Рассказ "Дневник медсестры"

Горбачева Тамара, 14 лет

 МБОУ «Ильинская основная школа»

Нижегородская область,

Городецкий район, п. Ильинский

                                                            Название рассказа «Дневник медсестры»

Руководитель: Хлюстова Марина Равильевна

Дневник медсестры

Когда началась война, мне было 18 лет. Я училась в медицинском институте, была гордостью родителей. Строила грандиозные планы на будущее, хотела добиться успеха. Никто не ожидал, что в один прекрасный летний день жизнь всех перевернётся с ног на голову, и я потеряю почти все, что мне было так дорого...

На передовой.

1941 год. 27 августа.

- Папа, это же опасно! Не надо тебе на фронт, ты очень стар, - говорила я, заранее зная, что отговорить отца не получится, но попытаться можно было.

 - Ты не можешь мне указывать! - пылко отвечал папа.

Мама не решалась вступать в наш диалог и просто наблюдала со стороны.

- Но папа...

 - Елизавета! Прекрати немедленно.

- Тогда я тоже иду на фронт! - прикрикнула я и выбежала из квартиры. Слёзы текли по моим щекам, я представляла, что будет дальше, но всё-таки надеялась на лучшее.

1941 год. 6 ноября.

Я прошла курсы медсестёр, мне было это не сложно, так как я уже закончила несколько курсов медицинской академии. Сегодня меня наконец отправляют на фронт. Поезд отправлялся в 9:45, я собрала некоторые вещи и пошла на вокзал. Было всего 10-15 девушек, которые прошли курсы и отправлялись вместе со мной на передовую. Вскоре мы уже были на месте.

- Да не бойся ты так, всё будет хорошо, - успокаивала меня девушка, увидевшая мое лицо. Она некоторое время уже работала и показывала нам, как тут всё происходит.

- Тут находятся приборы, а тут палаты... - говорила она, но я пропускала все мимо ушей: все думала о папе. Он уже писал нам, что у него дела идут отлично, и фронт двигается на север.

1941 год. 12 декабря.

- Девочки, быстрей! Тут раненые! - крикнула нам главная медсестра - Виктория Романовна. К нам в госпиталь попали несколько десятков русских солдат, пострадавших в недавнем бою, который проходил совсем рядом. В этом госпитале часто искали спасения люди, приходившие сюда с поля  боя, доходившие из разрушенных домов, от упавших самолетов.

Но в этот раз все оказалось намного страшней. Медсестёр не хватало, я в первый раз находилась в такой экстремальной ситуации, но страх куда-то исчез, и я побежала на помощь. Многие были тяжело ранены, они кричали от боли…

Я подошла к кровати, где лежал совсем молодой парень, у него были осколки в ноге и руке. Осторожно, как нас учили на курсах, я стала вынимать их специальными щипцами, слушая тяжелое дыхание. Я быстро управилась и хотела перейти к следующему человеку, но меня схватили за рукав халата.

- Постой, скажи мне… - тяжело проговорил парень, - я.. выживу..? - я опешила от такого вопроса. В его глазах было столько печали.

- Да.. Конечно! Мы сделаем все возможное, не переживайте, - ободряюще сказала я, надеясь успокоить человека. За тот день я не успевала даже присесть, людей было, правда, много. Когда все закончилось, мне удалось прилечь, был уже вечер. Я прикрыла глаза и не заметила, как уснула.

- Скорей, нужна помощь! У него оказалась еще осколки! Елизавета, ты не уследила! - слышала я сквозь сон, когда до меня дошёл смысл слов, я вскочила с кровати. - Что случилось? - ошарашено спрашивала я.

- Он… умирает… У него осколки во внутренних органах, сильное кровотечение, он не выживет. - Меня будто окатило холодной водой. Я подбежала к тому парню, который спрашивал меня, выживет ли он. На моих глазах показались слезы. Я не знала, что делать, просто присела на его кровать и взяла за руку, так как он весь дрожал.

- Отправь это письмо, пожалуйста… - хрипло говорил он, - не смей винить себя…- успокаивал уже он меня, когда видел мои слезы. Но это не правда. Во всем виновата я…

1942 год. 2 января.

После того случая, я долго не могла прийти в себя, я каждый день вспоминала его грустные глаза.. Письмо, которое он мне дал, было адресовано его родителям. Я пообещала себе, что больше никогда не допущу подобных ошибок.

Меня перевели в небольшой стрелковый полк, так как я показывала хорошие результаты. В этой бригаде была я и еще несколько женщин, постарше меня, делившиеся со мной опытом. Мы двигались ближе к Германии, но и фашистские войска не отступали. Когда мы шли, видели сгоревшие деревни, было страшно и тяжело видеть это. Еще встречалось много усопших людей... Их даже не хоронили..

1942 год. 15 февраля.

- Фашисты впереди! - крикнул кто-то. Я оцепенела. Сразу начались взрывы и стрельба. Я быстро легла в окоп. Достав гранату из сумки, я долго смотрела на неё, думая, как будет поступить правильней. Я встала и побежала вперёд, натыкаясь на уже умерших людей. Видела, как не равны силы и что немцы уже убили половину нашего, и так небольшого, полка. Я уносила людей с поля боя, пока они были еще живы, оказывала им помощь, но все равно не спасла всех. Немцы были тоже ранены, но долго держались. Когда уносила еще человека, сзади меня послышался взрыв, я быстро легла в окоп, но осколки все равно попали в меня.

Не нужно терять сознание! Я еще нужна людям! Я бросила гранату в сторону фашистских солдат, и вскоре стрельба прекратилась. «Господи, помоги мне выжить, я еще нужна миру,» - мысленно проговорив, блаженно закрыла глаза. Когда только открыла глаза, повсюду был дым. Я на ощупь пошла вперёд, натыкаясь на уже умерших людей. Услышав чьи-то стоны боли, побежала на звук. Это оказался Никита - молодой солдат, который был довольно хорош в военном деле. Его нога вся кровоточила. Быстро сориентировалась и достала из своей сумки иглу с нитками. Убрав кровь бинтом, начала зашивать глубокую рану, заранее проверив, нет ли в ней инородных тел. Недалеко отсюда находился госпиталь, поэтому я попросила Никиту подождать и пошла смотреть, кому еще нужна помощь. Еле дышавшая медсестра Ольга лежала посреди поля.

- Я пыталась их спасти… Помочь им… Но у меня не вышло… - тихо шептала она.

- Оля! Что случилось?

- Я бросила гранату в немцев, но не попала. Они все умерли.

- Кто умер?

- Весь наш полк… Вроде все…

- Не закрывай глаза, Ольга! Я помогу тебе! - все ее руки были в крови.

 - Нет! Уходи отсюда, пока сама жива!

- Я не уйду, - твёрдо и четко сказала я, уходя искать помощь и живых людей. На поле боя, и правда, остались только мертвые люди. По моим щекам текли слезы. Я ничего не могла исправить. Когда я пришла обратно к Оле, она лежала, не двигаясь. И не дыша…

- Нет! Ольга! Я не справлюсь одна, нет… Не бросай меня… - я осела на землю плача. Но нужно было идти дальше. Я нашла Никиту там же, где и оставила. Взяла его под руки, помогая встать и идти. Я не знала, что случилось с людьми, которых я выносила с поля боя, надеюсь, они дошли до госпиталя. Раны, из-за осколков, попавших в меня, сильно кровоточили и болели, я взяла из сумки бинт и перемотала им самые глубокие раны, перед этим, разумеется, вытащив осколки. Мы с Никитой ориентировочно шли в ближайший госпиталь. Уже темнело, когда на холме увидели горящие огни окон. Мы переглянулись и пошли туда. Оказалось, что это оставшийся дом, удивительно, что фашисты не сожгли его, да еще и оставили там людей. Вокруг было пепелище, видимо, остальные дома все-таки сожгли. Мы вежливо постучали, и дверь нам открыла женщина, лет сорока, с ужасом в глазах.

- Здравствуйте, мы из стрелкового полка, единственные выжившие, можно ли нам войти и переночевать у вас? – мягко спросила я, стараясь не пугать ее.

- Да, конечно, проходите, - заметно расслабившись, ответила она.

Мы вошли и увидели уютный дом. Справа от входа стояла печь, левее стол и угол с иконами, где горела лампадка. На скамье сидела девочка, явно не понимающая, что происходит и почему какие-то незнакомцы входят в их дом.

- Алена, это наши гости, не переживай.

- Здравствуй, меня зовут Лиза – я медсестра, это Никита – он солдат, - представилась я.

- Я Дарья, а это моя дочь Алена, я подготовлю для вас кровать, вы можете выйти во двор, там есть колодец, если вам нужно.

- Да, спасибо, Вы очень добры, - благодарил Никита.

- Мне не сложно. Ой, у вас кровь, срочно идите и промойте водой.

Я пошла туда, куда направила Дарья, Никита пошел за мной. Я аккуратно посадила его на лавочку, в ведро налила воду, и сняла повязку на его ноге. Промыла рану, которая даже не гноилась, что радовало. Я отправила его обратно в дом, сказав, что дальше справлюсь сама. Развязав бинты, которые

были на моих руках, увидела, что в моем случае все не так хорошо, как у Никиты. Вся рана гноилась и кровоточила. Я попыталась перевязать ее посильней, чтобы остановить поток крови, но вскрикнула от боли. Во двор вышла Дарья, изумленно смотря на рану.

- У тебя глубокая рана, нужно наложить повязку, чтобы не было заражения, подожди, я сейчас, - сказала она и ушла обратно в дом. – Вот, это специальная ткань, смоченная в растворе, так лечили моего брата, когда он однажды сильно поранился.

Я не слышала о таком методе лечения, но доверилась женщине и пошла спать.

На следующее утро моя рана, на удивление, уже не кровоточила и значительно меньше болела. Мы поблагодарили Дарью за ночлег, но нам надо было идти дальше.

Вскоре мы все-таки дошли до госпиталя, где нам оказали помощь, так как раны еще не прошли. Я написала письмо домой. И через какое-то время мне пришел ответ:

«Здравствуй, Лиза. У меня все хорошо, рада, что ты проявляешь такую смелость на фронте. Но твой папа… Мне недавно прислали повестку… Он числится без вести пропавшим…»

Слезы потекли по моему лицу.

- Что случилось? – спросил меня Никита, с которым за последнее время я подружилась. – Лиза?

- Мой папа… Он числится без вести пропавшим… - отрешенно ответила я. – Я должна его найти! – резко вскочив, сказала я, но со стоном боли села обратно, так как моя рука еще болела.

- Не нужно торопиться, послушай, все будет хорошо, - сказал он, глядя мне в глаза. Он обнял меня и успокаивающе гладил по волосам, также делала и моя мама, когда я в детстве ударялась или получала плохую оценку, что заставило меня плакать еще сильней. Я хочу домой…

1942 год. 25 февраля.

Сегодня меня наконец отправят домой, в так называемый отпуск за отвагу в бою и проявленную смелость. На самом деле во мне бурлили смешанные чувства: с одной стороны - я встречусь с мамой и узнаю подробней про отца, но с другой - я должна помогать людям, для этого я приехала сюда. Никита говорил, что мне и правда стоит отдохнуть, поэтому я все же согласилась. Мы ехали на машине долгое время, но вдруг сверху послышался свист бомб. Я быстро выбежала из машины и прыгнула в еще не растаявший снег. Водитель не успел среагировать. Бомба упала прямо в машину. Она взорвалась. «Спасибо, Господи, что даешь мне шансы на жизнь», - подумала я. Мне пришлось идти пешком до своего родного города, до которого, по моим расчетам, оставалось недалеко. Вдруг вдалеке я увидела дымок из трубы, которая была почти полностью зарыта в снег. Я осторожно пошла туда. Там была маленькая дверь, ведущая под землю, как в погреб. Прислушиваясь, я услышала только шорохи и чье-то тяжелое дыхание. Я достала из своей сумки ножик, на всякий случай. Открыв дверь, я была готова упасть в обморок от увиденного.

- Папа…- он удивленно смотрел на меня, явно не ожидая увидеть меня.

Но быстро отойдя от шока, подошел и обнял меня.

Неописуемую радость испытала я впервые за столько дней. Я нашла его! Папа рассказал мне, что его полк, который был намного больше того, в котором служила я, потерпел поражение. Его нашла какая-то медсестра и оказала помощь, но потом и она ушла. Папа остался совсем один и пошел, ориентировочно, в сторону дома, находя при этом несгоревшие дома деревушек. Он рассказал, какие добрые люди живут на нашей земле, что всех нас сплотила эта война, и как бы то ни было, мы становимся только сильней, преодолевая все неприятности.

1942 год. 5 марта.

Мы с папой дома. Как постарела моя молодая мамочка. Как хорошо дома. Раны зажили. Мне удалось выполнить наказ бойца – письмо домой к нему я отправила. Но долго отдыхать нет времени – снова на фронт, снова на передовую. Родители меня понимали. Отдохнем после ПОБЕДЫ!