренняя логика. Оно продолжалось всю жизнь, начавшись не с возвращения к еврейству, а с возвращения к народу — к народу без различий веры и языка, к «маленькому человеку», с «хождения в народ».

Доктор Генрих Гольдшмит добился успеха на медицинском поприще, но, подобно Иоганну Генриху Песталоцци, не любил свой успех. Он сократил свою блестящую практику до нескольких часов в неделю, взвинтил гонорары, взимаемые с богатых мамаш, а все свободное время отдавал помощи беднякам, первоначально как врач-педиатр, затем все больше как социальный реформатор и педагог.

Со временем доктор Гольдшмит все больше убеждался, что причиной детских страданий и даже детской заболеваемости является непонимание. Взрослые не понимают детей и не считаются с ними, причем в особенности это касается детей бедняков, лишенных самого необходимого ухода. Бессильный искоренить это зло, Генрих Гольдшмит посвятил всю свою жизнь попытке восполнить детям недостаток понимания и ухода, дойдя в своих усилиях до предела человеческих возможностей.

Свое религиозное служение ребенку Корчак осуществлял в практической и теоретической плоскостях. Он начал с организации летних оздоровительных лагерей для детей бедняков, никогда не видевших леса, озера, луга. Одновременно он писал для взрослых и детей, создавал шедевры детской литературы и книги для педагогов и родителей. Его перу принадлежат также философские и художественные произведения.

Главной организационной идеей Корчака-педагога было смешение детей разных вероисповеданий, национальностей и культур в единую массу в общих учебных заведениях. Эта идея до конца оставалась его руководящей идеей, Корчак никогда полностью не отказывался от нее. Но на практике он столкнулся с тем, что дети не могут исправить того, что натворили взрослые. Перемешать их между собой не удастся, пока родители продолжают цепляться за национально-культурные особенности, пока сохраняют веру предков. И какой бы желанной и возвышенной в глазах доктора Гольдшмита не была идея устранения всех и всяческих перегородок, он не был способен принести на алтарь социальных экспериментов живого, пусть даже «исковерканного» неверным воспитанием ребенка.

Разнообразная литературная деятельность Януша Корчака (первоначально это был литературный псевдоним, со временем заменивший имя) доставила ему наибольшую известность. При всей неоднородности написанного им, его книги проникнуты единым духом. Литературное наследие Корчака можно разделить на три главные категории: книги для детей; труды по педагогике; слова поддержки, отклики и оценки детского творчества.

Заключение

Руссо проповедовал свои педагогические идеи в книгах. Толстой сделал следующий шаг и попытался воплотить их в жизнь. А Песталоцци и Корчак были прежде всего хорошими людьми, верившими в добро. Их усилия направляла их праведность, обоих отличала способность к неутомимому, самоотверженному труду. Такой труд — высшая форма любви, ибо все беды человечества проистекают от греховной лени, мешающей работать на благо ближнего.

Оба, Песталоцци и Корчак, не только верили в добро, но и хорошо знали, что такое добро. «Добрый человек — это тот, кто наделен достаточной силой воображения, чтобы представить себе, каково приходится другому», — писал Корчак. Иными словами, доброта — не набор свойств характера, а способность выйти за пределы своего «эго», увидеть другого, дать ему почувствовать, что он не одинок, выразить ему хотя бы часть того сочувствия, которого заслуживает каждый человек. Корчак видел детей изнутри — и любовь в его сердце рождалась из этого видения, вместе с уважением, удивлением и сочувствием к другому человеку — ребенку.

Корчак верил в добро, хотя не мог не замечать зла. Но оно было в его глазах следствием человеческой ограниченности, а не сатанинского умысла. Сказали мудрецы наши: «Никто не согрешит, пока дух глупости не войдет в него». Корчак мог бы дать к этим словам такой комментарий: «Потому что глупость мешает видеть страдания другого, и душевная слепота позволяет согрешить против него». По его мнению, злодей — это просто черствый ограниченный человек, не способный вообразить чужие страдания. Фараон никогда не приказал бы убивать еврейских детей, если бы был способен ярко представить себе чувства Иохевед, прижимающей к себе маленького Моше, перед тем как расстаться с ним навсегда.

Зло не имело для Корчака самостоятельной сущности, не было изначально укоренено в мире как одно из мировых начал — в отличие от добра, в которое он так верил. Слова молитвенника «душа, которую Ты дал мне, чиста» мог, по Корчаку, с полным правом повторить каждый ребенок. Усомниться в этом запрещено, ибо именно подобное сомнение — первый шаг к злу и греху. Тот, кто ищет в человеческой душе врожденный порок, нечистый помысел, злобную страсть, видит в другом всего лишь отражение собственного одиночества и толкает к этому одиночеству мир — к великому одиночеству греха, зависти, злобы. Для человеческой души нет страдания, большего, чем это одиночество. И нет большего блага, чем освобождение от него.

Педагог, способный увидеть в ребенке другого человека, не может не смотреть на него с сочувствием и пониманием. Этот добрый понимающий взгляд — может быть, главный «воспитательный атрибут» Корчака. Судить ближнего мерой добра, видеть другого с лучшей стороны — таков опыт и таковы заповеди не только иудаизма, но и настоящей педагогики:

Ибо человек существо тихое, доброе, спокойное, приятное, немного наивное — если его не сердить и не раздражать, не причинять ему несправедливости и не ломать его.

Человек — «существо немного наивное». Таким был Корчак до Катастрофы. Остался ли он таким в ее страшной тени? Что сталось с его верой в добро перед лицом торжествующего зла? Вот едва ли не последние слова Корчака, дошедшие до нас:

Вера — это единение не только с людьми. Но также с травой, звездами — единение с Богом.

Нам не дано узнать, что чувствовал и о чем думал Корчак на пути к лагерю смерти, что говорил детям и что они отвечали ему. Убить человека несложно — он сделан не из камня и железа. Но нацизм стремился не только убить, а победить человека — стремился сделать жертв, как и палачей, рабами безысходного зла. В известной мере это ему удалось. Но Януш Корчак победил нацизм: он отказался спасти свою жизнь и отказался бросить детей. Ни их, ни себя он не отдал злу. Может быть, в этом ему помогла его вера в добро.

Список использованной литературы

1. Бжозовский С. (1878-1911) – польский писатель, автор книг, оказавших влияние на развитие польской общественной мысли (выписки из его книг).

2. Виткевич С. (1851-1915) «Ендрек Чайка» - польский писатель.

3. Сидони Габриэль Коллет (1873-1954) «Клодина в Париже» - французский писатель.

4. Януш Корчак «Избранные педагогические произведения» М.: Педагогика, 1879г.; «Как любить ребенка» М.: Книга о воспитании, 1990г.; Статьи: «Теория и практика» (1925); «Воспитание воспитателя ребенком» (1926); «Открытое окно» (1926); «Каста авторитетов»(1926-1927); «Чувство» (1927-1928)

5.Абрамов Я.В. Иоганн Генрих Песталоцци. Его жизнь и педагогическая деятельность [Электронный ресурс] :-Режим доступа: http://az.lib.ru

6.Джуринский А.Н. История педагогики [Текст]: Учеб.пособие для студ. Педвузов/А.Н. Джуринский. - М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 2000. - 432 с.