Элективный курс "Теория и практика анализа художественного текста"

Лингволитературоведческий анализ рассказа И.А. Бунина "Красавица"

Мы живем в эпоху бурных изменений. Изменяется все: сама жизнь, человек и, конечно же, школа. Перед учителями вообще и литературы в частности поставлены новые задачи. Среди них не только изучение литературных произведений и постижение литературы как художественной ценности, но и становление духовного мира человека, его мировоззрения, воспитание потребности в систематическом осмысленном чтении как необходимом условии духовно-нравственного совершенствования личности.

Названа основная цель преподавания литературы в школе – “душеобразование через речеобразование”. “Задача учителя – помочь ученику овладеть способами самостоятельной работы с информацией. Такая стратегия – один из способов превратить учение в личностно-ориентированное” (1). Что значит “личностно-ориентированное”? Это значит, что ученик стоит в центре внимания не только как объект образования, а как его субъект. Он инициативен и самостоятелен в учении, учится осмысленно, его любознательность поощряется. Он приучен взаимодействовать с информацией, перерабатывать информацию, осмысливать, использовать ее и выдавать свою информацию. Он приучен критически мыслить.

Именно на это работают распространившиеся в последнее время инновационные образовательные технологии кооперативного обучения, проблемного обучения, организации дискуссии и другие.

На уроках литературы информацией, или объектом критического мышления, критического анализа, является художественный текст. Приемов анализа текста всегда предлагалось множество. Для нас интересны экспериментально апробированные приемы “двойного (тройного) дневника” и “кластер”. Ими мы и будем пользоваться в дальнейшей работе. И с этой целью нам следует актуализировать эти понятия. Суть этих приемов достаточно обстоятельно раскрываются в пособиях Ермаковой Г. А., зав. кафедрой многоязычия и литературного образования ЧРИО.

В основе этих приемов лежат следующие тезисы.

1. Каждый художественный текст, каждое художественное Слово – это сочетания тайного и явного. Явное всегда лежит на поверхности, оно видимо, узнаваемо, слышимо, понятно. Но гораздо интереснее узнавать, познавать тайное в явном. Вот как пишет об этом Ермакова Г. А.: “Узнавать тайное в явном – большая работа, трудная задача – но разрешимая. Узнавание скрытой силы Слова, т. е. трансцендентного, - это порождение интереса на уроке литературы. Нельзя забывать: каждое слово несет в себе силу, каждое слово несет глубокий психологический смысл; наша задача – познать это трансцендентное, то, что находится “по ту сторону” Слова, что невидимо, но познаваемо” (2).

Интересна и приведенная в этой работе цитата из собрания сочинений Л. Н. Толстого: “Каждое художественное слово … вызывает бесчисленное множество мыслей, представлений и объяснений…”

Важно не только понять слово, но правильно его истолковать, раскрыть все, что спрятано, скрыто за ним. А это предполагает большой базовый объем знаний, высокую общую культуру. Следовательно, обязывает и учителя, и ученика находится в состоянии постоянного поиска, работы мысли. Ведь как увидеть невидимое, если ты незнаком с писателем, автором, не постиг особенностей его мировоззрения, его жизни и творчества. В противном случае всегда возможна вероятность неправильного толкования или недостаточной глубины анализа и познания.

2. По мнению литературоведов Ярхо Б. И. и Гаспарова М. Л., любой текст имеет три уровня: 1)идейно-образный, 2)лексический, 3)фонический.

И при анализе текста нужно последовательно разбирать все три уровня. На первом уровне исследуются все основные и важные образы текста и дается их толкование. На втором, лексическом, уровне анализируются словарный состав и средства выразительности, а фонический уровень требует анализа особенностей звучания текста.

Эти три уровня взаимосвязаны, взаимодействуют и выводят нас на идею текста, на менталитет души, мировоззрение автора.

Хочется привести здесь слова Ермаковой Г. А.: “В художественном мире … все значимо, потому что все образы, все тропы, речь персонажей, их реплики, внешний вид, обстановка, где они обитают, - все подчинено одному – авторскому замыслу…”.

Анализируя художественные произведения, я всегда напоминаю им о том, что писатель придумывает текст, он волен выбрать героев, дать им имена, наделить их таким или другим характером, заставить их поступать так или иначе. Так почему же он выбирает именно это имя? Именно это время? Почему герой совершает именно этот поступок? Почему завершает свой путь именно так? Значит, писатель хочет до нас довести какие-то свои мысли, идеи. Какие? Что он хочет сказать нам? При такой постановке вопроса ученики охотнее и активнее включаются в процесс творческого анализа. Им интересно додумывать, находить объяснение авторского замысла.

Теперь мы кратко изложим суть названных приемов.

1. “Кластер – это графическая (в виде рисунков) форма изображения информации, где отдельные блоки связаны между собой смысловыми линиями. Блоки распределяются по объему своего содержания по принципу “вишенки”. Форма может быть самая разнообразная” (1).

В центре ставится обсуждаемое понятие, образ. Вокруг располагаются “приорбитные слова”: определения (прилагательные, местоимения), использованные автором для характеристики этого образа; мотивы (глаголы, причастия, деепричастия), показывающие действия названного образа; обстоятельства (наречия, существительные с предлогами), при которых осуществляются эти действия.

После каждого слова можно дать его толкование, или открыть скрытый смысл слова. Что имел в виду автор, употребляя то или иное слово, что за ним стоит, какие ассоциации оно вызывает.

Такая схематизация помогает полному раскрытию образа. Эта работа должна вестись и индивидуально, и коллективно. Составляя свой кластер, ученик учится думать, а делясь своими открытиями с классом, он обогащается. Ученики таким образом взаимообучаются. Взаимообучение – процесс интересный и эффективный.

Прием построения кластера может быть применен на уровне идейно-образного анализа текста. Это фаза осмысления текста.

Второй предлагаемый прием – это ведение “двойного дневника” (“тройного дневника”). При таком чтении лист тетради делится на две (или три) колонки. Слева записывается часть текста, которая произвела большое впечатление (цитата), а справа – комментарии к ней, толкование этой цитаты (слова, выражения, предложения). Сюда записываются мысли, вызванные цитатой, рассуждения по этому поводу, возникшие ассоциации. Такая работа также ведется индивидуально, в парах и в группе. Это фаза размышления над текстом.

Анализ идейно-образного уровня рассказа

В этой части своей работы я попробую проанализировать, используя названные приемы, прозаическое произведение из программы 11 класса. Я выбрала для анализа один рассказ И. А. Бунина из цикла “Темные аллеи” - новеллу “Красавица”. Почему Бунина? Выбор неслучаен.

В 1933 году И. А. Бунин первым из русских писателей удостаивается Нобелевской премии – “… за правдивый артистичный талант, с которым он воссоздал в художественной прозе типичный русский характер”. Артистичный талант… Особенностью Бунина – художника является трепетное отношение к слову. “Кто и зачем обязал меня”, - спрашивает он в рассказе “Цикады”, - без отдыха нести бремя, тягостное, изнурительное, но неотвратимое, - непрестанно высказывать свои чувства и мысли, представления, и высказывать не просто, а с точностью, красотой, силой, которые должны очаровывать, восхищать, давать людям печаль или счастье?” (3).

В очерке “Иван Бунин” К. Г. Паустовский так отозвался о творчестве писателя “Чем больше я читаю Бунина, тем яснее становится, что Бунин неисчерпаем” (4). В любом возрасте человек может читать и перечитывать его произведения и делать открытия. Это и есть классик.

Рассказ “Красавица” - одна из 38 новелл цикла “Темные аллеи”. Этот цикл является центральным событием творчества Бунина последних лет. Это единственная в своем роде в русской литературе книга, где все - о любви. Здесь есть и грубоватая чувственность, и игривость, но сквозным лучом проходит тема чистой и прекрасной любви. “Дух проникает в плоть и облагораживает его”, “Там, где я стою, не может быть грязно”, - говорит Любовь устами автора.

Рассказ “Красавица” написан 28 сентября 1940 года. Писателю было 70 лет. Он уже прошел через многое, испытал и увидел еще больше, он опытный и мудрый человек, признанный миром художник. И рассказ из 5 абзацев… Казалось бы, простой сюжет. Вдовый пожилой чиновник взял в жены молоденькую красавицу, которая невзлюбила его семилетнего сына от первого брака и вытеснила его сначала из спальни в гостиную, затем - с дивана на пол, а мальчик смирился…

“Что же там исследовать?” - спросит ученик. Между тем, именно эти два названных выше фактора: мудрость писателя и незамысловатость сюжета – дают нам стимул для глубокого анализа рассказа. Ну не мог И. А. Бунин рассказать только об этом. Этот рассказ – айсберг. А у айсберга большая часть скрыта под водой. И мы с вами начинаем “погружение” в произведение.

Первое же чтение ставит перед нами загадку, и она в заголовке. Почему “Красавица”? Ведь рассказ вовсе не о ней! В пяти абзацах этому герою уделено меньше всего внимания: всего 4 предложения! Чиновнику-отцу и того больше – 5, а вся остальная часть произведения рассказывает о мальчике. Именно он поставлен в центр повествования, и правомернее было бы дать новелле название – “Мальчик”. Случайность или непродуманность? Конечно же, нет. Здесь также скрыт тайный замысел. И ученикам дается задание: в ходе чтения и анализа исследовать тайну названия произведения. Заинтригованные, перечитываем рассказ. Какие горизонты откроем мы в ходе работы, какие рифы встретим на пути, к какому берегу пристанем?

На первом этапе – исследование идейно-образного уровня. Как договорились вначале, мы используем приемы “Кластер” и “Двойной дневник”. На стадии осмысления текста строим кластеры.

В рассказе три центральных образа: чиновник, красавица, мальчик. Это можно увидеть и при первом чтении. Но давайте терпеливо выпишем все ключевые слова текста.

• В первом абзаце мы встретим такие ключевые слова – существительные:  чиновник – палата – вдовец – красавица – дочь – начальник – цена – очки – фистула – дом – взгляд – отношения - чиновник – красавица – руки.
• Во втором абзаце : красавица – мальчик – отец – страх – сын – мальчик – природа – присутствие – слово – дом.
• В третьем абзаце: свадьба – спальня – диванчик – гостиная – комната – столовая – мебель - сон - ночь – простыня – одеяло – пол – красавица – горничная – безобразие – бархат – диван- пол - тюфячок – сундук – барыня – коридор.
• В четвертом: мальчик – одиночество – свет –дом – жизнь – день – уголок – гостиная – доска – домики – книжечка – картинки – мама – пол – диван – кадка – пальма – постелька – коридор – сундук – добришко.

Теперь проследим за кратностью употребления слов: часто это имеет большое значение. В этом рассказе чаще встречаются следующие существительные: красавица – 4 раза, чиновник-отец – 4 раза, мальчик-сын – 4 раза, дом – 3 раза.

Эти ключевые слова и называют центральные образы и требуют детального анализа. Кроме этого, все ключевые существительные можно распределить по таким смысловым группам:

• слова, выражающие родственные отношения и отношения между людьми (дочь, вдовец, начальник, отец, сын, мама, красавица, барыня, горничная);
• слова, связанные с понятиями “дом” (дом, спальня, диванчик, пол, сундук и т. д.)
• слова, выражающие состояние человека, чувства (одиночество, страх, сон, безобразие и другие);
• слова, выражающие философские понятия ( природа, жизнь, отношения, взгляд).

Изучая содержание этих групп, можно выделить темы текста. Этот рассказ о доме, об отношениях между людьми, о душевном состоянии человека. А основная тема, выведенная нами из ключевых слов, - это тема взаимоотношения человека и его дома. И вторая тема, которая просматривается уже в заглавии, - это тема подлинной и мнимой красоты.

После того как мы обозначили центральные образы, можно приступить к построению кластеров. Рисуя кластеры, мы очень внимательно перечитываем текст.

На стадии “Размышление” попытаемся дать свое толкование ключевым фразам, предложениям рассказа. Для этого используем метод “двойного дневника”.

Вот и прочитали мы рассказ И. А. Бунина “Красавица” и давайте подытожим, ответим еще раз на возникшие вначале вопросы.

Новелла “Красавица” затрагивает тему подлинной и мнимой красоты, тему Родины, тему одиночества. Основное настроение творчества Бунина, начиная с 20-х годов, – это одиночество человека, оказавшегося “в чужом, наемном доме”, вдали от земли, которую любил “до боли сердечной”. “В живую воду сердца, в чистую влагу любви, печали и нежности погружаю я корни и стебли моего прошлого – и вот опять, опять дивно прозябает мой заветный злак”, - писал Бунин в рассказе “Роза Иерихона”, которым открывался его первый зарубежный сборник под тем же названием (1924)” (5)

О. Н. Михайлов в своей книге “Литература русского зарубежья” приводит дневниковые записи И. Бунина начала 40-х годов. “…одиночество ужасающее”, “нищета, дикое одиночество, безысходность, холод, грязь – вот последние дни моей жизни”, “тупая, тихая грусть, одиночество, безнадежность”, - так отзывался писатель о своем состоянии. “Этот крик отчаяния – “SOS!” - направлен “в никуда” и оттого еще более страшен”, - пишет О. Н. Михайлов. А в рассказе мальчику всего семь лет. Сколько еще ему быть в таком положении и состоянии? Есть ли просвет в конце туннеля, какая-то надежда на тепло и ласку?

Затрагивая эти три темы, что же хочет нам сказать Бунин? Иначе говоря, какова идея рассказа? Я думаю, нам придется возвратиться к началу наших рассуждений и названию произведения. Помните, был поставлен вопрос: “ Почему рассказ носит такое название?” Теперь мне понятно, что идея-то связана именно с красавицей. И писатель хочет сказать, что не может быть красивой женщина или страна (власть), которая так сурова и жестока с детьми, пусть даже неродными. К такому выводу я пришла после детального изучения содержания произведения.

Анализ лексического уровня текста.

Но наш анализ еще не закончен. И поэтому мы переходим к разбору лексического уровня, где рассмотрим лексический состав и средства выразительности, использованные писателем.

В ходе анализа содержания мы уже отметили несколько антитез (“вдовец” - “женился”, “пожилой” - “молоденькой”, холод атмосферы дома – кадка с пальмой), а антитеза – это художественное противопоставление, это использование противоположных по значению слов и понятий. “ В 900-е годы в творчестве Бунина вырабатывается свойственный ему особый способ изображения явлений мира и духовных движений человека путем контрастных сопоставлений. Это не только обнаруживается в построении отдельных образов, но и проникает в систему изобразительных средств художника, становясь одним из существенных художественных принципов его” (5, стр. 707).

Кроме названных выше случаев антитезы, в тексте встретим антонимы: “высокий” - “невелика”, “отлично сложена” - “чахоточного телосложения”, “носил очки” - “взгляд имела зоркий”. Это контрастное сопоставление можно заметить и в построении предложений: “Он был молчалив и скромен, а она знала себе цену” - это антитеза состояний. Тут же мы видим пример синтаксического параллелизма – несколько сложносочиненных предложений с противительным союзом “а”.

Основаны на переносном значении слов эпитеты (“живой” мальчик, “ласковый” мальчик, “беспокойный” сон, “круглое” одиночество”), сравнения (“Он казался …неинтересен во всех отношениях, как множество губернских начальников”), метафора (“Он… срывался в фистулу”), лексические повторы (“и вот”, “и мальчик”, “совершенно” и т. д.), анафора (“Он был молчалив…”, “Он был худой…”). Все эти изобразительно – выразительные средства применены писателем в этом рассказе.

“Давно утвердилось мнение о Бунине как об одном из величайших стилистов в русской литературе. В его творчестве (как в прозе, так и в поэзии) ярко проявились те черты русской литературы, которые сам писатель считал “драгоценнейшими” в ней – “неуловимая художественная точность и свобода”, “образная (чувственная) память”, “знание народного языка”, “изумительная изобретательность, словесная чувственность” (6).

Среди грамматических средств выразительности, используемых Буниным в данном рассказе, можно отметить уменьшительно – ласкательные суффиксы. Если вернемся к началу работы и понаблюдаем за выписанными ключевыми словами, то сделаем такой вывод. Характеризуя мальчика и его состояние, автор во множестве применяет слова с уменьшительно – ласкательными суффиксами: “диванчик”, “тюфячок”, “уголок”, “книжечку” и т. д. А при создании двух других образов: красавицы и чиновника – таким средством выразительности автор не пользуется. Это, конечно же, передает симпатии писателя к мальчику, сочувствие ему, сопереживание с ним.

Бунин применяет еще одно грамматическое средство: для обозначения действий, происходивших в прошедшем времени, употребляет глаголы настоящего времени. “Возненавидела – притворился – стал бояться – перевели – зажил”, - читали мы, а потом переход: “сидит себе – рисует – читает - …” и так до конца. Этот прием – особенность художественной речи и помогает “оживить” повествование, делает читателя соучастником событий.

К особенностям синтаксиса можно отнести неоднократное употребление предложений с уточняющими членами предложения: приложениями, определениями, обстоятельствами (“… чиновник казенной палаты, вдовец, пожилой, женился на молоденькой, на красавице, дочери воинского начальника”, “… на диванчик в гостиную, небольшую комнату возле столовой…”, “Стелите… на полу, на том тюфячке…” и другие. Такое нанизывание уточняющих слов – особенность народной повествовательной речи.

Многократно Бунин использовал и обособленные определения. “Обособленные” - значит, здесь налицо прием инверсии. “И мальчик, от природы живой и ласковый…”, “… зажил жизнью, - неслышной, незаметной, одинаковой изо дня в день”. Также в тексте много однородных членов.

Несмотря на небольшой объем, рассказ изобилует самыми различными средствами выразительности. Это и есть живой образный язык Бунина. И этот язык “работает” на идею, на авторский замысел.

Анализ фонического уровня текста.

На третьем – фоническом - уровне анализа текстов нас будут интересовать звуки. И тут И. А. Бунин является настоящим мастером. Вот что пишет об этом А. Г. Соколов в своей книге: “Особый характер имело “звуковое” мастерство Бунина: умение изобразить явление, вещь, состояние души через звук с почти зримой силой. У него город зимой в большой мороз “весь скрипит и визжит от шагов прохожих, от полозьев мужицких розвальней” (5).И в этом рассказе Бунин остается верным себе исследователем звука. Одиночество, тоску, уединенность он передает через свистящие и шипящие звуки “С” и “Ш”. В четвертом абзаце, где описывается душевное состояние мальчика, его существование в полной изоляции, эти звуки встречаются соответственно 37 и 13 раз.

Возьмем, например, предложение и отметим все названные звуки.

“Он сам стелет себе постельку вечером и сам прилежно убирает, свертывает ее утром и уносит в коридор в мамин сундук”. Это явление аллитерациимы наблюдаем и в других предложениях, где автор рассказывает о мальчике, например, в предложении “И мальчик, от природы живой, ласковый, стал в их присутствии бояться слово сказать, а там и совсем затаился, сделался как бы несуществующим в доме” эти же звуки встречаются 20 раз.

В предложении “И мальчик, в своем круглом одиночестве на всем свете, зажил совершенно самостоятельной, совершенно обособленной от всего дома жизнью, - неслышной, незаметной, одинаковой изо дня в день: смиренно сидит себе в уголке гостиной, рисует на грифельной доске домики или шепотом читает по складам все одну и ту книжечку с картинками, купленную еще при покойной маме, смотрит в окна…” преобладает гласный звук “О” (24 раза) – и возникает ощущение “круглого одиночества”, замкнутости. А во второй части этого же предложения мы наблюдаем преобладание звуков “Э” после мягких согласных, “И” (29 раз). Именно эти звуки ассоциируются с маленьким одиноким мальчиком, вызывают теплоту, мягкость, которые исходят от сочувствующего своему герою автора. Вот так умеет играть звуком И. А. Бунин.

Проведя анализ всех трех уровней данного текста, мы увидели, что писатель использует множество самых различных средств выразительности, и все они помогают выразить идею, основную мысль рассказа. Ничего случайного и непродуманного нет у Бунина.

Заключение.

А. Г. Соколов в своей книге “История русской литературы конца 19 – начала 20 века” приводит высказывание Федора Степуна в статье, написанной в связи с получением Буниным Нобелевской премии: “Признаемся, что мы все развращены ловкостью, острословием, занятностью и интересностью современного писательства; что мы читаем невнимательно, неряшливо и приблизительно, не погружаясь в отдельные слова, а лишь скользя по ним, т.е. читаем вовсе не то что написано, а нечто лишь отдаленно на написанное похожее. Незначительные писатели, больше литераторы, чем художники, такое чтение переносят. Так как они творят “вполруки”, то их можно и читать “вполруки”. Бунин такого чтения не переносит. При приблизительном чтении от него почти ничего не остается… Читать его надо медленно и погруженно, всматриваясь в каждый образ и вслушиваясь в каждый ритм…” (5).

Мы попытались в этой работе прочитать один рассказ Бунина именно так: погружаясь в текст. И посмотрите, сколько нового мы увидели, сколько интересных открытий сделали! Можем ли мы сказать, что поняли и осмыслили рассказ до конца? Конечно же, нет. Я уверена, что мы открыли лишь небольшую толику того, что в этом произведении скрыто. Есть вероятность и того, что что-то мы растолковали неверно, не так, как хотелось бы автору.

Мы применили методы “Кластер” и “Двойной дневник”. Что это нам дало? Можно ли было обойтись традиционным анализом или комментированным чтением и достичь тех же результатов? Я с полной уверенностью скажу, что примененные методы заставляют пристальнее вглядываться в текст, внимательнее читать, изучать слово и его окружение. Заставляют также полнее узнавать творческую биографию писателя, ведь иначе трудно увидеть то, что скрыто от глаз.

Кроме дополнительных открытий в идейно – образном плане, анализ текста по этой методике является интересным и увлекательным занятием для вдумчивого читателя. Побуждает его к самостоятельной работе над произведением. А заинтересовавшись, ученик расширит круг своего чтения; не останутся без его внимания другие творения этого писателя и произведения других авторов.

Список использованной литературы.

1. Ермакова Г. А. Постижение правды, истины, красоты (Уроки литературы и развития речи в русле новых технологий). – Чебоксары, 2001.

2. Ермакова Г. А. Погружение в тайну Слова (Цели преподавания литературы и пути их достижения). – Чебоксары, 2001.

3. Бунин И. А. Рассказы.

4. Писатели о писателях. Литературные портреты. М.: Дрофа, 2002.

5. Соколов А. Г. История русской литературы конца 19 – начала 20 века. – М., 1999.

6. Бунин И. А. Избранная проза. – М., 1998.

7. Михайлов О. Н. Литература русского зарубежья. – М.: Просвещение, 1995.

К.Н. Батюшков

* * *

Есть наслаждение и в дикости лесов,

‎Есть радость на приморском бреге,

И есть гармония в сем говоре валов,

Дробящихся в пустынном беге.

Я ближнего люблю, но ты, природа-мать,

‎Для сердца ты всего дороже!

С тобой, владычица, привык я забывать

И то, чем был, как был моложе,

И то, чем ныне стал под холодом годов.

‎Тобою в чувствах оживаю:

Их выразить душа не знает стройных слов

И как молчать об них, не знаю.

Шуми же ты, шуми, огромный океан!

‎Развалины на прахе строит

Минутный человек, сей суетный тиран,

Но море чем себе присвоит?.. 

Июль — август 1819

Ф.И. Тютчев

* * *

Est in arundineis modulatio musica ripis1.

Певучесть есть в морских волнах,
Гармония в стихийных спорах,
И стройный мусикийский шорох
Струится в зыбких камышах.

Невозмутимый строй во всем,
Созвучье полное в природе, —
Лишь в нашей призрачной свободе
Разлад мы с нею сознаем.

Откуда, как разлад возник?
И отчего же в общем хоре
Душа не то поет, что море,
И ропщет мыслящий тростник?

И от земли до крайних звезд
Всё безответен и поныне
Глас вопиющего в пустыне,
Души отчаянной протест?

11 мая 1865

1 Есть музыкальный строй в прибрежных тростниках (лат.).

К.Н. Батюшков

* * *

Есть наслаждение и в дикости лесов,

‎Есть радость на приморском бреге,

И есть гармония в сем говоре валов,

Дробящихся в пустынном беге.

Я ближнего люблю, но ты, природа-мать,

‎Для сердца ты всего дороже!

С тобой, владычица, привык я забывать

И то, чем был, как был моложе,

И то, чем ныне стал под холодом годов.

‎Тобою в чувствах оживаю:

Их выразить душа не знает стройных слов

И как молчать об них, не знаю.

Шуми же ты, шуми, огромный океан!

‎Развалины на прахе строит

Минутный человек, сей суетный тиран,

Но море чем себе присвоит?.. 

Июль — август 1819

Ф.И. Тютчев

* * *

Est in arundineis modulatio musica ripis1.

Певучесть есть в морских волнах,
Гармония в стихийных спорах,
И стройный мусикийский шорох
Струится в зыбких камышах.

Невозмутимый строй во всем,
Созвучье полное в природе, —
Лишь в нашей призрачной свободе
Разлад мы с нею сознаем.

Откуда, как разлад возник?
И отчего же в общем хоре
Душа не то поет, что море,
И ропщет мыслящий тростник?

И от земли до крайних звезд
Всё безответен и поныне
Глас вопиющего в пустыне,
Души отчаянной протест?

11 мая 1865

1 Есть музыкальный строй в прибрежных тростниках (лат.).

Что сбли­жа­ет сти­хо­тво­ре­ние М. Ю. Лер­мон­то­ва с при­ведённым ниже сти­хо­тво­ре­ни­ем А. А. Блока?

Родина

Люблю отчизну я, но странною любовью!

Не по­бе­дит её рас­су­док мой.

Ни слава, куп­лен­ная кро­вью,

Ни пол­ный гор­до­го до­ве­рия покой,

Ни тёмной ста­ри­ны за­вет­ные пре­да­нья

Не ше­ве­лят во мне от­рад­но­го меч­та­нья.

Но я люблю — за что, не знаю сам —

Её сте­пей хо­лод­ное мол­ча­нье,

Её лесов без­бреж­ных ко­лы­ха­нье,

Раз­ли­вы рек её, по­доб­ные морям;

Просёлоч­ным путём люблю ска­кать в те­ле­ге

И, взо­ром мед­лен­ным прон­зая ночи тень,

Встре­чать по сто­ро­нам, взды­хая о ноч­ле­ге,

Дро­жа­щие огни пе­чаль­ных де­ре­вень;

Люблю дымок спалённой жнивы,

В степи но­чу­ю­щий обоз

И на холме средь жёлтой нивы

Чету бе­ле­ю­щих берёз.

С от­ра­дой, мно­гим не­зна­ко­мой,

Я вижу пол­ное гумно,

Избу, по­кры­тую со­ло­мой,

С рез­ны­ми став­ня­ми окно;

И в празд­ник, ве­че­ром ро­си­стым,

Смот­реть до пол­но­чи готов

На пляс­ку с то­па­ньем и сви­стом

Под говор пья­ных му­жич­ков.

М. Ю. Лер­мон­тов, 1841

Рос­сия

Опять, как в годы зо­ло­тые,

Три стёртых треп­лют­ся шлеи,

И вяз­нут спицы рос­пис­ные

В рас­хля­бан­ные колеи...

Рос­сия, нищая Рос­сия,

Мне избы серые твои,

Твои мне песни вет­ро­вые, —

Как слёзы пер­вые любви!

Тебя жа­леть я не умею

И крест свой бе­реж­но несу...

Ка­ко­му хо­чешь ча­ро­дею

Отдай раз­бой­ную красу!

Пус­кай за­ма­нит и об­ма­нет, —

Не про­падёшь, не сги­нешь ты,

И лишь за­бо­та за­ту­ма­нит

Твои пре­крас­ные черты...

Ну что ж? Одной за­бо­той боле —

Одной сле­зой река шум­ней,

А ты всё та же — лес, да поле,

Да плат узор­ный до бро­вей...

И не­воз­мож­ное воз­мож­но,

До­ро­га дол­гая легка,

Когда блеснёт в дали до­рож­ной

Мгно­вен­ный взор из-под плат­ка,

Когда зве­нит тос­кой острож­ной

Глу­хая песня ям­щи­ка!..

А. Блок

Сопоставьте стихотворение А. Т. Твардовского «Когда пройдёшь путём колонн…» с приведённым ниже стихотворением В.С. Высоцкого «Давно смолкли залпы орудий…». Что сближает лирических героев этих стихотворений?

* * *

Когда пройдёшь путем ко­лонн

В жару, и в дождь, и в снег,

Тогда поймёшь,

Как сла­док сон,

Как ра­до­стен ноч­лег.

Когда путём войны пройдёшь,

Ещё пой­мешь порой,

Как хлеб хорош

И как хорош

Гло­ток воды сырой.

Когда пройдёшь таким путем

Не день, не два, сол­дат,

Ещё поймёшь,

Как дорог дом,

Как отчий угол свят.

Когда — науку всех наук —

В бою по­стиг­нешь бой, —

Ещё поймёшь,

Как дорог друг,

Как дорог каж­дый свой —

И про от­ва­гу, долг и честь

Не бу­дешь зря твер­дить.

Они в тебе,

Какой ты есть,

Каким лишь мо­жешь быть.

Таким, с ко­то­рым, коль дру­жить

И друж­бы не те­рять,

Как го­во­рит­ся,

Можно жить

И можно уми­рать.

А. Т. Твар­дов­ский, 1943

* * *

Давно смол­ка­ли залпы ору­дий...

Давно смолк­ли залпы ору­дий,

Над нами — лишь сол­неч­ный свет.

На чём про­ве­ря­ют­ся люди,

Если войны уже нет?

При­хо­дит­ся слы­шать не­ред­ко

Сей­час, как тогда:

«Ты бы пошёл с ним в раз­вед­ку?

Нет или да?»

Не ухнет уже бро­не­бой­ный,

Не быть по­хо­рон­ной под дверь,

И ка­жет­ся — всё так спо­кой­но

И негде рас­крыть­ся те­перь...

При­хо­дит­ся слы­шать не­ред­ко

Сей­час, как тогда:

«Ты бы пошёл с ним в раз­вед­ку?

Нет или да?»

Покой толь­ко снит­ся — я знаю,

Го­товь­ся, дер­жись и де­рись:

Есть мир­ная пе­ре­до­вая —

Беда, и опас­ность, и риск.

При­хо­дит­ся слы­шать не­ред­ко

Сей­час, как тогда:

«Ты бы пошёл с ним в раз­вед­ку?

Нет или да?»

В полях обез­вре­же­ны мины,

Но мы не на поле цве­тов,

Вы по­ис­ки, звёзды, глу­би­ны

Не сбра­сы­вай­те со сче­тов.

По­это­му слы­шим не­ред­ко,

Если при­хо­дит беда:

«Ты бы пошёл с ним в раз­вед­ку?

Нет или да?»

В. С. Вы­соц­кий, 1968