сценарий осеннего утренника для младшей группы "В гости к Осени"
методическая разработка (младшая группа)

В гостях у осени.

Утренник для второй младшей группы.

Звучит музыка дети входят в зал в  рассыпную.

Воспитатель: Ребята, нас осень в гости позвала, но где же она сама?

Я ее не вижу.

Голос осени из-за дверей: Я здесь спешу к вам!

Осень: Здравствуйте ребята!

             Здравствуйте гости

           Я - Осень золотая,

             Поклон вам мой друзья!

             Давно уже мечтаю

             О встречи с вами я

             Вы любите, когда я прихожу

             Я  красоту повсюду навожу

             И щедрые подарки раздаю

Воспитатель: Осень, а про какие подарки ты говоришь

Осень: А вы споете мне песню, тогда скажу

Песня: «Осень»

(Осень во время песни показывает подарки, которые принесла в корзине)

Осень: А хотите попасть в мой осенний лес?

        Тогда давайте присядем на волшебных лошадок и они довезут вас в мой осенний лес.

(Дети садятся на пол, звучит песня «Лошадки», дети цокают язычком и хлопают об коленки, а в конце песни подпевают).

Осень: Вот мы и прискакали в лес

1. Праздник осенью в лесу и светло и весело

Вот какие украшения я для вас развесила

(показывает на листья)

А сейчас 1,2,3 каждый листик вниз лети

(Воспитатель и осень рассыпают листья)

Вы листочки собирайте и свой танец начинайте

Упражнение с листиками (листья бросают на пол).

Осень приглашает всех присесть на стульчики

Ребята послушайте, кажется кто-то идет сюда.

Звучит музыка из-за ширмы появляется девочка Оля

Оля: По лесочку я хожу,

        Под кусточками смотрю.

        Под деревьями, на кочках

        Собираю я грибочки.

        Тут грибок и там грибок,

        Полезайте в кузовок!

Осень: Посмотрите, девочка Оля пришла в мой лес за грибами

Оля: Набрала грибов лукошко,

        Надо мне домой идти,

        Да тяжелую корзинку

        Мне одной не донести.

        На пенечке посижу,

        Да немножко отдохну,

        А свою корзинку  

        оставлю у осинки.

Осень: Присела Оля на пенек и видит: крадется к ее корзинке хитрый зверь лесной. Рыжая плутовка, умная головка. Что за зверь?

Оля: Ой, и вправду ведь лисица!

        Ищет чем бы поживиться.

        Я за кустик убегу,

        Там тихонько посижу.

        Погляжу: зачем Лисица

        В лес осенний забрела

.

Оля прячется.

Лисица: Кто-то здесь в лесу гулял

            Да грибочки собирал! (нюхает)

            Вот, здесь целое лукошко

            На обед лисятам-крошкам.

            Хороши грибочки эти,

            Отнесу их своим детям.

            (обращается к детям)

             Подскажите мне немножко

             Кто оставил здесь лукошко?

              не хотите мне сказать?

              Буду я сама искать.

Лиса ходит, нюхает. За другим кустом прячется заяц.

Лиса: Вижу, вижу угадала,

        Уши Зайчика видала.

        Эй, косой, иди ко мне!

        Где сидишь ты, видят все.

        А не то сама приду,

        Съем и глазом не моргну.

Выходит заяц.

Заяц: Ой, не ешь меня, постой.

        Я пойду к тебе домой.

        Буду я лисят качать,

        Тебя с леса поджидать.

        Буду всех я забавлять,

        Я ж умею танцевать.

        В пляску я тебя возьму,

        Потанцуем мы в лесу.

Исполняется танец «Пальчики – ручки»

Лиса: Не сможешь ты лисят качать,

        Очень любишь танцевать.

        лучше съем тебя косой,

        И отправлюсь-ка домой.

Из-за кустика выбегает Оля.

Оля: Зайца ты не обижай.

        Эй, ушастый, убегай!

Заяц убегает.

Оля: Так вот зачем ты в лес пришла,

        Ух ты хитрая Лиса!

        Грибы мои забрать хотела

        Да зайчишку чуть не съела.

        Иди сама грибы искать,

        довольно зайчиков пугать!

        Ты слышишь, кто в лесу ревет?

        Смотри медведь суда идет!

Под музыку выходит медведь. Лиса пятится.

Лиса: Ой, и в правду косолапый,

        Зашибет одною лапой.

        Ой, попала я в беду!

        ой, спасите, пропаду! (убегает)

Медведь: Здравствуй, девочка хорошая.

        Как зовут тебя, пригожая?

        И зачем же ты одна

В лес осенний забрела?

Оля: Меня Оленькой зовут

        Я грибы искала тут.

Медведь: Заберу тебя с собой:

        Будешь кушать мед лесной,

        У меня в берлоге жить,

        Будешь мне обед варить.

Оля: Не могу идти с тобой,

        Мама ждет меня домой.

        Я грибы тебе отдам,

        А обед ты сваришь сам.

Оля отдает корзинку медведю.

Медведь: Вот спасибо тебе, дочка,

        Понесу варить грибочки.

        Ну и мне идти далеко,

        Дай-ка я вздремлю немного.

Оля: Нельзя медведю спать, надо идти ему домой, давайте споем ему песню.

Песня «Мишка»

Медведь: Кто зовет поиграть?

Осень: Это ребята.

Игра. Медведь уходит. Под музыку выбегает белка.

Белка: Как ты, Оленька, добра,

        Все грибочки отдала.

        С чем же ты домой пойдешь?

        Что ты маме принесешь?

Оля: Здравствуй, белочка лесная,

        Попрыгунья озорная!

        Ты мне, Белка, подскажи

        Где еще грибов найти?

Белка: Покажу

        Мы грибов еще найдем, но сначала отдохнем

        и посмотрим как ребята,

        Танцевать все танец рады.

Танец с платочками.

Осень: Оля, вечер настает,

        Мама дома тебя ждет.

        А за доброту твою,

        Чудо – гриб тебе дарю.

        И всем ребятам.

        Гриб ребята, не простой,

        Он волшебный, вот какой!

        Это гриб, ребята, сладкий,

        В нем - осенние подарки.

        Все подарки получайте,

        Да и Осень вспоминайте!

Осенняя ярмарка (  на основе сибирского фольклора)

Звучит русская народная песня «Барыня», в зал входят дети в национальных костюмах, держат трещотки, ложк , бубны. У некоторых в руках лотки с товарами.

1-й. Здравствуйте Хозяева и Хозяюшки! (  кланяется)

        Здравствуйте гости и гостьюшки!

2-й. Вот мы и пришли к вам на сибирскую ярмарку.

3-й. На товар посмотреть и себя показать.

4-й. Извините нас в том , что мы в платье худом.

5-й. Подходите ближе, подходите,

        И товары наши поглядите!

Музыка звучит громче, в зал гурьбой входят дети, гуляют врассыпную и парами, в руках лотки с товарами. Подготовительная группа рассыпается горошком по залу , а старшая встаёт сзади полукругом.

Подготовительная группа исполняет песню «Ярмарка».

После исполнения песни «зазывалы  по- очереди зазывают покупателей.

1-й. Кому пирожки, горячие сибирские пирожки?

С пылу с жару, гривенник за пару!

Спешите и торопитесь,

Не бойтесь – не объедитесь!

Попробуйте, ну-ка, по пятаку штука!

2-й. Подходи, не зевай, хлеба покупай!

Каравай, калачи, пышки, пышки горячи!

Булки, плюшки в печи сидели,

На вас глядели и в рот захотели.

3-й. Вот ниточки, есть иголочки

Подходите покупать девицы –душечки.

4-й. Ай –да квас! С медком, с ледком

И густой, и забористый!

5-й. Иголки не ломки, нитки, тесёмки,

Румяна, помада, Кому что надо!

6-й. У дядюшки Якова товару хватит всякого!

Хором. Тары- бары- растабары!

Расторгуем все товары

7-й. Мы товары приглядели,

Хором песенку запели!

Старшая группа входит, исполняет песню «Ехал батюшка на базар».

Дети садятся на места, продавцы за столы. Двое детей выходят к центральной стене.

!-й.реб. Кукушечка, кукушечка,

Птичка серая рябушечка,

К нам Осень пришла,

Нам добра принесла!

2-й.реб. В короба – холста,

На поля – зерна!

Под русскую народную мелодию входит Осень с корзиной фруктов.

Осень. Я- Осень золотая,

На праздник к вам пришла,

И овощей , и фруктов

Всем людям принесла!

На ярмарку с собою

Я приглашаю всех!

Пусть дольше не смолкают

Веселье , шутки, смех!

Дети подготовительной группы исполняют хоровод «Осенняя»..

Осень. Солнце яркое встаёт,

Спешит на ярмарку народ

А на ярмарке товары:

Продаются самовары,

Продаются вилы, санки,

Конфеты да баранки

(Обращается к детям)

Вы на ярмарку ходили?

Что же там вы накупили?

Ребёнок. Ложки деревянные,

Расписные, разные,

Сами пляшут и играют,

И народ потешают!

Дети подг. гр. Исполняют «Кадриль с ложками».

Дети садятся на места.

Осень. Мои хитрые загадки кто сумеет разгадать?

Тому сушки и баранки обещаю к чаю дать.

-Любят девочки- подружки

С маком бублики и …(сушки).

-Выпускает жаркий пар

Древний чайник …(самовар).

-Целый час избу мела

Чистоплотная…(метла).

Волосам моим дружок

Длиннозубый…(гребешок).

Мне в частушках подыграет,

Хоть и не гармошка

За обедом в суп ныряет

Расписная…(ложка).

Носят женщины, старушки,

Носят малые девчушки-

К уголочку уголок

Сложен красочный…( платок).

Выходят девочками с платками на плечах:

1-я. Я купила шаль с каймой

Бархатистой, расписной.

2-я. За такую шаль

Золота не жаль.

3-я. А на моём платочке-

Мелкие цветочки.

4-я. А вот тёплый полушалок-

Прекрасный девушкам подарок.

Девочки исполняют «Танец с платками».

Осень. Эй, девчонки- хахатушки

И ребята- молодцы

Запевайте вы частушки

Веселитесь от души!

Исполняются «Частушки» ( сибирская мелодия «Подгорная»).

Дети встают полукругом, взявшись за руки. Пропев частушку, один край за первым человеком проходит в « ворота» , сделанные двумя  детьми с другого края.

1. Я сидела на рябине, меня кошки теребили,

Маленьки котяточки царапали за пяточки.

2. У кого какая баня- у меня осинова,

     У кого какая девка- у меня красивая!

     3. У меня на сарафане косолапы петухи,

     Я сама не косолапа, косолапы женихи.

Пошла плясать бабушка Лукерья,

Нет волос на голове , нацепила перья.

На столе стоит стакан, а в стакане тесто,

Мама с папой, до свиданья, я уже невеста.

Ой, топну ногой, да притопну другой,

Сколько я не топочу, всё равно плясать хочу.

Не смотрите на меня, что я ростом мала

Мне бы шляпу да сапожки, я бы во- кака была!

Раздайся , народ, меня пляска берёт,

Пойду, попляшу, на народ погляжу!

Мы частушка вам пропели , хорошо ли, плохо ли,

А теперь мы вас попросим, чтоб вы нам похлопали!

Осень. Ну, молодцы, ребята. А какая же ярмарка без скоморохов.

Как при сказочном цареГорохе

Шли весёлою гурьбой скоморохи,

А вот и они к нам пожаловали!

Под народную мелодию входят два скомороха.

1-й. Здравствуйте, ребятишки

2-й. Девчонки и мальчишки!

Осень. Здравствуйте, скоморохи, с чем к нам пожаловали?

1-й. Мы развесёлые потешники,

Известные скоморохи и насмешники1

2-й. За медный , за пятак,

Покажем вам эдак и так!

Вместе. Довольны будете здорово,

Удовольствия – три короба!

1-Й. я –СКОМОРОХ Тимошка,

Люблю играть я на гармошке.

2-й. А я – скоморох Антошка,

Люблю я кушать большой ложкой.

Тим. Антошка, а зачем ты на ярмарку пришёл?

Ант. Торговать!

Тим. Воровать?

Ант. Да не воровать, а торговать!

Тим. А…пировать! Ну , тогда я с тобой пойду.

Ант. Ладно, пировать так пировать! А у тебя деньги то пировать есть? Надо иметь двести рублей

.Тим. Двадцать свиней? Так где ж их взять то?

Ант. Да не свиней, а рублей.

Тим. Да не гонял я голубей!

Ант. Тимошка, не смеши людей.

Тим. Просишь меня – побей? С удовольствием!

Берёт палку, бегает за Антошкой.

Осень. Эй, гости дорогие, хватит устраивать скоморошьи бои, лучше ребят потешьте, повеселите.

Тим. И правда, что это я ?А давайте лучше устроим на нашей ярмарке «Петушиные бои».

Ант. Трух - тух- тух – 2р.

Ходит по двору петух,

На весь двор кричит,

Кто услышит, тот бежит.

Проводится игра «Петушиные бои».

Ант. Песни русские рекой

Прямо в душу льются,

Не найти душе покой

Ноги в пляску рвутся!

!-й. ребёнок.

Эй, ребята, выходите,

Хороводы  заводите,

Ведь сибирский наш народ

Ловко пляшет и поёт!

2-й.ребёнок.

Мужики здесь мастера,

Ловко правят все дела!

Девочка.

Да и девушки под стать

Им не станут уступать.

Дети старшей группы исполняют танец «Ах ты, берёза».

Мальчик, стоящий за прилавком кричит:

Веники, веники,

Подходите, выбирайте

Их для бани запасайте!

Дети  исполняют песенку «Веники - помелики».

Тимошка. Да, забавную песню исполнили, а загадки наши осенние отгадаете?

Кафтан на мне зелёный,

А сердце как кумач

На вкус как сахар сладкий,

На вид похож на мяч?

Золотое решето

Чёрных домиков полно,

Сколько чёрненьких домков,

Столько беленьких жильцов.

Стоит матрёшка на одной ножке

Закутана, запутана. (капуста)

Закопали в землю в мае,

И сто дней не вынимали,

Неказиста, шишковата,

А придёт на стол она,

Скажут весело ребята:

«Ну , рассыпчата, вкусна».

(картошка)

Тимошка. Молодцы, ребята, справились с загадками.

Антошка. 1.2.3.4.5! Будем мы сейчас играть!

Проводится игра «Собери урожай».

Скоморохи прощаются с детьми, уходят под весёлую музыку.

Осень.

Ну-ка, листики, слетайтесь,

В танце нас позабавляйте!

Девочки старшей группы исполняют танец «Осенний этюд».

Осень. Ну что же вы приуныли? На ярмарке так не годится!

Выходите , добры молодцы,

Да  за ними красны девицы,

Будем в игры мы играть

Всей Сибирью ликовать!

Проводится игра «Гори, гори ясно».

Ребёнок у прилавка:

Подходи, налетай,

Выбирай , покупай,

Горшки для мёда,

Горшки для каши,

Продам дешевле,

Все будут ваши!

Проводится игра «ГОРШКИ».

Девочка  подг. гр..

Разойдись , народ,

Меня пляска берёт,

Пойду, попляшу

Себя людям покажу!

Исполняется   хоровод «Калинушка».

Осень. Ярмарке уже пора закрываться,

А нам ещё на карусели кататься!

Проводится игра «Карусель».

Осень. Тут и ярмарке конец,

А кто слушал, молодец!

Всем гостинцев накупили

Никого мы не забыли.

Ребёнок. Погостить у нас приятно,

Мы  ещё вас позовём, А сейчас вам на последок

Мы про осень все споём.

Все дети исполняют песню «Кто сказал, что Осень- грустная пора».

Вед. Ну, детки, хорошо мы повеселились, а теперь

 пора матушку Осень проводить.

1-й. реб. . (Выносит хлеб- соль)

Матушка осень, прими от нас хлеб- соль. (кланяется).

Осень угощает детей яблоками, прощается с детьми, уходит.

Вед. А теперь всем предлагаем пройти в группы на чаепитие.

другими причинами. В свадебном обряде забайкальских казаков отразились все основные этапы русской свадьбы, её игровой характер. В то же время она несла в своём комплексе элементов заметные черты своеобразия, присущие казачеству. К сожалению, в наши дни только старшее поколение продолжает воспроизводить по памяти все поэтапные ступени свадебного обряда.

Цель данной статьи - на основе опубликованных и экспедиционных материалов, а также личных наблюдений автора показать бытование традиционной свадебной поэзии старинного казачьего села Шарагол Кяхтинского района республики Бурятия на современном этапе. Шарагол имеет свои богатые фольклорные традиции. Свадебная поэзия села встречается в научных публикациях начиная с конца XIX в. (П.В.Шейн), позднее она стала предметом изучения Р.П. Потаниной, В.Д. Осиповой. Во время полевых исследований, проводимых нами в 2000-2002 гг., от местных старожилов были записаны свидетельства о бытовании свадебного обряда, воспоминания об исполнителях свадебных песен. Проследим основные моменты свадебного обряда казаков на основе собранных материалов в с. Шарагол на рубеже XX-XXI вв.

Сватовство

Во время сватовства у шарагольских казаков было принято при входе сватов в дом невесты не переходить мотню:"... вот остановятся, ее родители сразу поймут, зачем они пришли <...>" Начинали по-разному, издалека: " <...> Шли, шли, да заблудились <...>", или же с порога давали понять о цели своего прихода: "Мы через мотню переходить не будем. У вас товар, у нас купец! Давай торговаться, мы купим!" (Зап. от Д.П. Максимова, 1928 г.р.). И только действие родителя ("за руку возьмет и проведет в мотню"), означало согласие на продолжение переговоров, несмотря па причитания матери "мол, рано ей еще". Ходили вечерами, дабы в случае отказа не быть осмеянными народом.

Одну из черт своеобразия в сватовстве у забайкальских казаков отметил К.Д. Логиновский: "Сваты при входе в дом невесты, чтобы обеспечить благополучный исход сватовства, незаметно переворачивали вверх дном ступку с приговором: " Брошу тут без дна, будет отец и мать без ума" (1, С. 3).

Девичник

Косокрашенье - ("красить", значит украшать косу) и есть начало девичника. Р.П. Потаниной замечено, что "в Сибири этот свадебный обычай сохранялся особенно долго, до 30-40-х гг. нашего столетия. Особенно торжественно обставлялось заплетание косы перед обрядом бани (или накануне, на девичнике), когда невесте последний раз заплетали и украшали косу - символ "девьей красоты" (2, С.6). Во время экспедиции нами не было зафиксировано песен, исполнявшихся во время этого обряда. Поэтому приведём пример песни из сборника П.В. Шейна, записанный Л.Верещагиной в с. Шарагол в начале XX века (3). Невеста обращалась с просьбой к матери и подругам "учесать буйну голову", украсить косу:

 1) Учеши-ка ты мне, родима матушка,

Учеши ты мне буйну голову,

Уплети-ка ты мне косу русую,

Что во пятеро, во шестеро,

Во пшеничко мелко зёрнышко!

Заплети-ко во косыньку

Ленту алу, гранитурову.

За день до свадьбы, в день девичника, для невесты топят баню. Это последняя ступень расставания с девичеством. Жених должен был обязательно  отправить невесте мыло, судомойку, духи, веник - "отмыть девью красоту, примыть бабью". В традиционном русском обряде невесту провожают в баню подруги и сестра. Отличительная черта этого обряда у шарагольских казаков в том, что "провожатым" является брат. Невеста обращалась к отцу и матери с просьбой:

2) Уж вы батюшка и матушка родимые!

Дайте провожатого мне крепкого,

Своего сына любезного, моего брата родимого,

Проводить мою девью красоту

Во чужу страну во дальнию,

Во чисто поле, во раздольице (3, С.766).

После бани у невесты собирались на "вечёрку", где присутствовали не только невестины подружки - "провожатки", но и жених со своими "боярами", чтобы отсидеть "последний вечерок" перед замужеством. Это ещё одна из особенностей свадьбы этого села. Д.Н. Максимов (1928 г.р.) вспоминает: "Приходит жених, остановился - мотню не переходит. Она пойдёт, за руку возьмёт, переведёт, рядом посадит. И весь вечер до трёх-четырёх часов играют, шутят, пляшут "восьмёрку", смеются. Ни матов, ни пьяных, ни чо!"

С утра невесту собирали к венцу. Сидя во кути (место против печи, отделяемое от прочей части избы перегородкою или занавескою), невеста "переживала", но не причитывала, как это происходило в свадебной традиции у старообрядцев. Интерес представляет свадебная песня "Во кути за занавесой", записанная В.Д. Осиповой в 1970 г.(4, С.111). Невеста корит жениха - "разлучника с отцом с матерью" и, не желая расставаться со своей "русой косой, девьей красотой", просит брата "засечь засеку", что означало препятствовать появлению в доме незваных гостей:

Во кути-то за занавесой

Там сидела красна девица

Ой, там сидела красна девица,

Воздымала куть занавесу.

ОЙ, воздымала куть занавесу,

Она узрила-то, усмотрела.

Ой, узрила-то, усмотрела

Своего братца родимого.

Ой, своего братца родимого,

Ты, пойди-ка, братец миленький,

Во чисто поле, во раздолисто,

Ой, во чисто поле, во раздолисто,

Засеки-ка, братец засеку.

Ой, засеки-ка, братец, засеку.

Не пройти-то, не проехать.

ОЙ, не пройти-то, не проехать,

Что ни конному, ни пешему,

Ой, что ни конному, не пешему,

Ни моёму-то разлучнику.

Ой, ни моему-то разлучнику.

Разлучает с отцом с матерью.

Ой, разлучает с отцом с матерью,

Наипаче с русой косой.

Ой, наипаче с русой косой,

Со хорошей девьей красотой.

Краше девья-то красота,

Краше солнца, краше месяца".

Во многих свадебных песнях забайкальских казаков прослеживается архаический характер, который, как отмечает B.C. Левашов, проявляется опять-таки и в отдельных красноречивых деталях их содержания, характерных для феодальной эпохи средневековья ("засекать засеку", "играть в кости" и т.д.), и в их лексико-стилистических особенностях". Он находит архаические слова и выражения, нередко указывающие на давность происхождения этих песен: "князь", "княгиня", "боярин", "боярыня", "воевода", "чадо", "высок терем" и др. (5, С.304).

Расплетете косы совершалось утром, в день свадьбы, а не перед обрядом бани, как в общерусской свадьбе. "Когда собирались все приглашенные, невеста, стоя на коленях с опущенной головой, припевала песнями близких родных к косе. Причём одна и та же песня последовательно исполнялась сначала отцу, затем матери" (2, С.32). Приведём в качестве примера песни, записанные Р.П. Потаниной и Р.А. ГавриловоЙ в 1971 г. от Е.И. Унагаевой (1913 г.р.):

4) Дойди, дойди-ка, батюшка,

Ко столу, столу дубовому,

Ой, подойди-ка да, родный батюшка,

Ой, ко столу, столу, дубовому.

Подойди-ка да, родна косоньку, мамонька,

Расплети-ка русу косоньку.

Ой, расплети-ка руссу

5) Дойди-ка, родима мамынька,

До стола, стола дубовыва,

Ой, до стола, стола дубовыва,

Ой, расплети-ка косу русу.

Расплети-ка русу косоньку,

Я поеду во чужи люди.

Во время этого обряда девушка окончательно "расставалась с предметами, символизирующими её девыо красоту и волю <...>Волосы невесты, расплетённые, расчесанные и перевязанные особой лентой, с этого момента оставались не заплетенными до особого обряда окручивания, производимого в доме жениха после венчания" (5, С.306).

Браньё

Этот обряд у казаков был один из кульминационных моментов в свадьбе. Кульминация - выкуп косы, после чего невесту непосредственно вручали жениху. В то время, когда свадебный поезд подъезжал к дому невесты, девушками исполнялись величальные песни жениху. Песня "С горы на гору вино течёт" приведена нами из сборника П.В. Шейна ("Великорус в своих песнях...), а следующие две песни записаны уже в 2000 г. от Е.И. Аносовой (1918 г.р.):

6. С горы на гору вино течёт

Бочки с мёдом катаются,

Мне теперь не до зелена вина,

Мне теперь не до сладких медов,

Мой суженый у ворот стоит,

Мой ряженый у ворот стучит –

Со своим-то крупным поездом.

Со своим-то гордым сватеиькой.

7.  Хоробро едет удалый молодец,

Да разудалый, добрый молодец.

Да он добра коня настегивает

Да шалкавой повод надергивает,

Да ко двору он приворачивает.

Да ко двору, двору ко тестяному,

Да ко крылечку-го ко тёщиному,

Да к уголочку ко невестиному.

B.C. Левашовым замечено: "В образе жениха, "удалого, доброго молодца", в свадебной поэзии забайкальских казаков преобладают черты внешней изобразительности" (5, С.9). В песне "ОЙ, да ты калинушка, размани ну шка", свадебный поезд сравнивается с "кораблем", а вся свита жениха не иначе как "сорок два бойца":

8) <…> Ой да по синему морю

Ой да как на том корабле

Корабель плывёт

Сорок два бойца,

Ой да как на том корабле

Ой да и один-то из них

Сорок два бойца.

Да добрый молодец.

В старину во время обряда бранья ведущую роль играл дружка, приговоры которого отличались особой поэтичностью. Со временем главная роль дружки в свадебном обряде была утрачена, чем и объясняется отсутствие его приговоров в памяти жителей села, описывающих свадьбу. На его место стал тысяцкий, которого определяли по красной ленте на левой руке. Об этом в 1970-80-х гг. свидетельствовала Р.П. Потанина, указывая на то, что "главным распорядителем свадебной игры стал тысяцкий. Этим можно объяснить забвение (в Восточной Сибири почти полная) приговоров, а также сравнительно небольшое число величальных о дружке. Дружка стал исполнять роль обычного поезжанина, балагура, он лишь развлекал присутствующих на свадьбе" (3, С.767 ). На сегодняшний день память о дружке сохраняется в мифологических рассказах (быличках и бывальщинах).

Интересно то, что во время выкупа косы жених в действительности выкупал реальную косу. Обычно это была небольшая палочка, украшенная ленточками, символизирующая косу невесты. По воспоминаниям местного старожила Д.Н. Максимова (1928 г.р.), выкуп косы происходил следующим образом: "Заходят, значит. Тысяцкий вперед, за ним жених, поезжане. В это время у невесты сидят все за столом, все подружки. И там значит как? Он заходит, у него кулек орех на плече, у этого - тысяцкого. Вот он бут-то это шагат! Деньги в кармане. Начинают продавать косу. Маленький братишка рядом с невестой сидит и начинает продавать:

Вот коса руса.

Невеста молода,

Нужен конь с седлом,

Да коробка с серебром!

Он (тысяцкий) начинает бросать бумажны деньги на тарелку. Девки дуют и они улетают: Одна не ведется! Другу ложит: Две будётся! Он значит, потом орехи высыпает и деньги металлически, придавливает их. Вот и продали косу!" После стола и благословения родителями молодых со словами:

Пой, корми, обувай, одевай,

Чужим людям в обиду не давай

Друг друга не обижайте

И про нас не забывайте.

Свадебный поезд с поезжанами отправлялся в церковь. В песне "Дымка, ты Дымка река" (6, С.5), хорошо описана картина, происходящая в этот момент. Свадебный поезд, опять-таки ассоциируется с "кораблями". В первом корабле находится "большой тысяцкий с боярами", во втором -"душа красна девица", где она уже прост брата проводить её "на дальню сторону, ко чужим, незнакомым людям ". Образ "родного, милого братца, крепкого провожатого" довольно часто встречается в свадебных песнях с. Шарагол, что говорит о его важной роли в свадебном обряде:

9)  Дымка, ты Дымка река!

Что по той по Дымке реке

Тут бегут три корабличка.

Что во первом-то корабличке -

Большой тысяцкий с боярами,

Что во втором во корабличке -

Тут душа красна девица

Со своим крепким провожатым - то

Со родным - то свет братцем своим,

Братец, крепкий провожатый мой!

Проводи меня на дальню сторону

Ко чужим людям, незнакомым все'.

Особенно любима в селе свадебная песня "Из-за гор-горы", которая и сейчас бытует в репертуаре шарагольского казачьего хора:

1. Из-за гор-горы

Едут мазуры, мазуры!

Едут-едут мазурочки,

Везут, везут два веночка

Венок золотой, венок золотой

2. Выезжаючи

Средь темной ночи, да ночи.

Стук-бряк, стук-бряк, два колечка

Выйди, Маша на крылечко,

Дай коню воды, дай коню воды!

3. Не Moгy я встать, коню воды дать.

Мне мамаша приказала,

Чтоб я с хлопцем не стояла.

Мамашу боюсь, мамашу боюсь!

4.Мамашу ты не бойся,

Садись на мой воз, на мой воз.

Дай поедем в чисто поле

Там нет скуки, там нет горя,

Там и заживём, гам и заживём!

В поле въехали,

Мазур встретили, встретили.

Семь пар, кони парны

Сам он парень чернобровый,

Парень молодой, парень молодой!

После венчания в доме жениха

Встречали молодых караваем, ПО размеру укуса которого определяют главу в семье, обсыпали зерном и хмелем, обычно приговаривая:

Сколько в лесу кочек –

Сколько в лесу пеньков,

Столько вам и дочек.

Столько вам сынков!

В доме у жениха в первую очередь усаживалась сторона невесты. В этот момент происходил обряд окручивания - посвящения молодой в сан женщины: волосы невесты заплетали в косу (а не в две косы, как принято в обряде общерусской свадьбы) и укладывали в шишку, после чет повязывали платок. Далее следовало развёрнутое гуляние, с последующим приглашением на блины в дом невесты (там уже в первую очередь за стол усаживается вся родня жениха) и продолжением свадьбы у тысяцкого, а в конечном итоге хождения "из дома в дом". Пели величальные песни и невесте, и жениху. Величальная песня "Вдоль по улице метелица метёт" записана нами в 2002 г. от М.Я. Аносовой (1947 г.р.). Т.Н. Аносовой (1941 г.р.), Н.И. Бобыкиной (1938 г.р.):

10) Вдоль по улице метелица метёт

За метелицей Ивановна идёт.

Пр.: Ай лю, ай люли, ай люли.

         За метелицей Ивановна идёт.

Вы пожалуйте, Ивановна сюда,

За тебя много пива и вина.

Вот на горке, на горке, на горе,

На дубчинке два молодчика сидят,

Про Жаркого они речи говорят.

Про Жаркого они речи говорят.

Разговоры разговаривают.

Разговоры разговаривают.

Его молодца выхваливают.

Ещё нег ли такого молодца,

Как Ивана Димитриевича!

Исследователями 1970-х гг. замечено, что традиционный обряд казаков сродни южнорусской свадьбе. Одной из основных черт в поэтическом репертуаре выделяется преобладание величальных песен и сравнительно небольшое количество причитаний. "Казаки всегда воспринимали свадьбу как веселое празднество и давно отказались от двойственного изображения чувств, присущего общерусской (а в Сибири - старообрядческой) традиции: невеста могла не изображать горя в доме жениха после венчания" (7, С.92)- пишет Р.П. Потанина.

Таким образом, сегодня в поэтическом репертуаре свадебной поэзии с. Шарагол преобладают величальные песни, отсутствуют корильные песни и приговоры дружки. Интересно и то, что информанты, исполняя свадебные песни, относили их к разряду лирических песен. Это ещё раз подтверждает мнение Р.П. Потаниной о том, что "свадебная поэзия продолжала существовать, хотя и она претерпела существенные изменения: её роль обновилась, часть песен вышла из репертуара исполнителей, часть перешла в разряд лирических и продолжает бытовать".

Сибирское казачество — этносословная группа в составе русского этноса. В его формировании приняли участие донские, запорожские, кубанские и другие казаки, выходцы из различных губернии Европейской России, сибирские и другие народы, но ядро его составляли восточные славяне, среди которых доминировали русские. Неоднозначное отношение казачества к советской власти привело к их жесткому противостоянию. Сибирское казачье войско, поддержавшее адмирала Колчака, было разгромлено и упразднено приказом Сибревкома от 2 декабря 1919 г. Многие казаки были репрессированы, а их дети и внуки вплоть до начала 1990-х гг. боялись признать себя потомками казачьего рода. Восстановление социально-экономического и политического статуса казачества вызвало сопутствующий интерес в широких слоях общества к его истории и культуре. Традиционная культура сибирского казачества практически не изучена^[1]*[2, с. 60-62].

Основой для нашей работы послужили материалы, собранные этнографическими экспедициями Омского государственного университета, Омского филиала Объединенного института истории, филологии и философии СО РАН, а также лично автором. Исследования проводились в 1982-2003 гг. в Алтайском крае, Омской области и Северном Казахстане, Подобная попытка обобщения и систематизации материалов по данной теме в хронологических рамках конца XIX – первой половины XX вв. предпринимается впервые. В научный оборот вводится новый полевой материал.

Сибирское казачество в большинстве своем являлось православным (в том числе - старообрядческим), хотя и встречались представители других конфессий. Все общественные и семейные отношения регламентировались религиозными нормами поведения. В каждом крупном казачьем селении была своя церковь, в каждом казачьем жилище имелась божничка с иконами. Любое дело ежедневно начиналось и заканчивалось молитвой, в особо важных случаях служили молебен. Важнейшие этапы жизни отмечались церковными обрядами крещения, венчания и отпевания. Нательный крестик носили постоянно, с ним и хоронили. Молитва и крест являлись первыми оберегами от всяких напастей и нечистой силы. Несмотря на то, что православие играло важную роль в жизни казаков, определенное место в их мировоззрении занимали различные представления, восходящие к древнейшим реликтовым верованиям славян.

Из домашних духов каждому был известен ДОМОВОЙ - покровитель дома, скота и хозяйства. Этот образ напрямую связан с культом предков. Называли его по-разному: дедушка-соседушка, соседушка-матушка, соседушка-батюшка, батюшка-баканушка, домовик-родовик. "Домового видел отец, когда после смерти соседа домовой обнял трубу его дома и плакал. Он небольшого роста, волосатый, плачет как человек. Его можно видеть только из-под бороны в 12 часов ночи". "Дедушку-соседушку я раз видела: круглый, маленький, темный, волосы гладкие, спокойный. Он и для скотины хозяин. Плетет лошади гриву, если любит. Если скотина не в масть, особенно - корова, он загоняет ее до пота". "Один раз кобыла жеребилась и принесла жеребенка, который домовому не понравился, так он его задавил". Чтобы домовой любил скотину, ее проводили во двор через полотенце (веревочку) и приговаривали: "Дедушка-соседушка, пои-корми скотинушку, не замори".

Чтобы умилостивить домового, для него из остатков пресного теста выпекали булочки и лепешки. В Первотаровке Исилькульского р-на Омской обл. пекли три булочки/колобка и оставляли их: один - в подполе под матицей, другой - под печкой, третий - в конюшне. Для булочек брали тесто сверху, из середины и со дна квашни. При переезде на новое место жительства ему бросали под печь (под порог, на голбец, по углам хаты) кусочки хлеба и звали с собой: "Домовик-родовик, садись в сани, поедем с нами, на новое место, на новое жительство". Или: "Дедушка - соседушка, хозяин наш, батюшка, пойдем с нами жить". На новом месте ему клали булочку с ямочкой, куда насыпали соль, и говорили: "Соседушка-матушка, скотинушку нашу пои и корми, шерстку ей приглаживай, да нас сохраняй". В Песчанке Ленинского р-на Кустанайскон обл. при переезде домового звали так: "Дедушка-соседушка, приходи к нам в новую квартиру. Если сам не придешь, то пришли любимого сына. На тебе хлеб-соль, а моей скотинушке дай здоровья". Верили, что домовой может предсказать будущее: "Когда навалится во сне домовой, нужно у него спросить: "К добру или к худу?". Если он "дохнет холодом / скажет "К ху..." - к худу, теплом - к добру".

Менее были распространены представления о БАННИКАХ - духах, которые жили в банях. Повсеместно баня считалась нечистым местом (в банях рожали, гадали о будущем, омывали покойников). Обычно бани ставили подальше от дома, на берегу реки или озера, затем их стали располагать на задворках, в конце огорода. Перед тем, как зайти в баню, полагалось снимать нательный крест. Считалось, что "после 12 часов ночи в банях мыться нельзя", так как "банники не любят, когда поздно моются, могут навредить".

Наличие развитой сети рек и озер на территории проживания сибирских казаков сказалось на распространение поверий о РУСАЛКАХ - "заложных покойниках". Считалось, что русалки - это женщины или девушки, умершие неестественной или преждевременной смертью (прежде всего - утопленники), некрещеные младенцы, проклятые дети. В быличках сибирских казаков русалкам приписывалась различная внешность: девушка -красавица или Водяниха, водяная Баба Яга. Отличительными чертами для них являлись нагота и длинные распущенные черные / зеленые волосы, которые они расчесывали гребнем, сидя на берегу. Считалось, что нельзя поздно купаться, после заката ходить на речку, а то "русалки защекочут, утопят", так как "они любят кататься на утопленниках (особенно на Троицу)". Нам встречались информаторы, которые утверждали, что сами лично видели русалок, водящих хороводы и распевающих песни.

"Сидим у котлована, купаемся. Смотрим, по другую сторону - русалка в кустах прячется. Я дочку-то подхватила и убежала. Русалки любят людей хватать. Как схватят, так и утопят, на дно себе утащат. Русалки - девушки с распущенными волосами, без одежды, в водорослях, с рыбьим хвостом. Живут там, где ямы на дне, где омуты, водовороты, глубина большая". "Русалки ходят в баню мыться в 12 часов ночи. Один парень караулил, пришли 12 штук. Он-то с крестом был, вот ВЗЯЛ да и накинул свой крест на самую красивую девушку, она упала намертво, остальные разбежались. Русалки - закляненные люди".

Представления о духах природы сохранялись у сибирского казачества в первой трети XX в. незначительно и фрагментарно. Лишь однажды нам встретилось представление о том, что есть ВОДЯНЫЕ, которые "живут в реках и озерах, вредят рыбакам и мельникам". Изредка упоминался лесной дух - ЛЕШИЙ, который "любит кружить людей по лесу, когда они заблудятся". Никто не видел лешего, некоторые слышали, как он кричит в лесу (как сова).

Нам удалось зафиксировать в Новоникольском упоминание об олицетворенной болезни: "Была чума - болезнь ходила. Вышла одна баба вечером, видит - идет копна сена, идет себе, катится, через плетни переваливается. А потом все болеть чумой начали".

Воплощением абсолютного зла в верованиях сибирских казаков являлся ЧЕРТ - "враг рода человеческого". В его образе переплели» антропоморфные и зооморфные черты. Так, его представляли в виде человека, покрытого шерстью, с рожками на голове, поросячьим рыльцем, копытами и хвостом. Он всегда старался навредить людям, для чего мог принять любой образ (человека, животного, предмета, огненного шара или змея и т.д.). Верили, что чаще всего он появляется у людей, которые горевали по умершим родственникам. "Вышла женщина замуж. А муж через год помер. Плакала она, тосковала, стал он к ней по ночам приходить, придет, разговаривает, спит с ней, как с женою, угощает лепешками. Однажды кусочек лепешки остался, а утром смотрят - на столе кизяк лежит (вместо лепешки). По вечерам ждала его, калитку не закрывала. Корову раз доила вечером, он пришел и говорит: "Я сколько к тебе ходил, теперь пошли ко мне в гости". - "А где ты живешь?". - "Да вот, в колодце".- "А как ты туда ходишь?". - "По бревнам, по срубу". Она и пошла, он ей указывает, куда ногу ставить. Тут свекор подбежал, утащил ее от колодца, говорит: "Это не муж, Иван твой был, это черт, нечистая сила". Запряг свекр лошадей, увез ее лечиться к старику, поджег у печки головешку, окурил ее, дал воду наговоренную. Она и вылечилась".

Повсеместно считалось, что "нельзя посылать к черту, а то человек уйдет, и не вернется". "Мужик поругался с женой, она ему сказала: "Унеси тебя черти!". Вечером за ним пришли в гости звать, он пошел. Черти привели его к озеру, к проруби. Черт говорит ему: "Иди на крылечко!". Он уже хотел в прорубь ступить и сказал: "Фу, ты, Господи!". И все исчезло". Также существовало мнение, что "у черта есть жена и дети - чертята", "после 12 часов ночи они в банях моются".

Особенно любили черти, по представлениям сибирских казаков, потешаться над пьяницами. Из поколения в поколение передавалась "Сказка о том, как черт водку сделал". Если человек совершал какой-нибудь неблаговидный, неблагоразумный поступок, то всегда оправдывался: "Черт меня попутал". Повсеместно первой защитой от чертей считались крест, молитва, святая вода и ладан. Поэтому на Крещенье в домах рисовали крестики над каждым окном, дверью, печной трубой, набирали и хранили освященную воду.

Также в верованиях сибирских казаков прослеживались пережитки

В русских селах Забайкалья сложилось несколько типов жилища. Во второй половине XIX в. и начале XX в. все они еще сосуществовали. Классовое расслоение забайкальской деревни, усилившееся в конце XIX в., сильно отражалось на характере построек, как и на всем бытовом укладе населения. У большинства жителей были четырехстенные дома, у зажиточных - шестистенные (связь), а позднее - пятистопные. Дома с подклетом, двухэтажные и построенные «по-городскому», обычно принадлежали самым богатым семьям. «Круглый дом» первоначально появился у зажиточных казаков, но постепенно распространился в крестьянских селениях.

В жилище русских Забайкалья прослеживается влияние бурят и эвенков, о чем свидетельствуют использование конических построек в качестве временного жилья, роспись и резьба, выполненная мастерами-бурятами. В XIX в. большие русские семьи в Бурятии, как и в других местах Забайкалья, жили нередко в двух, а в некоторых селениях и в трех избах, расположенных на усадьбе, не считая избы на заимке, вдали от села. Па усадьбе избы располагались либо рядом по улице, либо одна по улице, другая в огороде, поодаль от первой. Большинство семей строили четырехстенные рубленые избы без сеней или с рублеными, а кое-где плетневыми сенями. Такие избы троили и в давние времена, и в XIX в. малосостоятельные крестьяне и казаки. В некоторых случаях две избы - четырехстенки ставили под углом одну к другой и делали общее крыльцо. Иногда четырехстенная и пятистенная избы располагались под углом к друг другу, имели общие сени и назывались крюком. План четырехстенной избы обычно был один и тот же: печь, устьем повернутая к фасаду, и запечье - пространство между печью и боковой стеной. При соединении крюком четырехстенки и пятистенки печь ставилась в четырехстенке и первой половине пятистенки. Вторая часть пятистенки являлась парадной горницей, использовавшейся для летнего отдыха п приема гостей Общее крыльцо выходило на передний двор. За второй избой располагался задний двор.

Изба, состоявшая из двух половин, соединенных сенями, называлась «связь» и нередко - «дом с теплым   коридором», «шестистенка». Она бытовала в Бурятии и по  всему Забайкалью. В каждую половину дома поселяли семью, а в дом, следовательно, две семьи. Часто в такие дома поселяли ссыльных холостяков, нередко по четыре-пять и более человек в каждый. В XIX в. «дом с теплыми коридором» (связь) был жилищем одной, и чаще всего зажиточной, нередко большой русской семьи. Во второй половине XIX в., наряду с такими, стали строить пятистенные дома, считавшиеся более удобными для одной семьи. Пятистенка состояла из двух смежных жилых помещений - избы и горницы, разделенных капитальной стеной. В горницу проходили чаще всего через избу и реже - прямо из сеней. В избе и горнице ставилась русская печь, но в последней ею пользовались лишь для отопления. Сени и крыльцо пристраивались, как правило, к задней стене дома и реже сбоку. Вход на крыльцо был обычно с переднего двора, а не с улицы. Следовательно, дом, особенно в семейских сетах, был как бы изолирован с улицы. В начале XX в. преобладающим типом жилых построек в русских селах стали срубные пятистенные дома. Например, в селе Хонхолой в 1909 г. было: пятистенных домов - 540, связевых - 142, четырехстенных - 64, городского тина - 14, зимовий - 250.

Для Забайкалья, помимо пятистенки, характерен был «круглый дом» - четырехстенный, квадратный с печью, отодвинутой от стены, со свободными проходами вокруг нее. Избу при этом делили перегородкой - «заборкой» раньше на два («кут» и «красный угол»), а позднее на большее количество помещений разного бытового назначения. Богатые и зажиточные крестьяне, казаки, а в некоторых поселениях Хонхолой, Урук) многие средние крестьяне на усадьбе строили зимовье. Помимо села Урлук, где было много семей, имевших два-три жилых дома, в селе Гарбагатай в 1908 г. было 500 семей, а жилых ломов - 550; в селе Куйтун - в эти же годы - 654 семьи, а жилых домов - 73е). В селе Хонхолой в. 1909 г. было 726 хозяев, а жилых домов . 749, не считая 250 зимовий на усадьбах. Богатые семьи имели по два жилых дома и зимовье. В отдельных селах появились одно- и двухэтажные дома с большим количеством жилых помещений и кладовых - изба - связь с подклетом, восьмистенки и дома сложной планировки. В Хонхолое в 1904 г. было 14 таких домов.

В конце XIX в. дома обычно имели небольшие два окна. Меблировка и убранство избы в конце XIX - начале XX в. были просты. Две широкие неподвижные лавки (плахи) огибали всю избу или две ее стены. В переднем углу перед лавками стояли стол и одна-две скамейки. На специальной полочке-божнице в переднем углу стояли иконы. Перед каждой иконой прикреплялась восковая свеча, а общая лампада располагалась посредине божницы или иконостаса. В запечье и по стенам кути делали полки для посуды. Иногда в кути имелся подвесной шкаф-угловичок. В богатых семьях праздничная посуда хранилась в шкафах-горках. С проведением железной дороги в Забайкалье появилась фарфоровая, фаянсовая посуда фирмы Кузнецова и Гарднера. В XIX в. в быту русских Забайкалья была металлическая посуда: у богатых - серебряная и оловянная, у остальных – медная.  У боковой стены, параллельно печи, стояла единственная деревянная кровать с войлоками - «потниками» и подушками. На кровати спали старшие в семье - отец и мать. Дети спали на печи или на полатях, подстлав что-либо из старой верхней одежды, так как никаких специальных постельных принадлежностей не было. Остальные члены семьи, нередко это были две-три, а то и более супружеские пары, спали зимой на полу, подстлав потники, обшитые, а иногда и не обшитые материей; под голову клали перовые подушки, а укрывались в холодное время шубами (сшитыми из нескольких овчин) или ватными одеялами. На день постель и верхнюю одежду (лопоть) складывали на единственную деревянную кровать, либо забрасывали на печку или полати. Летом молодые супружеские пары уходили спать к постройки на усадьбе, чаще всего в амбар. Грудные дети спали в люльках или зыбках. Укрывали их ситцевым или холщовым пологом, а иногда материнским сарафаном, так как детских одежд не имели. В зимнее время в доме, если не было зимовья, за специальными высокими временными перегородками около входных дверей или  печкой помещались телята, ягнята, поросята, а под печкой – куры. Около печки у входа зимой ставилась кадка с водой, накрытая деревянным кругом. Летом ее обычно ставили и сенях. Рядом с кадкой у печки стояла лохань, над которой вешали на шнурке медный, чугунный или глиняный рукомойник для умывания. Рукомойники были не во всех избах, во многих семьях умывались, поливая из ковша над лоханью.

До начала XX в. избы в лесистых местах освещали «смольем» сжигаемым в железном «светце». В безлесных местах избу освещали «жирниками» в виде глиняной плошки с фитилем из пеньки или тряпки, опущенным в застывший скотский жир.

Так жили русские нашего края в конце XIX в. Мы видим большие качественные изменения в поселениях и жилище русского населения. Происходили изменения в одежде и пище русских, в смысле разнообразия, обогащения, повышения их качества. Но принципиально нового, можно сказать, не было

Предания и устные рассказы о старой казачьей жизни – свидетели специфичного станичного жизненного уклада казачества, который безвозвратно уходит из жизни.  Один из основных мотивов,  входящий в эту группу,  - служба забайкальских казаков.

 Сложная историческая судьба казачества наглядно показывает, что оно вобрало в свои ''юрты'' выходцев из разных народов, и именно поэтому слово ''Казак'' различными исследователями толкуется и производится различно:

1. от ''косогов'' – народа Кавказского;
2. от ''казар'' – народа Скифского;
3. от ''Касахии'' – Закавказская область, упоминаемая Константином Багрянородным;
4. от ''Каз'' – турецко – татарского слова, означавшего ''гусь''.
5. от ''ко'' и ''зах'' – монгольских слов, означающих: первое – ''броня'', латы, защита'', а второе  - ''межа, граница, рубеж'', откуда ''Ко-зах'' значит – ''защитник границы''.
6. от именования этим именем у татар безсемейных и бездомных воинов – бродяг, составлявших авангард татарских полчищ в XIV веке;
7. от именования этим именем у бухарцев – Киргизского народа;
8. от значения этого слова на половецком языке ''страж'', ''передовой''.

Разумеется, ни одно из этих толкований не может быть признано безусловно правильным (Казачьи войска 1992, С.5).

Первенствующая в казачестве была и есть вера Христианская Православная. Однако по закону о вере, принятому «Кругом спасения Дона» 4 мая 1918 года: ''Все, не принадлежащие к православной вере граждане Всевеликого войска, пользуются каждый повсеместно свободным отправлением их веры и богослужения по обрядам оной'' (Белое дело 1992, С.11).

Общеизвестно, что в Забайкальском казачьем войске службу несли не только русские, но и бурятские, тунгусские полки. В одном из преданий о Селенгинском полке забайкальских казаков, записанном нами в с. Шарагол от Цырендоржиева Владимира Окихтаровича, 1936 г.р., повествователь гордо рассказывает  о заслугах предков перед Отечеством и подчеркивает  важную идеологическую черту казачества - отсутствие внутринациональных разногласий в войске:

     «Вот мы являемся потомками легендарного Селенгинского полка, которые сражались в русско-турецкой, русско-французской, русско-японской и русско-германской войнах. И где бы они не были, они всегда возвращались с победой. Армия никогда не знала предательств, никогда не знала измены Родине.<…> Наши предки с русскими рядом сражались. У нас не было разногласий. У нас, у казаков не было национальности, у нас было одно племя. В общем, мы люди одной крови, одного племени! У нас одна национальность - защитники Отечества». (Записано от В.Д. Цырендоржиева, 1936 г.р., с.Шарагол Кяхтинского р-на РБ, 2002).

От него же было записано предание о том, как буряты стали нести службу на границе с Монголией, вербовавшись в казаки. Ссылаясь на генеалогические предания о предках, повествователь рассказывает о междоусобице в племенах, ''монгольском раздоре'', по его мнению, это одна из главных причин, по которой буряты стали казаками:

«<…> На самом деле его отец Заяй, когда межоусобица была с монголами, монгольский раздор. Вот он с Уйнура, оттуда, прибежал с Монголии. Есть така речка или долина в Монголии. И вот он оттуда убежал с семьей. И когда казаков стали сюда отправлять. <...> И вот его отец вместе с семьей в Убурях, там, в Отцоне заселился и вместе с русскими парнями границу охранял». (Записано от В.Д. Цырендоржиева, 1936 г.р., с.Шарагол Кяхтинского р-на РБ, 2002).  

   В конце XX - начале XXI века традиционно бытует сюжет снаряжения казака на службу: выбор коня, подготовка обмундирования, и самый ответственный момент - получение во время смотра одобрения атамана и комиссии. В связи с реформой войска 1861 г. был заложен основной принцип казачьей службы на последующие десятилетия – ''на собственный счет''. Снаряжение  казака в армию было сопряжено с наибольшими убытками для бедной семьи, которой нередко приходилось с большими трудностями отрабатывать  долг за коня и обмундирование. В преданиях и устных рассказах указывается на заботы родителей призывника по подготовке необходимого военного снаряжения:

     «А, потом казачество как? Вот родилось три сына, им надо служить в армии. Время дошло, ему надо подготовить коня. На коне ведь пойдет служить. Ему надо подготовить одежду, попону - закрыть коня, седло, всё обмундирование, оголовье - это узда по-нашему. Всё это он подготовит, а потом идёт на комиссию. Комиссия смотрит - годен конь к службе, значит, годен; не годен, – значит, другого подавай! А где он возьмёт, если они бедно живут? Он, три года до армии, идёт наниматься к богатому человеку, работать...» (Записано от Д.Н. Максимова, 1928 г.р., с. Хутор, Кяхтинский р-он РБ, 2002)

      По содержанию преданий можно судить о том, какое важное место отводилось боевому коню. Конь выступал непременным атрибутом полноценного воина-казака. Как отмечает исследователь Кубанского казачества О.В. Матвеев: «В народной картине мира боевой конь непременно обладает качествами, отличающими его от обыкновенной рабочей лошади». Анализируя устные рассказы кубанских казаков данной тематики, исследователь подчеркивает, что рассказы эти «навеяны историческими и социально-экономическими реалиями о браковании лошадей отдельской военной комиссией… Искреннее следование общепринятым нормам и правилам в быту зависело нередко от материальных возможностей казачьей семьи» (Матвеев 2003, С.225).

 Как видим, предания и устные рассказы, записанные  у кубанских казаков и  у забайкальских казаков, содержат однотипные мотивы, связанные с исторической действительностью и реалиями норм жизни казаков.

         Подробно описывается  в преданиях и устных рассказах подготовка казака, начиная с малого возраста:

        «Вот ребятишки, школьники, уже начинали заниматься военной подготовкой. Уже с детского возраста, лет десяти так. Лет пятнадцать – уже были молодые казачаты. Они должны были заботиться, чтобы была лошадь, хорошая лошадь, строевая. С восемнадцати лет они уже были на военном учёте.  И полных двадцати одного года выходили уже на военную службу. У него должна быть собственная лошадь строевая, собственная, ростом не меньше два аршина и два вершка, хорошо уезжена, снаряжение на эту лошадь: седло, уздечка, недоуздок, сумы. Сумы, говорят, переметны [смеётся] – саклы (саклы – мешки для овса, чтоб можно было их к седлу привязать), треног для лошади, прикол (прикол – колышек специальный и веревка – колышек вбивают, где остановились, и коня привязывают, что он не мог убежать – отпускают коня кормить в степи). Основное – седло. И это стоило удовольствие 56 рублей. А для того чтобы иметь 56 рублей, надо было продать две коровы хорошие. Корова стоила рублей 30. Теперь он должен иметь свою саблю, шашку. 5-6 рублей она стоит. Теперь должен иметь обмундирование своё: гимнастерка, брюки суконные, ещё гимнастерка, брюки хлопчатобумажные, две ары белья, шинель, папаха, фуражка, две пары сапог, перчатки. Причем это все готовилось центролизованным порядком, надо было только отдать деньги. И таким образом, чтоб казака собрать в армию, надо набрать где –то около 200 рублей.<…>(Записано от А.Ф. Окладникова, 1896 г.р.,  с. Верхние Ключи Нерчинского р-на Читинской области в 1980 году Н. Новиковой, М. Соловьевой)

    Комплекс необходимых для службы вещей определяется понятием ''справа'' – казачья воинская экипировка (Ткаченко  1998, С. 194). Она являлась  внешним проявлением физической и социальной готовности казака выполнять обязанности взрослого члена военной общины, свидетельством самодостаточности войскового мира (Матвеев 2003, С. 224). Перечислим некоторые предметы казачьей воинской экипировки, описанные в сборнике внутривойсковых документов ЗКВ (Былков 2003, С. 58), которые нередко упоминаются в преданиях и устных рассказах казаков:

«Сабля – <…> один из символов атаманства. Лично ему не принадлежала, а была у него на хранении на время правления. Могла храниться в церкви и надеваться на Круги и по праздникам;

Нагайка – знак Есаульца и Приставов на Кругу. В повседневной жизни знак власти у полноправного строевого казака. В некоторых станицах нагайку разрешалось носить только   женатым. <…> Как знак полной покорности и уважения могла быть брошена к ногам уважаемого гостя или старика, который был обязан её вернуть, а бросившего расцеловать. Если старик через нагайку переступал, это означало, что покорность ему не угодна, и обида или грех провинившегося не прощен;

Шашка, первоначально сабля - символ всей полноты прав у казака, а также обладание им паевым земельным наделом. Вручалась казаку стариками в 17 лет (за особые заслуги раньше), без темляка. В 21 год при отправке на службу казак получал погоны, кокарду и темляк. В церкви, в момент слушания Евангелия, шашка обнажалась наполовину, что означало готовность казака стать на защиту христианства. Сохранялась в семье  на видном месте. Передавалась от деда к внуку, когда "старик терял силы" и менял шашку на посох. Если в роду не оставалось наследников, шашка ломалась пополам и укладывалась в гроб умершему. Шашку и шапку казак мог потерять только вместе с головой. На кругу голосовали шашками. Не обладающий полноправием шашку носить не смел. <…>;

Погоны - неотъемлемая   часть одежды казака строевого возраста. Обязательно носились казаком до выхода «на льготу». Офицерские погоны, галуны и шевроны разрешалось носить пожизненно;

Башлык - у большинства казаков тоже был наделен символическим значением. В зависимости от того, как повязывался башлык, можно было узнать возраст казака - завязанный на груди означал, что казак отслужил срочную службу, перекрещенный на груди - следует по делу, концы, заброшенные за спину - свободен, отдыхает» (Былков 2003, С.58).

В связи с реформой в каждом казачьем войске была своя форменная одежда. Например, куртки в Донском, Астраханском и Уральском войсках были темно-синие, в Оренбургском, Сибирском, Забайкальском, Амурском, Уссурийском, Семиреченском – темно-зеленые. Прибор в Донском и Сибирском войсках был красный, в Астраханском, Забайкальском, Амурском и Уссурийском – желтый, в Уральском и Семиреченском – малиновый, в Оренбургском – голубой. Зимой казаки носили шинели кавалерийского образца и папахи. У донцов, оренбуржцев, астраханцев и семиреченцев папахи были трапецевидные из каракуля или смушки. Летом их заменяли фуражками с околышем приборного цвета. У уральцев, забайкальцев, амурцев и уссурийцев папахи были прямоугольной формы из бараньего меха с длинным ворсом. Их носили и летом (Земцов, Ляпин 2003, С.220).

  В сюжете о снаряжении казака в армию нередко встречается мотив о форме забайкальских казаков. В преданиях и устных рассказах форма характеризуется своей региональной особенностью – желтыми лампасами, которые были присуждены забайкальскому казачьему войску за боевые заслуги перед Отечеством. Лампас – это обязательный символ принадлежности к казачьему сословию, а по цвету – к войску. В казачестве он также символизировал освобождение от всех видов государственных платежей, символ казачьей независимости и национальной обособленности (Былков 2003, С. 59).:

        «…Она (форма – Н.Ж.) изменялась исторически. Казаки пришли сюда с Дона, это уже не для кого не секрет. Сначала пришли с красными лампасами, с красными колодышек на фуражке. А потом уже, когда война с китайцами была, тогда забайкальское казачество заработало себе желтые лампасы. Желтый лампас – это желтая вера, т.е. в войне с китайцами. И много разных обозначений. Как обозначался есаул? На погонах буква Е, атаман – погон с золотыми каемками и буква А. И сколько атаманов было. Атаманом мог быть обыкновенный урядник. Его назначали атаманом, – будет атаманом. Атаман – это не звание, это должность. Много всего.

За голову донского казака давали 15 рублей, а за голову забайкальского казака давали 25 рублей! Лихие казаки были, прорывались вообще! Друзей в бою не бросали» (записано от Добрынина А.А, 1978 г.р., в 2003 г., с. Петропавловка).

       В различных исторических источниках казаки предстают перед нами как люди глубоко верующие. На протяжении столетий религия определяла  их мировоззрение, являясь стержнем идеологии казачества. Семантика некоторых атрибутов военного обмундирования казачества напрямую связаны с православной верой. Например, головной убор казака  нес в себе определенное семантическое значение, который играл особую роль в его принадлежности к православной вере. Мало кто при упоминании о казаках представляет их без головных уборов, казак всегда с покрытой головой. На голове обязательно присутствует  папаха либо фуражка – «знак обладания казаком юридическим полноправием. <…> На кругу казак обязан был быть в шапке. Иногородние и гости не казаки  должны были присутствовать с непокрытыми головами, равно как и не имеющие юридических прав казачества. Снималась во время молитвы, присяги и выступлений на Кругу. Шапка, сбитая с головы, была вызовом на поединок. В курене красовалась на видном месте. В доме вдовы лежала под иконой, что означало, что семья находится под защитой Бога и общины» (Былков 2003, С. 58). Головной убор - это не только обязательный атрибут военного обмундирования, в нем заложен особый смысл, отражающий предназначение казачества – как защитников православия. Такие детали редко находят отражение в письменных источниках, тем ценнее эта информация, которая содержится  в преданиях и устных рассказах. В одном из устных рассказов о казачьем головном уборе повествователем дается расшифровка  семантики головного убора:

«…Казак шапку перед кем снимал? Он снимал её только перед матерью и в церкви, а так даже за столом казак мог сидеть в папахе. Он её никогда не снимал.  <…> Вот у нас допустим, наверху папахи шился желтый верх, белый крест. А почему крест наверху – это, потому что под Богом ходим, божьи люди». (Записано от А.А. Добрынина, 1978 г.р.,   с. Петропавловка РБ, 2003)

В связи с этим  у казаков были развиты такие поверия, связанные с прической казака, а именно с чубом. Его носили обязательно на левой стороне. В устных рассказах находим пояснения к этому традиционному поверию: «С левой стороны черт попутал. Поэтому чуб носили с левой стороны, а фуражка на правой». (Записано от А.А. Добрынина, 1978 г.р., с. Петропавловка РБ, 2003)

       В сватовстве головной убор также играл немаловажную роль. В Джидинском районе, с. Петропавловка на фуражке казака могли женить, если тот, кому она принадлежала, не находился рядом. А вот в с.Желтура при сватовстве есть своя особенность с фуражкой:

        «И если он (дружка – Н.Ж) приходит с женихом, невесту который выбирает, он кладет фуражку перед ней. Если она её отодвинула, значит, она против. Если она её подняла и убрала в другое место, значит все – свадьбы не будет». (Записано от О.А.  Бальчуговой, 1978 г.р., с. Желтура) Поэтому в том случае, если невеста давала согласие, ей не следовало убирать фуражку со стола.

Рост национального самосознания россиян, стремление к возрождению национально-исторических традиций народа заставляют нас пересмотреть и переосмыслить подходы к решению проблемы воспитания детей и подростков, сосредоточить внимание на обновлении содержания и форм работы с проблемными детьми, увеличение числа которых связано с социальными трудностями, переживаемыми современным обществом. Среди них основной является тяжелое экономическое положение страны, приводящее к росту безработицы, ухудшению материального  положения  семьи,  которая  не  может обеспечить  не только достаточное образование ребенка, но и его досуг. Как следствие, усиление нигилизма среди подрастающего поколения, демонстративное и вызывающее поведение, проявление в крайних формах агрессивности и жестокости, а также появление новых форм отклоняющегося поведения.

Медленно преодолевая многие трудности, развивается процесс гуманизации воспитания в сфере социально-культурной деятельности, который рассматривает ребенка не только как основную ценность, цель и результат воспитания, как субъект развития и саморазвития, но и ставит серьезную задачу оказания педагогической поддержки детям из социально неблагополучных семей в получении дополнительного образования и коррекции их индивидуальных психологических особенностей, вживание ребенка в социум. Учитывая возрастные особенности детей и подростков, их стремление к общению со сверстниками, необходимость социальной оценки значимости своей деятельности, мы обратились к традиционному фольклору русских казаков, проживающих несколько веков на территории Бурятии, как средству коррекционной педагогической работы.

Следует гордиться тем, что Россия породила такое уникальное явление человеческого общежития как казачество, культура которого впитала в себя истоки практически всех наций и народностей России. Пугающий многих суровый до жестокости воинский дух казака составлял только частицу гармоничного единого сознания, в котором высшим законом казачьего круга были братство, обостренное чувство справедливости и патриотизма. Воля и слава - вот неотъемлемые понятия, составляющие смысл казачьей жизни, в сочетании с независимым служением Отечеству - породили настоящую демократию. Неимоверно трудный быт казаков-земледельцев сочетался с суровой защитой рубежей Отечества и нашел отражение в богатом по содержанию этносе казачества, педагогическое значение которого бесценно. Использование традиционного фольклора, в котором сосредоточен педагогический потенциал русского казачества в коррекционно-воспитательной работе обусловлено несколькими факторами:

• гуманизации  процессов   полноценного  развития  детей   на
  принципах   присвоения  общечеловеческих   ценностей   и   ценностей
  культуры казачества;
• уважения личности ребенка, заботы о его духовном, нравственном и интеллектуальном развитии;
• создания условий для его самоопределения, самореализации при погружении в самобытную, культуросообразную среду, создаваемую в фольклорных студиях;
• возможности показать специфику фольклора на основе его содержания, форм жизнедеятельности, с целью переноса положительного традиционного опыта, освоенного через фольклор в   повседневную жизнь детей.

Повышенный интерес к фольклорному наследию казаков Забайкалья объясняется еще и ценностями национально - выраженного образования, которое формирует национальное самосознание и полиэтнические взаимоотношения, развивает толерантные качества личности подростков. Кроме этого, необходимо отметить, что художественное наследие русской казачьей культуры Забайкалья в современной педагогической практике приобщения детей к искусству используется недостаточно, хотя его осмысление выхолит зa рамки собственно педагогических задач. Прежде всего, этот вопрос следует рассматривать как важную социокультурную проблему, имеющую принципиальное значение в формировании и развитии человеческой личности, способной ощутить свою историческую принадлежность, аккумулировать в себе двуединство будничной и художественной деятельности, жить в гармонии с окружающим миром. Необходимость приобщения детей к фольклору казаков обостряется еще и тем, что учителя общеобразовательных и музыкальных школ неоднозначно относятся к   самой идее обучения школьников фольклору, забывая о его эстетической и практической направленности. При этом привлекаются к занятиям, как правило, благополучные дети, родители которых способны оплатить занятия, сшить детям костюм, купить музыкальные инструменты, оплатить экскурсии и поездки на конкурсы и фестивали. Большая часть детей остается вне поля их деятельности.

Следует подчеркнуть, что идее возрождения культуры казачества внутренне присуща ориентация на воспитание в ребенке, подростке истоков духовности. Образ жизни казачества как пограничной общности   в современной социокультурной ситуации, позволяет показать новый смысл "границы", которая пролегает между честью и бесчестием, правосознанием и произволом анархии, патриотизмом и продажностью на основе вечных ценностей "истины, добра и красоты" (И.С. Панченко), что, несомненно, является важным коррекционным материалом, позволяющим исправлять или предотвращать трудности взросления детей. Сосредоточение в фольклоре казаков методов и приемов педагогического воздействия позволяет достаточно результативно минимизировать как социальные трудности подрастающего поколения.

Многовековая история казачества сложила народную педагогическую традицию, которая и сегодня служит основой для подготовки подрастающих поколений к жизни и труду. Она включает в себя:

• общинность воспитания, через которую детьми усваивались нормативы поведения, обычаи и традиции казаков, отношения к труду, старшим, как фактору жизнестроительства казака, коллективизм жизни и общности целей:
• конфессиональность воспитания и образования детей, через которую формировались мировоззренческие основы служения «Богу, Святой Руси, своему народу и своему государству!», патриотизма и мужества;
• моногамность   воспитания,   через   которую   формировалось сознание женской и мужской роли, приобретался   жизненный и профессиональный опыт;

• семья как фактор незыблемости, основы казачьего общества, авторитета родителей и благополучия человеческой жизни;
• культуросообразность форм казачьей самобытности как фактора особой художественно-эстетической духовности казачьего уклада и отношений;

• аполитичность воспитания и образования подрастающего поколения, влияющие на формирование высшего авторитета Всевышнего, казачьей воли и равноправия, служения во благо Отечества и своего народа.

Народная мудрость казаков подчеркивала, что самый страшный грех - учить грешить других, особенно, если эти души более слабы и молоды или менее опытны. Для православного казака важен каждый человек, которого он должен найти, если тот "потерялся", направить на путь истинный, но сделать это с любовью, а не самодовольным осуждением (B.C. Кукушкин). Вот тот великий смысл воспитания, на который мы опираемся в работе с проблемными детьми.

Указанные выше положения определяют основные позиции в создании художественно-творческого проекта «Мудрость фольклора казаков Забайкалья –детям», реализуемого в фольклорной студии "Забавушка" при Городском культурном центре (Улан-Удэ).

Деятельность детей в фольклорной студии по изучению и практическому освоению фольклора казаков Забайкалья видится как материальная и духовная база для создания особой эстетической среды, в которой происходит психологическое "погружение" ребенка в мир народного творчества. Это общественно важный центр - объединение педагогов, родителей, профессиональных артистов на почве постижения народной культуры в самых разных ее проявлениях.  Примером может служить опыт народной педагогики по совместной организации досуга: общественные трапезы после окончания сельскохозяйственных работ, проводы и встречи казаков со службы. Почти всe праздники сопровождалась соревнованиями в стрельбе, рубке, джигитовке. На крестинах мальчика "посвящали в казаки": надевали на него саблю и сажали на коня. Почти все казаки увлекались пением, создавались хоры, выпускались сборники текстов с нотами. Основу песенного репертуара составляли героико-исторические песни. Однако все календарные и семейные праздники сопровождались пением. Опыт народной педагогики, сосредоточенный в обрядах и праздниках, пословицах и песнях направлен, современные технологии социокультурной работы с детьми и подростками направлены на:

• формирование характера и убеждений детей с опорой на художественную национальную культуру;
• минимизированию личностных трудностей  подростков, связанных с влиянием социальных условий на развитие личности;
• выработке у детей способности межличностного общения, коллективного взаимодействия, художественного вкуса и эстетических потребностей через их собственную художественную деятельность в разных областях народного искусства: пении, игре на музыкальных инструментах, танцах и пр.;

• приобщению детей    к основам традиционной национальной культуры, пониманию связи фольклора и профессионального искусства, изучение языка разных видов народного творчества (поэтического, музыкального, хореографического, изобразительно-прикладного);
• вовлечению в самостоятельную творческую деятельность, развитие креативных способностей личности, эстетического чутья, которые позволят определять цену и место различных пластов культуры, воспитают нравственную разборчивость детей.

Деятельность студии определяется идее предоставления ребенку разнообразных для его возраста форм эмоционально-духовной жизни:

Младшая (дошкольная) группа - использование традиционного фольклора казаков на практических занятиях (исполнение песен, детского фольклора - считалок, поговорок, скороговорок, сказок и пр.), позволяющих проявить творческую универсальность. Например, пословицы: "Труд - богатство, а лень - дурачество"; "У казака доход не живет без хлопот" и другие позволяют обратить внимание детей на многие ценности - труда, нравственного поведения, красоты.

Детям среднего и старшего возраста при появлении точного определения и стабилизации интересов в сфере фольклора предоставляется возможность специализироваться в определенной группе ансамбля: вокальной, инструментальной, хореографической.   Для удовлетворения исследовательских потребностей детей в сфере народного искусства предполагается создание факультативных курсов по фольклористике и этнографии. Сотруднические отношения с ансамблем "Забава", совместные репетиции, фольклорные экспедиции, концерты и праздники с профессиональными артистами, должны обеспечить формирование общих культурных интересов и углубление художественной деятельности детей, рост их творческих возможностей.

Для усиления влияния коллектива на становление личности, в художественно-воспитательный процесс вовлекаются pодители: посещение концертов, музеев, участие в народных праздниках, фольклорных экспедициях, создание экспозиции и др.

Таким образом, разнообразная деятельность детско-юношеского объединения способствует выработке у детей привлекательных человеческих черт и качеств, нравственных установок, эстетического вкуса и потребностей.

В деятельности фольклорной студии в равной степени представлены три основных аспекта: коррекционно-педагогический. художественно-просветительский и научно-исследовательский. Преподаватели, работающие с детьми - квалифицированные специалисты: Агафонова Н.С., Осипова Г.В., обеспечивают высокий уровень исследований проблем народного творчества казаков и передают традицию детям, при этом используя весь воспитательный потенциал народного творчества. Решая задачи гуманизации образования и воспитания подрастающего поколения через возвращение национальной культуры казаков в педагогический процесс, преподаватели опираются на следующие методические принципы коррекционно-педагогической работы:

Принцип природосообразности - включается в соответствии педагогического влияния природе ребенка. Физиологические, психологические особенности детей учитываются при подборе музыкального материала, организации репетиций, проведении концертной деятельности, которые основываются на:

• учете индивидуальных и возрастных особенностей развития памяти, мышления, внимания, способов деятельности детей, имеющих проблемы в развитии;
• обязательном учете половозрастных особенностей детей (девочек и мальчиков). Исполнение фольклора казаков требует серьезной физической подготовки детей, поэтому основной костяк ансамбля - мальчики, которые учатся играть на инструменте, петь и джигитовать при исполнении музыкальных номеров, что под силу достаточно опытным исполнителям.

Принцип культуросообразности - обучение и воспитание детей с учетом национального своеобразия жизни казаков, языковой" среды,  обычаев и обрядов, культурных традиций и дp.

Принцип социосообразнасти - музыкальная деятельности детей должна быть востребована окружающей жизнью.

Приниып свободообразности - заключается в создании условий для ребенка в выборе наиболее желаемого вида музыкальной деятельности: пения, игры на музыкальном инструменте, танца и пр. без императивного вмешательства (давления, принуждения, насилия). Данный принцип позволяет сформировать у ребенка ответственность за выбранный вид деятельности.  

Принцип права ребенка на творческую ошибку, творческое непослушание, позволяет развивать инициативность и самостоятельный творческий поиск у детей.

Вовлечение детей с осложненным поведением в творческий коллектив, освоение ими веками складывающейся этнической музыкально - словесно-танцевальной - игровой культуры, устной традиции казаков, стимулирование естественного функционирования ее аутентичных проявлений в городе идет по нескольким направлениям:

Во-первых, деятельность детей и подростков по освоению культуры видится как совокупность познавательной, художественно-творческой и ценностно-ориентационной деятельности, направленной на сглаживание проблем возраста и дальнейшее развитие личности ребенка.

Во-вторых, создание педагогически целесообразной воспитательной среды через налаживание системы разнообразных форм и видов коррекционной работы на основе традиционной народной культуры путем организации творческих занятий в фольклорной студии, фольклорных экспедиций, проведение фольклорных праздников для детей, фестивалей и др.

В-третьих, организация фольклорных праздников для социально-незащищенной категории детей (сирот, воспитанников школ-интернатов и др.).

Таким образом, коррекционно-воспитательная работа с детьми и подростками на основе освоения фольклора казаков Забайкалья позволяет не только сохранять и изучать фольклор, но и разработать серию коррекционно-воспитательных программ, содержательно - деятельностной основой, которых является народно-творческая деятельность подростков.

Звучит запись казачьей песни.

Ведущий. Дорогие гости, сегодня мы узнаем кое-что о том, как жили-были в старину русские люди. Приглашаем вас на казачьи посиделки!

(Входят казак и казачка.)

Казачка.

Здравствуйте, люди добрые!

Если величать — так на пороге встречать!

Казак.

Есть у нашего народа Вечные, особые черты — Не берут ни годы, ни невзгоды, Ни капризы ветреные моды -От души они, от доброты.

Казачка.

Гость, войди! Традиций не нарушим! И всегда чайку попьем. Всем известно русское радушье, Хлебосольство и открытый дом.

Казак. А не расскажешь ли нам, дорогая Аксиньюшка, о том, откуда на Астрахани казаки повелись?

Казачка. Коли просишь — пожалуйста. Только давняя это история. В 1737 г. царица Анна Иоанновна повелела в этих землях «трехсотную команду» завести — для охраны российского рубежа. А после 1750 г. наши казаки начали селиться еще и поодаль, в трех верстах на бугре, что зовется Казачий...

Казак. Поскольку казаки исправно несли ратную службу, Екатерина II указом от 21 августа 1764 г. повелела выделить им пять новых мест для дозора. И учредили эти дозоры между русскими крепостями: «Енотаевской», «Чернявской-Лебяженской», «Замьяновской», «Ветлянинской», «Грачевской». Давненько это было! Казачка.

Сабли, пики, чубы вихрастые - Храбрецам дозор по силе... С казаков начиналась Астрахань — Крепостица южная России.

Казак.

Укрепив себя станицами — Рос над Волгой красавец-город, И его низовой столицею Казаки называли гордо.

Казачка. Казаки прибыли сюда с семьями. Пришли, конечно, не на пустое место. Здесь жили калмыки-скотоводы. Казаки встали рядом и быстро научились по-новому строить жилые дома и содержать скот. И, кстати, сами научили калмыков ловить рыбу сетями и вентерами, пахать землю, разводить сады...

Казак. Потомки тех казаков — Ширяевых, Смирновых, Чернышевых, Журавлевых, Деревягиных, Багаевых, Абакумовых — и сейчас живут на тех землях.

Казачка. А теперь представьте себе, что собрались бравые казаки да красавицы-казачки на посиделки. Урожай в закромах, кони в вольных табунах. Путина кончилась. Теперь можно и погулять, повеселиться, попеть песен.

Казак. Песня рождается от избытка чувств, там, где много солнца, где нарядны и красивы девушки, где не смолкают хороводы.

(Выходят нарядные девушки. Исполняют танец.)

Казачка. Еще родится песня там, где сурова и долга зима, где лютует степной буран. В долгие темные, зимние ночи, когда сердце ноет от тоски и одиночества, поет человек грустные песни о расставании с родными и милыми.

(Звучат старинные песни «Белым снегом» или «Ни на что я не взирала».)

Казак. Но ведь и упоение битвой на бранном поле тоже родит песню. Сколько мы знаем победных песен и маршей. А сколько у нас походных песен?! В них поется про то, как уходили на войну казаки. Как развертывалась перед ними бескрайняя степь и с кургана на курган долго тянул звонкий подголосок. В общем-то, в этих песнях поется о любви к родной земле и станице, о бесстрашии защитников Отечества. Звала песня к бою и победе:

Из-под кочек, из-под пней Из-под кочек, из-под пней Лезет враг оравой Гей, казаки, на коней! И айда за славой!

Выходит группа ребят. Поют песню.

Утром рано, когда солнышко взойдет,

Вдоль по фронту кавалерия идет.

Эх, жми! Коли! Руби!

Вдоль по фронту кавалерия идет.

Сотня справа, сотня спереди идет,

Посреди музыкальный хор поет.

Эх, жми! Коли! Руби!

Посредине музыкальный хор поет.

Командиры, наши славные бойцы,

Все лихие, удалые молодцы!

Эх, жми! Коли! Руби!

Все лихие, удалые молодцы.

Они знают, где как командовать, когда

Мы не будем побеждены никогда

Эх, жми! Коли! Руби!

Мы не будем побеждены никогда.

Казачка. Да, казак — это особая философия и образ мысли. Кто из вас знает казачьи поговорки?

•  Казака в степи только пуля догонит.

•  Не хвались в поход собираючись, а хвались с похода едучи.

•  Всяк свистнет, да не по-казацки.

•  И шашка остра, а дух — сильнее.

•  Водку пить, не шашкой рубить.

•  Где казак, там и слава!

•  С доброй песней и путь короче, и жизнь слаще, и смерть легче.

•  Казака даже черт боится!

• Не всяк тот казак, что фуражку набекрень носит.

•  Нет уз святее товарищества!

•  Казак без коня — сирота.

• Слава предков не ржавеет.

•  Кровь казачья — не водица и т.д.

Казак. А теперь отгадайте-ка бойцовские загадки:

•  Крепка, звонка да отточена.

Кого поцелует, тот и с ног долой. (Сабля)

• Летит птица крылата Без глаз, без крыл,

Сама свистит, сама бьет. (Стрела)

•  Мал мужичок — костяная ручка. (Нож)

•  На чужой спине едет, на своей груз везет. (Седло)

• Шесть ног, две головы, один хвост. (Всадник на коне)

•  Какая обувь в огне изготавливается и с ног не снимается. (Подковы)

•  Погоны желтые, шашки острые, Пики длинные, кони борзые, Полем едут с песнями

Искать царю чести, а себе — славы! (Казаки)

Казачка. А сколько сказок про казаков да их врагов — чертей по станице ходит — и не перечесть! Вот одна из них: «Как казак с чертом в шахматы играл».

Шел казак. Усы крутил. Вдруг видит, за окном черт сам с собой в шахматы играет. Не стерпел казак — как же это можно мимо рогатого пройти и в рыло не заехать? Не по-казачьи как-то...

Вошел казак в дом. Еще раз пригляделся. Все верно — за столиком натуральный черт в полосатом костюме...

Черт. О, заходи, дорогой! По лицу вижу — покумовать пришел.

Казак. Ах ты, нечисть! (А сам рукава засучивает.) Да если вас не бить, глядишь, вы всей Россией завладеете.

Черт. Ни-ни! (Но двигается так, чтоб меж ними всегда столик с шахматами оставался.) Давай-ка в шахматы сразимся. Игра мудреная, сам граф Александр Васильевич жаловал...

Казак. Суворов-Рымницкий? Ну, тогда расставляй. Да только ваше племя просто такие играет... Что ставить будем? Черт. Душу. Казак. Не нарывайся! Черт. Понял, понял... Ну, давай фуражку казацкую! Синий верх, желтый околыш, лаковый козырек! Можно примерить?

Казак. А ты... свиное рыло! Лучше ставь хвост в мясорубку, я чаю, что моя возьмет!

Черт. По рукам!

Ведущий. Засели за доску. Черт ядреного кваску достал, тяпнули, закусили и начали. На десятом ходу у казака меньше половины фигур осталось. Рогатому проиграть? Да что сделаешь? Изловчился казак, да и закусил ферзем свою стопочку... Черт — тык, мык, где фигура?

Казак. Съел! Ей богу, съел. Черт. Побожись! Казак. Вот те крест! Ведущий. Покривило черта, да делать нечего. Играют дальше. Нечистому невдомек, что казак и вторую стопку его пешкой захрумкал. Зубы крепкие, главное, чтоб заноза не попала!

Ч е р т. Да у меня здесь пешка стояла! Казак. Где ж она? Черт. Шельмуешь, казак! Куда пешку дел?

Казак. Съел! Черт. Врешь! Побожись! Казак. Вот те крест, не вру! Съел! Ведущий. Бедный черт аж пятнами пошел. А игра уже не в его пользу. Зажал казак черного короля в угол. Понял черт — проиграл.

Черт. Вижу, что подфартило тебе. Но будь человеком, расскажи, на каком ходу   " ты моего ферзя съел?

Казак. Не помню... Кажется после третьей стопки. (Закашлялся, постучал себя кулаком в грудь и сплюнул горсть опилок. Посмотрел на него черт, догадка озарила зубастое рыло.)

Черт. Чтоб я еще раз с казаком взялся в шахматы играть...

Ведущий. И исчез черт из станицы. Больше его не видели. Ну, теперь вы знаете, как казаки в шахматы играли, а какие игры они еще любят? (Можно поиграть в «ремни» или «маялку».)

Ведущий. Идет к концу наша встреча. Я думаю, вы многое узнали на наших посиделках. А сейчас я проведу маленькую викторину. Предлагаю вам

вопросы:

•  Какие казачьи традиции вы знаете?

•  Какая отличительная особенность формы астраханских казаков?

•  Назовите казачьи звания?

•  Знаете ли вы казачьи песни? А частушки?

Может кто-то споет? Отлично! Объявляю небольшой, но веселый концерт. Открывает его наш ансамбль народной песни! Только, чур: петь про жизнь, про любовь, про дружбу, про все те ветры, что наполняют наши паруса.

***

Кабы, кабы да кабы

На носу росли грибы,

Сами бы варилися,

Да и в рот катилися.

***

Мы с тобою погуляли

Возле нашего пруда;

Нас лягушки напугали —

Не пойдем больше туда!

***

Милый, что, милый, что?

Милый сердится на что?

То ли люди что сказали,

То ли сам заметил что?

***

На дворе по лужку

Бегают утята.

А я с печки босиком —

Думала: ребята!

***

Мимо дома пройду тихо.

Роза спит, а сердцу лихо.

***

Ничего, что я мала —

С неба звездочку сняла.

Один вечер посидела,

Паренька с ума свела.

***

Сидит Семеновна —

Ест варение.

Так и борется за ускорение.

***

Как Семеновна

Сидит на лесенке.

Да про Семеновну

Поются песенки.

***

Ой, Семен, Семен,

Ты, как луг, зелен.

А я, Семеновна,

Трава зеленая.

***

Ой, Семеновна,

Девка модная:

Купила часики,

Сама — голодная.

***

Ой, Семеновна,

Юбка в полосу.

Да у Семеновны

Нету голосу.

***

Ой, топни, нога,

Не жалей сапога,

Тятька новые сошьет

Или эти подобьет.

***

Дома нечего кусать:

Сухари да корки —

На ногах опорки.

***

Посылала меня мать

Загонять гусака,

А я вышла за ворота

И — давай плясака!

***

У Семеновны

Туфли тесные.

Каки ребята

здесь Интересные!

***

Эх, Семеновна,

Моя ты крошечка,

Да я пришел к тебе,

Да под окошечко.

***

Ходи, хата, ходи, хата,

Ходи, курица, хохлата,

Ходи, сени и порог,

И сметана, и творог.

***

За Семеновну

Меня мать пилит:

Не пой, доченька,

Голова болит.

Казак  и  казачка.

Вот настал момент прощанья Будет краткой наша речь, Говорим мы: «До свиданья!» До счастливых новых встреч.

Нет, пожалуй, в Сибири ни одной группы населения, история которой была бы такой же сложной, как история сибирского казачества. В Сибири первые казаки появились в XVI веке. Их родословная связана с русскими казаками, поселившимися в XVI веке на южных окраинах царской России.

Сибирское казачество как сословная группа населения занимало особое место в истории Сибири, начиная со времен Ермака и до самой Великой Октябрьской социалистической революции. Оно сыграло большую роль в заселении и освоении Сибири. В глухой тайге казаки прокладывали новые дороги, преодолевали (бурные реки, необозримые степи, отыскивали [плодородные земли, пастбищные места, охотничьи угодья. В этой ранее неведомой цивилизованному миру стране русские казаки заложили первые поселения, проделали первую борозду, а главное - покорили своей человечностью многочисленные племена, стонавшие под игом хана Кучума. Благородная миссия казаков Ермака жила в крови их потомков многие десятилетия.

С берегов Иртыша и Тобола казаки проникли на Обь и Енисей, на Aтару и Лену, затем продвинулись на Витим и Селенгу, па Шилку и Аргунь, а впоследствии дошли до Уссури и Амура. Чтобы дойти и освоить земли от Урала до берегов Тихого океана, русским потребовалось почти два столетия. Это была героическая история сибирских казаков: Многие отряды казаков-землепроходцев, не достигнув цели, погибли от холода и голода, многие сложили свои головы в борьбе с внутренними и иноземными врагами, пытавшимися затормозить освоение русскими Сибири. Костями казаков были усеяны остроги и зимовья. Но на смену одному отряду приходили другие, и казаки дальше проникали на восток и север страны, осваивали все новые земли. Там, где появлялись казаки, впоследствии вырастали зимовья, постепенно превращавшиеся в остроги. С годами остроги разрастались в большие села и города.

Трудной и сложной была жизнь сибирского казака. Его уделом была служба и работа, работа и служба. Казак не знал отдыха: недоедая, недосыпая, он то охранял границу, то участвовал в военных сражениях, то годами учился воинскому  искусству.

Народное поэтическое творчество казаков богато своими жанрами и тематикой. Им издавна интересовались ученые и деятели культуры, особенно писатели и композиторы. Некоторое внимание собиранию песен среди казаков уделяли и представители официальной власти, пытавшиеся поближе познакомиться с духовным миром этой части русского населения, которое было разбросано на огромных просторах бывшей царской империи. В ратное время, как в дореволюционный, так и в советский период, вышло в свет немало книг, статей и частных публикаций по фольклору казаков. В них в основном представлены песни донских, кубанских, уральских и терских казаков. Эти работы имеют очень важное научное и общественное значение в общей оценке духовной жизни казаков разных социальных групп. Несмотря на большое количество публикаций, собиратели и исследователи казачьего народною поэтического творчества европейской части России отмечают, что проблема изучения фольклора казаков не будет снята с повестки дня еще многие годы, потому что многое из того, что бытует, еще не собрано, а то, что записано,   недостаточно изучено.

Гораздо хуже исследован фольклор сибирских казаков. Здесь за все время существования казачьего населения, начиная со времени прихода казаков и кончая нашими днями, другими словами, больше чем в а триста лет, мы находим лишь две небольшие публикации песен, в основу которых положены тексты, записанные от западно-сибироких и восточно-забайкальских казаков в конце прошлого и начале нашего века. По этим публикациям трудно судить о характере песнетворчества сибирских казаков и совсем нельзя ничего сказать о бытовании у них других жанров фольклора. Таким образом, духовный мир сибирских казаков был представлен в литературе весьма ограниченными сведениями.

Планомерное изучение фольклора сибирских казаков началось в советский период. Главное внимание исследователями было уделено записям от казаков, проживающих на территории от Восточных Саян до Шилки и Аргуни, где они составляют большую часть русского населения За последнее десятилетие фольклорные экспедиции Бурятского института общественных наук Бурятско-го филиала Сибирского отделения АН СССР охватили такие важные в фольклорном отношении районы, как Тункинскии и Джиоинский — Бурятской АССР, Газимуро-Заводскии, Нерчинско-Заводский, Шилкинскии, Акшинский, Александрово-Заводскии, Калганекии — Читинской области, Хабаровский, Бижинский, им Лазог Вяземский — Хабаровского края, Ленинский, Амурзетский — Еврейской автономной области. Этими экспедициями был собран богатый материал, характеризующий фольклорный репертуар казаков Сибири.

В настоящем сборнике представлены тексты, записанные указанными выше экспедициями, записи, которые в свое время были опубликованы в периодической печати. Некоторые тексты взяты нами из рукописных фондов. В сборнике опубликован материал, в частности тесни, который известен и у других групп населения, что свидетельствует о том, что духовный мир казаков никогда не замыкался в узких рамках своих внутренних интересов.

Духовная жизнь основной массы казачества, несмотря на старые привилегии, на сословные преимущества, всегда была неразрывно связана со всем русским населением. Казачья верхушка старалась разобщить трудовой народ казаков и неказаков, но казачество было верно своим традициям добрососедства

Жизнь казаков в дореволюционное время была такой же тяжелой, как и у всего трудового народа. Многолетняя военная служба, постоянные шоходы и пограничные тревоги, длительные разлуки с родными, с малых лет военная муштра, вечная забота о куске хлеба, беспрекословное повиновение станичному и поселковому атаману — вот удел рядового казака. Все эти стороны быта казаков нашли свое отражение в фольклоре, особенно в песнях  и  в   устных  рассказах.

Интересным разделом данного сборника является цикл военных и походных казачьих песен. Это были любимые песни казаков. Военные и походные песни имеют самые различные мотивы. По своему содержанию они весьма богаты, всесторонне отражают многогранные стороны военной жизни казаков. Здесь встречаются патриотические песни, воспевающие священную землю своей Родины, неприкосновенность ее границ, отвагу и храбрость русских солдат, верность служебному долгу, восхищение своими полководцами Большое место в военных и походных песнях занимают мотивы, воспевающие свободолюбие, например, «Все полковнччки сплутовалися, все казаченьки взволновалися, на бела царя поднималися» («В каменной-то ли Москве»), или:   «Пушки,  рлжьязаряжали, Стеньку Разина встречали» («Знамена Стеньки Разина»). В них воспевается и русский солдат, которому приходилось участвовать в сражениях с врагами России. Во многих песнях поется о Петре Первом, под водительством которого защищалась честь и независимость Родины, воспевается полководческий талант Суворова, Кутузова, Платова и других русских военачальников.

Казаки — это, прежде всего русские, которым дорога родная земля, честь своего оружия. Ради победы над врагом они не жалели своей жизни, мужественно переносили все ее тяготы. В простых людях Турции, Франции, Германии и других иноземных народов рядовой казак не видел своих врагов. Он готов был с чужим солдатом поделиться последним куском хлеба, шобрататься с ним. Об этом хорошо сказано в песне «Ты, Россия, ты, Россия». Русский казак попал во Францию, будучи в гостях у француза, он нашел с хозяином общий язык:

У казака дочь Катерина,

Словно красная малина,

У француза — сын Пьер

Мы поженим их теперь

В заключение в казачьей песне поется о дружбе между народами — таким должен быть закон жизни:

Кто законы переступит.

Дружбы нашей не добудет

Что казак, мужик лихой,

Что француз с доброй душой.

Русские казаки пели песни, содержание которых было пронизано враждой к турецким султанам и пашам, которые гнали своих солдат на верную смерть — на войну против русских солдат. Казаки не любили немецкого кайзера, одного из главных виновников развязывания первой мировой войны. Во всех походных и военных песнях говорится о том, что война ненавистна всем, потому что она уносит огромное количество жизней, разрушает города, памятники культуры и другие материальные ценности, добытые потом и кровью многих поколений трудового   народа.

Каждая такая казачья песня — это печальная история как отдельного казака, так и всех казаков, которые по воле господствующего класса вынуждены были служить интересам буржуазии, интересам антинародной политики царизма. В тревожные для России дни эти казаки служили верой и правдой, оберегая страну от иноземных врагов, от оккупантов. В дни тяжелых для Родины испытаний казак не жаловался на свою судьбу. Его песни были полны оптимизма. Они воспевали силу русского человека, его веру в победу над врагом.

Ура-патриотические песни, которые усиленно насаждались в казачьей среде, бытовали недолго: они не выдерживали испытания временем. Песни, прославлявшие царей, их «отеческую» заботу о рядовых 'казаках, слащавые и приторные по своему содержанию, не находили прочного   места   в   репертуаре   казаков.

Один из старых забайкальских казаков по этому поводу говорил: «Казак, ведь он не одинаковый был, хоть на лицо и шибко не разнился. Вот стоит под ружьем одна шеренга, а копнись, кто стоит, и все оказываются разные. У кого дома осталась полная чаша: деньги, хлеба амбары, скота полный двор, а вот рядом стоит — у него ни кола, ни двора, и больше всего он стоит и думает, как же там его ребятишки живут, может, по миру ходят, а может, старики уже сгинули. А третий размышляет, как бы ему сохранить свою жизнь, прийти домой и в той деревне, что недалеко от отцовской лавки находится, новый магазин открыть. И вот так копнись, все о своем думают. Верно, бедных-то казаков куда больше, чем богатых да ладных было. Потому и песни разные пели. Мне песни про царя ни к чему были, он обо мне шибко не пекся, а вот мой сосед про него любил петь, потому что тот от царя выгоду имел, жил богато, из царевых рук подачки получал. Песня, ведь она из души идет, чего в ней нет, то наружу не выходит». Подобных высказываний мы могли бы привести еще несколько, и все бы  они говорили об одном и том же, что песни с так называемыми царистскими мотивами не пользовались популярностью среди казаков, они лишь искусственно насаждались.

В фольклорном репертуаре казаков старые военные и походные песни занимали большое место еще и потому, что это 'была их своеобразная неписаная история. В них отражено и участие казаков в войне со шведами еще при Петре Первом, и Отечественная война 1812 года, и Севастопольская оборона 1854—1855 годов, и Турецкая война 1877 — 1878 годов, и русско- японская война, и первая мировая война. Во всех этих воинах казаки принимали самое активное участие, поэтому их песенный репертуар складывался несколько иначе, чем в других войсках, более пестрых по своему национальному и социальному составу. Например, старый аргунский казачий полк, сформированный из казаков нескольких сел, расположенных по реке Аргуни, много лет пополнялся и переформировывался за счет казаков этих же сел. Репертуар песен казаков аргунского полка был очень устойчивым. Если в полк заносилась песня, то ее непременно заучивали все, а затем она передавалась новому пополнению.

Как правило, в казачьих воинских подразделениях насаждались только военные и походные песни, офицерская верхушка старалась не допускать лирическую поэзию в солдатскую среду, так как, по ее мнению, эта поэзия могла расшатать воинскую дисциплину. Но, несмотря на это, лирическая поэзия жила в солдатской среде полнокровной жизнью, она не могла быть вытравленной, потому что своими корнями уходила в толщу народных масс трудового казачества. Лирические песни у казаков были очень популярны, особенно те, в которых пелось о разлуке с любимым человеком. Песни на данную тему занимают большое место в лирической поэзии казаков. Эта особенность легко объяснима: продолжительная военная служба отрывала казаков от гражданской жизни, от родных и близких им людей. Все это не могло не отразиться на репертуаре лирических песен.

Казачью лирику можно даже не анализировать: названия песен характеризуют ее содержание. Например: «Ты возьми меня с собой», «Расставание», «Оставляет мил меня», «Соезжает милый со двора», «Прощание с милым», «В разлуке», «Дождалась я дружка», «Поеду к своай милой», «Уехал друг в иные города», «Не могу любовь забыть», «Люблю лихого казака», «Тоска казачки» и другие. Многие из этих песен встречаются и среди неказачьего населения Сибири, но у казаков они составляют основу лирического  песенного репертуара.

В казачьих станицах лирическая песня пользуется большой популярностью как среди молодежи, так и старшего поколения. В художественном отношении казачьи песни могут быть поставлены в один ряд с лучшими образцами русской лирической поэзии. У казачки неизменно брови черные, как у соболя; лицо белое, как снег; щечки алы, будто алый мак; идет девушка, как лебедушка. Такими же 'прекрасными чертами одарены и казаки: очи ясные, как у сокола; русые волосы из кольца в кольцо; голова буйная; если перстень на нем, то золотой; если плетка, то шелковая; если едет, то во карете золотой, на двор попадает широкий, на крыльцо дубовое; коли на коне, то только на добром.

В песнях встречается много сказочных мотивов, образных выражений, как, например: выше дерева стоячего, ниже облака ходячего; скатерти браные, яства сахарные, питье медовое; лето теплое; слезы горючие.

Большой интерес представляют свадебные песни казаков. В свое время свадьбы у казаков справлялись очень пышно, продолжались они по неделе, даже больше. В них принимали участие не только жители станицы, в которой проживали жених и невеста, но и из соседних сел. Чтобы справить такую свадьбу, нужны были средства. Если же родители молодых не имели их, то попадали на долгие годы в кабалу к кулакам и местным купцам-ростовщикам. В большинстве случаев, если в казачьей станице свадьба проходила в богатой семье, то богатые, - куда входила казачья верхушка во главе со станичным и поселковым атаманами, гуляли отдельно от «голытьбы». По существу одну свадьбу справляли две самостоятельные труппы казаков. Песни пелись как богатыми, так и бедными. Иногда лучшие песенники из бедных семей приглашались в компанию богатых. Во время свадеб песни звучали в станицах сутками.

Как свадебные, так и шуточные и плясовые песни казаков по существу ничем не отличаются от песен, которые бытовали и частично бытуют и сейчас у крестьян неказаков. Правда, у казаков репертуар свадебных, шуточных и плясовых песен состоит преимущественно из песен, в которых больше всего поется об удалом добром молодце и меньше всего о злополучной свекрови, теще, свекре и о нерадивом зяте. Песни казаков насыщены социальными мотивами, в них много неподдельного юмора и сатиры, тонко высказанных обид, острых замечаний.

Среди казаков бытовало много песет литературного происхождения. Большой популярностью пользовалась песня СТ. Аксакова «Уральский казак». В Забайкалье и в Сибири известны десятки вариантов на этот мотив. Широкое распространение получили переделки песен А.Ф. Мерзлякова «Среди долины ровные», Д.А. Садовникова «Из-за острова на стрежень», К.Ф. Рылеева «Смерть Ермака», М.И. Ожегова «Меж крутых берегов», И.С. Никитина «Ехал из ярмарки ухарь-купец», С.Ф. Рыскина «Бродяга» («Осыпаются листья осенние») и других русских поэтов. Как видим, казакам, как и всем русским, не чужда была  лирика. В фольклорный репертуар песни литературного происхождения вошли 'потому, что казаки внесли в них свои «поправки», по-своему их «отредактировали».

Значительное место в фольклоре казаков занимают предания и устные рассказы. Этот жанр является для казаков своеобразной документальной летописью, отразившей сложный исторический путь, пройденный этой группой русского населения Сибири. Здесь, прежде всего, обращает на себя внимание достоверность многих исторических событий, нашедших отражение как в преданиях, так и в устных рассказах. Старые казаки любят вечерами рассказывать молодежи разные «истории» о том, как казаки на Амур попали, как они на Уссури поселились, как их деды и прадеды воевали с иноземными врагами, нагоняя на них страх.

Во всех преданиях и устных рассказах казак выглядит выносливым и упорным в борьбе. Он не знает страха ни перед какой опасностью, легко переносит беды.

Много в преданиях и устных рассказах говорится о старой казачьей жизни. Что только ни испытал казак, что только ни претерпел он на протяжении своей многовековой истории. При заселении Дальнего Востока казаки погибали во время плавания на плотах по Амуру и Уссури. При освоении суровой сибирской земли преждевременно старились от непосильного труда. От голода и холода вымирали села, социальные болезни выкашивали семьи.

Жанр устных рассказов у казаков пользуется, как нами отмечалось, большой популярностью, однако ни старые, ни советские фольклористы ему не уделяли до сих пор должного внимания. В настоящее время он продолжает бытовать и развиваться. Многие из устных рассказов высокохудожественные, некоторые имеют познавательные черты, но, в общем, они могут составить одну из интересных страниц современной фольклористики в Сибири. Молодое поколение фольклористов должно обратить особое внимание на этот интересный вид фольклора.

С приходом в Сибирь Советской власти жизнь казаков коренным образом изменилась. Были ликвидированы все сословные преимущества, казаки влились в единую семью народов страны. Снятие с казаков тяжелого бремени долтолетней военной службы оказало положительное влияние на развитие их духовной жизни, приобщило их к интересам всего советского народа. Беднейшие слои казачества восприняли Октябрьскую революцию как свое кровное дело. С оружием в руках они отстаивали независимость молодой Советской республики. Среди передовой части казачества появились первые безымянные поэты, прославляющие Советскую власть, социалистическую Родину, большевистскую партию, ставшие на защиту интересов трудящихся масс, появились новые песни, пословицы и поговорки, зазвучали новые частушки, воспевающие завоевания Великого Октября.

Так, в период гражданской войны и военной иностранной интервенции возник совершенно новый репертуар поэзии, не только отражающий ход борьбы с врагами Советов, но и активно призывающий народ встать в ряды борцов за молодую Советскую республику. Этот репертуар состоял как из собственно родившихся в казачьей среде произведений фольклора, так и из произведений, бытовавших в других красноармейских, красногвардейских, партизанских отрядах и подразделениях. Среди казаков особенно большой популярностью пользовались песни: «Гори, звезда», «Знаю, ворон, твой обычай», «На Амуре за рекой», «Хабаровский вокзал», «Долой старый мир», «Войско красное идет», «Священное знамя свободы» и многие другие. Эти песни продолжают бытовать и в наши дни, как память о боевых годах отважной борьбы народа за свою власть. В каждой песне эпохи гражданской войны, какой бы вариант мы ни взяли, чувствуется пафос и энтузиазм народа, решившего до конца отстоять победу Октября. Слова и напевы песен находятся в единстве. Они как бы дополняют друг друга. О песнях гражданской войны принято говорить как о живой летописи первых лет Советского государства, рожденного в тяжелых условиях империалистического окружения. Поэзия гражданской войны также показала, на что способен простой народ в период, когда ему нужна вдохновенная духовная пища. Профессиональная литература не всегда шла в ногу со временем, а если она и идет, то не сразу становится достоянием народных масс, как это мы наблюдаем  на  примере  устной  народной  поэзии.  В  этом главное  достоинство  и   преимущество  фольклора.

Цикл народных песен эпохи  гражданской  войны самый большой, и это вполне понятно,  так как в те годы они составляли главное богатство песенного репертуара. В годы первых пятилеток новые песни поспевали первые достижения Советской власти, то, чего добилась Страна Советов в результате Великом Октябрьской социалистической революции. В этот период появляется много песен патриотического характера,  как, например,  песни прославляющие бойцов, охраняющих наши границы, призывающие к выполнению зданий пятилеток. С ходом исторических событий изменялся и песенный репертуар казаков.   Началась Великая Отечественная война. Появились новые песни, песни о людях, присланных стоять насмерть против фашистский оккупантов. В данном  сборнике   нами помещены   песни наиболее    характерные,   получившие широкое распространение. Казаки, как и весь советский народ, показали преданность советской Родине.

Зa последние послевоенные годы среди казаков стали популярны советские народные лирические песни. Это, прежде всего песни о любви, о счастье, о Родине.

Известностью здесь пользуются и современные частушки, ставшие для казаков одним аз любимых жанров. Частушки пользуются большим успехом в местной художественной самодеятельности. Старых частушек у  казаков бытует очень мало.

У казаков продолжает  бытовать и жанр устных   paссказов.  Тематика устных рассказов разнообразна. Большое отражение в устных рассказах нашла тема о первых годах Советской власти в деревне, о колхозном   строительстве, о лучших людях, их поступках и подвигах.

Таким образом, казаки Сибири, станицы которых сохранились до наших шей, живут одной жизнью со всем советским народом, их интересы ничем не отличаются от интересов всех советских людей. Они поют те же песни, у них бытуют те же частушки, они так же, как и другие советские люди, слагают новые произведения фольклора, отражающие жизнь наших дней. Традиционная русская народная поэзия продолжает оказывать влияние на новые произведения фольклора, потому что она живет и пользуется еще немалой популярностью.