Скулшутинг: как снизить тревогу родителей о безопасности в детском саду
статья по обж

Скулшутинг: как снизить тревогу родителей о безопасности в детском саду

В России появилась новая форма экстремизма – скулшутинг, то есть стрельба в образовательных учреждениях. Это не спонтанная преступная выходка типа «довели», «вышел из себя». Это акт, который преступник заранее спланировал и подготовил. Убийца долгое время планирует нападение, добывает или изготавливает оружие, начинает вести записи, которые рассказывают о его планах, подготавливает одежду, иногда предупреждает кого-то из учеников не приходить в школу в день нападения. Скулшутинг также называют «колумбайн», иногда – «коломбина», а школьных стрелков – «колумбайнерами» по наименованию школы в США, где произошло первое массовое убийство такого типа. Скулшутинг не преследует меркантильных целей. Как правило, по замыслу убийцы, скулшутинг представляет собой так называемый «расширенный суицид», то есть самоубийство, фоном для которого служит убийство как можно большего числа лиц – не важно, кого именно, лишь бы побольше.

У скулшутинга есть поклонники среди подростков и молодежи. Только по официальным данным, это 70 тыс. подростков, которые разделяют идеологию школьных расстрелов. В центре идеологии – поклонение личности скулшутера, его полное оправдание, безразличие или ненависть к жертвам трагедии. Такие подростки детально изучают жизнь и увлечения школьного стрелка, идеализируют его, отказываются признавать его преступником, копируют его внешний облик, слушают ту же музыку и пр. Часто они создают «арты» о нем: рисунки, рассказы, иконоподобные изображения убийцы. Поклонниками скулшутинга бывают и мальчики, и девочки.

У всех случаев скулшутинга были предвестники. Это характерные черты личности и изменения в поведении скулшутера: незаметный, ничем не блистающий и не увлеченный ученик, инфантильный в нравственном смысле, с большими претензиями на то, чтобы его любили и уважали. На протяжении длительного времени он терпит и запоминает многочисленные обиды, иногда совершенно проходные, незначительные, типа «мальчики смеялись»; вынашивает план мести, а месть в его понимании – убийство. Он начинает меняться: увлекается идеологией скулшутинга, начинает копить деньги на оружие или изготавливает его, публикует посты в соцсетях о непонимании от окружающих, одиночестве, обиде и намерении мстить; меняется в поведении – например, начинает прогуливать, хотя раньше никогда даже не опаздывал на уроки, или приходит в школу выпившим, или вдруг впервые за многие годы вступает в перебранку с теми, кого считает своими обидчиками. Накануне нападения он делает в сети или через СМС предупреждение о нападении. В день нападения тщательно собирается, «костюмируется», то есть одевается в вещи, стилизованные под одежду кого-либо из известных школьных стрелков, и совершает нападение.

Скулшутеры нападают не на случайное образовательное учреждение, а на то, в котором учатся или учились сами. Случаев нападения на детские сады не было. Есть много случаев, когда скулшутинг предотвратили спецслужбы при активном участии педагогов. Во всех известных случаях скулшутинга, который состоялся в реальности, педагоги ценой своей жизни защищали детей.

У всех скулшутеров были заметные психологические проблемы: хронически сниженное эмоциональное состояние, проблемы с выражением агрессии, иногда патологические идеи, склонность к садизму. Часто это отражается в фантазиях и предпочтениях интернет-контента, тогда как в реальном поведении проявлений агрессии мало. В случаях скулшутинга, который состоялся в реальности, родители игнорировали психологические проблемы подростка, а педагоги либо также не обращали на них внимания, либо им о них было неизвестно.

Важный доступный способ защитить детей – наблюдать за признаками возможного риска и немедленно информировать администрацию образовательной организации и психологическую службу, а в случае, если подросток уже начал изготавливать или купил оружие, то и полицию. Нельзя игнорировать любые признаки опасности, злокачественной агрессивности – когда агрессия временно не идет наружу, но копится внутри. Если любому взрослому становится известно, что ученик или выпускник школы обладает вышеперечисленными признаками, он обязан сообщить эту информацию руководству образовательной организации и, при необходимости, в органы охраны правопорядка.

Сотрудники детского сада оповещены о признаках, которые могут указывать на риск экстремистского поведения, и о том, как они обязаны действовать в случае такого риска. Родители, у которых есть старшие дети подросткового возраста, могут и должны следить, не появляются ли в их поведении и состоянии признаки психологического неблагополучия. Может возникнуть ситуация, когда взрослые узнают о признаках риска в состоянии и поведении не собственного ребенка или родственника, а знакомого подростка. Тогда нужно расценить ситуацию как такую, где потенциальный вред от того, что они разгласят эту информацию – то есть сообщат в школу, в КДН, – ниже, чем потенциальный вред от молчания. Школьные учителя также могут и должны следить, не проявляются ли признаки риска в поведении их учеников.

В детском саду педагоги закладывают основы умения детей контактировать с ровесниками ненасильственным образом. Воспитатели учат детей не унижать, не запугивать, не бить, а учиться выражать свои желания и чувства словами, слышать другого, давать друг другу право быть разными, не подвергать никого травле. Травля любого участника образовательного процесса недопустима в детском саду. Буллинг недопустим в родительских чатах. Любые диалоги с нападением многих людей на одного мы приравниваем к буллингу.

Говорить об экстремизме с дошкольниками надо, только если возник такой запрос от самих детей или их родителей. Например: дети что-то услышали, задали вопросы, либо родители хотят, чтобы детский сад чему-то научил воспитанников. Нужно говорить с детьми о безопасности, но не обязательно рассказывать им об экстремистах, если дети не знают о них.

Говорите детям о том, что нельзя быть злым и сознательно, намеренно причинять боль другим, обижать кого-то. Если решили проводить разговор об экстремизме с дошкольником или группой дошкольников, надо говорить ясно, просто, без кровавых подробностей, без описания любых конкретных личностей. Например: «Плохой человек напал на школу, стрелял в кого попало, кто не смог спрятаться, тех он убил». Ориентируйтесь в таком разговоре на то, чему стоит научить детей, что можно потренировать, а что делать не надо.