Евстафьева Татьяна Юрьевна

О себе

"Эстрадная студия ФантаZёры основана в 2010г. Воспитанники студии осваивают сложный синтетический жанр эстрадного искусства, объединяющий три направления: хореография, вокал, актерское мастерство. Класс эстрадного вокала включает в себя групповые или ансамблевые занятия, музыкально одаренные дети попадают в класс сольного вокала. На уроках хореографии дети осваивают азы классического танца и знакомятся с различными направлениями современной хореографии. Уроки актерского мастерства позволяют детям раскрыть внутренний творческий потенциал и приобрести актерские навыки.
Мы стремимся вырастить яркую, гармоничную, творчески раскрепощенную личность, умеющую сочетать все три вышеозначенных направлениях

Книги, которые сформировали мой внутренний мир

1. Михаил Булгаков «Мастер и Маргарита»


2. Александр Пушкин «Евгений Онегин»


3. Федор Достоевский «Преступление и наказание"

4. Лев Толстой «Война и мир»


5. Антуан де Сент-Экзюпери «Маленький принц»


6. Михаил Лермонтов «Герой нашего времени»


7. Илья Ильф, Евгений Петров «Двенадцать стульев»


8. Джордж Оруэлл «1984»


9. Габриэль Гарсиа Маркес «Сто лет одиночества»
 

Мой взгляд на мир

Жизнь пронесется, как одно мгновенье,
Ее цени, в ней черпай наслажденье.
Как проведешь ее — так и пройдет,
Не забывай: она — твое творенье.
Коль день прошел, о нем не вспоминай,
Пред днем грядущим в страхе не стенай,
О будущем и прошлом не печалься,
Сегодняшнему счастью цену знай!
Коль можешь, не тужи о времени бегущем,
Не отягчай души ни прошлым, ни грядущим.
Сокровища свои потрать, пока ты жив;
Ведь все равно в тот мир предстанешь неимущим.
Не бойся козней времени бегущего,
Не вечны наши беды в круге сущего.
Миг, данный нам, в веселье проведи,
Не плачь о прошлом, не страшись грядущего.
Как хочется сказать хорошие слова… Пусть снег идет, а с ним и обновленье. Что жизнь прекрасна и добра!
Цени все эти милые мгновенья! Ведь из таких мгновений наша жизнь. И если верим мы в такое чудо…
Душа поет, и сердце рвется ввысь… И не страшна нам злая вьюга! Не существует зависти и лжи.
А лишь покой, тепло и вдохновенье. Мы на земле для счастья и любви!
Так пусть продлится этот миг свеченья!

Мои достижения

Моё портфолио

Лучше вовсе не знать, чем знать плохо то, что знаешь.  Рафаэль Санти.

«Самое интересное для меня – человек. Ужасно люблю, когда настроишь кого-нибудь на музыку.

*

«В поэзии все образы заменимы», — говорили Маяковский, Пастернак. Так и в музыке. Можно об одном и том же разно говорить. И то и другое может быть закономерно. Надо лишь знать, о чем говорить.

*

Полезно каждый день читать Пушкина, Чехова, писателей, чей язык лаконичен, прост и выразителен.

*

Сентиментальность возможна в искусстве лишь в моменты стилизации, например для изображения пастушеской идиллии, а вообще считаю недопустимой.

*

Если у пианиста нет достаточно фантазии, пианистической техники звука, очень полезно прибегать к сравнению с инструментами оркестра.

*

Каждый музыкант должен быть прежде всего дирижером.

*

Фортепианное произведение – партитура, и нужно ее разбирать. Дирижер сам не играет, а только «машет», а пианисту приходится все делать.

*

Аккомпанемент играть точно, как хороший дирижер, у которого партитура в голове, а не голова в партитуре.

*

Диалектика должна быть во всем. Большую сложность для исполнителя представляют противоречия в различных редакциях. Есть много редакций произведений Баха. Надо на основании тщательного изучения дать свое толкование.

*

Все редакторы пишут по-разному. Только старые доктринеры могут утверждать, что играть надо так, а не иначе.

*

Некоторые педагоги утверждают: можно только так играть, а не иначе. Это скверная хрестоматия.

*

Для учеников полезно знакомство с различными точками зрения. В споре рождается истина.

*

Всякое интеллектуальное сочинение можно исполнять на разные манеры. А такое произведение, как «Осенняя песня» Чайковского, не сыграешь на четыре манера, «осеннее» настроение все равно будет доминировать.

*

В музыке все имеет большое значение. Подумайте о мелких нюансах. Они очень важны. Не делайте ничего против автора и помните, что, как говорил Л. Толстой, в искусстве «чуть-чуть» — важно.

*

Хочется, чтобы вы просто немножко заставляли себя верно сыграть и чтобы сначала и до конца была одна линия, в которой ничего одинакового нет. Сияющую торжественную часть играешь то piano, то forte «для удобства», но неизвестно почему. Неверно позволять себе играть не то, что написано. {Шопен. Первая баллада.}

*

Необходимо уметь обобщать все изменения темпа, не терять единства темпа, все приводить к общему знаменателю. Сколько украли, столько и отдайте господину Времени. Никто не пользуется моими советами продирижировать все произведение (с грустью говорит}. Не обязательно махать, но можно и помахать.

*

Каждая йота темпа приносит или пользу или вред. Надо найти нужный темп и сохранить его точно. Неподходящий темп искажает музыку. Надо уметь играть, выполняя точно и вместе с тем делая тонкие изменения. Рахманинов умел в самых строгих ритмических местах делать чуточку rubato, отчего все оживало. Не спешить. Чуть поспешишь – музыка перестанет говорить.

*

Очень быстро и неясно. Все сливается. Возьми метроном – хоть печальный продукт, но полезный.

*

Как будто хорошо, но кипятитесь, и грязно получается, значит, плохо, слишком игриво, даже не по-женски, а по-дамски. Еще раз помедленнее, чтобы все звучало.

*

Когда не уверен в темпе, можно найти нужный темп, проверяя по движению шестнадцатых, вообще мелких длительностей.

*

Душенька! Надо уметь устанавливать правильный темп и владеть rubato. Только чтобы не было rubato, которое расшатывает.

*

Самое полезное – поиграть в замедленном темпе, делая все оттенки. Владение временем очень важно. Иногда все убивается недостаточным владением временем.

*

Ругают Рихтера за то, что он слишком медленно играет, правда написано allegretto, но быстрее получается пошловато. Ученики боятся, что медленно будет скучно, и ускоряют – получается вдвое скучнее. [Бетховен. Девятая соната, вторая часть]

*

Рефлекс!.. Короткие ноты возбуждают рефлекс быстроты, длинные – медленной игры.

*

Даже у Скрябина хороший музыкант всякое ускорение компенсирует замедлением, в целом получается «золотое сечение».

*

Главное, чтобы не было суетливо, не спешить, иначе получится швейная машина. Допускаю рабочий день, но не швейную машину. Есть опасность из сонаты сделать этюд. Не увлекаться быстротой темпа, помнить, что здесь 4/4, а не alla breve [Бетховен. Двадцать первая соната]

*

Во всех скерцо – любое скерцо, даже бетховенское – считайте четыре такта, как один, и вы не потеряете чувство ритма, — это помогает чувствовать фразу.

*

Надо учиться у С. Рихтера делать ritardando и accelerando. Никто не скажет, что оно есть, а оно есть.

*

В каждой каденции должна быть ясна структура: ускорение, замедление. Несмотря на импровизационный характер структура должна быть ясна.

*

Когда над нотой указано staccato, то, как правило, половина длительности выдерживается, то есть вместо четверти звучит восьмая.

*

Чтобы преодолевать трудности legato, надо следить за движением пальцев.

*

Недостаточное legato – это отсутствие техники.

*

Когда имеешь, что сказать, необходима большая техника. Техника решает все.

*

Чем больше дарование, тем больше техники требуется.

*

Никто из больших пианистов не сидит скрючившись. Всякая мелочь играет роль.

*

Согнувшись играть как будто легче, но это только кажется: нет разгона.

*

Меня увлекают хорошие движения, а бывает, что за прекрасными движениями и ничего нет, души, духа не хватает.

*

Сначала искать образ, потом двигательные ощущения.

*

Всякие лишние движения уродуют музыку. Одинаковые жесты вызывают одинаковую звучность.

*

Никогда не толкай рояль от себя. Горовиц говорил, что существуют три удара: перпендикулярный, от себя, к себе. Допускаю только третий.

*

Главная задача в исполнении аккордов: добиваться ровности звуков и усиления только того звука, который нужен. Полезно играть упражнение: взять десятью пальцами аккорд и выделять по очереди все звуки.

*

При игре piano – точное движение без шлепков сверху, после того как ухо уже насторожилось.

*

В репетиции лучше менять пальцы, чтобы не сливались звуки.

*

Piano у вас, как хороший швейцарский сыр, — одни дырки!

*

Не всякое crescendo есть возбуждение.

*

Верю Швейцеру – он знаток Баха.

*

Баховская музыка свежее, чем серийная. Играть Баха бесчувственно – святотатство. У Баха нет чувствительности, но есть человечность.

*

Мы играем не на том инструменте. Надо или на органе или на клавесине. Фортепиано – трагедия для Баха. На органе не надо думать, как звук кончается, он за нас сделается, а здесь, на нашем инструменте, надо звук создавать. Нужно быть верным Баху, но верным и нашему инструменту. Мы, пианисты, должны все время лавировать.

*

Бах в редакции Бузони, первый том «Хорошо темперированного клавира» интересен с точки зрения замечаний о пианистической технике. Второй том – много интересных соображений о композиционных приемах. Читать примечания Бузони к прелюдиям и фугам полезнее всяких методических трудов.

*

Бах, Моцарт использовали богатство артикуляционное. Здесь артикуляция играет важную роль. Многое зависит от эпохи, инструмента.

*

Душечка, необходима точность и динамическая и агогическая! Больше разнообразия в звучании, точнее выполняй forte, mezzo forte, piano, рассчитывай ritardando, более связно играй басы. Могут быть допустимы многие варианты в исполнении, но есть вещи недозволенные – их надо чувствовать. [Бетховен]

*

Годовский говорил пятьдесят лет назад: «Да! Это можно было написать, когда не было телеграфа, телефона, электричества». [Бетховен, Седьмая соната, вторая часть.]

*

Вот яркий пример преклонения перед Бетховеном. Один довольно известный скрипач каждое утро, прежде чем играть произведения Бетховена, повторял: «Прости, святой Людовик, что я прикасаюсь к Тебе своими грешными руками». И доли этого благоговения нет часто у исполнителя, хотя это так нужно.

*

Очень высокая музыка, в чем-то близкая к позднему Бетховену. [Шуман. Фантазия]

*

Слишком большая нервозность может быть иногда допустима при исполнении Скрябина или Рахманинова, но не Шумана. Другая крайность: не играйте слишком деловито. Играете, словно доклад делаете. Звуковая картина не удовлетворяет, не хватает проникновенности.

*

В то время, как Шопен – замечательный пианист, Шуман – прекрасный музыкант, но не играющий, с плохими руками. Чудесная музыка его сама за себя говорит. Но путь передачи содержания должны найти сами исполнители.

*

Мелизмы не так выразительно. У Чайковского и Шумана могло бы быть выразительно у Шопена – нет. Ты немного по-баховски играешь, выделяешь подголоски. Это уже не Шопен. Не ставить точки над «и», это можно у Регера, даже иногда у Бетховена, но у Шопена нельзя!

*

Общее явление для исполнителей всего мира – труднее всего передать тонкость Шопена, изящество Моцарта.

*

Особенности Шопена – перламутровые краски.

*

Шопен всегда элегантен.

*

У Шопена не было силы, как у Рахманинова и Флиера, но все выходило.

*

Замечательное произведение. Не понимаю Бузони, который пишет жене: «Как плохо сочинена эта баллада!» Непонятно! Больше подъема, тем более что это – единственная радостная баллада. Конец торжественный, ликующий. Все остальные баллады трагичны. Играть более проникновенно, не допуская однообразия. [Шопен. Третья баллада.]

Шопену не свойственна листовская помпезность. Deciso, а не pomposo. Шопен презирал помпу.

*

«Дон Жуан» и «Фигаро» Моцарта-Листа – замечательные вещи, но какие-то выставочные витрины, а войдешь в магазин – нет ничего. Моцарт будет жить в веках, «Дон Жуан» и «Фигаро» Листа сделаны замечательно, но…

*

Пышность, многословие в сравнении, например, с Бетховеном. У Бетховена пять скромных нот, у Листа было бы…[Генрих Густавович показывает через всю клавиатуру пассаж.]

*

Характерная черта Листа: точно все обозначает в нотах, включая педаль. Лист тонко делает контрасты, основанные на противопоставлении тональностей.

*

У Брамса нет тонкости шопеновской или шумановской, но есть своя – брамсовская.

*

Александров, Метнер всё подробно излагают, Брамс очень скромен – только намеками.

*

Терпеть не могу «Наварру» Альбениса, ведь это же салонная музыка! Другое дело де Фалья – это настоящая испанская музыка.

*

Педаль, педаль, педаль! Эта педаль здесь придает особый оттенок прозрачности, тумана и отдаленности. Попробуйте играть без педали – это получается здесь, рядом, под носом, близко, грубо. А должно быть… Вы не имели счастья видеть Неаполитанский залив? Это совершенно необычайное зрелище: понимаете, туман, все окутано дымкой, и все идеально прозрачно, все видно до мельчайших подробностей, все голубое, прозрачное. Педаль – это листовская педаль. Выполнить ее всю до точности. Она играет огромную роль. Педаль вуалирует левую руку, для правой – не имеет значения, так как высокий регистр. [Лист. Испанская рапсодия.]

Ты уж слишком профессорскую берешь педаль, слишком сухо…

*

Педаль правильная никогда не пишется. Дядя А. Иохелеса, Гельман, – рыцарь педали, но никакие труды не помогут без слуха.

*

Передержали! Есть певцы, которые вопреки здравому смыслу тянут ноту, сколько возможно, на радость и восторг девушек. [Шопен. Первая баллада, вступление]

*

Надо не формально, умом, а так, чтоб вглубь проникать, до конца. Учитесь у итальянских певцов умению посылать звук. У вас, многих, piano какое-то сиплое, расплывчатое.

*

Счастливые вы, струнники [обращаясь к присутствующей в классе Н. Гутман], у вас есть вибрация. На нашем инструменте невозможна вибрация, но ее надо преодолеть. Короткий звук на рояле – это несчастье, но его надо преодолеть.

*

Стараться добиться в мелодии подобия вибрации, которая есть у скрипачей, а у нас нет. Иногда полезно послушать хорошего скрипача.

*

Пианисту играть произведения Шопена и Дебюсси легче, чем Шумана и Равеля.

*

У тебя фортепианная игра, а не Дебюсси. Если не хватает чутья, то надо точно рассчитать.

*

Много целотонной гаммы. В середине пятитонная китайская гамма, а все-таки хорошо. Си-бемоль только на педали там, где оно держится три такта. Нельзя все топить в целотонной гамме. Дать воздух, не одну только воду. Фермату в конце делать меньше. [Дебюсси. Паруса.]

*

Хорошо, что в ре-миноре. Это не могло быть в другой тональности. Гениальная штука. Замечательные гармонии. Начало надо играть выпуклее, вторую фразу сделать diminuendo. Беречь звук, играть собранной рукой, поглубже, певуче. Близкий нежный звук, но такой, чтобы тянулся на четыре версты. В такое медленной пьесе иногда расхолаживаешь своим видом. Я иногда из деликатности не говорю о посадке, но иногда – треск! – терпение лопается. [Дебюсси. Шаги на снегу]

*

Это пародия. Вспомните Диккенса «Записки Пиквикского клуба». Это не серьезно. Не надо слишком много сил. Нужно играть немного небрежно a’tempo — элегантно, но без нежности. Помнить, что комическое в неожиданности. Не слышно иронии. [Дебюсси. Менестрели.]

*

Когда Бузони играл, знакомые говорили: утонченный звук. Играл очень громко и в то же время не выстукивал.

*

Бузони был очень высокого мнения о себе как о композиторе, мне кажется, неоправданно. Считал, что Лист лучше как пианист, а не как композитор. Бузони был помешан на контрапункте, чего не было у Листа.

*

Как музыка живописует море! В тысячу раз лучше всякого Айвазовского. Не мятеж, а роковая чаша смерти. [Скрябин. Вторая соната.]

*

Асмус говорил (он слышал Скрябина): «влажный звук». Я говорю: и прозрачный. Звезды видны сквозь деревья. [Четвертая соната.]

*

В Скрябине и так достаточно «грязно», не стоит «угрязнять» еще. Труднее всего, чтобы было ясно. Колотите ужасно! Разве это красиво? Поиграйте дома благородным звуком!

*

Нельзя все одинаково греметь, не отличая важного. Музыка Скрябина совсем не истерична, правда, многие истерички делают ее истеричной.

*

Добиваться красивого мягкого звука, чтобы преодолевать жесткость музыки – тут в музыке много жесткости. Надо ловить моменты лирические и ценить их на вес золота. Когда такие сложные гармонии, нужно лучше чувствовать основу. Пятые пальцы – кондукторы, как говорил Антон Рубинштейн «рама». Надо, чтобы слышно было и нижнего кондуктора. [Прокофьев. Седьмая соната, вторая часть.]

*

Думайте во время исполнения не о себе, а о музыке и композиторе.

*

Верьте автору: каждое слово композитора приближает к пониманию.

*

Уметь прочесть весь текст, все написано в нотах. Верьте Листу, это он все писал, а не какой-нибудь доморощенный редактор. А он знал, что делал.

*

Исполнителя как самодовлеющего нет. Нужно все передать, что есть в нотах.

*

Когда неясна мысль, играют то, что выходит, а не то, что нужно.

*

Мы часто играем то, что выходит, а не то, что хотим. Значит, плохо хотим.

*

Композитор пишет одну сотую того, что надо исполнять, а вы и этого не выполняете.

*

Некоторые, даже способные ученики, не понимают композиционной стороны. Пьеса разваливается, если нет понимания формы.

*

Трудно и важно реализовать в звуках все, что глаз видит в нотах. Вспомните роман Т. Манна «Доктор Фаустус», то место, где музыкант входит в комнату, издали видит ноты и говорит: «Что за гадость!»

*

Шопен говорил ученикам: верьте себе, говорите, что хорошо, будете играть лучше. Если разозлиться, что плохо, и сыграть лучше – это другое дело.

*

Почему так играете? От равнодушия. Вы поняли буквально, но не по существу.

*

Некоторые играют: нет истины, все дозволено. Не люблю этой манеры. [Юдина играет вместо двух forte два piano. Зачем?]

*

Романтическое искусство уходит из жизни современника. Это закономерно, это меня не радует, но это факт.

*

Чтобы быть хорошим художником, надо воображать то, чего нет

Портфолио: