Бурятские народные сказки
учебно-методическое пособие (старшая, подготовительная группа)

Бурятские народные сказки

Составила: Мохоева М.И.

Курумкан

2020г

Бурятские сказки (онтохонууд) — один из богатейших разделов устно-поэти­ческого наследия народа. К ним вполне применимо общепринятое в фольклори­стике деление на три основных вида — волшебные, о животных, бытовые или но­веллистические. Но больше всего зафиксировано бытовых и волшебных сказок.

По своей форме бурятские сказки — произведения в основном прозаические, повествующие о приключениях или богатырских подвигах героев.
 
Наряду с необычными, чисто «сказочными» явлениями в них рисуются впол­не реальные картины, которые могли иметь место и в повседневной жизни на­рода. Бурятские сказители в своих многочисленных сказках отобразили самые различные стороны материальной и духовной жизни народа, начиная с древней­ших времен до настоящего времени.
 
Выдумка, фантазия подчиняются основной идее сказки, воплощению высо­ких мыслей, поэтизации героев и их поступков. Сказочный вымысел, волшебст­во, которые являются основными элементами сюжетостроения, возникают на основе реальной жизни и отражают вполне земные дела, встречавшиеся в повсе­дневном быту.
 
Отличительной особенностью сказок является то, что их рассказывать мо­гут не только признанные сказители — онтохошины, но и те, кому близко и до­рого словесное искусство народа, люди разные по возрасту и роду занятий. Это­му способствуют также относительная подвижность жанра сказок и по сравне­нию с улигерами их небольшой размер.
 
Богатое и самобытное сказочное творчество бурят давно привлекало путе­
шественников, собирателей и любителей фольклора.

Аржа Боржи-хан и небесная дева Ухин

 Один человек отправил сына на военную службу. Прошли годы. Вернулся со службы сын, но не один. Перед отцом стояли два похожих друг на друга как две капли воды парня. Оба наперебой кричали старику — я твой сын! — Нет, я твой сын!
И как не приглядывался к ним старик, не мог признать, кто же настоящий сын, а кто выдаёт себя за него. Взял тогда их старик, и пошёл к Аржа Боржи-хану, надеясь на ум и справедливость хана.
Хан не задумываясь, обещал узнать, кто из двух настоящий сын. И обратился к двойникам:
— Ну-ка, расскажите мне родословную своего отца. Кто из вас помнит имена деда, прадеда, пращуров? Первый перечислили имена предков до десятого колена. Второй знал имена только деда и прадеда.
Аржа Боржи-хан обьявил — старик, твой сын тот, кто помнит родословную в десяти коленах.
Старик поблагодарил хана и пошёл домой. От него не отставали оба парня. Тот, что не помнил родословной, горько плакал. Вскоре они поднялись на холм, а там сидела девушка. Она спросила:
— Кто вы такие? И почему этот парень плачет?
Старик рассказал:
— Отправил я нукером на службу одного сына, а вернулись двое. Я не смог узнать кто из них мой настоящий сын, пошёл к хану, и он мне помог.
— Что же ты плачешь? — спросила девушка у парня.
Я, я его сын родной, а родословную не помню, так как много лет прослужил, забыл.
Девушка сказала:
— Я вам помогу, баабай, отличить кто из них ваш сын. И сказала парням:
— Отойдите подальше и бегите сюда. Кто первым добежит, должен запрыгнуть в мою глиняную бутыль, — девушка из-за спины вытащила маленькую бутыль. Кто в неё зайдёт первым, тот и сын этого человека.
Парни отошли, и побежали назад. Парень, помнивший десять поколений, сразу опередил второго, и первым добежав до бутыли, залез в неё. Другой, прибежал запыхавшись, и не смог просунуть в горлышко даже руку. Девушка заткнула пробку и сказала:
— Это чёрт-шолмос. Он хотел стать вашим сыном, обманул и вас, и хана.
Старик и его сын стали горячо благодарить девушку, и побежали к хану.
Аржа Боржи-хан узнав, что его обманул шолмос, рассердился, и велел сжечь чёрта вместе с бутылью.
Хан решил узнать, что это за умная девушка, и послал за ней, но её уже не было. Тогда хан приказал раскопать холм. Из него вышел золотой трон с тридцатью двумя ступеньками. На каждой ступеньке стояло по два стражника из серебра.
Аржа Боржи решил усесться на трон, но когда он взошёл на первую ступеньку, часовые ожили и стали толкать хана вниз. Незадачливый хан упал в грязь. Подойдя к лестнице сбоку, хан прочитал, что это трон Ухин-тэнгэри — небесной девы, повелительницы судеб. Сесть же на него может только тот, кто поднимаясь, расскажет на каждой ступеньке по одному улигеру — сказке каждому стражнику.
И взошедший на трон, станет повелителем Замби Туби — всей земли, а после смерти — небесным ханом в стране Ухин-тэнгэри.
Хан пошёл на трон, рассказывая улигеры. Ему надо было рассказать 64 улигера, а хан рассказав 63, не мог больше вспомнить. Тогда верхние стражники схватили его, и стали бить. Затем передали его стражникам на 31 ступеньке, и так далее. Каждый стражник бил бедного хана, и таким образом они спустили его по лестнице. После хан, от таких побоев и умер. А девушка та и была Ухин-тэнгэри — повелительница судеб. Редко она помогала людям, всё больше было от неё несчастий. Но всё-таки она одна из восточных злых тенгринов, от которой было хоть немного добра.

Бедняк и бохолдой

В давнее, давнее время жил один бедный старик. У этого старика был единственный сын. Перед смертью старик наказал сыну не переходить на другую сторону юго-западной горы.

Много лет прошло с тех пор. Однажды охотился парень, перевалил он ту гору и оказался на другой стороне. Смотрит — стоит там маленький шалаш. Вошёл в него парень, а там на столе приготовлено много всякой вкусной еды, всё прибрано. Наелся парень, сидит, удивляется.
Приходит на другой день — опять приготовлена еда. На третий день парень вернулся с охоты рано, спрятался во дворе, поджидает. Наконец пришла очень красивая девушка и стала готовить еду. Парень вошёл в шалаш, и начали они разговаривать.
Хотя девушка сначала сильно испугалась, но, поговорив с парнем, дала слово стать его женой.

Поженились они и переехали в один улус. А там все люди стали любоваться женой того парня. Как пойдёт она за водой, так каждый раз ей встречается один лама. Сильно полюбилась она тому ламе. Придя домой, жена рассказала мужу, что в неё влюбился лама и что он каждый день приходит к речке встречаться с нею.
— Встречайся с ламой. При встрече беседуй с ним любезно и мило, — посоветовал муж.
На другой день жена пошла за водой, поговорила любезно с ламой и привела его домой. Муж всё предвидел, поэтому скрылся из дома. Как только лама снял с себя всю одежду, раздался стук в дверь и появился разъярённый хозяин. Жена успела спрятать ламу в заранее приготовленный сундук с дёгтем и замкнуть.
Назавтра муж поднялся рано и говорит:
— Поеду в город, продам бохолдоя (чёрта), что в сундуке.
Запряг он коня, поставил на телегу сундук с ламой. Едет в город нарочно по плохой дороге, по болотам и кочкам, по большим камням да рытвинам. А лама лежит в сундуке еле живой, швыряет и бросает его во все стороны.
— Вот и пришла мне смерть, — приговаривает он. Доехал до города бедняк и на базар отправился, громко стал кричать:
— Продаю бохолдоя! Покупайте бохолдоя! Купите и поглядите на него!
Люди диву даются, потому что до сих пор не видели человека, продающего бохолдоя. Услышал это один богач.
— Что за чудеса? Я куплю бохолдоя за пятьсот рублей, — сказал он и вытащил пятьсот рублей.
Бедняк взял деньги, пересчитал их и открыл сундук. А лама и впрямь был похож на бохолдоя, голый, весь обмазанный дёгтем. Выскочил из сундука и кинулся прочь. Люди смотрят и говорят:
— Да это и правда бохолдой.
Богач так и остался ни с чем, отдав пятьсот рублей.
Так бедняк обманул и богача, и ламу.

Богатырь Байкал

В старые времена могучий Байкал был весёлым и добрым. Крепко любил он свою единственную дочь Ангару.
Красивее её не было на земле.
Днём она светла — светлее неба, ночью темна — темнее тучи. И кто бы ни ехал мимо Ангары, все любовались ею, все славили её. Даже перелётные птицы гуси, лебеди, журавли спускались низко, но на воду садились редко. Они говорили:
— Разве можно светлое чернить?
Старик Байкал берёг дочь пуще своего сердца.
Однажды, когда Байкал заснул, бросилась Ангара бежать к юноше Енисею.
Проснулся отец гневно всплеснул волнами. Поднялась свирепая буря, зырыдали горы, попадали леса, почернело от горя небо, звери в страхе разбежались по всей земле, рыбы нырнули на самое дно, птицы унеслись к солнцу. Только ветер выл да бесновалось море-богатырь.
Могучий Байкал ударил по седой горе, отломил от неё скалу и бросил вслед убегаюшей дочери.
Скала упала на самое горло красавице. Взмолилась синеглазая Ангара, задыхаясь и рыдая, стала просить:
— Отец, я умираю от жажды, прости меня и дай мне хоть одну капельку воды…
Байкал гневно крикнул:
— Я могу дать только свои слёзы!..
Сотни лет течёт Ангара в Енисей водой-слезой, а седой и одинокий Байкал стал хмурым и страшным. Скалу, которую он бросил вслед дочери, назвали люди Шаманским камнем. Там приносились Байкалу богатые жертвы. Люди говорили: «Байкал разгневается сорвёт Шаманский камень, вода хлынет и зальёт всю землю»
Только давно это было, теперь люди смелые и Байкала не боятся…

Будамшуу

Жил парень по имени Будамшу. Однажды он поспорил с попами. Как-то воткнул он в землю палку перед домом богача и сидит себе.
Вышел богач из дома и спрашивает его:
— Что ты тут делаешь?
— Меня зовут Накорми до отвала. В эту нору забежала рыжая лиса. Вот и закрыл я её. Ты покарауль здесь. Я зайду к вам, попью водички, а эта лиса пусть будет вашей,- отвечает Будамшу.
Обрадовался богач, позарился на лису и говорит парню:
— Ладно, останусь я.
Зашёл Будамшу в дом богача и долго разговаривал с его женой. Богач ждал-ждал его и стал звать:
— Накорми до отвала, иди сюда!
Услышала голос мужа его жена и очень удивилась:
— О чем он кричит? Накорми до отвала… Зачем он велит кормить этого бедняка?
Снова богач кричит:
— Накорми до отвала!
Шибко удивляется жена богача и много еды ставит перед Будамшу.
Так смекалистый Будамшу и наелся досыта.

Будамшуу даа

Шестнадцатилетний Будамшу Даа поспорил, что сумеет заставить самого богдо (святейший) приподняться и поздороваться с ним при всём народе. Приготовил он тюфяк и отправился к богдо. Много друзей представляются святейшему. Сидит богдо на своём сиденье и принимает народ. Шестнадцатилетний Будамшу Даа взял тюфяк и заходит к богдо. — Прошу вас чуть приподняться, я хочу подложить вам этот тюфяк, — говорит. Как только богдо чуть приподнялся, Будамшу Даа подложил тюфяк и поприветствовал его. — Доброго здоровья! Так он выиграл спор у своих друзей. Снова Будамшу Даа поспорил с товарищами, что он получит от самого богдо его шапку. Он сшил из шкуры росомахи шапку, пришёл к богдо и встал перед ним. — Парень, какая у тебя красивая шапка! Из чьей шкуры сшита?- спрашивает богдо. — Сшита из шкуры росомахи,- отвечает Будамшу Даа. — Поменяемся шапками?- говорит богдо. — А где ваша шапка? Богдо показывает на свою старую шапку. — Согласен, пусть будет так. Хоть шапка ваша и старая, зато на макушке с жезлом и вся разукрашена. У моей шапки, кроме красоты, ничего нет,- сказал Будамшу Даа, отдал ему свою шапку из шкуры росомахи, надел шапку богдо и приехал домой. Так сумел он взять у богдо его шапку и выиграть спор. Опять он поспорил, что заставит богдо лаять по-собачьи. — Не сумеешь,- спорят с ним друзья. Вместе с поспорившими друзьями Будамшу Даа отправился к богдо. — Вы стойте возле двери и слушайте. Я зайду к богдо и заставлю его лаять по-собачьи,- сказал Будамшу Даа. Потом он зашёл к богдо и начал рассказывать ему о разных зверях и животных всей земли. — В каждой долине собаки лают по-разному? — спрашивает он у богдо. — А всюду, где я был, собаки лают на один лад: «Ха-ху-хуу». А как лают они по-другому? — Они лают одинаково только там, где ты бывал. В некоторых долинах собаки лают вот так: «Хуп-хуп». Поэтому говорят, что в разных долинах собаки лают по-разному, — сказал богдо. Будамшу Даа быстро вышел и говорит друзьям: — Я же говорил вам, что заставлю богдо лаять. Вы слышали, как он лаял по-собачьи? Так он опять выиграл спор. Потом Будамшу Даа поспорил, что заставит богдо отведать засохший собачий помёт. Он узнал, что бывают одинаковые по цвету лекарства, взял сухой собачий помёт и пошёл к богдо. — Я принёс лекарство. Хорошее оно или нет? — спросил он у богдо и подал ему кусок помёта. Богдо отломил кусочек и попробовал на вкус. Так он заставил богдо съесть собачий помёт и выиграл спор… Торгует один богач в своей лавке. Будамшу Даа каждый день приходил туда и смотрел на все товары, но не покупал ничего. Рассердился однажды богач и говорит: — Ты зачем приходишь каждый день в мою лавку? Ты же видишь, как много людей покупает у меня товары! А ты ни на одну копейку ничего не покупаешь, а приходишь всё время. Или же в моей лавке нет того, что тебе нужно? Будамшу Даа и отвечает: — Нет в твоей лавке того, что я купил бы. Хозяин лавки ещё больше рассердился: — Не ври! В моей лавке есть всё, чего пожелаешь! Поспорим с тобой! — Поспорим!- отвечает Будамшу Даа.- А если не найдётся того в твоей лавке, что я захочу купить, что тогда мне дашь? — Всё, что есть в моей лавке, всё отдам! Ну так что же тебе надо? Говори! — Принеси белый бархат на рубаху. Принеси кораллы, чтобы украсить рукоятку кнута. Принеси корень, чтобы сделать из него красивую и прочную пиалу. В лавке ничего этого не нашлось. Так Будамшу Даа стал обладателем всех товаров богатого купца. В то время приехал от русского царя генерал с другими начальниками. Настало время разговаривать о буддийской вере. Тогда среди бурят не было человека, знающего по-русски. Будамшу Даа мог переводить. Во время беседы русские говорили: «Даа, даа». Тогда Будамшу говорит: — Этот начальник дал мне имя «Даа», меня вы должны называть Будамшу Даа. С тех пор его стали называть Вудамшу Даа.
  

Будамшуу даа и поп

Как-то шёл Будамшу Даа по селению и услышал, что власти издали указ. Будамшу Даа спросил:
— Что за указ вышел?
— Когда умирал бурят, мы хоронили его с бурятскими ламами, вещи и богатство умерших оставались у бурят. Теперь после принятия нами русского подданства мы должны хоронить умерших с русскими ламами — попами.
Посмотрел Будамшу Даа этот указ и говорит:
— Давайте одного человека похороним так, как велит указ. А после я постараюсь отменить такие похороны.
— Умный Будамшу Даа правду говорит. Сумеет он отменить. Надо только немного подождать. Раз уж такова жизнь, что люди рождаются и умирают, то всё равно кто-нибудь помрёт. Того человека и похороним так, как велит указ, а потом, мы надеемся, его отменят,- говорит народ.
В это время в одном селении умер богатый человек. Будамшу Даа велел выкопать яму в восемьдесят сажен и пошел к попу приглашать его. Когда сказали, что умер богатый человек, поп-богач согласился прийти.
«Раз умер богатый,- думает поп, — много добра мне достанется».
Сородичи Будамшу Даа вместе с другими людьми взяли умершего и пошли к той яме.
Когда поп с медным крестом в руках читал молитву над могилой, Будамшу Даа подкрался к нему сзади и, после того как опустили труп в яму, столкнул туда же попа.
— Бросайте землю! — сказал Будамшу Даа. Так вместе с умершим засыпали землей и попа.
— Ну, раз мы так поступили с богатым человеком, то его добро должны отнести родственникам попа.
Будамшу Даа взял с собой много людей, ровно половину добра умершего богача и отвез родственникам попа.
— А где наш поп? — спрашивают.
— Похоронили, — отвечают.
— Почему вы его похоронили?
— Вышел указ, по которому умерших бурят следует хоронить с попом. Мы должны были похоронить, как велит указ. Вот почему мы вместе с умершим человеком похоронили попа.
Тогда родственники попа дали знать об этом властям.
Будамшу Даа говорит своим друзьям:
— Большая тяжба будет из-за зтого. Вы должны дружно держаться и говорить всё, что я скажу, точно, без ошибок.
Власти вызвали их к себе.
— Зачем вы попа зарыли вместе с умершим человеком?
— Появился указ властей, по которому умерших бурят следует хоронить с попом. Вот мы и похоронили, как велит указ.
— Что же теперь получается? Ссылаясь на указ властей, вы будете столько же хоронить попов, сколько умрёт бурят.
— Конечно! Коль издали власти такой указ, мы должны каждый раз хоронить и попов. Раз мы подчиняемся властям, не можем мы поступать по-другому. Люди будут умирать. Наберётся ли столько попов? — спрашивает Будамшу Даа.
Все друзья, пришедшие вместе с Будамшу Даа, дружно поддакивают ему. Тогда власти решили: «Не будет конца глупостям этих бурят!» И сказали:
— С этого дня не зовите попов. Когда умирает человек, вы его хороните сами.
С этого времени, говорят, не стали хоронить с попом.

Волк и простофиля

Однажды голодный волк в поисках пищи брёл по дороге и, увидев пасущуюся на лугу лошадь, сказал ей:
— Лошадь, я тебя съем.
— Ну что ж, ешь, — сказала лошадь. — Только прежде прочти, что у меня на копыте написано.
Стал волк рассматривать, что написано у лошади на копыте. А лошадь как лягнёт его копытом по голове — так наш волк по траве и покатился.
А лошадь тем временем и скрылась.
Очнулся волк, побрёл дальше и охает:
— Никогда я не был грамотеем. И какой шайтан угораздил меня читать, что на копыте написано?
Вот идёт волк и встречает собаку охотника.
— Собака, я тебя съем, — говорит он.
— Хорошо, съешь, — отвечает собака. — Только помоги мне сначала из кустарника принесённую добычу достать: я сама-то уж стара стала — плохо вижу.
— Хорошо, — соглашается волк.
Собака повела волка в чащу кустарника, где её хозяином-охотником был запрятан капкан, а возле него брошена приманка — кусок старой говядины.
— Вот здесь, поищи в кустах, — говорит собака.
Полез волк сдуру в кусты за мясом да и попал ногою в капкан. А собака что есть духу помчалась поскорее домой, чтобы привести с собой хозяина-охотника.
Тут только понял волк, в какую беду он попал; перегрыз себе лапу да на трёх ногах насилу убежал в своё логово, дорогой ругая себя на чём свет стоит:
— Дурень я, дурень. И зачем собаку послушал?
Вот прошло некоторое время. Снова волк проголодался и пошёл отыскивать себе пищу. Бродил он вокруг деревни и увидел: на околице у амбара свиньи роются. Подошёл к ним волк и говорит:
— Свиньи, я вас съем.
— Коли хочешь, ешь, — отвечают свиньи. — Только сначала послушай, как мы песни поём.
— Ну что ж, пойте, а я послушаю, — соглашается волк.
Свиньи стали кружиться вокруг изгороди и подняли такой оглушительный визг, что прибежали люди с палками и, увидев волка, принялись бить его.
Насилу волк вырвался и еле ноги уволок.
Убегая, он снова принялся ругать себя за оплошность.
— И поделом, — говорит он, — мне, дураку серому. Только больше я уж ничьих слов слушаться не буду и первого, кто мне попадётся, живьём съем.
И попадается ему навстречу человек — из лесу дрова везёт.
— Ну, теперь-то я тебя съем! — говорит волк. И уж совсем норовит на человека броситься.
— Ну, что же, ешь, я готов, — говорит человек. — Только тебе на земле меня съесть неудобно: заслышат мои собаки, прибегут, отнимать меня будут. Ведь так?
— Так, — отвечает волк.
— Ну вот. А чтоб никто тебе не мешал, залезем оба на дерево. Там ты и съешь меня.
— Хорошо,- соглашается волк.
Человек быстро взобрался на дерево и кричит волку:
— Полезай и ты!
— Не могу взобраться, — отвечает волк. — Когти не берут.
А человек это и без того знал.
— Ну хорошо,- отвечает он. — Вот я брошу тебе сверху верёвку, ты просунь в неё голову, и я тебя затащу наверх.
Сделал человек на конце верёвки петлю и бросил её волку. Волк живо просунул голову в петлю и кричит человеку:
— Тяни!
Соскочил человек с дерева, ухватился за конец верёвки да и потянул волка вверх. Петля туго стянула шею волка, — тут ему и смерть пришла.

Галдан и Баир

В давние времена жили два брата. Они были молоды и не знали жизни. Один был кроткий тихоня, хотел жить советами людей и понемножку стать богатым. Он был старший и звали его Галдан. Младший был решителен, но неслух. Он хотел жить своим умом, и, если придётся, жить богато, если не придётся, жить так, чтобы его все почитали. Звали его Баир. Захотели братья поучиться, как надо им жить. Галдан сказал: — Давай поедем к ламам. Они ближе всех к богам. Лучше всех знают как надо жить. — Давай поедем! — согласился Баир. — Дорога тоже жизни научит. Поехали. Ехали день, ехали два, ехали три дня. На четвёртый день увидели на дороге двух пожилых людей, которые играли в шахматы. Братья остановились возле них, стали смотреть. Галдан посмотрел немного и заторопил Баира. — Надо ехать! Мы и так много времени потеряли. — Я ещё хочу посмотреть, — сказал Баир. — Может быть, в жизни пригодится. Ты поезжай. Я потом догоню. Уехал Галдан, а Баир остался смотреть игру шахматистов. Прошло три года. Братья ничего не знали друг о друге. Галдан окончил ученье. Узнал от лам как жить надо. Записал их советы в толстую книгу и поехал домой. Долго ехал, наконец доехал до того места, где брата оставил, и увидел, что два пожилых человека всё ещё играют в шахматы, а возле них сидит Баир. Братья поздоровались, и Галдан спросил: — Ты так три года и просидел? — Да, так и просидел, — ответил Баир. — Играть научился. Может быть, в жизни пригодится. — А ты где был? — Я у святых лам жил. Всё теперь знаю. Все законы узнал, чтобы спокойно жизнь прожить, и всё записал в свою книгу. Поедем домой. Теперь я могу тебя научить. — Пожалуй, поедем! — согласился баир. И они поехали. Ехали, ехали и увидели у дороги юрту. Захотели отдохнуть и зашли в неё. А там сидел старик и старуха и плакали: — О чём вы так горюете, добрые люди? — спросили братья. — У нас большое горе, — ответил старик. — Хан каждое утро вызывает к себе из народа одного человека играть с ним в шахматы. Проигравшему голову рубит. До сих пор никто его не обыграл. Завтра должен идти наш сын. И наш сын умрёт. Что делать? И старики ещё сильнее заплакали. Тогда Галдан раскрыл книгу и стал искать подходящий совет. — Вот, — сказал он, — слушайте совет мудрых лам. Они говорят: «Только судьба знает, что ожидает человека. Человек не может изменить намеченное судьбой. Подчиняйся судьбе!» Так учат святые ламы. Вам, добрые люди, надо подчиниться. — Не надо вам подчиняться, добрые люди! — сказал Баир. — Назовите имя вашего сына. Я за него пойду к хану. Старик и старуха поблагодарили и отказались назвать своего сына. — Мы не хотим, чтобы ты сгубил себя ради нас. — А я и не собираюсь погибать! — успокоил их Баир. Галдан стал его отговаривать: — Не думаешь ли ты, что три года на шахматы смотря, великим шахматистом стал? Говорят тебе, нет человека, который хана может обыграть. Поедем домой. — Пойду к хану и сыграю, — сказал Баир. Узнал он у стариков имя сына и утром пошёл к хану. Поздоровались. Хан усадил Баира за стол. Расставили шахматы. Хан спросил: — Заклад знаешь? — Знаю. — С кем играть будешь, знаешь? — Знаю. — Про саблю золотую знаешь? — Не знаю. — Смотри, над тахтой висит. Видишь? — Вижу. — Волшебная сабля! Кто проиграет, сама тому голову рубит. — Хорошая сабля, — сказал Баир. — Неужели она осмелится ханскую голову рубить? — Голову проигравшего, — поправил его хан. — Я никогда не проигрываю. Начинай! Начали играть. Один делает ход, другой делает ход. Ходили, ходили. Черёд хана ходить. Он уже хотел слона передвинуть, как увидел, что какой бы он ход ни сделал, мат получит. Посмотрел на волшебную саблю, а та покачивается, вот-вот с гвоздя соскочит. Стал он думать, как ему выиграть. Три дня думал, ничего не выдумал. А сабля покачивается. Тогда хан сказал: — Давай ничью делать? — Нельзя, — вежливо отклонил Баир. — Ваша сабля тогда нам обоим головы срубит. А мне жалко станет, что из-за моей глупой головы ваша голова пропадёт. Вы лучше подумайте, а я пока домой съезжу. Так сказал Баир и ушёл. А он сидел и думал. Долго он думал, так и умер, ничего не придумав. А народ всю жизнь почитал Баира за то, что многих спас он от смерти.
 

Глупый богач

Давным-давно одна бедная семья имела быка. Как-то в лесу напали на него семь волков. Бык, защищаясь, пятился, пятился и дошёл таким образом до сарая, что стоял недалеко. И тут случилось так, что он задними ногами открыл дверь и оказался в сарае. Жадные волки — за ним. Во время страшной борьбы быка против семерых волков кто-то из них толкнул дверь сарая, и она закрылась.
На другой день бедняк, ища своего быка, увидел его следы рядом со следами семерых волков и сильно забеспокоился. Что же делать? Решил найти хотя бы кости быка. Следы привели к сараю.
Бык услышал хозяина и замычал. Обрадовался бедняк, что жив его единственный бык, открыл дверь и увидел; бык с красными глазами стоит в углу сарая, выставив вперёд рога. Около него валяются на земле пять волков, а двое сидят в другом углу и облизывают раны. Бедняк добил хищников.
На обратном пути бедняк встретился с богачом-одноулусником. Тот надменно спросил:
— Откуда идёшь, бедняк, со своим единственным быком? Где ты нашёл столько волчьих шкур? Ты должен продать их мне на доху!
Бедняк переступил с ноги на ногу и ответил:
— Мой бык забодал в лесу семерых волков. Если бы вы отпустили своих быков в лес, разве не найдутся для ваших дох даровые волчьи шкуры?
Богач впопыхах прибежал домой, приказал работникам погнать быков в лес, надев на их рога острые стальные наконечники. Богач думал: «Мои быки добудут мне волчьи шкуры. Стану ещё богаче».
И правда, его быки встретились в лесу со стаей волков. Но жадный богач перестарался. Когда быки с рёвом кидались на волков, те отскакивали за сосны. Пытаясь забодать хищников, быки всаживали в деревья свои рога с острыми стальными наконечниками. В это время волки бросались на них и сваливали одного за другим.
Через три дня богач направился по бычьим следам в лес. Он взял с собою работников, чтобы содрали они с волков шкуры. Приехали в лес и нашли бычьи головы, воткнутые рогами в сосны, и ноги, валяющиеся на земле.

Два барана и лиса

Повздорили однажды два барана и начали бодаться. Увидела их пробегавшая мимо лиса, остановилась.
«Если эти двое не успокоятся, то поубивают друг друга. А значит, будет мне мясо на обед.», – подумала лиса и присела на обочине дороги. Сидит, ждет. Долго ждала, наконец не вытерпела.
«Сбегаю, – думает, – посмотрю, что они там не поделили». Подбежала поближе и увидела, как из пораненных бараньих рогов капает кровь на землю.
– А ведь здесь уже сейчас можно полакомиться! – обрадовалась лиса. И когда бараны разошлись на несколько шагов, чтобы с разбега ударить друг друга рогами, лиса успела подбежать и слизать свежую кровь с травы. Словчила лиса один раз, словчила в другой. А в третий раз не успела отскочить в сторону, схлестнулись бараньи рога и в лепешку раздавили лису. Так она бесславно и окончила свой век.

Две сумки

Давным-давно в привольной степи жил бедный человек. Однажды сговорился он с одним богачом за четверть десятины хлеба обработать его землю. Стал он работать на этого богача, работал до глубокой осени. Когда же подошло время жатвы, выпал большой иней и заморозил долю хлеба бедного человека. Оказалось, что бедный человек проработал даром весь год.
На следующий год опять пошел к тому же богачу и договорился взять за работу полдесятины, но уже из середины полей хозяина. Когда подошла осень, снова заморозило хлеб бедного человека. А хлеб у хозяина опять уцелел. И на этот раз бедный человек ничего не получил.
«Что за чудо, почему у богатого не заморозило хлеб, а у меня заморозило», — подумал бедный человек. И сжалась у него грудь от горя. Решил он найти Мороза-злодея, который замораживает его хлеб. Три дня и три ночи он точил свой топор. Потом отправился в путь. Пошел прямо на запад — туда, куда и олени не доскачут, куда и царь-птица не долетит. Идет, идет, нет конца-края его пути. Вдруг видит, возвышается перед ним гора до небес. Он полез на эту гору и кое-как добрался до вершины. Там и оказалось то место, куда крылатые не прилетали, копытные не доходили.
На самой вершине горы бедный человек увидел дом. Заходит, а перед ним серебряный стол, на столе — всякие кушанья. Наелся бедный человек и спрятался под столом.
Вдруг заходят люди, слышны голоса:
— Аи, еду нашу кто-то съел!
— Какой запах слышу, кто мог зайти? — спрашивает Мороз.
— Мороз! Я тебе своим топором голову отрублю! — отвечает из-под стола бедный человек.
— А почему ты захотел мне отрубить голову? — спрашивает Мороз.
— А почему ты замораживал два года мой участок хлеба, а у богатого хозяина не замораживал?
— Мой мальчик, я не знал, что я замораживал. Выходи сюда,- говорит Мороз.
Когда бедный человек вылез из-под стола, Мороз посадил его за серебряный стол и начал угощать.
— Ты не сердись… Я тебе дам такую вещь, чтобы ты до самой смерти не голодал и не мерз,- сказал Мороз. И дал он бедному человеку сумку.- Эту сумку откроешь, когда нужно будет.
Взял бедный эту сумку и отправился домой. По дороге он очень проголодался и замерз. Открыл сумку. Из нее вышли две девушки и расставили перед бедняком всевозможную еду. Накормив его, они опять зашли в сумку. Пришел он домой и опять открыл сумку. Вышли те же девушки, выбросили из дому все грязные, рваные вещи и наполнили дом всем новым, красивым. Ни в чем не стал нуждаться бедный человек.
Зашел к нему однажды хозяин узнать, почему не идет бедняк работать.
— Откуда у тебя такое богатство?- изумился он.
— А разве я должен всю жизнь быть в нужде?- гордо отвечает бедный человек.
Зависть одолела богатого. Приглашает он к себе бедного человека и давай угощать мясом да крепкой водкой. Напоил он бедного человека, начал расспрашивать. Не удержался бедняк — раскрыл свой секрет. Тогда богатый человек с женой стали еще усерднее поить его водкой, развлекать да уговаривать.
Бедный человек от таких почестей совсем потерял рассудок и дал слово продать свою сумку. Потерял свою волшебную сумку бедный человек, стал жить прежней жизнью. Он снова голодал, мерз, как прежде, плакал и горевал. И решил он еще раз сходить к Морозу.
Взял он топор и опять отправился в путь. Пришел на ту же высокую гору, зашел в дом и стал ждать хозяев.
Вечером пришел Мороз.
— Мороз, ты замораживал мой хлеб два года и заставляешь меня голодать и мерзнуть до сих пор,- сказал ему бедняк.
— Друг мой, я же тебе дал вещь, которая могла тебя всю жизнь кормить и одевать.
— Богатый человек обманул меня и отобрал ее. Убей меня или спасай.
Тогда Мороз дал бедняку сумку красивее прежней.
— Эту сумку передай богатому, а свою возьми обратно.
По дороге бедняк устал, проголодался. Не вытерпел, открыл он сумку. Из нее вышли два дюжих краснолицых парня и давай лупить бедняка.
— Вот тебе, вот тебе, вот тебе!
Бедный человек быстро закрыл сумку и пошел домой.
Отправился он к богатому человеку.
— Откуда приехал?- спрашивает тот.
— А пришел я показать тебе сумку. Она куда лучше прежней,- отвечает бедный человек.
Богатому очень понравилась сумка.
— Мы с тобой друзья, давай меняться,- говорит богатый и протягивает руку к сумке. Поменялись они сумками.
Решил богатый пригласить всех своих приятелей-богачей и стал готовиться к большому пиру. Собрались гости, сидят за столом.
— Я стал еще богаче. Смотрите!- говорит хозяин. Принес свою сумку и открыл ее. Из сумки выскочили два дюжих парня и давай дубасить железными палками хозяина и его гостей. Все они и разбежались.
А бедный человек, сказывают, зажил счастливой жизнью.
И решил хан проверить ее мудрость и остроумие. И приказал поехать к той девчонке самому жирному и, как считалось, самому мудрому нойону Бадме. Тот сел на своего такого же, как хозяин, жирного, чересчур откормленного коня и еще раз похвастал:
— Всесильнейший хан! Жирный конь считается хорошим, а богатый человек — мудрым. Надейся на меня!
Долго ехал по степи важный нойон, а когда подъехал к юрте бедного пастуха, не увидел ничего, за что можно было бы привязать коня. Даже столбика не было около юрты — так бедно жил старик. Потоптался нойон на одном месте, крикнул:
— Эй, кто там в юрте! За что привязать коня богатому нойону?
Распахнулась дверца юрты, и оттуда выглянула черноволосая девочка с бойкими, блестящими глазами. Послышался звучный голос:
— Если хочешь привязать коня, то привяжи его за лето или за зиму…
— Как сказала?- остолбенел ханский прислужник.
— Я сказала — привяжи коня за лето или за зиму.
Нойон Бадма рассвирепел.
— Глупая девчонка! Неужели ты думаешь, что ханский нойон глупей тебя?.. Или ты не знаешь, что жирный конь считается…
Однако Бадма так и не договорил свою излюбленную пословицу. Юркая девочка захлопнула дверцу юрты и скрылась.
«Глупа, как овца, глупа»,- подумал толстяк нойон и погнал скорей коня назад, чтобы обрадовать хана известием, что в простом народе не бывает умных людей. А дни в степи стояли жаркие. Палило солнце. Чересчур жирный, малообъезженный конь Бадмы вскоре раскис и стал, отказавшись везти дальше своего жирного хозяина. Словом, не каждый жирный конь хорош… Нойон явился во дворец пешком, запыленный, в порванных унтах, но по-прежнему самодовольный и спесивый.
— Ну, что интересного видел? — спросил его хан.
— Ничего интересного,- отдышавшись, хихикнул Бадма,- ничего интересного. Глупа она, всемогущий хан, глупа, как овца.
И нойон рассказал хану о разговоре с дочкой пастуха. Хан задумался и спросил:
— А что еще ты видел у них возле юрты?
— Ничего, кроме худой телеги и саней.
— Сам ты дурак, Бадма,- нахмурился хан,- лето и зима — это и есть телега и сани…- И подумал тут хан, что недолго ему со своими глупыми нойонами царствовать над народом.
Вот какой, ребята, был случай в старину.

Девица Хонхинур

В глубокой долине, изрытой кочкарником, на берегу Золотого озера жила в незапамятные времена девица Хонхинур. И было у нее двадцать семь любимых погремушек.
Пришла однажды к девице хитрая лисица и говорит:
— Позвали меня на свадьбу к Хартаган-хану, а у меня, несчастной, даже погремушек нет. Не дашь ли мне двадцать семь своих, добрая девица Хонхинур?
— А я с чем останусь? — удивилась Хонхинур и не дала лисице погремушек.
Рассердилась лисица и говорит:
— Я ухожу, но через три дня вернусь, если ты и тогда не дашь мне своих погремушек, то я проглочу твое Золотое озеро и растопчу твою кочковатую землю!
Пригрозила и ушла.
Сидит девица Хонхинур, горько плачет. Летели два лебедя, услыхали девичий плач и спрашивают:
— Отчего ты, девица, плачешь?
— Да как же мне не горевать, как мне слез не лить, — пожаловалась Хонхинур. — Приходила ко мне лисица, просила двадцать семь погремушек, а я не дала. Тогда лисица пообещала вернуться через три дня и забрать погремушки. А если я не отдам их, она выпьет Золотое озеро и растопчет мою кочковатую землю.
Говорят два лебедя девице Хонхинур:
— Не печалься и не плачь! Если придет лисица просить двадцать семь погремушек, не отдавай ни одной. А если будет грозить, что проглотит озеро и растопчет землю, ты спроси: «Не оттого ли у тебя такой широкий рот, что тв когда-то уже пыталась проглотить озеро? Не оттого ли у тебя нет копыт, что ты уже пыталась растоптать кочковатую землю?»
Поднялись лебеди и улетели в соседнюю рощу.
А через три дня явилась лисица и говорит девице Хонхинур:
— Отдавай двадцать семь своих погремушек, а не то я проглочу Золотое озеро и растопчу кочковатую землю!
— Не получишь ты двадцать семь погремушек! — отвечает девица Хонхинур. Не оттого ли у тебя такой штрокий рот, что ты уже пыталась проглотить озеро, да не смогла? Не оттого ли у тебя нет копыт, что ты уже пыталась растоптать кочковатую землю, да все без толку?
Удивилась лисица.
— Кто тебя научил таким словам? — спрашивает.
— Сама додумалась, — отвечает девица Хонхинур.
— А пока ты думала, никто рядом не пробегал, никто мимо не пролетал? — не унимается лисица.
— Пролетали два лебедя, — проговорилась девица Хонхинур.
— И куда же они скрылись? — все допытывается лисица.
— В соседнюю рощу улетели, — отвечает Хонхинур.
Пошла лисица искать лебедей. Всю рощу обегала, каждый кустик и дерево обнюхала. Наконец нашла она лебедей в сосновом дупле. Поймала их лисица и давай трепать, приговаривая:
— Зачем вы научили девицу Хонхинур уму-разуму, зачем лишили меня двадцати семи погремушек?!
— Не бей нас, лисица! — взмолились лебеди, — Лучше проси, что хочешь. Все сделаем.
— Отвезите меня за море! — говорит лисица.
Взяла она в рот земли еловую палку, закусила ее покрепче, подхватили лебеди своими калеными клювами эту палку с обоих концов и понесли лисицу за море. Вот уже стали к другому берегу подлетать. Увидали люди двух лебедей, несущих лисицу на палке, стали удивляться, гадать стали.
— Чего лисице на том берегу не хватило? — друг у друга спрашивают.
— Двадцати семи погремушек! — закричала она, разжав зубы, и полетела в воду.
Еле-еле выбралась лисица на песчаную отмель. Отряхнулась она, проводила взглядом улетевших лебедей и только тогда поняла, что не вернуться ей больше на другой берег моря, не видать ей двадцати семи погремушек.

Девица Шурэлдэхэн

В давние-предавние времена жила на свете девица Шурэлдэхэн. еяла она рис да просо, этим и кормилась. Единственным богатством в доме бедной девицы были коралловые бусы, которые завещала ей покойная матушка.
Однажды приходит к Шурэлдэхэн незнакомая девушка с другого конца улуса и говорит:
– Приглашена я в гости к Хартагай-хану, а у меня никаких украшений нет. Одолжи мне свои коралловые бусы.
И Шурэлдэхэн дала поносить незнакомой девушке свои кораллы.
Минул месяц, за ним – другой, а незнакомая девушка все не возвращается. Ждала ее, ждала Шурэлдэхэн, не могла дождаться и залилась горючими слезами: жалко девице матушкиного подарка. В это время заходит к ней соседский батрак и спрашивает:
– Отчего ты горько плачешь?
Отвечает девица Шурэлдэхэн:
– Как же мне не плакать? Отдала я незнакомой девушке матушкин подарок – коралловые бумы, а она их третий месяц не возвращает.
– Если я принесу бусы, что ты мне дашь, чем отблагодаришь? – спрашивает батрак.
– Дам тебе отборного риса да просо, – отвечает девица.
Отправился батрак в другой конец улуса искать незнакомую девушку. Идет он, все высматривая да вынюхивая. И вот как-то раз, заглянув в цель одной юрты, увидел батрак молодую невестку, которая выделывала кожу, а на правой стороне юрты заметил он висевшие на столбе коралловые бусы девицы Шурэлдэхэн.
Дернул батрак дверь, оказалась она запертой. Постучался – никто не открывает. Тогда он взобрался на юрту, просунул голову в дымоход и крикнул:
– Отопри дверь, хозяйка!
– Откуда ты взялся, червь земной, батрак несчастный? Прочь с глаз моих! – отвечает ему невестка.
– Если ты не отопрешь дверь, то я залезу на трубу и стану песни петь! – пригрозил батрак.
– Лучше тебе плакать, чем песни петь, – сказала, как отрезала, невестка и снова принялась за шкуры.
Тогда батрак залез на печную трубу, уселся и запел:
Если женщина красива,
Добродушна да игрива,
То коса у ней блестит.
А косички у молодки –
Лиходейки да уродки –
Бычьим хвостиком висит.
Рассердилась невестка на такую песню, выскочила из юрты и полезла на крышу, чтобы побить батрака кожемялкой. А веселый парень только этого и ждал: спустился он через дымоход в юрту, забрал бусы, висевшие на столбе, и был таков.
На другой день принес он кораллы девице Шурэлдэхэн. Обрадовалась она и на славу угостила батрака жирным мясом да брусничным квасом. А после угощения насыпала ему в подол дэгэла меру риса и меру проса, наказав строго-настрого:
– Когда будешь возвращаться домой, не ходи кустарником да кочкарником – иди по дороге, ступая на плоские камни.
Взял батрак рис да просо и отправился домой, выбирая тропинку поровнее. Шел он, шел, потерял тропу и набрел на заросли колючего карагатника. тал искать дорогу в обход, но не нашел.
Пошел батрак прямо через заросли. Но уцепилась колючка карагатника за полы дэгэла, и просыпалось золотое зерно на сырую землю – не собрать, не высушить.
«Пойду-ка я к черным козам богатого Хартагай-хана, – думает батрак, – попрошу у них помощи».
Пришел батрак к черным козам Хартагай-хана и говорит:
– Помогите мне. Вытопчите да вытравите колючий карагатник на соседних холмах.
– Мы не успеваем выщипать да съесть весь сочный пырей с этих холмов, не то что колючий карагатник, – ответили козы.
– Тогда я отправлюсь к серым волкам. Пусть они задерут вас всех, – пригрозил батрак.
Пришел он к серым волкам и говорит:
– Подите, задерите черных коз Хартагай-хана.
– Мы не успеваем справиться с забитой дичиной. Зачем нам черные козы? – отвечают серые волки.
– Если так, то я пойду к сторожам Хартагай-хана и попрошу их выбить вам глаза, – пригрозил батрак.
Отправился он к сторожам с просьбой:
– Помогите мне. Выбейте глаза серым волкам.
– Мы не успеваем уберечь все богатства Хартагай-хана. До волков ли нам?
Тогда я пойду и пожалуюсь самому Хартагай-хану на вас. Пусть он побьет вас сырыми прутьями.
Пришел батрак к хану и стал просить его:
– Батюшка-хан, побейте своих сторожей сырыми прутьями.
Заворочался на тюфяках Хартагай-хан и заворчал:
– Разве ты не видишь – я еле шевелюсь под тяжестью своего брюшного жира. Куда уж мне махать сырыми прутьями?
Пошел батрак к полевым мышам.
– Помогите мне, – говорит. – Сходите и изгрызите брюшной жир Хартагай-хана.
– Мы не успеваем накопать себе корешков саранки (Саранка — красный цветок), а ты нам про брюшной жир толкуешь, – отвечают мыши.
– Тогда я пойду к ханским служанкам и велю им отобрать у вас сладкие корешки, – пригрозил им батрак.
Пришел он к ханским служанкам и говорит:
– Подите и отверите у полевок корешки саранки.
– Станем мы связываться с какими-то корешками, когда не успеваем остричь всех овец да коз и собрать их шерсть! – отвечают служанки.
– Если так, то я пойду к черному ветру, – пригрозил батрак.
Пришел он к черному ветру и стал просить:
– Помоги мне, черный ветер. Разбросай, развей шерсть, собранную служанками.
Сжалился черный ветер над батраком, резвеял по степи овечью да козью шерсть. Стали ханские служанки ее собирать, заодно подобрали и корешки саранки. Лишились мыши своего лакомства и давай грызть брюшной жир спящего Хартагай-хана.
Вскочил Хартагай-хан и с криком: «Куда вы смотрите!» – начал бить сырыми розгами своих сторожей. кинулись сторожа вслед за мышами, наткнулись на серых волков и повыбивали им глаза. забежали волки сослепу в козье стадо, стали щелкать своими зубами направо и налево. Забились черные козы с перепугу в колючий карагатник и вытравили все до последнего кустика.
Тогда пришел батрак, собрал рис да просо и вернулся домой. А весною посеял зерно и, говорят, собрал к осени богатый урожай.

Девица Луна

Давно это было! Радуга пела тогда, а звери с детьми разговаривали. Жила у одного злого и жадного шамана девочка. Никто не знал её имени, все звали — Девочка с вёдрами. Сил у девочки было мало, а дел много. Только отдохнуть присядет, шаман уже кричит:
— Ты зачем сидишь? Вёдра бери, в тайгу иди, ягоды неси, грибы неси! Гек! Гек! Быстрей!
— Какой жадный шаман, — удивлялись звери, — один всё съесть хочет.
А девочка брала вёдра и бежала в тайгу. Сидел толстый шаман на толстом мешке, ел мухоморы, своё любимое лакомство, и сразу два дела делал: добро сторожил и за всем наблюдал.
— Гек! Гек! Быстрей! — кричал шаман медведю. — Мало мёду принёс, за мёдом иди! Много мёду неси! — Гек! — разносился голос шамана по реке. — Рыба где? Рыбу давайте!
И волки, которые для него рыбу хвостами удили, вздрагивали — боялись, мало рыбы наловят.
Так и прозвали его звери: Шаман Гек — Шаман Быстрей. И ещё его так прозвали потому, что был у шамана летающий бубен. Наестся он мухоморов, вскочит на свой бубен, крикнет:
— Гек! Быстрей! — И помчится в погоню за тем, кто не хочет слушать его. Догонит и убьёт.
Боялись его звери, поэтому и все его желания исполняли. Только одно желание шамана никто не выполнял — не бросали дружить с девочкой. Звери любили девочку. С зайцами она в салочки играла, оленям полянки с вкусным ягелем отыскивала, а лебедям Голубое озеро показала. Медведь, самый большой её друг, мёдом её угощал. Ох как не нравилось это шаману!
Так вот. Кончились у шамана грибы. Съел он их все. И посылает девочку в тайгу:
— Гек, гек! Красных мухоморов неси. Шаманить буду, с бубном плясать буду — много грибов надо!
Пошла девочка. С кочки на кочку — прыг, с полянки на полянку — скок: нет грибов. Что делать?
Перешла девочка речку, ручеёк перепрыгнула, обошла лужицу и увидела красные шляпки на полянке. Набрала она полные вёдра мухоморов, пошла домой. Обошла лужицу, перепрыгнула ручеёк, а речки нет. Ищет девочка речку: ещё одну лужицу обошла, ещё один ручеёк перепрыгнула — пропала речка!
— Совсем заблудилась я, — испугалась девочка, — не ту лужицу обошла, не тот ручеёк перепрыгнула.
Вдруг хруст из-за кустов слышит. Друг её медведь идёт, смеётся — рад, что девочку встретил. Села усталая девочка к медведю на широкую спину, к дому направились. А по пути и заяц знакомый уселся на медведя. Едут, песню дружбы поют.
Как увидел их шаман, как взвыл. И сразу похудел! Он всегда худел, когда добрые дела добрых друзей видел, а вот когда злые дела делал, ох как толстеть начинал — как сопка, толстый становился! Похудел и испугался:
— Ох, умру сейчас, надо скорей медведя убить.
Схватил он свой длинный нож, подлетел на своём бубне к медведю и убил его.
Заплакала горько девочка. Вдруг слышит голосок тоненький:
— Некогда плакать. Друга спасать надо.
Видит она — хозяин тундры мышонок Пичгучин по рукаву её кухлянки взбирается и шепчет:
— Слышал я от дедушки — на Луне живая вода есть.
— Луна далеко живёт, как попаду туда? — всхлипывает девочка.
— Здесь моя мудрость кончается, волков спроси — они все ночи напролёт с Луной разговаривают, — пропищал Пичгучин и исчез.
Пошла девочка к реке. Сидят волки, хвосты у них в воде мокнут, к хвостам шаман крючки рыболовные прицепил. Рыбу волки ловят. Головы волки опустили, глаза закрыли — стыдно им, все звери смеются над ними.
— Волки! Волки! Помогите мне с Луной встретиться. Друга моего медведя шаман убил, спасти его надо, живой воды принести ему надо, — просит их девочка.
— Ладно, поможем, — отвечает вожак, — только, ты крючки с хвостов наших сними. Стыдно нам для шамана рыбу удить.
Исполнила девочка его просьбу, и сказал вожак:
— Когда утром просыпается Танагыргын-рассвет, тогда тают звезды, словно льдинки в теплой воде. И едет по небу Солнце на двух белых оленях. Может, знакомы те олени с нашими? У них совета спроси. А сейчас прыгай ко мне на спину, вон шаман на бубен вскочил, песню погони на всю тайгу завыл.
Прыгнула девочка волку на спину, быстро побежал волк на Заячью поляну, где олени паслись, а шаман ещё быстрей на своем бубне летит, воет:
— Сейчас поймаю, сейчас убью. Сразу толще сопки стану!
У волка уж и силы кончаются, отвык он, сидя на берегу, от быстрого бега. Хорошо, что Заячья поляна недалеко была, успел волк, выскочил на поляну, опередил шамана.
И тут окружили девочку олени. Видит шаман — не подобраться ему к ней: проткнут бубен оленьи рога.
— Олени, олени, помогите! Друзья ваши Солнце возят. Спросите их, как на Луну попасть, живой воды взять? — торопится девочка.
— Далеко бежать до них, — отвечают олени, — а тебе скорее друга спасать надо. Мы тебя лучше к лебедям свезём: может, они быстрее до Луны долететь смогут. Они сейчас на поляне Оленьего мха. Садись скорей!
Быстро побежал олень. Ветер за ним не угонится, где уж шаману. Летит шаман, на всю тайгу песню погони воет:
— Все помогают девчонке! Совсем худею. Умереть могу. Сто плохих дел сделаю — толстеть надо!
Торопится шаман, сам себя подгоняет, а девочка уже с лебедями разговаривает.
— Летим, летим, к Луне летим, — радуются молодые лебеди.
А вожак говорит:
-Нет, не поднимут нас до Луны наши крылья. А слышал я, что лягушки с Луной знакомы. Летим лучше на Голубое озеро, которое ты нам недавно показала.
— Летим, летим, — замахали крыльями лебеди.
Подхватили девочку и сразу очутились на озере.
— Ква-раул! Лебеди! Ква-раул, съедят! — спрятались в озере лягушки.
— Не будем вас есть. Совсем перестанем на ваше озеро летать! Только девочке помогите.
— Квак, квак? — вынырнули лягушки.
— А вот как. Говорят, вы с Луной знакомы? — спросила девочка.
— Ква-комей! Квак вы догадались? Ква-нечно, знакомы. Кваждую лунную ночь пляшем вместе на воде. Луну квакать учим! — закричали лягушки хором и вдруг опять нырнули: увидели, что шаман на бубне по озеру плывёт.
— Не успела я спасти друга, — подумала девочка, — утопит меня сейчас шаман Гек.
Только так подумала, вдруг видит — лебеди на шамана напали, бубен его проткнули острыми клювами, пошёл бубен ко дну. А шаман на кочку выбрался, за куст спрятался, слушает, о чём лягушки девочке квакают:
— Нырнёт Луна в озеро — черпай её скорей ведром, говорить тогда с тобой будет.
Сидит девочка, ждёт вечера. Только видит — озеро мелеть стало. А это шаман на кочке сидит, воду из озера пьёт. Пьёт, сам себя подгоняет:
— Гек, гек, совсем мало воды осталось. Упадёт Луна, на тысячу мелких кусков расколется. Не будет говорить с девчонкой. Толстый я стал, сильный стал. Как сопка, стал! Вот и Луна показалась на небе, в озеро нырять собирается.
— Не прыгай! Квак упадёшь, разобьёшься! — закричали лягушки.
Далеко Луна, не услышала лягушек и прыгнула. Девочка и лягушки от страха глаза закрыли. Но не разбилась Луна. Она на шамана упала, как на мягкую подушку. Лопнул шаман, вода из него вытекла. Опять озеро стало. И Луна в нём плавает. Зачерпнула девочка Луну ведром, говорит: — Спаси друга моего, у тебя живая вода есть!
— Спасу, — соглашается Луна,- только ты у меня жить станешь! На Землю тебя не отпущу. Так твою любовь к другу проверю.
Согласилась девочка.
— Выплесни меня на друга своего, он и оживёт, — говорит Луна.
Принесли лебеди девочку к яранге шамана. Выплеснула она лунную воду на медведя. Ожил он. Встряхнулся, засмеялся от радости: хорошо жить. А девочку Луна с собой взяла.
В лунную ночь взгляни на небо: девочка на Луне стоит, на Землю смотрит, своих друзей ищет. Увидит, как хорошо им стало без шамана, засмеётся и побежит в лунную ярангу играть. И зовут её теперь: Девочка-Луна — Ытреч. Всё.

Девушка и Месяц

Жила одна девушка-сирота. злая мачеха то и дело бранила ее и не давала ей отдыха. Только и слышала сирота:
– Ступай туда! Сделай это!
Так продолжалось с самого раннего утра до самого позднего вечера.
Однажды мачеха послала бедную сироту на реку по воду.
Пришла девушка к реке, зачерпнула полные ведра и пошла обратно. А силы у нее нет – сделает она шаг, оупстит на землю тяжелые ведра и стоит. Долго она шла.
А мачеха бегает по юрте, сердится:
– Куда она запропала? Почему так долго не возвращается?..
Наконец выбежала она из юрты, увидела вдали сироту и принялась кричать и ругаться:
– Пусть тебя схватят и унесут к себе Солнце и Месяц!
И только она сказала это, как с неба сатли спускаться Солнце и Месяц. Увидела их девушка, испугалась и схватилась рукой за куст тальника.
Тут возле нее и опустились Солнце и Месяц.
Солнце хотело было унести девушку к себе, но Месяц сказал ему:
– Ты днем ходишь, а я хожу ночью – одному мне тоскливо и скучно. Отдай девушку мне!
Солнце сказало:
– Правду ты говоришь! Нельзя с тобой спорить, возьми девушку!
Обрадовался Месяц, подхватил девушку-сироту вместе с коромыслом, ведрами и кустом тальника и поднялся высоко-высоко.
Если посмотришь на Месяц – увидишь на нем девушку с ведрами и коромыслом. Стоит она и держится рукой за тальниковый куст.

Женщина и лиса

Одна богатая женщина втайне от мужа назначила в степи свидание совему возлюбленному. Пока шла она к месту встречи, её ограбили воры и оставили совершенно нагой. Не могла она в таком виде домой возвратиться и решила дождаться темноты. Накрылась ивовыми ветками и присела около дерева на берегу большого озера. Видит: бежит лисица и кусок мяса в зубах тащит, а над ней ворона кружит. Вдруг поднялся ветер, взыграла вода в озере, и большой волной выбросило на берег рыбину. Волна откатилась обратно, а рыбина затрепыхалась, забилась на берегу. Глядя на это, лиса оставила свой кусок мяса и побежала чтобы схватить рыбину. Тем временем поднялась другая волна и, накрыв рыбину, унесла её опять в озеро. Так что лиса не успела её схватить. А ворона, кружившая над лисой, не стала мешкать, схватила кус мяса и была такова. Вот сидит лиса, помахивает хвостом, да поглядывает то в сторону озера, то вслед улетевшей вороне.
Увидела всё это женщина, что сидела под деревом, накрывшись ивовыми ветками, и говорит лисе:
— Вот ведь как получается: держала ты в своих зубах мясо, но тебе рыбки захотелось. И вот поднялся кусок мяса в небо, а рыба канула в глубине озера. Позарилась ты на то и на другое, да ни с чем осталась.
— Это я, на тебя глядя, опростоволосилась, — отвечает лиса. — Был у тебя муж, однако возлюбленного увидеть захотелось. Пока шла на свидание, ограбили тебя воры. Вот и сидишь здесь, укрывшись листьями, ни к возлюбленному пойти не можешь в таком виде, ни домой возвратиться.
У каждого человека есть свой порок, без этого не бывает человека. Так что не спеши высмеивать чужие недостатки и ошибки, забывая о своих, говорят мудрые люди.
 

Зима и лето

Говорят, жирный конь считается хорошим, а богатый человек — мудрым… Не помню, кто придумал эту пословицу. И отец мой не помнит. И отец моего отца не помнит. И дед моего деда, сказывают, не помнит. Одно ясно — пословицу эту придумали богачи-нойоны. Дескать, смотрите, мы потому и богаты, что родимся умными, а бедняки-пастухи глупы от рождения, потому работают на нас, мудрых нойонов. Хитро сказано, да не очень! Вот вам небольшая сказка…
Так начал старый бабай, когда однажды вечером улусная молодежь собралась в его юрте.
Жил когда-то хан со своими прислужниками нойонами. Были эти нойоны один толще другого, другой жирнее третьего, третий хвастливей четвёртого. Знали нойоны одно — собирали налоги с населения, а потом лежали на мягких шкурах, пили архи и объедались до бесчувствия. Был среди ханских нойонов самый толстый и жирный, самый спесивый и хвастливый нойон Бадма. Не проходило и дня, чтобы он, важно поглаживая бритую голову, не уверял хана:
— Всемогущий хан! Жирный конь считается хорошим, а богатый человек — мудрым. Положись во всём на нас…
В это же время в далёкой степи жил один бедный пастух со своей дочкой, которая в народе прославилась умом и находчивостью. Говорили, что она могла разгадывать самые хитрые загадки, а главное, так смело и умно разговаривать с нойонами-сборщиками ханских налогов, что они каждый раз, обескураженные, уезжали от неё ни с чем.
Прослышал о дочке сам хан и рассердился:
— Неужели эта девчонка из рода козопасов умней моих нойонов?
И решил хан проверить её мудрость и остроумие. И приказал поехать к ней самому жирному и, как считалось, самому мудрому нойону Бадме. Тот сел на своего коня, такого же, как хозяин, жирного, чересчур откормленного и ещё раз похвастал:
— Всесильный хан! Жирный конь считается хорошим, а богатый человек — мудрым. Надейся на меня!
Долго ехал по степи важный нойон, а когда подъехал к юрте бедного пастуха, не увидел ничего, за что можно было бы привязать коня. Даже столбика не было около юрты — так бедно жил пастух. Потоптался нойон на одном месте и крикнул:
— Эй, кто там в юрте! За что привязать коня богатому нойону?
Распахнулась дверца юрты, и оттуда выглянула черноволосая девочка с бойкими, блестящими глазами. Послышался звучный голосок:
— Если хочешь привязать коня, то привяжи его за лето или за зиму…
— Как сказала? — остолбенел ханский прислужник.
— Я сказала: привяжи коня за лето или за зиму.
Нойон Бадма рассвирепел:
— Глупая девчонка! Неужели ты думаешь, что ханский нойон глупее тебя… Или ты не знаешь, что жирный конь считается…
Однако Бадма так и не договорил свою излюбленную пословицу. Юркая девочка захлопнула дверцу юрты и скрылась.
«Глупа, как овца, глупа» — подумал толстяк нойон и погнал скорей коня назад, чтобы обрадовать хана известием, что в простом народе не бывает умных людей. А дни в степи стояли жаркие. Палило солнце. Чересчур жирный, малообъезженный конь Бадмы вскоре раскис и сдал, отказавшись везти дальше своего толстого хозяина. Словом, не каждый жирный конь хорош… Нойон явился во дворец пешком, запылённый, в порванных унтах, но по-прежнему самодовольный и спесивый.
— Ну, что интересного слышал и видел? — спросил его хан.
— Ничего интересного, — отдышавшись, хихикнул Бадма, — ничего интересного. Глупа она, всемогущий хан, как овца.
И нойон рассказал хану о разговоре с дочкой пастуха. Хан задумался и спросил:
— А что еще ты видел у них возле юрты?
— Ничего, кроме худой телеги и саней.
— Сам ты дурак, Бадма,- нахмурился хан, — лето и зима это и есть телега и сани…- И подумал хан, что недолго ему со своими глупыми нойонами царствовать над народом.
 

Золотой перстень

В стародавнее время жила одна бедная женщина с маленьким сыном. Ничего у них не было, кроме шестидесяти медных монет. Как-то раз узнала мать, что в соседнем улусе продают хлеб. Отсчитала она двадцать монеток, дала их сыну и велела купить хлеба.
Мальчик побежал, поднялся на пригорок и увидел, что два озорника собираются убить щенка. Пожалел он щенка, дал мальчишкам двадцать монеток и принёс его в свою юрту.
— А где же хлеб? — спросила мать.
Сын всё рассказал матери и показал щенка. Ничего мать не сказала.
Осталось дома сорок медных монет. Через несколько дней мать снова послала сына за хлебом. Мальчик только поднялся на пригорок и увидел, что те же озорники мучают котёнка. Пожалел он котёнка, отдал мальчишкам деньги и притащил его домой.
— А где же хлеб и куда ты девал деньги? — спросила мать.
Сын всё рассказал и показал спасённого котёнка.
Мать заплакала и отдала ему последние двадцать монет, чтобы он купил хлеба. На этот раз мальчишек на пригорке не было, но двое взрослых собирались убить маленького львёнка. Отдал им мальчик последние деньги и тем спас львёнка от смерти.
Поняла мать, увидев львёнка, куда девал сын последние деньги и заплакала ещё горше. И приказала она, чтобы сын бросил львёнка в лесную чащу.
Не мог мальчик ослушаться матери и понёс львёнка в тайгу. Когда они отошли немного, львёнок сказал человеческим голосом:
— Не бросай меня мальчик… Отнеси к моей матери, она для тебя что хочешь сделает, что хочешь отдаст. А ты ничего не бери, а попроси у неё золотой перстень, который у неё находится на среднем пальце передней лапы.
Шли они, шли, и наконец, встретили львицу, такую большую, что мальчику стало страшно. Львица обрадовалась, увидев своего львёнка, стала ласкать его, а потом спросила мальчика, что ему дать, чем платить ему за то, что он спас её сыночка.
Мальчик дрожащим голосом попросил перстень со среднего пальца. Львица отдала, мальчик попрощался и пошёл домой. Дорогой он устал, проголодался, захотел спать. Присел под деревом и уснул. Когда он проснулся, то увидел рядом с собой в деревянной тарелке много варёного сочного мяса, а в стороне пасётся осёдланная лошадь. Понял мальчик, что не простой перстень подарила ему львица, а волшебный. Наелся он досыта, положил остальное в сумку, вскочил на коня и поскакал к дому. Мать увидела сына на коне, обрадовалась.
Построили они себе дом и с этого дня зажили сытно, без прежней нужды.
Прошло несколько лет. Мальчик вырос, женился. И тут случилась беда: как-то утром проснулся он и видит, что нет рядом молодой жены, нет под подушкой перстня, который подарила ему львица. И он уже не в новом доме, а в прежней ветхой юрте, не под бобровым одеялом, а под старой овчиной лежит… А на полке мышка сидит, жуёт сухую корку.
Поймал парень мышку рукой да и говорит:
— Всё у меня пропало… никто меня не жалеет и я никого не буду. Задавлю мышонка.
А мышка отвечает человеческим голосом:
— Не убивай меня, я тебе добрую службу сослужу, помогу перстень найти. Его твоя жена украла, она теперь за морем живёт…
Парень взял с собой собаку и кошку, которых раньше от смерти спас, взял мышку, и все они пошли искать волшебный перстень. Дошли они до моря, смотрят — на другом берегу стоит дом, из трубы клубится дымок.
Парень сел на собаку, на её хвост посадил кошку, на хвост кошке — мышку, и так они переплыли море… Парень остался на берегу, а собака, кошка и мышка пошли к дому. Кошка залезла на крышу, мышка шмыгнула под дверь и спряталась под кровать, а собака прямо зашла в дом. Жена парня увидела собаку, вынула изо рта золотой перстень да и говорит:
— Ой, как эта собака похожа на нашу…
Тут кошка сверху прыг воровке на голову — та с испугу уронила перстень — мышка подхватила его и все трое бросились вон из дома, к своему хозяину.
Возвратившись домой, они долго и счастливо жили все вместе: парень с матерью, собака, кошка и мышка.

Как перевелись в Сибири львы 

  В давние-давние времена жили львы в Сибири. Были они косматые, обросшие длинной шерстью и не боялись морозов.
Однажды встретил лев волка:
— Куда бежишь как сумасшедший?
— От смерти спасаюсь!
— Кто ж тебя напугал?
— Громкочихающий. Он раз чихнул — убил моего брата, во второй — сестру, в третий — ногу мне перебил. Видишь, хромаю.
Лев зарычал — горы задрожали, небо заплакало.
— Где этот громкочихающий? Я его в куски разорву! Голову брошу за дальнюю гору, ноги — на все четыре чтороны!
— Что ты! Он и тебя не пощадит, убегай!
Схватил лев волка за горло:
— Покажи мне громкочихающего, иначе задушу!
Пошли они. Встречают мальчика пастушонка.
— Этот? — злобно спрашивает лев.
— Нет, этот ещё не дорос.
Пришли они в степь. Стоит на холме дряхлый старик, пасёт стадо.
— Этот? — оскалил зубы лев.
— Нет, этот перерос.
Идут дальше. Навстречу им скачет на быстром коне охотник, за плечами у него ружьё. Лев и спросить волка не успел — охотник вскинул ружьё и выстрелил. Загорелась на льве его длинная шерсть. Бросился он бежать, за ним — волк. Остановились в тёмном овраге. Лев по земле катается, бешено рычит.
Волк его спрашивает:
— Сильно он чихает?
— Замолчи! Видишь, теперь я голый, только грива осталась да кисточки на кончике хвоста. Холодно, дрожь меня берёт.
— Куда же нам бежать от этого громкочихающего?
— Беги в лес.
Волк скрылся в дальнем перелеске, а лев убежал в жаркую страну, в безлюдную пустыню. Так перевелись в Сибири львы.
 

Как собака нашла себе хозяина-друга

  «Плохо жить одной, – решила собака. – Найти бы кого-нибудь самого смелого и сильного… Я была бы ему верным другом…» И пошла собака в лес искать себе друга. Только слышала она от зайца, что на свете самый смелый и сильный зверь – это волк, а он тут как тут, идет навстречу, зубами лязгает. Сказала ему собака:
– Давай, волк, дружить с тобой.
– Давай, – согласился волк. – Плохо одному…
Вечером легли они спать на мягкий мох под деревом. Ночью собака вдруг услышала какой-то шорох и принялась громко лаять. Волк испугался, поджал хвост и принялся унимать ее:
– Тише… Тише… Замолчи, не лай, услышит медведь – и тебя, и меня растерзает.
– Какой ты трусливый, – сказала собака. – Я меньше тебя, а и то не боюсь. Покажи мне медведя, что за зверь, интересно…
Пошли они тайгою. Скоро увидели, лежит в валежнике косматый бурый медведище…
– Вот он, – издали показал волк и убежал, оставив собаку одну.
Собака подошла к медведю и сказала, что хочет подружиться с ним. Медведь посмотрел на нее, проворчал :
– Ну ладно.
И стали они жить вместе.
Вечером улеглись спать, а собака опять услышала шорох и подняла лай. Медведь струсил и говорит:
– Не шуми ты, собака, а то тигр услышит… Нападет и разорвет нас с тобой.
«Нет, – подумала собака, – не годится он мне в товарищи, какого-то тигра боится…» – Покажи мне тигра, – попросила собака. Утром медведь тихонько сказал:
– Вон он идет, тигр… – Сказал и быстро убежал. «Большой зверь, сильный. Он, наверно, никого небоится. Буду с ним дружить», – решила собака.
Когда собака сказала тигру, что хочет с ним подружиться, тигр подумал, подумал и согласился.
Ночью, когда они спали, собака залаяла. Тигр вскочил и закричал на нее:
– Замолчи, лев услышит! Придет, обоих нас съест…
До того тигр перетрусил, что даже не стал показывать собаке, где живут львы, – побоялся. Пошла она одна. Искала, искала до самого вечера и не нашла льва. Ночью проснулась от страшного рева – земля содрогнулась, лес зашумел. Это был лев… Собака смело подошла к нему. Лев зарычал, грива у него встала дыбом.
– Что ты за зверь? – сердито спросил лев. – Почему не боишься меня? Я тебя задавлю.
Собака сказала, что хотела бы стать его другом.
– Ну что ж, – прорычал лев. – Иди со мной. Целый день они ходили вместе по лесам и степям, все звери от них прятались, а вечером легли спать в кустах.
Ночью собака проснулась и громко залаяла. Лез рассердился:
– Тише, тише! Услышит человек – убьет нас с тобой. У него есть огненная железная палка с громовым голосом.
Собаке захотелось узнать, какой это такой человек… Пошла она вместе со львом искать человека. Скоро им повстречался маленький мальчик.
– Может, зтот? – спросила собака.
– Этот… Только он еще не вырос. – И пошли они дальше. Потом увидели старика. Он шел медленно, опираясь на палку.
– Этот? – спросила собака.
– Этот… Только он уже одряхлел, видишь – ходит на трех ногах…
Через некоторое время встретили они здорового парня, который ехал верхом на коне.
– Вот он! – закричал лев и бросился назад. Подошла собака к человеку, помахала хвостом исказала, что ищет она самого смелого и сильного друга для себя.
– Давай, человек, подружимся.
– Это можно, – приветливо отвечает человек. – Только знай, что я не люблю трусов.
Вечером легли они спать. Ночью собака залаяла – ей послышался какой-то шорох. Человек вскочил, схватил ружье – огненную железную палку с громовым голосом, о которой говорил лев, и принялся вместе с собакой искать, кто это шумел поблизости.
– Нам с тобой никакой враг не страшен, – сказал он собаке.
Собака поняла, что нашла наконец друга с бесстрашным богатырским сердцем. С тех пор она верно служит человеку.

Конь и Изюбр

  В давние времена у изюбра было четыре глаза. Он очень гордился этим и считал себя самым быстрым из всех четвероногих.
Однажды изюбр встретил коня и говорит ему:
– Хорошо ты бегаешь, но все же не такой уж ты быстрый: никогда меня не догонишь!
– Нет, – говорит конь, – догоню!
– Как же ты это сделаешь? – спрашивает изюбр.
– Посажу на себя человека, скажу ему, чтобы погонял меня, и догоню!
Засмеялся изюбр и говорит:
– Ни за что ты меня не догонишь! А с седоком – и подавно!
– Догоню! – отвечает конь.
Побились об заклад и назначили время, когда побегут. Изюбр отправился пастись, силы набираться, а конь пошел к человеку и сказал:
– Садись на меня и погоняй! Будем скакать наперегонки с изюбром!
– Хорошо! – говорит человек.
В назначенный день сошлись конь и изюбр на открытом месте и поскакали.
Сначала изюбр шел впереди, но человек стал погонять коня, и конь скоро догнал и даже перегнал изюбра.
Со стыда и с досады изюбр горько заплакал. И плакал он так сильно и так долго, что из четырех своих глаз выплакал два. С тех пор у всех изюбров пониже глаз видны знаки – это следы от выплаканных глаз.
А конь с того времени остался у человека и до сих пор верно ему служит.

Красный бык

 В давние времена, говорят, жил один охотник с женой. У них был жирный красный бык. Однажды муж говорит:
– Давай заколем красного быка.
– Заколоть такого большого быка! Ведь нам не съесть всего мяса! – удивилась жена.
– Если сами не сможем съесть, то поможет красная лапа*, – рассмеялся муж.
– Если так, давай заколем, – согласилась жена.
Их разговор подслушал один парень, который жил поблизости.
Однажды муж отправился на охоту в лес. Как только он ушел, тот самый парень, который подслушал разговор, выкрасил руку красной глиной и протянул ее в окошко. Хозяйка в это время собралась варить мясо. Заметила красную руку, испугалась.
– Кто ты? – спрашивает она.
– Красная лапа. Мне нужно мясо красного быка.
Хозяйка подала кусок мяса. А парень спрятал мясо и снова, и снова протягивает красную руку. Так хозяйка отдала хитрецу все мясо.
Вернулся муж с охоты и говорит:
– Свари-ка мне мясо красного быка.
– Уже всё мясо.
– Так быстро кончилось? – удивился охотник.
– Красная лапа всё съела. Ты же сам сказал, когда мы кололи быка, что если не съедим мясо, то красная лапа поможет.
Рассердился охотник.
– Если не найду на белом свете человека глупее тебя, не вернусь домой, – сказал он и пошел, сам не зная куда.
Приходит наш охотник в один улус и видит: богач с сыновьями строит дом. Сидят они и колотят палками бревно.
– Что это вы делаете? – спросил охотник.
– Видишь, это бревно упрямится, не подходит: оно длинное. Вот мы и хотим проучить его, чтоб короче стало.
Удивился охотник их глупости, взял да и отрубил топором часть бревна. С тех пор, говорят, эти люди поумнели и палками бревна не укорачивают.
Пошел охотник дальше, приходит в другой улус. Там один человек, по виду богач, выходит из избы без окон, ставит маленький ящик, закрывает его и обратно заходит в избу.
– Что ты делаешь?
– Да не могу никак занести в избу солнечные лучи. Закрою их в ящик, пущу в избе, а там все так же темно.
Еще больше удивился охотник, взял топор, прорубил окно и пустил в избу солнечный свет. С тех пор, говорят, тамошние жители и стали рубить свои избы с окошками.
Охотник идет дальше и приходит в третий улус. Там была засуха, и тощий скот лизал черную землю. У одной избы собралось много народу, тащат корову за рога, хотят затащить ее на избу.
– Что вы делаете? – спросил охотник – Мы хотим, чтобы корова съела траву, которая растет на избе. Будьте добры, помогите нам.
Опять удивился охотник, разыскал он согнутое железо, наточил его и скосил траву на избе. С тех пор, говорят, тамошние жители и стали косить траву согнутым острым железом – косой. Охотник пошел дальше. Видит, во дворе богатого человека свинья с двенадцатью поросятами ходит. Охотник наш присел: любуется поросятами. Выходит из дому хозяйка и спрашивает:
– О чем ты говоришь с нашей свиньей?
Посмотрел охотник на хозяйку – не шутит ли она.
– А мы с ней поговорили по душам, – отвечает он, – она ведь доводится мне теткой. Я вот приехал пригласить свою тетю на свадьбу.
– Боже мой, это правда? Ну, что сказала тебе тетка?
– Она говорит: я могла бы съездить на свадьбу, но нет у меня ни одежды, ни украшений. Да и все мои двенадцать сыновей просто голы. Она обижается на вас, – говорит охотник.
Обрадовалась хозяйка случаю показать себя.
– А у нас все есть: и одежда, и украшения. Мы, ведь богаты! – говорит она. Одела хозяйка свинью в праздничную одежду, надела на шею ожерелье. Также одела двенадцать поросят и запрягла в тарантас тройку лошадей. Охотник посадил «свою тетку» с поросятами в тарантас и уехал. Выехал он на дорогу, спрятал лошадей, свинью и поросят в лесу, в стороне от дороги, и стал ждать погони.
Приехал домой хозяин свиньи. Его встречает жена.
– Наша свинья с сыновьями поехала гостить!
– Что-о?! – опешил хозяин.
– На свадьбу к племяннику поехала. Я одела свинью и ее поросят в праздничную одежду, надела ей на шею ожерелье, запрягла тройку, посадила на тарантас и проводила.
– О, что мелет эта дура! – заорал богатый человек, сел на быструю лошадь и поскакал в погоню. Он доскакал до места, где расходятся три дороги и видит: сидит человек, закрыл шапкой что-то на земле, к чему-то прислушивается.
– Ты не видел здесь человека со свиньей? Должен проехать по этой дороге, – спросил богатый человек.
– видел.
– Куда направился?
– По середине этих трех дорог.
– Слушай, мужичок, я очень быстро скакал и ужасно устал. Будь добр, садись на этого коня, догони того человека и приведи его ко мне, – говорит богатый человек.
– Некогда.
– Почему?
– А я, видишь ли, накрыл шапкой золотую птичку. Ее нельзя смотреть днем, можно только ночью. Иначе она превратится в обыкновенную птичку.
– Давай сюда! Я подержу, пока ты приедешь.
– Ну что ж! Придется помочь доброму человеку. Только смотри, если откроешь до ночи – не будет золотой птички. – Охотник сел на хозяйскую лошадь и помчался. Разыскал тарантас со свиньей и преспокойно поехал домой.
А тот, богатый, сидит, боится выпустить золотую птичку и лишиться золота, сидит, осторожно придавливая шапку. Человек, которого он отправил, не возвращается. Наступила ночь. «Хорошо, – думает жадный богач, – пусть не возвращается, заберу я золотую птичку себе. Это куда будет дороже свиньи и тарантаса!» Сунул он руку под шапку, а там кусок сухого коровьего помета. Богатый чуть не умер со стыда и злости.
– Тьфу, черт! Дурная голова обманута собакой! – и пошагал обратно.
Между тем, наш охотник приехал домой и говорит жене:
– Зря я рассердился на тебя. Оказывается, есть такие люди на свете, которые в семь раз глупее тебя.
 

Крестьянин Тархас

  Давно это было. Как-то узкоглазый хан Олзой от нечего делать издал указ: «Кто сумеет обмануть меня так, чтобы я поверил, тому отдам полную чашу золота». Узнал об этом указе пастух Малаасгай, пришел к узкоглазому хану Олзою и говорит:
– Хан-батюшка, у моего отца был такой длинный шест, что он мог им перемешивать звезды на небе.
– Да это ерунда. Вот когда закуривал мой хан-отец свою трубку во дворе, то зажигал ее прямо от солнца. Вот какая была у него длинная трубка.
Услышал зто пастух Малаасгай и молча вышел. Услышал об этом указе портной Олёодой, пришел к узкоглазому хану Олзою и сказал:
– Хан-батюшка, вчера загремел гром так, что разорвал небесный шов – Млечный Путь. Мне пришлось до позднего вечера зашивать эти швы.
– Да, мой портной Олёодой, хорошим делом ты занимался. Но вот плохо ты зашивал, недавно утром прошел дождь, – говорит Олзой-хан, посмеиваясь над Олёодоем.
Замолчал портной Олёодой и тоже молча вышел.
Услышал об указе крестьянин Тархас, который засевал просо на вершине оврага Таряата. Он прискакал на телеге с пустой бочкой. Узкоглазый хан Олзой очень удивился этому и спрашивает:
– О! Крестьянин Тархас, что за пустую бочку с грохотом привез?
– Приехал за долгами, – отвечает тот.
– А что за долг? Когда это было? Когда я тебе задолжал? Я об этом не помню, – говорит хан.
– Ты забыл, как у меня взял вот эту бочку, наполненную золотом, – говорит Тархас.
– Не ври.
– Если я вру, отдай мне полную чашку золота!
– Нет, не врешь, это правда!
– Если правда, то дай бочку золота!
Так узкоглазый хан Олзой проиграл находчивому крестьянину

Тархасу чашку золота, которым дорожил.
 

Медведь

 Жил-был бедный посудник. С утра до ночи мастерил он деревянную утварь, этим и кормился.
Вот пошел он однажды на берег моря вырубить мягкую да гибкую ветку для обруча на туесок. увидел красную березу и уже топор над нею занес, как говорит береза человеческим голосом:
– Не губи меня, добрый человек! Не руби моих красных ветвей. Проси, что захочешь. Любое твое желание исполню.
– Будь по-твоему, – согласился посудник. – Только сделай меня купцом.
И дня не прошло, как разбогател вчерашний бедняк, купцом сделался. На подворье у него работников – не сосчитать, в амбарах разного товару видимо-невидимо, в тугой мошне денег полно. А сам бывший посудник по двору ходит, на слуг своих покрикивает. Но скоро надоела ему такая жизнь. Опять пошел бывший посудник к красной березе.
– Хочу быть царем! – говорит.
Оглянуться не успел, как сделалось вокруг него дивное царство. даже слуги в том царстве в бобровых шапках ходят, а богатые люди низко кланяются царю-батюшке. И никто не вспоминает, что был он когда-то бедным посудником. «Одна береза об этом знает», – думает новоиспеченный царь. А раз так, решил он срубить красную березу.
Сказано – сделано. Отправился царь в сопровождении своего войска на берег моря. Увидев красную березу, кинулись слуги с острыми топорами исполнять царское повеление. Но зашумела береза всеми ветвями, заговорила человеческим голосом:
– Оглянитесь а своего царя.
Оглянулись слуги и видят: царь превратился в медведя и пустился бежать в дремучий лес. Но разве убежишь от самого себя.
Вот почему буряты говорят, что медведь прежде был царем, а встретившись с глазу на глаз, обязательно обратятся к нему со словами: «Царь-человек, уступи дорогу!» – и медведь сворачивает, рассказывает таежный народ.

Меткая стрела.

Мээл-батор всю свою долгую жизнь состязался в борьбе со многими удалыми и сильными баторами, но никогда его спина не касалась земли – никто не мог его побороть. Родной народ батора гордился его силой, умом и смекалкой. По соседству жил другой молодой, но хвастливый и завистливый батор Ээлэн. Нападать на чужие земли, отбивать чужой скот было первым занятием этого батора.
Прослышав о силе и славе Мээла, хвастливый батор решил сразиться с соседом. Для этого он собрал триста воинов и двинулся с ними на родину батора Мээла. Прибыв с войском на границу, Ээлэн-батор через посыльного известил старого батора:
«Ты, когда-то, говорят, побил моего отца. Поэтому я пришел к тебе с войною. Молодой щенок всегда зубаст – молодой батор всегда силен. Попробуй устоять против меня. Жду ответа до следующего солнца, после этого сразу наступаю»…
Мээл-батор спокойно, как и подобает его годам и опыту, принял дерзкий вызов и, в свою очередь, прислал ответ через посыльного:
«Если хочешь меряться силами – попробуем».
Получив ответ, Ээлэн-батор сердито пробурчал:
– Ага, значит, ты не жалеешь свои гнилые желтые кости – и поставил в широкой степи Шамша много войлочных юрт и стал ждать рассвета.
В ту же ночь Мээл-батор двинулся в поход против врага. Самое удивительное было то, что старый батор шел на битву без войска. Он взял с собой только один любимый костяной лук и одну хорошо оперенную стрелу с железным наконечником. А также пригласил с собой одного лучшего наблюдательного охотника-следопыта. Вот и все войско опытного Мээл-батора.

Старый батор и его разведчик долго шли по широкой степи Шамша, прислушиваясь к ночным шорохам травы. Наконец, они увидели множество огней. Сколько их было, трудно подсчитать, как нельзя подсчитать большой табун лошадей, сбившийся в кучу среди степи. Это горели костры, разведенные воинами Ээлэн-батора.
– Много войска привел батор чужой земли. Справимся ли? – спросил охотник-следопыт, с тревогой поглядывая на желтые огни костров, которых не подсчитать самому опытному табунщику или чабану.
– Попробуем, – загадочно улыбнулся славный батор, – хорошие собаки-овчарки не считают, сколько волков напало на отару овец, а хватают за горло вожака волчьей стаи, которая после того разбегается… Слушай старого батора – иди в широкую степь Шамша, где горят костры воинов чужой земли. Там, среди многих юрт, найди самую большую, самую богато украшенную юрту. В ней, я думаю, отдыхает сам Ээлэн-батор. Скажи ему, что я прошу у него на трубку табаку, так как, торопясь в поход, забыл дома кисет. А сам в это время примечай, каков из себя чужой батор, сколько вершков его тело в длину и ширину, в каком месте своей юрты он постоянно сидит, поедая жирную баранину. Потом найдешь меня на той, северной горе и расскажешь, что видел. Иди, мой друг смело…
Вскоре разведчик был среди многих войлочных юрт. И увидел самую большую и богато украшенную юрту, остроконечную, из белого войлока. Когда он подошел к юрте, то услышал могучий голос, доносившийся из-за белого войлока. Разведчик смерил глазами размеры юрты. Высота ее была больше восьми шагов, ширина – больше шестнадцати. Стража пропустила разведчика в юрту, так как он был без оружия и хорошо объяснил, зачем пришел к чужому батору.
Ээлэн-батор сидел на белых войлоках прямо под дымоходом, упершись плечами в скаты юрты. По обеим сторонам великана в двух больших котлах кипел желтый чай. У каждого котла работало четверо слуг. Они подавали батору чай чашку за чашкой, которые он осушал до дна одним могучим глотком.
Разведчик поздоровался, сказал:
– Наш батор просил у тебя для знакомства табаку. Торопясь в поход, он забыл свой кисет дома.
– Значит, решил старый верблюд воевать, – усмехнулся Ээлэн-батор, – ну что ж, передай ему мой табак: пусть еще раз покурит перед смертью, пока у него не почернел живот.
И великан отсыпал из своего кисета крепкий красный табак.
Разведчик вернулся к своему батору, который поджидал его на северной горе, и подробно передал обо всем, что видел. Не забыл передать и хвастливые слова батора чужой земли.
– Вот он какой, – спокойно улыбнулся Мээл-батор, – Ну, что ж, посмотрим, чей живот вперед почернеет…
И он обратился к разведчику-следопыту:
– А теперь, мой друг, возвращайся обратно, но уже ползи, чтобы не заметила стража Ээлэн-батора. Я думаю, он съел много баранины и до сих пор пьет свой желтый чай. Думаю, выпьет еще ведер десять, пока не завалится спать. Надо торопиться, пока он сидит, подперев плечами потолок своей юрты. Подползи к юрте Ээлэ-батора с северной стороны и высеки огнивом искру как раз напротив спинного хребта чужого великана. После этого быстро отбеги в сторону, потом послушай, что будет в юрте…
Ночь стала еще темней, когда следопыт вернулся к войлочным юртам врагов. Стражники стояли через каждые десять шагов, перекликаясь между собой зычными голосами. Но ловкий следопыт-охотник прополз на животе между стражниками так, что не сломал и одного сухого стебелька в траве. Он подошел к высокой юрте с северной стороны, достал огниво и высек искру как раз напротив спинного хребта великана, который по-прежнему сидел в своей юрте, глотал чай и разговаривал громоподобным голосом. Как только блеснула искра, высеченная огнивом, разведчик отскочил в сторону и в тот же миг услышал могучий свист стрелы. Она прилетела со стороны северной горы, где сидел Мээл-батор. Стрела пронзила белую кошму высокой юрты и в тот же момент разведчик услышал внутри юрты страшный голос великана:
– Довольно! Не время пить чай. Чувствую в своей спине острое и холодное железо. Откуда оно? Бейте тревогу!
Раздался рев трубы. Немедленно в стане пришельцев поднялся шум, крики испуганных людей, ржание лошадей. Костры погасли, и в полной темноте воины сшибали друг друга, садились вместо боевых коней на коров, хватали вместо копий и стрел поленья дров, надевали на головы вместо шапок котлы, в которых всю ночь варили мясо награбленных коров и овец…
Пользуясь суматохой, смелый разведчик-следопыт покинул стоянку чужого войска и явился на северную гору к Мээл-батору. Тот выслушал его рассказ и спросил:
– Твой глаз и рука не знают ошибок? Ты высек искру своим огнивом точно против спинного хребта хвастуна?
– Да, мой глаз и рука ошибок не знают, почтенный батор, – скромно ответил знаменитый охотник-следопыт.
– Довольно! Верю тебе. Моя стрела летела с большой силой и меткостью. Она сделала свое дело. Враг больше не придет.
И двое славных, преисполненных радостью баторов спустились с северной горы в теплую ложбину. Тут они развязали свои походные мешки. Сварили самое лучшее мясо. Выпили самое крепкое и душистое архи. Потом легли спать. Наступило утро. Свежий северный ветер угонял остатки черных туч в ту сторону, откуда пришел со своим войском хвастливый Ээлэн-батор – любитель войн и чужого добра.
– Поднимись на тот холмик и посмотри, что делают наши враги, – сказал верному разведчику Мээл-батор.
Тот поднялся на холмик.
– Вижу, что юрты разобраны, и воины чужой земли уходят туда, откуда пришли. На месте стоянки остались только пепельные круги от костров да большой рыжий верблюд. Он лежит возле того места, где была высокая юрта чужого батора.
– Посмотрим, какого верблюда они бросили там, – усмехнулся Мээл-батор и вместе с разведчиком направился к стоянке врага. И тут оказалось, что лежит в степи не большой рыжий верблюд, а сам умирающий Ээлэн-батор. Он слишком тяжел, а потому воины, в панике спешившие на юг, бросили своего вожака на съедение волкам.
Баторы-враги, никогда до этого не видавшие друг друга, встретились глазами. Ээлэн-батор приподнялся на локтях с земли и глухо сказал:
– Седой батор, я много слышал о тебе. Говорят, что в борьбе с сильнейшими твоя спина никогда не касалась земли. Это твоя стрела, пущенная с вершины северной горы, пронзила мою спину? Ты стар годами, и я подумал, что твои руки и глаза тоже постарели. И в этом я просчитался. Почему ты решил убить меня с дальнего расстояния?
– А почему ты пришел сюда издалека? Ты искал моей смерти, а нашел свою, – ответил Мээл-батор.
– Я человек молодой, мне еще надо бы пожить на золотой земле.
– Если ты хотел жить на золотой земле, так почему не жил на своей земле, а хотел отнять мою землю? Или тебе тесно стало на золотой земле?
– Допустим, ты прав, седой батор. Но ты был неправ, когда пустил свою стрелу ночью, издалека, сквозь кошму моей юрты. Это не по правилам битвы…
Мээл-батор рассмеялся.
– Когда ты напал на нашу землю, ты разве спрашивал нас, нападать тебе или нет? И разве после того мы будем советоваться с тобой, как нам убить тебя?
Ээлэн-батор, не найдя что ответить, закрыл глаза.
– Вынь свою стрелу… – попросил он Мээл-батора.
Седой батор вынул стрелу из спины пришельца, после чего тот испустил дух.
Так славный Мээл-батор одним могучим и метким ударом стрелы, направленной в ночной темноте на высеченную огнивом искорку, освободил землю от нашествия лютого врага.
Так рассказывают об этом старики.

Молодец Гуун Сээжэ, Сын Старика Таряаши

  В далекие прежние времена жил на свете семидесятитрехлетний старик Таряаша со своей женой и маленьким сыном по имени Гуун Сээжэ.
Однажды утром, сидя за завтраком, говорит старик своей жене:
– Сны мои стали нехорошими, видать, жизнь подходит к концу. Надо бы завершить все земные дела, да не успеваю. Когда я был молодым-неженатым, отец послал меня на другой берег моря расставить силки на зайцев. С тех пор я не удосужился их проверить. Пусть это сделает после моей смерти Гуун Сээжэ.
Через малое время старик Таряаша умер. Поплакали мать с сыном, погоревали и стали вдвоем жить.
Когда Гуун Сээжэ подрос, мать смастерила ему лук из красной березы и стрелы из ивовых прутьев. Стал Гуун Сээжэ на охоту ходить, зверя да птицу на пропитание добывать. Так незаметно и возмужал, настоящим молодцем вырос: лицо багровое, как закат перед ветренной погодой; зубы не уступят в крепости железной копалке, – не мальчик, а мужчина; не охотник, а золото. Стрелял он так метко, что летящих с юга птиц не пропускал на север, а северные не могли пролететь на юг.
Однажды за утренним чаем мать вспомнила:
– Еще в молодые годы твой отец Таряаша был послан твоим дедом расставить силки на другом берегу моря. Отец так и сделал, а вот проверить силки не удосужился. Он завещал довершить начатое тебе. Теперь, сынок, твои руки умеют завязывать торока и впотьмах, а ног сами находят стремена. Настала пора исполнить отцовскую волю.
– Ничего не поделаешь, придется ехать, – только и сказал молодец Гуун Сээжэ. Взял он себе в товарищи да в попутчики соседского парня, и тправились они в путь.
Едут – не останавливаясь, скачут – не сдерживая коней. На исходе девятого дня, на гребне десятого перевала настигли они двух всадников. Один из них скачет на буланом коне, в серебряном седле, в дэгэле из черного шелка, подпоясанном нитяным кушаком, в блестящих сапогах из мягкой кожи. А у другого и конь поплоше, и седло попроще, и одежда победнее.
– Я сын богатого торговца Гэлдэра, зовут меня Гэнэн Эрхэ, – говорит всадник на буланом коне.
– Я его товарищ в пути и друг в испытаниях, зовут меня Шумар, – добавляет другой.
– Далеко ли путь держите? – спрашивает Гуун Сээжэ.
– Едем мы по ту сторону моря, к богатому хану Далаю. Хочу жениться на ханской дочери – красавице Дангир Шара, которую берегут от сглаза за семьюдесятью занавесками – отвечает Гэнэн Эрхэ.
– Наш путь тоже лежит на другой берег, – говорит Гуун Сээжэ. – Еще в дни своей молодости мой покойный отец расставил там силки на зайцев и перед своей кончиной завещал мне их проверить.
– Какую глупость ты говоришь! – рассмеялся Гэнэн Эрхэ. – Если и попалась некогда добыча в ваши силки, то теперь от нее даже праха не осталось – давно ветром разнесло.
Тем временем подъехали они к морю и стали решать, как на другой берег переправиться.
– Нужно сначала пустить стрелу по верху, а потом – по низу, и только тогда пускаться в путь, – говорит Гуун Сээжэ.
– Ты не умнее своего покойного отца, – сказал на это Гэнэн Эрхэ. – Какая польза от стрельбы из лука, елси пришло время помериться резвостью да выносливостью коней, а не силою больших пальцев! – ударил он коня кнутом и вскачь заехал в море. Первая же волна едва не сбила его, конь с трудом удержался на плаву. Растеряв все, что было в тороках, изрядно потрепанный морской качкой, еле-еле добрался хвастливый Гэнэн Эрхэ до другого берега. Не сладко пришлось и его попутчику.
Сын старика Таряаши, сметливый Гуун Сээжэ, заметил ему вслед:
– В степи важно направление не терять, а на море – конем управлять. Но и в степи, и на море нужно выбирать самый верный путь.
И поехал он вверх по берегу, пустил стрелу по верху – показала она кратчайший путь, пустил стрелу по низу – показала стрела самое мелкое место. Переправился Гуун Сээжэ без лишних хлопот и товарища за собою провел.
Вышли они на берег, видят – Гэнэн Эрхэ с попутчиком Шумаром одежду сушат, о потерянном снаряжении горюют. Переночевали все вчетвером на месте их привала, а на ранней зорьке отправились дальше.
Вот показался вдали многоярусный белый дворец Далай Баян-хана.
– У здешнего хана правый глаз выпученный, а левый – с прищуром, – заметил Гуун Сээжэ.
– Как ты можешь говорить несусветное про человека, даже не увидав его! – возмутился Гэнэн Эрхэ. – Лучше бы ты прикусил свой длинный язык и не позорил моего будущего тестя, – сказав так, хлестнул своего коня и помчался впереди всех во дворец.
Узнав о его прибытии, хан пригласил сына богатого торговца в высокий светлый дворец, а Гуун Сээжэ вместе с двумя другими спутниками отправил на скотный двор.
Сажали сына торговца за белый серебряный стол, сытным обедом угощали; сажали за красный золотой стол – сладкими напитками потчевали.
– Куда путь держите? – спрашивает хан.
– Не дальше этого порога, – отвечает Гэнэн Эрхэ. – А ехал я дорогой жениха.
– Крепость железа узнают при ударе, а чужого человека – во время испытаний, – заметил на это хан.
А про Гуун Сээжэ никто и не вспомнил. Тоько красавица Дангир Шара догадалась угостить его. Налила она в золотую чашку густого чая, положила на поднос два медовых пряника, отсчитала семь кусочков сахара и подает служанке.
– Отнеси гостям на скотный двор, – говорит. И, подумав немного, добавила: – Когда передашь угощение, спроси: «До края ли берегов доходят волны черного моря? Не заметно ли чужих следов на луне и на солнце? Все ли семь звезд из созвездия Семи Страцев видны сегодня на небе?»По дороге служанка отпила чаю, откусила от пряника и съела кусочек сахара.Спрашивает ее Гуун Сээжэ:
– Кто отправил тебя с едой и чаем?
– Красавица Дангир Шара, – отвечает служанка. – И еще она велела спросить: «До края ли берегов доходят воды чрного моря? Не заметно ли чужих следов на луне и на солнце? Все ли Семь Старцев видны гостям?» – Передай своей хозяйке, – улыбнулся Гуун Сээжэ, – что не видно одной звезды. На одной половине луны есть чужие следы. А черное море заметно обмелело.
Возвратилась служанка к своей хозяйке и слово в слово передала сказанное ей гостями. И тогда накинулась Дангир Шара на сулжанку:
– Зачем ты отпила из золотой чашки? – гневно спросила ее, – зачем надкусила пряник и съела кусочек сахара?
Хозяйка бранится, служанка плачет, золотое время идет по земле бурят.
Назавтра хан вспомнил об остальных гостях. Побежала служанка на скотный двор и кричит через забор:
– Тот, что в нагольном тулупе, в сыромятных сапогах, выходи! Хан требует тебя предстать пред его грозные очи!
Затянул Гуун Сээжэ свой пояс потуже и направился во дворец. Вошел в покои и важно, как хан, поздоровался; учтиво, как ханша, поклонился. Сел Далай Баян-хан в сандаловое кресло и спрашивает:
– Чей ты будешь и куда путь держишь?
– Я сые старика Таряаши, зовут меня Гуун Сээжэ. Живу я на другом ьерегу моря, – отвечает молодец. – Приехал осмотреть силки, поставленные еще моим отцом.
– Ах вот про какие силки ты вспомнил! – хлопнул себя по бокам удивленный до крайности хан. – Как же, как же, знавал я в молодости метко стрелявшего и выпивавшего в меру Таряаши с того берега. Мы с ним частенько бывали вместе на облавной охоте. Однажды, гордые и задорные, мы обменялись на радостях кушаками. И теперь ты приехал за невестой. Нечего сказать, хорошая добыча попалась в силки, расставленные твоим родителем!
Отбросил хан свою чашу с густым чаем в сторону, вздулись его желваки, и проговрил он сквозь зубы:
– Крепость железа узнают при ударе, а чужого человека – во время испытаний.
И хан обратился к совему первому батору Улану:
– На третий день после рождения моей красавицы дочери дангир Шара я приказал заколоть трехгодовалого бычка и завялить его. Пусть слуги сварят сушеное мясо.
Под присмотром батора Улана сварили слуги сушеное бычье мясо, разложили на десяти больших деревянных блюдах. Взялись за каждое блюдо по два человека и поставили угощение перед гостями. И сказал тогда хан:
– Ну, молодцы, пришел черед показать свою удаль да сноровку. Пятнадцать лет вялилось это мясо, стало оно тверже камня. Вам же предстоит угостить всех собравшихся сегодня во дворце, чтобы каждому досталось по кусочку говядины с большой палец величиной – не больше и не меньше.
Вынул свой нож из золоченых ножен, висевших на черном шелковом кушаке, сын богатого торговца Гэлдэра – Гэнэн Эрхэ. Вытащил из-за голенища сыромятного сапога свой нож с деревянным черенком сын старика Таряаши – Гуун Сээжэ.
Посмотрели два здоровых красных молодца друг на друга и взялись за дело. Как проведет ножом Гуун Сээжэ – так и отрежет кусочек с большой палец величиной. Как проведет ножом Гэнэн Эрхэ – на мясе даже разреза не остается, не берет его нож вяленную пятнадцать лет говядину. Точит он лезвие до блеска, вздуваются его желваки. «Что за чертово мясо!» – ругается сын торговца.
– Это тв наговорами испортил мой нож! – накинулся Гэнэн Эрхэ на своего удачливого соперника. – Сейчас я проткну тебя насквозь!
– Разве ты не слышал слова хана-батюшки? – встал между ними батор Улан. – Крепость железа узнают при ударе, а чужого человека – во время испытаний. Никто не виноват, что родился ты хилым и обречен носить тупой нож! – сказал он так, взял сына торговца за шиворот и вытолкал во двор.
Разрезал Гуун Сээжэ мясо, сушившееся пятнадцать лет, на кусочки с большой палец величиной и раздал всем присутствующим, не пропустив ни одного, не обделив никого – ни малого, ни большого. Глядя на это, говорит Далай Баян-хан:
– Первое испытание показало, что ты способен совершить задуманное и добыть желаемое. Однако второе будет потрудней. На завтрашней зорьке отправишься в густую западную тайгу, встретишь громадного бурого медведя, узнаешь его возраст и вернешься обратно.
Не спит всю ночь сын старика Таряаши, ворочается с боку на бок, все думает, как узнать возраст таежного медведя и вернуться целым и невредимым. Вдруг заскрипела дверь. Вздрогнул Гуун Сээжэ.
– Кто это? – спрашивает.
– Я, – донеслось в ответ, – живущая за семьюдесятью занавесками, дочь знатного Далай Баян-хана – Дангир Шара. Собрала тебе съестных припасов в дорогу да сказать хочу: захвати с собой оленьи рога, и когда приблизишься к берлоге, поставь их на голову. Об остальном не беспокойся.
Удивился Гуун Сээжэ такому совету, и долго еще уснуть не мог, когда красавица так же неслышно исчезла, как и появилась.
На ранней зорьке оседлал молодец своего худого рыжего коня и поехал узнавать возраст бурого таежного медведя. Подъехал к берлоге, поставил Гуун Сээжэ оленьи рога на голову и крикнул:
– Выходи, таежный хозяин!
Вылез медведь из берлоги, глянул на странное существо и закричал:
– Девяносто семь лет живу на белом свете, а среди двуногих впервые вижу увенчанного оленьими рогами.
Молодцу только этого и надо было. Хлестнул он совего коня жгучей плеткой и поскакал обратной дорогой.
– Батюшка хан! – закричал он с порога. – Таежный бурый медведь говорит, что ему девяносто семь лет.
– И здесь ты не сплоховал, – похвалил подобревший хан. – И здесь ты показал себя настоящим молодцем. Вот тебе тогда еще одна задача: в железной клетке, на гранитном камне сидит снежный барс. возьми деревянный топор – выгони из клетки барса и расколи камень.
Опять не спится молодцу. Но как и в прошлый раз, скрипнула дверь, вошла красавица Дангир Шара, вырвала из своих волос самый тонкий волос из золота и протянула суженому со словами:
– Когда зайдешь в клетку к барсу – ударь его этим волоском. Барс присмиреет и выйдет. Брось волосок на камень и стукни по нему деревянным топором – камень и расколется.
На другой день ударили в северный барабан – созвали подданных с севера, ударили в южный барабан – собрали подданных с юга. Обступили они клетку со снежным барсом, смотрят: под силу ли будет молодцу одолеть могучего зверя?
А Гуун Сээжэ открыл железную клетку, взмахнул волоском, задел им снежного барса, и стал тот смирнее кошки, ласково урча, потерся о сыромятный сапог бесстрашного молодца и вышел из клетки. Положил Гуун Сээжэ волосок на гранитный камень, ударил деревянным топором – и рассыпался камень на мелкие кусочки.
Сошел тогда Далай Баян-хан с тронного места и говорит:
– Хотя ты и в нагольном тулупе да в сыромятных сапогах ходишь, а показал себя настоящим молодцем. Теперь я не спорю: твой отец Таряаша был хорошим охотником, и в его силки попала знатная добыча. Она твоя по праву.
Взял Гуун Сээжэ в жены красавицу Дангир Шара и отправился под родное поднебесье. Отдал Далай Баян-хан в приданое любимой дочери половину скота и вторую часть драгоценностей.
Жена старика Таряаши, выйдя однажды из дома, крытого корой, сильно удивилась, увидев неисчислимые стада, волнами наплывающие к ее подворью. А когда узнала своего сына, не могла нарадоваться: забывала, где стоит, не замечала, где сидит.
У Гуун Сээжэ с женой детей народилось полное одеяло. Пастбища их были полны скотом, сундуки полны золотом и серебром. Счастливо жили они, радуя свой славный народ.

Мэргэн Зорикто

  В старое, давнее время недалеко от Байкала жил богатый-пребогатый бурят по имени Сарай. Когда стала его одолевать старость, он позвал к себе в юрту жену-красавицу Долгор и спрашивает ее:
– Как же мы будем дальше без детей жить? Кому наше богатство достанется? Кто нам подаст чашку чая, когда мы с тобой захвораем?
– То верно, – отвечает красавица Долгор. – Худо без детей, ой как худо. Умрем, и некому даже глаз нам закрыть.
Попечалился Сарай вместе с Долгор, подумал и говорит:
– Нет большего счастья, чем иметь детей. Чем же мы прогневали бурхана, что обделил он нас? Богатство, что мы имеем, от трудов наших идет, кругом степи и горы богаты травой, растет скот не по дням, а по часам.
[Бурхан – дословно: бог, всевышний. (Здесь и далее, кроме особо оговоренных случаев, примечания составителя.)]
Долго горевал богач, много ночей не спала красавица Долгор. Узнав о горе богача, бедный сосед пришел и посоветовал:
– Не тужите, все уладится. Принесу я вам из лесу такую траву, что от нее старый становится молодым, а бездетные большой семьей обзаводятся.
Обрадовался богач. Даже слезы выступили.
– Половину состояния тебе отдам, если твои слова сбудутся.
– Ничего мне от тебя не надо, Сарай, только выполни мой совет: пей ту траву, что я принесу, три раза в сутки, и у тебя будут дети на загляденье.
Ждет не дождется старый Сарай соседа с травой. Наконец сосед приходит и отдает ему пучок травы, которой богач в своих родных местах никогда не видел. Много ли времени прошло, мало ли минуло, никто не помнит. Только в один прекрасный день красавица Долгор разродилась и принесла сына. Потом – второго и третьего. Жили сыновья в довольстве, росли скоро.
Время быстро летит, прошло несколько лет, и сыновья стали взрослыми. Не нарадуется на них отец, а о матери и говорить нечего. Только и разговору, что о сыновьях. Подошли дни, когда двух старших уже женить надо. Пустились они по улусам и нашли себе таких жен, что ни в сказке сказать ни пером описать, одна красивее другой, обе такие мастерицы на все руки, что все одноулусники Сарая удивлялись, как можно было найти красавиц и мастериц, каких мало на белом свете. Унты сошьют – хоть год по степи и тайге броди – ни за что не износишь, рукавицы стачают так, что тепло не выпускают, а шубу скроят всем на удивление: в горах не замерзнешь, на льду Байкала ночуешь, как в теплой юрте. Всему этому тоже рад старый богач, а вместе с ним радуется и красавица Долгор. Только одно ее печалит, что младший сын, которого со дня рождения нарекли Мэргэном Зорикто, будто умом слаб, говорит мало, все больше молчит. От братьев старших стороной держится, старается на глаза меньше попадать. Все это заметила мать давно, да все боится сказать старому Сараю, вдруг он скажет, что плохо выносила его в утробе, раз от рождения такой. Вот как-то старый Сарай подозвал к себе Долгор и спрашивает:
[Улус – здесь: удел князя.]
– Чего ты все время хмурой ходишь? Может, горе на душе есть, скажи?
– Нет у меня никакого горя, – скрывая от мужа правду, сказала Долгор и отвернулась.
– Твое горе – мое горе, – сказал Сарай. – Может, я тебя чем обидел, ведь уставшему коню и уздечка в тягость.
Посмотрела на своего Сарая красавица Долгор, ничего не сказала и пошла прочь. Не по нраву пришлось это Сараю. Вернул он Долгор и спрашивает:
– Скажи мне, Долгор, правду ли я думаю, что младший сын наш дурак, или только прикидывается дураком?
– Не знаю, Сарай, не мастерица я пытать чужой ум.
Через день подзывает к себе Сарай младшего сына Мэргзна Зорикто и говорит ему:
– Вот тебе, сын мой, деньги, иди в город и купи себе чего хочешь.
– Ладно, схожу, – ответил Зорикто и сразу же направился в город.
Пошел Зорикто в город не торопясь. Где кустик увидит, остановится, посмотрит и дальше путь держит. Подолгу сидел он у ручейков, любуясь, как вода переливается на камнях, как маленькие рыбки в погоне за пищей снуют с быстротою пули. Все это очень интересно Зорикто. Увидит высокую толстую лиственницу и на нее заглянет. Любопытный он был, а спросить не у кого: почему лиственница растет до самого неба, почему береза белая и так соку в ней много, почему кедрач не везде растет, а только в стороне от жилых мест. Чем и как звери живут, почему птицы летают, а он вот, Зорикто, только по земле умеет ходить.
Так в думах да раздумьях Зорикто дошел до города. Зашел он в одну лавку, ничего не купил, заглянул в другую, тоже ничего подходящего не нашел, и подался он на базар. Тут народу видимо-невидимо, всё больше продают, а не покупают. В такой толпе и заблудиться можно; хуже, чем в тайге. Походил, походил Зорикто, потолкался и пошел домой ни с чем. Приходит к отцу с матерью, ложится спать и спит больше суток. Умаялся дорогой, шутка ли, пешком в город сходить. Проснулся Зорикто, отец его спрашивает:
– Чем порадуешь старика, что купил?
– Ничего не купил, – отвечает Зорикто.
– Зачем же ты тогда ноги ломал?
– Искал бурхана, не нашел, вот и пустым пришел домой. Кроме бурхана, мне ничего не надо.
– А знаешь ли ты, что такое бурхан? – спросил отец сына.
Ничего не сказал Зорикто, он только надел шапку, попрощался с отцом и сказал:
– Ну, отец, будь здоров, счастливо тебе оставаться. Мне пора в путь-дорогу, пойду себя покажу, людей посмотрю.
Вышел Зорикто из юрты, посмотрел на четыре стороны и пошел, откуда солнце восходит. Отец вслед ему сказал:
– Найдешь бурхана – покажи мне.
Тогда еще о бурханах буряты ничего не знали, не видали, что собой они представляют.
– Найду – обязательно покажу, – обернувшись к отцу, ответил Зорикто. Долго шел Зорикто на восток, потом повернул на запад. Пока он шел, одноулусники смеялись и говорили, что Зорикто настоящий дурак, ни с того ни с сего вздумал искать бурхана. Кому нужен этот бурхан и есть ли он на свете? Так потешались над Зорикто долго, пока не забыли, что такой есть на свете. А Зорикто тем временем идет себе и идет, не зная отдыха, не ведая печали. Заблудиться он не мог, он умел читать звезды, знал, как солнце поворачивается, когда оно на запад идет, от востока начиная свой путь.
Через несколько дней пути он видит – перед ним стоит плохонькая юрта, а около нее девушка. Как только девушка заприметила юношу, сразу же вошла обратно в юрту. Остановился Зорикто, поглядел, как из юрты дым идет и под самое небо уходит. Огляделся Зорикто по сторонам и решил мимо юрты не про-ходить, зашел в нее. В юрте жила старуха со своей немой дочерью. Старуха встала, поздоровалась с мо-лодцем, спросила:
– Откуда и куда, добрый молодец, путь держишь?
– Иду счастье попытать, может, бурхана найду.
– То хорошо, – сказала старуха. – Моя дочь без языка, поклонись бурхану, и пусть дочь моя начнет говорить.
– Поклонюсь бурхану и попрошу, чтобы дочери вашей он речь дал.
Сказав, паренек быстро оделся и пошел дальше. Идет путем-дорогою, нигде не останавливается. Солнце уже закатилось, темнота началась. И видит: впереди чернеют какие-то кучи. Подошел поближе и увидел, что пропавший скот лежит. Попечалился Зорикто урэ-ну и тут же остался ночевать. Ночь проспал богатырским сном, а наутро пошел дальше. В зто время стражники местного царя объезжали владения и видят: чужестранец по их земле ходит. Забрали они его и пово-ли к самому царю во дворец. Во дворце сидел царь в царском кресле по имени Соронзон. Завели Зорикто в царские палаты:
– Откуда ты, добрый молодец, куда и зачем путь держишь? – спрашивает царь Соронзон.
– Я сын богача Сарая Зорикто, иду бурхану по-клониться.
– Я царь Соронзон, как видишь, сижу без воды, весь скот гибнет, трава засыхает. Скоро царству моему конец. Попроси бурхана, чтобы он помог мне добыть воды.
– Буду стараться, – сказал Зорикто.
Доброго молодца напоили и накормили, стал он собираться дальше. Царь приказал своим слугам, чтобы парню дали на дорогу серебра и золота, и еще раз наказал ему, чтобы он постарался избавить все царство от засухи и чтобы Зорикто зашел к нему на обратном пути и доложил обо всем.
– Пусть не беспокоится ваш царь, – сказал Зорикто, – я выполню все, что надо, я вижу, как страдает простой народ. Он вымрет, если не будет воды.
Царь дал Зорикто в провожатые своих слуг, и они проводили его до самого моря. Остановился он у моря, огляделся: никого нету. Стал ходить вдоль берега. Черная дума на сердце легла. Как же перейти море? Это не ручеек перепрыгнуть. Запечалился наш Зорикто, загоревал. Время идет, а он все ходит. Как же быть? И вдруг он слышит чей-то голос:
– О чем ты думаешь, добрый молодец? Может, море перейти хочешь? Подойди сюда.
Удивился Зорикто, осмотрелся: никого нету, а голос слышал ясно. Что бы это значило? Ведь его здесь никто не знает.
– Кто кликал меня? – спрашивает Зорикто.
– Это я, рыба морская, стало жалко тебя, что море переплыть не можешь.
Пошел Зорикто прямо по берегу и видит: поперек моря лежит рыба большая.
– Это ты меня звала? – спрашивает Зорикто.
– Да, я.
– Зачем ты меня звала?
– Хочу тебе услужить. Только прежде скажи, откуда ты и кто ты? Куда и зачем путь держишь?
– Иду в путь дальний бурхану поклониться.
– Это хорошо, – говорит рыба. – Ты на мое счастье сюда попал. Вот уже десять лет лежу неподвижно. Попроси бурхана, чтобы он помог мне плавать. А теперь ты по моей спине можешь перейти море.
Долго шел он по спине рыбы и наконец добрался до другого берега. На берегу лиственницы толстые растут, вдвоем не обхватишь, за лиственницами кедрач до самых гор уходит, а дальше и горы видны, где, наверное, люди соболя и белку промышляют. Осмотрел все кругом Зорикто и подумал про себя: «Везде земля одинакова, Безде лес растет, табуны пасутся, коровы по траве ходят, люди зверей бьют и тем живут».
Остановился Зорикто почти у самого берега и стал искать место для ночлежки. Выбрал поляну, развел огонь, сварил чаю, попил и заснул крепким, богатырским сном. Спит и видит во сне, будто лежит он на берегу Байкала, около него конь спутанный ходит, на огне в чаше мясо варится, а мать сидит и поглаживает ему волосы, как зто делала, когда он был еще совсем маленький.
Утром рано проснулся Зорикто, не поел и пошел в путь-дорогу. Отошел немного от моря, поднялся на сопку и видит: перед ним стоит высокий-высокий дом, крышей в небо упирается, весь серебром и золотом блестит так, что смотреть на него прямо нельзя. Зорикто сразу догадался, что зто дом бурхана. Он прибавил шагу, перевалил одну гору, за ней другую и оказался около самых ворот бурханова дворца. Зашел Зорикто на крыльцо, и от сильного света у него пошли слезы, глаза не могли выдержать яркости и блеска. Зорикто собрался с силой, приоткрыл краешек двери и слышит:
– Молодец, Зорикто, что пришел ко мне. Говори, что надо, чем могу тебе помочь.
Зорикто от удивления слова вымолвить не может. Он сразу догадался, что здесь живет сам бурхан.
– Видишь ли ты меня? – спрашивает бурхан.
– Достоин ли я зтого? – отвечает Зорикто.
– Ты человек и я человек, значит, мы достойны друг друга. Говори. Чем могу, тем и помогу.
Осмелел Зорикто и говорит:
– Дорогой я встретил женщину, у нее немая дочь. Верни ей речь.
– Не печалься, Зорикто, той девушке вернется речь. Говори дальше.
– В одном из царств живет царь Соронзон. Беда у него, от безводья весь скот дохнет. Просил он, чтобы помог ты ему.
– Будет в царстве Соронзона вода. Пусть плодится скот. Без скота людям худо.
– Еще у меня одна просьба есть. Видел я, как в одном море большая рыба без движения лежит. Просила она тебя, чтобы ты ей вернул способность плавать, передвигаться.
– Будет плавать та рыба, как и все другие.
Долго еще стоял Зорикто перед бурханом, но ничего больше не просил, о себе слова не вымолвил. Только хотел Зорикто двери за собой закрыть, бурхан говорит:
– Старухина дочь начнет говорить, когда жениха увидит, скот в царстве царя Соронзона получит воду, если у истока реки откопать кости слона, которые завалили выход воде. Рыба начнет плавать и быстро передвигаться, если вытащить из ее рта драгоценный камень, который она закусила. Возьми этот камень, разбей его и раздай народу. Люди сразу на земле заживут хорошо, перестанут голодать, не будут знать ни нужды, ни горя.
Мудрый старик этот бурхан, он совсем не святой, если заботится о простых бурятах.
– Я буду тебя славить, – сказал Зорикто. – Ты оказал всему человеческому роду большую услугу. Того, кто служит людям, забывать нельзя.
Бурхан этих слов не слыхал. Он был в то время в своих палатах и говорил слугам, чтобы они дали Зорикто на дорогу золота и серебра, мяса. А еще велел бурхан дать Зорикто коня, который должен перенести его через моря и доставить домой. Перед самым отъездом Зорикто бурхан вышел на крыльцо и напутствиз сказал:
– Ты, проницательный, мудрый Мэргзн Зорикто, и впредь заботиться должен о своем народе. Поезжай домой, пусть порадуются встрече с тобой отец с матерью и все, кому ты приносишь добро. С богом отправляйся в долгий путь, пусть тебе светят луна, звезды и озера.
Несет соловка Мэргэна Зорикто выше леса стоячего, мимо облака ходячего. Не заметил, как он около моря оказался. Видит, перед ним рыба поперек моря лежит и не шевелится. Увидела она Мэргэна Зорикто и спрашивает:
[Соловка – конь соловой, то есть серовато-коричневой, масти.]
– Что сказал бурхан, буду ли я передвигаться?
– Отдай ты мне свой драгоценный камень, что у тебя во рту, и тогда ты поплывешь.
– Верю тебе, Зорикто, – говорит рыба, – возьми камень.
Раскрыла рыба рот, приподняла голову и отдала ему камень. Заблестел тот драгоценный камень так, что озарилось все на земле. Только одно солнце в состоянии было разогнать те лучи, которые шли от камня. Зорикто слез с солового, взял камень в руки и в это время услыхал всплеск воды. То рыба недвижимая нырнула, вильнула своим хвостом и поплыла куда глаза глядят. «Как же быть с камнем?» – задумался Зорикто. Увезти нельзя, шибко большой и тяжелый, разломать – силы не хватит. Призадумался еще горше и сказал сам себе:
– Может, звери и птицы мне помогут. Дай-ка кликну я их.
И кликнул. В тот же час к берегу моря подошло так много зверей, что они сразу же разломали камень. Птицы подхватили осколки и разлетелись в разные стороны, чтобы их все раздать народу. С камнем все было кончено. Сел на своего соловку Зорикто и цоехал дальше. Приезжает в царство царя Соронзона. Царь вышел навстречу и спрашивает:
– Какими новостями, сын мой, ты обрадуешь меня?
– Твоя просьба, царь, исполнена. Будет у тебя в царстве воды сколько хочешь.
Царь обрадовался, велел своим слугам накрыть столы, угостить путника самыми дорогими блюдами. За столом Зорикто сказал:
– У истока реки пропал слон, кости его перекрыли родник. Надо откопать слона, и тогда берега наполнятся водой.
Собрал царь Соронзон со всего своего царства людей, и стали они копать родник у истока реки. Покопали немного, и такой фонтан воды поднялся, что река сразу из берегов начала выходить. Радуется царь, довольны и люди царства Соронзона.
– Чем же мне тебя наградить? – спрашивает царь Соронзон.
– Ничего мне не надо, скажи доброе слово на дорогу, и я пойду.
Царь Соронзон велел дать юноше золота и серебра столько, сколько он захочет. Но самое ценное, что дал царь Соронзон, – скот. За это Зорикто поблагодарил царя.
Понес соловка Зорикто дальше. Ехал, ехал Зорикто, много долин и гор миновал, много речек переплыл, и вот перед ним дом старухи, у которой дочь без языка. С громким лаем встретила Зорикто собака старухи. Выходит ему навстречу дочь и говорит:
– Мама, к нам едет на соловом коне тот добрый молодец, что заходил к нам, когда пешком шел.
Мать страшно удивилась: восемнадцать лет дочь не говорила, и вдруг к ней вернулась речь. Она выбежала на двор и видит, что с солового коня слезает тот юноша, который шел на поклонение бурхану.
– Какую новую весть ты нам принес? – спрашивает старуха.
– Мудрый бурхан сказал, что как только ваша дочь увидит суженого, так сразу у нее появится речь.
– То верно, восемнадцать лет дочка моя была немой и вот сейчас увидела тебя и сразу заговорила.
Тут и сама дочь сказала, что как только она увидела Зорикто, так сразу к ней вернулась речь.
– Раз ты увидела меня и к тебе вернулась речь, значит, волею бурхана ты должна стать моей женой.
– Так и быть должно, – ответила дочь старухи, – ведь за восемнадцать лет я много видела молодых людей и никто не мог мне вернуть речи. Только ты один это смог сделать, потому я буду тебе верной женой.
– Не хочу я видеть разлуки вашей, станьте мужем и женой, – подтвердила мать.
Зорикто посадил на коней дочь и старуху, и поехали они все вместе. Недолго ехали и видят: стоят на берегу моря рыбаки и ловят рыбу.
– Эй, добрые люди, дайте мне одну рыбу! Зорикто слез с коня, подошел к неводу и выбралсамую большую и толстую рыбу. Пошел с рыбой вдоль берега да и обронил рыбу. Та сразу в воду, вильнула хвостом и сказала:
– Ты, добрый молодец, постой здесь, а я поплыву в море и скажу о тебе моему отцу.
– Что это за рыба? – удивляется Зорикто. – Говорит человеческим голосом и плавает так быстро.
Не успел Зорикто сказать двух слов, как видит – подъезжает к нему на сивом коне человек, говорит:
– Садись сзади за мной на моего коня и поедем, тебя морской царь в гости зовет.
– Как же я в воде поеду, зто не по мне, я привык по степям, в тайге ездить, в воде никогда не бывал, боюсь.
– Ничего, – ответил человек. – Садись за мной и поедем.
Не хочет Зорикто расставаться со своим соловкой. Он взял повод в руки, а сам уселся на коня морского слуги, и так они въехали в море. Вот едут, едут, и вдруг перед ними большой и длинный железный мост появился. Поехали они по мосту, который вел прямо во двор водяного царя. Подъезжают к крыльцу. Навстречу – водяной царь.
– Милости просим к нам во дворец, молодой человек.
Он подошел к Зорикто, поцеловал его, взял за руку и повел к себе в палаты. Там уже были приготовлены разные яства, от которых ломились столы, и они стали есть да пить. За обедом водяной царь говорит :
– Ты, добрый молодец, спас мою единственную красавицу дочь. Не будь тебя, пришлось бы мне горевать всю жизнь без моей любимой красавицы, погибла бы она от рук злых людей. Чем же мне отблагодарить тебя за спасение дочки, каково твое желание?
– Ты царь и знаешь, как дорого ценится человеческая жизнь. Дай мне какую-нибудь драгоценность, и я буду доволен.
– Как тебя зовут, молодой человек? – спросил царь.
– Меня зовут Мэргэн Зорикто.
– Так вот, Мэргэн Зорикто. Я дам тебе одну волшебную шапочку, доху и золотой молоток. Ударишь золотым молотком по земле – перед тобой сразу вырастет золотой дом. Наденешь волшебную шапочку – станешь невидимкой, а когда облачишься в яманью доху, то и в огонь идти можно, стоит ею тряхнуть – и пойдет проливной дождь. Думаю, что зти драгоценности будут неплохой платой за спасение от смерти моей дочери-красавицы.
– Прежде чем взять от тебя столь драгоценные подарки, – сказал Зорикто, – мне надо их попробовать.
– Принесите все драгоценности! – крикнул царь. Принесли все зто и положили перед Зорикто. Онвзял молоток, стукнул о землю, и перед ним сразу же вырос золотой дом. Затем Зорикто надел яманыо доху, и тут же полил проливной дождь. Одному из слуг водяного царя он велел надеть волшебную шапочку, тот надел, и его сразу не стало видно. Собрал Мэргзн Зорикто все подарки царя и тронулся в путь-дорогу домой. Царь приказал:
– Садись на моего солового коня, и ты спокойно переедешь море.
Слугам он сказал, чтобы они проводили его до самого дома. На прощание водяной царь сказал:
– Когда тебе что-нибудь потребуется, ты только крикни, и я приду на помощь.
– Непременно, – ответил Зорикто.
Он попрощался с царем, сел на солового коня и поехал. Царь был рад, что этот молодой человек спас жизнь любимой дочери, и спустился в свой подводный дворец.
Едет Мзргэн Зорикто знакомой дорогой. Встречает с детства знакомые места, снова видит перед собой могучие лиственницы, подпирающие небо, кудрявые березы, раскинувшиеся рощи черемухи и массу зверей и птиц. Долго ехал Мэргэн Зорикто, прежде чем попасть домой. Но вот и родной улус, вон родная юрта. Задумался Зорикто: «Живы ли отец с матерью, не хворают ли они, не похоронили ли они меня заживо?» Тревожно что-то стало на душе у Зорикто. Слез перед самой родной юртой Зорикто, принагнулся и зашел в нее. Мать по-прежнему такая же красивая, как и была, когда он расставался с ней. Отец немного сгорбился, но такой же гордый, как и был в прежние годы. Старый Сарай и красавица Долгор посмотрели на вошедшего и спрашивают:
– Чей ты и откуда, добрый молодец?
– Неужто отец родной и мать родная не узнали сдна своего, что бурхану пошел поклониться?
– Где же твой бурхан? – спрашивает отец.
– Вот он, со мной, – отвечает сын.
Зорикто надел волшебную шапочку, и тут сразу его не стало видно. Потом он взял в руки молоток, стукнул им о землю, и тотчас перед глазами вырос золотой дом. Когда все увидели, что около них вырос дом, Зорикто надел яманью доху, тряхнул ею, и тут же полил дождь как из ведра. Смотрит старый Сарай на своего сына и диву дается: откуда у его Зорикто такая сила? Хотя он об зтом ничего не говорит Зорикто, но в душе радуется, что младший его сын превзошел всех братьев.
Собрались одноулусники и тоже диву даются: как это Зорикто умеет так быстро строить, дождь вызывать и тут же невидимкой становится?
– Сын, мой дороже золота, – сказал старый богатый Сарай. – Теперь мое богатство и гроша не стоит против того, что умеет делать Зорикто.
Отец с матерью стали счастливыми, что у них вырос такой сын. Зажили богаче и одноулусники: Мэргэн Зорикто помогал им чем только мог.

Наказанная жадность.
Однажды весною батрак рубил в лесу дрова. Вдруг со стороны восхода солнца прилетела кукушка, уселась на дереве и прокуковала:
– На востоке есть высокая гора, на ее вершине лежит кусок золота с голову большого быка…
С юга прилетела вторая кукушка, примостилась на том же дереве и прокуковала:
– На южной стороне болеет жена одного бедняка. Под ее домом свил гнездо черный жук, ростом с двухгодовалого бычка и сосет кровь женщины. Если убить и сжечь этого жука, жена бедняка поправится.
С запада прилетела третья кукушка и пропела, что далеко на западе случилась страшная беда: – высох источник воды – деревья завяли, выгорели травы, люди и животные изнывают от жажды. Источник, питавший влагой поля и степи, завален черным тяжелым камнем. Если сдвинуть камень, то из под него вырвется на волю родниковая вода и люди будут спасены.
Кукушки вспорхнули и улетели. Батрак подумал, подумал, заткнул топор за кушак и пошел в ту сторону, откуда восходит солнце.
Много ли, мало ли он прошел, добрался, наконец, до высокой горы, поднялся на вершину и нашел там кусок золота с голову большого быка. Взял батрак золото, отнес на перекресток трех дорог и закопал его в землю. А сам пошел на запад, туда, где люди томились от жажды. Зашел батрак в одну юрту и попросил напиться.
– Мы сами еле живые от жажды, – ответили ему старик со старухой. – Сейчас нет ничего дороже глотка воды.
– Соберите мне сотню людей, приведите сотню быков, дайте сотню лопат и у вас будет вода, – сказал батрак.
Жители улуса сделали все так, как он велел. Батрак привел их к источнику и они все вместе принялись выкапывать черный тяжелый камень – кто лопатой, кто топором, а кто и руками. Впрягли быков и сдвинули с места тот камень. И сейчас же забурлил родник, зажурчала прохладная чистая вода. Люди обрадовались, бросились к воде, стали черпать ее ведрами, бочками, руками. Затем пригнали скот и напоили его досыта. Все радовались, благодарили батрака за то, что вернул он им воду и избавил от мучений. А когда узнали, что он направляется в сторону юга, то всем улусом пошли провожать.
Шел, шел, шел батрак и, наконец, показалась южная страна. Батрак разузнал, где живет больная женщина, о которой поведала кукушка и назвался в улусе знаменитым лекарем. Муж больной женщины, услышав о нем, пришел со слезами на глазах:
– Спасите мою жену, – попросил он батрака. – Вылечите ее…»Утром батрак собрал соседей, выгнал из-под дома черного жука, ростом с двухгодовалого бычка, убил его и сжег, и свершилось чудо: – к женщине тут же возвратилось здоровье.
Попрощавшись с жителями улуса, батрак выкопав золото, которое он раньше зарыл на перекрестке трех дорог, отправился домой. Дома он расплатился с богачом, у которого всегда был в долгу, и зажил безбедно. Скоро он построил себе новый большой дом рядом с домом богача. Жадный богач не вытерпел и захотел узнать, как батрак так быстро разбогател.
А батрак надумал наказать своего бывшего хозяина за жадность и сказал, что однажды, когда он спал на берегу под опрокинутой лодкой, из воды вышли трое людей и рассказали ему, где зарыт клад.
– Вон как дело было, – проговорил богач и ушел. Вечером он забрался под опрокинутую лодку у реки, притаился и стал ждать, чтобы принесли ему золото. В полночь к лодке пришли три разбойника и стали говорить о том, что кто-то унес их золото, припрятанное на вершине высокой горы.
– Узнать бы, кто взял наше золото, – сказал один разбойник, – я бы его…
В это время жадный богач под лодкой не вытерпел и неожиданно чихнул.
Услышали разбойники, что кто-то рядом есть, заглянули под лодку, а там богач сидит. Вытащили они его и стали бить: подумали они, что это он украл их золото. Били, били, а потом бросили его в реку.
Так был наказан богач за свою жадность.

Отчего волки воют.

Было это в давние времена. Поехал молодец к тестю в гости. За третьим перевалом увидал он семерых стариков. Сидят они чинно у костра, длинными трубками попыхивают, ждут, когда мясо сварится.
Подъехал молодец к костру, молчком с коня слез, молчком трубку прикурил, в стремя ногу вставил — собрался дальше ехать. Тогда говорит ему один из стариков:
— Не велика честь молодому батору, который не поздоровавшись со старшими, прикурил трубку от их огня и заспешил в путь, забыв нашу пословицу: сваренное откушай, стариков послушай.
Смиренно выслушал молодец старика и говорит:
— Правда ваша — допустил я большую оплошность, но не от гордости и самомнения, а по неопытности своей и беспечности, за что прошу у вас прощения.
Присел юноша к костру, отведал сваренного мяса, выслушал стариковские советы и отправился дальше.
И так легко у него на душе стало, что захотелось песню спеть. Но только затянул он раздольную песню, как подхватили мотив и глаза, и уши, и ноздри!
Испугался молодец, примолк и до самого конца пути рта не открывал.
Доехав до юрты своего тестя, молодец молчком переступил порог, молчком напился чаю и — к великому изумлению тестя — молчком отъехал со двора.
Дома вышла его встречать молодая жена. Но ни слова не сказал ей молодец, переменил коня и зарысил в степь — пасти свой табун.
Пасёт день, пасёт другой, неделю пасёт, домой носа не кажет. Пригорюнилась жена. «Что бы это значило? — думает. — Мой муж никогда молчуном не был, а тут приехал из гостей — не поздоровался, уехал табун пасти — не попрощался и, похоже, не думает домой возвращаться».
Велела она оседлать себе коня и отправилась мужа разыскивать. А как нашла — пенять стала:
— Разве так настоящие мужья поступают? Возвратился из гостей и слова ласкового не промолвил, отправился табун пасти и весточки о себе не подал!
Дольше терпеть у молодца сил не хватило. Открыл он рот и тотчас же заговорил не только языком, но и ноздрями, и глазами, и ушами.
Узнав, в чем дело, жена побранила молодца за скрытность и говорит:
— Завтра на рассвете, когда наш пастушонок нагнётся и примется раздувать угли, ты перешагни через него.
Так и сделал молодец. Перекинулась напасть на пастушонка. Бросился тот с перепугу на улицу, перепрыгнул через чёрного барана. Заблеял баран не своим голосом. Услыхали его семеро волков, пришли и съели, даже шкуры не оставили. Перекинулась напасть на семерых волков. С тех пор они и воют на семь голосов.

Семьдесят небылиц.

Давным-давно жил один жестокий хан. Как-то все хану надоело: и увеселения, и игры, и танцы, и даже охота. Судьбы его подданных не интересовали хана. Ничего и никого не хочет он знать и иидеть. И тогда был издан указ, о котором знали в каждом аиле и в каждой долине. В нем говорилось:
«Кто сумеет рассказать хану семьдесят небылиц, не останавливаясь, не сказав при этом правдивого слова, тот человек получит столько золота, сколько можно навьючить на одного верблюда. Кто не сумеет рассказать так, как надо, запнется во время рассказа или рассказ будет правдивым, того человека ожидает смерть. Закопают его живьем в землю и на следующий день казнят, а тело станет добычей бродячих собак».
После издания указа разные лгуны повалили ко дворцу хана: одни – из жадности, другие, чтобы прославиться, а остальные – просто из-за бедности. Но среди них никто не смог рассказать такие небылицы, в которые бы мог поверить сам хан. Из-за обещанного золота многие потеряли свои головы. Постепенно не осталось ни одного человека, кто пожелал бы рассказать семьдесят небылиц.
Однажды в ханские серебряные ворота постучался босой парень, с худым белым лицом, в рваной рубахе, в дырявых штанах. Собаки хана, которые сидели на железных цепях, залаяли на него, а стража остановила. Парня до зтого никогда здесь не видели. Подумали, что он пришел из других мест, а он оказался сыном подметальщицы и старого пастуха, который пас бычков и телят богачей.
– Парень, что тебе здесь надо? – надменно спрашивают его караульные.
– Я пришел рассказать хану семьдесят небылиц, – отвечает он.
Караульный хана смерил его взглядом с ног до головы, притопнул ногой и высокомерно пробасил:
– Пока твоя голова не слетела с плеч, пока цел и невредим, убирайся отсюда!
– Я хочу получить обещанное золото. Проводи меня к хану! – смело и твердо потребовал тот парень.
Заметив это, удивился караульный и провел его к хану.
Невзрачный парень перешагнул порог дворца и увидел хана, развалившегося на восьми разноцветных тюфяках. В тот день он был очень сердитым и молчаливым. Хану принесли на золотых блюдах вкусную еду, в серебряных сосудах сладкие напитки и поставили перед ним на стол. Хан не дотронулся ни до одного блюда. Не попробовал ни капли арзы (Арза — дважды перегнанная водка из кумыса или коровьего молока) и хорзы (Xорза — трижды перегнанная водка), велел убрать. У старшего из слуг на лице ни кровинки, стоит он, дрожит от страха.
– Что тебе нужно? – крикнул, трясясь от злобы, хан с ложа.
– Великий хан, соблюдающий законы древние Тибета (Тибет — родина ламаизма, а тибетский язык — язык богослужебных книг, здесь: истинно верующий буддист), я хотел бы рассказать тебе семьдесят небылиц, – говорит парень.
Хан был удивлен смелостью парня, сердито глянул на него и, замахнувшись своей тростью с украшением из алмаза с десятью гранями, прикрикнул:
– Ах ты, паршивец, хочешь, чтобы голову тебе снесли!
– Великий хан, соблюдающий тибетские законы , издавна говорится: «Когда забивают скот, берут у него кровь, перед казнью человека ему дают слово». Выслушай меня, прежде чем отрубить мне голову, а потом прикажи выдать мне столько золота, сколько можно нагрузить на одного верблюда.
Хан, удивленный спокойной и мудрой речью парня, на миг потерял дар речи. Когда же пришел в себя, то, сдерживая свой гнев, сказал:
– Ну говори! Я слушаю!
И неказистый парень, стоя перед ханом, начал рассказывать семьдесят небылиц:
– О великий хан, соблюдающий законы Тибета! То, что я хочу рассказать, произошло давным-давно, вчера. Небо в то время было не больше потника из-под седла. Обширная наша земля была не больше верблюжьего следа. Я в то время, хотя еще не родился на белый свет, но, достигнув десяти лет, пас табуны своего внука, тем и кормился.
В то время, в один прекрасный день, в жару, когда дышать было трудно, я погнал табун с жеребцом на водопой. Когда пригнал, то увидел, что река замерзла. Решил продолбить лунку во льду, взял в руки топор и начал долбить. Долбил, долбил, только притупил лезвие топора, ни на палец не прорубил. «Как же мне продолбить прорубь?» – думал я день и ночь и придумал один интересный способ: я сорвал голову с плеч, схватил крепко за шею, размахнулся и со всей силой ударил по льду.
Великий хан, соблюдающий законы Тибета! Как думаешь, что было? Как только я ударил, получилась во льду большая прорубь. Из нее сто моих лошадей сразу напились воды, а за ними сто других. После зто-го они пошли пастись по льду. Присмотрелся я к табуну и увидел, что там нет моей любимой пегой кобылы. Снял я дэгэл (Дэгэл — род верхней одежды) из козьих шкур, воткнул в него свою камышовую трость, забрался на нее, гляжу, а кобылы нет. В трость воткнул нож с костяной рукояткой, взобрался туда, смотрю, но ничего не вижу. Запечалился я и воткнул в нож иголку, которую носил у сердца. Опять с трудом влез на иголку, посмотрел через ее ушко и увидел мою любимую пегую кобылу, стоящую на скале среди Черного моря. Сивый жеребенок скачет вокруг по волнам, поднимая пену морскую.
Я быстро продолбил трость, получилась лодка, сделал из ножа весла и поплыл в сторону острова. Хорошо плыл, но вдруг лодка наткнулась на пену и начала тонуть. Тогда я вынужден был сесть на нож с костяной рукояткой, а из трости сделал вёсла и за какой-то миг благополучно добрался до острова.
Еле-еле поймал пегую кобылу, сделал из веревки уздечку и сел на нее. Взял на руки жеребенка и пустился рысью по морю так, что море взволновалось.
Сижу я на пегой кобыле и пою от радости. Вдруг она споткнулась о волну и начала тонуть. «Что же мне делать?» – подумал я и вмиг сел на жеребенка, взял на руки пегую кобылу и быстро домчался до другого берега.
Ехал, ехал и добрался до своих пасущихся коней. Кони мои паслись среди боярышника. Когда я привязывал свою кобылу за только что распустившийся боярышник, из-под моих ног выскочил десятиногий заяц. Я помчался за ним. Никак не мог догнать: так быстро бежал. Натянул тетиву и пустил стрелу. Стрела оперением ударилась прямо в грудь зайцу и вернулась обратно. Тогда я стрелу направил оперением вперед, а наконечником назад. И что вы думаете? Тогда моя стрела насквозь пронзила зайца.
Снял шкуру с зайца, отделил жир от мяса и начал собирать в подол кизяк. Смотрю – моя пегая кобыла вроде испугалась чего-то и, копытами ударяя о землю, фыркает. Вдруг ее кто-то потащил на гору. Оказывается, я привязал кобылу не за боярышник, а за барана с тридцатью ветвистыми рогами. Об зтом я узнал позже. Еле догнал я кобылу и отвязал ее. Вернулся, а собранный мною сухой кизяк разлетелся врассыпную, чуть нижа облаков. Оказывается, рябчиков я принял за кизяк.
Опять мне пришлось собирать сухой кизяк. Я нагрузил его на свою семидесятилетнюю собаку и еле приволок. Наконец-то я разлсег костер. Поставил новый котел и стал растапливать заячий жир. Вдруг вижу – жир весь вытекает. Что делать? Я быстро перелил жир в котел без донышка и так растопил. Ни капли жира, все растопилось. Весь жир влил в кишки бычка. Потом принялся за мясо, хотел наесться досыта, открываю рот, а рта нет. Оказывается, я забыл свою голову там, где выдолбил прорубь. С досады я чуть не заплакал. Недолго думая, начал толкать мясо прямо в горло, а оттуда в желудок. Я наелся так, что не мог встать, вытер руки о голенище одного гутула (Гутул — род обуви), а о другом забыл.
Лег отдыхать. Ночью проснулся я, потому что замерзли ноги. Слышу шум, крики, идет драка. Вижу – два моих гутула дерутся. Один гутул говорит другому: «Ешь, вот это ешь! Отведай! Вот на за то, что ел жир с рук хозяина, а это от меня, про которого забыли!» – и кулаками бьет того, которому достался жир. Встал я и еле разнял свои гутулы. «Перестань сердиться, сейчас ты ничего не сделаешь. Видимо, ты родился на зтот свет несчастным», – сказал я обиженному, лег между ними и заснул в тепле.
Я проснулся оттого, что начало холодать. Нет гутула, которого я нечаянно обидел. Обиделся он на меня и убежал. Натянул я один гутул на обе ноги и помчался за беглецом. Бегу, бегу за ним. Бежал целый день без отдыха. А гутула-беглеца не могу догнать.
Целый месяц бежал за ним. Никто не видел его. Целый год бежал без отдыха, а его так и нет.
В поисках гутула я зашел в один дом. А там большой праздник, люди веселятся. Много людей прислуживает гостям. Я неожиданно оказался в самой сера-дине пирующих. Перед гостями полные блюда мяса и архи. Присмотрелся внимательно… Пускай вытекут мои глаза! О великий хан, соблюдающий законы Тибета! Кто, вы думаете, попался мне на глаза? Мой гутул – весь в жиру и в поту. Я от удивления сказал: «Попадись мне!» Гутул повернулся в мою сторону и от страха чуть не выронил поднос с мясом. Испугался он, что я начну его бить, и, стараясь мне угодить, подносит мясо. «Ты пожалел для меня жир на руках. Ешь же, мой жадный хозяин, ешь все, что на подносе!» – приговаривает он.
Расставил он вокруг меня мяса целую гору. Ел я мясо до отвала, а потом отправил гутул за своей головой. Принес он мою голову, поставил на место. Зубы от длительного отдыха стали очень острыми, поэтому я перемолол ими всю гору мяса.
Надел я свои гутулы и вернулся к коням. От мяса и от сильной жары захотелось пить, и я отправился на речку. Спустился вниз по берегу, просунул голову в прорубь и начал пить воду так, что мой лоб распух и плечи распрямились. Хотел встать, но не смог. «Почему же мое тело стало тяжелым как камень?» – подумал я. Оказалось, когда я пил воду, моя длинная и густая борода зацепилась за зубы семиметрового тайменя. Еле вытащил бороду с тайменем.
Семиметрового тайменя выменял на дрофу. О великий хан, соблюдающий законы Тибета! Та дрофа была очень большая: больше двугорбого верблюда, и пила она воду из самого глубокого колодца не наклоняясь. Вот какая была дрофа!
Хан подумал, что парень закончил свой рассказ о семидесяти небылицах без запинки и придется ему отдать проигранное золото.
– А может неглубоким было дно колодца?
– Может, было неглубоким. Почему думаю так? Когда бросишь камень утром в колодец, то только вечером достигает он дна, – говорит парень не растерявшись.
– В зто время, наверное, дни были короткими? – спрашивает хан.
– Может, и короткими были. Когда твой отец украл овцу у моего отца и был пойман, мой отец начал выдергивать по одной волосинке его волосы. Только к вечеру твой отец вернулся домой совсем лысым и с красной головой.
– Врешь! – закричал хан и сразу замолчал.
– О великий хан, соблюдающий законы Тибета! Все, что видел своими глазами, я поведал тебе. Если бы рассказывал все, что слышал от людей, то рассказывал бы я до глубокой старости, – сказал парень и закончил свой рассказ.
– Выдайте зтому парню обещанное золото из моих сокровищ! – крикнул хан, больше не сказал ни одного слова и через два дня помер.

Сильный и сметливый.

  Сильный Хуштзй делал все благодаря только своей силе. А сметливый Баштай был очень умелым и умным. Хуштэй с помощью силы делал за месяц одну телегу. А Баштай, проявляя смекалку, прибегал к разным средствам, хотя нигде не учился, мастерил за месяц десять саней и еще кое-что. Продавал все это и добывал всегда деньги. Хуштзй завидовал Баштаю. Однажды он сжег все сани и телеги Баштая, когда тот был в гостях. Вернулся Баштай и видит – от саней и телег его остались одни черные угли. Жена Баштая говорит:
– Приходил Хуштзй и все сжег. Хотела выйти да сказать, но побоялась.
Собрал Баштай весь черный уголь в мешок, наполнил до половины и говорит жене:
– Этот уголь в город я повезу.
Сел он верхом на быка, взял с собой уголь и отправился в город. По дороге он проезжал мимо владений богатого хана Хартагая.
Три дочери Хартагай-хана сидят возле дворца. Баштай посмотрел на них. А те спрашивают:
– Баштай, куда ты едешь?
– Еду в город.
– А что у тебя в мешке?
– Деньги.
– Покажи нам эти деньги, – просят они.
– Отстаньте! Стоит ханским дочерям взглянуть на них, как сразу эти деньги превратятся в черный уголь. Когда превратятся они в черный уголь, вы что мне за это деньги отдадите?
Ханские дочери требуют развязать мешок, обещают ему деньги. Развязали мешок – там уголь черный лежит.
– Не деньги, а уголь здесь, – говорят девушки.
– Ведь говорил же я вам, что стоит только ханским дочерям взглянуть на деньги – они сразу прев-ратятся в черный уголь. Что же теперь делать? – говорит Баштай. – Придется отцу вашему пожаловаться.
Стали ханские дочери его уговаривать:
– Ой, не говори нашему отцу. Сколько здесь углей, столько же денег насыплем в мешок. Иди в кузницу и высыпь там уголь.
Баштай высыпал в кузнице весь уголь и отдал тем девушкам мешок. Они насыпали в мешок столько денег, сколько было там углей.
Баштай с этими деньгами поехал в город, накупил там всякой всячины и вернулся домой.
Отпустил он быка, а свои покупки с деньгами занесли с женой домой. Охота сосчитать Баштаю деньги, да сил не хватает, отправляет жену к Хуштэю за счетами. Пошла жена к Хуштэю и просит счеты.
– Зачем вам счеты? – спрашивает Хуштэй.
– Баштай из города кое-что привез, видно, хочет деньги сосчитать.
Принесла жена счеты. Баштай высыпал деньги на половик и стал их считать на счетах. В это время заходит Хуштэй.
– Какой же ты хороший человек! – говорит Баштай. – Ты сжег десять моих телег и саней, превратил в уголь. Собрал я этот уголь в мешок и поехал на своем быке. Доехал до ворот хана и крикнул: «Кому нужен уголь черный?» Хан взял мой уголь, отдал мне деньги.
– Он и у меня может уголь купить? – спрашивает Хуштэй.
– Конечно, – отвечает Баштай.
– Повезу-ка я три мешка угля, – сказал Хуштзй и выбежал от Баштая. Прибежал домой, разрубил все свои телеги и сани, собрал еще кое-что, сверху наложил и сжег. Когда все сгорело, собрал два мешка угля.
– Поеду я к хану, – сказал Хуштэй жене, погрузил те два мешка и поехал. Доехал до хана ночью. Остановил быка возле ханских ворот, стал стучать в ворота и кричать:
– Кто возьмет черный уголь? Кто ханские деньги отдаст?
– У ворот кто-то громко кричит. Что с ним делать? – спрашивают сторожа у хана.
– Уголь высыпьте в кузнице, а самого отколотите и отправьте обратно на его быке, – отвечает хан своим сторожам.
Вышли ханские сторожа, заставили Хуштзя высыпать уголь в кузнице. Отколотили его и отправили обратно на быке с угрозами. Очень злой вернулся Хуштэй домой.
– Как приеду, сразу убью Баштая, – говорит он.
Не заходя домой, он заскочил к Баштаю. Баштая не было дома, жена сидит.
– Где Баштай? – спрашивает.
– Ушел в гости.
– Паршивый Баштай обманул меня, из-за него избили меня ханские сторожа. Не смог я уголь обменять на деньги. Раз Баштая нет, тебя убью, – сказал Хуштэй и прикончил ее.
Хуштэй ушел домой. Вернулся Баштай, а жена лежит мертвая. «Этот негодяй жену мою убил», – догадался он. Обмыл он труп жены, одел в красивую одежду, посадил спереди на своего быка, сам сел и поехал. Проезжает он мимо ханского дворца. Увидели его три дочери хана, стоявшие на дворе, и кричат:
– Баштай, куда поехал? Погоди!
– Бык мой пугливый.
Дочери хана побежали в его сторону. В зтот момент Баштай вытащил из кармана шило и воткнул в быка. Бык сразу же рванулся с ревом. Мертвая жена свалилась с быка. Кое-как Баштай удержал быка, а мертвая жена лежит на земле.
– Я же вам говорил, что бык у меня пугливый. Свалилась с быка жена моя и умерла. Что же мне теперь делать? Придется отцу вашему сказать, – говорит Баштай.
Заходит он к хану и говорит:
– Хан-батюшка, ехали мы с женой на своем быке. Подбежали к нам ваши три дочери и спугнули моего быка. Шарахнулся он и пустился вскачь, жена упала и померла.
Разгневался хан, вызвал трех своих дочерей и говорит :
– Зачем вы спугнули его быка и жену его убили? Очень страшным для нас это может обернуться. Мое имя будет опозорено, честь моя будет замарана. Все зто надо замять, помочь ему похоронить жену. Кому-то из вас придется за него замуж выйти!
Так Баштай похоронил свою жену, взял замуж одну из ханских дочерей, с нею вернулся домой. Приходит к нему Хуштэй.
– Где же такую красивую жену нашел? – спрашивает.
– С мертвой своей женой подъехал к ханским воротам и крикнул: «Кто возьмет мою мертвую жену и отдаст живую дочь?» Хан взял мою мертвую жену и отдал свою дочь, – отвечает Баштай.
– Всякому другому так может отдать? – спрашивает Хуштэй.
– Конечно.
Хуштэй побежал домой, приговаривая: «На ханской дочери хочу жениться», убил свою жену. Подъехал с трупом жены к ханским воротам к вечеру и кричит:
– Хан, возьми мою мертвую жену, отдай свою живую дочь!
Услышал это хан и говорит сторожам:
– Похороните его жену, самого побейте да домой отправьте.
Ханские сторожа заставили Хуштэя похоронить жену, самого поколотили и отправили обратно на быке. В большой ярости Хуштэй вернулся домой. «Баштая сразу убью и женюсь на ханской дочери», – говорит. Добрался до дома и сразу заскочил к Баштаю. Заходит – Баштай дома сидит.
– Паршивец такой, всегда хитришь да обманываешь. Заставил сжечь все мои сани, вынудил убить жену. Ханские сторожа меня избили, а теперь я тебя убью, – говорит.
Хуштэй затолкал Баштая в мешок и пошел в сторону озера. Дошел до озера, а оно замерзшее и проруби нет. Бросил Баштая на лед и пошел домой за топором и ломом. В зто время пришел подданный хана, чтобы прорубь сделать – напоить скот, и увидел мешок.
– Что же в этом мешке? – говорит он и трогает мешок. А в нем человек оказался.
– Почему ты в мешок залез? – спрашивает.
– У водного доктора лечусь. Один глаз у меня плохой да рука одна тоже. Быстрее развяжи мешок!
Подданный хана развязал мешок. Вылез Баштай из мешка. У ханского подданного одна нога была больная.
– Любой так может вылечиться? – спрашивает он.
– Конечно! – отвечает Баштай.
– Меня затолкай в мешок, – говорит тот.
Баштай затолкал его в мешок, крепко завязал и говорит:
– Придет человек, будет прорубь прорубать, ты ничего не говори, молчи. Он тебя поднимет и понесет к проруби, ты только молчи.
А сам Баштай отправился по другой дороге и погнал к своей жене, ханской дочери, скот. Пригнал скот и закрыл его во дворе.
А Хуштэй пришел на озеро, сделал прорубь и, перед тем как кинуть туда Баштая, говорит:
– Из-за тебя остался я без саней, наконец-то я убью тебя.
– Я не Баштай, я ханский подданный, прорубь прорубающий.
– Не ври! Опять хочешь обмануть!
Так затолкал Хуштэй ханского подданного в прорубь и покончил с ним.
– Наконец-то убил Баштая, возьму его жену, – говорит он.
Напевая песни, он идет домой. И вдруг видит, что во дворе у Баштая много скота. «Откуда же у Баштая столько скота появилось?» – подумал он и забежал к ним. Заходит – Баштай с женой сидят и едят.
– Я же тебя в прорубь затолкал. Как ты вышел? – спрашивает Хуштэй.
– Я попал на дно озера. Там встретился с тремя сыновьями водного Лубсан-хана. Они подарили мне этот скот. Я только что пригнал его.
– Это правда? – спрашивает Хуштэй.
– Конечно, правда!
– Любому они могут так отдать?
– Отдадут, еще больше могут дать.
– Спусти-ка ты меня в прорубь, – просит Хуштэй. Баштай сделал большую прорубь, чтобы Хуштэймог сам броситься туда. «Три ханских сына могут меня щедро одарить, спущусь я туда за скотом», – сказал он, прыгнул в прорубь и утонул. А Баштай стал жить да поживать с ханской дочерью и разводить скот. Так скончался сильный Хуштзй, а умный Баштай зажил счастливо.
 

Снег и заяц.

Снег говорит зайцу:
— Что-то у меня голова заболела.
— Наверное, ты таешь, оттого у тебя и голова заболела, — ответил заяц. Сел на пенек и горько заплакал:
— Жалко, жалко мне тебя , снег… От лисицы, от волка. От охотника я в тебя зарывался . прятался. Как теперь жить буду ? любая ворона, любая счова меня увидит. Заклюет. Пойду к хозяину леса , попрошу его. Пусть он тебя, снег, сохранит для меня.
А солнце уже высоко ходит, жарко припекает, снег тает. Ручьями бежит с гор.
Затосковал заяц, еще громче заплакал. Услышал зайца хозяин леса. Росьбу его выслушал и сказал:
— С солнцем спорить не берусь. Снег сохранить не могу. Шубу твою белую сменю на серенькую, будешь ты летом легко прятаться среди сухих листьев, кустарника и травы. Никто тебя не заметит.
Обрадовался заяц.
С тех пор он всегда меняет зимнюю белую шубу на летнюю – серую.
 

Солнечный цветок.

  На краю благодатной долины, на берегу быстрой реки, под мышкой у ледяной горы стоял маленький аил. В том аиле жил небогатый человек по имени Наран-Гэрэлтэ. И была у него дочка-красавица Наран-Сэсэг, что означает Солнечный ;веток.
Повадился гостить под их кровом один тибетский лама. Уж больно понравилась ему красавица Наран-Сэсэг, и решил лама увезти ее из родительского дома. И хитрил он, и золотые горы сулил, и запугивал бедную девушку – ничего не помогало. Тогда решился лама на последнее средство: выждал он удобный момент и напоил девушку отваром семи трав, одна из которых была ядовитой.
И дня не прошло как захворала Наран-Сэсэг. Потух ее солнечный взгляд, поблекли маковые щеки, лежит она, не вставая с постели. А несчастный отец места себе не находит, не знает, что и делать. Кинулся он все к тому же ламе, привел его в дом и говорит:
– Заклинаю тебя бурханом (Бурхан — бог, божество), найди причину болезни моей единственной дочери и помоги вылечить ее!
Напустил лама на себя важный вид, помудрил над желтой книгой судеб, а потом и говорит:
– Вашу дочь требует к себе Черный Лусад-хан. Только этому водяному под силу исцелить Наран-Сэсэг. Если по доброй воле не пошлете больную дочь к Лусад-хану, она не проживет и недели А если поторопитесь, глядишь, и вернется она в скором времени живой и здоровой.
Очень огорчило отца такое требование.
– Да мы и дороги к Лусад-хану не знаем, – говорит он.
– Об этом не беспокойтесь. Все хлопоты я беру на себя, – заверил лама и, не мешкая, принялся за дело. Приказал он плотникам сколотить сосновый ящик, да такой, чтобы в него вода не просочилась и чтобы Наран-Сэсэг в нем уместиться могла. Положили на дно самую лучшую одежду вместе с украшениями и запас еды на неделю.
Перед тем как самой войти в ящик, Наран-Сэсэг обратилась к отцу с последней просьбой:
– Отпустите со мной рыжую собаку Гуриг, больше мне ничего не надо.
Так и сделали: посадили вместе с девушкой в сосновый ящик рыжую собаку Гуриг, закрыли крышкой и заколотили накрепко гвоздями.
– А теперь поднимитесь вверх по реке и пустите ящик по течению, по самой стремнине, – научает лама. Сам же сел на коня и поскакал берегом к низовью реки. Приехал домой и говорит семерым своим послушникам-хуваракам (Хуварак — послушник, ученик ламы):
– В скором времени сюда приплывет сосновый ящик. Поймайте его, бережно вытащите на берег, внесите в дом и поставьте перед божницей. Да смотрите, крышки не открывайте, не то большой грех получится!
Кинулись хувараки выполнять приказание.
Тем временем ехал берегом парень-пастух на своем сивом быке. Видит – плывет по стрежню реки деревянный ящик, на волнах качается.
«Что бы это могло быть?» – подумал парень.
Мигом сбросил он одежду и поплыл наперерез ящику. С большим трудом вытолкал парень свою находку на берег, отодрал крышку – и вышла из ящика девица невиданной красоты.
– Вынь со дна все, что найдешь. Только не выпускай рыжую собаку Гуриг, – говорит Наран-Сэсэг своему спасителю.
Оставил парень рыжую собаку Гуриг в ящике, снова заколотил крышку и столкнул в воду. А сам сел на сивого быка, посадил позади себя красавицу Наран-Сэсэг и не спеша поехал к своей избушке.
– Чей ты будешь? Чем живешь? – спрашивает его дорогой Наран-Сэсэг.
– Я – бедный пастух, – отвечает парень. – Кормлюсь остатками с ханского стола, да еще собираю в степи зерна гречихи, выкапываю сладкие корни саранки, тем и живу.
Рассказала и Наран-Сэсэг о себе, а когда вошли они в бедную избушку пастуха, когда увидала девушка холостяцкий беспорядок да грязь по колено, то, засучив рукава, взялась за дело: что надо было вычистить – вычистила, что надо было выскоблить – выскоблила, и приняло жилище пристойный вид.
А семеро хувараков сидят на берегу, ждут, когда ящик покажется.
– Плывет, плывет! – закричал наконец самый глазастый из них.
Схватили хувараки железные крючья, вытянули ящик на берег. Дружно взвалив на плечи, отнесли его в дом своего учителя и поставили перед божницей.
– Все ли сделали, как я наказывал? – спрашивает их лама. – Не обронен ли ящик по дороге? Не открыта ли его крышка?
– Да разве мы посмеем вас ослушаться, ламбагай (Ламбагай — почтительное обращение к ламе), – отвечают семеро хувараков.
– Тогда исполните еще один мой наказ, – говорит им лама. – Отправлйтесь за семь перевалов, посмотрите, как там люди живут. Да сильно не торопитесь, возвращайтесь не раньше завтрашнего вечера.
Отправились хувараки за семь перевалов. А лама кинулся открывать заветный ящик. От предвкушения близкой встречи с красавицей Наран-Сэсэг спутал лама слова молитвы с песенкой о двух влюбленных. «Потерпи, солнцеликая! Потерпи ясноокая! – мурлычет лама себе под нос. – Сейчас я выпущу тебя!» С этими словами заскрежетал последний гвоздь, открылся ящик, и вышла оттуда не солнцеликая Наран-Сэсэг, а огромная рыжая собака. Ощетинилась она при виде ламы, бросилась на него и разорвала в мелкие клочья, а останки своим огненно-рыжым хвостом по ущелью размела.
Долго кликали своего учителя вернувшиеся на другой вечер хувараки, да так и не дозвались.
А парень-пастух ни на шаг от своей красавицы-жены не отходит, день и ночь ею любуется, налюбоваться не может. Совсем забыл о том, что он единственный в доме добытчик.
Вот когда съестные припасы кончаться стали, Наран-Сэсэг и говорит мужу:
– Сходил бы ты за зернами гречихи, за корнями саранки.
В ответ на это муж еще пристальнее уставился на нее, глаз оторвать не может.
Тогда Наран-Сэсэг нарисовала на бересте свой портрет и отдала мужу со словами:
– Теперь я всегда буду с тобой.
Сел пастух на своего сивого быка и отправился в степь поискать чего-нибудь съестного. Проедет немного, вынет бересту из-за пазухи, посмотрит на портрет и дальше правит. На одном из перевалов вынул парень бересту в очередной раз, но налетевший вихрь вырвал ее из рук унес портрет невесть куда.
Весь в слезах воротился парень домой и поведал жене о случившемся.
– В какую сторону унесло бересту? – спрашивает жена.
– В южную, – отвечает парень сквозь слезы.
– Вот это хуже всего, – опечалилась Наран-Сэсэг. – Хан южных владений давно разыскивает меня. Если к нему в руки попадет мой портрет, то по твоим горячим да по остывшим следам он найдет нашу избушку. Как нам быть тогда? Как оборониться от беды, если у тебя кроме железной лопаты, а у меня кроме тонкой иглы другого оружия нет?
Совсем загрустили они. Сидят, обнявшись. Вверх поднимут глаза – засмеются не по-доброму, вниз опустят – зарыдают горько-горько.
– Если меня похитят, ты все равно не забывай обо мне, – говорит Наран-Сэсэг своему мужу. – Ищи непрестанно, распрашивай обо мне бывалых людей. Вот тебе золотое колечко. Когда узнаешь о месте моего заточения, дашь о себе знать этим кольцом.
Словно черный вихрь, налетели на следующий день чужие люди на избушку и похитили Наран-Сэсэг.
Погоревал парень день, потужил другой, а потом оседлал сивого быка и отправился на поиски своей жены. ;елый год скитался он по степным да таежным дорогам. Наконец повстречался ему старик-табунщик, пасший ханских лошадей.
– Здравствуйте, молодец, – говорит старик. – Копыта твоего быка так сильно стерты, что без труда можно догадаться: долог и труден был твой путь. А вот куда он лежит – сам поведай.
– Была у меня жена-красавица по имени Наран-Сэсэг. Жили мы с ней в любви и согласии. Но однажды налетели люди хана южных владений и украли мою жену. С той поры я ищу ее по всему свету, – со вздохом закончил свой рассказ парень-пастух.
– Выходит, молодец, ты недалеко от своей цели, – заключил старик. – Потому что я пасу коней того самого хана южных владений. Видать я не видал, но слыхать слыхал, что в ханских покоях появилась год назад девица невиданной красоты. Молодые и старые скотницы говорят, будто она частенько наведывается к ним и рассказывает ту же историю, что поведал ты мне. Выходит – нашел ты свою жену. Сегодня поведу я на ханское подворье лучшего жеребца из табуна. Может быть, и удастся мне увидеться с Наран-Сэсэг, перемолвиться с ней словом.
– Тогда передай ей вот это колечко, – попросил парень, сняв со своей руки золотое кольцо.
Привел старый табунщик необъезженного жеребца на ханское подворье, а сам по сторонам поглядывает. Видит – сидит у решетчатого окна ясноокая красавица. Сразу понял старик, что это Наран-Сэсэг. Положил он на правую ладонь золотое колечко, сверкнуло оно рассветным лучом; положил на левую – блеснуло оно утренней зарницей. Увидала его Наран-Сэсэг и спрашивает:
– Дедушка, миленький, откуда у вас это колечко?
– Оттуда, где один славный парень своего сивого быка пасет, – отвечает старик.
– Пусть этот парень явится завтра же к дворцовым вовротам в одежде нищего, – наказала Наран-Сэсэг и щедро одарила старика золотыми монетами.
Как услышал парень-пастух добрую весть от старика-табунщика, от радости покой и сон потерял. Еле дождавшись утра, оделся он поплоше, сел на своего сивого быка и отправился во дворец. Только подъехал к воротам, как набросилась на н�го стража и давай отгонять. Выглянула в окно Наран-Сэсэг и говорит:
– Под нашими окнами никому уже и пройти нельзя.
Выглянул вслед за ней хан и проворчал:
– Как он грязен и нищ! Я сейчас же прикажу затравить его собаками.
– Бурханом заклинаю – не делать этого! – взмолилась Наран-Сэсэг. – по доброму старинному обычаю убогого человека следует приветить, накормить и обогреть. Неужто вам корочки хлеба и глотка чаю жалко? – вконец обиделась красавица.
«Если она так добра к последнему нищему, то, может быть, и со мною будет поласковее», – подумал хан и велел впустить оборванца во дворец.
Привязал парень своего сивого быка к серебряной коновязи, переступил порог ханских покоев и сел возле двери.
Поставила Наран-Сэсэг перед нищим серебряный с позолотой стол. Стала угощать странника, как дорого гостя. Да так ласково с ним заговорила, так нежно, что хан от злости почернел и удалился за десять занавесок.
Угостила Наран-Сэсэг своего любимого на славу и с большими почестями проводила его за ворота.
Тут хан и высказал обиду.
– Ты за целый год, – говорит, – не сказала мне столько слов, сколько нежностей выслушал этот оборванец. Может быть, мне тоже стать нищим и тогда я смогу рассчитывать на твою доброту?
– Это самое мудрое решение, – нежно улыбнулась Наран-Сэсэг.
От этой улыбки хан совсем голову потерял.
– Верни оборванца! – кричит.
Вернула Наран-Сэсэг любимого мужа.
– Снимай свои отрепья! – приказал хан. – Побудь пока в моих одеждах. В них тебя не больно приголубят да приласкают.
Облачился хан в нищенское платье, а Наран-Сэсэг говорит ему:
– Садись на сивого быка и отправляйся в дальний путь. Через три дня ждут тебя у дворцовых ворот. Посмотрим, каким ты вернешься.
Выехал хан в лохмотьях, прикрывая лицо руками, чтобы неузнанным остаться, А Наран-Сэсэг строго-настрого наказала слугам: «Если с юго-восточной стороны появится оборванец, прикрывающий глаза руками, то знайте – это злой человек и расправа с ним должна быть короткой».
Два старших батора выкопали семисаженную яму, а самые знатные нойоны прикатили камень величиной с быка. На третий день появился хан. Крадучись, прикрывая лицо руками, пробирался он к своему дворцу. Но тут налетели на него баторы, сбросили в семи саженную яму и придавили сверху камнем величиной с быка.
– Это мы коварного врага одолели! Хитрющую лису перехитрили! – радовались нойоны, расходясь по домам.
А парень-пастух вернулся со своей женой Наран-Сэсэг на родину, и зажили они счастливо.
 

Сорока и ее птенцы.   

  Однажды сорока обратилась к своим птенцам со словами:
– Дети мои, вы уже выросли, и настало время вам самим добывать еду и жить своей жизнью.
Сказала она так и, оставив гнездо, полетела с птенцами в соседнюю рощу. Показала им, как ловить мошек да букашек, как из таежного озера воду пить. Но птенцы ничего не хотят делать сами.
– Полетим обратно в гнездо, – хнучут они. – Как было хорошо, когда ты приносила нам всяких червячков и пихала в рот. Никаких забот, никаких хлопот.
– Дети мои, – вновь говорит им сорока. – Вы уже стали большими, а моя мать выбросила меня из гнезда совсем маленькой…
– А если нас подстрелят из лука? – спрашивают птенцы.
– Не бойтесь, – отвечает сорока. – Прежде чем выстрелить, человек долго целится, так что проворнная птица всегда успеет улететь.
– Все это так, – загалдели птенцы, – но что будет, если человек кинет в нас камнем? Такое может сделать любой мальчишка, даже не прицеливаясь.
– Для того чтобы взять камень, человек нагибается, – отвечает сорока.
А если у человека окажется камень за пазухой? – спросили птенцы.
– Кто своим умом дошел до мысли о спрятанном за пазухой камне, тот сумеет спастись от смерти, – сказала сорока и улетела прочь.
 

Старик Хоредой.

  Прежде в счастливые времена жил на свете старик Хоредой. Имел он двадцать чёрных баранов, пасшихся на неистощимых лугах, а кроме того — двух гнедых жеребцов, один из которых был отменным скакуном, а другой прихрамывал на обе передние ноги.
Всего вдоволь было у старика Хоредоя, и жил он, забот не зная. Случилось однажды так, что лучшая из овец его стада принесла белого ягнёнка. Не сразу Хоредой заметил приплод в отаре. Тем временем прилетели две вороны и выклевали у ягнёнка глаза.
Рассердился старик, сел на скакуна, кинулся в погоню за воронами, догнал их и, вырвав у каждой по одному глазу, вставил ягнёнку вместо выклеванных. Стал ягнёнок видеть лучше прежнего. А вороны полетели к Эсэгэ-малану1 жаловаться: мол, выколол нам старик глаза, догнав нас на своём быстром скакуне.
Рагневался Эсэгэ-малан на старика и послал девять волков съесть быстроногого скакуна. Но старик почувствовал недоброе и спрятал скакуна, а на его место привязал хромого жеребца. Пришли ночью волки и съели хромого. Только они ушли, старик сел на скакуна и мигом догнал серых, бежавших мелкой трусцой после сытной еды. Снял старик шкуры со всех девяти волков, оставив лишь кисточки на хвосте, и воротился домой.
Взвыли волки и кинулись к Эсэгэ-малану с жалобой: спустил, мол, старик со всех шкуры, после того как съели мы у него по ошибке плохонького жеребца вместо скакуна.
Пуще прежнего разгневался Эсэгэ-малан, призвал девять шулмусов2 и приказал им привести Хоредоя. А старик загодя закрыл все ворота на запоры, все двери на засовы и непрошенных гостей дожидается. Пришли шулмусы, сунулись в ворота, да не тут-то было! Крепки засовы и запоры у старика Хоредоя! Ходят шулмусы вдоль забора, заглядывают в щели, а войти не могут. Чтобы отвадить непрошенных гостей, вскипятил Хоредой котёл воды и выплеснул на злую нечисть.
Взвизгнули девять шулмусов и побежали жаловаться Эсэгэ-малану: мол, ошпарил нас вредный старик крутым кипятком.
Вышел из терпения Эсэгэ-малан, сел на облако и полетел к Хоредою, чтобы громом и молнией наказать его за нанесённые обиды да непокорность.
У старика Хоредоя — своя голова на плечах. «Если я гонцов Эсэгэ-малан обидел, — думает он, — то не появится ли в моём доме само божество?» Приготовил старик девять котлов тарасуна3, поймал белого барана для заклания и вышел на улицу встречать небесного гостя.
Вот прилетел на облаке Эсэгэ-малан, увидел, что Хоредой приготовился совершить жертвоприношение, и божественный гнев его остыл.
— Зачем ты, старик Хоредой, вырвал по одному глазу у моих ворон? — спросил Эсэгэ-малан, спустившись на землю.
— Разве ты не знаешь, что они выклевали глаза у белого ягнёнка, предназначенного тебе в жертву? — говорит Хоредой.
— А почему ты снял шкуры с девяти моих волков, которых я послал съесть твою лошадь?
— Так ведь они съели не того коня, которого ты им велел съесть, — отвечает Хоредой.
— А почему ты ошпарил кипятком девятерых моих шулмусов, посланных за тобой?
— Откуда мне знать, что это твои посланцы. Уж больно по-воровски они себя вели. Вот я их и ошпарил.
Остался Эсэгэ-малан доволен ответами Хоредоя, принял его жертвоприношение и воротился на небо. А старика с тех пор никто не обижал.
[Эсэгэ-малан — имя одного из верховных божеств шаманского пантеона.
Шулмус (шолмос, шумус) — чёрт, дъявол, нечисть.
Тарасун — молочная водка.]
 

Счастье и Горе.

  В давние времена держал богач в работниках бедного человека. Девять лет гнул бедняк спину на богача, а из долгов не вылезал. Не было у него ни хлеба, чтобы прокормить свою семью; ни скотинки, которая бы прошлась по двору; ни собаки, которая бы тявкнула в волчью ночь.
Однажды молотил бедняк при лунном свете хозяйский хлеб и увидел в поле двух маленьких мальчиков. Они собирали оброненные колоски и втыкали их в снопы. Очень удивился бедняк, затаился у соломенной копны и, когда мальчики приблизились к нему, схватил их за руки.
– Кто вы такие? – спрашивает. – Почему ходите по ночам, собираете колосья и втыкаете их в снопы?
– Мы Счастье богатого человека, – отвечают мальчики. – Мы подбираем все, что он потеряет или может потерять.
– А мое Счастье вы не видели? Нет ли у меня таких помощников, как вы? – спрашивает бедняк.
– Нет у тебя таких помощников, – отвечают мальчики. – Хуже того: вот уже девять лет живет в твоем доме Горе горемычное, и пока от него не избавишься, не видать тебе Счастья, как своих ушей.
– Как же мне освободиться от Горя горемычного?
– Кончай молотьбу и уезжай от богача, – наставляют бедняка мальчики. – Когда начнешь собираться, вылезет из-за печи Горе горемычное и попросит взять его с собой. не спеши отказывать, посади Горе в бочку, бочку законопать и зарой в пустынном месте. А потом забирай жену и детей да подавайся в город. Там доведется тебе рыть колодец у знатного сановника. Смотри в оба – и на дне колодца увидишь драгоценный камень. Он и принесет в твой дом Счастье.
Обмолотил бедняк хозяйский хлеб и стал в город собираться. Взял у добрых людей лошадь с телегой, посадил на телегу жену да четверых своих детишек и хотел было дом запереть, как вдруг услышал плач на остывшей печи.
Вернулся бедняк и видит – сидит на печи дитя не дитя, старичок не старичок, а мужичок с локоток, и горько плачет.
– Вы меня забыли с собой захватить, – говорит.
– Если я посажу тебя на телегу и у всех на виду повезу в город, люди станут надо мной смеяться: мол, бедняк с Горем горемычным расстаться не может, повсюду за собой таскает. Садись-ка ты в бочку, там тебя никто не увидит.
Согласилосб Горе, забралось в бочку, а бедняк закрыл ее крепко-накрепко, отвез на пустырь и закопал у подошвы большой горы.
Вот приехал бедняк в город. Только явился он на базар, как повстречал богатого сановника и подрядился выкопать ему колодец.
Копает бедняк неделю, копает другую, а воды все нет и нет.
– Что за чертовщина? – говорит он жене. – Скоро уже землю насквозь пройду, а водой и не пахнет. Не заплатит мне сановник ни гроша за такую работу. Чем же я детей кормить стану?
На другой день наткнулось острие лопаты на что-то твердое. Сверкнула ослепительная искра и не погасла. Глянул бедняк, а это – драгоценный камень переливается всеми цветами радуги.
Завернул бедняк находку в тряпицу и отнес самому ученому в городе человеку. Ученый повертел камень в руках и повел бедняка к правителю города. Оробел бедняк, переступив порог ханского дворца. но правитель, услыхав о редкой находке, приказал на месте колодца построить прииск, а присматривать за прииском поставил бедняка, пожаловав его в сановники.
Услыхал об этом богач, который жил со Счастьем, и немало удивился. Поехал он в город, разыскал бывшего своего работника, расспрашивать начал:
– Скажи на милость, как тебе удалось разбогатетть столь быстро?
– Молотил я твой хлеб, – стал рассказывать бывший бедняк, – и увидел двух маленьких мальчиков. Они собирали оброненные колосья и втыкали их в снопы. Поймал я мальчиков, и научили они меня, как избавиться от Горя. Посадил я свое Горе горемычное в пустую бочку, законопатил ее и зарыл на пустыре у подошвы высокой горы. А про Счастье мое – это уже другой разговор. У каждого свое Счастье, и ты не обойден им.
«Может быть, и свое, но твое-то Счастье лучше», – позавидовал богач, возвращаясь домой. увидел он пустырь у подошвы большой горы, отрыл закопанную бочку и выпустил Горе на волю.
– Возвращайся, – говорит, – к своему хозяину.
– Не пойду, – заупрямилось Горе. – Он снова посадит меня в бочку и зароет в землю. Лучше я у тебя останусь.
С этими словами вцепилось Горе горемычное в телегу богача и приехало вместе с ним на подворье. Зашел богач в дом, и Горе вслед за ним.
С тех пор сколько бы богачево Счастье добра ни принесло, все пускало по ветру Горе горемычное.
 

Сын бедняка и жестокий хан.

  Было это во владениях злого, жестокого, бессердечного хана.
Жил в тех местах не старый еще бедняк с сыном. Хан его притеснял, заставлял работать даром, кормил впроголодь. Бедняк не мог придумать, как избавиться от кабалы. Однажды он собрался в лес и взял с собой сына. Шли они и разговаривали.
– Соседи завидуют моему уму и ловкости, – говорил отец. – Я могу из сорочьего гнезда яйцо утащить – и сорока не заметит. А вот хана мне не провести…
Сын показал отцу на дерево – на самой макушке было сорочье гнездо.
– Попробуйте достаньте яйцо, чтобы сорока не увидела.
Отец подошел к дереву, обхватил его ногами в унтах и полез. Сын усмехнулся, вытащил нож, быстро срезал с отцовских унтов подошвы. Отец достал из гнезда сорочье яйцо, спустился вниз и ахнул: унты-то оказались без подошв!
– Ну и сын! – рассмеялся бедняк. – Ты, пожалуй, можешь хана перехитрить.
Рассказал он соседям про ловкость сына, и пошла молва о том, что сын бедняка очень умный и хитрый.
Скоро хан призвал ловкого паренька к себе во дворец.
– Слышал я, – грозным голосом сказал хан, – что ты умен да хитер. Так ли это?
– Так, светлейший хан, – смело ответил сын бедняка.
– Ха-ха-ха! – раскатисто засмеялся хан. – Ха-ха-ха! Ты просто хвастун!
От хохота жирное брюхо у хана колыхалось, щеки тряслись, а глаза были красные, злые.
– Вот я тебя испытаю. Слушай: в домике, во дворе у меня, стоит ручная мельница. Сумеешь унести ее сегодня ночью, чтобы никто не видел, – твоя будет. Не сумеешь – голову с плеч сниму. Понял?
– Понял, – спокойно ответил сын бедняка. – Попробую.
Вечером хан спустил с цепей девяносто четыре злые собаки, приказал двум баторам (Батор — богатырь, герой) всю ночь беспрерывно вертеть ручную мельницу. Потом призвал придворного палача и велел ему наточить топор.
– Ха-ха-ха! – смеялся хан, укладываясь спать. – Посмотрим, кто кого перехитрит!
Ночью паренек пробрался на ханский двор, увидел собак, баторов и вернулся домой. Голыми руками мельницу не добудешь!
Дома он набрал полный мешок костей, взял большую чашку саламата и снова пошел на ханский двор. Дал по косточке всем девяносто четырем собакам и, пока они дрались из-за костей, стал пробираться дальше. Чашку с саламатом поставил у дверей дома, где стояла ручная мельница, а сам спрятался.
Вот один батор захотел выйти на улицу – отдохнуть. Он наказал второму, чтобы тот не отлучался от мельницы.
– Вернусь-ты отдохнешь, – сказал он. Батор вышел во двор и увидел у дверей большую чашку саламата.
– О добрый, заботливый хан-отец! – проговорил обрадованный батор. – Позаботился о нас, приготовил угощение!
Он съел весь саламат, облизал чашку, вернулся к товарищу и все рассказал ему.
– А мне ты оставил саламата? – спросил тот.
– Нет, весь съел…
Второй батор рассердился, стал ругаться, полез драться. Баторы сцепились, выкатились на улицу. Хитрому пареньку того и надо было. Пробрался он в дом, схватил мельницу и убежал.
Когда рано утром хан пришел посмотреть, на месте ли мельница, баторы еще дрались.
– Стойте! – властно крикнул хан. – В чем дело?
– Да вот, – стал объяснять один батор, показывая на другого, – он съел весь саламат, который вы принесли…
– Какой саламат? – заревел хан диким голосом. – Где мельница?
А мельницы не было.Нечего делать, вернулся хан домой.
Утром паренек пришел во дворец, принес ручную мельницу.
– Хан-отец, вот ваша мельница, – насмешливо сказал он.
– Ну, погоди же! – свирепо проговорил хан. – Я тебя проучу. Слушай: если сегодня ночью ты сумеешь увести с моего двора трех лучших иноходцев, они станут твоими. Если не уведешь, отрублю тебе голову. Понял?
– Попробую, – поклонился хану сын бедняка. Вечером хан запер трех лучших иноходцев в амбар, поставил двух караульных. Позвал палача и велел ему наточить топор, а сам лег спать.
Хитрый паренек надел ханский халат и ночью отправился к караульным.
– Ну, что? – спросил он караульных хриплым ханским голосом. – Не приходил еще этот парень?
– Нет, хан-отец, не приходил, – ответили те. – Будьте спокойны, он нас не проведет.
– Глядите, он хитрый, – предупредил паренек. – Не прозевайте коней…
Через некоторое время он пришел еще раз и принес караульным большую бутыль молочной водки.
– Замерзли, наверно, давно стоите. Выпейте по чашечке – согреетесь.
– Спасибо, хан-отец, за вашу заботу, – закланялись караульные, – очень холодно на улице.
Паренек налил им по чашке, поставил бутыль у стены амбара и строго сказал:
– Водка будет стоять вот здесь. Больше не пейте, захмелеете.
Только он отошел, караульные налили себе еще по чашечке.
Скоро паренек в ханском халате снова вернулся к амбару.
– Не появлялся этот хитрец? – спросил он хриплым голосом. – Теперь уж, наверное, не придет. Побоялся. Разрешаю вам еще по одной чашке водки.
– Да будет по-вашему, хан-отец! – весело отозвались караульные и быстро выпили по чашке водки.
– Холодно станет – еще по одной можете, но не больше, – сказал паренек и ушел.
Едва он скрылся в темноте, караульные бросились к бутыли. Напились здорово и завалились спать. Хитрый паренек подкрался к ним, вытащил ключ, отпер замок, вскочил на иноходца, двух других взял за поводья и ускакал домой.
Утром хан пришел к амбару и остолбенел: амбар открыт, коней нет, пьяные караульные валяются на земле, возле стены.
Рассвирепевший хан растолкал их и грозно спросил:
– Где кони?
Но караульные начали оправдываться, будто хан сам всю ночь поил их водкой. Махнул на них хан рукой и отправился во дворец. Придя во дворец, приказал он, чтобы к нему немедленно привели того хитрого парня.
– Я такого бесчестия не потерплю! – гневно закричал на него хан. – Ты меня опозорить задумал? Ну, нет… Вот тебе еще одна задача: стащи сегодня ночью соболью шубу моей жены. Сумеешь – шуба твоя будет. Попадешься – голову отрублю, юрту спалю, последнего барана у твоего отца отберу.
Паренек молча кивнул: ладно, мол, постараюсь.
Вечером хан приказал жене надеть соболью шубу и ложиться спать в комнате на самом верхнем этаже дворца.
– Да смотри, чтобы этот парень шубу с тебя не снял, – сердито предупредил хан жену. А сам сел у окна спальни с луком и стрелами наготове.
Ночью парень подошел ко дворцу, все высмотрел, обдумал и отправился на кладбище. Выкопал из могилы покойника, которого в этот день похоронили, и притащил его к ханскому дворцу. Взвалил его себе на плечи, долез по стене до спальни, где спала ханша, и прислонил к окну так, будто живой человек в спальню заглядывает. Хан увидел, закричал от радости, натянул тетиву лука и выстрелил. Человек за окном взмахнул руками и полетел вниз. Наконец-то я от него избавился! – подумал довольный хан. – Нужно поскорее его закопать, пока опять что-нибудь не случилось . Разбудил хан слуг, вместе с ними поднял убитого и остался посмотреть, чтобы его получше закопали.
А хитрый паренек, пока хан возился с покойником, пробрался во дворец, нарядился в ханский халат и в темноте разбудил ханшу.
– Убил я вора, – сказал он хриплым голосом. – Теперь можно спокойно уснуть. Ты-то как спала, жена?
Ханша заворочалась, завздыхала.
– Ты что охаешь? – спросил паренек ханшу, ну точь-в-точь как сам хан бы спросил.
– Жарко мне, ведь я в шубе лежу, чтобы тот хитрый ее не стащил.
– Можешь раздеться. Больше опасаться нечего.
Сняла ханша шубу и сразу уснула. Паренек схватил шубу – и в дверь.
Только он ушел, явился хан. Разбудил жену, спросил:
– Хорошо ли спала, жена? Ханша рассердилась:
– Да ты что, в самом деле? Только что разбудил меня и спрашивал, а теперь снова спать не даешь.
– Когда спрашивал? – удивился хан. – Я только что пришел.
– Не обманывай! – закричала ханша. – Ты был и шубу велел снять.
– Где шуба? – завопил хан, накидываясь на жену с кулаками. Но шуба исчезла.
Рано утром во дворец явился хитрый паренек. На нем была нарядная соболья шуба. Он остановился на пороге.
– Примите утренний привет, хан-отец, и вы, ханша-мать, – насмешливо проговорил он. – Как спалось, спокойная ли была ночь?
Хан сжал кулаки и бросился к парню.
– Уйди! – хрипло зарычал хан. – Голову с плеч снесу!
А хитрого парня уже и след простыл.
 

Умная невестка.

  В давнее время жили старик со старухой. У них был один-единственный сын. Женили они сына и взяли в дом невестку.
Однажды утром старик пошел за овцами и видит – пропала одна коза. Говорит старик невестке:
– Ну, невестка, пропала у нас одна коза, может, пойдешь поищешь?
– Хорошо, – сказала невестка и пошла искать козу.
Долго искала и еле нашла. Козу задрали волки и оставили возле дерева за рекой. Она повернулась и быстро пошла домой. Хотела рассказать об этом отцу, но не знает, как быть: ведь на свадьбе своей она поклонилась людям, которых звали Шоно (волк), Ухан (вода), Модон (дерево).
Подумав, она сказала отцу:
– Поймите, отец, нельзя мне назвать людей, которым поклонилась на свадьбе. Нашего блеющего задрал воющий там, за текущей.
После этого та невестка стала считаться самой умной.
 

Умный Бадма и глупый лама.

   Когда-то, в очень давние времена, у одного старика жил на воспитании сирота, мальчишка Бадма. Кто у Бадмы были родители, никто не знал, а старику это было все равно. Жил себе Бадма, жил и старика называл дядей.
Однажды Бадма играл вместе с другими ребятами на дороге. Строили они город и такого настроили из палок и камней, что ни пройти, ни проехать. А в это время по дороге ехала арба, а на арбе сидел лама. Увидел лама, что ребята своими постройками дорогу загородили, рассердился и стал кричать:
– Эй, дети! Почему на дороге играете? Всю загородили. Уберите немедленно, или я вам уши оторву!
Дети испугались и убежали, а Бадма не убежал и не испугался. Спросил ламу:
– Разве бывает, чтобы город человеку дорогу уступал? Человек объезжает город.
Лама не нашелся, что ответить объехал ребячью постройку. Объехал, поехал дальше и подумал: «Как же так? Я, мудрый лама, не сумел мальчишке ответить. Теперь все станут говорить: «Наш лама глупее ребенка!» Ну, погоди! Я тебе завтра покажу, как с ламой надо разговаривать!» Сильно рассердился лама и утром на другой день поехал к юрте, где жил Бадма.
Подъехал и видит: старик и Бадма на быках землю пашут. Лама подозвал Бадму и спросил:
– Эй, мальчишка! Сколько раз ты кругом своего участка с сохой обошел?
Бадма подумал и ответил:
– Я не считал. Но не больше чем ваша лошадь сделала шагов от дому.
И опять лама не нашелся, что ответить мальчишке и от этого рассердился еще сильнее. А тут, как назло, увидел, что дядя Бадмы посмеивается. Совсем рассердился лама, подъехал к старику и сказал:
– Сегодня вечером подои быка и приготовь мне простоквашу. Завтра приеду, подашь ее мне. А не сделаешь – быка заберу.
Старик не знал, как сказать ламе, что быков доить нельзя, а когда придумал, лама уже уехал. Увидел Бадма, что его дядя печальный, подошел к нему и спросил:
– Что с тобой, дядя?
– Велел мне лама быка подоить и простоквашу из его молока сделать. Не сделаю – быка отберет. Как быть?
– Не печалься, дядя! – сказал Бадма. – завтра я сам с ламой поговорю.
Утром лама приехал к юрте старика. Бадма сидел у входа. Лама строго ему приказал:
– Позови дядю!
– Нельзя ему сейчас, мудрый лама! – ответил Бадма.
– Как так нельзя, когда я приказываю?
– У нас бык телится, добрый лама. Дядя ему помогает.
– Глупый мальчишка! Никогда еще не было такого, чтобы быки телились. Ты врешь!
– Святой лама, но вы же сами велели быка подоить и вам простоквашу сделать. Вот дядя для вас и старается. Как только бык отелится, дядя его подоит и простоквашу сделает.
И еще раз лама не нашелся, что ответить Бадме, стал еще злее и велел сказать, чтобы старик немедленно явился к нему. Когда тот пришел, лама сказал:
– Мне нужна зольная веревка. Свей из золы ее и принеси мне. Трех баранов дам. Не совьешь веревки, не принесешь ее мне, твою юрту возьму.
Старик долго думал, как ламе сказать, что из золы нельзя веревку свить. Наконец придумал, хотел сказать, а ламы уже и нет дома – уехал.
Бадма увидел, что его дядя возвратился чем-то сильно опечаленный и спросил его:
– Что с тобой, дядя?
– Велел мне лама из золы веревку свить, ему принести. Трех баранов даст. Не принесу – юрту и все барахло возьмет. Как быть?
– Ложись спать, дядя – посоветовал Бадма. – А завтра отдашь ламе зольную веревку.
Старик улегся спать, а Бадма набрал соломы и свил из нее длинную веревку. Утром пораньше разбудил старика и сказал ему:
– Возьми, дядя, эту веревку и отнеси ламе. Расстели ее возле юрты и подожги с двух концов. Когда солома сгорит, позови ламу, чтобы взял веревку.
Старик забрал веревку, пошел к ламе и сделал все так, как велел Бадма. когда солома сгорела, он позвал ламу и сказал:
– Мудрый лама, я исполнил ваш заказ. Давайте, пожалуйста, трех баранов и берите веревку. А если вам еще зольные веревки понадобятся, то я наплету их по сходной цене.
Лама поскорее отдал старику трех баранов и выпроводил его. А сам потом долго молился, благодарил богов, что так дешево отделался.

Умный Балдан.

  Как-то в одном улусе собрался весь народ вместе с нойонами, чтобы выбрать повелителя-хана. Собравшиеся решили сделать ханом лысого Тархалжана. В это время маленький мальчик лет пяти все бегал и просил его сделать ханом. Выбрали Тархалжана.
Однажды тот мальчик (его звали Балдан) говорит хану:
— Сделайте меня ханом вместо себя.
— Назначаю тебя ханом над этими мухами, которых полным-полно. Ладно? — говорит хан смеясь.
Мальчик Балдан сделал себе из прутика коня и играл на улице. Подходит он к хану и видит на его лысой голове большую муху. Мальчик ударил хана по голове прутом. Обернулся разъяренный хан — пятилетний мальчик Балдан стоит.
— Что ты делаешь? А ну-ка живо сюда!
— Повелитель-хан, я же наказываю муху. С чего же эта паршивая муха должна сидеть на голове повелителя-хана? Вы же сами меня сделали нойоном над мухами.
Растерялся хан, не смог ничего ответить, промолчал. А мальчик сел верхом на прутик и побежал убивать мух, где только их увидит.
Прошло с тех пор несколько лет. Старшая жена одного богача родила сына. А от младшей жены детей у него не было. Когда мальчику богача исполнилось пять лет, отец его умер. Жены затеяли тяжбу: никак не поделят добро. Спор разгорелся у них и из-за сына. Младшая жена решила отнять сына у старшей.
Чтобы положить конец спору, жены обратились к хану. Несколько дней хан искал верный ответ и был в раздумье. Вдруг вспомнил он: «Давненько одного мальчика, маленького Балдана, сделал я нойоном над мухами. Тот мальчик теперь, верно, подрос да умным стал».
Хан встретился с ним, узнал того парня и говорит:
— Ко мне вот-вот придут две женщины, спорят они из-за сына. Чей это сын — неизвестно. Как же мне узнать, которая из них настоящая мать, как решить этот спор? Пойди-ка и рассуди за меня. А я отдам тебе все, что попросишь.
— Это можно, завтра приду,- пообещал парень. Назавтра Балдан пришел к хану.
Вскоре подошли и те две женщины со своим пятилетним мальчиком.
— Почтенный хан, это мой сын,- говорит та, которая помоложе.
— Врет она! Никогда она не рожала детей,- говорит другая.
Балдан приказал слуге принести его меч. Когда принесли меч, Балдан вывел на улицу обеих женщин.
— Если вы обе родили этого мальчика, разделите его. Этим мечом я разрублю вашего сына на две части. Встаньте по обе стороны и тяните его за руки.
Как только он замахнулся мечом, женщина, державшая за левую руку мальчика, упала, закрыв лицо. А другая так и стоит, держит мальчика за руку.
Балдан завел двух женщин с мальчиком в дом и перед собравшимися людьми раскрыл всю правду.
— Из этих двух женщин я угадал родную мать мальчика. Какое же чистое и доброе сердце у родной матери! Когда над ее сыном нависла смертельная угроза, она упала в обморок. А какова обманщица? У нее волчья душа и каменное сердце, она спокойно ждала его смерти.
Люди диву даются, мудрости Балдана удивляются.
Не было конца радости и счастью старшей из женщин. Взяла она своего сына и пошла домой.
— Ты не видел здесь человека со свиньей? Должен проехать по этой дороге,- спросил богатый человек.
— Видел.
— Куда направился?
— По середине этих трех дорог.
— Слушай, паренек, я очень быстро скакал и ужасно устал. Будь добр, садись на этого коня, догони того человека и приведи ко мне,- говорит богатый человек.
— Некогда.
— Почему?
— А я, видишь ли, накрыл шапкой золотую птичку. Ее нельзя смотреть днем, можно только ночью. Иначе она превратится в обыкновенную птичку.
— Давай сюда! Я подержу, пока ты придешь.
— Ну что ж! Придется помочь доброму человеку. Только смотри, если откроешь до ночи — не будет золотой птички.- Охотник сел на хозяйскую лошадь и помчался, разыскал тарантас со свиньей и преспокойно поехал домой.
А тот, богатый, сидит, боится выпустить золотую птичку и лишиться золота, сидит, осторожно придавливая шапку. Человек, которого он отправил, не возвращается. Наступила ночь. «Хорошо,- думает жадный богач,- пусть не возвращается, заберу я золотую птичку себе. Это куда будет дороже свиньи и тарантаса!» Сунулся он под шапку, а там кусок сухого коровьего помета.
Богатый чуть не умер от стыда и злости.
Между тем наш охотник приехал домой и говорит жене:
— Зря я рассердился на тебя. Оказывается, есть такие люди на свете, которые в семь раз глупее тебя.
 

Хвастливая собачонка.

  В знойный полдень, обливаясь потом, везла старая лошадь тяжелый воз, а маленькая собачонка бежала рядом, прячась в тени от телеги, и громко лаяла.
К вечеру лошадь едва-едва дошла до хозяйского дома. Хозяин выпряг ее и привязал к столбу. Собачонка легла рядом, жалуется:
– Ох, устала! Ох, болят ноги, ломит спину! Худое житье, хоть умирай.
– А что ты делала? Отчего устала? – спросила лошадь.
– Бесстыжая, еще и спрашиваешь! Да я же тебя лаем подгоняла. Ты бы, старая кляча, и сейчас тащилась по дороге.
Собачонка хвост кверху задрала, гордая, важная похаживает.
Топнула лошадь сердито о землю копытом – хвастливая собачонка поджала хвост и убежала.
 

Хитрый кот.

  Жил на свете грозный медведь. Был он царем зверей в большом лесу. Но вот постарел медведь, не может лапой пошевелить. И начали ему досаждать мыши. Сна и покоя лишили, никакого сладу с ними нет.
Собрался медведь с силами и издал указ: «Уничтожить всех мышей!»Нашли звери хорошего кота и приставили ко медведю в караульные. Очень хитрым оказался кот: в своей службе сильно не усердствует, поймает для острастки одну мышку – остальные уже и носа не кажут из своих нор. Но стоит коту отлучиться, как мыши вновь семлеют и досаждают старому медведю. Чтобы такого не случалось, медведь приблизил к себе кота, стал с ним во всем советоваться, стал возле себя держать денно и нощно.
Но однажды занемог кот и оставил возле медведя своего сына. Стал котенок охранять медвежий покой: как увидит мышь, так сразу же и поймает. За одну ночь переловил всех мышей. Назавтра пришел старый кот, увидел передавленных мышей, очень рассердился, но еще больше опечалился.
– Глупая голова! – сказал он сыну. – За многие годы я не убил ни одной лишней мыши, чтобы было от кого охранять царя зверей, а ты за одну ночь расправился с ними: За верную службу медведь приблизил меня к себе, а ты – родной сын – лишил меня этой службы.
Через малое время дошел до царских ушей слух: «К великому счастью, в нашем лесу не осталось ни одной мышки!» – А раз так, – сказал медведь, то не должно остаться и ни одной кошки, ни одного кота.

Шутник парень.

  Давным-давно жил Шутник парень. Идет однажды этот парень, а навстречу ему богатый человек. Богач говорит Шутнику:
– Шутник, расскажи свои шутки.
– Сказал бы я тебе шутку, да забыл их все дома, – отвечает ему Шутник. – Дай мне свою лошадь, и я привезу свои шутки.
Отдал богач ему свою лошадь. Взял тот парень лошадь богача и отправился домой. По пути заехал в дом к одним богачам. Жена богача спрашивает Шутника:
– Откуда ты, Шутник? Отвечает ей парень:
– Пришел я к вам за деньгами.
– Какие деньги ты просишь у меня? Я не должна тебе, – сердится жена богача.
– Это ваш родственник послал меня к вам за деньгами, – отвечает парень. – Он даже дал мне свою лошадь, чтобы я приехал сюда. Если не верите, посмотрите, она стоит во дворе.
Посмотрела в окно та женщина, а там и вправду стоит лошадь ее дяди.
– Узнаешь эту лошадь? – спрашивает парень.
– Да, это лошадь моего дяди, – отвечает она.
– Раз вы признали лошадь своего дяди, то придется вам дать деньги, – говорит ей парень.
Жена богача дала парню целую охапку денег. Взял деньги Шутник, сел на лошадь и дальше поехал.
Едет парень, а навстречу ему купцы с тремя возами разного товара. Увидев их, Шутник вытащил из-за пазухи деньги и затолкал их под хвост своему коню. Подъехали купцы. Шутник спрашивает у них:
– Чем торгуете?
– У нас есть все, что хочешь, – отвечают купцы,
– Покажите же мне свои товары, – просит Шутник.
Раскрыли купцы свои сундуки да ящики, показывают свой товар.
– Сколько стоит этот товар? – спрашивает парень.
Купцы ответили.
Пошарил Шутник у себя в кармане и говорит:
– А, забыл я свои несчетные деньги дома… Погодите-ка, ведь конь мой деньгами испражняется.
Сказав так, Шутник ударил своего коня плеткой. Подпрыгнул конь – и тотчас посыпались деньги из-под его хвоста. Сильно удивился один купец и остолбенел. Шутник накупил себе товары на те деньги. Позарился купец на этого коня.
– Отдай мне своего коня и возьми три воза товара, – просит купец.
Шутник говорит:
– Боже упаси, сказал ты невозможное, коня этого я ни на что не променяю.
Но купец во что бы то ни стало решил выменять коня и выпросил его у Шутника. Приехал он домой и говорит жене: «До самой смерти своей не будем теперь нуждаться в деньгах. Я раздобыл себе коня, у которого вместо г… серебро и золото сыплются».
Однажды купцу очень понадобились деньги, и стал он бить своего коня плеткой. Выпало несколько монет. Успокоился купец и живет себе, ни о чем не печалится.
Тем временем Шутник привез домой три воза товара и разодел своих детей и жену.
Однажды, отправляясь в поле, Шутник взял с собой три калача и одну кривую палочку. Положил калачи свои в яму и сидит у дороги. Едет по дороге богач с тремя возами муки, чтобы продать ее в городе.
– Что ты сидишь здесь, Шутник? – спрашивает богач.
– Из этой ямы выходят готовые калачи, вот я и хочу принести домой калачи и булки.
– Что ты говоришь глупости, дурак! – говорит богач.
– Коли не веришь, то сейчас вытащу калачи своей кривой палочкой, – говорит парень.
На глазах у богача вытащил Шутник калач из ямы. Очень удивился богач.
– Это что же, кто угодно может вытаскивать калачи?
– Почему бы и нет, – отвечает ему Шутник. Богач:
– Возьми мои три воза муки, а эту палочку отдай мне.
– Ни за что я не хотел менять свою палочку, но меняю ее лишь только потому, что ты просишь.
Привез Шутник три воза муки домой и живет припеваючи, ни в чем не нуждается.
Тем временем конь перестал испражняться деньгами. Догадался купец, что его обманул Шутник, и пошел искать его, чтобы убить. Узнав об этом, Шутник забил своего черного барана, а кровью его наполнил желудок барана, засунул под мышку своей жене, надел на нее одежду и говорит ей:
– Когда придет купец, ты не готовь для него угощения. Когда же я скажу: «Жена, готовь угощение для гостей», ты обругай меня и произнеси: «Ты всякого проходимца принимаешь за гостя». Как только ты скажешь так, я возьму нож и пырну в бараний желудок, что у тебя под мышкой. Ты должна сразу же повалиться как мертвая. Когда ты упадешь, я скажу: «Где ты, моя плетка, воскрешающая мертвых и обогащающая бедных?» Потом сниму с правой стены плетку и ударю тебя ею. Ты тотчас же должна вскочить.
Пока они так договаривались, пришел обманутый купец. Шутник говорит:
– У, к нам гость пришел! Сюда, сюда проходите, – усаживает его за стол.
– Шутник, ты надул меня, – говорит купец.
– Да неужто?
Сказав так, он обратился к жене:
– Ведь гость пришел, готовь скорее угощение! Жена:
– Всякого проходимца за гостя принимаешь! Шутник со словами: «Ах ты, поганая баба!» – пырнул ножом свою жену под мышку и угодил в бараний желудок, наполненный кровью.
Жена упала навзничь, а из бараньего желудка кровь с шипеньем полилась. Испугался купец, аж остолбенел.
– Убил я свою жену в ярости, – говорит купцу Шутник. – Где моя плетка, воскрешающая мертвых, обогащающая бедных?
Говоря так, снял он с правой стены плетку и ударил ею раза три жену. Жена тут же вскочила на ноги. Пуще прежнего удивился купец.
– Шутник, а Шутник, зачем мне мои товары, уступи-ка мне лучше эту плетку. Тогда мы будем в расчете с тобой.
– Отдаю я эту плетку лишь только потому, что ты просишь ее, никому другому не отдал бы ее, – уступил Шутник.
Взял купец плетку и отправился домой. Приходит он домой, а у него гости сидят. Купец говорит жене:
– Быстрее готовь угощение!
– Нет сейчас ничего готового, – отвечает ему жена.
– Ах ты, поганая баба, еще покрикиваешь на меня! – закричал купец и убил свою жену.
«Мертвых воскрешающая, бедных обогащающая плетка, где ты?» – говорит купец, хватает плетку и начинает стегать ею свою жену.
Конечно, мертвую бей не бей – все равно не встанет. Гости же, подумав, что купец сошел с ума, сообщили об этом хану и нойонам. Те велели спрятать купца в тюрьму-яму. Шутник обманул купца, а потом он своим уменьем и ловкостью победил богачей и нойонов. С тех пор зажил припеваючи.
 

Я и есть хурмаста.

  В давние времена, говорят, жил один жадный-пре-жадный богач. Сильно обижал он батраков и слуг своих, голодными их оставлял. Старался он скрыть от людей, чтоб никто в улусе не знал об втом. Но сколько он ни скрывал, как ни старался, все его черные дела стали известны народу.
Однажды до богача дошли слухи, что приедет большой нойон (Нойон — князь). Испугался богач, решил скрыть от нойона, как он мучает и притесняет работников. Отправил он своих батраков далеко в степь, а терпеливых и боязливых одел в кое-какую одежонку, стал немного лучше кормить. Немного поубавил свою злость. Работники его ничего не понимают, сильно радуются, стали веселыми и разговорчивыми.
Вскоре к юрте богача подъехал важный нойон с блестящей медалью на груди, на тройке коней, запряженных в четырехколесную телегу, со зеоном трех колокольчиков. Хозяин-богач встречает его с поклоном, суетится вокруг гостя, старается угодить. Помог ему слезть с телеги, посадил на носилки. Четверо расторопных парней понесли нойона к дому. Богач идет позади и спрашивает:
– Удобно ли сидите? Не твердо ли? Не трясет ли? Нойон, сидевший спокойно и важно, вдруг подскочил, страшно вскрикнул и скатился с носилок.
– Что случилось? – испугался богач, чуть живой от страха.
Обхватил он ноги упавшего нойона, целует их.
А случилось вот что. Маленький мальчик, пасший у богача телят, в тот момент, когда нойона несли на носилках, подполз и ткнул его снизу острой палкой.
Поймали того шустрого мальчишку-батрака.
– Ты черная нечисть! Откуда ты выскочил и как натворил такую беду? Шкуру надо содрать с твоей спины! Чертенок этакий! – скрипя зубами, закричал хозяин-богач и схватил за волосы батрака.
– Батюшка-богач! Выслушайте меня, а потом наказывайте!
– Что хотел сказать, говори! – спрашивает, поднимаясь с земли, нойон.
– Тот, кто напугает хурмасту (Хурмаста — святой), слышал я, разбогатеть должен. На мое счастье, увидел я хурмасту, сильно обрадовался и перепугался. Вы, достопочтенный, великий хурмаста, извините меня! – говорит мальчик-батрак, стоит, смотрит хитро и кланяется.
Важный нойон с блестящей медалью, как услышал, что его назвали хурмастой, сразу перестал злиться, сел на носилки, подобрав под себя ноги, и сказал важно:
– Это верно, я и есть хурмаста!
А растерявшемуся богачу, который стоял тут же, приказал:
– Нельзя наказывать этого мальчонку. Дай ему одну войлочную юрту, двух дойных коров, еще три-четыре овцы, коня и отпусти.
Потом обратился нойон к мальчику-батраку:
– Считай, что все это даровано тебе хурмастой тэнгрием (Тэнгрий — верховный небожитель).
Так и пришлось богачу выполнять приказ нойона.
– Негодник, из расщелины земли вылезший, только вред принес, – шепнул он жене, изменился в лице и цокнул языком.
После этого богач никого больше не подпустил к нойону.