У родителей, отправляющих детей в первый класс, возникает множество вопросов, они не всегда знают, как вести себя со своими детьми, которые стали школьниками. Профессор Валентина Дмитриевна Еремеева, заведующая кафедрой педагогики детства СПбАППО, в своем материале раскрывает особенности физиологии и психологии детей, переходящих в иной возраст.
Эта статья может быть использована как материал для бесед с родителями первоклассников. А вам, коллеги, поможет лучше понять специфику мышления ваших новых учеников.
И вот он приближается — тот день, когда ваша дочка или сын впервые войдут в школьный класс. Но еще раньше начинается тревожный и радостный этап жизни - подготовка ребенка к школе. И среди прочих важных забот одна, наверное, тревожит больше других: «А готов ли мой ребенок стать школьником? Как он войдет в школьную жизнь? Как справится с первыми школьными трудностями?» Если эти вопросы возникают, значит, этот разговор - для вас.
Итак, ребенку шесть лет. Если мы посмотрим на группу шестилетних детей, то увидим, что не все они кажутся одногодками. Вот этот, хоть ему и шесть лет, выглядит и ведет себя как пятилетний. А этому вполне можно дать семь, он явно взрослее своих сверстников. Почему так? Оказывается, кроме так называемого «паспортного» возраста, у каждого ребенка есть еще и биологический. А биологические часы у всех идут немножко по-разному.И это ни хорошо, ни плохо. Просто это надо учитывать.
Мальчики в этом возрасте в среднем почти на целый год младше своих сверстниц.
Развитие ребенка идет скачками, и не исключено, что тот, кто сейчас как бы отстает от ровесников (по биологическому возрасту), в какой-то момент не только догонит, но и перегонит многих из них. Но в школу, к сожалению, детей принимают по паспортному возрасту. А это значит, что они оказываются не в равных условиях: одни из них старше, а другие младше. Естественно, тем, кто мал, будет труднее. В этом возрасте каждый месяц значит очень много.
Попробуем разобраться с особенностями шестилеток. Сначала немного физиологии и психофизиологии. У ребенка этого возраста очень слабая мускулатура, управляющая сохранением определенной позы. А это значит, что он может без устали бегать и прыгать, а вот сохранять одну и ту же позу в течение да- же пятнадцати минут для него сложно. Он устает, у него возникают неприятные ощущения в спине, шее, руках. Ему срочно нужно подвигаться, сменить позу. Если мы ему этого не позволили, то думать об учебе в таком состоянии первоклассник все равно не сможет. Поэтому физкультпаузы придуманы не зря. Они очень важны не только для первоклассника, но, в той или иной мере, для всех учеников начальной школы.
Другая особенность физиологии дошкольника — ребенок в этом возрасте обычно слегка дальнозорок. Кроме того, у шестилеток низкие резервы аккомодации1. А это значит, что если первоклассник смотрел в тетрадь или книгу, а потом перевел взгляд на доску, то какое-то время он видит нечетко, расплывчато. То же самое происходит, если он перевел взгляд с доски или с учителя в книгу. Ребенок не может начать читать или писать, пока его глаза не перестроятся на ближнее зрение. Не надо его торопить!
Кроме того, для ребенка очень важно, чтобы поверхность, на которой лежит книга или тетрадь, была наклонной и параллельной той плоскости, в которой находятся его глаза. Если этого нет, то у него возникает эффект «оптической перспективы», и он четко не видит. Ребенок пытается выйти из положения, наклонив голову и все туловище. А мы одергиваем его: «А ну-ка сядь прямо!» Но одновременно и сидеть прямо, и четко видеть буквы он не может. Мы часто требуем от ребенка невозможного. При чтении книга обязательно должна стоять на подставке, а при письме крышка парты должна иметь наклон. К сожалению, в школе вместо парт обычно стоят столы.
Если взглянуть на человека как на биологическое существо, то окажется, что наше тело не полностью приспособлено к той жизни, которую мы ведем. Оно приспособлено для ходьбы, бега и в меньшей степени для сидения на стуле. И уж совсем противоестественной для нашего организма является поза письма. Природа не предусмотрела, что наши дети, с их неокрепшим скелетом и мышцами, будут столько времени проводить в этой скрюченной позе.
Биохимия организма тоже требует высокой мышечной активности, так как только в этом случае возникают условия для нормального протекания многих биохимических реакций, для создания того «строительного материала», из которого будут «построены» клетки нашего тела. Мы с вами, взрослые, хорошо ли, плохо ли, но тело свое уже построили. А ребенок? Чтобы нормально расти и развиваться, он должен много двигаться. Иначе вместо крепкого здорового тела он получит некое хлипкое сооружение, в котором, образно говоря, нарушено нормальное соотношение песка и цемента, и которое может рухнуть при любой хоть сколько-нибудь неординарной ситуации. Больше всего при этом страдает самый тонко устроенный человеческий орган - мозг.
Мозг шестилетнего ребенка кардинально отличается не только от мозга взрослого человека, но даже от мозга семилетнего. Рассмотрим особенности развития только двух, но наиболее сложно организованных ассоциативных областей: лобной и нижнетеменной. Обе они начинают функционировать очень рано, но достигают зрелости позже других. Один из скачков в их развитии приходится на семь лет. На семь, а не на шесть!
Лобные области отвечают за программирование и прогнозирование деятельности, за выстраивание гипотез и сличение того, что произошло, с тем, что было задумано. Это «главнокомандующие» мозга. Они регулируют тонус и бодрствование, уровень активности человека.
У ребенка лобные области еще незрелы, поэтому ему трудно составлять и удерживать длинные программы действий, выполнять многошаговые инструкции. Мы часто задаем ребенку целую цепочку инструкций, и если он пропустил какое-то звено, ругаем его за невнимательность и непослушание. А он, в силу возраста, просто не способен это сделать.
Он импульсивен и часто не может прогнозировать результаты своих действий. Мы говорим: «Ты что, не понимаешь, что могло бы случиться?!» А он действительно в тот момент не понимал. Для такого возраста это нормально. А вот мы, взрослые, должны были предвидеть последствия и обезопасить ребенка от принятия неверных решений, если их последствия опасны.
Кроме того, мы, взрослые, можем волевым усилием заставить себя что-то делать, даже если устали, не выспались или дело нам неинтересно. Для ребенка же это неимоверно трудно, а часто даже невозможно, так как его лобные области еще недостаточно развиты.
Нижнетеменные области тоже выполняют массу очень сложных функций, но мы рассмотрим лишь одну - восприятие пространства и пространственное мышление. Нередко мы наблюдаем, как ребенок хорошо определяет время по электронным часам с цифрами, но никак не может справиться с часами со стрелками: не разберет, где 15 минут, а где без 15. Родители сердятся: «Я тебе сто раз объясняла (объяснял), ты что, запомнить не можешь?» Но память здесь ни при чем: у ребенка пока еще недостаточно развита нижнетеменная область мозга, и задача с часами ему не по силам. То же самое происходит в отношении правой и левой стороны. Кто-то из шестилеток четко различает правое и левое, а для кого-то это пока очень трудная задача. И не потому, что он «глупый», а просто он маленький. Немного терпения. Нижнетеменная область не может развиваться по нашему приказу.
Попробуйте продиктовать ребенку четыре или хотя бы три цифры и попросите его повторить их в обратном порядке. Не получается? Не огорчайтесь. Больше 40% пятиклассников тоже не справляются с этой задачей с первого раза. Это ведь не просто запоминание, а мысленные пространственные операции.
Первоклассник часто пишет буквы или цифры зеркально. В шесть лет это нормально. Вы уже, наверное, поняли, почему. При операциях с числами, особенно при переходе через десяток, тоже могут быть трудности, связанные с незрелостью нижнетеменной области. Не сердитесь на ребенка и не ругайте его. Стыдно ругать за то, что мозг ребенка еще находится в развитии. У него все впереди.
Наша речь тоже во многом построена на пространственных отношениях. «Брат отца» и «отец брата» — это одно и то же? И вообще, это один человек или два? «Мать любит дочь» и «дочь любит мать» — это одно и то же? В обеих фразах три совершенно одинаковых слова, только порядок иной, а смысл разный. А ребенок чувствует эту разницу? Может быть, это чувство должно быть врожденным? Оказывается - нет, иначе не было бы в мире языков правоветвящихся (каким является русский язык) и левоветвящихся, в которых подобные фразы строятся противоположным образом. Мы что-то говорим ребенку и думаем, что он нас понимает: он ведь уже большой и говорит хорошо. Оказывается, понимает-то не всегда, иногда просто догадывается по ситуации, а если ситуация неопределенна, то он может нас просто не понять. А мы опять сердимся: «Ты что, русского языка не понимаешь?» Да, иногда не понимает, и это тоже нормально для шестилеток. Мы давали ученикам пятых и шестых классов две фразы: «платье задело весло» и «весло задело платье», - и просили сказать, есть ли между ними смысловая разница. От 20 до 30% учеников гимназии этой разницы не почувствовали, даже тогда, когда их попросили найти в этих предложениях подлежащее.
Итак, мозг первоклассника еще незрел, и поэтому его восприятие, мышление, память, эмоции организуются по другим законам, чем у взрослых. Мы по-разному чувствуем, видим, слышим, осязаем. Но каждый из нас всегда сравнивает ребенка или любого другого человека с самим собой. У нас нет другого критерия. Поэтому мы с вами не всегда способны понять своего ребенка. Нам кажется: если я вижу, то и он видит, я понимаю — значит, и он должен понимать, мне так легче — значит, и ему должно быть легче, когда он что-то делает именно так, а не иначе. Но возьмем такой пример: ребенок пишет в тетради палочки. Мы видим — палочки неровные, наклон разный. А он это видит? Оказывается, не всегда. Доказано, что только в четыре года ребенок начинает четко чувствовать параллельность вертикальных линий, в пять лет — горизонтальных и только в шесть лет — наклонных. Но ведь шесть лет — это по биологическому возрасту, а не по паспортному (причем когда ребенок устает, он как бы спускается на одну возрастную ступеньку ниже). А что видим мы? Вот первоклассник старательно написал почти целую строчку ровных палочек, а несколько последних получились кривыми. Мы опять сердимся: «Ты что, не видишь, что палочки кривые? Ты не стараешься, ты спешишь!» А он по-прежнему очень старается, но уже устал и просто не видит, что палочки неровные.
Нам бывает трудно понять нашего ребенка, потому что мы с ним живем как бы в разных мирах. Каждый из нас на основе своего опыта строит свою модель мира и, в определенной степени, оберегает ее от изменений. Было бы трудно жить, если бы наша модель мира ежеминутно менялась. Новые знания, события, чувства, мотивы, конечно, несколько трансформируют такую модель, но для этого должны быть очень веские основания. Нам нужен незыблемый фундамент, основа, остов, на котором мы можем надстраивать новые знания.
У ребенка тоже должен быть такой фундамент. Ему тем более трудно жить в беспорядочно трансформирующемся мире, и он особым образом усваивает законы построения мира, в котором живет. Но модели мира у нас и у детей разные. Мы отсекли от своей модели ненужные детали, разбили весь мир на блоки, присвоив каждому название. А у ребенка мир целостный, без промежутков и швов. Мы воспринимаем только то, на что настроены, все остальное мозг фильтрует и не допускает в сознание. А у детей фильтр иной. Приведу такой пример. Как вы думаете, к одному прибавить один - всегда будет два? Большинство взрослых отвечает утвердительно. Но представьте себе такую картину: одна капля воды и еще одна капля воды - будет одна капля воды, но большая. Разве вы не знали, что две капли воды сливаются в одну? Знали. Но мы с вами негласно условились капли воды и тому подобное не считать. А ребенок тоже вместе с нами принимал такое условие? Конечно, нет. Он знает, что может быть и такое: 1 + 1 = 1. Он это много раз видел! А мы требуем принять на веру: один плюс один всегда два. Мы видим мир таким, каким его принято видеть, а ребенок таким, какой он есть на самом деле. Отсюда часто возникает непонимание.
Для нормального развития психики ребенку необходимо чувство защищенности. Это мы наблюдаем даже у животных. Специалисты долго не могли понять, почему часто гибли детеныши обезьян, потерявшие мать. Их кормили, поили, в их клетке было тепло. Чего же им не хватало? И вот в одну клетку поставили «железную маму»: цилиндр, на котором были сделаны как бы соски с молоком. В другую клетку поставили такой же цилиндр, но без молока, зато он был обтянут мягким мехом. Обезьянки с «железной мамой» по-прежнему болели, а с «мягкой мамой» повеселели и начали нормально развиваться. Что же им было нужно? В случае опасности, реальной или мнимой, они могли прижаться к «маме» и чувствовать себя защищенными. И наши дети в трудную минуту должны иметь возможность прижаться к маме. Это важно для их здоровья, и физического, и психического. Что бы ребенок ни натворил, как бы сильно вас ни огорчил - не отталкивайте его. Один известный американский детский хирург сказал, что для нормального развития ребенку нужно двенадцать объятий в день, а для того, чтобы просто существовать - четыре.
А если этого нет? Тогда возникает так называемая «выученная беспомощность». Доказано, что если мать в первые месяцы жизни ребенка не научится по-разному реагировать на разные виды его плача, то когда он вырастет, у него могут быть трудности в общении. А если мама не подходит к плачущему ребенку? Если ребенок старается в школе, но что-то не получается, а мама-папа ругают, учительница сердится? Тогда ребенок может начать болеть. Стресс, связанный с чувством выученной беспомощности, резко снижает иммунитет. Мама удивляется: «Все здоровы, а мой то и дело болеет. И так в школе проблемы, а он еще и пропускает занятия. Почему?» А потому, что у него ни дома, ни в школе нет чувства защищенности, отсюда — разрушительное чувство выученной беспомощности.
Маленькие дети не бывают ленивыми. На их лень мы списываем свои педагогические ошибки.
Если вам кажется, что ребенок ленив, то, скорее всего, ваши требования превышают его возможности. Ребенок - это вечный экспериментатор. Ему все интересно, он все хочет знать. Но хотеть знать и хотеть учиться — это не одно и то же. Не надо обольщаться: ваш ребенок идет в школу не для того, чтобы учиться, шестилетний ребенок еще не может ставить познавательных целей. Он идет в школу, потому что купят красивую школьную сумку или рюкзак, потому что «днем спать не надо», потому что «надоело в детском саду», потому что «я буду школьником», потому что «мама деньги будет давать на обед». Если ребенок говорит, что хочет учиться, то скорее всего, он просто повторяет слова взрослых.
Шестилетки отличаются тем, что не умеют проигрывать, то есть для них непереносимо знать, что они слабые, неумелые, плохие. Психологи проводили такой эксперимент. Шестилетним и семилетним детям показывали одни и те же картинки. На одной был нарисован мальчик, который пытается поднять ведро и не может. У детей спрашивали, почему мальчик не может поднять ведро. Семилетние отвечали: «Потому что мальчик слабый», а шестилетние: «Потому что ведро тяжелое». Поэтому не удивляйтесь, если ваш первоклассник во всех своих промахах будет обвинять кого и что угодно, но не себя: «Меня Сашка толкнул, у меня ручка плохая». Не надо делать из подобного поведения ребенка трагедию. Не судите его с позиции взрослого. Мягко объясните, что Сашка тут, скорее всего, ни при чем, но не переусердствуйте.
Ребенок в этом возрасте еще не способен оценить себя, результаты своей работы. Он оценивает только свои усилия. Если он старался, то все, что он сделал, ему нравится. Если его оценка совпадает с вашей — все в порядке. Если же ему нравится, а вам нет, то у ребенка два выхода. Первый — как бы не замечать вашей оценки. Вы говорите «плохо», а он не слышит. Нам это кажется проявлением плохого поведения, неуважением к нам. А на самом деле это тот выход, который дает возможность ребенку сохранить себя. Второй выход — поверить вашей плохой оценке его труда, а значит, признаться, что он «плохой». Такая ситуация очень тяжело переживается ребенком, так как он не умеет проигрывать. Это ранит его психику и очень тяжело преодолевается. Именно поэтому будьте осторожны, оценивая работу своего первоклассника или своей первоклассницы! Это не значит, что их всегда нужно только хвалить. Но если вы говорите ребенку, что он что-то сделал плохо, вы должны дать ему почувствовать, что оцениваете только его работу, а не его личность. Он должен чувствовать, что даже когда вы его ругаете, вы все равно его любите.
Нет таких ситуаций, нет таких проступков, за которые родные люди могут сказать ребенку: «Я тебя не люблю». Если вам дорог ребенок, его здоровье, будущее, на фразы такого типа должен быть наложен категорический запрет.
И еще один важный момент. В силу незрелости мозга ваш ребенок еще очень плохо понимает юмор. Поэтому его нельзя поддразнивать. Подшучивать над ним надо очень осторожно. Конечно, чувство юмора надо развивать, но - не обижая ребенка, не травмируя его психику.
Когда мы говорим о развитии мозга, очень важно понимать, что эволюция человеческого мозга закончилась на этапе кроманьонца. Это значит, что все, что отличает нас от кроманьонца: особенности нашей психики и функциональной (а не анатомической) организации нашего мозга, - зависит от того, в какую среду попал ребенок, кто и как его учит и воспитывает. То есть мозг ребенка развивает взрослый человек. Без человеческого общества ребенок никогда не станет Человеком. Вы, уважаемые родители, развиваете мозг своего сына или своей дочки.
В жизни ребенок постоянно включается в решение задач, которые ему пока не по силам. Получилось — хорошо, не получилось — тоже не
страшно: в этом случае все равно идет развитие мозга и психики. А мы этого и не замечаем, видим только одно - «не получилось». Ребенок на то и ребенок, чтобы чего-то не знать и не уметь. И пока он совсем маленький, мы умиляемся его ошибкам и промахам. И это нормально.
Но вот ребенок пошел в школу. Конечно, он будет продолжать делать ошибки и с чем-то не справляться. Обучение идет через ошибки. Они корректируют путь развития, они необходимы. Но очень часто получается так, что мы перестаем умиляться, и начинаем сердиться. Почему? Что он такого сделал? Отсчитал не то количество клеточек, написал не ту букву, неправильно прочитал слово? Мы говорим - невнимательный. А кто сказал, что ребенок должен быть таким же внимательным, как взрослый? Что такое концентрация внимания? Это прожектор, который из всей картины мира выхватывает и рассматривает небольшой кусочек. Мы, взрослые, можем себе это позволить, так как мы уже сформировали целостную картину мира. А ребенок нет. Если бы у него была такая же, как у нас, высокая концентрация внимания, мир для него рассыпался бы на куски. Целостная модель мира у него еще только формируется. Это не значит, что шестилетка вообще не способен концентрировать внимание, но эта способность у него значительно слабее нашей.
Итак, ребенок делает ошибки и не может их не делать. Мы, конечно, должны помочь ему увидеть эти ошибки и исправить их, но при этом важно не превратиться из любящего родителя в злобного цензора. На наш взгляд, один из самых страшных пороков обучения первоклассников — это воспитание боязни ошибки.
Если ребенок панически боится ошибиться, он не ищет закономерностей, не пробует, не экспериментирует. Боязнь ошибки порождает трусость мысли. Он перестает думать, размышлять, анализировать, сопоставлять - он только вспоминает. Он мучительно вспоминает то, что говорил учитель или мама, то, что написано в учебнике. Полученные таким образом знания не встраиваются в целостное мирознание, а слабо держатся в памяти несвязанными кусками. А это значит: ответил и забыл. Или: на уроке типовые задачи решаю, а в жизни применить свои знания не могу. Тогда зачем нам такие знания? Ради пятерки в дневнике, которой можно похвастаться перед родственниками и друзьями, сказав заветное: «Мой-то - отличник!»
А если он не станет отличником? Если он постоянно делает ошибки? Совет один: терпение, терпение, терпение! Стыдно демонстрировать ребенку свое превосходство над ним. На его фоне вы, конечно, умнее. Вы правильно считаете клеточки, знаете, что «корова» пишется через «о»... А что будет, когда он вырастет, а вы состаритесь, и память начнет вас подводить? Вы хотите, чтобы он тогда раздражался и сердился, как вы сейчас, и подчеркивал свое превосходство?
Итак, при первых школьных трудностях надо решить для себя главное: или вы на стороне ребенка против его трудностей, или вы сторонний наблюдатель, или вы обличитель, а значит, на стороне трудностей и против ребенка? Какова ваша цель: уличить в незнании и неумении или помочь научиться? Важно сохранить у первоклассника желание познавать, желание ходить в школу, желание возвращаться домой и делиться с самыми родными людьми своими радостями и горестями, сохранить радость жизни. Он все равно научится читать, писать и считать. Он может что-то не понять или забыть, но если он сохранит желание познавать, все остальное преодолимо. А вот если уже в начальной школе у ребенка возникнет отвращение к учению - это беда.
|
doshkolnik_stanovitsya_shkolnikom.doc
