Пример работы психолога с ребенком
консультация (средняя группа) по теме

Пример работы психолога с ребенком

Это пример успешной работы – вернее будет сказать, совместной работы мамы, ребенка и психолога.

        В связи с нашей темой отметим, что основной проблемой ребенка было "застревание" на стадии амбивалентных отношений с его мамой (это означает - одновременно существующих насыщенных положительных и отрицательных отношений), и мама сама не могла помочь ему преодолеть эту фазу в связи с ее высокой тревожностью и неуверенностью в себе как в умелой матери. В силу жизненных обстоятельств между мамой и ребенком сложилась "ненадежная привязанность".

Отсутствие в семье поддержки для мамы также внесло свой вклад в трудные взаимоотношения. Маме порой легче было перепоручить кому-либо ребенка, чем выносить те трудные отношения, которые сложились между нею и ребенком. Природа детско-родительских взаимоотношений такова, что родителям очень часто трудно (стыдно, неловко) даже просто сказать самим себе, что отношения нелегкие

Любое "отклонение" поведения ребенка от "нормы" казалось маме очень важным, опасным для будущего ребенка. "Нормой" же было что-то вроде идеального ребенка из идеального детского учреждения.

Как показал детский психоаналитик и переживший концлагерь ученый Беттельгейм, идеальный заключенный, то есть человек, который, будучи самостоятельным, поставлен в условия, где он, как малый ребенок, находится под постоянным пристальным надзором – психологически мертв и умирает физически, как только достигает этого идеального состояния. Это моя ассоциация по поводу вида маленького мальчика, о котором идет речь – так печален был его вид. Чувства тревоги за его судьбу, желание помочь он вызывал у всех многочисленных специалистов, которые имели с ним дело.

Мама с раннего возраста ребенка была объята мыслью о том, что она такая мама, которая не слишком хороша для своего ребенка – не может "научить" ребенка общаться, имеет трудности контакта с младенцем. Бабушка подкрепляла, если не создавала это ощущение, будучи профессиональным педагогом. Отец ребенка участия в нем не принимал. Муж требовал развода и раздела жилья, чем доставлял массу хлопот семье. Родители мамы поддерживали ее материально, но и сильно вмешивались (в основном бабушка), "вытесняя" маму с ее законного места. Что обращает на себя внимание при описаниях раннего детства и взаимоотношений – мама считает, что были длительные периоды, когда она не была озабочена ребенком, а наоборот, увлекалась чем-то другим, например, ремонтом, она считает, что и не думала о нем, как бы забывала, а ребенок был у бабушки с дедушкой.

Развитие в раннем детстве имело, по мнению мамы, ряд странностей, однако объективных признаков нарушенного развития немного.

В три года ситуация стала представляться чреватой нарушением нормального хода развития, но еще могущей разрешиться естественным путем – то есть по ходу еще очень интенсивного, по возрасту, развития.

Когда они появились в возрасте около пяти лет, ситуация выглядела угрожающей – впечатление было такое, что ребенок утратил присущее детям качество интенсивного быстрого и разностороннего роста и развития. Это можно описать образно как надетый панцирь или каркас в области спины, он ощущался как груз и как объемное ограничение. "Затвердение" в каком бы то ни смысле несвойственно детям. У ребенка была также особенная манера в движениях – это было похоже на то, как двигаются сгибающиеся под тяжестью лет старики. Было мало детской живости. Временами он обращал на Вас свой не-детски серьезный взгляд больших печальных глаз, слишком внимательно прислушивался к взрослой беседе. Не было непосредственной детской улыбки, которая способна искупить практически все. Интерес к игрушкам также живостью не отличался. Объем всяческих знаний был достаточно велик, но интереса к занятиям или совместной игре не было никакого. Был очень высокий, не по возрасту, контроль за поведенческими проявлениями, мог мгновенно остановить начавшееся проявление радости или неудовольствия, даже любопытства. Насколько это трудно и необычно для ребенка, проще всего проиллюстрировать примером: это как начать писать и в середине прекратить. Р. это проделывал постоянно. Мог остановиться "в разгар" своей реакции – мимической, речевой – чтобы посмотреть на реакцию мою или мамы на свое поведение или эмоцию. Такой контроль вызывает уважение даже со стороны взрослых, и одновременно недоумение и тревогу: нужно слишком много сил для такого поведения в таком возрасте, и это неизбежно обедняет многие другие сферы развития.

        В нашем распоряжении, стараниями мамы, были точные наблюдения воспитательницы за его поведением в детском саду. Создавалось впечатление нереальности, как если бы мальчик был замороженный или замерший, без интересов, как бы не вполне живой. В беседе маме сказано было кратко – "никакой". При этом мальчик не имел интеллектуальных задержек. Просто не участвовал ни в чем. Без игр, приятелей, просто послушный, как робот, или машина, совсем никому не мешал, выполнял указания взрослых. Ему было плохо, но не было явного протеста или другого понятного поведения – это, видимо, чувствовали все, и "не приставали" к нему и держались на значительной "дистанции" в контактах. Это характерная особенность некоторых детей. Они требуют особых подходов в общении, неловкое приближении к ним приводит к ухудшению ситуации, и персонал детского сада был способен выбрать нужную дистанцию в общении, которую мог принять мальчик. Не было конфликтов, каких-то "срывов" в поведении, внешне адаптация к детскому сада была неплохой.

        Мама заботилась о том, чтобы у мальчика были все современные возможности для развития и он был образован по возрасту, они вместе посещали массу интересных мест и систематические занятия полезными и увлекательными вещами.

В житейских делах Р. в целом был довольно самостоятельным, но при детальном рассмотрении можно было выяснить, что имеются и некоторые проблемы, как, например, избирательность в еде. Различных страхов было больше, чем обычно.

Позже выяснилось: дома Р. часами играл в железную дорогу, мама думала – ну и пусть, ребенок играет, дети и должны играть. Но это не была игра в полном смысле слова. Главный признак игры – удовольствие от нее и как бы приток энергии. Здесь же было навязчивое изнурительное многочасовое действо, остановить которое (когда надо было куда-то идти, или пора было кушать) было крайне трудно. Совершаемые действия, похожие на игровые, были скорее вынужденными, чем свободными, часто говорят "спонтанными", то есть для Р. они были скорее обязательными и не приводили к удовольствию и разрядке. Есть тонкое, но принципиальное отличие: можно быть вовлеченным в роль, в ситуацию, практически реально в ней жить, или играть в нее.

        Что нам нужно было делать – это регулярно встречаться для общения. В установленные дни и определенное время. Мы проводили наши встречи втроем. Р. вскоре стал способен остаться с психологом и без мамы, но мы решили оставить как есть, так как не могли планировать наши занятия больше чем на три месяца. Мама присутствовала на встречах, но была наблюдателем, чаще без активной роли. Кроме того, после встречи мы каждый раз обсуждали, что было на занятии (значение происходивших событий, смысл игры, почему я делала то-то и то-то, что осталось неясным, что может произойти в ближайшее время; какие в семье новости, какие изменения в поведении Р., вопросы мамы по поводу текущих событий и о развитии и обучении Р. , а также говорили о том, какие события происходят в жизни самой мамы, о ее взаимоотношениях с близкими и неблизкими людьми, порой вспоминали о прошлом или мама спрашивала что-нибудь "на будущее" – какое она может принять решение о детском саде осенью - или еще что-нибудь).

        Мы играли в игры, подвижные и настольные, рассматривали и обсуждали вещи, которые были в моем кабинете или те, которые Р. иногда приносил с собой, рисовали и, конечно, разговаривали, иногда говорила только я, о том, что Р. мне пытался показать, но не мог назвать. Спустя некоторое время Р. решился играть со мной в железную дорогу и смог сам определять, чему будет посвящено время нашей встречи.

        Мне случалось быть то самой собой, то мужчиной с именем, произведенным от моего имени-отчества, то мамой или бабушкой и разыгрывать то мотив соперничества, то ситуации, провоцирующие страх и его преодоление, быть по-особенному заботливой или кем-то страшным и уметь принимать подарки или выносить агрессивные действия разных видов.

        Но самой главной моей работой было понимать, что именно происходит или, по крайней мере, пытаться разобраться и возможно точно определять, нужно ли что-то назвать и как, или лучше молчать. Особенно важно было все время иметь в виду главную и ведущую тему - отношения Р. к маме (именно во множественном числе – это целый комплекс разнообразных чувств, отношений, ожиданий). Это означает, что между разными отношениями имеет место конфликт. И пока конфликт (о нем можно сказать – внутрипсихический, то есть конфликт не между реальной мамой и Р., а конфликт между разными отношениями Р. к маме) не разрешился – движения вперед не могло быть. Разрешение конфликта означает также, что внутренние представления начинают больше соотноситься с реальностью. Это проще сделать не члену семьи, а специалисту, который может позволить себе сконцентрировать внимание на том, что у ребенка "внутри", какие представления им руководят в данный момент, не обременяя себя вопросами родительской заботы и воспитания. В этом случае, например, выражения агрессии в реальной жизни были затруднены тем, что они реально вызывали очень большую тревогу у мамы и тем, что мама воспринималась ребенком как "непостоянная" - во все времена мама могла "исчезать" для Р., у него был такой пугающий опыт.

Для мамы это, конечно, не было исчезновением, есть разница между восприятием времени взрослыми и детьми. То, что для нас – реальное время, несколько часов, для ребенка может быть "навсегда". И реально было трудно, а радостей и удач слишком мало - имели место отношения, не удовлетворяющие обоих. Определенно, самые лучшие бабушки возместить отсутствие мамы не могут. Здесь хочется отметить, по моему опыту работы с другими семьями: порой при улучшении взаимоотношений в паре мать–ребенок можно наблюдать новый этап борьбы между мамой и бабушкой по поводу того, кто владеет ребенком. Но вслед за этим приходит и настоящее понимание, кто все-таки настоящая мать, и понимание неизменности этого факта, и затем принятие существующего положения дел, а впоследствии психолог может порадоваться, наблюдая удовлетворение бабушки от роли бабушки и гордость за дочь как успешную мать своего ребенка,  бабушкиного внука.

        Внешние, текущие, взаимоотношения тоже не могли стать лучше, пока Р. не научился давать отклик (как положительный, так и отрицательный) на обращение с ним – то есть обратную связь. А это дало маме ощущение успешности в работе материнства. И сделало ее более творческой мамой, а не только очень тревожной и стремящейся к "правильности", порой вместо заботы о ребенке.

        Основное достижение Р. – внутреннее изменение. Очень кратко это можно обозначить как выход из имевшего место конфликта между любовным отношением к маме и негативными чувствами к ней. (Во внешнем поведении это выражалось в том, что Р. мог одновременно обнимать и щипать маму, это было обычным явлением). В ходе встреч удалось разделить разнонаправленные чувства, опознать, назвать.

Появление негативных чувств пугало самого Р., и приводило к отказу от активности, прекращению игры и общения. Когда для Р. стало ясно, что его негативные чувства (такие, как злость, желание сделать что-то плохое, причинить боль) не отвергаются – он стал доступен для "обучения" тому, как с этими чувствами можно поступать – мы пытались обратить их в слова и играть в игры, где некоторая степень агрессивности уместна и желательна. Отношение к маме сохранило как любовные, так и негативные чувства, но теперь они не так пугают, их можно высказать, и в целом взаимоотношения выглядят более теплыми. Мама рассказала эпизод, как Р. впервые смог выразить заботу в такой форме: она устала и прилегла на диван отдохнуть, Р. вошел в комнату, чтобы сказать что-то маме, увидел, что она отдыхает, принес покрывало и накрыл ее. Избавление от пугающего комплекса интенсивных чувств и установление преобладания положительно окрашенного отношения к маме – главное достижение Р. в нашей работе. Это открыло путь для быстрого приобретения разнообразного опыта и навыков. Мамино высказывание о происходящих изменениях: "Стало интереснее". За два-три месяца произошли следующие изменения:

        - Одно из первых "приобретений" Р. – другое отношение ко времени и другое восприятие времени. Он стал его чувствовать - как состоящее из каких-то отрезков, последовательностей, имеющее "ход" времени. И с ним стало гораздо легче договориться – о том, когда куда идти, когда кушать, закончить игру и тому подобном.

        - Игра стала более свободной, немедленно появились многочисленные вариации в играх и в постоянной игре в железную дорогу, дополнительные персонажи и темы.

        - Завели котенка, и Р. с ним подружился. Обращает внимание на других детей. Мама застала картину игры в "догонялки" с более старшим мальчиком. Это очень радостное событие для мамы – уже много лет она тревожится от того, что Р. не имеет друзей или приятелей. Смог купаться в реке, и что еще важнее – с присущим детям удовольствием от этого процесса – с хождением на руках по дну и всяческим плесканием в воде.

- Достижение из последних по времени – сознательно позволил стоматологу залезть себе в рот и вылечить зуб. Заявил при этом, что свой "страх выбросил в окошко". Был по справедливости горд этим.

Наверное, родителям было бы интересно узнать, как можно было бы развить нужные качества и без помощи психолога? Ответ – играть в игры на развитие эмоциональности и социальных навыков. Казалось бы, чего проще. Но – и в этом случае это было наглядно - мама пыталась "правильным образом" играть. И изображала Бабу-Ягу по просьбе ребенка. Между тем в играх мы имеем дело с фантазиями, и не всегда специалист по играм с ходу увидит, насколько полезна для ребенка какая-то деятельность в данный момент, каковы его фантазии и взаимоотношения с мамой. В этом случае, похоже, играя по просьбе ребенка, мама только добавляла убедительности страхам Р., а не помогала избавиться от них. Если ребенок слабо различает внешние и фантазийные события, нужно помочь ему эту разницу осознать, и тогда смело играть в разные роли, если это пока не удается – оставайтесь до поры до времени только в роли заботливого и помогающего, пусть роли отрицательных героев достаются игрушкам.

В чем нуждался этот ребенок? Во-первых, в необычайно большой степени понимания со стороны мамы. Когда ребенок маленький, мама может знать, что ему надо, а ребенок узнает это от мамы, и лишь затем эта материнская способность определять нужды ребенка становится его собственной способностью. Ощущение собственного "Я" было очень нечетким у этого мальчика, и к его почти пяти годам это привело к непомерной зависимости его от взрослых, беспомощности в житейских делах.

Во-вторых, в том, чтобы близкие были терпеливы и готовы к подходящему для Р., его индивидуальному темпу усвоения навыков, к постепенности накопления умений, развития способностей. Можно было подумать, что у мамы было такое ощущение, что кто-то гонится с угрозами, торопит маму и Р., не давая передышки, как будто они должны успеть выучиться всему немедленно, как будто детство вот-вот закончится и будет что-то вроде экзамена или даже какого-то ужасного испытания. И нет возможности расти и развиваться "в своем темпе".

В третьих, в помощи в установлении автономности. Автономность, отдельность, самостоятельность - дается не сразу. Это требует большой работы родителей и самого ребенка, массы времени, активной игровой деятельности, внимания родителей к нуждам ребенка, специального внимания к развитию самостоятельности, признания ценности автономности.

        Есть много общего в том, как растут дети. В случае Р. многие обычные проблемы роста оказались "заостренными", таким образом, более наглядно проявились те же проблемы, с какими сталкиваются когда-нибудь все дети. Кроме того, для нас важно, что характерные для дошкольного (или любого другого) возраста особенности не исчезают без следа у более старших детей, они становятся менее заметной частью, "уходят из фокуса в фон", и могут в критических обстоятельствах обнаруживаться вновь. И тогда родители просто действуют сообразно потребностям ребенка, обращаясь с ним  временно как с более маленьким, им ведь это уже знакомо.

Отметим еще раз, что решение проблем, возникающих между родителями и детьми, в каждом случае индивидуально и не подлежит тиражированию, но может быть использовано как опыт, развивающий интуицию и творческий потенциал другой семьи, причем даже сходство проблем оказывается не таким уж обязательным.