Донские сказы
методическая разработка по художественной литературе (старшая, подготовительная группа)
Предварительный просмотр:
ДОНСКИЕ СКАЗЫ. Что на свете всех милее. Как-то раз в привольной степи, на перекрестке двух дорог, встретились важный турецкий паша, вельможный польский пан и простой донской казак. Встретились и между собой повели речи. Долго обо всем беседовали. Наконец, вельможный пан говорит: Цена хлеба и золотой кареты. Жил в Москве богатый боярин, жил и не тужил. Вдруг пришел указ от царя Петра Первого - ехать ему под турецкую крепость Азов, служить государеву службу. Собрался боярин в дорогу, велел заложить шестериком свою золотую карету. В пути остановился он в одном селе, а там как раз был сам царь. Он тоже ехал под турецкую крепость Азов. Увидал Петр Первый золотую боярскую карету и остановился. Вокруг него собрались знатные дворяне. Платов и английский король. Донские казаки во время Отечественной войны 1812 года гнали французов до самой русской границы, а потом пошли дальше. Атаманом в то время у них был Платов. Много про его удаль и храбрость слышал английский король. Решил повидать героя и послал за ним корабль. Из книги «Донские сказы и сказки». Чебрец. Случилось это в старые времена, в старые и давние. Одному казаку, Ивану Бесстрашному, пришлось мимо татарской заставы ехать. Ехал он мимо нее без всякой опаски, потому что в это время татары с казаками мирно жили. Увидели татары казака, из своей палатки повыскочили, руками машут, к себе его в гости кличут. Приостановил своего коня казак, слез с него и к татарам подошел. Забыл Иван Бесстрашный, что против старых врагов всегда нужно опаску да осторожность иметь. Вошел он в палатку, сел и начал вместе с ними вино пить. Татары ему в ковш вина подливают - и вина не простого, а с наговорным зельем. С таким наговорным зельем, что кто с ним вина отведает, тот своих верных друзей-товарищей и родных отца с матерью навеки забудет. Захмелел казак, спать повалился. Наутро поднялся, в татарскую одежду нарядился и сам татарином стал. Служит он татарскому царю прилежно. Выслужился он у него и стал большим начальником. Дар Ермака. У Ермака Тимофеевича было два брата. Сам он третий - меньшой. Старшие братья лес рубили, вязали его в плоты и тем они себе насущный хлеб зарабатывали. Был Ермак еще парнишечкой, жалели его братья и тяжелой работой не утруждали. Но Ермак не сидел сложа руки, помогал он братьям, варил им кашу - был у них за кошевара. Так шли день за днем и год за годом. Вырос Ермак Тимофеевич, возмужал. Вошел он в силу и говорит братьям: Суворов и бывалый казак. Как-то раз поздно ночью Суворов свои посты осматривал и часовых проверял. Идет он по лагерю, а навстречу ему немецкий генерал. Поздоровался он и спрашивает у Суворова: К кому за советом обращаться. Случилось это во время войны с турками. Русские войска в горах дошли до ущелья. Глубокое это ущелье: настоящая пропасть, и обойти его никак нельзя было. Остановились русские войска, стоят и вперед не двигаются. Сидят за этим ущельем турки, на русских поглядывают и думают: | |
КАК КАЗАКИ СПАСЛИ "ЧЕРНОГО МАМОНТА" Хорошая девочка Юля, састаявшая в маладежном движении, каталась на сваем внедарожнике по лесным чащобам, выискивая праклятых фашистов али галадающих сабачек. Вот видить ана сряди дерев чернеить што-та, никак живое. Наддать праверить могет ета несчастныя БОМЖИ? Тада харошая девочка падарить им флажок и календарики с ликами важдей. А ежели чертовы скинхеды, то Юленька абязательно далжна надрать им задницу применив заученные приемы из Кеекусинкай. Падпалзла девочка по – пластунски. А ета – три катенка, сидять и гутарять: -Надать, баявыя маи таварищи на выставке вааружения захватить навейший расейский танк Т-120 «Черный мамонт», абарудованный рекашетирующей браней, и стереосистемой плюс джакузи в экспартном вариянте. Ета новая браня атражаить снаряды, взад аткель их выстрялили. С етим танком мы истрябим в гасударстве буржуинов. Праникнем ночью на территорию выставки… Юленька ана вить усе знала. И куды званить тожа кумекала. И хто жа самый крутой? Што за глупай вапрос. Канешна жа казаки… Ночью катятки до танка. А аттель музыка играить да галаса раздаються. Люки усе напрочь задраены. Туды-сюды патыкались. Беспалезна. Менгеле со злости давай стучать аб браню: -Вылязайте, ежали вы мужики на рукапашный бой. А аттель смеються дружна: - Мы балезный не мужики, а казаки. А за аскарбленья посля атветишь. Пакрутились катятки возля танка, а сделать ничиво не могуть, так и убегли с ничем. Вот какия классныя танки делаить нонча наша прамышленность. «Как спасли Юленьку» Памали злейшия враги казачества - катята Мандельштам и Менгеле харошую девачку Юлю и поряшили яе сказнить: -Ета тябе за то, кабыла, што падслухала и выдала наши планы паганым казачишкам. Есть ли у тябя паследняе пажаланья? Мужественная, не в плане абличья, а па карахтеру, Юля атвячаить йим горда: -Перядайтя посля маей гибяли етот кастюмчик ат кутюр, в каторам я адета, бедненьким бамжам. А остально имущество нашаму маладежнаму движенью. А кака ежяли не секрет смерть мяня ждеть? Захахатал демонически свирепая киска Менгеле: -Ты будишь разорвана чятырьмя черепахами, привязанными к тваим канечнастям. Казнь будить медленна и мучительна. Тут ужо не выдержала Юленькя и заверещяла словна сотня автомобильных сигнализаций: -Братья буржуи-толстяки выручайтя мяня. Сказнять мяня пракляты галадранцы – комуняки. Услыхали брюханы – капиталисты вой, павскакивали в сваи джипы, секьюретями пазагрузили и пагнали на выручку. Патаму как ежали дать слабину, то ить завтря галадранцы – коммуняки могуть и за табой притить. Да толькя, куды там, Муссолини их перевстречаить, колеса джипам пракалуеть, секьюретям вялить ачки черныя сымать и хвары им набиваить, и взад пешки гонить. А Юленька все визжить, черепахи - то скорость набирають. И в Навачеркасске уже яе слыхать. Нарцисс Нарциссович на балкончик вышел падышать воздухом и абамлел: -Дык ета апять никак чивой-то с Юленькой тварять. Наддать выручать. Блага верный Забухайлов завсегда гарить жаланьем атличиться. Да и сыскать яво лягко. Пади в ближайших кахвейнях напитки дегустируеть… -Скачи Забухайлов, скачи братец. -Нарцисс Нарциссович, дык каня то у мяня нету, да и не умею я, я ить гарадской. -Немогешь на кане, скачи на сваих дваих. Приказ Забухайлов палучил? Спалняй!.. Атарвал взгляд краважадный Менгеле ат мучительств Юленьки и видить на солнышке блики: -Мендель, бинокль шибче Припал к акулярам и ажник пабелела яво черная шерстка: -Никак снова Забухайлов. Вон як яво нос золотом на солнце играить. Не дагадалси зачернить дурачина. Готов к бою установку залпового огня «Град», камрад, разнесем в кусочки казачину. Развярнули установку, а Мандельштам ругаиться: -Што за черт, никак не навяду. Болтаить яво из староны в сторону. Никак пьяный. А Забухайлов все ближа. Вот уже он. Шашкой врашаить. Матюгами кричить. Перегаром с ног валить. Вид грозен, как у мангольскаво бога вайны Сульдэ. И впярвыя в жисти запужались катятки, пабрасали аружья и книжки «Капитал» Карла Маркса и бяжать. Забухайлов черепах што на части Юленьку рвуть рубить, цепи с девачки сымаить. И зацаловала Юленька гяроя, и што дале делала умалчу, патаму шта скромный. Вопщем, казачьяму роду няма переводу. Ета я и пра денежный ат благадарных буржуев гутарю. |
ДАР ЕРМАКА. У Ермака Тимофеевича было два брата. Сам он третий - меньшой. Старшие братья лес рубили, вязали его в плоты и тем они себе насущный хлеб зарабатывали. Был Ермак еще парнишечкой, жалели его братья и тяжелой работой не утруждали. Но Ермак не сидел сложа руки, помогал он братьям, варил им кашу - был у них за кошевара. Так шли день за днем и год за годом. Вырос Ермак Тимофеевич, возмужал. Вошел он в силу и говорит братьям: |
ДОНСКИЕ СКАЗЫ. Что на свете всех милее. Как-то раз в привольной степи, на перекрестке двух дорог, встретились важный турецкий паша, вельможный польский пан и простой донской казак. Встретились и между собой повели речи. Долго обо всем беседовали. Наконец, вельможный пан говорит: Цена хлеба и золотой кареты. Жил в Москве богатый боярин, жил и не тужил. Вдруг пришел указ от царя Петра Первого - ехать ему под турецкую крепость Азов, служить государеву службу. Собрался боярин в дорогу, велел заложить шестериком свою золотую карету. В пути остановился он в одном селе, а там как раз был сам царь. Он тоже ехал под турецкую крепость Азов. Увидал Петр Первый золотую боярскую карету и остановился. Вокруг него собрались знатные дворяне. Платов и английский король. Донские казаки во время Отечественной войны 1812 года гнали французов до самой русской границы, а потом пошли дальше. Атаманом в то время у них был Платов. Много про его удаль и храбрость слышал английский король. Решил повидать героя и послал за ним корабль. Из книги «Донские сказы и сказки». Чебрец. Случилось это в старые времена, в старые и давние. Одному казаку, Ивану Бесстрашному, пришлось мимо татарской заставы ехать. Ехал он мимо нее без всякой опаски, потому что в это время татары с казаками мирно жили. Увидели татары казака, из своей палатки повыскочили, руками машут, к себе его в гости кличут. Приостановил своего коня казак, слез с него и к татарам подошел. Забыл Иван Бесстрашный, что против старых врагов всегда нужно опаску да осторожность иметь. Вошел он в палатку, сел и начал вместе с ними вино пить. Татары ему в ковш вина подливают - и вина не простого, а с наговорным зельем. С таким наговорным зельем, что кто с ним вина отведает, тот своих верных друзей-товарищей и родных отца с матерью навеки забудет. Захмелел казак, спать повалился. Наутро поднялся, в татарскую одежду нарядился и сам татарином стал. Служит он татарскому царю прилежно. Выслужился он у него и стал большим начальником. Дар Ермака. У Ермака Тимофеевича было два брата. Сам он третий - меньшой. Старшие братья лес рубили, вязали его в плоты и тем они себе насущный хлеб зарабатывали. Был Ермак еще парнишечкой, жалели его братья и тяжелой работой не утруждали. Но Ермак не сидел сложа руки, помогал он братьям, варил им кашу - был у них за кошевара. Так шли день за днем и год за годом. Вырос Ермак Тимофеевич, возмужал. Вошел он в силу и говорит братьям: Суворов и бывалый казак. Как-то раз поздно ночью Суворов свои посты осматривал и часовых проверял. Идет он по лагерю, а навстречу ему немецкий генерал. Поздоровался он и спрашивает у Суворова: К кому за советом обращаться. Случилось это во время войны с турками. Русские войска в горах дошли до ущелья. Глубокое это ущелье: настоящая пропасть, и обойти его никак нельзя было. Остановились русские войска, стоят и вперед не двигаются. Сидят за этим ущельем турки, на русских поглядывают и думают: |
КАК ВОЙСКО ДОНСКОЕ С ЛЯГУШКАМИ ПОССОРИЛОСЬ. Довелось казачку аднаму кашеварить в летних лагерях. Вот поехал ен за вадичкой для сотни на источник. | |
|
МАША И ВЯЛИКАН-ЛЮДОЕД. Атпустили Машу из казачьяво кадетскаво корпуса за харошее паведенье в увальнительную. Ана привыкла у лесу шалыганить. Туды и в етот раз падалась. Идеть и видить вяликан- людаед когось поидаить. Маша яму шумить: |
СКАЗКА О ХРАБРОМ КАЗАЧЬЕМ ГИНЯРАЛЕ. Сбежал от одного казачьего гинярала казак. Перешел к суседскому, тот видать проставлялся чаще. Остался гинярал совсем без казаков, и с горя ряшил в лесу побрадить, голаву освяжить, птичкав послухать. |
КРАСАВЕЦ И ЧУДОВИЩЕ. Ехал войсковой атаман со своей конвойной сотней по станицам, поглядеть как справно казаки выполняют яво последнюю директиву под кодовым названием «Казак-мусорщик – это звучит гордо». Не отлынивают ли где, все ли по посадкам, лесополосам прибрали, а то можно за ето дело и нагаек выписать. Едеть, сам собою любуеться, усы у яво – во!, грудя колясом, и вся в хрестах да мядалях до самого пупа, бабы так и млеють. Конвойцы яму всякие кунштюки из джигитовки на кониках выделывають, станишные атаманы столами накрытыми встречають, уважають знать. И-их, хараша жисть! |
МАКСЮШКИНЫ ЛАМПАСЫ. Максюшка Ильинов убогонький был: горбик у няво да ножка правая хроменькая. Недоглядела маманькя за ним в малолетстве, сронила. С тех пор и маялся он. Дюжа яво ребяты станишные дражнили. Увяжится он с ими играть, а они надсмехаются: «Куды ты, Максюшка, лезешь, какой ты казак, ты не толькя на конике, на хворостине верхи не проедешь. Ты, мамане перескажи, пущяй она тябе лампасики со штанишков отпорет, в мужичье званье тябе перведет». Посмеються и убягут играть на Бузулук. | |
| |
ДЕДОВА ШАШКА. Батяню Мишкинава убили в Ерманскую, а дедуня ушел партизанить с казаками хорунжего Урюпинскова. На прощанье поцеловал он Мишку и гутарит: «Не магу я, внучек мой балезнай, глядеть, как коммуния зорит церкви Божия и изводит народ мой. Ты, прости, за ради Христа, внучек, что оставляю я тябя однаго с бабами, вырастишь да поймешь. Казак, Мишка, значит, человек вольнай. Лучша слава казачья, чем жисть сабачья». Смахнул дед набяжавшую слезу и ускакал за уходившей сотней. | |
|
КАЗАК ПАШКА – ВОЛШЕБНАЯ РУБАШКА. Шел казак Пашка домой, в родный хуторок Порубежной, на побывку. Воявал он с бусурменами, в Кавказских горах, а тапереча вышел яму от их высокоблагородий отпуск. Идтить яму пришлось пешки, не ходил боле в етот хуторок ни автобус, ни кака другая самодвижущя техника. Идеть, глядь, а под кусточком, старичина ляжит, разлегси как городовичня на пляжу, в знойнай день. Пашка яму и гутарит: «Здоров днявал, дедуня, ты че тут ляжишь: смертя ждешь али солнечну ванну принимашь?» | |
МЫШКА-КАЗАЧИШКА. Мышка-казачишка. Сказочка для маленьких казачков Ехала сотня по степу. Встречаить их мышка и гутарить: — Возьмитя мяня, станишники, за Казачий Присуд с большаками биться. А то краснюки по хутарам все зярна и снедь паатымали дажа нам, мышам исть стало нечиво. Казачий Присуд, жаль моя, ето земля, которую Господь Бог даровал нам за то, что были казаки самые первыя яво защитники, а большакикраснюки али коммуния — ето враги Господа, и патаму была у них жаланья пагубить казаков от старых дедов до малых детушек. Прибыла сотня на вайну — с ими и мышка-казачишка. До етаво чатыря года бились донцы с германцами. Многия храбрецкия казаки слажили сваи чубатыя головы в битвах. Устали донцы и омманули их краснюки, сбряхапи — вайны боле не будить, сдавайтя оружье, будить мир. Казаки их и послухали. Тяперь коммуния из пушков и пулеметов содить. А у казаков толькя шашки, им ба да красных толькя добраться, тада супратив их нихто не устаить. Видить мышкаказачишка — казакам голов не поднять, пули так и свищуть. Бонбы-снаряды рвуться. И папалзла к пушкам, што казаков губили. Ана ить маненькая, яё и не видать. Дапалзла и как загичить дюжа сильна. Паника зачалась. Испужала коммунию. У страха глаза велики. Людям невисть чиго пакажится. — Казара прарвалась, — вапят, — всех режуть. Никаму пощады не дають. Спасайся хто может! И бяжать аттель. Ваяки. Мышкаказачишка пушки верёвкой связала и приташшила к донцам. Вдарили из их казаки вдогонку по коммунии и погнали её аж за станицу Островскую. А ета станица самая крайняя по ряке Медведице, на границе земли нашей — Казачьего Присуда — Всевеликого Войска Донского. Долгия месяцы шли жастокия сраженья и баи. Дюжа многа была врагов. И зачали под их натиском сотни наши атхадить. Вот вырубили казаки в бою под станицей Кумылженскай полк красных курсантов и пригорюнились. Пашка Скасырсков шашку в ножны вложил и шумит: — Мы адин полк краснюков сничтожим, а замест яво десять появляються. Уже и отец мой, и дед, и оба братунюшки сгибли на ентой вайне. А вить я паследний в раду асталси. Сеструшка да маманюшка ляжать радимаи в растрельнай яме под Урюпинскай. Мышкаказачишка успакаиваить: — Не горюйтя, ребяты. Надоть нам самых важнецких большаков пагубить, тады вайне и канец. Я маленькая, я пракрадусь и самово Троцкого зараз истреблю. А Троцкий, сыночка, был сряди каммунии самых главный камандер. Сказано — сделано. На станции Себряково бранированный поезд стаял, аттель таварищ Троцкий франтами камандуеть. Падаждала мышка-казачишка, када дверь бранираванную распахнуть, штоба правизию загрузить и в карзинке с калбасами внутрь папала. Между нагами деньщиков праскачила и видить — ачкастый над картой скланилси, стрелки рисуеть, флажки двигаить, заработалси, ажник па старанам не смотрить. Мышкаказачишка маузер свой дастала и Льву Давыдовичу (ета иво имя такая была) в спину тычить, двумя лапками держить. Тяжёлай же. — Пиши, четырехглазый, капитуляцию. Троцкий ачёчками заблестел, хмыкнул и на бамажке чигойта намарал и мышке пратягиваить. Та маузер и апустила, лапухнулась значить, штоба бамажку принять. Тут таварищ Троцкий и саданул яе из дамскаво браунинга, што сряди дакументов прятал. Усю абойму, штоба наверняка. Закачалась мышкаказачишка и гутарить: — Пращяй, родный Тихий Дон. Пращяйтя, братыказаки. Пущяй сгинем мы все в барьбе за Присуд, но СЛАВА КАЗАЧЬЯ будить жить вечно... И была и есть — то правда, ребяточки. И скрежещють зубами лютуя враги, и жгуть агнём, и моргать голодом, заливають грязью, но не могуть сламить ани ничем КАЗАЧЬЕЙ СЛАВЫ... Вывалакли чекисты тело мышки-казачишки да аврагу, куцы ани расстрелянных казаков, што в плен ранетые взяты были, скидавали — и сбросили туды. Как свечеряло, до аврага бабуня пришла, унучека сваво запрапавшего на вайне шукаить. Ёна и услыхала, стонить хтось. Так ана мышку-казачишку и спасла. Выхадила патаясь. Бурсачков напякла. В путь дарогу снарядила. — Ты там пярядай маим дарагим сынам, мышка, што ждём не даждёмси мы Радную Данскую армию, када асвабадить ана нас из праклятой неволи. Силов уже наших нет терпеть мученья. Пущяй вазвертаються ани паскарей с Пабедой... |
РОДНЯ. Родня — Господин атаман, тут архивист наш вайскавой Денис Мирмидонский, што сидел за подделку ценных бумаг, дакументик адин антиресный абнаружил. Как разик к визиту амяриканскаво прязидента. Прочтитя. — Чудна, чудна. И пичать вижу истарическая? — Зам Ваш Нарцисс Нарциссович, пожертвовал за ради общяго дела древнюю йену из сваей коллекции. — А ета? — И ета ряшилось само сабой, прядставьтя, Денис етот самый Мирмидонский как дакумент абнаружил и ряшил на радостях в Дану ахлануться да под катер и угадил.. — Мистер президент, выслушайтя, за-ради Христа, — нарушая регламент и расталкивая опешившую ахрану донской атаман зашумел визитёру, — разряшитя Вас азнакомить с сим любопытным документцом, абнаруженным в архивах Всевеликого Войска Донского. Американец повелительно взмахнул рукой и наиглавнейший казак развернув папирус, таржественна зачитал: «Во время правления благославеннейшего ампиратора Всероссийскаго Николая Второго в составе миссии в Абиссинии находились казаки-конвойцы. И вот между наиславнейшим из них войсковым старшиной и прекрасной дочерью негуса Флорой Квазимод разгорелась тайная страсть. И када негусу принесли плод этого романа и явили перед яво очи храброго старшину, то воскликнул казак: О-ба-на. И развесилился негус Абиссинии и стал на все лады павтарять: О-ба-на, — поряшив што есть ето казачье прозвище яво внука. И повелел Лев Эфиопии впредь всех потомков от этого союза прозывать Обана, но по глухости придворного писаря в указе появилось — Обама», — вот и пичать есть, — атаман потряс папирусом. — Господин атаман, — затараторил переводчик, — мистер президент поражён данным саабщеньем, к сожалению, ему ничево не известно о происхождении сваево рода и он очень рад узнать эту информацию. И еще мистер президент интересуется, существуют ли в России ишшо потомки тово славного войскового старшины? — Батька, там наш прязидент и премьер из под тишки кулаками гразяться, — зашипел преданный Пеликанов. — Няхай, — кинул вайскавой Нарциссу Нарциссовичу. И на павторный вопрос преводчика с сияющим лицом ткнул сябя пальцем в грудь. |
КАК ПОД ГРУШЕЙ. Как под грушей Знаяте ли, атчиво у старого казака Гярасима Дёмочкина набегает на глаза сляза, када заслышит ён старинную песню «Как пад грушей, грушею»? Нет? Тады слухайте. Асвабадил казачий гвардейский корпус ат гярманцев город. И дала камандавания бойцам роздыху на пару дяньков. В свабодную минутку сел Гяраськя у деревца, в тянёчке, вспомнлась яму радная станица и заиграл ён любимую бабанькину «Как под грушей, грушею...» Вдруг слышь, задишканил хтось: Да-там-сидела-па-ра-чка Казачок-да ба-ба-чка. Па старанам агляделси служивай. Видеть, да ета тюленёнок. Станишник дюжа в изумленья пришёл. — Аткель, — гутарит, — ты, тюленья морда, нашу казацку песню знаишь? — Дык ат стоража запарка. Стораж у нас был из данцов. За то, шта не давал звярей в Рейх вывезти, яво праклятыя фашисты три раза танком переехали. Ён завсегда как взгрустнёться тожа ету песню играл, а как весяло, то «У сотничка во дваре» али «Как у нашево саседа». А теперя адин я асталси. Када эсэсы приехали с сабаками за животными, дык я в бассейн занырнул паглубжее и забилси. — Ты баявой малый. Вот што я маракую. Полязай ка мне в карман, будем с табой фашистов-сабаков бить да песни играть. А посля вайны я тябя забяру до сябя в станицу, у нас знаишь пруд какой! А то ты туточки с галадухи памрёшь. Тюленёночек сагласилси. Как на привале казаки, Дёмочкин пасудинку какую сыщеть, вады плеснёть, тюленёночка выпустить туды. Зачнуть ани вдваем песни играть, а Гяраськя с им ишшо кучу разучил, пабрасають станишники сваи дяла и слухають. Дажа сам товарищь комиссар не брезговал. Так и прашли вместя до самого городу Бярлину. А када капитуляцию абьявили, тут гулеванья зачалось. Гяраська с братами в пляс пустилси. И тюленёночек с ими. Радуется. Вдруг видеть, на ратуше зайчик бляснул. Снайпер — «вервольф» недабитай в аднасума выцеляить. И бросился прямки пад пулю, закрыв Гяраську сваим телом. Вот пачяму, рябятки, не могёть без слез слушать ету песню старый казак Гярасим Дёмочкин. | |
|
СКАЗКА, РАССКАЗАННАЯ БАБУШКОЙ СВОЕМУ ВНУЧКУ-КАЗАЧОНКУ. Когда сотворил Бог небо и землю, и всё, что на ней произростало, и отделил воду от суши и указал рекам путь ихней, вот и потек тогда Дон наш батюшка от Иван-озера к морю Азовскому. И расселились тогда же казаки по Полю Дикому, по степи казачьей, по Дону по реке. И послал тогда Бог Оленя, зверя доброго, казакам в степь, в знак того, что добро он казакам хочет и что быть тому Оленю у казаков знаком Божьяго к ним благоволения.И не свелел Бог казакам на Оленя охотиться, а Оленю у казаков пшеницу топтать. Зимой же, когда занесет всё снегом, и нечего Оленю есть будет, нехай он в первый же курень заходит, всего ему детишки натащат. Вот так и жили они, казаки и олени, в дружье доброй. И много лет над землей пролетело, и много снежных зим прошло, и была в степи жизнь счастливая, да случилась беда страшная. Там на севере лютом, далеко-далеко, где люди промеж кочек да болот, да в дремучих лесах жили, злым царям своим покоряючись, судьям неправедным дань принося В царстве людей тех, Темным оно прозывалось, не вытерпел народ поругания над собой царско-боярского, и снялись многие с мест своих и пошли, в страхе и горе, через те болота, через те трясины, через те леса темные вольной, правильной жизни искать.А слыхали они, прошла земля слухом, будто есть она только в Поле Диком. Шли они шли, шли-шли, вышли из лесу - и дух у них захватило: легла перед ними степь необъяиная, куда ни глянешь, ни конца ни краю ей не видно. Огляделись получше, а во-он, у балки, не только жилье человеческое видать, но и церковь Божия стоит и горит на колокольне крест православный. И пошли они, оборванные, голодные, босые, бездорожьем, прямо по степи, к тому жилью человеческому, путь свой на тот крест сияющий держа. А был то хутор казачий и звался он - Порубежный. Увидали казаки, что прет какая-то толпа людей незнаемых, вышли на зады, диву даются: кто бы это быть мог, што за люди чудные такие? А вышли, как казакам полагается - при оружии, луки-стрелы, ружья-самопалы, сабли вострые.Как разглядели те пришельцы казаков вооруженных, пали на землю, земно кланяться начали, бабы ихние истошными голосами завыли, детишки ихние заплакали. И такой они все шум и гам несусветный подняли, што схватились птицы небесные с попасу степного, высокого в небо взлетели, тучами над землей закружились, закагакали, засвистели, закурлыкали. Стоят казаки порубежинские и ничего понять не могут: света это представление или ишо беда какая? Тут вышел вперед атаман хуторской. Махнул он своей насекой: "Гей, шумить, анну бросьтя вы кувыркаться, голосить бросьтя, а расскажитя вы нам, што вы за люди и чего вам от нас, казаков, надо?" Вышел тут из толпы новоприходной один из них, тот, што трошки побойчей был, пал обратно на колени и говорит: "Не прикажи, атаман, казнить, прикажи слово молвить". "Да говори, шут с тобой, того тольки я и добиваюсь."И обсказал итот пришелец, Микишкой звать его было, што рабы они, холопы бояр и царей царства Темного, што попухли они с голодухи, на господ своих работая, что мучат их и безвинно казнят судьи неправедные, што пытают их и бьют в башнях пытошных, в железа кидают, продают, как скотину, жену от мужа, детей от родителей, а то и на собак меняют. И вот порешили они из царства убечь, куда глаза глядят, может быть, найдут они пристанище тихое. Сказал он те слова и снова толпа пришельцев тех заголосила, бабы взвыли, детишки заплакали, старухи запричитали. А мужики, те шапки поскидали, стали все, а как есть, в траву на колени, поклонились ишо раз казакам земно и еще раз сказали: "Примите нас, казаки, Бога ради!".Переглянулись меж собой казаки, подивились тому рассказу, получше к пришедшим попригляделись: тю, а ить тоже вроде люди! Похожи на людей! И Господа Бога нашего поминают. Почесали затылки и порешили: "оставайтесь промеж нас, люди добрые. Расселяйтесь в городках и хуторах наших. Мастяруйтя и трудитесь, земли и степи, и рыбы, и живности для всех нас хватит. И ничего не бойтесь, никаких царей лютых, с Дону нашего нету выдачи.Так вот и остались пришельцы те промеж казаками жить. И много тому времени прошло, и жили они, как у Христа за пазухой, да так, одново разу, прибегает тот Микишка к атаману и слезно просит его вдарить в колокол церковный, скликать казаков на сход, потому - хочет он, Микишка, весть какую-то сапчить. Свелел атаман в колокол вдарить, созвал казаков на сход, вышел тот Микишка на середку, шапку скинул, поясно во все четыре стороны поклонился и враз же зачал, плача, рассказывать: "Браты вы наши, казачьи. И с тех самых пор, как пришедши мы к вам в земли ваши, никак не потеряли мы вестей притоку с царства Темного. И дале всё, как есть, знали про жизнь тамошнюю, обратно иттить никак не собирались, рабство-то кому сносить охота! Да довелось нам теперь дознатца, что ударили на царство Темное турки да татары, побили тыщи народу православного, мужиков да баб молодых в полон угнали, а детей и стариков со старухами лютой смерти предали. Храмы же Божии жгли они, поганцы, из икон костры складали. И потекла рекой кровь народа нашего. Братья казаки, християне православные! Пособитя! Прогонитя вы тех ханов, и Салтанов, и князей, и пребудет слава ваша во век и век, пока солнце над землей светит."Долго промеж собой казаки советовались. Долго туды и суды прикидывали и порешили: За веру и Бога Единого, за свободу и правду, против рабства и неволи, на коней, братцы! Эх, как взыграли коники на дыбошки! Эх, как вострубили трубы ратные! Эх, как взмыли к самому небу казачьи песни походные! И пошли казаки против врагов и супостатов. Бьются они в чужих землях, кладут свои головы, множат сирот и вдов по Дону, пашней не пашут, в житницы сбирать некому, одно знают - за Веру и Правду бьются.И до того у них дошло на Дону, што тем, кто еще остался там, есть нечего стало, старшным мором, повальной смертью захозяйничал в Степи - голод. Повертались воевавшие в странах далеких, собрались все до одного, оглянулись - мало их, вовсе мало осталось, а и тем, кто остался из них, тоже есть нечего. И забывши свое слово крепкое, Богу данное, побили они в степи друзей своих - оленей, посвежевали, сели на траву и только что трапезовать хотели, той жареной оленины отведать, как вдарил гром в ясном небе. Полохнула молонья в небе безоблачном и раздался над Степью голос Самого Господа и Бога нашего: "Мир сей сотворивши, отвел Я детям своим, казакам донским, Дон-реку и Степи для жизни вольной. И послал Я к вам, казакам донским, Оленя, зверя доброго, залогом любви моей и вашего в степи благоденствия. Вы же, славой земной прельстившись, пошли на брань за дело вам чужое и ненужное и тем преступили мои законы. Рабскому царству покорили вы полсвета, славу себе суетную стяжали, словом Божьим пренебрегли. И запустел Дон казачьими головами, заросли сорняками пашни ваши, и пошел гулять по степи вашей черный голод. И, его убоясь, перебили вы Оленей моих, Мною вам посланных. Теперь же знайте - упокою всех в боях павших, но нет живущим моего прощения." И когда стих голос Господен - померкло солнце, и не дал месяц света своего, затих степной ветер, заволокло тучей небо и потухли в нем звезды ясные, непроглядной ночью окуталась земля и покрылась немым молчанием.В ужасе и тоске, в слезах безнадежных пали казаки ниц, не смея и головы поднять и глянуть в тьму непроглядную. И восплакал какой-то младенец писком птичьим. Один. За ним - другой, за другим - третий. И понесся плач детский всё выше и выше, проник сквозь облака и тучи и пал у престола Божия. В гневе был Господь, болело сердце Его от непослушания казачьего и не думал Он прощать ослушников. Но всё громче, всё сильней, всё явственней звенел плач младенцев невинных, и не смог Бог стерпеть горя несмышленышей. Отлегло сердце Его и уронил и Он сам слезу горькую за землю. И где пала она, там брызнули от нее искры и зажгли и звезды, и луну, и солнце. Стали казаки на колени, устремили взоря свои туда, где далеко-далеко, за толпой планет, солнц и созвездий, в неизмерном пространстве стоял трон Господен. И смиловался Бог. И снова на Дону услыхали голос Его: "Много, много крови прольете вы казаки в сраженьях, вам ненужных, по-пустому. И пойдет на вас сила сатанинская и смутит, и соблазнит, и переведет, и побьет пошти што во-взят племя ваше. Но - упомните: придет он, день и час, и исполнится мера грехов ваших, с лихвой выплатится цена крови Оленей невинных, цена напрасного искания славы суетной. И придет тогда с Востока лавой новый табун добрых Оленей в степи ваши. И заживете вы тогда снова в мире вольным народом. А в память всего этого даю вам отныне герб ваш Оленя, стрелою пронзенного, помните, в знаке этом - ваши грехи и ваше спасение. На месте же том, где побили вы зверей моих любимых, выступят там воды черные и нальется том озеро, без рыбы, без ничего в нем живущего. Следите за ним - слушайте, как кричат над ним бакланы, птицы вещие. Когда же не станет того озера, когда вдруг поднимутся в лёт и исчезнут оттуда бакланы, знайте - близок будет час избавления вашего " - значит простил Бог казаков? - простил, только далеко еще день нашего искупления, далеко еще до счастливой на Дону жизни. А теперь спи, спи, да прости, што невеселую я тебе сказку рассказала, а для того, чтобы знал ты, что в жизни твоей должен ты испытания твердо принять, веруя в дни счастья и каждый час их ожидая. | |
КАЗАК И ВЕДЬМА. Поздним вечером приехал один казак в село, остановился у крайней избы и стал проситься: Эй, хозяин, пусти переночевать! — Ступай, коли смерти не боишься. — «Что за речь такая!» — думает казак, поставил коня в сарай, дал ему корму и идет в избу. Смотрит: и мужики, и бабы, и малые ребятишки — все навзрыв плачут да богу молятся; помолились и стали надевать чистые рубашки. Чего вы плачете? — спрашивает казак. — Да вишь, — отвечает хозяин, — в нашем селе по ночам смерть ходит, в какую избу ни заглянет — так наутро клади всех жильцов в гроба да вези на погост. Нынешнюю ночь за нами очередь. — Э, хозяин, не бойся; бог не выдаст, свинья не съест. — Хозяева полегли спать, а казак себе на уме — и глаз не смыкает. В самую полночь отворилось окно; у окна показалась ведьма — вся в белом, взяла кропило, просунула руку в избу и только хотела кропить — как вдруг казак размахнул своей саблею и отсек ей руку по самое плечо. Ведьма заохала, завизжала, по-собачьи забрехала и убежала прочь. А казак поднял отрубленную руку, спрятал в свою шинель, кровь замыл и лег спать. Поутру проснулись хозяева, смотрят — все до единого живы-здоровы, и несказанно обрадовались. Хотите, — говорит казак, — я вам смерть покажу? Соберите скорей всех сотников и десятников да пойдемте ее по селу искать. — Тотчас собрались все сотники и десятники и пошли по домам; там нету, здесь нету, наконец добрались до пономарской избы. Вся ли семья твоя здесь налицо? — спрашивает казак. — Нет, родимый! Одна дочка больна, на печи лежит. — Казак глянул на печь, а у девки рука отсечена; тут он объявил все, как было, вынул и показал отрубленную руку. Мир наградил казака деньгами, а эту ведьму присудил утопить. | |
СКАЗКА О ПЕСНЕ ЛЕГКОКРЫЛОЙ И КАЗАКЕ МАКАРЕ БЕССЛЕЗНОМ. Много стай журавлиных пролетело с тех пор над Тихим Доном, много песен веселых пропето с тех пор в станицах зеленых. Проносились ветры буйные над волнами высокими, проплывали тучи грозовые над полями широкими, и не раз уже месяц ясный в светлую реку заглядывал, будто в зеркало. |
ДОБРОЕ СЕРДЦЕ ДОРОЖЕ КРАСОТЫ. Жил как-то на берегу Тихого Дона добрый казак, и была у него любимая дочка Груня. Некрасива лицом была девушка да и горбата. Еще маленькой упала она с крыльца, ударилась спиной о ступеньку, с тех пор и рос у нее горб на спине. Зато сердце у Груни было - сто лет ищи по всему Дону, не сыщешь такого! Увидит, как старушка воду с трудом несет, подбежит, подхватит ведра, поможет. Несет старичок вязку дров - шагу лишнего не даст ему ступить Груня: возьмет дрова и сама донесет куда надо. Каждого путника накормит, напоит, спать уложит да еще в дорожную сумку сала, лепешек положит: пригодится, мол, в дороге. За всю свою жизнь никого не обидела Груня. Любили люди девушку за ее сердце доброе. Мать Груни давно померла, и решил отец новую жену в дом взять. А уж что казак решит, то сделает. Привел он в дом жену новую, а у нее тоже дочка была, одних лет с Груней. Улитой ее звали. Уж до чего красива была Улита! Длинные косы, как вороново крыло, брови, словно стрелы, лицо белое, румяное, сама стройная, как березка. Ищи такую красоту по всему свету - не найдешь. Да было одно лихо у девушки: сердце у нее злое было, лютое. Увидит, бывало, что старушка седая идет, на палку опирается, еле ноги передвигает, подойдет к ней Улита и ну смеяться, насмехаться: - И чего ты, бабушка, живешь до сих пор, - спрашивает злая девушка. - Чего ты до сих пор свет коптишь? Кому ты нужна, старая? Посмотрит на нее старушка, остановится, слезу от обиды ладонью смахнет, покачает головой и пойдет дальше. А Улита уже к древнему старичку бежит, толкнет его, будто невзначай, посмеется над ним. А то пойдет на реку, поймает маленькую рыбку, бросит ее на горячий песок и смотрит, как бьется рыбка, задыхается, от боли корчится. Сразу же невзлюбила Груню злая Улита. Уж как только она не издевалась над бедной Груней! То за косу ее дернет, то ущипнет больно, то привяжет полотенцем к своей спине подушку и начнет показывать, как горбатые ходят. Забьется в темный уголок Груня, плачет тихонько, никому не жалуется. А мачеха увидит Груню в слезах - и ну попрекать: - Ах ты, лентяйка такая-сякая, только и знаешь, что плакать да рыдать. И чего ты не помрешь, убогая? Еще сильнее плачет Груня, а все молчит. ...В ту пору казаки войну с врагами вели, и случилось так, что ехал на войну казак молодой мимо дома их. Остановил он коня и крикнул: - Люди добрые, нельзя ли у вас коня напоить да самому с дороги отдохнуть? Проходила в это время по двору красавица Улита, взглянула на казака - сапоги у него в пыли, лицо бородой обросло, красоты мало в нем, и сказала: - Негде у нас коней привязывать, проходи, служивый, дальше. А Груня выскочила из куреня, коня напоила, казаку помыться дала, чистое полотенце принесла, отвела казака в горницу, накормила, на чистую кровать спать уложила, а сама села в головах, сидит - мух отгоняет. Залюбовалась Груня красотой казака: чуб казачий на белый лоб падает, от длинных ресниц тень на белые щеки ложится, грудь богатырская, как волна, вздымается. Положила Груня тихонько руку свою на белый лоб молодца, а казак во сне взял Грунину руку и поцеловал крепко. Испугалась Груня, отдернула руку, а на том месте, где поцеловал казак, горит рука, как огнем обожженная. Поспал-поспал казак, встал поутру, попрощался с Груней, сел на своего быстроногого скакуна и умчался. Опять живет Груня в тоске да в обиде, живет - ни на кого не жалуется, вспоминает часто казака-молодца, вспоминает да горько вздыхает: - Где мне, уродине несчастной, о добром молодце думать? Собаки и те боятся смотреть на меня... Вот год проходит, два проходят, прогнали казаки-воины врагов с Тихого Дона, идет обратно войско казачье с песнями, с шутками-прибаутками, идет - люди радуются, зазывают казаков доброй браги откушать, белого калача отведать. А к Груниному отцу заехал самый главный командир из войска их. Молод он был, красив и очень храбр - о геройстве его уже на Дону песни пели. Пошел он на войну простым казаком, а стал командиром главным. Мачеха Грунина свою дочку Улиту наряжает, косы ей заплетает, на руки билезики - красивые браслеты - надевает. Еще краше становится Улита. Взглянешь на нее - глаз не отведешь. А Груня полы моет, на стол кушанья подает, брагу ставит. Вот сели все за стол, взял командир казачий кубок, крепкой бражчой наполненный, поднял его и повел такую речь: - Шел я когда на войну с ворогами, притомился с дороги да и зашел в курень казацкий отдохнуть. Лег я спать, и приснился мне сон такой: пришла в горницу девица, села возле меня и сидит, смотрит на меня, сон мой сторожит. Добрая эта девица была, а какая она лицом - не ведаю. Крепко спал я тогда и запамятовал. Встал я поутру, оседлал коня и уехал. Еду и диву дивуюсь: "Никогда во мне силы молодецкой такой не было! Встретил бы горы тогда - горы свернул. Откуда, думаю, сила эта богатырская во мне?" Повстречалась мне тогда старушка древняя, остановила меня и молвила: "Едешь ты, казак, Тихий Дон от ворогов защищать, и быть тебе большим воином. Никто тебя не одолеет, никто не осилит. А сила в тебе - от сердца девицы перешла, от доброты ее. Запамятовал ты, добрый молодец, как поцеловал ты руку девицы той. А быть тебе добрым мужем девицы той. И найдешь ты ее так: на правой руке у нее будет отметинка, и не исчезнет она у нее до тех пор, пока ты не найдешь свою суженую. Лучшей невесты не ищи, ласковое сердце - дороже красоты". - Сказала так старушка, поклонилась и пошла. С тех пор и ищу я свою суженую, нет мне в сердце покоя. Найду ее - в ноги поклонюсь ей за то, что силу она мне такую дала, и будет она мне женою верною. Пока говорил так казак, встала Груня, вышла на крыльцо, села, сидит, думу думает. Узнала она того казака, который ей руку целовал, а признаться не может ему: куда ей такой добру молодцу сказываться! Сидит она пригорюнившись, сидит, вдруг слышит - Улита зовет ее. Подошла к ней Груня, а Улита спрашивает : - А чего это у тебя, сестрица, правая рука всегда перевязана? Смутилась Груня, покраснела и отвечает: - Рубила я дрова да топором и ударила. Никак вот не заживает рука... А Улита уже догадалась обо всем, злые глаза так и бегают, сердце щемит от зависти. - А чего ты встала из-за стола, сестрица? - спрашивает она Груню. - Пить мне захотелось, Улита. - А иди сюда, я тебе дам водицы, сестрица, - говорит Улита. Подошла Груня к ней, взяла чашку с водой, выпила и упала замертво: подсыпала ей Улита яду крепкого, смертного. Схватила ее Улита, оттащила в чулан, бросила, а сама сделала себе на правой руке такую же отметинку, какая у Груни была, обмотала тряпкой и пошла опять в горницу. Увидал ее обмотанную руку молодой казак, спрашивает: - А что это у тебя, девица? Аль поранила где, аль ушиблась? Подошла Улита к нему и говорит: - Я та самая девица, которой ты руку поцеловал. Вот и отметинка на руке, не заживает с тех пор. Забыл ты, добрый молодец, как сидела я около тебя, сон твой сторожила... Обрадовался казак, велел все войско свое собрать, свадьбу готовить. Собрались на свадьбу воины, все люди служивые, пришли старики, старухи и дети малые. Начался тут пир горой. День гуляют казаки, два гуляют, а на третий день входит в горницу старушка древняя, волосы, как нитки серебряные - седая вся. Вошла, посохом о пол стукнула и так молвила: - Шла я, старая, через леса и горы, через луга и пашни и пришла вовремя: не кончилась еще свадьба, не свершилось еще дело злое. Взяла она командира казачьего за руку, привела в чулан, а там лежит Груня, лицо у нее посинело, страшное стало. Брызнула старушка на Груню живой водой, открыла глаза девушка, а в глазах столько доброты, будто от самого сердца идет. Узнал тут казак девушку, обнял ее и сказал: - Доброе сердце дороже красоты. Будешь ты женой моей верной, девица, буду я любить и жалеть тебя до самой смерти. Пришли они в горницу, поклонились старому казаку, отцу Груниному, сели за стол, крепкой бражки выпили. А старушка подошла к Улите и сказала: - Нельзя с таким сердцем с людьми жить, злая девица. Будешь ты отныне ползать по дну Тихого Дона, и не знать тебе ни добра, ни ласки человеческой. А за то, что смеялась ты над горем людским, - будешь ты всегда горб на себе носить. Сказала так старушка, ударила ее посохом своим - и превратилась злая Улита в маленькую улитку-горбатку. А потом обернулась старушка к Груне, дотронулась до нее своей рукой и сказала: - А ты, девица, доброе сердце, будь такой же красивой, как и доброй. И стала Груня такой красавицей, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Обнялись они с молодым казаком, поклонились старушке, чарку бражки крепкой ей поднесли, спасибо сказали. И стали они с той поры жить-поживать, детей растить, да старых людей уважать. А улитка-горбатка так и ползает с тех пор по дну Тихого Дона да в озерах синих, в реках прозрачных. Ползает и не знает ни добра, ни ласки человеческой. |
СКАЗКА О ЧУДЕ-ЧУДИЩЕ ЗАМОРСКОМ, ДЕВИЦЕ-КРАСАВИЦЕ И СЕРОЙ ВОЛЧИЦЕ. Много-много лет тому назад войско казачье ушло далеко с Дона дать острастку ордам вражеским, что непрестанно на станицы нападали. И вот в ту пору из-за моря, из-за океана приплыло в Тихий Дон Чудо-чудище, страшное, сильное, с двадцатью руками, с десятью ногами, с семью головами. Рыбий хвост длиной с версту, а глаза, как костры: горят, дымят и искры из них летят. Плывет вверх по реке, волны вздымает, воду мутит, усатых сомов глотает. Встретит баркас с рыбаками, ударит хвостом - только шапки рыбачьи остаются плавать на мутных волнах. Плачут женщины и дети-сироты на берегу, да горю не поможешь. А страшное Чудо-чудище плывет себе да плывет, а где проплывет, там слез людских - омуты целые. Стонет и Тихий Дон от гнева. Почернел он, вспенился, страшный стал. Хочет грудью остановить Чудо-чудище, да очень уж сильно оно, не совладает с ним. Вслед за Чудом-чудищем войско его плывет - заморские звери страшные: не то рыбы, не то люди. Каждый зверь оружием обвешан. Глаза у них злые, жадные, как у разбойников, так и шныряют по сторонам: присматриваются, где бы добычу схватить. Увидит зверь человека, снимет с плеча лук, достанет из колчана стрелу, натянет тетиву и летит стрела прямо в сердце человеческое. Приплыло Чудо-чудище в то место, откуда Дон начало берет, легло брюхом на песок, стало воду пить. День пьет, два пьет, и в Дону воды уже мало становится. Мутнеет Дон, у берегов пенится, волнами о камни бьет, рокочет, будто плачет. И решили тогда оставшиеся на Дону старики да подростки идти войной на Чудо-чудище. Наточили они сабли, навострили пики, сели на коней и направились к тому месту, где Чудо-чудище со своим войском расположилось. Долго ли они ехали, много ли проехали, только вдруг видят - перед ними море раскинулось. Гуляют по морю высокие волны, летают над ними чайки белые, шумит море, будто сердится. Удивились люди: откуда тут море появилось? Никогда его не было здесь. А потом поняли, что это Чудо-чудище пьет воду из Дона, а сюда выливает, чтобы не проехали они. Вдруг вышло из того моря войско Чуда-чудища. У каждого зверя в руках лук со стрелами, а стрелы те ядом смертельным отравлены. Не успели и опомниться дети да старики, как градом полетели в них стрелы. Летят, как шмели, гудят. Падают люди, редеет их войско. Отошли они от берега, разбили свой лагерь, стали думу думать, что делать, и решили помощь просить у людей, что далеко на север от Дона жили, откуда и сами они, казаки, пришли. Был среди казаков храбрый воин по имени Степан, и была у него красавица дочка Светланка. Мать у Светланки умерла, и поехала она со своим отцом-стариком на войну с Чудом-чудищем биться. Позвал Степан дочку и сказал: - Далеко отсюда, за тремя лесами, за двумя реками, живет мой старший брат, а твой родной дядька. Садись на коня, дочка, скачи к нему, скажи, чтоб собрал людей в поход и вел к нам на подмогу. Долго и жестоко придется нам биться с Чудом-чудищем за наш Тихий Дон, за всю нашу родину. И нужна большая сила людская. Обняла Светланка отца, поцеловала его, села на коня быстрого и помчалась. Долго ли ехала она, много ли проехала, только вдруг видит: лежит на берегу маленькая рыбка, хватает раскрытым ртом воздух, бьется, задыхается без воды. Солнце печет, как огнем, и глаза у рыбки сделались мутными, как тусклое стекло. Жалко стало Светланке рыбку. Спрыгнула она с коня, взяла рыбку на руки и понесла ее к реке. Пустила рыбку в воду, посмотрела, как она хвостиком вильнула, и только хотела к своему коню идти, глядь - а верхом на ее коне сидит зверь-рыба из войска Чуда-чудища. Взмахнул зверь-рыба плеткой, ударил коня и ускакал прочь. Запечалилась девочка. Села на берегу и горько заплакала. "Как теперь доберусь я до своего дядьки? - думала Светланка. - Живет он за тремя лесами, за двумя реками, и, пока дойду до него, много людей погибнет от Чуда-чудища, от стрел его разбойников". Плакала-плакала она, потом напилась воды и пошла вдоль берега. Шла-шла Светланка, солнце уже скрылось за холмами, темно стало, дороги не видно. Наконец подошла она к лесу. Села под деревом, вытащила из сумки кусок хлеба и только начала есть - слышит, стонет кто-то жалобно, как будто сказать что-то хочет. Оглянулась она кругом, видит: лежит волчица, кровь у нее из ноги течет, рот от жажды открыт, глаза смотрят на Светланку, как человеческие. Не испугалась девочка. Подошла она к волчице, оторвала кусок от своего платья, перевязала ей ногу. Потом набрала в роднике чистой воды, напоила волчицу и отдала ей весь свой хлеб, подумав: "Все равно обе мы не будем сыты одним куском, пусть лучше серая волчица наестся". Потом, утомленная путем долгим, легла Светланка рядом с волчицей и крепко заснула. Много ли, мало ли спала она, только слышит, как кто-то языком руку ей лижет. Открыла глаза, а перед ней серая волчица стоит, смотрит, головой на свою спину показывает, будто говорит: "Садись, Светланка, садись". Села Светланка волчице на спину, ухватилась руками за ее шею, и понеслись они, как ветер, через леса, через ре ки, через луга. Едет она, едет, вдруг видит: на опушке леса, около избушки, сидит древняя-древняя старушка, седые волосы на ветру развеваются, из глаз слезы на землю падают. Слезла с волчицы Светланка, подошла к старушке, поклонилась ей и приветливо промолвила: - О чем плачешь, бабушка? Не помочь ли тебе в чем? Посмотрела старушка на девочку и ответила: - Спасибо тебе, внученька. Стара я стала, глаза не видят мои, руки-ноги не слушаются. Сижу вот здесь, встать не могу. Три дня не ем ничего, не пью. Горе мне... Принесла Светланка воды старушке, вошла в хату, прибрала чисто, щей наварила, потом накормила старушку и прощаться стала. А старушка и говорит: - Доброму сердцу - добрые дела. Ведомо мне, что едешь ты к дядьке своему звать его на помощь к батюшке твоему. Только никого не застанешь ты там: прослышали люди о нашествии Чуда-чудища, сами пошли помогать войску вашему. И ты, внученька, иди обратно. А за доброту твою - вот тебе подарок: открой сундук в моей горнице, возьми там палицу. Палица та не простая, а волшебная. Как встретишься с ворогами, поднимешь палицу над головой и скажешь: Палица, палица, вольная удалица, Взяла Светланка волшебную палицу, поблагодарила старушку, села на серую волчицу и поехала обратно. Едет она день, едет два, захотелось ей водицы напиться. Подошла она к реке, наклонилась, чтобы воды зачерпнуть, а оттуда рыбка голову высунула и говорит человеческим голосом: - Здравствуй, девица, здравствуй, красавица! Я рыбка-стерлядка, спасла ты меня давеча от смерти лютой, а теперь я тебе добром отплачу: иди прямо на восток, дойдешь до синего озера, а в нем моя сестрица живет. Передай ей поклон да спроси, по какой дороге идти к зеленому озеру, там бабушка моя живет. Бабушке поклонись да попроси у нее рубашку-кольчужку. А как наденешь рубашку-кольчужку, иди прямо на Чудо-чудище, бей его палицей-удалицей. А рубашку-кольчужку твою не пробьют ни сабли вострые, ни стрелы быстрые. Сказала так рыбка-стерлядка, хвостиком вильнула и скрылась. Попрощалась Светланка с серой волчицей и пошла в ту сторону, откуда солнце всходит. Долго ли шла, далеко ли она ушла, видит - озеро перед ней блестит, вода в нем синяя-синяя, как небо. В озере рыбы разные плавают, черепахи по дну ползают, а у берега стерлядка лежит, головку высунула, на солнышке греется. Подошла к ней Светланка и говорит: - Здравствуй, стерлядка! Иду я через поля и леса, от самого Тихого Дона, и несу тебе поклон от твоей сестрицы. Велела она тебе кланяться да пожелать жить-поживать долгие годы. - Спасибо, девица, - отвечает стерлядка. - Давно я не видела сестрицу. Как увидишь ее - кланяйся ей от меня. - А не знаешь ли ты, где ее бабушка живет? - спросила Светланка. - Как же не знать, - отвечает стерлядка. - Иди прямо на восток, дойдешь до высокого дуба, а там муравьиная тропка прямо к зеленому озеру ведет. Там-то и живет старушка. Увидишь ее - кланяйся ей. Поблагодарила Светланка рыбку и пошла опять прямо на восток. Шла-шла, видит - стоит дуб высокий, кругом дуба желуди валяются и муравьи-работнички суетятся. Пригляделась Светланка, а от муравьиной кучи тропка идет. Бегают куда-то муравьи-работнички, то туда, то сюда. Пошла Светланка по муравьиной тропке и пришла к зеленому озеру. Озеро глубокое, вода в нем зеленая, на воде кувшинки плавают, в воде золотые рыбки, как дети, тешатся. Увидели золотые рыбки Светланку, испугались и нырнули на дно. И сейчас же старая-старая рыбка-стерлядка выплыла. Посмотрела она на Светланку и говорит: - Если с добром пришла, девица, - здравствуй! Доброму сердцу - добрые дела. Скажи, красавица, откуда пришла, зачем пожаловала? Поклонилась ей Светланка и отвечает: - Здравствуй, рыбка-стерлядка. Принесла я тебе поклон от твоей внучки с Тихого Дона да от другой внучки с синего озера. Велели они кланяться тебе да пожелать жить-поживать много лет. А еще внучка твоя - та, что на Дону живет, - велела сказать, что лихая напасть пришла: гуляет по Дону Чудо-чудище с разбойниками, стонет Дон, стонут люди и рыбы. Есть у меня палица-удалица, да уж очень много стрел у Чуда-чудища: не подойти к нему, не подъехать. А войско казачье в дальний поход ушло, остались дома лишь старики да женщины. Вот и пришла я просить у тебя рубашку-кольчужку да совета мудрого. Выслушала рыбка-стерлядка Светланку и нырнула в озеро. Ждет-пождет девочка рыбку - нет ее. Прошло немало времени, но вот опять взволновалась вода на тихом озере, вынырнула старая стерлядка. Во рту она держала рубашку-кольчужку, которая на солнце всеми цветами радуги переливалась. Подплыла рыбка к берегу, оставила на нем рубашку-кольчужку и, обратившись в красную девицу, промолвила: - Вот возьми волшебную рубашку-кольчужку. Сто лет назад накинула ее на меня колдунья и сказала: "Будешь ты сотню лет жить рыбой. Придет через сто лет на Дон Чудо-чудище, много горя принесет. Коль найдется в то время на Дону девица, что согласится Тихий Дон от Чуда-чудища избавить, а самой на сто лет рубашку-кольчужку надеть и сто лет в Дону плавать, отдашь ты ей эту рубашку". Вот сто лет и миновало с тех пор. И Чудо-чудище заявилось, горе принесло. А согласна ли ты Тихий Дон от горя избавить? Посмотрела Светланка на девицу, и, не колеблясь, ответила: - Как быть несогласной? Наш ведь он, батюшка Тихий Дон... А людей сколько гибнет, а горя сколько!.. А полонит Дон Чудо-чудище, ведь и дальше пойдет, по всей Руси разор учинит. Надела на себя рубашку-кольчужку Светланка, простилась с красной девицей и скорее в путь обратный пустилась. Идет, думу думает, как поскорее Тихий Дон от горя избавить, страшное Чудо-чудище уничтожить, людям радость и вольную волюшку вернуть. Идет-идет, смотрит - серая волчица на дороге лежит, ее поджидает. Обрадовалась Светланка, кинулась к серой волчице, за шею ее обнимает, шерстку ее гладит, приговаривает: - Здравствуй, серая волчица, здравствуй, подружка моя верная. Соскучилась я по тебе, как по сестре родной. А серая волчица тоже обрадовалась, ласкается к Светланке, смотрит на нее, и глаза ее радостью светятся. Села Светланка на серую волчицу и помчалась к Тихому Дону. А там в то время жестокая битва шла меж казаками и войсками Чуда-чудища. Храбро дерутся казаки донские, подростки да старики, но не устоять им перед страшной силой Чуда-чудища: на каждого человека по сто разбойников приходится. А все же не отступают казаки. Свистят в воздухе их сабли острые, летят наземь головы разбойничьи. А Чудо-чудище стоит в стороне, за битвой наблюдает, ухмыляется: скоро, мол, конец Тихому Доиу будет. Да недолго пришлось радоваться разбойникам: примчалась вдруг на серой волчице девица-красавица, золотистые косы от ветра развеваются, рубашка-кольчужка серебром на ней блестит, в руках грозная палица волшебная. Серая волчица под ней, как добрый конь: на зверей злобно смотрит, рычит. А Светланка поклонилась в пояс своему батюшке, всем людям ратным, а потом подняла над головой палицу и проговорила: Палица, палица, вольная удалица, за русскую волюшку, вольное раздольюшко разгроми врага, сокруши врага, сокруши врага и развей врага!.. Сказала она так, взмахнула палицей и помчалась прямо на войско Чуда-чудища. Ударит палицей влево - валятся десять голов разбойничьих на землю, ударит вправо - двадцать голов катятся по земле. Летят в Светланку стрелы отравленные, рубят ее сабли острые, да крепка рубашка-кольчужка: не пробьешь ее, не разрубишь. А серая волчица зубами рвет разбойников, ногами топчет. Бросило в бой Чудо-чудище все свои запасные полки, и несдобровать бы казакам, но тут подошло с севера на помощь войско могучее. Знамена развеваются, слышны звуки трубные, боевой клич воинов. Попятились полки Чуда-чудища, а само оно вперед бросилось, держа в каждой руке по сабле. Увидела это Светланка, подъехала к нему, взмахнула своей палицей - двух голов Чуда-чудища как не было. А Светланка уже снова палицу над головой подняла,приговаривает: ...сокруши врага, сокруши врага и развей врага!.. Струсило Чудо-чудище, бежать хотело, да не тут-то было. Светланка взмахнула палицей раз-другой, и вот лежат семь голов Чуда-чудища на донской земле, лежат, в крови купаются. А Светланка слезла с серой волчицы, обняла ее и сказала: - Спасибо тебе за службу твою. Расстанемся мы с тобой, да ненадолго. Приходи к Тихому Дону, не забывай меня. Тут батюшка Светланкин подошел к ним, а за ним и весь народ. Обнял Светланку отец и сказал: - Ведомо нам, дочка, что уходишь ты от нас к Тихому Дону. Сослужила ты большую службу народу своему, и долго он тебя помнить будет. И ты помни всегда о своем народе, не забывай о нем никогда: ни в горе, ни в радости. Посмотрела Светланка на отца и ответила: - До свиданья, батюшка. Не печалься, что уходить мне надобно от вас. Хоть и буду жить я сто лет в рубашке-кольчужке в донской воде, а сердцем всегда буду с вами. Сказала так Светланка и превратилась в маленькую рыбку. Взяли ее люди на руки, отнесли к Тихому Дону и опустили в воду. Посмотрели они, как рыбка от берега поплыла, постояли и медленно пошли свои дела делать. А серая волчица еще долго-долго лежала на берегу и глядела печально в воду. ...На этом сказка кончается. Старые люди говорят, что когда приходил откуда-нибудь враг на Тихий Дон, появлялась на серой волчице девица-красавица в рубашке-кольчужке, с волшебной палицей в руках - и бежал тогда враг с Тихого Дона. А потом Светланка и совсем осталась с людьми, чтобы уже никогда не уходить от них. |
НА ГОСУДАРЕВОЙ СЛУЖБЕ. СКАЗОЧКА ДЛЯ ПЯТИЛЕТНИХ КАЗАЧКОВ. Шел по морю пароход под расейским флагом. Ночью пошел капитан проверить, как матрос несет службу у штурвала. Енто руль такой, каким пароходом управляют куды яму плыть. Смотрит, а матросика нету. Только ручка одна валяится. Тогда он другого матроса ставит замест и дает яму ружье, велит заперется и никого не пушять. Вот сряди ночи все услыхали выстрел и побегли наверх. А там матросик мертвый ляжит и брюхо у его все поеденное и ружье рядом валяиться. Загомонили матросики, отвязали шлюпку и сбегли с парохода и прописали президенту, что не жалают по тем морям плавать, жизнями своими рисковать. Погорявал президент, да и надумал, как яму из беды выкрутиться. И послал он теляграмму на казачью заставу, атаману: « Так как вы казаки природные воины и лучшие во всей Расеи бойцы, приказываю вам изловить пряступников, которые нашей расейской торговле мешают и в убыток нашу дяржаву приводят». | ||
РАЗГОВОРНИК | ||
Термин | Определение | Полное определение |
Абалон | стеклянная банка | |
Або | или, либо | |
Абрёутень | здоровый, но ленивый человек | |
Абы | лишь бы, только бы | |
Абы-абы | кое-как, еле-еле | |
Абы-как | кое как, небрежно | |
Авальдёр | выборное лицо, злоупотребляющее властью | |
Аверьянка | валерьяна лекарственная | |
Агадай | сорт азиатского винограда | |
Аггел | нечистый дух | |
Аграмант | украшение из бисера | |
Агромадный | громадный | |
Агудал | верзила | |
Агудала | большой мешок, карман | |
Адам | очень большая голова | |
Адамова голова | вид кактуса | |
Адат | характер | |
Адат2 | шум, гвалт | |
Адатничать | упрямиться | |
Адатный | упрямый, с плохим характером (о человеке) | |
Адонник | Донник лекарственный | |
Ажёж | ведь, да, конечно | |
Ажин | даже, аж | |
Ажин не | едва не, только что не | |
Ажина | растение ежевика | |
Ажйновский | о сорте арбуза | |
Ажнак | даже | |
Ажнак, аж | даже: ажнак заболело, аж до конца, аж столько (так много? даже столько?) | |
Азанок | садовое раст. с ярко-оранжевыми цветами | |
Азий | брань, ругательство | |
Азовка | сирень | |
Азовский | грецкий орех | |
Азям | широкий халат из шерсти, особенно верблюжьей | |
Аиньки | ай! - ласково | |
Ай | вопросительный отклик на обращение | |
Ай2 | или | |
Айдан | косточка из ноги барана; служит казачьим детям для игры в айданчики | |
Айданчик | косточка из коленной чашечки овцы или свиньи для игры | |
Акабаривать | неаккуратно есть | |
Аккуратинка | аккуратный человек | |
Аккуратить | содержать в чистоте и опрятности | |
Аккуратница | аккуратная женщина | |
Аколок | колок, роща, лесок в поле, степи | |
Аксён | внутренняя часть рыбы | |
Акулйна | бубновая дама в карточной игре «в акулину» | |
Акулйнка | растение коровятник | |
Аладжа | алыча | |
Алала | беспорядок, чепуха, бессмыслица. Окрик на зверя с целью спугнуть его | |
Алатарник | оратор, краснобай | |
Алатарничать | ораторствовать | |
Алахарь | несерьезный, легкомысленный человек | |
Алевад | неплодовые деревья в конце сада в низком влажном месте | |
Алевада | место у реки, заросшее деревьями, кустами, травами, цветами; рощица, которой заканчивается усадьба | |
Алё | или | |
Алёнка | 1. божья коровка 2. яблочная плодожорка, вредитель культурных растений | |
Алёный | пёстрый | |
Алилёя | настурция | |
Алиман | жук | |
Алиманцы | озера, месторождения соли | |
Алимон | лимон | |
Алимонка | сорт яблок, по цвету и форме напоминающих лимон | |
Алимонный | лимонный | |
Алкоголик | пьяница | |
Алой | алоэ | |
Алтын | от татарского "алты" - шесть; старинная монета в шесть "денег" или три копейки. До революции сохранялась еще память в "пятиалтынном" - 15 коп | |
Алырник | бездельник | |
Алырничать | бездельничать | |
Аль, альбо | или, может быть | |
Альнйк | даже | |
Альнянка | домотканый материал | |
Альняной | льняной | |
Альчик | косточка из коленной чашечки овцы или свиньи для игры | |
Альшаный | о человеке, у которого облупилась кожа от загара | |
Аля | возглас, которым подгоняют крупный рогатый скот | |
Аманат | 1. заложник 2. жулик, обманщик | |
Аманатить | спекулировать | |
Аманатка | воровка, нечестная женщина | |
Аманатки | пожитки, мелкие вещи | |
Аманатничать | заниматься спекуляцией, перепродажей | |
Аманатово | брань (по отношению к детям). Обманщик | |
Амахия | плоская капуста | |
Амбуз | небольшой молоток с уступом для шлифовки рантов и каблуков | |
Амёля | болтун | |
Аморный | очень громкий | |
Амором | 1. очень быстро, сломя голову 2. внезапно, сразу 3. гурьбой, в беспорядке | |
Анадысь | намедни | |
Ананка | сорт моркови | |
Анатомить | оперировать | |
Анбончик | мощеная площадка перед крыльцом | |
Анбуковый | сделанный из тканого материала | |
Англёчик | английская булавка | |
Андыш | так что | |
Анекдотник | балагур, рассказчик анекдотов | |
Аннушка | садовый цветок с розовыми лепестками | |
Аннушкин | садовое растение с мелкими листьями и фиолетовыми цветами | |
Анохрий | горе-мастер | |
Анта | выражающее удивление; так ли? | |
Антирес | интерес, прибыль | |
Анчибел | нечистый дух | |
Анчйхрист | черт, нечистая сила | |
Анчутка | чертёнок | |
Апельсиновка | яблоко, по виду и вкусу напоминающее апельсин | |
Апосля | после | |
Апшенйк | 1. омшаник 2. погреб в коридоре дома | |
Арапник | длинный кнут | |
Арба | воз с драбинами для воловьей запряжки | |
Аскаляться | улыбаться, смеяться | |
Аскрьоток | осколок | |
Ащеле | если же; в том случае, если | |
Баба, Бабаня | бабушка. | |
Бабайки | весла на лодке, с противовесом для облегения гребли | |
Бабник | вид женской прически | |
Баглай | лентяй, лежебок. | |
Багмут | северо-западный ветер у населения Приазовья | |
Багрецовый | ярко-красный. | |
Баз | двор; или огороженный загон для скота. | |
Базавлук | татарское слово, в разных произношениях означает "телячий". Отсюда казачье "бузивок" - годовалый теленок. Распространенное географическое название в районах исторического пребывания татар. Остров Базавлук - место расположения Запорожской Сичи от 1593 по 1709 гг., после чего ее укрепления были разрушены русскими войсками, а Кош перешел на земли Крымской орды в Алешки. На Дону слово Базавлук сохраняется в названиях речки Бузулук, Усть Бузулуцкой станицы и растения "бузлучек". | |
Базыга | старый хрыч | |
Байбак | степной зверек, сурок | |
Байдак | килевое судно с одним парусом | |
Байдик | пастушеский или стариковский посох, палка для опоры | |
Байрак | овраг | |
Бакчя / Бакша | огород в поле, чаще всего, из арбузов, дынь и кабаков | |
Балахон | домашнее платье Казачки | |
Балберка | плечевой ремень у пики | |
Балка | пологая долина в степи, иногда с болотистой речкой | |
Балык | просоленная и провяленная хребтовая полоса крупной рыбы (в основном осетрина или сомятина) | |
Банить | мыть, стирать | |
Баниться | мыться, купаться. "пойду побанюсь" | |
Банник | щетка для чистки орудийного ствола | |
Бартыжать | идти на парусах против ветра зигзагами, лавировать | |
Баско | красиво. | |
Бахтовый | бархатный | |
Бирчить | помнить, забирчить -запомнить. | |
Братина | большая чаша для пития вкруговую. | |
Бренное | грешное. | |
Бубырь | Ёрш (поймал бубыря) | |
Було | - было. (нижн Дон) | |
Буробить | - мять. | |
Ватман | атаман. | |
Ветлеватый | ветвистый | |
Ветье | хворост. | |
Взгалчица | возмутиться попусту поднять крик. | |
Вздымать | поднимать. | |
Волхованье | волшебство. | |
Втымеж | в то время. | |
Вырушить | сбросить. | |
Гарище | пепелище. | |
Горний | небесный. | |
Громный | подобный грому | |
Грядка | боковой край саней | |
Грядушка | Спинка кровати | |
Гудзырь | верхняя часть мешка остающаяся свободной после его завязки, ещё говорят: гузырь | |
Гурт | стадо овец или коз на выпасе | |
Дать рахунки | привести в порядок, сделать дело | |
Деревника | стройное деревце. | |
Десница | правая рука. | |
Дишканить | петь | |
Долонь | ладонь. | |
Досюлешний | прежний. | |
Дрот | проволока | |
Дулинка | груша | |
Духмяный | душистый. | |
Жалочка | дорогая, милая | |
Замордовать | затравить (на охоте) | |
Замуроветь | зарасти травой. | |
Заранка | реннее утро. | |
Зареть | гореть ярким пламенем. | |
Зарьять | задохнуться, надорваться с перегону (о борзой собаке) | |
Здынуть | поднять. | |
Зень | земля. | |
Зой | вопль. | |
Инищие | иностранные. | |
Катух | свинарник (где содержались свиньи) | |
Кильдим | беспорядок | |
Киммерийский пролив | Керченский пролив. | |
Козубец | пескарь | |
Колготиться | беспокоиться, толписться, создавать столпотворение, наводить суету. | |
Колобродить | ссориться - ещё может означать: переживать, не находить себе места, ходить из угла в угол | |
Коробчить | или карабчить - воровать, обманывать | |
Корчев | современная Керчь. | |
Кочет | петух | |
Купавный | Купавный | |
Куржопый | человек больного вида, больной | |
Курпей | овечья шкура; верх папахи | |
Кут, куток | -угол уголок (справа сбочь кутка ) - с правой стороны угла... | |
Кушири | заросли | |
Лезть в купырь | возмущаться по пустякам | |
Лепух | комок чего либо. | |
Лодейный | корабельный. | |
Локтать | лакать | |
Лотошить | суетиться | |
Мара | смерть, марево. | |
Марена | языческая богиня смерти. | |
Морок | мрак. | |
Муздыкаться | нянчиться | |
На дым спустить | сжечь. | |
Набузовать | переборщить | |
Надысь | третьего дня или накануне | |
Наслюз | лед, с водой наверху. | |
Нехай, няхай | пусть | |
Озипать | или озепать - сглазить | |
Окол | рядом. | |
Откель, откеда | откуда | |
Пабедье | время около обеда. | |
Пернач | рукоять металлическим перистым навершием, символ военной власти. | |
Повечерье | закат солнца. | |
Повечерять | поужинать | |
Подчмурыгивать | услужливо ухаживать, прислуживать. | |
Полон | плен, пленные. | |
Помоча | подтяжки на штаны | |
Порато | очень, сильно. | |
Поторечина | вбитый в землю кол. | |
Похожие | казаки в походе | |
Развязка | лихость, ловкость | |
Рази | разве | |
Расстёбывать | расстегивать | |
Расхлебенить | отворить настежь | |
Рахманка | молоки красной рыбы, осетра, севрюги и т.п. | |
Рахунки не дать | не справиться с делом | |
Рели | качели, а иногда - виселица | |
Рель | заливной луг в речной пойме | |
Рожак | уроженец | |
Рубать | рубить шашкой или топором | |
Руда | кровь | |
Ружо | ружье | |
Рукомесло | ремесло | |
Рундук | закрытый ящик, сундук, крылечко со ступеньками | |
Русское море | Черное море. | |
Рученички | связки льна или шерсти | |
Рыбалить | ловить рыбу сетью или удочкой | |
Рылешник | народный певец; исполнял казачьи песни, аккомпанируя себе на донской лире | |
Рынгач | рабочий вол, сохранивший внешность и некоторую свирепость быка-производителя | |
Рыскатель | не боящийся риска | |
Сапуха | зола , сажа | |
Скиперда | злость. | |
Скубаться | ругаться. | |
Строка некошна | нечистая сила. | |
Сурожское море | Азовское море. | |
Таматарха | древний город на месте нынешнего поселка Тамань. | |
Танаис | древний город в устье Дона. | |
Тарап | порывистый ветер. | |
Теперича | То же, что теперь | |
Требище | площадка доля волхования. | |
Тымьям | чебрец. | |
Тю! | восклицание, возмущение, удивление | |
Тюлишата | птенцы | |
Ушкуй | весельное судно казаков-повольников. | |
Фанагория | древний город на Таманском полуострове. | |
Холобуда | шалаш | |
Хряпка | капустная кочерыжка | |
Цыбарка | ведро | |
Цыц | тихо! | |
Чаво | что? | |
Чекомас | окунь | |
Чихирь | молодое вино. | |
Чуб | часть волос на голове | |
Шелепуга | плеть. | |
Шура | совет (сарматское). | |
Шурабаш | глава совета у азовских казаков. | |
Щикилять | хромать. | |
Яма | новгородский город-крепость (Ямгород, Ямбург), нынешний город Кингисеп Ленинградской области. | |
Ямские казаки | казаки Ямгородского околоградия | |
Ясы | сарматское племя. |
По теме: методические разработки, презентации и конспекты
50 способов сказать детям "Я тебя люблю!" 50 способов сказать ребенку «Я тебя люблю!»
1. Молодец!2. Хорошо!3. Удивительно!4. Гораздо лучше, чем я ожидала!5. Лучше, чем все кого я знаю!...
Спектакль по мотивам Донских казачьих сказок для детей 4 -7лет "Сказ про то, как казак Тишка Лихо Одноглазое перехитрил"
Спектакль показан в рамках Казачьего фестиваля "От Дона Тихого идем" педагогами ДОУ по плану фестиваля:" День казачьей сказки". Главный герой - казак Тишка: смелый, отважный, смекалистый, хитрый, встр...
Сценарий музыкально-литературного огонька ко дню пожилого человека: «Кто сказал, что бабушка, кто сказал, что дедушка люди пожилые!»
Сценарий праздника, посвященного дню пожилого человека. Для дошкольников....
Краткосрочный проект «Кто сказал, что дедушка, кто сказал, что бабушка – люди пожилые»?
Представляю вам краткосрочный проект по теме «Семья». Данный материал будет полезен воспитателям подготовительных групп, проект направлен на воспитание у детей чувства уважения и ...
Конспект по ознакомлению детей с природой Донского края Тема: «Донская аптека».
Цель: Создать условия для ознакомления детей с лекарственными растениями Донского края.Задачи:Познакомить детей с растениями: чабрец, подорожник, крапива, одуванчик, ромашка; их внешним видо...
Сценарий совместной игровой деятельности «В гости к Щенку» детей второй младшей группы с нарушением зрения и родителей по проекту «Кто сказал «Мяу!» (сказка В. Сутеева «Кто сказал «Мяу!»).
Технологии: проектная, игровая, здоровьесберегающая, коммуникативная.Цель: Формирование заинтересованного, бережного отношения к животным и птицам, через знакомство с произведением В.Г. Сутеева ...
ПРОЕКТ ПО ПРИОБЩЕНИЮ ДОШКОЛЬНИКОВ К КУЛЬТУРЕ ДОНСКОГО КРАЯ «ЛЮБЛЮ ТЕБЯ Я КРАЙ ДОНСКОЙ» (средняя группа)
ПРОЕКТ ПО ПРИОБЩЕНИЮ ДОШКОЛЬНИКОВ К КУЛЬТУРЕ ДОНСКОГО КРАЯ«ЛЮБЛЮ ТЕБЯ Я КРАЙ ДОНСКОЙ»(средняя группа)...