Буклет "Муса Джалиль"
материал

      Муниципальное бюджетное дошкольное образовательное учреждение

детский сад «Малыш» Зерноградского района

В рамках реализации  проектной

деятельности  по теме:

«Знакомство с Республикой Татарстан»

МУСА ДЖАЛИЛЬ

(1906 - 1944)

Составил:

Н.А.  Пархомова, воспитатель

Муса Джалиль

татарский советский поэт, Герой Советского Союза

Родился      2 (15) февраля 1906. Отец — Мустафа Залилов, мать — РахимаЗалилова (урождённая Сайфуллина).

В 1919 году он вступил в комсомол и продолжил учёбу в Татарском институте народного образования (Оренбург). Участник Гражданской войны.

В 1927 году поступил на литературное отделение этнологического факультета МГУ. После его реорганизации окончил в 1931 году литературный факультет МГУ.

В 1931—1932 годах был редактором татарских детских журналов, издававшихся при ЦК ВЛКСМ. С 1933 года завотделом литературы и искусства татарской газеты «Коммунист», выходившей в Москве.

В 1934 году вышли два его сборника: «Орденоносные миллионы» на комсомольскую тему и «Стихи и поэмы». В 1939—1941 годах был ответственным секретарём Союза писателей Татарской АССР.

В 1941 году был призван в Красную Армию. В звании старшего политрука воевал на Ленинградском и Волховском фронтах, был корреспондентом газеты «Отвага».

26 июня 1942 года в ходе Любанской наступательной операции у деревни Мясной Бор Муса Джалиль был тяжело ранен в грудь и попал в плен. Вступил в созданный немцами легион «Идель-Урал», устраивал побеги военнопленных.

В августе 1943 года гестапо арестовало Джалиля и большинство членов его подпольной группы за несколько дней до тщательно подготавливаемого восстания военнопленных. За участие в подпольной организации Муса Джалиль был казнён на гильотине 25 августа 1944 года в тюрьме Плётцензее в Берлине.

     *Варварство*

     Они с детьми погнали матерей

     И яму рыть заставили, а сами

     Они стояли, кучка дикарей,

     И хриплыми смеялись голосами.

     У края бездны выстроили в ряд

     Бессильных женщин, худеньких ребят.

     Пришел хмельной майор и медными глазами

     Окинул обреченных... Мутный дождь

     Гудел в листве соседних рощ

     И на полях, одетых мглою,

     И тучи опустились над землею,

     Друг друга с бешенством гоня...

     Нет, этого я не забуду дня,

     Я не забуду никогда, вовеки!

     Я видел: плакали, как дети, реки,

     И в ярости рыдала мать-земля.

     Своими видел я глазами,

     Как солнце скорбное, омытое слезами,

     Сквозь тучу вышло на поля,

     В последний раз детей поцеловало,

     В последний раз...

     Шумел осенний лес. Казалось, что сейчас

     Он обезумел. Гневно бушевала

     Его листва. Сгущалась мгла вокруг.

     Я слышал: мощный дуб свалился вдруг,

     Он падал, издавая вздох тяжелый.

     Детей внезапно охватил испуг,--

     Прижались к матерям, цепляясь за подолы.

     И выстрела раздался резкий звук,

     Прервав проклятье,

     Что вырвалось у женщины одной.

     Ребенок, мальчуган больной,

     Головку спрятал в складках платья

     Еще не старой женщины. Она

     Смотрела, ужаса полна.

     Как не лишиться ей рассудка!

     Все понял, понял все малютка.

-- Спрячь, мамочка, меня! Не надо умирать! --

Он плачет и, как лист, сдержать не может дрожи.

Дитя, что ей всего дороже,

Нагнувшись, подняла двумя руками мать,

Прижала к сердцу, против дула прямо...

 -- Я, мама, жить хочу. Не надо, мама!

Пусти меня, пусти! Чего ты ждешь? --

И хочет вырваться из рук ребенок,

И страшен плач, и голос тонок,

И в сердце он вонзается, как нож.

 -- Не бойся, мальчик мой.

Сейчас вздохнешь тывольно.

Закрой глаза, но голову не прячь,

Чтобы тебя живым не закопал палач.

Терпи, сынок, терпи. Сейчас не будет больно.--

И он закрыл глаза. И заалела кровь,

По шее лентой красной извиваясь.

Две жизни наземь падают, сливаясь,

Две жизни и одна любовь!

Гром грянул. Ветер свистнул в тучах.

Заплакала земля в тоске глухой,

О, сколько слез, горячих и горючих!

Земля моя, скажи мне, что с тобой?

Ты часто горе видела людское,

Ты миллионы лет цвела для нас,

Но испытала ль ты хотя бы раз

Такой позор и варварство такое?

Страна моя, враги тебе грозят,

Но выше подними великой правды знамя,

Омой его земли кровавыми слезами,

И пусть его лучи пронзят,

Пусть уничтожат беспощадно

Тех варваров, тех дикарей,

Что кровь детей глотают жадно,

Кровь наших матерей...                                              

     *Чулочки*

Их расстреляли на рассвете

Когда еще белела мгла,

Там были женщины и дети

И эта девочка была.

Сперва велели им раздеться,

Затем к обрыву стать спиной,

И вдруг раздался голос детский

Наивный, чистый и живой:

-Чулочки тоже снять мне, дядя?

Не упрекая, не браня,

Смотрели прямо в душу глядя

Трехлетней девочки глаза.

"Чулочки тоже..?"

И смятеньем эсесовец объят.

Рука сама собой в волнении

Вдруг опускает автомат.

И снова скован взглядом детским,

И кажется, что в землю врос.

"Глаза, как у моей Утины" -

В смятеньи смутном произнес,

Овеянный невольной дрожью.

Нет! Он убить ее не сможет,

Но дал он очередь спеша…

Упала девочка в чулочках.

Снять не успела, не смогла.

Солдат, солдат, а если б дочка

Твоя вот здесь бы так легла,

И это маленькое сердце

Пробито пулею твоей.

Ты человек не просто немец,

Ты страшный зверь среди людей.

Шагал эсесовец упрямо,

Шагал, не подымая глаз.

Впервые может эта дума

В сознании отравленном зажглась,

И снова взгляд светился детский,

И снова слышится опять,

И не забудется навеки

"Чулочки, дядя, тоже снять?"

*Молодая мать*

 Горит деревня. Как в часы заката,

Густой багрянец по небу разлит.

 Раскинув руки, на пороге хаты

Расстрелянная женщина лежит.

Малыш озябший, полугодовалый,

Прижался к ней, чтоб грудь ее достать.

То плачет он надрывно и устало,

То смотрит с удивлением на мать.

А сам палач при зареве пожара,

Губя живое на своем пути,

Спешит на запад, чтоб спастись от кары,

Хотя ему, конечно, не уйти!

Сарвар украдкой вышла из подвала,

Поблизости услышав детский крик,

К крыльцу своих соседей подбежала --

И замерла от ужаса на миг.

Ребенка подняла: "Не плачь, мой милый,

Не плачь, тебя я унесу в наш дом".

Она его согрела, и умыла,

И теплым напоила молоком.

Сарвар ласкала малыша впервые,

Впервые в ней заговорила мать.

А он к ней руки протянул худые

И начал слово "мама" лепетать.

Всего семнадцать ей, скажи на милость!

Еще вся жизнь, все счастье впереди.

Но радость материнства засветилась

Уже сейчас у девушки в груди.

Родные звуки песенки знакомой

Польются в предвечерней тишине...

Мне в этот час пройти бы мимо дома,

И заглянуть бы в то окошко мне!

Сарвар малышку вырастит, я знаю,

В ее упорство верю до конца.

Ведь дочерям страна моя родная

Дарует материнские сердца.