Гражданско-патриотическое воспитание

К 60-летию со дня открытия первого газоносного месторождения в Западной Сибири.  

…События дней, давно минувших год 1953-й. Березово.

Тюменские геологоразведочная и геофизическая экспедиция начали работать в Тюменской области в 1948 году согласно постановлению Совета Министров Союза ССР от декабря 1947 года.

            По плану в 1951 году геологоразведочная экспедиция должна выполнить роторного бурения 13150 метров и колонкового – 14600 метров с общим объёмом затрат в 29 миллионов рублей. При таком плане, возможно, вести работы только в юго-восточной части Западной-Сибирской низменности, расположенной в пределах Тюменской области, а средние и северные участки области остаются не охваченными буровыми работами.

Хроника давно минувших дней.…Пожалуй, уже невозможно воспроизвести её с полной достоверностью, как и события, происходившие вокруг строительства первой опорной скважины в Березово. Во-первых, еще не полностью раскрыты архивные документы строгой секретности, относящиеся к чисто производственной деятельности геологов в те годы и к стратегическим прогнозам для страны. Например, в архивах органов госбезопасности запрет на публикации за сроком давности закончился лишь 21 сентября 2003 года. Во-вторых, достаточно разноречивы публикации очевидцев событий и специалистов, комментирующих их в те годы. Воспоминаний непосредственных участников, которые могли бы кое-какие факты уточнить, практически не сохранилось, а немногие, какие есть, написаны в основном со слов журналистов.

            Как бы то ни было, хроника событий 1953 года представляет интерес, в первую очередь, для деятельной исследовательской деятельности. По прошествии времени многие факты оцениваются более реалистично, архивные документы дают возможность для анализа, бурное развитие нефтегазовой отрасли в регионе подтверждают прошлые прогнозы. Одним словом, в 21 веке наверняка появятся новые научные и публицистические работы, раскрывающие загадки и тайны березовского чуда.

            Итак, год 1953-й, Березово…

По плану опорного бурения в Тюменской области, первой должна была буриться скважина на Казымской культбазе. Там, её наметили ученые из совета по опорному бурению. Казым – небольшая таёжная рачка, правый приток Оби – недоступен для лесовозов Иртышского пароходства, на которых завозятся все грузы из Тюмени в северные районы. Летом в июне, июле, по ней могут плавать лишь небольшие суда и баржи. Потом речка мелеет, и только в некоторые годы удаётся провести суда в сентябре, в период осенних дождей, поэтому руководство Новосибирского треста и Тюменской экспедиции приняли заложить скважину вместо Казымской культбазы в посёлке Березово, мотивируя это невозможностью организовать работы в Казыме, вопреки протесту многих ученых.

Из воспоминаний А.Г.Быстрицкого:

            Настал момент, когда окрестности Березова огласились уханьем голосов. Ревом тракторов. Полным ходом шла разгрузка. Помогал райком КПСС, по инициативе которого на выгрузку было мобилизовано население посёлка. Насос буровой установки весил 20 тонн, на высокий берег его вытаскивать тросом. Оглушительно гудел трактор и не мог сдвинуться с места, сердито пуская к небу кольца дыма, отходил назад и опять рвался вперёд, натягивая трос до предела. Люди облепили насос со всех сторон. Руки, спины, соединились в едином усилии.

Буровую построили в короткий для северных условий срок – за 2 месяца…

На следующую зиму в Березово были отправлены буровики, со всем оборудованием. При исполкоме райсовета была создана специальная комиссия. В состав, которой вошли представители лесхоза, землеустроителей и совместно с начальником буровой партии Александром Григорьевичем Быстрицким рассудили, что там, где Тюменьнефтегеологией была намечена точка для буровой Р-1, организовать бурение не удастся, т.к техника дойти не сможет. Березяне предложили свой вариант – на окраине поселка, между стеклозаводом и больницей. Место – как нарочно придуманное, другого такого не найти: и пристань рядом, и дорога есть, и вода и стройматериалы. Сам Быстрицкий посчитал, что для решения геологической задачи, возлагаемой на опорную скважину, такой перенос значения не имеет.

События того сентябрьского дня с годами обрастают легендами, а по воспоминаниям очевидцев можно писать фантастическую повесть. Язык фактов таков: 29 сентября 1952 года начато бурение скважины Р-1 на берёзовской площади. 23 июля 1953 года опорное бурение приостановлено, из плановых 2900 пройдено 1344 метра. Специалисты вынесли решение – скважина мертва, работы прекратить. Часть бригады переводят в Ханты-Мансийск. Остаётся небольшая группа во главе со старшим инженером Григорием Дмитриевичем Сурковым. Предстоит законсервировать скважину.

21 сентября 1953 года шел подъём инструмента на буровой. В 21 час 30 минут, когда оставалось поднять последние 200 метров бурильных труб, вдруг из глубины скважины послышался гул. Неведомая сила выталкивала трубы вверх, земля дрожала как при взрыве. Люди в панике бросились с буровой, не подозревая, что творится за их спинами. Огромный столб воды и газа взмыл в небо, гул перерос в неистовый рев. За несколько минут участники этого события перенесли шок дважды: вначале – страх за жизнь, затем радость открытия: есть в Березово газ!

Вскоре растерянность и восторг сменились озабоченностью: как заглушить скважину, загнать газ обратно, чтобы позже использовать по назначению. Этой же ночью, управляющему трестом «Тюменьнефтегеология» ушла срочная телеграмма: на буровой авария.

Оказалось, что на буровой нет соответствующего оборудования, бригада испытания проводила с нарушениями, с открытым забоем, не приняв меры на случай самопроизвольного фонтанирования скважины. Дорогой ценой расплачивались геологи за допущенную халатность. Для жителей наступили тяжелые времена. Боялись топить печи – вдруг взрыв. Прекратились рейсы пароходов, самолётов. Над посёлком стоял такой шум, что невозможно было разговаривать на улицах. Многие семьи собрались уезжать. Надвигалась суровая сибирская зима.

Когда в феврале 1954 года механик Березовской экспедиции Василий Иванович Петрушин закрыл наконец-то устье скважины, внезапно наступившая тишина обескуражила жителей Березово. Будто что-то неразгаданное ушло из их жизни. Вышка – ледяное безобидное чудовище – символизировала время больших перемен. К лету лед растаял, вокруг зазеленели деревья, по реке прибыли баржи с цементом. Скважина была надежно закупорена. Она превратилась в памятник эпохе, а местность, расположенная в близи начала заселяттся.

…В одном из своих высказываний уже позднее, 80-е годы прошлого столетия выяснилось «достаточно было Быстрицкому точно выполнить указание и открытия бы не произошло, как не произошло оно нигде в Западной Сибири, где намечалось бурение дорогостоящих скважин». Такие мнения высказывали и другие ученые, политики, геологи.

С позиции сегодняшнего дня можно добавить: буровая бригада допустила аварию, которая прославила их имена.

Но, к сожалению не все имена прославились при жизни тех людей, которые участвовали в событии. Во время испытательного взрыва, связанного с запуском скважины, погиб 19-летний помощник дизелиста Александр Кох.

Было это в начале августа 1953 года. Ханты-Мансийская геофизическая партия выполняла плановые работы по сейсмокаротажу, в 300 метрах от буровой, где опорное бурение было закончено ещё 23 июля, достигнув глубины 1344,1 метра при плановых 2900. Оставшимся членом вахты предстояло поднять инструмент, провести демонтаж и законсервировать скважину, чем, собственно, они и занимались.

Молодой дизелист Александр Кох был 4 августа на вахте: подменил напарника, который уехал по личным делам. Парень был очень общительный, любознательным, его любили в бригаде. Во  время подготовки к сейсмокаротажу он  наблюдал за специалистами-взрывниками и в общем-то никаких дурных предчувствий не испытывал, знал, что геофизики – профессионалы, дело своё знают.

Но случилось непредвиденное: вместо взрывника, который отлучился на обед, подошел техник геофизической партии Борис Самсонов и прямо на глазах у Александра заложил заряд, не подозревая, что всё уже было к взрыву подготовлено, и нажал кнопку…Произошел огромной силы взрыв. Александр и Борис были тяжело ранены. Их увезли в больницу. Более 10 часов врачи боролись за их жизнь. Но напрасно…

Эта трагедия на скважине, которая и без того принесла столько неприятностей, взбудоражила сельчан. Хоронили погибших на местном кладбище торжественно, народу было очень много. Все хлопоты по организации похорон экспедиция взяла на себя.

Семья Кохов очень тяжело пережила смерть среднего сына, который всегда хотел стать буровым мастером.

Родители москвича Бориса Самсонова прилетели в Березово с твердым намерением перевезти тело сына в Москву. Но только на месте убедились, что сделать это невозможно. Позже они  приехали на могилу ещё раз и установили мраморную плиту.

Ещё одна трагедия на березовской буровой случилась уже в зиму 1953 года, после газового фонтана. Можно себе представить обледеневшую махину – буровую, высотою в 50 метров. При сильном ветре отваливался целыми глыбами, поэтому соблюдались все меры безопасности. Был составлен план мероприятий по организации охраны территории буровой.

Но нужно было проводить работы по ликвидации аварии. Этим занимались и местные специалисты, и приезжие. Во время одной из таких подготовительных операций погиб Евгений Александрович Лютов, старший инженер по противопожарному делу Главгазнефтеразведки Министерства нефтяной промышленности. На него упала огромная глыба льда.

Надо отдать должное  березянам, которые не забывают столь печальные факты из истории поселка.

Ушли из жизни многие участники знаменательного события, которое произошло 21 сентября 1953 года в Берёзово. Тогда ударил мощный газоводяной фонтан, возвестивший всему миру об открытии нового добывающего района. Остались документы, которые бережно хранятся в местных и центральных государственных архивах страны, в личных коллекциях, в музейных фондах. 

Красота Югры

Югра… Так в русских летописях и исторических документах с XI- XII веков называли территорию проживания угорских народов – ханты и манси. Югра была присоединена к Московскому государству в XVI веке знаменитым русским первопроходцем Ермаком. В конце зимы 1583 года он отправил небольшой отряд казаков вниз по Иртышу. Пройдя через земли кондинско-пелымских вогулов, русские заняли городок князя Самара, а затем продвинулись на север Югры и закрепили эти земли в составе России к 1594 году, основав города Пелым, Березов и Сургут.

С Югорской землей связаны судьбы многих выдающихся в российской истории личностей. Это сподвижник Петра I Александр Меньшиков, князья Долгорукие, всесильный временщик граф Остерман. После революции 1905 года в Березов был сослан Лев Троицкий. В историю округа вошли березовский купец Нижегородцев, пионер земледелия в Северном Приобье; митрополит Сибирский и Тобольский Феофей Лещинский, историк и краевед Хрисанф Лопарев, основатели хантыйской и мансийской литературы Григорий Лазарев и Пантелеймон Чейметов; первооткрыватели сибирской нефти Александр Быстрицкий, Николай Мелик-Карамов, Фарман Салманов, краевед Петр Бахыков, писатели Юван Шесталов, Еремей Айпин, Юрий Айваседа.

До начала ХХ века в крае было лишь несколько полукустарных рыбообрабатывающих заводиков. Перелом в жизни и хозяйстве округа наступил в середине прошлого столетия. 21 сентября 1953 года в районе Березова забил первый мощный газонефтяной фонтан. В 1964 году началась промышленная разработка нефти и вскоре округ превратился в главный топливно-энергетический комплекс страны. Ханты-Мансийский округ ныне дает более половины добываемой в России нефти: это около 8 процентов мировой добычи.

Здесь в окружении болот и лесов, выросли современные города, построены дороги, огромные мосты через Иртыш и Обь, электростанции, появилось спутниковое и кабельное телевидение, новейшие линии связи. Совсем недавно на карте страны не было городов Нижневартовск, Нефтеюганск, Когалым, Мегион, Радужный, Нягань, Советский, Югорск… Стремительно развиваются образование, культура, спорт, туризм. Сейчас в округе 16 городов, 24 поселка городского типа, 72 национальных поселка, 680 стойбищ

Ханты-Мансийский автономный округ – Югра занимает достойное место среди самых экономически стабильных субъектов Российской Федерации, обеспечивает значительную часть бюджетных поступлений.

Здесь создан крупнейший в нашей стране топливно-энергетический комплекс, на который приходится основная доля добычи углеводородного сырья, производства электроэнергии. В 2004 году в Ханты-Мансийском автономном округе – Югре добыта 8 миллиардная тонна нефти. Хорошо развита и обустроена сеть современных автомобильных, железнодорожных и водных путей, осуществляется интенсивное авиасообщение с городами России и зарубежья.

Интерес отечественного и мирового бизнеса к автономному округу постоянно растет благодаря устойчивой репутации, имеющимся перспективам делового сотрудничества, благоприятному инвестиционному климату.

Проведение на Югорской земле крупных спортивных, научных, культурных мероприятий открывает широкие возможности для воплощения инициатив в самых разных сферах общественной жизни. Одним из приоритетных направлений социально-экономического развития региона становится туризм, для чего в Югре есть все условия: уникальная природа, редкие по красоте ландшафты, великолепные места для организации курортно-оздоровительного, семейного, молодежного отдыха.

Две стихии властвуют на земле Югорской – водная и лесная. С высоты птичьего полета можно окинуть взглядом мощь этих еще почти не тронутых человеком просторов.

Югра – край         лесов, озер и рек – словно магнитом притягивает поклонников активного отдыха. Округ расположен в центре крупнейшего в мире артезианского бассейна, образованного двумя большими реками Иртышом и Обью, а также притоками Оби – реками Вах, Аган, Тромъеган, Большой и Малый Юган, Пим, Лямин, Назым, Казым, Северная Сосьва, Большой Салым, Конда. Любители водных путешествий проведут здесь незабываемое время. Уникальные пешие и водные туристические маршруты проходят на западе округа, среди гор Северного и Приполярного Урала.

Огромные пространства Югры покрыты густой тайгой, где растут осина, сосна, кедр, ель, пихта, лиственница, береза. Округ занимает третье место в стране по запасам древесины. Здесь сохраняются нетронутые участки леса и редкие растения.

Животный мир Югры необычайно богат. В заповеднике «Малая Сосьва» встречаются экзотические, охраняемые виды: например, североазиатский речной бобр, орлан-белохвост, скопа. В заповеднике «Юганский» водятся бурые медведи, зайцы-беляки, росомахи, лисы, лоси и северные олени. Самые ценные для охотника – соболь, горностай, куница, белка, колонок, лисица. Повсюду водится боровая и водоплавающая дичь: гуси, утки, кулики, глухари, тетерева, рябчики, куропатки. Охотничьи трофеи впечатляют. Самый крупный гусь – гуменник- достигает семи килограммов!

Реки и водоемы округа – рай для рыболовов-любителей и спортсменов. Югру называют иногда «деликатесным рыбным цехом» России. Рыбы здесь было всегда много. Ели ее свежую, мороженую, вяленую или сушеную, а когда появилась соль, рыбных блюд стало намного больше. Рыбу местные жители делят на «белую», более ценную и вкусную, и «соровую», или «грязную». Белая рыба – это нельма, муксун, сырок, щокур, хариус, судак и осетровая – стерлядь и осетр. А «соровая» - вся остальная: щука, язь, чебак, сорожка (или сорога), окунь, лещ, ёрш, золотой и серебряный карась, минога, гольян, сазан, налим. На территории края много нетронутых озер – здесь еще никто и никогда рыбу не ловил. Бывает в озерах ее столько, что грузило удочки обязательно заденет какую-нибудь рыбину – она стоит сплошняком.

Благодаря географическому положению и огромным просторам девственной тайги Югра становится центром притяжения любителей трофейной охоты. Охотникам предлагаются туры на бурого медведя, медведя на берлоге, лося, соболя, рыжую и черно-бурую лису. Для тех, кто приезжает в Югру поохотиться, турфирмы предоставляют целый спектр услуг: егерское сопровождение, трансфер, проживание в охотничьем домике, оформление лицензии на отлов, обработка трофеев. На охотничьей базе вы сможете получить и все необходимое снаряжение.

Замечательны природные парки Югры. Это расположенный практически в центре Ханты-Мансийска Самаровский чугас – несколько холмов, покрытых вечнозеленой тайгой, парк «Кондинские озера» - система замечательно красивых озер, соединенных протокой: в летнее время они пригодны для купания и пляжного отдыха. Интересен природный парк «Нумто»: его центр – священное озеро хантов и лесных ненцев Нумто, название которого означает «божье, небесное озеро».

Лето в Югре – замечательное время для путешествий по тайге, сбора ягод грибов, которых здесь великое множество. Одна беда: лето – это еще и сезон комаров и мошки. Добраться до заповедных мест можно только вертолетом – это максимально быстро и удобно. Вас доставят в самые живописные заимки, к зимовьям и охотничьим домикам, а через несколько дней заберут обратно, в город или на туристическую базу. И конечно, незабываемым будет сам полет над бескрайним зеленым «океаном» тайги, реками и озерами.

Экологическое богатство края – многочисленные ягодные болота. Памятником природы названа и лесоболотная зона «Большое Каюково» в Сургутском районе. В этом поистине уникальном месте сосредоточены основные типы болот и лесов, характерные для среднетаежной зоны Западной Сибири.

Стоит приехать в Югру и увидеть настоящую зиму. В округе знают толк в зимних видах спорта. Здесь можно вдоволь накататься на лыжах и коньках, на санках и снегоходах, сыграть в хоккей или посмотреть бега в оленьих упряжках. Высокий устойчивый снежный покров и отличный рельеф – холмы и долины – способствуют развитию в округе горнолыжного спорта.

Очень красива зимняя природа. Туристам предлагают совершить лыжные экскурсии по заснеженной тайге. Огромное удовольствие – даже просто поваляться в чистейшем белом снегу или сфотографироваться на фоне огромных кедров… Во многих городах округа проводятся зимние праздники ледяных скульптур.

Самобытная культура обско-угорских народностей хантов, манси, селькупов и ненцев, живущих на территории Югры уже в течение трех тысячелетий, интересует всех на свете путешественников, приезжающих в край. Туристов привлекают этнографические музеи и парки, активные туры.

В Югорской долине проживает сейчас около 28,5 тысяч коренных жителей. С их бытом, образом жизни и традициями можно познакомиться не только в современных городах и поселках Югры, но также в дальних родовых угодьях, таежных поселках и стойбищах. Сохранению уникальной культуры и поддержке традиционных занятий коренного населения в крае уделяют большое внимание. В Ханты-Мансийске созданы Центр культуры и искусств народов Севера, имеющий 10 филиалов, Союз мастеров традиционных промыслов «Сорниеш», научно-исследовательский институт угроведения. Далеко за пределами округа известны фольклорные коллективы народов Севера: «Поющая сказительница», «Медвежья пляска», «Лесная фея». На хантыйском и мансийском языках ведутся теле- и радиопередачи, издаются газеты, созданы фольклорные архивы. Достойны внимания необычные изделия местных мастеров декоративно-прикладного искусства из меха, дерева, бересты и кости, украшенные древними орнаментами. С культурой и бытом хантов, манси и лесных ненцев можно познакомиться в многочисленных этнографических музеях.

В округе более 40 музеев. В Ханты-Мансийске это музей природы и человека, Музей геологии, нефти и газа, галерея-мастерская художника Геннадия Райшева, дом-музей народного художника России и СССР Владимира Игошева, окружной Центр прикладного творчества и ремесел. С 1998 года пополняется коллекция живописи, икон и гравюр картинной галереи Регионального государственного Фонда поколений. Ценнейшие и редчайшие произведения изобразительного искусства – собственность Ханты-Мансийского автономного округа.

В округе три профессиональных театра, 740 библиотек, 300 учреждений культуры и досуга, 70 детских учебных образовательных учреждений. В Ханты-Мансийске работает Центр искусств для одаренных детей Севера и концертно-театральный комплекс, в Когалыме – концертный комплекс «Янтарь» и школа искусств, в Лангепасе – Дом молодежи, в Нефтеюганске – культурный центр.

 Югорский государственный университет основан 20 августа 2001 года в Ханты-Мансийске. В его состав вошли филиалы Всероссийской государственной налоговой академии, Нижневартовского педагогического института, Сибирской автомобильно-дорожной академии, Томского государственного университета систем управления и радиоэлектроники, Тюменской государственной сельскохозяйственной академии.

На территории округа 12 аэропортов. В Ханты-Мансийск, Сургут, Нижневартовск, Когалым, Нефтеюганск и Нягань из Москвы можно попасть приблизительно за 3,5 часа полета. Есть рейсы из Санкт-Петербурга, Екатеринбурга, Уфы, Краснодара, Белгорода, Казани, Омска и др. Практически все аэропорты оснащены новым оборудованием и ничем не уступают европейским. Три из них имеют статус международных. Регулярные рейсы в Югру совершают несколько авиакомпаний.

Одно из самых грандиозных и величественных сооружений округа – автодорожный вантовый мост через Обь на автотрассе Нефтеюганск – Сургут. Этот уникальный мост – единственный на всем протяжении реки от Томска до Северного Ледовитого океана – рассчитан на проезд 9 тысяч автомобилей в сутки. Его длина – свыше 2 километров, ширина – более 15 метров. Длина пролета – 408 метров. 11 сентября 2004 года в районе Ханты-Мансийска был открыт новый огромный мост через Иртыш длиной 1336 метров.

В последние годы города округа преобразились до неузнаваемости. Глядя на ультрасовременные здания Ханты-Мансийска, Сургута, Нижневартовска и др.городов, построенные по новейшим технологиям, набережные, площади и жилые кварталы, приезжие называют Югру «Европой в центре Сибири».

В столице округа Ханты-Мансийске стоит обязательно посетить древнейшее место, с которого город когда-то начинался, - живописный Самаровский чугас, любимое место отдыха горожан и гостей края. На берегу Иртыша стоит церковь Покрова Пресвятой Богородицы в Самарово. Вновь отстроенная в 2000 году, она воспроизводит исторический облик храма, возведенного здесь в начале XIX века тобольским архитектором Шаньгиным. На вершине Самаровского чугаса, прямо над церковью, вонзилась в небо восьмидесятиметровая пирамида – Памятный знак Первопроходцам земли Югорской.

Одно из самых оригинальных зданий Ханты-Мансийска – Музей геологии, нефти и газа. Его фундамент был заложен во время торжеств по случаю добычи 7-миллиардной тонны нефти с начала эксплуатации месторождений Западной Сибири в феврале 2000 года, а уже через два года музей открылся. Его экспозиция рассказывает о главном богатстве округа –нефтегазоносных месторождениях. Вы узнаете, что по объемам добычи нефти Югра занимает первое место, а по запасам природного газа – второе место в Российской Федерации, а также познакомитесь с историей изучения, открытия и освоения минерально-сырьевых ресурсов края, с техникой и технологией работ, которые в настоящее время на территории округа ведут более 50 нефтегазодобывающих предприятий.

В округе проводится множество интереснейших фестивалей производственных и научных форумов, конференций, спортивных соревнований. Стоятся новые и модернизируются действующие гостиницы, музеи, выставочные залы, сервисные и развлекательные центры европейского уровня, дороги. Темпы, с которыми развивается деловая и туристическая инфраструктура, впечатляют. В Югре весело встречают старинные праздники, не забывают и традиционные русские забавы.

ЗНАТОКИ ВОЕННО-ПАТРИОТИЧЕСКОЙ ПЕСНИ

«В землянке»

На всех этапах жизни нашего государства песня всегда шагала в ногу с народом, а лучшие – даже чуточку впереди. Случалось, что их поднимали, как знамя. В первую очередь это относится к песням военных лет. Песни Великой Отечественной войны – это особая глава песенной истории нашего народа и нашей армии.

Воевал весь наш народ. Воевала и песня. Она была вдохновенным и страстным политруком, строгим и требовательным командиром, веселым и неунывающим солдатом, ласковой медсестрой, нежной и любящей матерью, женой и невестой. Она бодрила на марше и согревала в непогоду, вселяла надежду и веру в то, что мы обязательно победим, одолеем врага.

Песни, созданные в годину суровых военных испытаний, пели не только воины. Их пел весь наш народ, черпал в них оптимизм, душевные силы. Шла «народная, священная война», победа ковалась как на передовой, так и в глубоком тылу. Поэтому песни любимые были одни и те же и у «человека с ружьем», и у тружеников заводов и пашен, и у «детей войны»:

Когда под песню боевую

Шагают воины в трою,

Я вспоминаю фронтовую

Лихую молодость свою.

Сквозь дым боев и холод колкий

Она шагала впереди…

Остались черные осколки

В ее простреленной груди.

                (Поэт-фронтовик Юрий Мельников)

О землянка близ аэродрома!

В море снега – островок тепла:

Серые слежавшиеся бревна,

Синяя прокуренная мгла,

Пол у двери инеем окрашен…

И внезапно показалось мне,

Будто я все это видел раньше!

Только где? В кино или во сне?

Вот сейчас, винтовку сняв у входа,

Мой отец присядет к огоньку.

До Победы – три нелегких года,

Все – через свинцовую пургу.

Он пока – парнишка, мне ровесник,

Тот же самый двадцать пятый год.

И ему гармонь, совсем как в песне,

Про улыбку и глаза поет…

Он закурит, сев к огню поближе,

И под эту песню, вторя ей,

Первые стихи свои напишет

Той, что станет матерью моей…

Эти стихи Евгения Нефедова – о войне, об отце и о песне. А песне этой – «В землянке», - по справедливому утверждению ее автора, поэта Алексея Александровича Суркова (1899 – 1983), суждено было стать первой лирической песней из созданных во время Великой Отечественной войны, «безоговорочно принятой и сердцем воюющего солдата, и сердцем тех, кто ждал его с войны».

Проникновенный, искренний тоскующий голос поэта слился в ту трудную, суровую пору с голосами всех разлученных войной.

«Возникло стихотворение, из которого родилась эта песня, случайно, вспоминал Сурков. – Оно не собиралось быть песней. И даже не претендовало стать печатными стихотворением. Это были шестнадцать «домашних» строк из письма жене, Софье Антоновне. Письмо было написано в конце ноября, после одного очень трудного для меня фронтового дня под Истрой, когда нам пришлось ночью после тяжелого боя пробиваться из окружения со штабом одного из гвардейских полков…».

Дотошные исследователи творчества поэта точно называют день, когда проходил тот памятный бой на подступах к Москве, - 27 ноября 1941 года, и ту часть, в которой оказался и принял бой корреспондент газеты «Красноармейская правда» Западного фронта, батальонный комиссар Алексей Сурков, - 258-й полк 9-й гвардейской стрелковой дивизии. Это его оборонительные позиции были внезапно атакованы 10-й танковой дивизией гитлеровцев. Бой был тяжелым.

«Враг рвался на восток через Кашино и Дарну по дороге, параллельной Волоколамскому шоссе, - свидетельствует один из героев Московской битвы, бывший командир 9-й гвардейской, дважды герой Советского Союза, генерал армии А.П.Белобородов, - фашистские танки прорвались на дорогу и отрезали штаб полка, расположившийся в деревне Кашино, от батальонов. Надо было прорываться из окружения. Всем штабным работникам пришлось взяться за оружие и гранаты. Стал бойцом и поэт. Смелый, решительный, он рвался в самое пекло боя. Старый, храбрый солдат выдержал боевое испытание с честью, вместе со штабом полка вырвался из вражеского окружения и попал… на минное поле. Это было действительно «до смерти четыре шага», даже меньше…

После всех передряг, промерзший, усталый, в шинели, посеченной осколками, Сурков всю оставшуюся ночь просидел над своим блокнотом в землянке, у солдатской железной печурки. Может быть, тогда и родилась знаменитая его «Землянка» - песня, которая вошла в народную память как неотъемлемый спутник Великой Отечественной войны…». А теперь вновь слово поэту:

«Так бы и остались эти стихи частью письма, - продолжает он свои воспоминания, - если бы уже где-то в феврале 1942 года не приехал из эвакуации композитор Константин Листов, назначенный старшим музыкальным консультантом Главного политического управления Военно-Морского Флота. Он пришел в нашу фронтовую редакцию и стал просить «что-нибудь, на что можно написать песню». «Чего-нибудь» не оказалось. И тут я, на счастье, вспомнил о стихах, написанных домой, разыскал их в блокноте и, переписав начисто, отдал Листову, будучи абсолютно уверенным, что хотя я свою товарищескую совесть и очистил, но песня из этого абсолютно лирического стихотворения не выйдет. Листов побегал глазами по строчкам, промычал что-то неопределенное и ушел. Ушел, и все забылось.

Но через неделю композитор вновь появился у нас в редакции, попросил у фотографа Савина гитару и под гитару спел новую свою песню «В землянке».

Все свободные от работы «в номер», затаив дыхание, прослушали песню. Всем показалась, что песня «вышла». Листов ушел. А вечером Миша Савин после ужина попросил у меня текст и, аккомпанируя себе на гитаре, спел новую песню. И сразу стало видно, что песня «пойдет», если обыкновенный потребитель музыки запомнил мелодию с первого исполнения…».

На «премьере» песни в редакции «Фронтовой правды» присутствовал и писатель Евгений Воробьев, который работал тогда в газете. Сразу же после того, как «Землянка» была исполнена, он попросил Листова записать ее мелодию. Нотной бумаги под рукой не оказалось. И тогда Листов, как уже не однажды приходилось ему поступать в тех условиях, разлиновал обычный лист бумаги и записал мелодию на нем.

«С этой нотной записью и с гитарой, - рассказывал Евгений Захарович, - мы с Мишей Савиным отправились в редакцию «Комсомольской правды», где я несколько лет проработал до войны. Нам повезло: в тот день проходил один из традиционных «четвергов», на которые усилиями сотрудника одного из отделов «Комсомолки» Ефима Рубина приглашались артисты, писатели, композиторы. Мы приняли в нем участие и показали «Землянку». На этот раз пел я, а Михаил Иванович мне аккомпанировал. Песня очень понравилась, и ее тут же приняли для публикации в газете. Так что на страницах «Комсомольской правды» ищите ее самую первую публикацию…».

Я так и поступил, и в архиве редакции «Комсомольской правды» отыскал номер газеты за 25 марта 1942 года, в котором впервые была напечатана песня «В землянке» - слова и мелодическая строчка. Так уж получилось, что публикация эта оказалась едва ли не единственной в первые годы войны. Дело в том, что некоторые «блюстители фронтовой нравственности» посчитали строки «До тебя мне дойти нелегко, а до смерти – четыре шага» упадническими, разоружающими. Они требовали вычеркнуть их, заменить другими, «отодвинуть» смерть «дальше от окопа». Но менять что-либо, то есть портить песню, было уже поздно, она, как говорится, «пошла». А ведь известно: «из песни слова не выкинешь».

«О том, что с песней «мудрят», - рассказал в заключение Сурков, - дознались воюющие люди. В моем беспорядочном армейском архиве есть письмо, подписанное шестью гвардейцами-танкистами. Сказав несколько добрых слов по адресу песни и ее авторов, танкисты пишут, что слышали, будто кому-то не нравится строчка «до смерти четыре шага»: «Напишите вы для этих людей, что до смерти четыре тысячи английских миль, а нам оставьте так, как есть, - мы-то ведь знаем, сколько шагов до нее, до смерти».

Еще во время войны Ольга Берггольц рассказывала о таком случае. Пришла она в Ленинграде на крейсер «Киров». В кают-компании собрались офицеры крейсера и слушали радиопередачу. Когда по радио была исполнена «В землянке» с «улучшенным» вариантом текста, раздались возгласы протеста и люди, выключив репродуктор, демонстративно трижды спели песню с ее подлинным текстом.

Неутомимыми пропагандистами «Землянки» в годы войны были замечательные советские мастера песни Леонид Утесов и Лидия Русланова. Лидия Андреевна записала ее в августе 1942 года на грампластинку вместе и «Синим платочком». Однако запись эта не была тиражирована. Только недавно удалось отыскать ее так называемый пробный оттиск. И теперь пластинка с этой песней в неповторимой руслановской трактовке выпущена фирмой «Мелодия».

Пели «В землянке» и многочисленные фронтовые ансамбли.

Свидетельством необычайной популярности и широкого распространения песни на фронте и в тылу являются многочисленные «ответы» на нее. Варианты их встречаются и в письмах, присланных слушателями на радио: «Ветер, вьюга метет и метет…», «Я читаю письмо от тебя…», «Дни бегут беспокойной рекой…» и многие другие. По их числу с «Землянкой» может поспорить разве что не менее знаменитая «Катюша» М.Блантера и М.Исаковского.

И в наши дни песня эта остается одной из самых дорогих и любимых, она звучит у походного костра, на солдатском привале.

Бьется в тесной печурке огонь,

На поленьях смола, как слеза,

И поет мне в землянке гармонь

Про улыбку твою и глаза.

Про тебя мне шептали кусты

В белоснежных полях под Москвой.

Я хочу, чтобы слышала ты,

Как тоскует мой голос живой.

Ты сейчас далеко-далеко.

Между нами снега и снега.

До тебя мне дойти нелегко,

А до смерти – четыре шага.

Пой, гармоника, вьюге назло,

Заплутавшее счастье зови.

Мне в холодной землянке тепло

От моей негасимой любви.

(«Всегда на страже» Бирюков Ю.Е. – М.,1988)

ЗНАТОКИ ВОЕННО-ПАТРИОТИЧЕСКОЙ ПЕСНИ

«На безымянной высоте»

На всех этапах жизни нашего государства песня всегда шагала в ногу с народом, а лучше – даже чуточку впереди. Случалось, что их поднимали, как знамя. В первую очередь это относится с песням военных лет. Песни Великой Отечественно войны – это особая глава песенной истории нашего народа и нашей армии.

Воевал весь наш народ. Воевала и песня. Она была вдохновенным и страстным политруком, строгим и требовательным командиром, веселым и неунывающим солдатом, ласковой медсестрой, нежной и любящей матерью, женой и невестой. Она бодрила на марше и согревала в непогоду, вселяла надежду и веру в то, что мы обязательно победим, одолеем врага.

Песни, созданные в годину суровых военных испытаний, пели не только воины. Их пел весь наш народ, черпал в них оптимизм, душевные силы. Шла «народная, священная война», победа ковалась как на передовой, так и в глубоком тылу. Поэтому песни любимые были одни и те же и у «человека с ружьем», и у тружеником заводов и пашен, и у «детей войны»:

Когда под песню боевую

Шагают воины в строю,

Я вспоминаю фронтовую

Лихую молодость свою.

Сквозь дым боев и холод колкий

Она шагала впереди…

Остались черные осколки

В ее простреленной груди.

                (Поэт-фронтовик Юрий Мельников)

События, о которых поется в песне «На безымянной высоте», не выдуманы. Все это было в действительности.

Там, где Калужская область соседствует со Смоленской, стоит поселок Рубежанка. И есть недалеко от него высота, обозначенная на картах военного времени отметкой 224,1 м. Сколько их, безымянных таких высоток оказывались подчас серьезной преградой на пути наших войск, освобождавших родную землю! Несколько раз поднимались в атаку наши воины, пытаясь выбить гитлеровцев с этой высоты, но безуспешно. А захватить ее нужно было во что бы то ни стало.

Эту боевую задачу взялась выполнить группа воинов 718-го стрелкового полка в составе восемнадцати бойцов, сибиряков-добровольцев, которую возглавлял лейтенант Евгений Порошин. Ночью, под покровом темноты, они подползли вплотную к вражеским укреплениям и после ожесточенного боя овладели высотой. А топом геройски удерживали ее, истекая кровью, но не сдаваясь.

Бойцы, отбивавшие одну атаку врага за другой, нуждались хотя бы в кратковременной передышке для того, чтобы сменить и перезарядить пулеметные и автоматные диски, отхлебнуть из фляжки глоток воды, перевязать раненых товарищей. И тогда один из них, Николай Голенкин, решил отвлечь огонь врага на себя. В окровавленной и изодранной гимнастерке он во весь рост и пошел прямо на гитлеровцев. Рука его была перебита, и потому он держал автомат в правой руке, стреляя из него на ходу. Так он прошел метров пятнадцать – двадцать. Казалось, он шел очень долго. На этом пути был еще несколько раз ранен, но, даже падая, успел сделать несколько шагов вперед.

«Впервые об этом сражении я услышал от редактора дивизионной многотиражки Николая Чайки, когда служил в газете 2-го Белорусского фронта, - вспоминает поэт М.Л.Матусовский. – Рассказ поразил меня. Позже я познакомился и с героями, оставшимися в живых. А припомнилось мне все это снова, когда в начале 60-х годов режиссер Владимир Басов пригласил меня и композитора Вениамина Баснера работать вместе с ним над фильмом «Тишина» по одноименному роману писателя-фронтовика Юрия Бондарева. Басов попросил нас написать песню, которая как бы сфокусировала в себе фронтовую судьбу двух главных героев картины. Песню, не поражающую масштабностью и размахом событий. И тогда я вспомнил этот бой. В истории Великой Отечественной войны он только маленький эпизод, но как велико его значение!...». Стихи были написаны, но с музыкой к ним дело не шло никак.

«Когда третий вариант ее, - рассказывал потом композитор, - был забракован и поэтом, и режиссером картины «Тишина» Басовым, и старшим музыкальным редактором «Мосфильма» Лукиной, я отчаялся, хотел вообще отказаться от этой работы. Но Басов, выслушав мои сомнения, сказал, что время еще есть, и просил продолжать поиски. Сердитый, я ехал домой, в Ленинград, и вдруг по дороге, в вагоне дневного поезда, почувствовал новую мелодию… Записать ее было нечем, не на чем – поэтому всю дорогу пел про себя, чтобы не забыть…».

Эту мелодию, родившуюся под стук вагонных колес, мы и слышим в картине, которая вышла на экраны страны в 1964 году. Пел песню за кадром артист Лев Барашков. Но после фильма ее пели повсюду уже многие замечательные певцы. И пожалуй, самым лучшим и непревзойденным ее исполнителем был народный артист Советского Союза Юрий Гуляев. Теперь, когда слышишь эту песню, даже не верится, что она сложена в послевоенную пору. Так и кажется, что она оттуда – из войны.

Песня М.Л.Матусовского и В.Е.Баснера (род. В 1915 г.) привлекла внимание и к судьбе ее реальных героев. Выяснилось, что после боя за высоту в живых осталось лишь двое…

Один из них – Герасим Ильич Лапин – был оглушен и контужен в том бою. Засыпанный землей от разрыва снаряда, он пролежал под кустом до наступления темноты, а потом ползком добрался к своим… Другой защитник высоты – Константин Николаевич Власов – был ранен, попал в плен. Бежал, скрывался в лесу, а затем воевал в партизанском отряде…

Оба они дожили до того дня, когда на месте их боя и гибели их товарищей был сооружен памятник. Рядом с ним – землянка, над которой высится та самая «обгоревшая сосна» из песни. Ближе к дороге – музей. Идущие мимо машины притормаживают и дают продолжительные гудки…

«Я тоже не однажды бывал в этом музее. Внутри огромного холма – землянка в три наката, - пишет М.Л.Матусовский. – Заходишь вовнутрь, и у вас возникает ощущение, что бойцы только покинули ее. Нарубили лапник, повесили шинели и каски. В углу стоит телефонный аппарат. А на деревянной стене в металле вычеканены строки из нашей песни:

Мы не забудем, не забудем

Атаки яростные те –

У незнакомого поселка

На безымянной высоте…

И когда там, на безымянной высоте, зазвучала эта песня, я испытывал огромное волнение. Когда мы с композитором ее писали, нам не представлялось, что песня наша найдет такой отклик в душах людей – и ветеранов, и молодых…»

Дымилась роща под горою,

И вместе с ней горел закат…

Нас оставалось только трое

Из восемнадцати ребят.

Как много их, друзей хороших,

Лежать осталось в темноте –

У незнакомого поселка,

На безымянной высоте.

Светилась, падая, ракета,

Как догоревшая звезда…

Кто хоть однажды видел это,

Тот не забудет никогда.

Тот не забудет, не забудет

Атаки яростные те –

У незнакомого поселка,

На безымянной высоте.

Над нами «мессеры» кружили,

И было видно, словно днем.

Но только крепче мы дружили

Под перекрестным артогнем.

И как бы трудно ни бывало,

Ты верен был своей мечте –

У незнакомого поселка,

На безымянной высоте.

Мне часто снятся все ребята –

Друзья моих военных дней,

Землянка наша в три наката,

Сосна сгоревшая над ней.

Как будто вновь я вместе с ними

Стою на огненной черте –

У незнакомого поселка,

На безымянной высоте.

Песни эти близки и дороги и тем, кто родился под мирным небом, много лет спустя после войны. Дороги, наверное, потому, что в них отразились во всей полноте красота и величие родного народа, его нравственные устои, обнажившиеся в те страшные годы. Оттого и волнуют, тревожат и радуют нас, современников разных поколений, слова и мелодии, написанные десятки лет назад.

Бегут годы. Сменяются поколения. Новое время – новые песни. Но и старые, проверенные и отобранные временем, по-прежнему в строю. Такие песни в запас не уходят.

(«Всегда на страже» Бирюков Ю.Е. – М., 1988)

НАШ  НИЖНЕВАРТОВСК

Средь тайги и бездорожья,

На плечах людей – романтиков,

Вырос город обихоженный,

В мираже возник десантником.

Молодые и здоровые,

По плечу им грязь до пояса.

Вырастали вышки новые,

Как грибы, поближе к полюсу.

У жилья черника сладкая,

Сваебой пыхтит до одури,

Баржи с полною осадкою

Нам везли вагоны – модули.

Нам казались деревянные

Тротуарами роскошными…

Мы – багульниковопьяные,

Мы – романтики истошные…

Где росли грибы и ягоды,

Сосны мачтами дремотными,

Где балок казался пагодой,

Там стоят дома высотные.

Вырос город обихоженный!

В мираже возник десантником,

Средь тайги и бездорожья,

На плечах людей – романтиков!

                       (Анастасия Дарьина «Город вечной молодости»)

На просторах великой Оби, там, где в нее впадает река Вах, по свидетельству старожилов и краеведов, в 1909 году появилась дровяная пристань. И кто бы мог подумать тогда (именно с этого времени ведет свою историю Нижневартовск), что через несколько десятилетий на этом месте вырастет город, который будет обеспечивать не пароходы, а всю огромную страну, не дровами, а нефтью. Каждая третья тонна этого энергетического сырья в общем российском потоке вплоть до середины 80-х годов была нижневартовской. Кто знал, что тихая пристань на полноводной сибирской реке станет жизненным причалом тысяч и тысяч геологов, строителей, нефтяников, учителей, транспортников, врачей, работников культуры.

Это покажется фантастикой, но город построен на болоте, топи. Дороги – тоже фантастика! Исконные враги дорог – мерзлота и торфяники оказались надежными союзниками: крепко держали бетонные плиты.

Своим рождением Нижневартовск обязан самому крупному в мире нефтяному месторождению – Самотлору. Мало кто знает, что на языке ханты оно называется Самлар – сердце озер. Самотлор, как скупой рыцарь, веками таил свои богатства. И трудно было представить, что это красивое, теперь всему миру известное слово воскресит в памяти целую страницу отечественной истории.

Первые поселенцы помнят, как начинался их любимый город. Деревянные бараки, вагончики и временные домики, получившие закрепившееся за ними название – балки. Самотлор зазывал, манил, завораживал. И околдованные им люди искали укрытия, убежища под любой крышей, изобретая, мастеря, строя из чего попало и как придется балки, лишь бы укрыться от непогоды, обогреться, обсохнуть и отдохнуть. Почти 15 тысяч рабочих, мастеров, инженеров, врачей, учителей, летчиков, поваров и продавцов обживали гиблые северные болота, строили Нижневартовск, привыкая к нему и приучая его к себе, веря слепо и безоглядно в счастливую звезду Самотлора, в радужное будущее Нижневартовска, которого пока не было и на карте.

Возможность получить высококвалифицированную и высокооплачиваемую работу на нефтяных месторождениях привлекла в округ рабочих специалистов из Украины, Башкирии, Азербайджана, республик Северного Кавказа. Имелось и старожильческое население, селившееся в Западной Сибири с XVI века, так и вновь прибывшее в годы индустриального освоения. Последняя категория русского населения, естественно, преобладала. Татары представлены как старожильческим населением Западной Сибири (сибирские татары), так и переселенцами разных времен из Поволжья и кадрами нефтяников, прибывших на освоение Самотлорского месторождения.

Город создавался нефтяниками и для нефтяников. Имя Самотлора гремело, в Нижневартовск со всех концов страны в год приезжало около 25 тысяч человек. Многие из них уезжали обратно, остальные находили для себя какую-нибудь нишу.

В поселке Нижневартовском в конце 60-х вместе с нефтедобытчиками высадились строители. Наряду с обустройством месторождений в их задачу входило возведение первых благоустроенных домов и коттеджей. К поселку Нижневартовску было решено применить «ташкентский метод», показавший свою эффективность при восстановлении столицы Узбекистана, пострадавшей от катастрофического землетрясения в 60-е годы. Деревянная застройка практически шла к завершению, ибо это был вчерашний день в градостроительстве.

В первые месяцы 1972 года постепенно формировался второй микрорайон как более современный, состоящий из пятиэтажных крупнопанельных и блочных домов. Началась застройка первого и третьего микрорайонов, шла инженерная подготовка площадей под четвертый и пятый микрорайоны. Застройку их вели строители из Омска, Перми, Иркутска, Казани, Уфы, Москвы, Сургута …

Город рос на глазах. За тридцать с лишним лет небольшой рабочий поселок в основном с деревянной застройкой и населением 26,8 тысяч человек, превратился в комфортный город Нижневартовск с населением около 300 тысяч человек, который украшают шеснадцатиэтажные и девятиэтажные дома, более 200 многоэтажных жилых зданий, современные школы и детские сады, культурно – спортивные сооружения, больницы, музеи, библиотеки, общественные центры, скверы, храм Рождества Христова и многие другие достопримечательности города.

Нижневартовск еще молод. И хотя он задумывался как рабочий поселок, люди, живущие в нем, преодолели установку временщины и построили светлый, широкий, высотный город, в котором удобно и интересно, в который хочется возвращаться.

Развиваются многообразные производства, различные сферы услуг, все больше появляется возможностей реализовать свой творческий потенциал. Мы имеем постоянные контакты с центрами науки, промышленности, экономики, культуры, образования, медицины. У нас есть свои театры. Построен международный сектор аэропорта, который позволит сократить время на перелеты за границу. Развита структура социальной защиты населения. Медицинские учреждения сохранили свою специфику. Город привлекает многие престижные образовательные учреждения страны, которые стремятся создать у нас свои отделения и филиалы. Уникальные центры культуры.

По национальному составу в Нижневартовске проживают более 100 национальностей: русские, украинцы, татары, башкиры, белорусы, чуваши, азербайджанцы, молдаване, немцы, мордва, марийцы, удмурты, коми, казахи, армяне, чеченцы, лезгины, евреи и другие национальности.

Ханты-Мансийский автономный округ – исконная территория проживания малочисленных народов Севера. В округе и в нашем городе Нижневартовске они представлены ханты, манси и ненцами.

Внешний облик города с каждым годом улучшается. В последние годы большое внимание уделяется зонам отдыха населения. Не случайно Нижневартовск занимает призовые места среди городов округа в конкурсе «Самый благоустроенный город».

Город стал крупным транспортным узлом, обслуживающим пассажирские перевозки железнодорожным, авиационным и речным транспортом.

Сегодня Нижневартовск – не только нефтегазодобывающий, но и культурный центр региона. Сфера культуры представлена многими учреждениями, часть которых является ровесниками города со своими сформировавшимися традициями и своей историей.

В сложных экономических условиях Нижневартовску удалось сохранить добрые традиции дополнительного образования. Через объединение профильных учреждений дополнительного образования удалось сконцентрировать творческий потенциал педагогов и грамотно использовать его в интересах детей.

Нижневартовск привык быть молодым городом. Сейчас средний возраст населения приближается к сорока пяти годам.

Учитывая свой юный возраст, город вправе гордиться достижениями своей культуры. И дело не только в наличии некоторых традиций, а в особом, весьма требовательном отношении к культуре ее творцов и населения.

Со дня своего рождения город отдавал предпочтение развитию творчества своих жителей. Наш город вместе с традициями за годы своего существования приобрел целые династии, чья профессиональная деятельность связана с культурой.

Но творческая интеллигенция города формируется не только в стенах домов культуры, клубов, музыкальных школах и школах искусств. Центром духовного общения стали центральная библиотека и ее филиалы. Многие библиотеки города решились взяться за возрождение традиций, образования, религии. Например, филиал № 1 работает как татаро-башкирская библиотека, филиал № 5 – украинская.

Нижневартовск собрал свое культурно-историческое наследие. Приобрел возможности для его увеличения и сохранения.

Уставшие от дефицита ярких красок за долгую северную зиму, нижневартовцы на ее исходе живут ожиданием июня. Месяц самых долгих ночей приходит в наш город с огнями фейерверков в легких сумерках с празднично принаряженными улицами и горожанами, с атмосферой беззаботного веселья. Это значит, в город снова пришел фестиваль «Самотлорские ночи», органично и прочно вошедший в городской быт, ставший предметом гордости нижневартовцев, культурной традицией определяющей лицо города.

В своих творческих поисках фестиваль бережно относится к своему прошлому, сохранив элементы праздников, из которых рождался. От городских самотлорских помолвок и свадеб, появилась традиция играть свадьбы во время праздников на воде и праздника «Дружбы народов».

В праздник «Дружбы народов» многонациональный Нижневартовск удивляет приезжих своих гостеприимством и бережным отношением к культуре диаспор, сформировавшихся в городе: украинской, армянской, дагестанской, молдавской и других. «Сабантуй» появился в 1985 году и давно вышел за обозначенные рамки, став интернациональным. В потехах, танцах участвуют все. Бывало – и не раз, - в джигитовке побеждали русские, а украинцы переплясывали самых азартных татарских танцоров.

Фестиваль с годами стал не только духовным наставником, но и мудрым дипломатом. Взаимопроникновение различных культур, делает людей терпимыми друг к другу. Уважая традиции, нижневартовцы живут добрыми соседями.

Нижневартовск богат необыкновенными, одаренными, щедрыми людьми. И, несомненно, заслуживает еще лучшей жизни!

ЛИТЕРАТУРА:

1. Шедченко А. Город вечной молодости. – М., 2002.
2. Салмин Вл. Гордость Югры. – Тюмень, 2000.
3. Лобов А. Нижневартовску – 25. – М., 1997.
4. Смирнова И., Бабкин С., Казанцев С. Пламя души своей. – Свердловск, 1982.

ПЕСНИ  ОГНЕННЫХ  ЛЕТ

«Вечер на рейде»

Сл. А.И.Чуркина,    муз. В.П.Соловьева-Седого

В годы Великой Отечественной войны массовая песня одной из первых отразила события войны и стала ее музыкальной летописью, могучим духовным оружием на фронте и в тылу. Темы, образы, содержание песен – все говорило о борьбе советского народа против немецко-фашистских захватчиков, отражало эмоциональную атмосферу военного времени.

В истории советского песенного творчества четыре года войны стали знаменательным периодом, утвердившим новый стиль. Радио- и грамзаписи, концерты фронтовых бригад и кинофильмы, а также листовки со словами и нотной записью мелодий знакомили слушателя с новыми песнями.

«Прощай, любимый город» - раздольный и задушевный, полный светлой грусти напев. В годы Великой Отечественной войны «Вечер на рейде» была одной из любимых лирических песен, причем не только у моряков, про которых в ней поется. Ее пели все.

Думается, секрет тут не в точно схваченном, верно и просто переданном чувстве любви к родному дому, ко всему, что нам близко и дорого и что надо было отстоять в жестоком, смертельном бою.

Родилась песня в Ленинграде, который уже в первые месяцы войны стал прифронтовым городом. На дальних и ближних подступах к городу строились рубежи обороны. Все население принимало участие в этой работе.

Шел к концу месяц войны. В то время причалы одного из Ленинградских портов были завалены горами бревен. В случае бомбежки это представляло большую опасность: одна зажигательная бомба могла вызвать огромный пожар. На субботниках, длившихся с утра до вечера, ленинградцы перекладывали лес, разбирали завалы бревен и складывали их в маленькие штабеля, чтобы одна «зажигалка» не могла поджечь весь порт сразу. Вместе со своими товарищами – писателями и композиторами – в морской порт, который назывался «Лесной», на субботники отправлялся и Василий Соловьев-Седой.

Как и все ленинградцы, авторы будущей песни композитор Василий Павлович Соловьев-Седой (1907 – 1979) и поэт Александр Дмитриевич Чуркин (1903 – 1971) рыли траншеи, гасили зажигательные бомбы, перекладывали лес.

Однажды летним августовским вечером после длинного трудового дня поэт и композитор присели отдохнуть на борту разгруженной баржи. 20 августа 1941 года под вечер усталые люди услышали звуки гармоники. Это было на корабле, стоящем на рейде, какой-то матрос печально перебирал лады.

«Ничто не напоминало о войне, - вспоминал впоследствии А.Чуркин. – Волны чуть слышно плескались о морскую гальку. Залив был окутан синей дымкой. Невдалеке на рейде стоял корабль. С него доносилась тихая музыка – там кто-то играл на баяне… .

Соловье-Седой сидел молчаливый и задумчивый.

Когда мы отправились домой, он сказал: «Замечательный вечер. Стоит песни». Видимо , у него уже зародилась мелодия, потому что он тут же сообщил мне «размерчик»… Содержание нужно такое: моряки покидаю любимый город, прощаются…». И предложил: «А что, если написать песню, вот такую, которая могла бы прозвучать на палубе этого корабля, готового к отплытию в суровые просторы воюющей Балтики?».

«Я думал о моряках, которые отдают свою жизнь, защищая морские подступы к нашему городу, рассказывал В.П.Соловьев-Седой, - и меня охватывало горячее желание выразить в музыке их настроения и чувства.

Дома я сел за рояль и за несколько часов сочинил песню, варьируя бесконечно одну и ту же фразу: «Прощай, любимый город…».

Получилась мелодия припева, а слов для припева не было. Композитор позвонил А.Д.Чуркину и попросил его приехать.

«Приехал в знакомую опустевшую квартиру, - продолжал свои воспоминания поэт. – Композитор сел за рояль, и полилась взволнованная широкая мелодия.

- Начать надо так: «Прощай, любимый город…», - сказал Соловьев-Седой.

Я «подкинул» вторую строку: «уходим в море скоро». Композитор зачеркнул: «Нет, «уходим завтра в море…». Я согласился, но поспорил немного из-за рифмы: город – море – совсем не рифма. Василий Петрович сказал, что рифма в данном случае не имеет существенного значения. Вместе мы сочинили и продолжение: «и ранней порой мелькнет за кормой знакомый платок голубой…».

На следующий день композитор и поэт снова встретились в порту. А.Чуркин уже написал стихотворение, навеянное впечатлениями вчерашнего тихого вечера, когда не было налетов авиации, и тревога так странно сочеталась с покоем. Стихи были показаны В.П.Соловьеву-Седому. И через некоторое время появилась песня, которая стала для авторов прощание с Ленинградом, ибо им вскоре предстояло отбыть в эвакуацию.

Случилось это накануне начала блокады Ленинграда. 23 августа 1941 г. Кольцо вокруг города замкнулось и началась 900-дневная эпопея непреклонности и мужества.

Завершив работу над песней, авторы отправились с нею на улицу Зодчего Росси, где располагался Ленинградский Союз композиторов.

Однако этот первый показ песни окончился неудачно. Ее приняли как упадочную и минорную. Время было тяжелое, в кровопролитных боях наши части оставляли города и села, и чтобы вдохнуть в людей хоть толику оптимизма, песни писались преимущественно бодрого, маршевого характера, героико-патриотического склада. Все были под впечатлением потрясающей песни А.В.Александрова и В.Лебедева-Кумача «Священная война», которую передавали по радио несколько раз в день. В песне же «Вечер на рейде» нет ни героики, ни патетики…

В своих воспоминаниях композитор рассказывал, что не принятую коллегами песню он пустил в свет лишь зимой 1942 года, спев ее в солдатской землянке под Ржевом, когда уже во всю шло наступление и настроение было совсем другое, когда прощание с родным городом не ассоциировалось с отступлением. И песня звучала иначе…

Новая песня не успела получить широкое распространение в Ленинграде: сначала она прибыла в оренбургские степи, но в конце концов возвратилась в город своего рождения – в осажденный Ленинград. Жители очень полюбили ее. Она сплачивала людей, попавших в общую беду.

Между тем документы и воспоминания участников обороны Ленинграда свидетельствуют о том, что «Вечер на рейде» пели там осенью и зимой 1941 года. Сам Соловьев-Седой мог об этом и не знать, поскольку в это время уже находился в эвакуации на Урале. Вероятно, забыл композитор, как, расстроенный плохим приемом своего произведения в Союзе композиторов, решил он заглянуть по дороге домой к старым друзьям – в Центральный ансамбль Военно-Морского Флота, созданный в Ленинграде незадолго до войны и руководимый композитором И.О.Дунаевским.

Самого Дунаевского в ту пору в Ленинграде не было. Война застала его в гастрольной поездке с другим коллективом – ансамблем песни и пляски ЦДКЖ. Соловьева-Седого встретил тогдашний начальник ансамбля М.И.Вайнер. Теперь он полковник в отставке и живет в Москве. Вот что он рассказал о событиях того давнего военного августа:

«Хорошо помню тот памятный визит к нам Василия Павловича. Был он взволнован и возбужден. Вдвоем с хормейстером ансамбля Герчиковым уединились они в осиротевшем кабинете художественного руководителя, долго о чем-то говорили. А потом до меня донеслись звуки рояля и негромкое пение. Незнакомый напев, задушевный, волнующий, заставил отложить все дела. Это был «Вечер на рейде»…

Мы эту песню сразу приняли, разучили и стали везде исполнять. Лето и по крайней мере всю осень и зиму сорок первого года она уже во всю звучала в концертах ансамбля… В нашем исполнении «Вечер на рейде» был записан и не однажды транслировался по радио».

Ансамбль с огромным успехом исполнял эту песню и во время своих гастролей в Москве в 1942 году. Тогда же ее издали массовым тиражом.

Популярность «Вечера на рейде» была столь велика в годы войны, что появились различные варианты и переделки песни.

Парашютисты-десантники пели:

            Споемте, друзья, ведь завтра в полет

            Летим мы во вражеский тыл.

            Споем веселей, пусть нам подпоет,

            Кто песен родных не забыл.

Партизаны Крыма, судя по воспоминаниям командира отряда И.Козлова в его книге «В Крымском подполье», сочинили такие слова:

           Прощай, любимый город!

           Уходим завтра в горы,

           И ранней порой

           Мелькнет за спиной

           Зеленый мешок вещевой.

Итальянские партизаны пели на этот мотив в годы войны песню о девушке – участнице освободительного движения.

В дни героической обороны Севастополя, в 1942 году, там была издана листовка с этой песней.

Великолепно исполнял «Вечер на рейде» популярный дуэт – Владимир Бунчиков и Владимир Нечаев – с хором Всесоюзного радиокомитета.

Имя В.П.Соловьева-Седого стало всенародно известным. И в 1943 году за эту и ряд других песен он был удостоен Государственной премии СССР.

Песня «Вечер на рейде» одной из первых воплотила новый образ – «коллективного лирического героя». Она и сегодня дорога нам, как и многие другие песни военной поры, оставившие неизгладимый след в благодарной памяти народа.

Споемте, друзья, ведь завтра в поход

Уйдем в предрассветный туман.

Споем веселей, пусть нам подпоет

Седой боевой капитан.

Прощай, любимый город!

Уходим завтра в море.

И ранней порой

Мелькнет за кормой

Знакомый платок голубой.

А вечер опять хороший такой,

Что песен не петь нам нельзя,

О дружбе большой, о службе морской

Подтянем дружнее, друзья!

На рейде большом легла тишина,

А море окутал туман

И берег родной целует волна,

И тихо доносит баян:

Прощай, любимый город!

Уходим завтра в море.

И ранней порой

Мелькнет за кормой

Знакомый платок голубой.

(Ю.В.Бирюков. Всегда на страже. М. 1988.

Читаем, учимся, играем. В.2, 2003)

ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ ПЕСНИ «В ЗЕМЛЯНКЕ»

О землянка близ аэродрома!
В море снега — островок тепла:
Серые слежавшиеся бревна,
Синяя прокуренная мгла,
Пол у двери инеем окрашен…
И внезапно показалось мне,
Будто я все это видел раньше!
Только где? В кино или во сне?
Вот сейчас, винтовку сняв у входа,
Мой отец присядет к огоньку.
До Победы — три нелегких года,
Все — через свинцовую пургу.
Он пока  — парнишка, мне ровесник,
Тот же самый двадцать пятый год.
И ему гармонь, совсем как в песне,
Про улыбку и глаза поет…
Он закурит, сев к огню поближе,.
И под эту песню, вторя ей,
Первые стихи свои напишет
Той, что станет матерью моей…

Эти стихи Евгения Нефедова – о войне, об отце и о песне. А песне этой — «В землянке», — по справедливому утверждению ее автора, поэта Алексея Александровича Суркова (1899—1983), суждено было стать первой лирической песней из созданных во время Великой Отечественной войны, «безоговорочно принятой и сердцем воюющего солдата, и сердцем тех, кто ждал его с войны».
Проникновенный, искренний, тоскующий голос поэта слился в ту трудную, суровую пору с голосами всех разлученных войной.

«Возникло стихотворение, из которого родилась эта песня, случайно, — вспоминал Сурков. — Оно не собиралось быть песней. И даже не претендовало стать печатаемым стихотворением. Это были шестнадцать «домашних» строк из письма жене, Софье Антоновне. Письмо было написано в конце ноября, после одного очень трудного для меня фронтового дня под Истрой, когда нам пришлось ночью после тяжелого боя пробиваться из окружения со штабом одного из гвардейских полков…»

Дотошные исследователи творчества поэта точно называют день, когда проходил тот памятный бой на подступах к Москве, — 27 ноября 1941 года, и ту часть, в которой оказался и принял бой корреспондент газеты «Красноармейская правда» Западного фронта, батальонный комиссар Алексей Сурков, – 258-й полк 9-й гвардейской стрелковой дивизии. Это его оборонительные позиции были внезапно атакованы 10-й танковой дивизией гитлеровцев. Бой был тяжелым.
«Враг рвался на восток через Кашино и Дарну по дороге, параллельной Волоколамскому шоссе, — свидетельствует один из героев Московской битвы, бывший командир 9-й гвардейской, дважды Герой Советского Союза, генерал армии А. П. Белобородов, — фашистские танки прорвались на дорогу и отрезали штаб полка, расположившийся в деревне Кашино, от батальонов.
Надо было прорываться из окружения. Всем штабным работникам пришлось взяться за оружие и гранаты. Стал бойцом и поэт. Смелый, решительный, он рвался в самое пекло боя. Старый, храбрый солдат выдержал боевое испытание с честью, вместе со штабом полка вырвался из вражеского окружения и попал… на минное поле. Это было действительно “до смерти четыре шага”, даже меньше…

После всех передряг, промерзший, усталый, в шинели, посеченной осколками, Сурков всю оставшуюся ночь просидел над своим блокнотом в землянке, у солдатской железной печурки. Может быть, тогда и родилась знаменитая его «Землянка» – песня, которая вошла в народную память как неотъемлемый спутник Великой Отечественной войны…» А теперь вновь слово поэту:

«Так бы и остались эти стихи частью письма, — продолжает он свои воспоминания, — если бы уже где-то в феврале 1942 года не приехал из эвакуации композитор Константин Листов, назначенный старшим музыкальным консультантом Главного политического управления Военно-Морского Флота. Он пришел в нашу фронтовую редакцию и стал просить «что-нибудь, на что можно написать песню». «Что-нибудь» не оказалось. И тут я, на счастье, вспомнил о стихах, написанных домой, разыскал их в блокноте и, переписав их начисто, отдал Листову, будучи абсолютно уверенным, что хотя я свою товарищескую совесть и очистил, но песня из этого абсолютно лирического стихотворения не выйдет. Листов побегал глазами по строчкам, промычал что-то неопределенное и ушел. Ушел, и все забылось.
Но через неделю композитор вновь появился у нас в редакции, попросил у фотографа Савина гитару и под гитару спел новую свою песню «В землянке».
Все свободные от работы “в номер”, затаив дыхание, прослушали песню. Всем показалось, что песня «вышла». Листов ушел. А вечером Миша Савин после ужина попросил у меня текст и, аккомпанируя себе на гитаре, спел новую песню. И сразу стало видно, что песня «пойдет», если обыкновенный потребитель музыки запомнил мелодию с первого исполнения…»

На «премьере» песни в редакции «Фронтовой правды» присутствовал и писатель Евгений Воробьев, который работал тогда в газете. Сразу же после того, как «Землянка» была исполнена, он попросил Листова записать ее мелодию. Нотной бумаги под рукой не оказалось. И тогда Листов, как уже не однажды приходилось ему поступать в тех условиях, разлиновал обычный лист бумаги и записал мелодию на нем.

“С этой нотной записью и с гитарой, — рассказывал Евгений Захарович, — мы с Мишей Савиным отправились в редакцию «Комсомольской правды», где я несколько лет проработал до войны. Нам повезло: в тот день проходил один из традиционных «четвергов», на которые усилиями сотрудника одного из отделов «Комсомолки» Ефима Рубина приглашались артисты, писатели, композиторы. Мы приняли в нем участие и показали «Землянку». На этот раз пел я, а Михаил Иванович мне аккомпанировал. Песня очень понравилась, и ее тут же приняли для публикации в газете. Так что на страницах «Комсомольской правды» ищите ее самую первую публикацию,..»

Я так и поступил, и в архиве редакции «Комсомольской правды» отыскал номер газеты за 25 марта 1942 года, в котором впервые была напечатана песня «В землянке» – слова и мелодическая строчка. Так уж получилось, что публикация эта оказалась едва ли не единственной в первые годы войны. Дело в том, что некоторые «блюстители фронтовой нравственности» посчитали строки “До тебя мне дойти нелегко, а до смерти — четыре шага” упадочническими, разоружающими. Они требовали вычеркнуть их, заменить другими, «отодвинуть» смерть «дальше от окопа». Но менять что-либо, т.е. портить песню, было уже поздно, она, как говорится, «пошла». А ведь известно: «из песни слов не выкинешь».

«О том, что с песней «мудрят», -  рассказал в заключение Сурков, — дознались воюющие люди. В моем беспорядочном армейском архиве есть письмо, подписанное шестью гвардейцами-танкистами. Сказав несколько добрых слов по адресу песни и ее авторов, танкисты пишут, что слышали, будто кому-то не нравится строчка «до смерти четыре шага»: «Напишите вы для этих людей, что до смерти четыре тысячи английских миль, а нам оставьте так, как есть, – мы-то ведь знаем, сколько шагов до нее, до смерти».

Еще во время войны Ольга Берггольц рассказывало о таком случае. Пришла она в Ленинграде на крейсер “Киров”. В кают-компании собрались офицеры крейсера и слушали радиопередачу. Когда по радио была исполнена «В землянке» с «улучшенным» вариантом текста, раздались возгласы гневного протеста и люди, выключив репродуктор, демонстративно трижды спели песню с ее подлинным текстом.
Неутомимыми пропагандистами «Землянки» в годы войны были замечательные советские мастера песни Леонид Утесов и Лидия Русланова. Лидия Андреевна записала ее в августе 1942 года на грампластинку вместе с “Синим платочком”. Однако запись эта не была тиражирована.Только недавно удалось отыскать ее так называемый пробный оттиск. И теперь пластинка с этой песней в неповторимой руслановской трактовке выпущена фирмой «Мелодия».

Пели “В землянке” и многочисленные фронтовые ансамбли.
Свидетельством необычайной популярности и широкого распространения песни на фронте и в тылу являются многочисленные «ответы» на нее. Варианты их встречаются и в письмах, присланных слушателями на радио:
«Ветер, вьюга метет и метет…», «Я читаю письмо от тебя…», «Дни бегут беспокойной рекой…», «Разгоняет коптилочка тьму…», «Я услышала голос живой…» и многие другие. По их числу с «Землянкой» может поспорить разве что не менее знаменитая«Катюша» М. Блантера и М. Исаковского.

И в наши дни песня эта остается одной из самых дорогих и любимых, она звучит у походного костра, на солдатском привале.

Бьется в тесной печурке огонь,
На поленьях смола, как слеза,
И поет мне в землянке гармонь
Про улыбку твою и глаза.

Про тебя мне шептали кусты
В белоснежных полях под Москвой.
Я хочу, чтобы слышала ты,
Как тоскует мой голос живой.

Ты сейчас далеко-далеко.
Между нами снега и снега.
До тебя мне дойти нелегко,
А до смерти — четыре шага.

Пой, гармоника, вьюге назло,
Заплутавшее счастье зови.
Мне в холодной землянке тепло
От моей негасимой любви.

ИСТОРИЯ ПЕСНИ "КАТЮША"

Автор музыки – Матвей Блантер, автор слов – Михаил Исаковский.



Впервые "Катюша" была исполнена 27 ноября 1938 года Валентиной Батищевой в Колонном зале Дома Союзов под аккомпанемент оркестра Виктора Кнушевицкого.

Позже песню исполняли Лидия Русланова, Георгий Виноградов, Эдуард Хиль, Анна Герман, Дмитрий Хворостовский и другие исполнители.



ФРОНТОВОЙ КОНЦЕРТ ЛИДИИ РУСЛАНОВОЙ

Есть версия, что именно из-за этой песни советские солдаты во время Великой Отечественной войны дали прозвище "Катюша" боевым машинам реактивной артиллерии серии "БМ". Эта "Катюша" попала в куплет, который был популярен в 1943–1945 годах:

Пусть фриц помнит русскую "катюшу",
Пусть услышит, как она поет:
Из врагов вытряхивает души,
А своим отвагу придает!

Песня "Катюша" (история создания и текст стихов)

Михаил Исаковский 

   Стихи, ставшие впоследствии песней под названием "Катюша", я начал писать в начале 1938 года. У меня, можно сказать, сразу, без особых усилий написались первые восемь строк, то есть первая половина "Катюши". Но потом работа застопорилась. Я не знал, что же дальше делать с Катюшей, которую я заставил выйти "на высокий берег, на крутой" и запеть песню. Поэтому стихи пришлось пока отложить, хотя начало их мне определенно нравилось. 
   Весной – в конце апреля или в начале мая – я по каким-то делам поехал в редакцию газеты "Правда". Там – в литературном отделе – я впервые встретился и познакомился с композитором Матвеем Исааковичем Блантером, за которым уже "числилось" несколько весьма популярных песен, – таких, например, как "Партизан Железняк", как "Песня о Щорсе" и другие. 
   Матвей Исаакович сразу же стал выспрашивать – нет ли у меня каких-либо стихов, на которые можно было бы написать музыку. Я вспомнил про начатую "Катюшу" и ответил: 
   – Знаете, стихи есть, и, по-видимому, их можно положить на музыку, но вся беда в том, что они не закончены: я написал лишь восемь начальных строк. 
   – А вы можете сейчас переписать эти строки для меня? 
   – Конечно же, могу, – согласился я. 
   И тут же, сев за какой-то столик, написал:

Расцветали яблони и 
груши,
Поплыли туманы над
рекой.
Выходила на берег Катюша, 
На высокий берег, на 
крутой.
Выходила, песню заводила
Про степного сизого орла,
Про того, которого любила, 
Про того, чьи письма
берегла...

   Я передал написанное Блантеру и, по совести говоря, скоро позабыл об этом. 
   Однако летом, когда я по какому-то случаю снова встретился с Матвеем Исааковичем, тот сказал мне, что музыку "Катюши" он написал, что, по его мнению, песня получилась хорошая, но необходимо дописать слова. 
   Я обещал, что допишу. Но сделать это сразу почему-то не смог, а потом – в августе – я уехал на целый месяц в Ялту. 
   И вдруг совершенно неожиданно для меня в Ялте появился Блантер и, узнав о моем местопребывании, приехал, чтобы "подогнать" меня. Мне он сообщил, что в Москве организован Государственный джаз-оркестр, руководит которым В. Кнушевицкий. В ближайшее время состоится первое выступление, первый концерт этого джаза. "Катюша" уже включена в программу первого концерта, и я немедленно должен дописать ее. 
   Матвей Исаакович пообещал, что через два дня он снова приедет ко мне и что надеется увезти с собой совершенно полный и окончательный текст "Катюши". 
   Я немедленно принялся за работу, хотя это было для меня крайне трудно: вне дома, вне привычной обстановки я почти не могу работать, у меня ничего не получается. 
   Но дописать песню нужно было во что бы то ни стало, и я дописывал ее. 
   У меня не сохранилось от тех дней ни каких-либо черновиков, ни каких-либо записей, но помнится, что через два дня я передал композитору пять или семь вариантов законченной "Катюши" – мол, выбирайте любой... 
   Сам я, однако, выделил один вариант, который мне казался наиболее удачным, и я сделал на нем соответствующую пометку. После оказалось, что и Блантеру больше всего приглянулся именно этот вариант. Таким образом, слова "Катюши" были одобрены нами обоими. 
   Время тогда было тревожное. Мы как бы уже предчувствовали войну, хотя и не знали точно, когда и откуда она может прийти. Впрочем, мы не только предчувствовали, что война будет, но в известной мере уже переживали ее: ведь в 1938 году еще пылало пламя войны в Испании; в том же году Красная Армия вынуждена была вести и вела тяжелые бои с японскими самураями у озера Хасан: не очень спокойно было и на западных наших границах. 
   По этим причинам тема родины, тема защиты ее от посягательств врага была темой самой важной, самой первостепенной, и я, конечно, никак не мог пройти мимо нее даже в лирической песне. 
   Осенью 1938 года, как и обещал М. И. Блантер, состоялся первый концерт Государственного джаз-оркестра. На концерте была впервые исполнена "Катюша", которая сразу же понравилась всем. Отсюда и началось ее шествие по нашей стране. 
   Однако история "Катюши" на этом не кончается. Она, пожалуй, только начинается. И поэтому стоит кое-что рассказать о "Катюше" дополнительно. 
   Через год (а может быть, и раньше) "Катюша" перешагнула границы Советского Союза. 
   Во всяком случае, уже в сентябре 1939 года население Западной Украины и Западной Белоруссии, находившееся дотоле под властью польских панов, встречало нашу армию-освободительницу пением "Катюши". 
   В годы Великой Отечественной войны "Катюшу" пели бойцы армии Сопротивления во Франции и Италии. 
  В последние годы "Катюша" стала очень популярной в Японии. В Токио и сейчас есть кафе под названием "Катюша", в котором эта песня исполняется по крайней мере один раз в течение вечера. 
   "Катюша" известна и во многих других странах. 
   О популярности "Катюши" в нашей стране свидетельствует, в частности, хотя бы то, что в военные и послевоенные годы появилось множество переделок "Катюши", "ответов" на нее, продолжений, подражаний и тому подобное. 
   Первые переделки и "ответы" стали известны еще во время финской кампании ("Нахожусь в Финляндии, Катюша", – писал неизвестный автор...), но особенно много их стало потом – в годы Великой Отечественной войны. Переделки, приспособленные к местным условиям, распевались почти повсеместно. В этих переделках Катюша изображалась не только девушкой, которая любит и ждет своего возлюбленного, но и такой, которая сама борется с врагами, находясь в партизанском отряде; она же и на фронте: "С автоматом девушка простая", она – и медицинская сестра: "Раны Катя крепко перевяжет, на руках из боя унесет". Ныне покойный профессор И. Н. Розанов собрал около 100 переделок, продолжений "Катюши" и "ответов" на нее. 
   Весьма любопытную историю рассказал мне еще в дни войны поэт Илья Сельвинский, который участвовал в боях на Керченском полуострове. 
   Однажды под вечер, в часы затишья, наши бойцы услышали из немецкого окопа, расположенного поблизости, "Катюшу". Немцы прокрутили ее раз, потом поставили, второй раз, потом третий... Это разозлило наших бойцов: мол, как это подлые фашисты могут играть нашу "Катюшу"?! Не бывать этому! Надо отобрать у них "Катюшу!.." 
   В общем, дело кончилось тем, что группа красноармейцев совершенно неожиданно бросилась в атаку на немецкий окоп. Завязалась короткая, молниеносная схватка. В результате – немцы еще и опомниться не успели! – "Катюша" (пластинка) вместе с патефоном была доставлена к своим. 
   У "Катюши" есть и несколько иное продолжение. Дело в том, что "катюшами" на фронте начали называть реактивные минометы – грозное для врагов оружие того времени. На эту тему также появились переделки "Катюши", вроде такой: 

Вот к передней "Катя"
подходила.
Подвозя снаряды за собой,
И такую песню заводила,
Что фашисты подымали вой.

   В канун 1944 года ко мне в Москву приехали посланцы генерала А. И. Нестеренко, командовавшего крупной воинской гвардейской частью, вооруженной "катюшами". А. И. Нестеренко просил меня, поскольку новое оружие Красной Армии названо по имени моей песни "Катюша", то, мол, хорошо было бы, если бы я написал новую песню, уже о другой "катюше". 
   Я выполнил просьбу генерала. Уже в начале января была готова "Песня про "катюшу". Начиналась она так:

И на море, и на суше, 
По дорогам фронтовым 
Ходит русская "катюша", 
Ходит шагом боевым. 
Подчистую немцев косит. 
Подчистую гадов бьет, 
И фамилии не спросит, 
И поплакать не дает...

   Музыку новой "Катюши" написал В. Г. Захаров. И очень скоро новая "Катюша", исполняемая хором имени Пятницкого, зазвучала сначала в Москве, а потом и по всей стране, а также на фронтах еще продолжающейся войны. 
   Я вкратце рассказал историю песни "Катюша". Говорил я преимущественно о своей работе. А между тем, у каждой песни обычно бывает два автора – поэт и композитор. И если я почти ничего не говорил о работе композитора, то только потому, что не считаю себя сколько-нибудь компетентным в музыке. Вместе с тем, популярность песни зависит не только от автора слов, но – вероятно, даже в большей степени – от автора музыки, от его уменья, от его таланта. 
   Вот почему тот успех, который выпал на долю песни "Катюша", не принадлежит мне одному. Его с полным на то правом делит со мной композитор Матвей Исаакович Блантер. 

История создания песни "Смуглянка"

Забавно, но многие считают, что песня "Смуглянка" была написана к фильму «В бой идут одни старики», хотя на самом деле она появилась за 30 с лишним лет до выхода такового...

Другим примечательным «несоответствием» является тот факт, что описанные в фильме события относятся к 1943 году, когда шли бои на Днепре, при том, что впервые "Смуглянка" прозвучала только в 1944 году. Кроме того, у лётчиков эскадрильи, послуживших прототипами для героев фильма, «коронной» песней в их ансамбле была никакая не «Смуглянка», а песня «С одесского кичмана», за что певец Леонид Осипович Утёсов подарил эскадрилье приобретённый на свои средства истребитель. Впрочем, всё это нисколько не умаляет ценность как фильма, так и песни.
Но как обычно, обо всём по порядку. Давным-давно, в 1812 году, когда французский император с завышенным самомнением решил значительно расширить свои владения, в России зародилось партизанское движение. Само слово «партизан» является заимствованием как раз из французского языка, который, в свою очередь, вобрал сей термин из итальянского, а переводится буквально «сторонник». Партизаны, партизанские отряды и партизанская война сыграли главную роль в появлении песни, которая, в принципе, романтику оных и воспевает.

Относительно Молдавии, откуда была героиня песни — смуглолицая селянка, можно кратко сказать, что это историческая область, бывшая ранее княжеством со столицей в Яссах. В 1859 году Молдавия объединилась с Валахией, образовав Румынское княжество. Окраинная область исторической Молдавии — Бессарабия — досталась в 1812 году России. В марте 1918 г. местные националисты пригласили в Бессарабию румынские войска, и область вернулась к Румынии. В ходе Гражданской войны была попытка со стороны Красной армии её отбить (точнее, захватить вместе с Румынией и Венгрией). В окрестностях Кишинёва действовал Румынский фронт, и в частности, отряд под командованием Григория Ивановича Котовского, который сам был родом из Молдавии и являлся активным сторонником похода на Бессарабию. Но тогда все усилия оказались тщетны.

В 1939 году в пакте Молотова-Риббентропа СССР подчеркнул свой интерес к Бессарабии, и после двух нот правительству Румынии, в которых выдвигались жёсткие требования передать эту территорию Советскому Союзу, оная отошла к Молдавии, ставшей 2 августа 1940 года новой полноценной республикой в составе СССР.

В том же 1940 году от политуправления Киевского Особого военного округа поступил заказ на создание музыкального произведения для окружного ансамбля песни и пляски. В результате поэт Яков Захарович Шведов и композитор Анатолий Григорьевич Новиков написали сюиту, посвящённую Григорию Котовскому как герою Гражданской войны.

В состав сюиты вошло семь песен: «Молдавский ветер», «Партизанская думка», «Песня о Котовском», «Отъезд партизан» и другие, в том числе и "Смуглянка" — как вспоминал поэт, написанная как продолжение их совместной с Новиковым песни «Отъезд партизан». Однако ж, до всенародной славы "Смуглянке" было ещё далеко: в довоенный период песню, написанную в лирическом и игровом складе, в отличие от той же «Партизанской думки», широко практически не исполняли в связи с её «фривольностью», а партитура чуть позднее вовсе была утеряна.

Первый год войны требовал патриотических песен, поднимающих бойцов на подвиг во имя Родины — в этом контексте места "Смуглянке" ещё не было. Но по прошествии времени, когда уже появились и полюбились те же лирические «Тёмная ночь» и «В землянке», в 1942 году Анатолий Новиков вернулся к своему детищу, решив сделать из песни законченное произведение. Для этого он связался с Яковом Шведовым, который в тот момент служил на далёком 2-м Украинском фронте, чтобы тот немного переделал текст. Несмотря на войну и сопутствующие ей сложности в работе почты, изменённый текст быстро и благополучно был доставлен Новикову. Обновлённая песня вместе с несколькими другими песнями была доставлена Александру Васильевичу Александрову, который выбрал для своего коллектива именно "Смуглянку". И вновь песню ждали проблемы. Сначала выяснилось, что выбранная Новиковым тональность песни была не лучшая для запевалы, поскольку по его замыслу начинать должен был тенор, а подхватывать тему баритон. Но здесь солист ансамбля Николай Устинов предложил поменять голоса местами, что и было сделано. Затем, когда ансамбль сделал запись на радио, редколлегия Государственного радио отвергла из всего записанного репертуара "Смуглянку" за сентиментальную чуждость советским слушателям в сложное время. Сыграло свою роль ещё и то, что Молдавия тогда была под контролем фашистских оккупантов, и никакого партизанского движения, в отличие от других областей, в ней не было.

Так песня вновь оказалась на полках до 1944 года. Прорыв к вечной славе произошёл незадолго до праздничного концерта 7 ноября, когда Александров вспомнил о «забракованной» песне, решив включить её в концертную программу. Выступление ансамбля проходило в Концертном зале им. Чайковского и транслировалось по радио. Запевал "Смуглянку" всё тот же Николай Устинов, которому песня в значительной степени обязана своим успехом. Публика встретила песню «аплодисментами, переходящими в овации» и криками «бис!». И то же радио, которое ранее отвергло "Смуглянку", в этот раз помогло услышать её очень большому числу людей.

Вдохновлённый успехом, Александр Васильевич включил песню в программу Всесоюзного конкурса на лучшую песню о Великой Отечественной войне, но здесь "Смуглянка" не только не заняла какого-либо призового места, но и вообще не была отмечена жюри. К счастью, мнение жюри, как мы знаем, во многих случаях кардинально отличается от мнения слушателей. Песню тут же подхватили во многих военных ансамблях, которые включили её в свой репертуар. Примечательно, что песню, в которой говорилось про партизан Гражданской войны, воспринимали как рассказ о молодых людях, объединённых борьбой с гитлеровцами. Не менее интересно, что в годы войны из почти трёх тысяч учтённых советских партизан, воевавших на территории Молдавии, только 7 (семь!) человек были этническими молдаванами — основную массу бойцов составляли русские, украинцы и белорусы.

После войны песню в различных обработках можно было услышать от известных певцов и коллективов, а исполнение "Смуглянки" ансамблем им. Александрова неизменно вызывало восторженные отклики слушателей в разных странах.

В 1973 году Леонид Фёдорович Быков снял свой шедевр на все времена, без показа которого не обходится ни один День Победы, — фильм «В бой идут одни старики», — где, будучи режиссёром и исполнителем главной роли, спел и «Смуглянку». Согласно легенде, впервые эту песню Быков услышал в поезде, где её пели двое военных, ехавших в Молдавию на могилы своих боевых товарищей, и настолько "Смуглянка" запала актёру в душу, что ни о каком другом гимне «поющей эскадрильи» не могло быть и речи. Сам Быков всегда мечтал стать лётчиком, даже поступал в лётное училище по окончании средней школы, но не прошёл из-за маленького роста. Зато в ряды курсантов приняли его лучшего друга Виктора Щедронова. Через полгода Виктор попал на фронт, а 11 апреля 1945 года погиб в Чехословакии. Через двадцать лет Быков написал сценарий к своему лучшему фильму «В бой идут одни старики», где погибшего Виктора он воплотил в образе Смуглянки, не изменив даже фамилии — лейтенант Щедронов.

Именно фильм гениального Леонида Быкова явился главной и судьбоносной вехой в бессмертном шествии "Смуглянки" не только по нашей великой Родине, но и по многим странам мира на всех континентах.

Незадолго до своей трагической гибели Леонид Фёдорович написал:

…Пусть кто-то один скажет слово «прощай», и всё. Не надо цирка, называемого почестями. После этого «дерболызните» кто сколько может. А потом пусть 2-я эскадрилья врежет «Смуглянку» от начала и до конца.

ВЕРА  В  ПОБЕДУ

Песня  «ОГОНЕК»

        В годы войны песню «Огонек» знали и любили все – и на фронте и в тылу. Эта бесхитростная песня так широко распространилась в годы войны, стала боевым духовным оружием фронтовиков. Тут есть секрет. Он прост, делать из него тайну незачем, а все же разгадать его теперь трудно: прошли годы, мы просто забыли обстановку военного времени.

         Когда немцы напали на нашу страну, повсеместно – сначала от Волги, а потом и глубже, в тылах России, - было введено затемнение. На улицах – ни фонаря, окна к вечеру плотно закрывались шторами и листами черной бумаги. Затемнение придавало фронтовой характер городам и селам, как бы далеко от линии боев они не находились.

        И вдруг на фронт по радио прилетела песня «Огонек». Это было в тяжелую пору. Сейчас трудно себе представить, какое ошеломляющее впечатление произвела эта картина: уходит боец на позиции и, удаляясь, долго видит огонек в окне любимой. Казалось бы, в песне идет разговор о сугубо личных переживаниях молодого паренька, а какая патриотическая тема поднимается поэтом! Как убежденно звучат здесь обращенные к воину слова:

                   Все, что было загадано,

                   В свой исполнится срок, -

                   Не погаснет без времени

                   Золотой огонек.  

        А люди знали: половина страны погружается ночью в непроглядную темноту, даже машины не зажигают фар и поезда движутся черные. Вражеские самолеты не найдут цели!

       Поэтический образ огонька на окошке превратился в огромный и вдохновляющий символ: не погас наш огонек, никогда не погаснет!

       Песня еще одной неразрывной связью скрепила фронт и тыл.

      Михаил Исаковский находился тогда в эвакуации, в городе Чистополе, Татарской АССР, на Каме. Об эвакуации не написано песен, хотя на восток переместились не только заводы, но и миллионы людей с оккупированной и прифронтовой территории. За Волгой они нашли приют, жители районов, не находившихся под угрозой, поделились с ними всем.

       Маленький городок Чистополь принял в свою семью не только часовой завод, перешедший на выпуск военной продукции, но и группу крупных писателей, которым по здоровью или по возрасту было отказано в отправке на фронт.

        Михаил Исаковский тяжело переживал эвакуацию:

 И горько мне, что я – больной и хворый,

 Что без меня идут они на бой,

 На бой за родину, судьба которой

 Навеки стала нашею судьбой.

    Но не тихим уголком, а боевой позицией был для поэта занесенный метелями городок на Каме. Никогда он не работал так много и плодотворно. Стихи и песни печатались в «Правде», звучали по радио. Столько в них было боли и ярости, гнева и веры в победу, что миллионы читателей в серых шинелях и потемневших от дыма костров и снарядной гари полушубках не представляли себе поэта иначе, как боевым комиссаром, сражающимся где-то если в одной с ними, то в соседней части.    

          Стихотворение «Огонек», написанное в 1942 году, было отправлено из Чистополя композитору Матвею Блантеру и вскоре прозвучало по радио. Но стихи Исаковского распространились быстрее, чем музыка. Их стали переписывать, пересылать в письмах.  И на фронте, и в тылу гармонисты стали подбирать музыку. Оказалось, что стихотворение легко поддается музыкальной импровизации, само просится, чтобы его пели. И в годы войны, и в послевоенные годы появились десятки музыкальных решений «Огонька», самых разнообразных, но всегда задушевных и искренних.

        Кроме Матвея Блантера, музыку к «Огоньку» писали и другие известные композиторы. Однако тот «Огонек», который мы слышим и поем теперь, обладает музыкой, которую правильнее всего назвать народной.

       Мало кому удавалось быть свидетелем того, как распускается цветок или как песня становится народной. А вот в случае с «Огоньком» мы присутствуем именно при таком чуде!

      Высокое счастье поэта – жизнь его песен в народе.

О подвигах наших героев

Лег на сердце чертой огневой

Путь солдата, тяжелый и длинный,

Сибиряк воевал под Москвой,

А закончил войну он в Берлине.

Е.Долматовский

        Тема войны будет  актуальна всегда. Она близка всем. Прошло много лет, но их воспоминания свежи. Невозможно забыть то, что поделило жизнь на до и после. Военные действия не проходили на территории Югры, но война не прошла стороной жителей нашего края.

        Сотни тысяч тюменцев защищали Родину с оружием в руках. Много патриотов ушло на фронт добровольцами. В боях с фашистскими захватчиками сибиряки-тюменцы проявили высокую воинскую доблесть, показали беспримерные образы героизма и мужества. Маршал Советского Союза Р.Я.Малиновский писал о сибиряках: «У нас, фронтовиков, укоренилось глубокое уважение к питомцам седого Урала и безбрежной Сибири. Это уважение и глубокая военная любовь к уральцам и сибирякам установилась потому, что лучших воинов, чем Сибиряк и Уралец, бесспорно, мало в мире. Поэтому рука невольно пишет эти слова с большой буквы. Оба они представляют одно целое – самого лучшего, самого храброго, упорного, самого ловкого и самого меткого бойца. Именно о наших земляках, об их действиях и подвигах во время Великой Отечественной войны хотелось бы вспомнить.

       В Москве, в зале Победы музея вооруженных Сил, есть необычный монумент, у которого подолгу задерживаются посетители – это беломраморные стены, на которых золотом горят имена тех, кто навечно остался в строю. Среди них –имя нашего земляка Гаврила Епифановича Собянина. Он родился в Березовском районе, в начале Великой отечественной войны ушел добровольцем на фронт. Опытный охотник, он не задумываясь, решил стать снайпером. За долгие месяцы войны Собянин метким огнем уничтожил 61 гитлеровца. Фашисты прозвали его «неуловимым», за воином охотилось целое отделение вражеских снайперов. Приказом министра обороны СССР рядовой Г.Е.Собянин навечно зачислен в состав первой роты 333-го стрелкового полка.

       Неумоев Яков Николаевич, уроженец деревни Трошино ныне Уватского района Тюменской области. Эскадрон 23-го гвардейского кавалерийского полка под командованием гвардии лейтенанта Якова Неумоева в бою 16 декабря 1943 года обеспечил захват участка шоссе Невель – городок Городокского района Витебской области Белоруссии, парализовав движение противника. В течение троих суток эскадрон отбил многочисленные атаки пехоты, уничтожив при этом три танка, пять автомашин. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1944 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм, гвардии лейтенанту Неумоеву Якову Николаевичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда». Заслуги Я.Н.Неумоева отмечены серебряной шашкой. Он почетный гражданин города Тюмени. На доме, в котором жил Герой, установлена мемориальная доска.

        Бессмертный подвиг у стен Сталинграда совершил наш земляк, 19-летний комсомолец, воспитанник Шайтанского детского дома Березовского района Матвей Путилов. Он был связистом. Во время жаркого боя на линии ему миной оторвало руку. Теряя сознание, он взял концы провода в рот и крепко стиснул их зубами. Восстановив связь, он умер с проволокой в зубах. Ценой жизни связист помог дивизии выиграть сражение на этом участке. Имя Путилова высечено в граните мемориала на Мамаевом кургане. Подвиг его вечен.

           Легендарный подвиг совершили в бою на Карельском направлении пять бойцов-сибиряков. Они отбивали атаки целой немецкой роты. Когда патроны закончились, оставшись только двоем, раненые бойцы поднялись во весь рост, поддерживая друг друга и запели песню о Ермаке. Чтобы фашисты не взяли живыми их в плен, герои подорвали себя противотанковой гранатой и уничтожили более десятка врагов.

           Под Курском летом 1943 года батальон, в который входило отделение сержанта Тимофея Несговорова, занимал оборону. Приказ гласил: любой ценой удержать позицию. После бомбового фашистского удара в атаку ринулись 45 танков, в их числе 12 «тигров». На позицию взвода, в котором находился сержант Несговоров, шло восемь танков. Рядом не было ни пушек, ни противотанковых ружей. Схватив две гранаты, 19-летний Тимофей вскочил на бруствер и бросился под гусеницы «тигра». Фашистский танк был подбит. Весть о подвиге сержанта Несговорова облетела окопы. Она вдохновила бойцов и командиров всего батальона. Батальон уничтожил 16 танков и около четырехсот гитлеровцев. Враг не прошел. Тимофею Егоровичу Враг не прошел. Тимофею Егоровичу Несговорову, бывшему колхознику из деревни Салаирки Тюменского района, было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

          В одной из боевых частей сражался ненец из полярной Гыды по фамилии Тэседа. Третью шинель сменил бесстрашный пулеметчик, потому что две были изрешечены немецкими пулями. За храбрость и находчивость коммуниста Тэседу назначили командиром пулеметного взвода. Его дзоты располагались на опушке леса, в четырехстах метрах от немецкой обороны. В период затишья Тэседа с другом Труочу, прихватив снайперские винтовки, выползали на холмик за передним краем и подстерегали фашистов. На счету каждого из боевых друзей свыше двухсот убитых врагов.

         Самые мужественные воины-северяне были удостоены высокого звания Героя Советского Союза. Среди них бывший пекарь из Ханты-Мансийска Н.Сирин, получивший это звание посмертно за героический штурм станицы Краснова 15 января 1943 года, а также бывший моторист Кондинской конторы связи П.Я.Панов, совершивший подвиг на Курской дуге. Вот что он сам рассказывал об этом землякам в районной газете за 14 октября 1943 года: «Командир приказал мне с орудийным расчетом стоять на смерть и не пропустить немецкие танки. Я поклялся, что не отойду ни на шаг. На нас нашло 70 немецких танков. Небо было черным от немецких самолетов. Но ни один боец из расчета не дрогнул, не отступил. В этом бою мы победили врага, победили саму смерть. Одиннадцать немецких танков, в том числе пять «тигров» уничтожили мы в этот день. Так мы, простые советские люди выполнили свой долг! Выполняя приказ командования, я был схвачен четырьмя немецкими офицерами. Четыре часа только пробыл в плену у фашистов. Застрелив всех офицеров, я снова вернулся в свою часть. Клянусь вам, дорогие земляки, что буду и в дальнейшем беспощадно уничтожать фашистов и оправдаю звание Героя Советского Союза».

       Много наших земляков громили врага на Курской дуге, на полях Украины и Белоруссии, в Прибалтике, Польше и Венгрии, под Кенигсбергом и Берлином. Дрались на суше, на воде и в воздухе. За совершенные подвиги они награждены орденами и медалями, а 61 уроженец Тюменской области удостоен звания Героя Советского Союза.

        Мы познакомились только с несколькими великими подвигами земляков. Это Великие люди, участвовавшие в Великой войне, и заслужившие Великую победу.

Литература:

1. В.И.Андросенко «Ханты-Мансийск»-Свердловск: Средне-Уральское изд-во, 1975
2. Алексеев Е.А. Герои земли Тюменской – Свердловск: Средне-Уральское изд-во, 1975
3. Мищенко А.Ф. В пламени и славе. – Новосибирск: Западно-Сибирское кН. Изд-во, 1969
4. Копылов Д.И. Рассказы по истории Тюменского края. – Свердловск: Средне-Уральское кн.изд-во, 1978

ТЕМНАЯ   НОЧЬ

           Музыка Н.Богословского                     Слова В. Агатова

                                                             Темная ночь,

                                                             Только пули свистят по степи,

                                                             Только ветер гудит в проводах,

                                                             Тускло звезды мерцают…

            Трудно поверить, но эта песня, которую в дни войны знал каждый от мала до велика, родилась совершенно неожиданно.

             В 1942 году режиссер Леонид Луков на Ташкентской киностудии снимал фильм «Два бойца». Картина рассказывала о крепкой фронтовой дружбе двух солдат – уральского сталевара Саши Свинцова и одесского сварщика Аркадия Дзюбина. Эти роли исполняли замечательные артисты советского кино Борис Андреев и Марк Бернес.

              По замыслу постановщика фильм должен был сопровождаться только симфонической музыкой. Но по ходу съемки Луков почувствовал, что без песни не обойтись. «Понимаешь, не получается у меня никак сцена в землянке без песни», - признался он композитору Никите Богословскому, который писал музыку для фильма. И режиссер стал объяснять, какой представляется ему эта песня и почему она здесь нужна.

         - Луков так зримо обрисовал ситуацию, - вспоминает композитор, - так ярко передал чувства героев, их внутреннее состояние, так взволнованно и талантливо рассказал тему песни и ее настроение, что произошло чудо: я сел к роялю и сразу, без остановки, сыграл ему мелодию будущей песни, которая и вошла потом в фильм без единого изменения. Случай в моей практике – небывалый. Песня пришла сама, откуда-то из глубины сознания.

           Быстро и удачно сложились стихи на  эту музыку и у поэта Владимира Агатова. Они понравились всем.

          Фильм «Два бойца» был закончен в октябре 1943 года. Но уже до этого «Темная ночь» стала широко известной.

         - Еще до окончания съемок меня направили на фронт для помощи фронтовым ансамблям, - рассказывает Н.Богословский. – К моему удивлению, сразу по прибытии в армию я повсюду слышал «Темную ночь», непонятно как сюда попавшую. И только потом выяснил, как это произошло. Дело в том, что я, обуянный нетерпением, легкомысленно показал песню своему давнему другу Леониду Утесову, не предупредив, что она из не готового еще фильма, и он стал петь «Темную ночь» повсюду, а в первую очередь на фронтах, куда часто выезжал с концертами.

          Песню из фильма «Два бойца»исполнял И.С.Козловский и многие другие мастера. Но в нашей памяти она неразрывно связана с именем замечательного интерпретатора песен советских композиторов народного артиста РСФСР, лауреата Государственной премии СССР Марка Бернеса.

          Когда фильм «Два бойца» вышел на экраны, выдающийся советский кинорежиссер Всеволод Пудовкин писал в «Правде»: «Композитора Н.Богословского поблагодарят, вероятно, не только режиссер за слитность его работы с поэтическим замыслом, но и те многочисленные зрители, которые, несомненно, будут распевать его мелодии». Пудовкин оказался прав. «Темная ночь» получила всеобщее признание. Ее пели везде – на фронте и в тылу, пели пехотинцы и моряки, партизаны и десантники, рабочие и колхозники.

         С тех пор, как создан фильм, прошло более трех с половиною десятилетий. И, конечно, картина эта, когда-то пользовавшаяся большим и заслуженным успехом, сейчас уже редко идет на нашем экране. Но песню из фильма распевают и поныне.    

ЭКИПАЖ МАШИНЫ БОЕВОЙ

           Летом 1938 года японские милитаристы атаковали советскую землю в районе бухты Посьет, сопки Заозерной и озера Хасан. В истории эти события остались под именем Хасанских, хотя само по себе озеро Хасан не очень заметное. Противник напал на нас с территории Кореи и Маньчжурии, в то время оккупированных им.

            С нашей стороны в бой вступили среди других родов войск танки. Двумя годами раньше советские танкисты маленькими группками добровольцев стали уезжать в Испанию. В рядах республиканцев они показали чудеса храбрости и мужества, но всему народу эти подвиги оставались неизвестны – о советских добровольцах в Испании писали скупо и мало.

          Хасан стал в сознании советских людей тем полем боя, на котором впервые широко проявило себя бронированное подвижное оружие.

          Романтические песни о конях, клинках, эскадронах, тачанках звучали на полную мощность, юноши и мальчишки пели их, но бой уже представляли себе по-иному.

           Должны были появиться песни о танкистах.

          И они появились. Интересно, что первую, ставшую знаменитой, песню о танкистах сочинил композитор, судьба которого и творческое рождение были связаны с Первой Конной армией, - автор лихих кавалерийских песен Дмитрий Покрасс.

         В фильме «Трактористы» есть такой эпизод. Возвращаются с Дальнего Востока демобилизованные красноармейцы. В вагоне поют они песню – три товарища, три героя – экипаж боевой машины.

         Слова этой песни написаны Борисом Ласкиным.

         Первая танкистская песня очень полюбилась в народе. Надо ли упоминать о том, что сами танкисты и, в частности, каждый экипаж уверены были, что это песня именно о них.

        В фильм «Трактористы» была включена еще одна песня тех же авторов, ..

            «Три танкиста» - песня об экипаже танка, типичного для 1938 года. Потом распространились тяжелые танки с большим боевым расчетом. Но закрепила в сознании людей цифру «три»: при огромном количестве переделок этой песни (особенно в Великой Отечественной) цифра «три» оставалась неизменной.

             В переделках песня изменила направление – ее действие происходило уже на востоке, потом в снегах, потом уже не «у высоких берегов Амура», а у берегов иных рек.

             Несколько раз в газетах печатались фотографии и биографии трех танкистов, якобы тех, о которых сложена песня. Никого не желая обидеть, я должен все-таки сказать, что песня была написана просто о танковом экипаже, а в каждом экипаже тогда было по три танкиста.

            И каждый экипаж вправе был считать,  что песня – о нем.