Сказки о насекомых
материал по окружающему миру (старшая группа) на тему

Ленко

Давным-давно жила была семья маленьких комнатных жучков в старом комоде. В комоде люди хранили виниловые пластинки. Пластинки не мешали жучкам, жучки не мешали пластинкам, поэтому о существовании жучков в старом комоде люди не догадывались. Так они и жили, мирно и счастливо соседствуя с винилом.

Никто из жучиного племени (я имею в виду семью, только семья та была большая, в пору ее племенем лучше обозвать) не имел представления о музыки. Были у них, конечно, свои доисторические жучиные воззрения. Так, например, каждая жучиха пубертатного возраста знала, если рядом с ней залился казачьей раздольной песней жук, сам себе подыгрывая на собственных задних лапах, где у него располагалось множество маленьких жгутиков, которые от потирания издавали тихий треск, значит, жук ее вожделеет. Но кто в нашей высокоразвитой жучиной цивилизации, в наших несокрушимых городах из травы и листьев, на кои прилетают и приползают смотреть со всего мира родственные и не очень родственные нам существа, всерьез назовет это музыкальным творчеством? Это же примитивная имитация, основанная на инстинкте продолжения рода!

Такая же участь ждала и нашего героя по имени Сниппи, что с древне-жучиного переводится примерно как "поражающий звуком" (он родился с особенно длинными жгутиками на ногах и все молодые, а также стареющие самцы с трепетом ожидали, когда он исполнит свою первую брачную песню. Ведь все самки могли попасть под его власть!) Но не так-то все просто было! В голове малолетнего Сниппи целыми днями кипела мысль, и думал он вовсе не о длине жгутиков, и даже не о той прелестной красной точке на макушке жучихи, влюбившейся в него с первого взгляда. Прожженная педофилка Храпта ("Нехорошая дыра") принимала роды у своей лучшей подруги, выводок был большим, но Храпта сразу же обратила внимание на младенца Сниппи. Тот еще не успел открыть глаз, а Храпта уже издала довольный утробный рык.

-        Держись от моего сына подальше, красноглавая! - грубо предупреждала ее мать Сниппи. Но Храпта не обижалась. Она понимала, что в подруге говорит зависть - все половозрелые жуки с ума сходили от красной макушки Храпты. Сниппи взрослел, никто так и не догадался, что он наделен не только потрясающими звукоизвлекательными лапами, но еще и необыкновенным слухом. Часто, оставаясь один, где-нибудь в глубине комода, где никто не мог его потревожить, он вслушивался в далекую и необъяснимую жизнь за стеной. В людскую жизнь. Никого из племени не интересовала эта жизнь, а Сниппи заинтересовался, потому что, когда изредка комод открывали, брали какую-нибудь пластинку, то можно было услышать далекие звуки музыки. Настоящей музыки! Он был первым, кто понял, что это такое!

Он был первым, кто забился в экстазе от многоголосья инструментов с какой-то очередной пластинки! Кто-то невнимательный из людского племени забыл закрыть дверцу комода, и Сниппи убило волной музыки. Она его щекотала, она обволакивала его, и он влюбился. Очнулся он, когда кто-то больно бил его по щекам. Сниппи открыл глаза, сначала все плыло, но потом зрение вернулось, и он разглядел свою мать.

• Очнулся, засранец?! - грозно спросила она его и отвесила еще один удар  - рука с громким хлопком опустилась на Сниппину задницу. Раньше мама его никогда не била.
• И это мой сын? Жук, от которого ожидают крепкого и многочисленного потомства? И что же он тут делает? Я тебя мигом отучу дрочить! Иж ты! Ты хоть понимаешь, какой это позор для семьи?! А на, а на тебе еще! Я тебе покажу, как руки совать куда не надо!!!
• Мама, мамочка! Я слушал музыку! Мама! Не надо-о-о!!! Все увещевания были напрасны.

Надо сказать, что Сниппи очень повезло - он появился на свет в комоде именно этих людей. Мы теперь уже хорошо натасканы в плане музыкальных стилей, и знаем, что звучат они по-разному, вызывая и очень позитивные, и, бывает, резко негативные эмоции. Так вот Сниппи не нарвался на так называемых любителей попсы, шансона, просто глупой музыки элементами плагиата... Его угораздило родиться в доме, который кишмя кишел записями заморского арт-рока.

Синяки от маминых побоев прошли, а молодой жук все никак не мог забыть тот полет. Измученный, страдающий, лишенный любых иных целей, словно людской героиновый наркоман в фазе ломки, Сниппи наконец отважился на решительный шаг. Для начала он написал прощальную записку маме с папой, попросил передать привет Храпте, и не поминать о нем плохо, якобы он выбрал для себя путь - так высокопарно он закончил свое

письмо. Сниппи двинулся в путь, шел он в сторону высившейся вдалеке большущей стопке пластинок. К вечеру он добрел, без труда нашел ту самую пластинку, научившую его летать (он запомнил ее обложку), залез внутрь, крепко уцепился за полозья на виниле и вскоре заснул.

Это было его лучшее пробуждение ото сна. Пробуждение под звуки любимой пластинки, из дремы он прыгнул в цветной полет своих фантазий и долгое время не замечал ничего вокруг. Когда Сниппи попривык к волшебным звукам музыки, он обнаружил, что земля закручивает его по часовой стрелке, равномерно и монотонно, без остановок, закручивает. Он сидел на

виниле, издалека, но намного ближе, чем тогда, когда он еще сидел в комоде, неслась на него музыка. Любимая, так уж получилось. Ведь это единственная пластинка, которую ему довелось услышать!

Музыка все играла и играла, но Сниппи так уже не обволакивала. Ему казалось, что это закручивание мира продолжается уже целую вечность. Вело голову, он ощущал, как плавится его тело на ребристой черной поверхности. Текли минуты, жук перестал чувствовать

собственные конечности, и сразу же после этого, его что-то жутко и нестерпимо больно зацепило. До того, как потерять сознание от раздирающей боли, Сниппи успел услышать как недавно обожаемая музыка переколошматилась и уши разрезало какой-то резкой нелепицей.

Мораль этой сказки такова – все, что мы превращаем из божественного и возвышенного в обыденное, идя на поводу у своих интересов, слишком быстро нам наскучивает. Я думала об этом, когда валялась на диване, летая под музыку... Как ужасно было бы всю жизнь слышать одно и тоже!

Царство Муравьёв или изобретение Муария.

Шумин А.А.

Маленькая Вика любила смотреть, на бабочек, жучков, муравьёв и других мелких жителей. Она часто останавливалась посреди грядок и как заворожённая смотрела, как какой-нибудь жук или гусеница шла по своим делам. Не знаю, чем именно привлекали Вику эти маленькие создания?

Их и рассмотреть то было трудно. Но лето всегда быстро кончается. Ему на смену приходит осень, потом зима. Вика знала, что осенью все её любимцы спрячутся в самые затаённые места. Всю зиму ей придётся ждать весны, чтобы вновь увидеть маленьких трудолюбивых жителей. Так и случилось: пришла осень, и постепенно исчезли с грядок и травинок все насекомые. Вика не ходила в детский сад. У Вики была бабушка, которая рассказывала ей сказки и готовила ей пирожки. Скоро выпал снег, и Вика совсем загрустила. Однажды вечером она рассказала бабушке, что хотела, чтобы скорее пришла весна. Весной все маленькие крылатые существа выйдут из своих домиков, и наступит настоящий праздник. Бабушка села на стульчик, рядом с кроватью Вики и начала рассказывать новую сказку.

Однажды в маленьком домике на краю леса произошло странное событие. Но в начале давайте скажем несколько слов об этом домике. Маленьким он только казался. На самом деле это было многоэтажное строение. В нём было много лестниц и переходов, маленьких комнат и больших залов, подземных ходов и потайных лестниц. Жителями этого дома были муравьи. Они заготовили себе продуктов на всю зиму и теперь занимались изучением магии и колдовства. Главным их учителем магии и колдовства был Муарий. Да, чуть не забыл сказать! Имена всех муравьёв этого дома начинались на слог <МУ>. Сегодня Муарий собрал всех своих учеников и учениц, чтобы продемонстрировать новое колдовское средство, над которым он трудился всё лето. Именно летом Муарий искал растения, грибы и ягоды, с помощью которых можно было творить чудеса. К концу осени он смог сложить все компоненты и получилось то, чего он давно хотел. С помощью этой жидкости он собирался уравнять всех. Каждый, кто попробует это - станет ростом с муравья и начнёт говорить на муравьином языке. Это средство могло действовать только несколько часов, но всё равно, это было большим открытием.

- Итак, теперь нам надо выбрать первого кандидата на уменьшение! - объявил собранию Муарий. Это, я уверяю вас, будет сенсация века! Представьте себе, как вы спокойно беседуете с кошками, собаками, птицами или людьми! Причём, совершенно на равных! Между нами и ними не будет никакой разности в росте! Мы сможем встать на одну ступеньку с человеком и посмеяться, глядя ему прямо в глаза! Даже несколько часов общения с великанами сможет сильно изменить нашу жизнь к лучшему.

Мы приобретём много друзей,  которые будут помогать нам, когда снова станут большими. Мы расскажем им о своей жизни и о своих проблемах. Наши новые друзья помогут нам в нашей сложной жизни, и мы выйдем на новый уровень эволюции.

Зал взорвался бурными овациями. Это было тайной мечтой муравьёв всех времён и Муравейников. Ученики и ученицы Муария встали и продолжали аплодировать.

-        Тихо! - сказал Муарий, - мы ещё не испытали. Мои расчёты могут оказаться
неверными, надо сначала попробовать. Кто будет первым испытателем? Кого
больше всего вы хотели бы уменьшить? Есть ли у вас подходящая кандидатура?

Из зала к трибуне вышел муравей Мукар. Он подождал, пока зал не успокоился и высказал своё предложение.

-        Вика! Она замечательная девочка. Она очень любит насекомых, особенно нас, муравьёв. Ей это превращение доставило бы огромное удовольствие. Особенно сейчас, когда зима, ей особенно не хватает нас с вами.

Из зала раздались возгласы одобрения. Ни один Мукар замечал странную любовь Вики к муравьям. Именно поэтому все согласились с Мукаром.

• Кто же пойдёт и даст девочке это средство? - спросил зал Муарий.
• Я, - громко выкликнул Мукар. Я заберусь на стол и вылью зелье в любимую чашку Вики. Вечером, перед сном она обязательно будет просить бабушку приготовить чай, а потом обязательно выпьет всю чашку, пока бабушка будет рассказывать сказку.

Так все и решили сделать. Ближе к вечеру, Мукар по подземному ходу пробрался в дом, где жила Вика, забрался на стол и вылил в чашку Вики колдовское средство. Как и предполагали муравьи, Вика выпила чашку чая, послушала сказку и легла спать. Мукар терпеливо ждал, когда же Вика станет уменьшаться. Долго он сидел на спинке её кровати, но девочка не хотела уменьшаться. Но вот, ровно в двенадцать часов ночи, двенадцать минут и двенадцать секунд девочка Вика стала стремительно уменьшаться, пока совсем не исчезла из видимости Мукара на огромной постели. Мукар спрыгнул вниз и побежал под одеяло искать маленькую девочку. Он бегал под одеялом и звал девочку. Наконец, он услышал её голосок. Она звала бабушку. Мукар подбежал к Вике и сказал:

-        Вика, здравствуй!

Чтобы как-то её успокоить, он решил объяснить ей, что всё это сон. Так он и сделал. В конце концов, Мукар смог объяснить Вике происходящее и повёл её в муравейник. Он объяснил девочке, что это превращение действует всего несколько часов, после чего, она вновь станет большой, как раньше.

Они шли по длинному предлинному подземному ходу. Вика не верила Мукару, что это всё сон. Слишком уж всё это было натурально. И муравей и подземный ход. Но самое удивительное было для Вики то, что она теперь могла понимать муравьиный язык! Неужели мои тайные мечты осуществились, думала Вика. Теперь я смогу увидеть и узнать очень много о моих любимых созданиях. Вика бежала за Мукаром по подземному ходу и улыбалась, предчувствуя, что-то интересное и необычное.

Вскоре Вика и Мукар вошли в муравейник. Мукар повёл девочку сразу же в зал собраний. Все муравьи собрались в зале и ждали Мукара и девочку Вику.

И вот, свершилось то, чего все так долго ждали. Девочка Вика, та самая, которую они так часто видели над собой, вошла к ним. Она была такая же, как и все муравьи этого замечательного муравейника. Мукар провёл Вику на трибуну. Муарий помог Вике зайти на сцену.

-        Дорогие муравьи!- начал свою речь Муарий, - сегодня самый замечательный
день. Сегодня осуществилась мечта многих муравьёв и тайная мечта девочки
Вики. Вика стала такой же, как мы и теперь она понимает наш язык! Я
предлагаю дать ей новое муравьиное имя. Теперь её имя Мувика. А теперь, я
хочу предоставить слово нашей гостье Мувике.

Вика совсем не боялась и решила сказать несколько слов замечательному собранию.

-        Здравствуйте, милые муравьи! Мне посчастливилось попасть к вам на собрание. Я очень рада, что у меня теперь есть возможность узнать вас лучше, узнать ваши проблемы. Став вновь большой, я смогу помочь вам в вашей трудной  и нужной работе. Я всегда мечтала о таком событии!

Зал аплодировал минут десять Вике за её чудесную речь. После этого Муарий посадил Мувику на стул, предложил ей муравьиный морс и муравьиные пирожные. Мувика угощалась необыкновенной едой и слушала выступающих муравьёв.

Выступали муравьиные профессора, доценты и просто кандидаты всяческих муравьиных наук. Они рассказывали о своей жизни, о своих проблемах и задачах на ближайшее время. Но программа встречи на этом не кончилась. После выступления ведущих муравьёв, погасили свет и начали показывать муравьиные мультфильмы! Вика никогда так не смеялась. Таких смешных мультфильмов, где героями были муравьи, она никогда раньше не видела. Надо отдать должное муравьиным режиссёрам, их произведения были замечательными на самом деле. И дело тут не только в необыкновенных пирожных. В области мультипликации муравьи достигли больших высот! Как жаль, думала Вика, что всё это скоро закончится, и я вновь стану большой. После показа мультфильмов начался муравьиный цирк. Вика смеялась снова.

От такого смешного представления нельзя было не смеяться. Муравьиный цирк состоял не только из муравьёв-жонглёров, фокусников, клоунов, но и из дрессированных гусениц! Представьте себе, как разноцветные гусеницы ползали по сцене и пели гусеничные песенки. Аккомпанировал этим дрессированным певицам настоящий муравьиный оркестр.

Это был чудесный вечер. И всё это посреди суровой зимы, под толстым слоем белого снега, под покровом длинной, зимней ночи. В конце представления, муравьи поставили длинные столы. Все уселись на стулья. Мувика сидела рядом с Муарием и Мукаром. Муравьи официанты разносили муравьиное шампанское и наливали его в высокие прозрачные бокалы. В конце праздника начался муравьиный бал. Мувика танцевала, как во сне. Её приглашали и приглашали. Она была царицей этого вечера. Ещё бы, такие события случаются не часто!

Но, увы, там, где есть начало, есть и конец. Муарий объявил всем, что действие волшебного средства, скоро начнёт заканчиваться и поэтому, пора прощаться с Мувикой. Всем муравьям этого, затерянного в снегах муравейника, было горько прощаться с такой замечательной девочкой. Но ничего не поделаешь, надо. Мувика пообещала всем муравьям помогать изо всех сил.

Муарий в свою очередь, пообещал на следующий год приготовить больше волшебного средства, чтобы Мувика смогла больше времени проводить в муравейнике. После этого Мукар проводил Мувику домой по тому же длинному туннелю. Вика залезла под огромное, словно гора одеяло и заснула. Ещё бы так повеселиться! Она сегодня устала, но была очень счастлива. Утром Вика проснулась и решила, что это был сон. Это могло быть только во сне. Вика была умной девочкой и не верила в волшебство, тем более такое.

Прошла зима, наступила весна. Однажды Вика пошла в лес за белыми ландышами. Подходя к лесу её внимание, привлёк большой муравейник. Вика подошла поближе и, вы не поверите, она услышала голоса муравьёв! В этот момент Вика вспомнила свой волшебный сон и поняла, что всё, что с ней тогда произошло, было на самом деле! Да, тогда она стала вновь большой, но колдовство не прошло полностью, она по-прежнему могла понимать язык этих замечательных милых созданий! Она вспомнила всё до мельчайших подробностей. Вспомнила о трудностях муравьёв, вспомнила замечательное представление.

В этот раз Вика не пошла собирать ландыши. Первым делом, она забила вокруг муравейника колышки и привязала верёвки, чтобы никто не тревожил её друзей. На следующий день она сделала канавку и отвела воду из лужи, которая была рядом с муравейником. Она помнила наказы своих любимцев и сделала для них то, что было не под силу её замечательным друзьям. Бабушка часто видела Вику на опушке леса. Но она даже не догадывалась, что так веселит Вику. Девочка не рассказала никому, что теперь она настоящая волшебница и знает, о чём говорят муравьи.

Аленушкины сказки

СКАЗОЧКА ПРО КОЗЯВОЧКУ.

Дмитрий Наркисович Мамин - Сибиряк.

Как родилась Козявочка, никто не видал.

Это был солнечный весенний день. Козявочка посмотрела кругом и сказала:

-        Хорошо!..

Расправила Козявочка свои крылышки, потерла тонкие ножки одна о другую, еще посмотрела кругом и сказала:

-        Как хорошо!.. Какое солнышко теплое, какое небо синее, какая травка зеленая, - хорошо, хорошо!.. И все мое!..

Еще потерла Козявочка ножками и полетела. Летает, любуется всем и радуется. А внизу травка так и зеленеет, а в травке спрятался аленький цветочек.

-        Козявочка, ко мне! - крикнул цветочек.

Козявочка спустилась на землю, вскарабкалась на цветочек и принялась пить сладкий цветочный сок.

• Какой ты добрый, цветочек! - говорит Козявочка, вытирая рыльце ножками.
• Добрый-то добрый, да вот ходить не умею, - пожаловался цветочек.
• И все-таки хорошо, - уверяла Козявочка. - И все мое... Не успела она еще договорить, как с жужжанием налетел мохнатый Шмель -и прямо к цветочку:
• Жж... Кто забрался в мой цветочек? Жж... кто пьет мой сладкий сок? Жж... Ах ты, дрянная Козявка, убирайся вон! Жжж... Уходи вон, пока я не ужалил тебя!
• Позвольте, что же это такое? - запищала Козявочка. - Все, все мое...
• Жжж... Нет, мое!

Козявочка едва унесла ноги от сердитого Шмеля. Она присела на травку, облизала ножки, запачканные в цветочном соку, и рассердилась:

• Какой грубиян этот Шмель!.. Даже удивительно!.. Еще ужалить хотел... Ведь все мое - и солнышко, и травка, и цветочки.
• Нет уж, извините - мое! - проговорил мохнатый Червячок, карабкавшийся по стебельку травки.

Козявочка сообразила, что Червячок не умеет летать, и заговорила смелее:

• Извините меня, Червячок, вы ошибаетесь... Я вам не мешаю ползать, а со мной не спорьте!..
• Хорошо, хорошо... Вот только мою травку не троньте Я этого не люблю, признаться сказать... Мало ли вас тут летает... Вы народ легкомысленный, а я Червячок серьезный... Говоря откровенно, мне все принадлежит. Вот заползу на травку и съем, заползу на любой цветочек и тоже съем. До свиданья!..

II

В несколько часов Козявочка узнала решительно все, именно: что, кроме солнышка, синего неба и зеленой травки, есть еще сердитые шмели, серьезные червячки и разные колючки на цветах. Одним словом, получилось большое огорчение. Козявочка даже обиделась. Помилуйте, она была уверена, что все принадлежит ей и создано для нее, а тут другие то же самое думают. Нет, что-то не так... Не может этого быть.

Летит Козявочка дальше и видит - вода.

• Уж это мое! - весело запищала она. - Моя вода... Ах, как весело!.. Тут и травка и цветочки. А навстречу Козявочке летят другие козявочки.
• Здравствуй, сестрица!
• Здравствуйте, милые... А то уж мне стало скучно одной летать. Что вы тут делаете?
• А мы играем, сестрица... Иди к нам. У нас весело... Ты недавно родилась?
• Только сегодня... Меня чуть Шмель не ужалил, потом я видела Червяка... Я думала, что все мое, а они говорят, что все ихнее. Другие козявочки успокоили гостью и пригласили играть вместе. Над водой козявки играли столбом: кружатся, летают, пищат. Наша Козявочка задыхалась от радости и скоро совсем забыла про сердитого Шмеля и серьезного Червяка.
• Ах, как хорошо! - шептала она в восторге. - Все мое: и солнышко, и травка, и вода. Зачем другие сердятся, решительно не понимаю. Все мое, а я никому не мешаю жить: летайте, жужжите, веселитесь. Я позволяю... Поиграла Козявочка, повеселилась и присела отдохнуть на болотную осоку. Надо же и отдохнуть, в самом деле! Смотрит Козявочка, как веселятся другие козявочки; вдруг, откуда ни возьмись, воробей - как шмыгнет мимо, точно кто камень бросил.
• Ай, ой! - закричали козявочки и бросились врассыпную. Когда воробей улетел, не досчитались целого десятка козявочек.
• Ах, разбойник! - бранились старые козявочки. - Целый десяток съел. Это было похуже Шмеля. Козявочка начала бояться и спряталась с другими молодыми козявочками еще дальше в болотную траву. Но здесь другая беда: двух козявочек съела рыбка, а двух - лягушка.
• Что же это такое? - удивлялась Козявочка. - Это уже совсем ни на что не похоже... Так и жить нельзя. У, какие гадкие!.. Хорошо, что козявочек было много и убыли никто не замечал. Да еще прилетели новые козявочки, которые только что родились. Они летели и пищали:
• Все наше... Все наше...
• Нет, не все наше, - крикнула им наша Козявочка. - Есть еще сердитые шмели, серьезные червяки, гадкие воробьи, рыбки и лягушки. Будьте осторожны, сестрицы!

Впрочем, наступила ночь, и все козявочки попрятались в камышах, где было так тепло. Высыпали звезды на небе, взошел месяц, и все отразилось в воде.

Ах, как хорошо было!..

"Мой месяц, мои звезды", - думала наша Козявочка, но никому этого не сказала: как раз отнимут и это...

III

Так прожила Козявочка целое лето.

Много она веселилась, а много было и неприятного. Два раза ее чуть-чуть

не проглотил проворный стриж; потом незаметно подобралась лягушка, - мало ли у козявочек всяких врагов! Были и свои радости. Встретила Козявочка другую такую же козявочку, с мохнатыми усиками. Та и говорит:

-        Какая ты хорошенькая, Козявочка... Будем жить вместе.
И зажили вместе, совсем хорошо зажили. Все вместе: куда одна, туда и другая. И не заметили, как лето пролетело. Начались дожди, холодные ночи.

Наша Козявочка нанесла яичек, спрятала их в густой траве и сказала:

- Ах, как я устала!..

Никто не видал, как Козявочка умерла.

Да она и не умерла, а только заснула на зиму, чтобы весной проснуться

снова и снова жить.

Сказка о том,  как жила-была последняя муха

I

Как было весело летом!.. Ах, как весело! Трудно даже рассказать все по порядку... Сколько было мух, - тысячи. Летают, жужжат, веселятся... Когда родилась маленькая Мушка, расправила свои крылышки, ей сделалось тоже весело. Так весело, так весело, что не расскажешь. Всего интереснее было то, что с утра открывали все окна и двери на террасу - в какое хочешь, в то окно и лети.

-        Какое доброе существо человек, - удивлялась маленькая Мушка, летая из окна в окно. - Это для нас сделаны окна, и отворяют их тоже для нас. Очень
хорошо, а главное - весело...

Она тысячу раз вылетала в сад, посидела на зеленой травке, полюбовалась цветущей сиренью, нежными листиками распускавшейся липы и цветами в клумбах. Неизвестный ей до сих пор садовник уже успел вперед позаботиться обо всем. Ах, какой он добрый, этот садовник!.. Мушка еще не родилась, а он уже все успел приготовить, решительно все, что нужно маленькой Мушке. Это было тем удивительнее, что сам он не умел летать и даже ходил иногда с большим трудом его так и покачивало, и садовник что-то бормотал совсем непонятное.

• И откуда только эти проклятые мухи берутся? - ворчал добрый садовник. Вероятно, бедняга говорил это просто из зависти, потому что сам умел только копать гряды, рассаживать цветы и поливать их, а летать не мог. Молодая Мушка нарочно кружилась над красным носом садовника и страшно ему надоедала.

Потом, люди вообще так добры, что везде доставляли разные удовольствия именно мухам. Например, Аленушка утром пила молочко, ела булочку и потом выпрашивала у тети Оли сахару, - все это она делала только для того, чтобы оставить мухам несколько капелек пролитого молока, а главное - крошки булки и сахара. Ну скажите, пожалуйста, что может быть вкуснее таких крошек, особенно когда летаешь все утро и проголодаешься?.. Потом, кухарка Паша была еще добрее Аленушки. Она каждое утро нарочно для мух ходила на рынок и приносила удивительно вкусные вещи: говядину, иногда рыбу, сливки, масло, -вообще самая добрая женщина во всем доме. Она отлично знала, что нужно мухам, хотя летать тоже не умела, как и садовник. Очень хорошая женщина вообще!

А тетя Оля? О, эта чудная женщина, кажется, специально жила только для мух... Она своими руками открывала все окна каждое утро, чтобы мухам было удобнее летать, а когда шел дождь или было холодно, закрывала их, чтобы мухи не замочили своих крылышек и не простудились. Потом тетя Оля заметила, что мухи очень любят сахар и ягоды, поэтому она принялась каждый день варить ягоды в сахаре. Мухи сейчас, конечно, догадались, для чего это все делается, и лезли из чувства благодарности прямо в тазик с вареньем. Аленушка очень любила варенье, но тетя Оля давала ей всего одну или две ложечки, не желая обижать мух.

 Так как мухи за раз не могли съесть всего, то тетя Оля откладывала часть варенья в стеклянные банки (чтобы не съели мыши, которым варенья совсем не полагается) и потом подавала его каждый день мухам, когда пила чай.

• Ах, какие все добрые и хорошие! - восхищалась молодая Мушка, летая из окна в окно. - Может быть, даже хорошо, что люди не умеют летать. Тогда бы они превратились в мух, больших и прожорливых мух, и, наверное, съели бы все сами... Ах, как хорошо жить на свете!
• Ну, люди уж не совсем такие добряки, как ты думаешь, - заметила старая Муха, любившая поворчать. - Это только так кажется... Ты обратила внимание на человека, которого все называют "папой"?
• О да... Это очень странный господин. Вы совершенно правы, хорошая, добрая старая Муха... Для чего он курит свою трубку, когда отлично знает, что я совсем не выношу табачного дыма? Мне кажется, что это он делает прямо назло мне... Потом, решительно ничего не хочет сделать для мух. Я раз попробовала чернил, которыми он что-то такое вечно пишет, и чуть не умерла... Это наконец возмутительно! Я своими глазами видела, как в его чернильнице тонули две такие хорошенькие, но совершенно неопытные мушки. Это была ужасная картина, когда он пером вытащил одну из них и посадил на бумагу великолепную кляксу... Представьте себе, он в этом обвинял не себя, а нас же! Где справедливость?..
• Я думаю, что этот папа совсем лишен справедливости, хотя у него есть одно достоинство... - ответила старая, опытная Муха. - Он пьет пиво после обеда. Это совсем недурная привычка! Я, признаться, тоже не прочь выпить пива, хотя у меня и кружится от него голова... Что делать, дурная привычка!
• И я тоже люблю пиво, - призналась молоденькая Мушка и даже немного покраснела. - Мне делается от него так весело, так весело, хотя на другой день немного и болит голова. Но папа, может быть, оттого ничего не делает для мух, что сам не ест варенья, а сахар опускает только в стакан чаю. По-моему, нельзя ждать ничего хорошего от человека, который не ест варенья... Ему остается только курить свою трубку. Мухи вообще отлично знали всех людей, хотя и ценили их по-своему.

II

Лето стояло жаркое, и с каждым днем мух являлось все больше и больше. Они падали в молоко, лезли в суп, в чернильницу, жужжали, вертелись и приставали ко всем. Но наша маленькая Мушка успела сделаться уже настоящей большой мухой и несколько раз чуть не погибла. В первый раз она увязла ножками в варенье, так что едва выползла; в другой раз спросонья налетела на зажженную лампу и чуть не спалила себе крылышек; в третий раз чуть не попала между оконных створок, - вообще приключений было достаточно.

-        Что это такое: житья от этих мух не стало!.. - жаловалась кухарка. - Точно сумасшедшие, так и лезут везде... Нужно их изводить.  Даже наша Муха начала находить, что мух развелось слишком много, особенно в кухне. По вечерам потолок покрывался точно живой, двигавшейся сеткой. А когда приносили провизию, мухи бросались на нее живой кучей, толкали друг друга и страшно ссорились. Лучшие куски доставались только самым бойким и сильным, а остальным доставались объедки. Паша была права.
Но тут случилось нечто ужасное. Раз утром Паша вместе с провизией принесла пачку очень вкусных бумажек - то есть они сделались вкусными, когда
их разложили на тарелочки, обсыпали мелким сахаром и облили теплой водой.

        Вот отличное угощенье мухам! - говорила кухарка Паша, расставляя тарелочки на самых видных местах.

Мухи и без Паши догадались, что это делается для них, и веселой гурьбой накинулись на новое кушанье. Наша Муха тоже бросилась к одной тарелочке, но ее оттолкнули довольно грубо.

• Что вы толкаетесь, господа? - обиделась она. - А впрочем, я уж не такая жадная, чтобы отнимать что-нибудь у других. Это, наконец, невежливо... Дальше произошло что-то невозможное. Самые жадные мухи поплатились первыми... Они сначала бродили, как пьяные, а потом и совсем свалились. Наутро Паша намела целую большую тарелку мертвых мух. Остались живыми только самые благоразумные, а в том числе и наша Муха.
• Не хотим бумажек! - пищали все. - Не хотим...

Но на следующий день повторилось то же самое. Из благоразумных мух остались целыми только самые благоразумные. Но Паша находила, что слишком много и таких, самых благоразумных.

-        Житья от них нет... - жаловалась она.

Тогда господин, которого звали папой, принес три стеклянных, очень красивых колпака, налил в них пива и поставил на тарелочки... Тут попались и самые благоразумные мухи. Оказалось, что эти колпаки просто мухоловки. Мухи летели на запах пива, попадали в колпак и там погибали, потому что не умели найти выхода.

-        Вот теперь отлично!.. - одобряла Паша; она оказалась совершенно бессердечной женщиной и радовалась чужой беде.
Что же тут отличного, посудите сами. Если бы у людей были такие же крылья, как у мух, и если бы поставить мухоловки величиной с дом, то они попадались бы точно так же... Наша Муха, наученная горьким опытом даже самых благоразумных мух, перестала совсем верить людям. Они только кажутся добрыми, эти люди, а в сущности только тем и занимаются, что всю жизнь обманывают доверчивых бедных мух. О, это самое хитрое и злое животное, если говорить правду!..

Мух сильно поубавилось от всех этих неприятностей, а тут новая беда. Оказалось, что лето прошло, начались дожди, подул холодный ветер, и вообще наступила неприятная погода.

-        Неужели лето прошло? - удивлялись оставшиеся в живых мухи. -
Позвольте, когда же оно успело пройти? Это наконец несправедливо... Не
успели оглянуться, а тут осень.

Это было похуже отравленных бумажек и стеклянных мухоловок. От наступавшей скверной погоды можно было искать защиты только у своего злейшего врага, то есть господина человека. Увы! Теперь уже окна не отворялись по целым дням, а только изредка - форточки. Даже само солнце и то светило точно для того только, чтобы обманывать доверчивых комнатных мух. Как вам понравится, например, такая картина? Утро. Солнце так весело заглядывает во все окна, точно приглашает всех мух в сад. Можно подумать, что возвращается опять лето... И что же, - доверчивые мухи вылетают в форточку, но солнце только светит, а не греет. Они летят назад - форточка закрыта. Много мух погибло таким образом в холодные осенние ночи только благодаря своей доверчивости.

-        Нет, я не верю, - говорила наша Муха. - Ничему не верю... Если уж солнце обманывает, то кому же и чему можно верить?
Понятно, что с наступлением осени все мухи испытывали самое дурное настроение духа. Характер сразу испортился почти у всех. О прежних радостях не было и помину. Все сделались такими хмурыми, вялыми и недовольными.

Некоторые дошли до того, что начали даже кусаться, чего раньше не было.

У нашей Мухи до того испортился характер, что она совершенно не узнавала самой себя. Раньше, например, она жалела других мух, когда те погибали, а сейчас думала только о себе. Ей было даже стыдно сказать вслух, что она думала:  "Ну и пусть погибают - мне больше достанется".

Во-первых, настоящих теплых уголков, в которых может прожить зиму настоящая, порядочная муха, совсем не так много, а во-вторых, просто надоели

другие мухи, которые везде лезли, выхватывали из-под носа самые лучшие куски и вообще вели себя довольно бесцеремонно. Пора и отдохнуть.

Эти другие мухи точно понимали эти злые мысли и умирали сотнями. Даже

не умирали, а точно засыпали. С каждым днем их делалось все меньше и меньше, так что совершенно было не нужно ни отравленных бумажек, ни стеклянных мухоловок. Но нашей Мухе и этого было мало: ей хотелось остаться совершенно одной. Подумайте, какая прелесть - пять комнат, и всего одна муха!..

III

Наступил и такой счастливый день. Рано утром наша Муха проснулась довольно поздно. Она давно уже испытывала какую-то непонятную усталость и предпочитала сидеть неподвижно в своем уголке, под печкой. А тут она почувствовала, что случилось что-то необыкновенное. Стоило подлететь к окну, как все разъяснилось сразу. Выпал первый снег... Земля была покрыта ярко белевшей пеленой.

-        А, так вот какая бывает зима! - сообразила она сразу. - Она совсем белая, как кусок хорошего сахара...

Потом Муха заметила, что все другие мухи исчезли окончательно. Бедняжки не перенесли первого холода и заснули кому где случилось. Муха в другое время пожалела бы их, а теперь подумала:

"Вот и отлично... Теперь я совсем одна!.. Никто не будет есть моего варенья, моего сахара, моих крошечек... Ах, как хорошо!.. " Она облетела все комнаты и еще раз убедилась, что она совершенно одна. Теперь можно было делать решительно все, что захочется. А как хорошо, что в комнатах так тепло! Зима там, на улице, а в комнатах и тепло и уютно, особенно когда вечером зажигали лампы и свечи. С первой лампой, впрочем, вышла маленькая неприятность - Муха налетела было опять на огонь, и чуть не сгорела.

• Это, вероятно, зимняя ловушка для мух, - сообразила она, потирая обожженные лапки. - Нет, меня не проведете... О, я отлично все понимаю!.. Вы хотите сжечь последнюю муху? А я этого совсем не желаю... Тоже вот и плита в кухне - разве я не понимаю, что это тоже ловушка для мух!.. Последняя Муха была счастлива всего несколько дней, а потом вдруг ей сделалось скучно, так скучно, так скучно, что, кажется, и не рассказать. Конечно, ей было тепло, она была сыта, а потом, потом она стала скучать. Полетает, полетает, отдохнет, поест, опять полетает - и опять ей делается скучнее прежнего.
• Ах, как мне скучно! - пищала она самым жалобным тоненьким голосом, летая из комнаты в комнату. - Хоть бы одна была мушка еще, самая скверная, а все-таки мушка...

Как ни жаловалась последняя Муха на свое одиночество, - ее решительно никто не хотел понимать. Конечно, это ее злило еще больше, и она приставала к людям как сумасшедшая. Кому на нос сядет, кому на ухо, а то примется  летать перед глазами взад и вперед. Одним словом, настоящая сумасшедшая.

-        Господи, как же вы не хотите понять, что я совершенно одна и что мне очень скучно? - пищала она каждому. - Вы даже и летать не умеете, а поэтому не знаете, что такое скука. Хоть бы кто-нибудь поиграл со мной... Да нет, куда вам? Что может быть неповоротливее и неуклюжее человека? Самая безобразная тварь, какую я когда-нибудь встречала...

Последняя Муха надоела и собаке и кошке - решительно всем. Больше всего ее огорчило, когда тетя Оля сказала:

-        Ах, последняя муха... Пожалуйста, не трогайте ее. Пусть живет всю зиму.

Что же это такое? Это уж прямое оскорбление. Ее, кажется, и за муху перестали считать. "Пусть поживет", - скажите, какое сделали одолжение! А если мне скучно! А если я, может быть, и жить совсем не хочу? Вот не хочу -и все тут".

Последняя Муха до того рассердилась на всех, что даже самой сделалось страшно. Летает, жужжит, пищит... Сидевший в углу Паук наконец сжалился над ней и сказал:

• Милая Муха, идите ко мне... Какая красивая у меня паутина!
• Покорно благодарю... Вот еще нашелся приятель! Знаю я, что такое твоя красивая паутина. Наверно, ты когда-нибудь был человеком, а теперь только притворяешься пауком.
• Как знаете, я вам же добра желаю.
• Ах, какой противный! Это называется - желать добра: съесть последнюю Муху!..

Они сильно повздорили, и все-таки было скучно, так скучно, так скучно, что и не расскажешь. Муха озлобилась решительно на всех, устала и громко заявила:

-        Если так, если вы не хотите понять, как мне скучно, так я буду сидеть в углу целую зиму!.. Вот вам!.. Да, буду сидеть и не выйду ни за что...
Она даже всплакнула с горя, припоминая минувшее летнее веселье. Сколько
было веселых мух; а она еще желала остаться совершенно одной. Это была
роковая ошибка...

Зима тянулась без конца, и последняя Муха начала думать, что лета больше уже не будет совсем. Ей хотелось умереть, и она плакала потихоньку. Это, наверно, люди придумали зиму, потому что они придумывают решительно все, что вредно мухам. А может быть, это тетя Оля спрятала куда-нибудь лето, как прячет сахар и варенье?..

Последняя Муха готова была совсем умереть с отчаяния, как случилось нечто совершенно особенное. Она, по обыкновению, сидела в своем уголке и сердилась, как вдруг слышит: ж-ж-жж!.. Сначала она не поверила собственным ушам, а подумала, что ее кто-нибудь обманывает. А потом... Боже, что это было!.. Мимо нее пролетела настоящая живая мушка, еще совсем молоденькая. Она только что успела родиться и радовалась.

• Весна начинается!.. весна! - жужжала она. Как они обрадовались друг другу! Обнимались, целовались и даже облизывали одна другую хоботками. Старая Муха несколько дней рассказывала, как скверно провела всю зиму и как ей было скучно одной. Молоденькая Мушка только смеялась тоненьким голоском и никак не могла понять, как это было скучно.
• Весна! весна!.. - повторяла она.

Когда тетя Оля велела выставить все зимние рамы и Аленушка выглянула в первое открытое окно, последняя Муха сразу все поняла.

- Теперь я знаю все, - жужжала она, вылетая в окно, - лето делаем мы, мухи...

Как муравьишка домой спешил.

В Бианки

Залез Муравей на березу. Долез до вершины, посмотрел вниз, а там, на земле, его родной муравейник чуть виден.

Муравьишка сел на листок и думает: "Отдохну немножко - и вниз".

У муравьев ведь строго: только солнышко на закат, - все домой бегут. Сядет солнце, - и муравьи все ходы и выходы закроют - и спать. А кто опоздал, тот хоть на улице ночуй.  Солнце уже к лесу спускалось.

Муравей сидит на листке и думает: "Ничего, поспею: вниз ведь скорей".

А листок был плохой: желтый, сухой. Дунул ветер и сорвал его с ветки. Несется листок через лес, через реку, через деревню.

Летит Муравьишка на листке, качается - чуть жив от страха. Занес ветер листок на луг за деревней да там и бросил. Листок упал на камень, Муравьишка себе ноги отшиб.

Лежит и думает: "Пропала моя головушка. Не добраться мне теперь до дому. Место кругом ровное. Был бы здоров - сразу бы добежал, да вот беда: ноги болят. Обидно, хоть землю кусай".

Смотрит Муравей: рядом Гусеница-Землемер лежит. Червяк червяком, только спереди - ножки и сзади - ножки.

Муравьишка говорит Землемеру:

• Землемер, Землемер, снеси меня домой. У меня ножки болят.
• А кусаться не будешь?
• Кусаться не буду.
• Ну садись, подвезу.

Муравьишка вскарабкался на спину к Землемеру. Тот изогнулся дугой, задние ноги к передним приставил, хвост - к голове. Потом вдруг встал во весь рост, да так и лег на землю палкой. Отмерил на земле, сколько в нем росту, и опять в дугу скрючился. Так и пошел, так и пошел землю мерить.

Муравьишка то к земле летит, то к небу, то вниз головой, то вверх.

-        Не могу больше! - кричит. - Стой! А то укушу!

Остановился Землемер, вытянулся по земле. Муравьишка слез, еле отдышался.

Огляделся, видит: луг впереди, на лугу трава скошенная лежит. А по лугу Паук-Сенокосец шагает: ноги как ходули, между ног голова качается.

• Паук, а Паук, снеси меня домой! У меня ножки болят.
• Ну что ж, садись, подвезу.

Пришлось Муравьишке по паучьей ноге вверх лезть до коленки, а с коленки вниз спускаться Пауку на спину: коленки у Сенокосца торчат выше спины.

Начал Паук свои ходули переставлять - одна нога тут, другая там; все восемь ног, будто спицы, в глазах у Муравьишки замелькали. А идет Паук не быстро, брюхом по земле чиркает. Надоела Муравьишке такая езда. Чуть было не укусил он Паука. Да тут, на счастье, вышли они на гладкую дорожку.

Остановился Паук.

• Слезай, - говорит. - Вон Жужелица бежит, она резвей меня. Слез Муравьишка.
• Жужелка, Жужелка, снеси меня домой! У меня ножки болят.
• Садись, прокачу.

Только успел Муравьишка вскарабкаться Жужелице на спину, она как пустится бежать! Ноги у нее ровные, как у коня.

Бежит шестиногий конь, бежит, не трясет, будто по воздуху летит.

Вмиг домчались до картофельного поля.

-        А теперь слезай, - говорит Жужелица. - Не с моими ногами по картофельным грядам прыгать. Другого коня бери.

Пришлось слезть.

Картофельная ботва для Муравьишки - лес густой. Тут и со здоровыми ногами - целый день бежать. А солнце уж низко.

Вдруг слышит Муравьишка, пищит кто-то:

• А ну, Муравей, полезай ко мне на спину, поскачем. Обернулся Муравьишка - стоит рядом Жучок-Блошачок, чуть от земли видно.
• Да ты маленький! Тебе меня не поднять.
• А ты-то большой! Лезь, говорю. Кое-как уместился Муравей на спине у Блошачка. Только-только ножки поставил.
• Влез?
• Ну, влез.
• А влез, так держись.

Блошачок подобрал под себя толстые задние ножки - а они у него как пружинки, складные -да щелк! - распрямил их. Глядь, уж он на грядке сидит. Щелк! - на другой. Щелк! - на третьей.

Так весь огород и отщелкал до самого забора. Муравьишка спрашивает:

• А через забор можешь?
• Через забор не могу: высок очень. Ты Кузнечика попроси: он может.
• Кузнечик, Кузнечик, снеси меня домой! У меня ножки болят.
• Садись на загривок.

Сел Муравьишка Кузнечику на загривок.

Кузнечик сложил свои длинные задние ноги пополам, потом разом выпрямил их и подскочил высоко в воздух, как Блошачок. Но тут с треском развернулись у него за спиной крылья, перенесли Кузнечика через забор и тихонько опустили на землю.

-        Стоп! - сказал Кузнечик. - Приехали.

Муравьишка глядит вперед, а там широкая река: год по ней плыви - не переплывешь. А солнце еще ниже. Кузнечик говорит:

-        Через реку и мне не перескочить: очень уж широкая. Стой-ка, я Водомерку кликну: будет тебе перевозчик.

Затрещал по-своему, глядь - бежит по воде лодочка на ножках.

Подбежала. Нет, не лодочка, а Водомерка-Клоп.

• Водомер, Водомер, снеси меня домой! У меня ножки болят.
• Ладно, садись, перевезу.

Сел Муравьишка. Водомер подпрыгнул и зашагал по воде, как посуху. А солнце уж совсем низко.

• Миленький, шибче! - просит Муравьишка. - Меня домой не пустят.
• Можно и пошибче, - говорит Водомер.

Да как припустит! Оттолкнется, оттолкнется ножками и катит-скользит по воде, как по льду. Живо на том берегу очутился.

• А по земле не можешь? - спрашивает Муравьишка.
• По земле мне трудно, ноги не скользят. Да и гляди-ка: впереди-то лес. Ищи себе другого коня.

Посмотрел Муравьишка вперед и видит: стоит над рекой лес высокий, до самого неба. И солнце за ним уже скрылось. Нет, не попасть Муравьишке, домой!

-        Гляди, - говорит Водомер, - вот тебе и конь ползет.

Видит Муравьишка: ползет мимо Майский Хрущ - тяжелый жук, неуклюжий жук. Разве на таком коне далеко ускачешь?

Все-таки послушался Водомера.

• Хрущ, Хрущ, снеси меня домой! У меня ножки болят.
• А ты где живешь?
• В муравейнике за лесом.
• Далеконько... ну, что с тобой делать? Садись, довезу. Полез Муравьишка по жесткому жучьему боку.
• Сел, что ли?
• Сел.
• А куда сел?
• На спину.
• Эх, глупый! Полезай на голову.

Влез Муравьишка Жуку на голову. И хорошо, что не остался на спине: разломил Жук спину надвое, два жестких крыла приподнял. Крылья у Жука точно два перевернутых корыта, а из-под них другие крылышки лезут, разворачиваются: тоненькие, прозрачные, шире и длиннее верхних.

Стал Жук пыхтеть, надуваться: "Уф! Уф! Уф!" Будто мотор заводит.

-        Дяденька, - просит Муравьишка, - поскорей! Миленький, поживей!

Не отвечает Жук, только пыхтит: "Уф! Уф! Уф!"

Вдруг затрепетали тонкие крылышки, заработали. "Жжж! Тук-тук-тук!.." - поднялся Хрущ на воздух. Как пробку, выкинуло его ветром вверх - выше леса.

Муравьишка сверху видит: солнышко уже краем землю зацепило.

Как помчал Хрущ - у Муравьишки даже дух захватило.

"Жжж! Тук-тук-тук!" - несется Жук, буравит воздух, как пуля.

Мелькнул под ним лес - и пропал.

А вот и береза знакомая, и муравейник под ней.

Над самой вершиной березы выключил Жук мотор и - шлеп! - сел на сук.

-        Дяденька, миленький! - взмолился Муравьишка. - А вниз-то мне как? У меня ведь ножки болят, я себе шею сломаю.

Сложил Жук тонкие крылышки вдоль спины. Сверху жесткими корытцами прикрыл. Кончики тонких крыльев аккуратно под корытца убрал.

Подумал и говорит:

-        А уж как тебе вниз спуститься, - не знаю. Я на муравейник не полечу: уж очень больно вы, муравьи, кусаетесь. Добирайся сам, как знаешь.

Глянул Муравьишка вниз, а там, под самой березой, его дом родной.

Глянул на солнышко: солнышко уже по пояс в землю ушло.

Глянул вокруг себя: сучья да листья, листья да сучья.

Не попасть Муравьишке домой, хоть вниз головой бросайся! Вдруг видит: рядом на листке Гусеница Листовертка сидит, шелковую нитку из себя тянет, тянет и на сучок мотает.

• Гусеница, Гусеница, спусти меня домой! Последняя мне минуточка осталась - не пустят меня домой ночевать.
• Отстань! Видишь, дело делаю: пряжу пряду.
• Все меня жалели, никто не гнал, ты первая! Не удержался Муравьишка, кинулся на нее да как куснет! С перепугу Гусеница лапки поджала да кувырк с листа - и полетела вниз.

А Муравьишка на ней висит - крепко вцепился. Только недолго они падали: что-то их сверху -        дерг!

И закачались они оба на шелковой ниточке: ниточка-то на сучок была намотана.

Качается Муравьишка на Листовертке, как на качелях. А ниточка всё длинней, длинней, длинней делается: выматывается у Листовертки из брюшка, тянется, не рвется. Муравьишка с Листоверткой всё ниже, ниже, ниже опускаются.

А внизу, в муравейнике, муравьи хлопочут, спешат, входы-выходы закрывают.

Все закрыли - один, последний, вход остался. Муравьишка с Гусеницы кувырк-и домой!

Тут и солнышко зашло.

Умная голова

В.В.Бианки

Мухолов-Тонконос сидел на ветке и смотрел по сторонам. Как только полетит мимо муха или бабочка, он сейчас же погонится за ней, поймает и проглотит. Потом опять сидит на ветке и опять ждет, высматривает. Увидал поблизости дубоноса и стал жаловаться ему на свое горькое житье.

• Очень уж мне утомительно, - говорит, - пропитание себе добывать. Целый день трудишься-трудишься, ни отдыха, ни покоя не знаешь, а все впроголодь живешь. Сам подумай: сколько мошек надо поймать, чтобы сытым быть. А зернышки клевать я не могу: нос у меня слишком тонок.
• Да, твой нос никуда не годится! - сказал Дубонос. - То ли дело мой! Я им вишневую косточку, как скорлупу, раскусываю. Сидишь на месте и клюешь ягоды. Вот бы тебе такой нос.

Услыхал его Клест-Крестонос и говорит:

-        У тебя, Дубонос, совсем простой нос, как у Воробья, только потолще. Вот посмотри, какой
у меня замысловатый нос! Я им круглый год семечки из шшишек вылущиваю. Вот так.

Клест ловко поддел кривым носом чешуйку еловой шишки и достал семечко.

• Верно, - сказал Мухолов, - твой нос хитрей устроен!
• Ничего вы не понимаете в носах! - прохрипел из болота Бекас-Долгонос. - Хороший нос должен быть прямой и длинный, чтоб им козявок из тины доставать удобно было. Поглядите на мой нос!

Посмотрели птицы вниз, а там из камыша торчит нос длинный, как карандаш, и тонкий, как спичка.

• Ах, - сказал Мухолов, - вот бы мне такой нос!
• Постой! - запищали в один голос два брата кулика - Шилонос и Кроншнеп-Серпонос. - Ты еще наших носов не видал!

Поглядел Мухолов и увидал перед собой два замечательных носа: один смотрит вверх, другой - вниз, и оба тонкие, как иголка.

• Мой нос для того вверх смотрит, - сказал Шилонос, - чтоб им в воде всякую мелкую живность поддевать.
• А мой нос для того вниз смотрит, - сказал Кроншнеп-Серпонос, - чтобы им червяков да букашек из травы таскать.
• Ну, - сказал Мухолов, - лучше ваших носов и не придумаешь!
• Да ты, видно, настоящих носов и не видал! - крякнул из лужи Широконос. - Смотри, какие настоящие носы бывают: во-о!

Все птицы так и прыснули со смеху, прямо Широконосу в нос!

• Ну и лопата!
• Зато им воду щелокчить-то как удобно! - досадливо сказал Широконос и поскорей опять кувырнулся головой в лужу.
• Обратите внимание на мой носик! - прошептал с дерева скромный серьенький Козодой-Сетнонос. - У меня он крохотный, однако служит мне и сеткой и глоткой. Мошкара, комары, бабочки целыми толпами в сетку-глотку мою попадают, когда я ночью над землей летаю.
• Это как же так? - удивился Мухолов.

А вот как! - сказал Козодой-Сетконос, да как разинет зев, - все птицы так и шарахнулись от него.

• Вот счастливец! - сказал Мухолов. - Я по одной мошке хватаю, а он ловит их сразу сотнями!
• Да, - согласились птицы, - с такой пастью не пропадешь!
• Эй вы, мелюзга! - крикнул им Пеликан-Мешконос с озера. - Поймали мошку - и рады. А того нет, чтобы про запас себе что-нибудь отложить. Я вот рыбку поймаю - и в мешок себе отложу, опять поймаю - и опять отложу.

Поднял толстый Пеликан свой нос, а под носом у него мешок, набитый рыбой.

• Вот так нос! - воскликнул Мухолов, - целая кладовая! Удобней уж никак не выдумаешь!
• Ты, должно быть, моего носа еще не видал, - сказал Дятел. - Вот, полюбуйся!
• А что же на него любоваться? - сказал Мухолов. - Самый обыкновенный нос: прямой, не очень длинный, без сетки и без мешка. Таким носом пищу себе на обед доставать долго, а о запасах и не думай.
• Нельзя же все только об еде думать, - сказал Дятел-Долбонос. - Нам, лесным работникам, надо инструмент при себе иметь для плотничьих и столярных работ. Мы им не только корм себе добываем, но и дерево долбим: жилище устраиваем, и для себя и для других птиц. Вот у меня какое долото!
• Чудеса! - сказал Мухолов. - Столько носов видел я нынче, а решить не могу, какой из них лучше. Вот что, братцы: становитесь вы все рядом. Я посмотрю на вас и выберу самый лучший нос.

Выстроились перед Мухоловом-Тонконосом Дубонос, Крестонос, Долгонос, Шилонос, Широконос, Сетконос, Мешконос и Долбонос.

Но тут упал сверху серый Ястреб-Крючконос, схватил Мухолова и унес себе на обед.

А остальные птицы с перепугу разлетелись в разные стороны.

Муха, которая училась в школе.  

Жила-была муха, которая мечтала учиться в школе. Однажды она села на школьном окошке и стала слушать, что учитель рассказывает детям. А ученики как раз разучивали смешную маленькую песенку:

Били-вили-луп,

Ослик очень глуп.

Муха тоже выучила эту смешную песенку и сказала себе:

—        Ну вот, теперь я уже достаточно умна. Пойду-ка я, пожалуй, учить других насекомых и зверей.

Она полетела на луг и увидела маленького ослика, жевавшего траву. Муха покружилась и, сев на травинку, запела: Били-вили-луп, Ослик очень глуп.

• О чем это ты там поёшь? — спросил ослик. Муха пропела ещё раз.
• Что за чудесная маленькая песенка! — сказал ослик.— Только я что-то плоховато стал слышать. Сядь, пожалуйста, ко мне на кончик хвоста и пропой ещё разок. Довольная муха села ослику на хвост, а он, только этого и дожидаясь, так сильно стукнул хвостом по земле, что чуть не отбил бедняжке все крылышки.
• Какой неблагодарный и бестолковый ученик! — воскликнула муха и полетела подальше от ослика.

Она прилетела к пруду, где плавал огромный ленивый карп. Муха присела на бережок и сладким голоском запела: Били-вили-луп, Карп очень глуп.

Услышав это, карп с такой силой ударил хвостом по воде, что брызги фонтаном обрушились на муху, и она еле-еле смогла взлететь, так как мокрые крылышки плохо слушались.

—        Какой необразованный дурень! — возмущалась муха, просушивая на солнце крылышки.
Погревшись, она полетела на ферму, где по двору важно расхаживал толстый гусак. Муха присела гусаку на клюв и громко запела:
Били-вили-луп,
Гусак очень глуп.
Гусак раскрыл свой клюв и проглотил учёную муху.

Сказка  про сложную психологию насекомых.

Муху, которая ползала минуту назад по скатерти, беспрестанно перебирая лапками, звали Назойливость. Родители любовно называли её Назей, что её никогда в восторг не приводило. Не удивительно. Кому нравятся детские прозвища?

Назойливость была расторопной, милой, общительной, активной, любознательной, доброй, но, к сожалению, непробиваемо тупой. Случается, что при всех прочих достоинствах интеллекта, такта и прочих прелестей, мягко говоря, не достаёт... "И что с того? С недостатками можно смириться", - скажете вы. И мне останется только позавидовать! Вы недостаточно коротко были знакомы с мухами, похожими на прелестную Назойливостью!

Несмотря на всю свою образованность и воспитанность, свойственную очень не многим мухам, Назойливость была лишена чувства меры. Вот, например, объелась в воскресенье свежесваренного вишнёвого варенья. Она ведь залезла прямиком в таз, в котором его варили! Не захотела слизывать случайные капли со стола, как это делали все остальные мухи. В результате, Назойливость чуть не утонула. А потом, всё-таки выбравшись из сладких зыбучих песков, отлёживалась до вечера между рамами, стенала, перебирала мохнатыми лапками и огрызалась на замечания старых, толстых мух, пророчивших ей смерть от обжорства.

Но хуже всего в характере Назойливости была её неуемное и довольно беспутное отношение к людям. Совсем не боялась она тяпок, полотенец и газет! Сколько раз и мать, и отец со слезами уговаривали её не делать больше одного круга над ухом человека, не утомлять его, не заставлять в ярости хвататься за вчерашнюю газету и устраивать погоню... Всё бес толку! Назойливость с упорством прирождённого самоубийцы ползала по одеялам, столам и кухонной утвари.

Опасней этого было только появление её в спальне в моменты, которые двуногие сухопутные привыкли называть "интимной близость". Назойливость упорно хотела проникнуть во все тайны и секреты этой самой близости, а люди злились, отмахивались, а иногда с раздражением отрывались друг от друга и изгоняли её. Или же, как сама Назойливость утверждала, "для повышения собственного интеллекта" летала она в рабочий кабинет одного писателя и, пытаясь узнать, над чем он корпит целыми днями, садилась на тёплый монитор, пыталась подсказать и исправить, жужжа над ухом. Что может быть более страшным для среднестатистической мухи?! А какую смертельную опасность несли Назойливости путешествия в маленькую, тихую кофейню! Кошмар! Назойливость была уверена, что летать по кухне или вообще спокойно лакомиться помоями ниже её достоинства. Считая себя аристократкой и интеллигенткой, она летела сразу в зал, где за ней, под неодобрительный шёпот посетителей, тут же устремлялись официанты.

Назойливость никто не любил. Все старались избегать её, не допускали близко к себе. Конец её коротенькой жизни был бесславен. Назойливость надоела мне, и я прихлопнула её кухонным полотенцем. Не вините меня! Это была чистой воды самооборона!

Сказка о светлячке.

Ладушкина сказка.

Одним ранним утром, под самым большим листком Лопуха, появились на свет бабочка и жучок.

Бабочка была очень красивая и большая. Желтые крылья с черной и голубой каймой делали ее очень заметной, а длинные отростки задних крыльев и два красных пятна предавали столь элегантный вид, что сразу было понятно: в ней течет благородная кровь, и она не какая-то там Лимонница, а – Махаон.

Жучок же был маленький и какой-то неприметный. Его мягкое нежное тельце с небольшими бледными надкрыльями совсем не вызывали восхищения, а, наоборот, вызывали недоумение: жук ли это или просто червячок? То ли за светое тельце, то ли еще по какой причине, но звали этот жучка – Светлячок.

Оба, и Светлячок и Махаон, вылезли на поверхность листа, чтобы погреться на солнышке, да оглядется вокруг – с жизнью познакомиться. Вот здесь, в самой середине большого листа Лопуха, они столкнулись, можно сказать, лоб в лоб.

После первых слов обыкновенного вежливого приветствия, которые знает любой обитатель леса уже в самые первые минуты своего рождения, Светлячок спросил имя этой красивой бабочки, явно желая поговорить познакомиться. Махаон же не собирался продолжать беседу дольше дежурной улыбки – он очень спешил показаться, выделиться, стать известным, но, конечно, среди высшего общества, а не среди жителей провинциального Лопуха.

Чтобы раз и на всегда поставить этого невзрачного жучка с его неуместными вопросами на место, Махаон заносчиво ответил:

-        Я – Махаон, что должен знать каждый! Я царской фамилии, и Махаон-
Тутанхамон не игра слов, а прямое доказательство этого известного факта. Я близок к самому Солнцу: видишь, как его свет отражается от моих крыльев? И ты, уродец, не ошибешься, если будешь считать, что я - его, Солнца, посланник!

Светлячок будто бы не понял насмешливого тона и плохо завуалированных оскорблений, он вежливо и внятно сказал:

– Очень приятно познакомится, а меня зовут – Светлячок.

Ах! Что тут стало с Махаоном! Он от такой наглости так затряс своими крыльями, что с них стала осыпаться разноцветная пудра. Больше всего его возмутило ИМЯ:

- Как Светлячок? – лихорадочно соображал Махаон. - В этом имени прямо слышится слово “свет”, а свет – это блеск и слава Солнца! Значит, эта бледная козявка претендует на родство с ним, значит это тонкокрылое насекомое хочет сказать, что мы с ним - родственники!!!

-        Ты врешь, самозванец! – завизжал Махаон - Ты не можешь, не смеешь носить ТАКОЕ имя! У тебя ничего не может быть общего со светом, с блеском, с красотой, со МНОЙ! Посмотри на себя, на свои слабые прозрачные крылья, которые даже в дневном свете кажутся тусклыми, на свое белое мягкое толстое тело… Ты врешь, это не твое ИМЯ!

Светлячок совершенно не ожидал такой яростной реакции. Он заранее прощал Махаону холодность и нелюбезность: уж очень красива была эта бабочка, а за красоту многое что можно простить! Однако обвинения в том, что он, Светлячок, присвоил ЧУЖОЕ имя, без ответа оставить не мог.

Глубоко вздохнув Светлячок промолвил: - Извини, красивая гордая бабочка, что я стал невольно причиной такого

твоего волнения, что даже пудра стала осыпаться с твоих чудесных крыльев. Ты мне нравишься, я любуюсь тобой и мне больно видеть, что это наносит вред твоей красоте! Поверь, мне очень-очень жаль, но я не могу отказаться от этого имени, так как точно знаю, что меня зовут именно так. О! То, что ты говоришь о моих крыльях и тельце, все твои доводы вполне логичны, и я хотел бы с ними согласиться, но там где-то, внутри меня, есть тихий голос, который утверждает, что вопреки всему: и моему желанию тебе угодить, и твоим доказательствам, мое имя – Светлячок. Извини еще раз, но я не могу этому голосу не верить, он же идет изнутри!

Казалось, последние слова жучка должны были бы исчерпать причину конфликта, но, к сожалению, Махаон так разгорячился, что слова Светлячка только еще больше разожгли пламя негодования и гнева. Поднялся такой шум, что стали собираться другие жители Большого Лопуха. Толпа собиралась все больше и больше: прибежала Многоножка и Жук-усач, прилетела стайка стрекоз и однодневок, приползла Улитка и прискакал Кузнечик, на самом же краешке листа примостилась Божия Коровка, а Муравьишка то убегал, то прибегал – у него было много дел, которые не бросишь даже ради такого общего собрания.

Махаон в пылу дебатов давно забыл, что спешил на светский раут, и все говорил и говорил, все возмущался и возмущался. Зрители, которые сначала пришли только из любопытства послушать и понаблюдать, постепенно втянулись в жаркое обсуждение: появились те , кто “за Махаона”, и те, кто “за Светячка”… Лишь только Божия Коровка заняла нейтральную позицию, изредка многозначительно изрекая: - Еще не вечер!

Оказавшись в центре внимания Светлячок совсем растерялся и, если бы можно было, то убежал, спрятался, провалился бы сквозь землю. Он был готов стать даже отшельником, лишь бы прекратить этот скандал, но обступившие его спорщики не оставляли ему ни малейшего шанса покинуть место событий.

Жаркий спор продолжался целый день. Незаметно наступил вечер: солнце все ниже и ниже клонило свою голову от усталости, тени становились все длиннее и длиннее, а разноцветный пестрый мир

красок поблек и выцвел - все вокруг становилось каким-то серым и тревожно- расплывчатым. Но на листе Лопуха споры не утихали. Махаон в пылу словесной баталии не замечал, что его красота тускнеет час от часа, и не видели зрители-спорщики, что в облике этой красивой бабочки появилось что-то страшно-пугающее. И вот, когда последний луч упал на Махаона, то этот луч был таким тонким и слабым, что не смог осветить все крылья полностью, и они из желтых стали серыми.

Этот солнечный луч бледным бликом лег на спинку “посланнику”, и всем вдруг показалось, что перед ними не Махаон, а ночная бабочка с белым пятном в виде черепа, а имя ей – Мертвая Голова. Все, кто был на листе Лопуха, в ужасе застыли от такого видения, как будто увидели лицо самой Смерти. В следующее мгновение все погрузилось во тьму, и подполз змеею ужас.

Но неожиданно случилось чудо! Тельце Светлячка, стоящего в центре листа, вдруг засветилось фосфорическим светом – как будто внутри него зажглось голубое пламя. Этот свет был не светом пожара и Солнца, а сказочно-загадочным светом Луны и прохлады - словно маленькая звездочка упала на темную Землю, словно луч мечты и надежды разорвал плотный покров

мрака – чувство опасности и тоски растворилось, испарилось, и воздух наполнился дыханием светлой грусти и любви.

Все вокруг закричали, захлопали в восторге и удивлении, а Светлячок взмахнул своими прозрачными крылышками и полетел в медленном танце неугасаемой искоркой света в бархатном мраке ночи. Теперь-то он знал, что Светлячком его зовут не зря, что его время начинается тогда, когда для Махаона время – заканчивается.

Светлячок летел и думал, что совсем нетрудно быть красивым в лучах Светила и отражать его блеск, когда у тебя большие желтые крылья; а ты попробуй в темноте и печали стать искоркой живого огня и нести его на своих слабых маленьких крыльях… Но, может быть, так он совсем и не думал, а лишь слышал слова восхищенных зрителей. Главное теперь Светлячок твердо знал: чтобы свет родился внутри, нужна НОЧЬ!

Насекомые сказки. Путь суповой тарелки на небеса.

Яна ЖИЛЯЕВА.

На столбе, будто маленький сучок, прилепилась куколка. И медленно-медленно оттуда вылезала бабочка. Новорожденная была неказиста и выглядела, как кулек скрученного белья. Но тут кулек, словно в замедленном фильме, принялся по кусочкам расправлять свои волшебные крылышки. Затаив дыхание от восторга, Марина простояла у столба три часа. А казалось - одно мгновение. Той истории из детства минуло много лет, и бабочки-куколки, смешные козявочки, вернулись к Марине. Сегодня Марина Сиротинская сама создает свои насекомые сказки из керамики. Но вначале были ангелы.

• Я шла по Зацепе, - рассказывает Марина. - Жара, духота, серые тротуары, двухэтажные домики в ряд... На мне теплый свитер, закрытые туфли, а в руках драгоценный сверточек -кассета с песнями любимого человека. И тут навстречу человек - пьяный, шатается. Подходит и спрашивает: 'Сколько время?' А я говорю: 'Не знаю!' - 'Ну и дура!' Я пришла домой, а там на кассете - песни про ангелов. И я начала лепить ангелов. Первого звали Пуня. Пуня Первый. Ангелы живут в небесах, в райских садах. На Марининых ангелах тоже цветут сады, но не райские, а земные и очень художественные:
• На ангелах своя история нарисована: внизу букашки- черепашки, потом яблоня, и над всей этой белибердой возвышается голова ангела. Чем ниже - тем ближе к земле происходящее, чем выше - тем воздушнее. Непременно солнышко и красный самолет. На самолете обязательно любимый улетает. Под деревом пастух на дудке играет, пастушка с овечками. Рыба сидит и качает детеныша... И все это жизнь. И всюду жизнь. Как положено творческой личности, Марина сублимирует. В ее работах любовь воюет с творчеством и наоборот: надо идти на свидание, но и работать тоже надо.
• Получается так: работаю и страдаю, - признается Марина Сиротинская. В результате с одной стороны ангела сидит девушка с крыльями под деревом и книжку читает, а с другой стороны сидит заяц в неприличной позе и сигарету курит. Влюбленный девушку ждет, а она на свидание не приходит. Тогда Пегас краснеет и улетает красным самолетом. Но жизнь продолжается. Если присмотреться к Марининым ангелам и тому, что на них нарисовано, увидишь, что все сплошь символы и персонажи. У ангела на лбу такая прическа в виде пимпочки. Это антенка. Потому что ангелы, как известно, существа неземные, а если неземные, то это уже инопланетяне получаются. Когда волосы длинные, распущенные, они всякую информацию улавливают. А прическа нужна ангелам для того, чтобы умные мысли фиксировать - самая важная информация поступает на пимпочку. Каким словом определить керамику? Мода? Красота? Искусство? А ведь в основе - всего лишь глина. Глина для садовода - мусор на грядке, для домохозяйки - тяжеленные тарелки в раковине, для галериста
• доход. А для Марины Сиротинской - тише, тише: глина живая. Потому что может обидеться. Если бросишь неуважительно, или выбросишь, как хлебные крошки, остатки, или скажешь что-нибудь неприятное, глина запомнит. И тогда пиши пропало ангелам, тараканам и плодожоркам. Не слепится, не вылупится. А еще глина - это наркотик. Потому что засасывает. И секреты приготовления красок у каждого художника свои. Не передают и не рассказывают друг другу не от вредности, а из мистики. Все получается наобум, 'не знаю, не помню', - рассчитать, записать и повторить невозможно. Зато если раз получилось что хотелось, то потом - пиши пропало. Вся жизнь подчиняется глине: как денег заработать, как красок достать - и работать!.. От союза глины и ангелов родились мухи. Настоящие бандитки. Крутятся, вертятся, подмигивают, заманивают. Еще хуже, чем живые. А потом -жук-носорог. Большой такой, в жилете, солидный. Вот его-то мелкие девки-мухи и терроризируют. Зато парочке тараканов никого не нужно. Они блаженны от счастья. Потому что страшно влюблены. Как их ни переставляй, все равно друг на друга смотрят, умиляются. А в гусениц все влюбляются. Кузнечик нежный, вытянутый, сама фигура выражает

стремление, не отпускает гусеницу ни на шаг. А она знай себе путешествует, эротично переваливаясь с ножки- присоски на ножку.

• На самом деле букашки-таракашки появились от трусости, от вредности,- признается Марина Сиротинская. - Меня как-то отругали за то, что в ангелах недостаточно святости. Я обиделась. Думаю, будут вам теперь мухи вместо ангелов. Мухи-бандитки. Я их потихонечку в мир выпускаю. Есть мухи-террористки - тигровые, полосатые. У мух, правда, оказался ангельский характер. Я их очень люблю.

Сказка про Комара-Комаровича и про мохнатого

Мишку

автор Д. Н. Мамин-Сибиряк художник Т. Васильева

Комар Комарович - длинный нос прикорнул под широкий лист и заснул Это случилось в самый полдень, когда все комары спрятались от жары в болото. Комар Комарович - длинный нос прикорнул под широкий лист и заснул. Спит и слышит отчаянный крик: - Ох, батюшки!.. ой, карраул!..

Комар Комарович выскочил из-под листа и тоже закричал: - Что случилось?.. Что вы орете? А комары летают, жужжат, пищат, - ничего разобрать нельзя. - Ой, батюшки!.. Пришел в наше болото медведь и завалился спать. Как лег в траву, так сейчас же задавил пятьсот комаров, как дохнул - проглотил целую сотню. Ой, беда, братцы! Мы едва унесли от него ноги, а то всех бы передавил... Комар Комарович - длинный нос сразу рассердился Комар Комарович - длинный нос сразу рассердился; рассердился и на медведя и на глупых комаров, которые пищали без толку. - Эй, вы, перестаньте пищать! - крикнул он. - Вот я сейчас пойду и прогоню медведя... Очень просто! А вы орете только напрасно... Еще сильнее рассердился Комар Комарович и полетел. Действительно, в болоте лежал медведь. Забрался в самую густую траву, где комары жили с испокон века, развалился и носом сопит, только свист идет, точно кто на трубе играет. Вот бессовестная тварь!.. Забрался в чужое место, погубил напрасно столько комариных душ да еще спит так сладко!

- Эй, дядя, ты это куда забрался? - закричал Комар Комарович на весь лес - Эй, дядя, ты это куда забрался? - закричал Комар Комарович на весь лес, да так громко, что даже самому сделалось страшно. Мохнатый Миша открыл один глаз - никого не видно, открыл другой глаз - едва рассмотрел, что летает комар над самым его носом. - Тебе что нужно, приятель? - заворчал Миша и тоже начал сердиться. Как же, только расположился отдохнуть, а тут какой-то негодяй пищит. - Эй, уходи подобру-поздорову, дядя!.. Миша открыл оба глаза, посмотрел на нахала, фукнул носом и окончательно рассердился. - Да что тебе нужно, негодная тварь? - зарычал он. - Уходи из нашего места, а то я шутить не люблю... Вместе с шубой тебя съем. Медведю сделалось смешно. Перевалился он на другой бок, закрыл морду лапой и сейчас же захрапел.

Полетел Комар Комарович обратно к своим комарам и трубит на всё болото: - Ловко я напугал мохнатого Мишку... В другой раз не придет. Подивились комары и спрашивают: - Ну, а сейчас-то медведь где? - А не знаю, братцы... Сильно струсил, когда я ему сказал, что съем, если не уйдет. Ведь я шутить не люблю, а так прямо и сказал: съем. Боюсь, как бы он не околел со страху, пока я к вам летаю... Что же, сам виноват! Запищали все комары, зажужжали и долго спорили, как им быть с невежей медведем. Никогда еще в болоте не было такого страшного шума. Пищали, пищали и решили - выгнать медведя из болота. - Пусть идет к себе домой, в лес, там и спит. А болото наше... Еще отцы и деды наши вот в этом самом болоте жили. Одна благоразумная старушка Комариха посоветовала было оставить медведя в покое: пусть - Идем, братцы! - кричал больше всех Комар Комарович его полежит, а когда выспится - сам уйдет; но на нее все так накинулись, что бедная едва успела спрятаться.

- Идем, братцы! - кричал больше всех Комар Комарович. - Мы ему покажем... да!.. Полетели комары за Комар Комаровичем. Летят и пищат, даже самим страшно делается. Прилетели, смотрят, а медведь лежит и не шевелится. - Ну, я так и говорил: умер, бедняга, со страху! - хвастался Комар Комарович. - Даже жаль немножко, вон какой здоровый медведище... - Да он спит, братцы! - пропищал маленький комаришка, подлетевший к самому медвежьему носу и чуть не втянутый туда, как в форточку. - Ах, бесстыдник! Ах, бессовестный! - запищали все комары разом и подняли ужасный гвалт. - Пятьсот комаров задавил, сто комаров проглотил и сам спит как ни в чем не бывало... А мохнатый Миша спит себе да носом посвистывает. - Он притворяется, что спит! - крикнул Комар Комарович и полетел на медведя. - Вот я ему сейчас покажу... Эй, дядя, будет притворяться!

Как налетит Комар Комарович, как вопьется своим длинным носом прямо в черный Как налетит Комар Комарович, как вопьется своим длинным носом прямо в черный медвежий нос медвежий нос, Миша так и вскочил, - хвать лапой по носу, а Комар Комаровича как не бывало. - Что, дядя, не понравилось? - пищит Комар Комарович. - Уходи, а то хуже будет... Я теперь не один, Комар Комарович - длинный нос, а прилетели со мной и дедушка, Комарище - длинный носище, и младший брат, Комаришко - длинный носишко! Уходи, дядя... - А я не уйду! - закричал медведь, усаживаясь на задние лапы. - Я вас всех передавлю... - Ой, дядя, напрасно хвастаешь... Опять полетел Комар Комарович и впился медведю прямо в глаз. Заревел медведь от боли, хватил себя лапой по морде, и опять в лапе ничего, только чуть глаз себе не вырвал когтем. А Комар Комарович вьется над самым медвежьим ухом и пищит: - Я тебя съем, дядя...

Рассердился окончательно Миша. Выворотил он вместе с корнем целую березу и принялся колотить ею комаров. Так и ломит со всего плеча. Бил, бил, даже устал, а ни одного убитого комара нет, - все вьются над ним и пищат. Тогда ухватил Миша тяжелый камень и запустил им в комаров, - опять толку нет. - Что, взял, дядя? - пищал Комар Комарович. - А я тебя все-таки съем... Катался, катался Миша, однако и из этого ничего не вышло, а только еще больше устал он Долго ли, коротко ли сражался Миша с комарами, только шуму было много. Далеко был слышен медвежий рев. А сколько он деревьев вырвал, сколько камней выворотил!.. Всё ему хотелось зацепить первого Комар Комаровича, - ведь вот тут, над самым ухом, вьется, а хватит медведь лапой, и опять ничего, только всю морду себе в кровь исцарапал. Обессилел наконец Миша. Присел он на задние лапы, фыркнул и придумал новую штуку, - давай кататься по траве, чтоб передавить всё комариное царство. Катался, катался Миша, однако и из этого ничего не вышло, а только еще больше устал он. Тогда медведь спрятал морду в мох, - вышло того хуже. Комары вцепились в медвежий хвост. Окончательно рассвирепел медведь. - Постойте, вот я вам задам!.. - ревел он так, что за пять верст было слышно. - Я вам покажу штуку... я... я... я... Отступили комары и ждут, что будет. А Миша на дерево вскарабкался, как акробат, засел на самый толстый сук и ревет: - Ну-ка, подступитесь теперь ко мне... Все носы пообломаю!.. Засмеялись комары тонкими голосами и бросились на медведя уже всем войском. Пищат, кружатся, лезут... Отбивался отбивался Миша, проглотил нечаянно штук сто комариного войска, закашлялся, да как сорвется с сука, точно мешок... Однако поднялся, почесал ушибленный бок и говорит: - Ну что, взяли? Видели, как я ловко с дерева прыгаю?.. Еще тоньше рассмеялись комары, а Комар Комарович так и трубит: - Я тебя съем... я тебя съем... съем... съем!.. Выручила его из беды лягушка.

Изнемог окончательно медведь, выбился из сил, а уходить из болота стыдно. Сидит он на задних лапах и только глазами моргает. Выручила его из беды лягушка. Выскочила из-под кочки, присела на задние лапки и говорит: - Охота вам, Михайло Иваныч, беспокоить себя напрасно?.. Не обращайте вы на этих дрянных комаришек внимания. Не стоит. - И то не стоит, - обрадовался медведь. - Я это так... Пусть-ка они ко мне в берлогу придут, да я... я... Как повернется Миша, как побежит из болота, а Комар Комарович - длинный нос летит за ним, летит и кричит: - Ой, братцы, держите! Убежит медведь... Держите!.. Собрались все комары, посоветовались и решили: "Не стоит! Пусть его уходит, - ведь болото-то осталось за нами!"

Честное гусеничное

Валентин Дмитриевич Берестов

Гусеница считала себя очень красивой и не пропускала ни одной капли росы, чтобы в неё не посмотреться.

- До чего ж я хороша! - радовалась Гусеница, с удовольствием разглядывая свою плоскую рожицу и выгибая мохнатую спинку, чтобы увидеть на ней две золотые полоски. - Жаль, что никто-никто этого не замечает.

Но однажды ей повезло. По лугу ходила девочка и собирала цветы. Гусеница взобралась на самый красивый цветок и стала ждать. А девочка увидела её и сказала:

- Какая гадость! Даже смотреть на тебя противно!

- Ах так! - рассердилась Гусеница. - Тогда я даю честное гусеничное слово, что никто, никогда, нигде, ни за что и нипочём, ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах больше меня не увидит!

Дал слово - нужно его держать, даже если ты Гусеница. И Гусеница поползла на дерево. Со ствола на сук, с сука на ветку, с ветки на веточку, с веточки на сучок, с сучка на листок. Вынула из брюшка шёлковую ниточку и стала ею обматываться. Трудилась она долго и наконец сделала кокон.

- Уф как я устала! - вздохнула Гусеница. - Совершенно замоталась. В коконе было тепло и темно, делать больше было нечего, и Гусеница уснула. Проснулась она оттого, что у неё ужасно чесалась спина. Тогда Гусеница стала тереться о стенки кокона. Тёрлась, тёрлась, протёрла их насквозь и вывалилась. Но падала она как-то странно - не вниз, а вверх.

И тут Гусеница на том же самом лугу увидела ту же самую девочку. "Какой ужас! - подумала Гусеница. - Пусть я не красива, это не моя вина, но теперь все узнают, что я ещё и обманщица. Дала честное гусеничное, что никто меня не увидит, и не сдержала его. Позор!" И Гусеница упала в траву.

А девочка увидела её и сказала:

- Какая красивая!

- Вот и верь людям, - ворчала Гусеница. - Сегодня они говорят одно, а завтра- совсем другое.

На всякий случай она погляделась в каплю росы. Что такое? Перед ней незнакомое лицо с длинными-предлинными усами. Гусеница попробовала выгнуть спинку и увидела, что на спинке у неё появились большие разноцветные крылья.

- Ах вот что! - догадалась она. - Со мной произошло чудо. Самое обыкновенное чудо: я стала Бабочкой! Это бывает.

И она весело закружилась над лугом, потому что честного бабочкиного слова, что её никто не увидит, она не давала.

Сказка о заветной мечте гусеницы Анюты и ее

волшебном превращении.

        В одном большом и красивом лесу росло высокое дерево. Оно тянуло свои ветви к теплому солнцу, а ласковый ветерок, который часто пробегал мимо дерева, любил поиграть его листвой. И вот здесь, под одним резным листочком, жила-была гусеница Анюта. Она очень любила переползать с листочка на листочек, греться под теплыми лучами солнышка и мечтать… Она мечтала о том, как хорошо было бы узнать, что же там дальше: за тем цветком, за тем кустом, за тем деревом. И как хорошо было бы знать, кто же она в этой жизни, какова ее роль в этом мире. И Анюта решила: «Хватит мечтать, я все это узнаю!» Она повязала разноцветные бантики – Сколько их? Какого цвета? Какого цвета первый бантик? и поползла. Но только она переползла с листочка на листочек, как рядом с ней на тонкой паутинке начал спускаться маленький паучок. – Ой, сколько у него лапок? – подумала она. – И у меня их тоже много. (Давайте посчитаем  сколько всего лапок у нашей гусеницы. Сколько их справа? Слева? Какие они сверху? Снизу?)

- Наверное я паук, - решила она у него это спросить, но паук так быстро спустился на своей шелковой паутине, что наша Гусеница не успела задать ему этот вопрос. – У меня много лапок, и я умею так же как он, тянуть паутину, но ведь я не такая круглая. (Какой формы тело нашей гусеницы? Из скольких частей оно состоит? Чем еще гусеница похожа на паука? Чем от него отличается?) Нет, и совсем я даже не паук, - сказала Гусеница сама себе и поползла дальше.

- Здравствуйте, - сказала гусеница улитке, - я хотела бы у вас спросить, вы не знаете, кто я? У меня как у вас есть рожки. Улитка посмотрела на гусеницу и, ничего не ответив, спряталась в свой домик. Долго Анюта ждала, когда же улитка опять выглянет, но так и не дождалась.

- Нет, наверное, я не улитка. У меня есть рожки, но нет такого домика на спине.

Гусеница поползла вверх по дереву и увидела, как с ветки на ветку прыгнула пушистая белка.

- Наверное, я – белка, - подумала гусеница. Я тоже очень мягкая и пушистая, да и с цветком мы похожи. (Какого цвета бывает белка летом? А какого цвета наша гусеница? Какая она на ощупь?) Да, но у меня нет такого роскошного хвоста, как у белки, - подумала она и расстроилась.

        Анюта забралась на свой любимый листок, и чуть не заплакала. Но тут над ней пролетела муха и села рядом на ветку.

        - О чем ты грустишь? – спросила муха. И гусеница поведала ей всю свою историю. А еще она сказала, что у нее есть мечта – как можно больше узнать и увидеть.

        - Не расстраивайся, - сказала ей муха, - я знаю кто ты. Ты гусеница, а твоя мечта скоро сбудется, подожди только немного и посиди тихо-тихо, не двигаясь. И улетела.

        Гусеницу заметила птица, подлетела и чуть клюнула. Но Анюта успела спрятаться под листочком и замереть.

        - Ах, если бы и я умела так летать, - подумала она. Тогда бы мне не пришлось прятаться. Ну сколько мне еще быть неподвижной? Я и так уже долго здесь сижу. Все, больше не могу!  И тут она почувствовала, что ветерок, пролетевший мимо, поднял ее и оторвал от листка, но она не упала, а полетела. Полетела, как птица, расправив за спиной красивые хрупкие крылья.

        - Я бабочка! – радостно воскликнула Анюта. Она села на цветок, который так нравился ей, потом покружилась над ним, и полетела дальше на солнечную полянку, где росло много таких же красивых и ярких цветов. Бабочка покружилась над лугом, полетела к речке и подумала: как прекрасно жить на этом свете!

  мягкая игрушка – гусеница (которую можно сшить), полифункциональная. У нее ласковое имя – Анюта. Мягкий и немного грустный взгляд. Почему она грустит? Об этом интересно поразмыслить и взрослым и детям. Поле для фантазии обширное. Может быть, она грустит об ушедшем лете, может быть, ей грустно оттого, что мало кто любит гусениц, и люди совсем не думают о том, что она, как гадкий утенок из сказки Андерсена, в один прекрасный день превратится в мягкую, изящную и прекрасную бабочку, которой будут любоваться все. При таком размышлении развивается творческое воображение ребенка, его фантазия, речь. Затрагиваются и нравственные аспекты.

При участии Анюты с ребенком, можно вести беседы о природе, решать вопросы экологии, дать представление о том, что каждое живое существо, какой бы облик у него ни был, имеет право на жизнь. Общаясь с Анютой, дети приобретают сенсорный опыт. Закрепляют математические представления – прямой и порядковый счет; различают направления – сверху, снизу.

Божья коровка

        По ветке ползет жучок. Он маленький, с горошину, кругленький. Оба крыла у него красные, и на обоих по семь черных точек. Это божья коровка. Чуть тронешь ее – испугается, тотчас спрячет под себя ножки и усики. Неподвижим, ни с места. И, если никто и ничто его не беспокоит, жучок опомнится и снова поползет. Он прилежно охотится за тлями – вредными насекомыми. Яркая окраска божьей коровки предупреждает: «Не тронь меня, я невкусный». Эта окраска так и называется – предупреждающая. Насекомые, которые ярко окрашены, невкусны или даже ядовиты, и птицы их не едят.

Бабочка

        Вот села на цветок пестрая крапивница. Само собой, вы тут же начинаете к ней подкрадываться. Стараетесь чем-нибудь накрыть ее. И, если вам это удается, берете бабочку за крылья, трогаете усики, свернутый спиралью хоботок. А потом – бросаете, на что она вам. Но бабочка уже не может летать. Она как-то косо планирует вниз и беспомощно бьется на земле. Ее бархатистые, яркие крылышки обтрепаны. Узор стерт, проглядывает прозрачная, как слюда, основа крыла. Бабочка обречена на гибель. Гораздо интереснее наблюдать за бабочками, не повреждая их.

Божья коровка

 А. Плешаков

        Мы любим божьих коровок за то, что они добродушные на вид, круглые, яркие, блестящие. Но оказывается их еще и за то можно любить, что они наши верные друзья. Мы часто сажаем жучка на руку, смотрим, как он ползет по ладони, и приговариваем: «Божья коровка, улети на небо, принеси мне хлеба». Но, конечно, понимаем, что хлеба коровки не могут принести. А оказывается, могут. Не в прямом, конечно, смысле – взять и принести батон или буханку. Нет, они помогают нам сохранить урожай на полях, в садах, в огородах. Но, чтобы коровок везде и всегда было много, мы должны относиться к ним бережно, тем более, что приносят они не только хлеб, но и как утверждают старинные книги, счастье.