Сочинение на конкурс "Книга в моей жизни"

-Ребята, назовите известных вам составителей словарей русского языка.

 Так начался первый урок в первый учебный день. Мы разом взметнули руки и, несмотря на страстные призывы учительницы соблюдать дисциплину, вслух стали выкрикивать фамилии известных лингвистов:

-  Ожегов!

-  Даль!

- Ушаков!

Собственно, на этом и закончился общий порыв. Мы так же дружно замолчали, как минуту назад страстно пытались продемонстрировать друг другу свою эрудицию.

- А кому из вас знакомо имя филолога Олега Николаевича Трубачева?

      Реакцией на вопрос стало гробовое молчание. И все же через некоторое время оживление возобновилось: нам хотелось общения. Никто уже не пытался дать правильный ответ, просто хотелось своим окрепшим за лето голосом заявить: «Вот он я. Вы меня не забыли?»

- По-моему, это писатель?

- Вроде бы поэт?

- А, по-моему, он сказки писал…

- Ну что ж,- остановила наш порыв Анна Ивановна,- как гласит русская пословица: «Не стыдно не знать, но стыдно не учиться». Сегодня мы с вами познакомимся с нашим земляком, ведущим ученым – языковедом, одним из авторов многотомного «Этимологического словаря славянских языков» Олегом Николаевичем Трубачевым. Но сначала я бы хотела узнать,  какие книги вы прочитали летом.

     Тут почти все мои одноклассники пригнулись к партам, прикрылись учебниками, постаравшись стать как можно незаметнее для зорких глаз учителя.

- Ну что ж, подвела итог Анна Ивановна. – Признаться, я ожидала большего количества увлеченных читателей. Тогда самое время познакомиться со статьей Олега Николаевича Трубачева, в которой он рассказывает о той роли, которую сыграли в его жизни книги. И, если  хоть у одного из вас под впечатлением от исповеди великого ученого изменится отношение к литературе, я буду считать, что сегодняшнее занятие прошло не зря.

Статью мы читали самостоятельно, с пометами на полях. Прием в нашем классе отработанный. Но в этот раз я забыл о пометах и, углубляясь в чтение, вспоминал самые яркие события своего раннего детства.

       Зимы на Камчатке суровые с обильными снегопадами. Мы с дедом вваливаемся на порог как два снеговика: живого места нет.

- Батюшки, - всплескивает бабушка руками. Нет, вы посмотрите на них  - одни глаза блестят. Неужели нельзя было веничком на пороге отряхнуться?  Сколько сырости в дом принесли! Вот уж действительно: что старый, что малый. Ну да ладно, мойте руки быстрей. Пироги стынут.

     На столе два огромных противня с пирогами. Посредине – самовар, в котором, как в зеркале, отражаются наши разгоряченные лица.

- Деда, а после ужина почитаем? – спрашиваю, глядя в дедушкины глаза, скрытые за толстыми стеклами очков.

- С бабушкой договаривайся, - лукаво улыбаясь,  отвечает дедуля. Мне вообще-то было велено дров к завтрашнему наколоть.

- Ну, бабулечка, у нас же есть немножко дров! Мы с дедулей завтра пораньше встанем и наколем целую гору до неба!

- Тоже мне, работничек!- ворчит бабуля  больше для порядку, нежели для строгости.  – Сам от горшка два вершка, а собирается целую гору наколоть до неба! Ладно, будь по-вашему. Дров на сегодня, действительно, хватит.

- Тогда про Робина Гуда!

- Ну, это по дедовой части.

- Дедуля, сегодня читаешь ты!

- Да понял уже, только смотри, Константин, скоро начну тебя грамоте учить, и тогда будешь ты нас с бабкой развлекать. Глаза-то наши уже совсем никудышные.

      Бабушка была непревзойденной мастерицей сказывать сказки. В ее исполнении они звучали нараспев, отличались мягкостью, задушевностью и лиризмом. Мне всегда хотелось плакать, когда добрые и красивые герои страдали от подлых происков разбойников, злодеев, колдунов.  Но было неудобно перед  дедушкой, и я сдерживался изо всех сил. Тем более знал, что добрые герои вознаграждаются, а злые - наказываются.

        Но если в книге речь шла о героической  борьбе с врагом за свободу или землю, за спасение соплеменников или любимой, о мести за оскорбленную справедливость  и, в конечном счете, - о сражении за честь своего народа – вот тогда свое мастерство проявлял дед.  Он стремился не просто рассказать, но и разыграть повествуемые события, используя жесты, мимику, интонации голоса. Это было не просто рассказ, а настоящий народный театр, когда сказочник перевоплощался в тех героев, о которых шла речь.

          Как только мне исполнилось шесть лет, дедушка принялся обучать меня грамоте. То ли он был хорошим учителем, то ли ученик оказался способным, но ни прошло и двух месяцев, как я овладел беглым чтением.

     И сразу же с неистовством накинулся на дедушкину  библиотеку. Он начал собирать ее до войны. Большая часть книг сохранилась. Многие издавались в тридцатых годах. Их я тоже пытался читать, но из-за устаревшей орфографии  мало что понял.

      Мое погружение в мир литературы началось с Пушкина. Сказки мне уже были неоднократно прочитаны бабушкой, поэтому я сразу принялся за прозу. С самого раннего детства меня отличало обостренное чувство справедливости. Я не мог пройти мимо, когда обижали слабого. И, случалось, приходил домой с синяками. Дедушка называл меня бунтарем. Поэтому, надо ли говорить, что романтическая фигура «благородного разбойника» Владимира Дубровского навсегда завладела моей душой.

      Еще одной писательской историей, которая  навечно застряла в моей голове, стал рассказ Андрея Платонова «Юшка». Он входит в курс литературы средней школы, но прочитал я его еще в первом классе. И тут мое обостренное чувство справедливости  отозвалось в душе пронзительной болью: больше всех страдал главный герой – слабоумный Юшка, который был самым добрым персонажем из всех действующих лиц рассказа. Я не могу понять этого. Не могу понять и слов героя, который о детях, побивающих его камнями, говорил: «Они меня любят!» Может,  ответ найдется, когда повзрослею. Бабушка, человек верующий, объясняла мне, что истинное добро обречено на страдание. Причина такого положения вещей для меня и сегодня остаётся загадкой. Осмысление этого десятистраничного рассказа займет, наверное, всю оставшиеся годы.

       В жизни каждого человека всегда есть самые печальные моменты. Первый раз  мое сердце сжалось от боли, когда я узнал, что вскоре мне придется навсегда покинуть маленький поселок на Камчатке. Это предвещало долгое расставание с самыми дорогими людьми. Бабушка с дедушкой уже старенькие, их одолевают болезни, поэтому, скорее всего, мне больше не доведется их увидеть. На этот раз я не стеснялся слез, и дедушкины глаза тоже блестели из-под толстых очков.

     О том, что часть дедулиной библиотеки отправится со мной в Волгоград, мы говорили давно. Вопрос в том, сколько книг поместится в рюкзаке: путь-то неблизкий.  Дедушка сказал, что сам подберет мне литературу.  И в моем багаже оказались книги Майна Рида, Жюля Верна, а также романы о великих географических открытиях Нового времени:  "Сообщение о делах в Юкатане"  Диего де Ланда, "Древние Майя. Загадки погибшей цивилизации" Валерия  Ивановича Гуляева,  "Мифы ацтеков и майя" Карла Таубе.

       Наступил день отъезда. Мое счастливое, безмятежное детство оставалось здесь, в маленьком селе Начики. Вот машина переехала через сопку в два километра высотой, на которую так и не совершил восхождение, так как в назначенный день слег с ангиной. Ребята ушли без меня, но я-то думал, что еще успею, что еще вся жизнь впереди.

     Вот промелькнула Зеркалка. Одного мгновения хватило, чтобы увидеть, как искрится и переливается она в скупом блеске весенних солнечных лучей. Вода в Зеркалке  идеально чистая – хоть пей. Впрочем, так мы часто и делали.

     Как ни бесконечна была тайга, но вот уже и она позади. Невольно у меня потекли слезы. В этот момент я дал себе обещание непременно вернуться сюда.

       Вот уже несколько лет я живу в Волгограде у родственников.  Трудно мне было бы привыкнуть к новому житью, если бы не дедушкины книги. Сначала я перечитал их несколько раз, при этом все время делился читательскими впечатлениями с дедушкой и бабушкой  в письмах.

   Вскоре я до самозабвения полюбил книжные приключения и путешествия.  Сколько раз в своих снах я отвоевывал империю Инков, сражаясь против кровожадного  капитана Франсиско Писарро, открывал страны Нового Света вместе с Колумбом, совершал кругосветное путешествие с Магелланом, спасал его от трех тысяч туземцев.

   А  потом сестренка обратила мое внимание на книжный шкаф в тетиной комнате. Среди любовных романов и женских детективов в ярких обложках стояли потрепанные издания русской и зарубежной классики. Брать их в руки было небезопасно: страницы так и сыпались градом. Мы вооружились канцелярскими принадлежностями и дружно принялись за реставрацию. Где-то орудовали клеем, где-то скотчем, где-то нитками. Сами не заметили, как за несколько дней залечили все книжные раны.  Не сказать, что поработали опытные переплетчики, но книжечки похорошели. Теперь их можно было смело читать, так как обложки не отваливались и странички не рассыпались.

      Когда Надя училась в 9 классе, мы вместе с ней прочитали роман М.Ю.Лермонтова «Герой нашего времени». А потом долго спорили по поводу главного героя.

- Чудовище!- негодовала  Надюшка. – Где ни появится, там судьба человеческая рушится.

 - А ты не поняла, что он сам от этого не меньше страдает? – проявлял я мужскую солидарность.

Когда мы читали этот роман, то проводили параллели с жизнью современной молодежи: тот же конфликт с обществом,  то же ощущение безысходности.

     Так в течение нескольких лет один за другим появлялись и оставались в моей жизни великие мастера слова: Пушкин, Лермонтов, Платонов, Майн Рид, Жюль Верн. Кто они? Наставники, учителя, кумиры, гении, художники. Что книги сделали для Олега Николаевича Трубачева?  Ввели его в филологию, породили интерес к славянству, сформировали ученого – этимолога. Что они сделали для меня? Научили видеть красоту окружающего мира; объяснили, в чем истинная любовь; приобщили к культуре; поселили добро в сердце; подарили бесценные знания и избавили от душевной боли. Что сделать мне для них? Пронести их мудрость через всю жизнь. В этом – смысл книг в моей жизни.