Зачем читать детям русские сказки?
статья на тему

Зачем читать детям русские сказки?

Сказки веками накапливают в себе мудрость поколений, вот почему читать их детям совершенно необходимо! С помощью сказок можно рассказать о добре и зле, справедливости и чести, мужественности и героизме

Почему мы читаем детям русские народные сказки? Почему именно русские? Есть ли в них что-то особенное, не свойственное сказкам других народов мира? В чем уникальность Колобка и Ивана-царевича? Или же никакой уникальности на самом деле нет?

При попытках ответить на эти и другие смежные вопросы, первым делом сталкиваешься с заученной как молитва формулировкой: фольклор универсален. Это его природное свойство: сюжеты, возникающие, в одной точке мира, с высокой вероятностью возникнут и в другой. Причин тому несколько. Во-первых, фольклор чрезвычайно мобилен: путешественник, осевший на новом месте, приносит с собой сказки своей родины, которые прочно вплетаются в жизнь другого народа. С другой стороны, фольклор, как творчество народное, выражает идеи этого самого народа, который вне зависимости от мест обитания в своем развитии идет схожими путями — не нужно прямого контакта, чтобы у племен на разных концах земли возникла история о чудесном помощнике — это сюжетный поворот, зарождающийся автоматически. В такой ситуации совершенно не стоит удивляться, что одни и те же истории рассказывают и в России, и в Индии, и в Китае. 

Так, например, самая древняя версия сказки о Золушке записана еще на египетских папирусах.  Древнегреческий географ и историк Страбон пересказывает эту сказку следующим образом:

«…во время купания орёл похитил одну из сандалий Родопис у служанки и принёс в Мемфис; в то время, когда царь производил там суд на открытом воздухе, орёл, паря над его головой, бросил сандалию ему на колени. Царь же, изумлённый как прекрасной формой сандалии, так и странным происшествием, послал людей во все стороны на поиски женщины, которая носила эту сандалию. Когда её нашли в городе Навкратисе и привезли в Мемфис, она стала женой царя.»

Таким образом, огромную роль в фольклоре каждого народа играют бродячие сюжеты, не принадлежащие ни собственно этому народу, ни вообще кому бы то ни было. Однако можем ли говорить, что фольклор в принципе лишен национальных черт? Что нет никакой разницы между русскими и, например, английскими сказками? Разумеется нет.

Даже если русские народные сказки не оригинальны в своих сюжетах, в них по-прежнему остается то, что отличает их от соседей. И это, кончено же, язык. Передававшиеся из поколения в поколение, рассказанные живым языком устной речи, сказки приобретали узнаваемые языковые особенности и яркую стилистически маркированную окраску, отражающую национальную специфику. Именно язык как важнейший компонент культуры является средством создания типичных сказочных образов, выражения мировоззрения народа, описания пейзажа и эволюции общества. 

В сказках любого народа можно встретить полезные артефакты, но гусли-самогуды, скатерть-самобранка и топор-саморуб становятся духами места не благодаря своим свойствам (мягко говоря, не уникальным), а благодаря названиям. Профессор Института иностранных языков Шаньдунского университета Цун Япин сравнивал эпитеты, которые используют русские и китайские сказки.

Для китайских сказок оказались характерны описания через отвлеченные понятия: если девушка, то «прекрасна настолько, что ни в сказке сказать, ни пером описать», если молодой человек, то «мужественный и представительный» или «не сдавшийся перед насилием и угрозой», мачеха — «злобствующая, как скорпион», а жизнь — «счастливая и довольная». В то же время, все богатство русского языка направлено на описание обстановки, предметов, роскошного убранства дома или захватывающих дух видов природы: двор в русских сказках белокаменный, камни самоцветные, ковер шелковый, а стол дубовые, и яблоки на столе лежат спелые, наливные. Терем высок, земля сыра, а лес дремуч — русский человек, воспитывавший на этих сказках, учится пристальнее вглядываться в окружающий мир. Искать в нем чудесное и прекрасное.

С другой стороны, профессор Института зарубежной филологии и регионоведения Попова М. И. в своем сравнительном исследовании русских и английских сказок замечает, что из-за отсутствия заданной схемы расположения членов предложения русская сказка обладает куда большей гибкостью и ритмическим разнообразием, чем сказки большинства европейских стран. То есть уже на уровне речи, ребенок, читающий русские сказки формирует ощущение мира как образования без четко проработанной и всеобъемлющей структуры, как системы с плавающими правилами, предоставляющей человеку немало свободы. 

Там же Попова отмечает такой важный элемент русской сказки, не особо характерный для сказок европейских, как зачин. Уже присказка русской сказки, как правило, сразу вводит слушателя в особый, волшебный мир: «Начинается сказка от Сивки от Бурки, от вещей каурки…». В русской сказке в принципе улавливается постоянная тенденция к уходу от реальной жизни, подчеркивается стремление к необычному и невероятному (по сравнению с европейскими сказками, сюжет которых, как правило куда более реалистичный). И ребенок, читающий такие сказки, с детства погружен в атмосферу чудесного и даже мистического. 

Русская сказка — как проводник. Она доносит до ребенка специфику национального самосознания, но не на уровне сюжета, а на уровне самого звучания: то, как льется русская речь, с ее ритмами, ее фонетикой, эпитетами и характерными инверсиями, закладывает в детское сознания представления о родных местах. И только сказка может рассказать ребенку о них так доступно, так ненавязчиво и так подробно. 

Мария Скаф

переводчик, куратор курса о визуальных нормативах в ВШЭ.