Сказки народов Севера.
материал по развитию речи (старшая группа) по теме

«Отчего у белого медведя нос чёрный»

(юкагирская сказка)

Белый медведь по зимней тундре идёт – его не заметишь.

Со льдины на льдину перескакивает – будто ветер снегом кидается.

На берегу станет – как кочка, снегом прикрытая.

Но всё это только тогда, когда медвежьего носа не видно.

Потому что нос у него – чёрный.

Кругом всё бело, а чёрный мячик по льдине скачет – медведь бежит. Из-за носа своего остаётся очень часто ни с чем – все от него удрать успели!

В давние времена, однако, медведь весь белым был. И нос у него был белый.

Тогда он не только к моржу или нерпе легко подкрадывался, но и к человеку не боялся близко подходить.

Охотники в тундру уйдут, а он к стойбищу подходит, женщин и детей пугает, еду крадёт.

Надоело это людям, решили они медведя проучить.

Охотники уехали из стойбища – медведь это видел.

А вот как они тихо назад вернулись - он не заметил и вздумал, как всегда, сушёной рыбы у людей взять, детей напугать.

Пришёл.

Тут-то охотники и выбежали ему навстречу. У каждого в руке головешка от костра.

Медведь бросился в одну сторону, в другую – всюду охотники, собаки, огонь.

Вся шкура у него стала в чёрных пятнах. Но хуже всего медведю пришлось, когда один из охотников горящей головешкой его по носу ударил. И нос стал чёрным.

Удрал медведь на самую дальнюю льдину, в океан. Целую зиму там сидел, пятна чёрные сводил. Шерсть новая отросла, белой стала.

А нос так навсегда и остался чёрным.

Сперва медведь не понял, в чём дело: никого поймать не может! Все от него убегают!

Потом сообразил: звери его чёрный нос видят!

Теперь, когда медведь к тюленям или нерпам крадётся, он нос лапой закрывает.

Вот какой хитрый!

А с людьми с той поры он встречаться не любит. Лучше от них прочь да подальше!

«Почему олень быстро бегает» (эвенкийская сказка).

В давние времена это было, когда Хэвэки заселил, Землю и много разных птиц в небе летало, зверей в тундре и в тайге бегало. Одни только Олени бегать не умели — туда-сюда ходили по земле и мох-ягель из-под снега добывали. Зимы тогда были теплыми, и Олени не мерзли...

Но вот на Землю пришли сильные Морозы с быстрыми Ветрами, начались большие холода. Олени стали мерзнуть и погибать, а что им делать, как спастись — они не знали.

Однажды стадо Оленей паслось возле одной высокой горы и к ним подошли такие большие Мороз и Ветер, каких они еще никогда не видели. Мороз говорит им:— Я вас заморожу. Других зверей и птиц не могу заморозить. Они бегают и летают. Их на одном месте поймать не могу. А вы только ходите.

И начали Мороз с Ветром вокруг Оленей кружить и свистеть. Олени замерзли и очень испугались, что все погибнут.

И вот один самый большой и умный Олень решил их спасти от Мороза и увел на другое место. Но Мороз с Ветром и туда пришли. Олени ушли еще дальше — Мороз с Ветром опять по следу пришли. Долго так уходили Олени от Мороза и Ветра и научились быстро ходить. На новых местах было много ягеля. Олени зажили весело и сытно. А Мороз и Ветер очень рассердились, что они играют с ними уходят от них и уходят.

И тогда к Оленям пришел самый большой Мороз. Олени замерзли и начали от него быстро уходить. Он — за ними следом идет. Олени видят: не отстает Мороз. Они быстро шли-шли — и побежали. Бегут — тепло им. Остановятся — холодно. Бегут — нет Мороза, отстал Мороз. Остановятся — Мороз с Ветром догоняют. Олени еще быстрее побежали, и Мороз с Ветром надолго от них отстали. От бега Олени согрелись и решили от Мороза с Ветром каждый раз убегать очень быстро и далеко-далеко...

Так Олени научились быстрее всех в тундре бегать, так быстро и далеко, что ни Мороз, ни быстрый Ветер не могут их догнать.

Старые эвенки говорят: «Быстрее Оленя в тундре никто не бегает, никакая птица не летает. Птица летит, летит — на землю садится: отдых ей нужен. А Олень день бежит, два бежит, три бежит, потом еще бежит... Никому за Оленем не угнаться. С Ветром наперегонки бегает и обгоняет его. Олень бежит — тундра под копытами гудит, как бубен...»

«Кукушка» (ненецкая сказка).

Вот что было. Жила на земле бедная женщина. Было у нее четверо детей.

Не слушались дети матери. Бегали, играли на снегу с утра до вечера.

Вернутся к себе в чум, целые сугробы снега на пимах натащат, а мать убирай.

Одежу промочат, а мать - суши.

Трудно было матери.

Вот один раз летом ловила мать рыбу на реке. Тяжело ей было, а дети ей не помогали.

От жизни такой, от работы тяжелой заболела мать. Лежит она в чуме, детей зовет, просит:

- Детки, воды мне дайте. Пересохло у меня горло. Принесите мне водички.

Не один, не два раза просила мать. Не идут дети за водой.

Старший говорит:

- Я без пимов. Другой говорит:

- Я без шапки. Третий говорит:

- Я без одежи.

А четвертый и совсем не отвечает. Сказала тогда мать:

- Близко от нас река, и без одежи можно за водой сходить. Пересохло у меня во рту. Пить хочу!

Засмеялись дети, из чума выбежали. Долго играли, в чум к матери не

заглядывали. Наконец захотел старший есть - заглянул в чум.

Смотрит он, а мать посреди чума стоит. Стоит и малицу надевает.

И вдруг малица перьями покрылась. Берет мать доску, на которой шкуры скоблят, и доска та хвостом птичьим становится.

Наперсток железный клювом ей стал. Вместо рук крылья выросли.

Обернулась мать птицей и вылетела из чума. Закричал старший сын:

- Братья, смотрите, смотрите, улетает наша мать птицей!

Тут побежали дети за матерью, кричат ей:

- Мама, мы тебе водички принесли. Отвечает им мать:

- Ку-ку, ку-ку! Поздно, поздно. Теперь озерные воды передо мной. К

вольным водам лечу я.

Бегут дети за матерью, зовут ее, ковшик с водой ей протягивают.

Меньшой сынок кричит:

- Мама, мама! Вернись домой! Водички на! Попей, мама!

Отвечает мать издали:

- Ку-ку, ку-ку, ку-ку! Поздно, сынок, не вернусь я. Так бежали за

матерью дети много дней и ночей - по камням, по болотам, по кочкам.

Ноги себе в кровь изранили. Где пробегут, там красный след останется.

Навсегда бросила детей мать-кукушка. И с тех пор не вьет себе кукушка

гнезда, не растит сама своих детей.

А по тундре с той самой поры красный мох стелется.

«Ягодка голубика» (ненецкая сказка)

Жила однажды девушка. Была она такая маленькая, что могла легко спрятаться за кочку, за карликовую березку. Потому прозвали ее Лынзермя.

Сидела как-то Лынзермя одна у себя в чуме и шила. Вдруг в чуме стало темно.

Кто это уселся около дымового отверстия и мешает свету проникать в чум? - подумала Лынзермя.

Подняла она голову и увидела белку.

- Уйди, белочка, ты загораживаешь мне свет, шить темно, -сказала Лынзермя.

Но белка, вместо того чтобы послушаться, стала бросать в девушку шишками.

Рассердилась Лынзермя и сказала:

- Белочка, если не перестанешь бросаться шишками, я ударю тебя шестом.

Не слушает белка, продолжает бросаться шишками. Взяла Лынзермя шест и

ударила им белку. Белка упала на землю. Стала Лынзермя снимать с белки шкурку, сама приговаривает:

- Из этой части шкурки я сошью рукавички. Из этой части шкурки сошью палицу. Из этой части шкурки сошью себе шапку.

Мясо белки она разложила по нартам.

Через некоторое время пришли в чум два незнакомых человека. Лынзермя встала со своего места, вышла на улицу и принесла большой кусок беличьего мяса. Часть мяса она сварила, часть приготовила для еды в сыром виде.

- Видно, ты хорошая хозяйка, -говорят мужчины.- Будь женой одного из нас.

Испугалась Лынзермя. Не знает она этих мужчин. Как за чужого человека замуж идти, в чужие места перекочевывать?

- Как же вы меня понесете? Во что посадите?

- Посадим тебя в рукавицу, -говорят мужчины.

- Пальцами меня там раздавите.

- Посадим тебя за пазуху.

- Шерсть от шубы ко мне там пристанет.

- В пимы тебя посадим.

- Растопчете меня в пимах.

- В шапку тебя посадим.

- Я задохнусь в шапке.

- Куда же тебя посадить? -спрашивают мужчины.

- Посадите меня в этот железный ящичек.

Посадили мужчины Лынзермя в железный ящичек и понесли куда-то. Долго шли. По дороге Лынзермя выскользнула тихонько из ящика через отверстие в замке. Падая зацепилась она за веточку и спряталась под листиками. Сидит на веточке и плачет. Как домой вернуться, не знает.

Пришли мужчины к себе домой, открыли ящичек. Смотрят, нет там Лынзермя.

Искали они ее, искали,- нигде найти не могли.

А Лынзермя так плакала на веточке, что вся посинела, совсем маленькая,

круглая стала. В ягодку превратилась девушка, в ягодку голубику.

Не сразу найдешь ты ягодку голубику. Прячется она за листочками.

Боится, как бы не нашли ее чужие люди.

Г. Снегирев « Пингвиний пляж».

Около Антарктиды со стороны Африки есть маленький островок. Он скалистый, покрыт льдами. И вокруг в холодном океане плавают льдины. Всюду крутые скалы, только в одном месте берег низкий — это пингвиний пляж. С корабля мы выгрузили свои вещи на этот пляж.

Пингвины вылезли из воды, столпились у ящиков. Бегают по мешкам, клюют их и громко кричат, переговариваются: никогда они не видели таких удивительных вещей!

Один пингвин клюнул мешок, голову склонил набок, постоял, подумал и громко что-то сказал другому пингвину. Другой пингвин тоже клюнул мешок; вместе постояли, подумали, поглядели друг на друга и громко закричали: «Карр!.. Каррр!..»

Тут ещё пингвины с гор прибежали на нас смотреть. Много их собралось; задние на передних напирают и кричат, как на базаре. Ещё бы: ведь они первый раз увидели людей, и каждому хочется вперёд пролезть, посмотреть на нас, клюнуть мешок.

Вдруг слышу, сзади кто-то танцует.

У нас был большой лист фанеры. Он лежал на камнях, и пингвины на нём устроили танцы. Пробежит пингвин по фанере, назад вернётся, ещё раз пробежит, да ещё лапкой притопнет!

Очередь выстроилась — всем хочется потанцевать.

Один пингвин поскользнулся на гладкой фанере и на брюхе проехал, другие тоже стали падать и кататься.

Весь день они танцевали на фанере. Я её не убирал. «Пускай,— думаю,— повеселятся; они, наверное, радуются, что мы приехали».

Вечером пингвины построились в одну шеренгу и ушли. Один пингвин на меня загляделся и отстал. Потом он догнал остальных пингвинов, но никак не мог идти в ногу, потому что всё на меня оглядывался.

«Отважный пингвинёнок». Г. Снегирёв

Однажды я спускался к морю и увидел маленького пингвинёнка. У него ещё только выросли три пушинки на голове и коротенький хвостик.

Он смотрел, как взрослые пингвины купаются. Остальные птенцы стояли у нагретых солнцем камней.

Долго стоял на скале пингвинёнок: страшно ему было бросаться в море.

Наконец он решился и подошёл к краю скалы.

Маленький голый пингвинёнок стоял на высоте трёхэтажного дома. Его сносил ветер.

От страха пингвинёнок закрыл глаза и бросился вниз. Вынырнул, закружился на одном месте, быстро вскарабкался на камни и удивлённо посмотрел на море.

Это был отважный пингвинёнок. Он первый искупался в холодном зелёном море.

Г. Снегирев «К морю».

Пингвины с утра идут к морю. Перебираются через ущелья. По ровному месту идут гуськом. С гор катятся на брюхе. Первый пингвин ляжет на живот — и вниз, за ним второй, третий — и покатились...

Внизу отряхнутся, выстроятся в цепочку и снова в путь. Молча идут они, все в ногу, серьёзные.

Придут пингвины на крутой берег, посмотрят вниз и загалдят: высоко, страшно! Задние на передних напирают, ругаются: надо прыгать!

«Белёк». Геннадий Снегирев.

Куда ни глянешь, вокруг одни льды. Белые, зеленоватые, блестящие на солнце. Я стал вглядываться в узкую полоску воды, которую разрезал во льдах наш корабль.

И вдруг я увидел два чёрных глаза. Они смотрели на меня со льдины, медленно проплывавшей мимо.

— Стой! Стой! Кто-то за бортом! — закричал я.

Корабль замедлил ход и остановился. Пришлось спустить шлюпку и вернуться к льдине.

Льдина была покрыта искрящимся снегом. И на снегу, как на одеяле, лежал белёк — детёныш тюленя.

Тюлени оставляют своих малышей на льду, и только утром приплывает к бельку мать, покормит молоком и опять уплывает, а он весь день лежит на льдине, весь белый, мягкий, как плюшевый. И если бы не большие чёрные глаза, я его не заметил бы.

Положили белька на палубу и поплыли дальше.

Я принёс ему бутылочку молока, но белёк пить не стал, а пополз к борту. Я оттащил его обратно, и вдруг из его глаз покатилась сначала одна слеза, потом вторая, и так и посыпали градом. Белёк молча плакал. Матросы зашумели и сказали, что надо скорее положить его на ту льдину. Пошли к капитану. Капитан поворчал-поворчал, но всё же развернул корабль. Льды ещё не сомкнулись, и по водяной дорожке мы пришли на старое место. Там белька снова положили на снежное одеяло, только на другую льдину. Он почти перестал плакать. Наш корабль поплыл дальше.