Сравнительный анализ экономического развития стран «второго эшелона» по теории «длинных волн»

Н.Д. Кондратьева

Содержание

Введение                                                                                                                          

1 Глава 1  Н. Д. Кондратьев и его исследования                                                          

    1.1 Основные положения гипотезы Н. Д. Кондратьева о существовании больших циклов экономической конъюнктуры                                                                          

    1.2 Наблюдения и выводы Н. Д. Кондратьева. Причины существования «длинных волн»                                                                                                                                

2 Глава 2 Действие механизма «длинных волн» на примерах развития стран «второго эшелона»                                                                                                          

    2.1  Чили                                                                                                                      

    2.2  Испания                                                                                                                

Заключение                                                                                                                    

Список использованных источников                                                                          

          Введение

Цикличность как экономическую закономерность отрицают многие ученые-экономисты. Однако жизнь торжествует, и цикличность приковывает внимание наиболее пытливых исследователей.

Тяжелый экономический кризис, завершивший период «военного коммунизма», был первым примером колебательного, неравномерного развития советской экономики. Однако даже сам факт возможности возникновения кризиса в советской экономической системе привел к тому, что ученые стали изучать не только проблемы неравномерности развития экономики, но и возникающие при этом противоречия и специфический механизм их разрешения, роль рынка и возможности управления.

Не будет преувеличением утверждение, что особое место в работе теории цикличности принадлежит Николаю Дмитриевичу Кондратьеву. Признанием его заслуг в этой области служит то, что многие зарубежные ученые называют длинные волны его именем. Выпускник Юридического факультета Петербургского Университета Николай Дмитриевич Кондратьев еще в двадцатых годах открыл широкую дискуссию по проблемам длинных волн. Подлинно мировую известность ему принес доклад «Большие циклы конъюнктуры», сделанный им на заседании ученого совета Института экономики в 1928 году.

      В своей работе я обращаюсь к вопросам анализа экономических колебаний. Что представляют собой длинные волны по Кондратьеву? Каков механизм их возникновения, как можно спрогнозировать  развитие страны?

              На первый взгляд, пройденный путь экономического и социально-политического развития Чили и Испании характеризовался резкой хаотической сменой парадигм, крутыми и неожиданными поворотами. Вместе с тем, проведя параллели с другими странами периферии мирового хозяйства – странами «второго эшелона», легко заменить, что аналогичные пертурбации, пусть и в менее рельефной форме, характерны практически для всех из них. Это заставляет отбросить мысль о якобы случайном характере развития периферии вообще и Чили с Испанией в частности. Но можно ли вычленить первопричину столь радикальных зигзагов экономического развития?   Здесь на помощь приходит теория «длинных волн» Н.Д. Кондратьева. Как известно, данная концепция предполагает существование долгосрочных колебаний экономической конъюнктуры, охватывающих отрезки времени около 50 лет. Каждый из таких макроэкономических  циклов связан с определенным технологическим укладом. Ключевым условием начала генерации «длинной волны» в той или иной стране является ее подключение к мировой системе хозяйства.

            Россия совсем недавно сняла «железный занавес», и вновь вернулась в рыночную экономическую систему. Россия возрождается на новых идеях и принципах, возвращая россиянам веру в свою страну, которая обладает гигантским потенциалом. Идея Великой России как одной из ведущих мировых держав, возрожденной на концепции устойчивого развития, универсальна. Она объединяет государственные интересы, интересы предпринимателей, различных политических партий и движений. После восьми лет президентства в России В.Путина можно смело сказать, что уже создана рациональная структура государственного управления с четким разграничением полномочий всех ветвей власти. При этом нет сомнений, что в России будет построено цивилизованное демократическое рыночное государство с учетом ментальности страны. Россия и впредь останется мировым лидером в разработке ряда фундаментальных проблем в области физики, математики, химии, физиологии, медицины, а также прикладных разработках лазерной и криогенной техники, аэрокосмической техники, отдельных образцов военной техники и технологий, средств связи и телекоммуникаций, информатики, разработки программных продуктов для ЭВМ и др. По оценкам независимых экспертов, стоимость невостребованной только российской промышленностью созданной отечественной интеллектуальной собственности превышает 400 млрд. дол.

               Определяющими факторами 5-й волны стали информатика и телекоммуникации. Дальнейшее развитие и распространение получила волоконная оптика, создание новых материалов на основе керамики и композитов. Энергетика, скорее всего, останется построенной на характерной для 4-й волны нефтегазовоатомной основе — столько лет ожидавшееся пришествие термоядерной энергетики пока что, увы, выглядит малореалистичным. В области транспорта сохранится тенденция смещения акцентов в сторону авиации всех уровней — от самолетов (вертолетов) - такси и до суперлайнеров на 500-600 пассажиров. Можно ожидать и зарождения других инновационных кластеров, способных самореализоваться уже в процессе развития 6-й волны. Среди них - квантовые компьютеры с принципиально иной логикой и возможностями; воздушно-космические самолеты; широкое использование таких источников энергии, как солнечная, ветряная, геотермальная, океанских течений и все та же термоядерная.
          Таковы общемировые тенденции ближайшей длинной волны. Способна ли вписаться в них Россия? Технический задел для этого у нас однозначно существует, сохранились и специалисты, способные реализовать их. С организационными же предпосылками дела обстоят куда как хуже. Наше государство должно усилить свой контроль за сферами информатики, телекоммуникаций и микроэлектроники, концентрируя в них свой инвестиционный потенциал и способствуя привлечению в них частного капитала. Разрабатывая сверхдолгосрочные глобальные прогнозы необходимо использовать опыт стран «второго эшелона», в том числе Чили и Испания.

          Глава 1 Николай Дмитриевич Кондратьев и его исследования.

  В числе тех немногих российских ученых, которые сумели занять почетное место в галерее великих экономистов, есть и имя Николая Дмитриевича Кондратьева.

Н. Кондратьев родился в 1892 году в деревне Галуевская нынешней Ивановской области в семье крестьянина. После окончания школы поступил на юридический факультет Петербургского университета. Однако его интересы вскоре вышли за пределы юридических знаний, основное внимание он стал уделять изучению экономики. К концу его учебы юридический факультет выступил с ходатайством оставить Николая Дмитриевича Кондратьева при университете «для приготовления к профессорскому званию по кафедре политической экономии и статистики».

Но столь ясные перспективы университетской карьеры Кондратьева были изменены историей – срок его аспирантуры истек в январе 1917 года.

В силу своего крестьянского происхождения Николай Дмитриевич Кондратьев быстро втянулся в круг экономических и политических проблем аграрной реформы, ставшей одним из главных лозунгов Февральской революции 1917 года. И в октябре его назначают заместителем министра продовольствия во Временном правительстве России.

Николай Дмитриевич Кондратьев не принял сразу идей большевизма и лишь в 1919 году решился на сотрудничество с новыми властями. Дальнейший его путь тесно переплетается с деятельностью А. В. Чаянова.

Однако в отличие от последнего, Кондратьев занимается не организационно-производственными проблемами крестьянских хозяйств и кооперации, а анализом экономической обстановки, в которой приходится действовать сельским производителям.

Эти исследования быстро вывели Николая Кондратьева на проблему долгосрочных тенденций развития экономики. Обработав с помощью специальных математических методов данные об изменениях ряда важнейших показателей состояния экономики Англии, Франции, Германии и США с конца XVIII века и до начала XX века, Кондратьев обнаружил любопытные закономерности. Проанализировав их, он сформулировал теорию «длинных волн» развития рыночной экономики, прославившую его имя.

Эта теория доказывала, что страны с рыночной экономикой в своем развитии регулярно проходят через стадии экономического подъема и спада, образующие стандартные циклы, которые повторяются каждые 40 – 60 лет. Тем самым впервые в мировой экономической науке Кондратьев сумел доказать, что время является самостоятельной и важной экономической категорией, с которой надо считаться при регулировании хозяйства любой страны.

Такие большие циклы, по мнению русского ученого, рождаются после или вместе с серьезными новшествами в экономической жизни общества (внедрение крупных изобретений и открытий ученых, появление на мировом рынке новых групп стран и т. д.). При этом подъем волны обычно сопровождается особенно большим числом войн и всякого рода политических потрясений, включая революции. Реальной же материальной основой «длинных волн» является коренное обновление человечеством тех видов производственных сооружений и оборудования, которые имеют особенно длительные сроки службы (железные дороги, мосты, каналы, плотины и т. д.).

Эти выводы вызвали большой интерес во всем мире: о работах Николая Дмитриевича Кондратьева немедленно с похвалой отозвались крупнейшие ученные, включая Кейнса, Шумпетера и других. Иная судьба ждала теорию «длинных волн» и ее автора в самой России.

Рожденная долгими исследованиями убежденность в том, что экономика развивается по объективным законам, сыграла роковую роль в судьбе Николая Кондратьева.

Его взгляды и аргументы противоречили той теории «партийного подхода к планированию экономики», которая под присмотром Сталина становилась главенствующей в СССР. Так же, как и А. В. Чаянов, не вписывался Николай Дмитриевич Кондратьев и в планы преобразований сельского хозяйства.

В июле 1930 года вместе с А. В. Чаяновым он был арестован по ложному обвинению в создании и руководстве подпольной «Трудовой крестьянской партии», которая якобы боролась против коллективизации в СССР, и осужден на 8 лет заключения. Тяжелые условия заключения подорвали его здоровье: в конце 1936 года он заболел и начал слепнуть. Но сталинские карательные органы не дали ему умереть своей смертью.

В 1938 году он снова был осужден по тому же самому надуманному делу и расстрелян. Ему было только 46 лет.

Полностью реабилитировали Николая Кондратьева («за отсутствием состава преступления») лишь спустя почти полвека – в 1987 году, а первая книга его трудов пришла к нынешнему поколению экономистов только в 1989 году.

         1.1 Основные положения гипотезы Н.Д. Кондратьева о существовании больших циклов экономической конъюнктуры

"Если

большие циклы существуют, то они являются весьма важным и существенным фактом экономической динамики, фактом, отражения которого встречаются во всех основных отраслях социально-экономической жизни"

Кондратьев Н.Д.

          Мировую известность принесла Н.Д.Кондратьеву разработанная им теория больших циклов конъюнктуры, известная как "теория длинных волн Кондратьева". Интерес Кондратьева к теории конъюнктуры, к проблеме долговременных колебаний был вызван стремлением выяснить тенденции развития народного хозяйства.
    Кондратьев провел обработку временных рядов важнейших экономических показателей (товарные цены, процент на капитал, заработная плата, оборот внешней торговли и других) для четырех стран (Англии, Германии, США, Франции) за период примерно 140 лет. В результате обработки данных им была выявлена тенденция, показывающая существование больших периодических циклов продолжительностью от 48 до 55 лет. Эти циклы включали в себя фазу подъема и фазу спада. Эти фазы можно представить следующим образом:

Рисунок 1.

1. 1. Повышательная волна: с 1785-1790 до 1810 – 1817 гг.

          2. Понижательная волна: с 1810-1817 до 1844-1850 гг.

2. 1. Повышательная волна: с 1844-1850 до 1870-1875 гг.

         2. Понижательная волна: с 1870-1875 до 1890-1896 гг.

3. 1. Повышательная волна: с 1890-1896 до 1914-1920 гг.

         2. Вероятная понижательная волна: с 1914-1920 гг. –

        Внимание к проблемам циклического развития экономики было связано с теорией циклического развития, основы которой были заложены К.Марксом.

       Кондратьев ищет корни длинных циклов в процессах, аналогичных тем, которые, согласно марксисткой теории, порождают периодические колебания капиталистической экономики каждые 7-11 лет (так называемые циклы Жюглара). Кондратьев полагает, что продолжительность длинного цикла определяется средним сроком жизни производственных и инфраструктурных сооружений (примерно 50 лет), которые являются одним из основных элементов капитальных благ общества. При этом обновление "основных капитальных благ" происходит не плавно, а толчками, а научно-технические изобретения и нововведения играют при этом решающую роль.

    В динамике экономических циклов Кондратьевым были выделены некоторые закономерности. Так, "повышательная" фаза большого цикла (фаза подъема) наступает, по его мнению, при следующих условиях:

 1.Высокая интенсивность сбережений;

2.Относительное обилие предложения и дешевизна ссудного капитала;

3. Аккумуляция его в распоряжении мощных финансовых и предпринимательских центров;

4. Низкий уровень товарных цен, который стимулирует сбережения и долгосрочное помещение капитала.

      Если эти условия имеют место, то рано или поздно наступает момент, когда значительное инвестирование его в крупные сооружения, вызывающие радикальные изменения условий производства, становится достаточно рентабельным. Начинается полоса относительно грандиозного нового строительства, когда находят свое широкое применение накопившиеся технические изобретения, когда создаются новые производительные силы. Иначе говоря, интенсивное накопление капитала является не только предпосылкой вступления экономики в фазу длительного подъема, но и условием развития этой фазы.

      Импульсом же для перехода в "понижательную" фазу (фазу спада) является недостаток ссудного капитала, ведущий к повышению ссудного процента, а, в конечном счете, к свертыванию хозяйственной активности и падению цен. При этом депрессивное состояние хозяйственной жизни толкает к поиску новых путей удешевления производства, именно, технических изобретений. Однако эти изобретения будут использованы уже в следующей "повышательной" волне, когда обилие свободного денежного капитала и его дешевизна сделают вновь рентабельными радикальные изменения в производстве. При этом Кондратьев подчеркивает, что свободный денежный капитал и низкий процент являются необходимым, но не достаточным условием перехода к "повышательной" фазе цикла. Не само по себе накопление денежного капитала выводит экономику из депрессии, а приведение им в действие научно-технического потенциала общества. 

              Таким образом, "длинные волны" связаны с процессами структурной перестройки экономики. "Если Маркс утверждал, что материальной основой периодически повторяющихся в каждое десятилетие кризисов или средних циклов являются материальное изнашивание, смена и расширение массы орудий производства в виде машин, служащих в среднем в течение 10 лет, то можно полагать, что материальной основой больших циклов является изнашивание, смена и расширение основных капитальных благ, требующих длительного времени и огромных затрат для своего производства... Период усиленного строительства этих основных капитальных благ является периодом подъема, периодом отклонения реального уровня экономических элементов вверх от существующего уровня равновесия третьего порядка, является периодом длительного повышения конъюнктуры, хотя бы и прерываемого колебаниями более кратковременными. Период затишья в их строительстве является, наоборот, периодом движения реального уровня экономических элементов к уровню равновесия и ниже его".

        Таким образом, деловые циклы (средние волны) отличаются от длинных волн в той самой степени, в какой обычные капитальные блага (здания, машины и пр.) отличаются от основных капитальных благ (в качестве примера таких благ Кондратьев рассматривает железные дороги). Иначе говоря, основные капитальные блага – это инфраструктура экономики. Помимо путей сообщения, в современном понимании к ней относятся система телекоммуникаций, Интернет, банки и фондовые биржи. Создание и существенное изменение таких капитальных благ требует длительного времени и огромных затрат (инвестиций).

          1.2  Наблюдения и выводы Н.Д. Кондратьева. Причины существования «длинных волн».

В начале 2О-х годов Кондратьев развернул широкую дискуссию по вопросу о длительных колебаниях при капитализме. В те времена еще очень сильны были надежды на скорую революцию в передовых капиталистических странах, и поэтому вопрос о будущем капитализма, о возможности нового его подъема, достижения им более высокой стадии развития был чрезвычайно актуален.

Дискуссия началась с опубликованной в 1922 году работы "Мировое хозяйство и его конъюнктуры во время и после войны", в которой Кондратьев выступил с предположением о существовании длинных волн в развитии капитализма. Несмотря на отрицательную реакцию большинства советских ученых на эту публикацию, Н. Д. Кондратьев продолжал последовательно отстаивать свою позицию в следующих работах:

А) "Спорные вопросы мирового хозяйства и кризиса (ответ нашим критикам)" – 1923

Б) "Большие циклы конъюнктуры" – 1925

В) "К вопросу о больших циклах конъюнктуры" – 1926

Г) "Большие циклы конъюнктуры: Доклады и их обсуждение в Институте экономики" (совместно с Опариным Д.И.) – 1928

Исследования и выводы Кондратьева основывались на эмпирическом анализе большого числа экономических показателей различных стран на довольно длительных промежутках времени, охватывавших 100-150 лет.

Н. Д. Кондратьевым была проанализирована динамика изменения следующих показателей с конца XVIII века по начало XX века:

А) по Англии: цен, процентов на капитал, заработной платы сельскохозяйственных и текстильных рабочих, внешней торговли, производства угля, чугуна, свинца.

Б) по Франции: цен, процента на капитал, внешней торговли, потребления угля, посевной площади овса, портфеля Французского банка, вкладов в сберегательных кассах, потребления хлопка, кофе, сахара.

В) по Германии: производства угля и стали.

Г) по США: цен, производства угля, чугуна и стали, количества веретен хлопчатобумажной промышленности, посевных площадей хлопка.

Д) мирового производства угля и чугуна.

Показатели производства и потребления - не общие, а в расчете на душу населения. Длина цикла оценивалась как расстояние между соседними пиками или спадами.

Конечно, математическая методика исследования, применявшаяся Кондратьевым, не была лишена недостатков и подвергалась справедливой критике со стороны его оппонентов, но все возражения касались лишь точной периодизации циклов, а не их существования. Н. Д. Кондратьев понимал необходимость вероятностного подхода при исследовании статистических рядов экономических показателей. В своей статье "Большие циклы конъюнктуры" он писал, что считать доказанным наличие таких циклов нельзя, но вероятность их существования велика. Ни один из имеющихся методов математической статистики не может с достаточной степенью вероятности подтвердить присутствие 5О-ти летних циклов на отрезке 1ОО - 15О лет, т.е. на основании информации, содержащей максимум 2-3 колебания.

Однако, возражая на заявления критиков, что нельзя говорить о
"правильности", то есть о периодичности больших циклов, поскольку их длительность колеблется от 45 до 60 лет, Кондратьев справедливо возражал, что большие циклы с вероятностной точки зрения не менее "правильны", чем традиционные циклические кризисы. Так как длина традиционного циклического кризиса варьируется в пределах от 7 до 11 лет, то его отклонение от средней составляет более 40%, а такое отклонение от средней для большой волны, длительность которой изменяется от 45 до 6О лет, меньше 3O%.

          Так как никакой математический аппарат анализа временных рядов не может с достаточной вероятностью подтвердить или опровергнуть существование длинных циклов, Кондратьев искал дополнительную информацию, стараясь найти свойства и явления, общие для соответствующих фаз обнаруженных им длинных циклов. К началу 2О-х годов мировой капитализм пережил, по расчетам Кондратьева две с половиной длинных волны, длиной 48 – 55 лет. На подавляющем большинстве кривых эти циклы четко видны безо всякой математической обработки. Периоды колебаний и основные (верхние и нижние) точки кривых зависимостей разных показателей совпадают (±3 года) (табл. 1).

Таблица 1 - Хронология больших циклов экономической динамики по Кондратьеву (составлена в 1925 г.)

На протяжении всего исследуемого периода Кондратьевым также было сделано 4 важных наблюдения относительно характера этих циклов - «4 эмпирические правильности». Две из них относятся к повышательным фазам, одна к стадии спада и еще одна закономерность проявляется на каждой из фаз цикла.

1) У истоков повышательной фазы или в самом ее начале происходит глубокое изменение всей жизни капиталистического общества. Этим изменениям предшествуют значительные научно-технические изобретения и нововведения. В повышательной фазе первой волны, то есть в конце XVIII века, это были: развитие текстильной промышленности и производство чугуна, изменившие экономические и социальные условия общества. Рост во второй волне, то есть в середине XIX века Кондратьев связывает со строительством железных дорог, которое позволило освоить новые территории и преобразовать сельское хозяйство. Повышательная стадия третьей волны в конце XIX и начале XX века, по его мнению, была вызвана широким внедрением электричества, радио и телефона. Перспективы нового подъема Кондратьев видел в автомобильной промышленности.

2) На периоды повышательной волны каждого большого цикла приходится наибольшее число социальных потрясений (войн и революций).

Приведем список самых основных событий.

I повышательная волна: Великая французская революция (1789-1799), наполеоновские войны (1799-1804, 1804-1814, 1815), войны России с Турцией, война за независимость США (1775-1783).

I понижательная волна: французская революция 1830 г., движение чартистов в Англии.

II повышательная волна: революции 1848-1849 гг. в Европе (Франция, Венгрия, Германия), Крымская война 1856 г., восстание сипаев в Индии 1867-1869 гг., гражданская война в США 1861-1865 гг., войны за объединение Германии 1865-1871 гг., французская революция 1871 г.

II понижательная волна: война России с Турцией 1877-1878 гг.

III повышательная волна: англо-бурская война 1899-1902 гг., русско-японская война 1904 г., первая мировая война, революции 1905 г. и 1917 г. и гражданская война в России.

Ясно видно, что социальные потрясения повышательных волн намного превосходят таковые понижательных волн как по числу событий, так и (что более важно) по числу жертв и разрушений.

3) Понижательные фазы оказывают особенно угнетающее влияние на сельское хозяйство. Низкие цены на товары в период спада способствуют росту относительной стоимости золота, что побуждает увеличивать его добычу. Накопление золота содействует выходу экономики из затяжного кризиса.

4) Периодические кризисы (7-11-летнего цикла) как бы нанизываются на соответствующие фазы длинной волны и изменяют свою динамику в зависимости от нее - в периоды длительного подъема больше времени приходится на "процветание", а в периоды длительного спада учащаются кризисные годы

            Однако эта точка зрения Кондратьева слишком сближает по своему содержанию длинные волны и колебания деловых циклов. Выходит, что отличий длинных волн от средних всего два:

- вместо изменений капитальных благ рассматриваются изменения основных капитальных благ;

- а вместо десятилетнего периода колебаний используются полувековые интервалы.

Н.Д. Кондратьев исследовал материальную основу долго срочных экономических колебаний. Он показал, что в течение примерно двух десятилетий перед началом повышательной волны большого цикла наблюдается оживление в сфере технических изобретений, а перед началом и в самом начале повыша тельной волны – широкое применение этих изобрете ний, связанное с реоргани зацией производст венных отношений, расширением орбиты мировых экономи ческих связей.

Исследования Й. Шумпетера, Г. Менша, Я. ван Дейна, А. Кляйнкнехта и других ученых подтвердили наличие волнообраз ных колебаний в динамике крупных изобретений и базис ных нововведений. На фазах кризиса и депрессии создаются предпосылки для перехода к новым технологи ческим принци пам, освоения кластеров базисных инноваций. А это в свою очередь требует крупных вложений в обновление не только машин на действующих производ ствах, но и пассивной части основного капитала, формирования новых отраслей. Этот механизм требует еще дополни тельных исследований, но бесспорен приоритет Н.Д.Кондратьева в постановке проблемы внед рения технических новшеств.

Позднейшие исследователи пошли значительно дальше Н.Д.Кондратьева в статисти ческом исследовании волнообраз ных колебаний динамики изобретений, базисных инноваций, показателей экономи ческого развития, смены поколений и направлений техники, влияния "длинных волн" на уровень занятости, социальные процессы, образование, организа цию производ ства и управление, экологию и даже на смену стилей в изобразитель ном искусстве. Но одно остается бесспорным: вклад Н.Д.Кондратьева в сокровищ ницу научных знаний состоит в постановке проблемы долго срочных цикличных колебаний в развитии экономии и смежных сфер общественной жизни.

 Концепция Кондратьева вызвала нападки как со стороны ортодоксальных марксистов, предвещавших скорый крах капи тализма, так и многих ученых за рубежом, полагавших, что выработанный по рецептам Дж. М.Кейнса механизм государст венного регулирования экономи ческого развития позволит исключить долгосрочные кризисные фазы из динамики капитали стического общества. Но обе, казалось бы, противоположные концепции противников "длинных волн" были опровергнуты реальным ходом экономи ческого развития, длительным периодом подъема в 50-60-е годы и мировым кризисом 70-х годов, который дал мощный импульс к изучению закономер ностей долгосрочных колебаний конъюнктуры.

Кондратьев исследовал социальную историю общества и сделал вывод, что "периоды повыша тельных воли больших циклов, как правило, значительно богаче крупными социаль ными потрясениями в жизни общества (революции, войны), чем периоды понижа тельных волн". Он считал этот вывод эмпирической правиль ностью и не претендовал на его исчер пывающую полноту.  Н.Д.Кондратьев понимал цикличность как всеобщий закон развития общества (да и природы). Его выводы послужили основанием изучения цикличности в исторических процессах.

Однако за рубежом судьба новой теории сложилась более удачно. Уже в 1928 г. в книге крупного американского исследо вателя экономи ческих циклов У. Митчела отмечено появ ление концепции долгосрочных циклов конъюнктуры, которая открывает манящие перспективы для будущей работы, под черкнут оригинальный вклад Н.Д.Кондратьева в ее разработку. Наиболее полное признание этот вклад получил в моногра фии Й.Шумпетера "Экономические циклы". Понятие "циклы Кондратьева" до сих пор широко используется в мировой литературе.

Большое значение имеет вопрос о количественной опреде ленности прогнозов, плановых заданий и балансов. Н.Д.Кондратьев предостере гал против гипноза цифр и ариф метики, детальных расчетов, заменяющих глубокий анализ возможных противоре чивых тенденций будущего развития. Он отмечал, что точные и детализиро ванные расчеты, отнимая максимум сил, способны легче всего ввести в заблуждение, порождают фетишизм цифр. Он выдвинул общее правило плановых построений, которое можно было бы сформулиро вать так: собственно планированию, т.е. точному выражению на некоторую перспективу, подлежат лишь те явления и про цессы, динамика которых может оцениваться количественными показателями; в противном случае следует ограничиться лишь указанием основных тенденций развития.

              Н.Д.Кондратьев рассматривал большие циклы конъюнктуры не изолированно, а в общем русле полициклич ности экономики. Он увязывал их со среднесрочными промыш ленными циклами и с краткосрочными колебаниями конъюнктуры. Предположения Н.Д.Кондратьева о взаимосвязи динами ки цикла с нарушением и восстанов лением экономи ческого равновесия на длительном промежутке времени, резонансном взаимодействии циклов разной длительности и в разных сферах (в промышленном и в аграрном секторах) подтвердились на практике.

  Глава 2 Действие механизма «длинных волн» на примерах развития стран «второго эшелона»

          На первый взгляд, пройденный путь экономического и социально-политического развития Чили и Испании характеризовался резкой хаотической сменой парадигм, крутыми и неожиданными поворотами. Вместе с тем, проведя параллели с другими странами периферии мирового хозяйства – странами «второго эшелона» (или, пользуясь принятым в отечественной латиноамериканистике термином, государствами зависимого развития), легко заметить, что аналогичные пертурбации, пусть и в менее рельефной форме, характерны практически для всех из них. Это заставляет отбросить мысль о якобы случайном характере развития периферии вообще  и Чили с Испанией в частности. Но можно ли вычленить первопричину столь радикальных зигзагов экономического развития?

        Здесь на помощь приходит теория «длинных волн» Н.Д. Кондратьева. Как известно, данная концепция предполагает существование долгосрочных колебаний экономической конъюнктуры, охватывающих отрезки времени около 50 лет. Каждый из таких макроэкономических  циклов связан с определенным технологическим укладом. Ключевым условием начала генерации «длинной волны» в той или иной стране является ее подключение к мировой системе хозяйства. И действительно, Чили явилась одним из немногих латиноамериканских государств, вошедших в нее еще в конце прошлого века благодаря экспорту селитры и гуано. А новая волна в Испании началась со вступлением ее в Европейский союз.

        При этом  в Чили масштабность экспортных поставок в сочетании с узостью внутреннего рынка предопределила сильную зависимость экономики страны от внешних факторов, что привело к минимизации макроциклического разрыва между Чили и развитыми странами Западной Европы. Вместе с тем та же жесткая привязка страны к экспортноориентированной политике резко обострила структурный кризис 30-х годов. Начавшееся в это время производство синтетической селитры наглядно продемонстрировало, что ориентация исключительно на вывоз природного сырья может оказаться губительной не только для отдельных отраслей, но и для всей экономики. Следствием этого стал переход от стихийно-рыночной к импортозамещающей         модели, причем процесс усиления влияния государства на экономику страны шел по нарастающей и достиг апогея при правительстве Народного единства.

Похожие процессы происходили в это время и в Испании. После второй мировой войны Испания осталась в стороне от мирового сообщества, как страна с фашистским режимом. По этой же причине США не предоставили стране экономическую помощь (план Маршалла). Страна стала развивать замкнутую самодостаточную экономику. Это повлекло высокую степень вмешательства государства в рынок, введение ввозных пошлин, фиксированный валютный курс, увеличение доли государственной собственности.

         В начале 1960-х годов был принят стабилизационный план, позже известный как испанское чудо. С 1960 по 1974 г. экономические показатели росли в среднем на 6,6% в год. Это было выше, чем у любой другой страны мира (за исключением Японии).

 Экономическое чудо случилось в период наивысшего подъема западных стран и имело внешнее происхождение. Три фактора обеспечили рывок испанской экономики:
- зарубежные инвестиции. Как только были сняты ограничения государства для инвесторов, США и Западная Германия стали основными источниками инвестиций;
- туризм. Подъем национальных экономик развитых стран Запада привел к росту уровня доходов. Увеличилось число людей имеющих возможность совершать иностранные путешествия. Испания, обладая прекрасными пляжами, теплым климатом и высоким уровнем сервиса стала основным мировым центром туризма;
- денежные переводы эмигрантов-рабочих. С 1959 по 1974 г. более 3-ех миллионов испанцев покинули страну в поисках работы. Подавляющее большинство уехало в Швейцарию, Западную Германию и Францию. Эти рабочие-эмигранты только за один 1973 г. перевели домой около 1 млрд. дол.

        Параллельно в Чили произошло еще одно событие, определившее характер нового макроцикла. С начала 20-х годов, то есть вблизи верхней переломной точки «длинной волны» конца XIX-начала XX века, селитру как основу экспортной структуры Чили стала вытеснять медная руда. Данное обстоятельство, видимо, отражает универсальную закономерность: в сырьевых отраслях переход к добыче новых видов полезных ископаемых начинается в самом начале понижательной фазы длинноволного цикла.

        Доля государств в общих инвестициях была еще выше - 74,8% в конце 60-х годов. Частный сектор характеризовался высокой степенью монополизации. В течение 50-х годов сложилось 11 финансово-экономических групп, тесно связанных с ТНК и контролировавших свыше ¾ всего акционерского капитала.

        Установленный транснациональными корпорациями контроль за добычей мели носил двойственный характер. Конечно, ТНК привносили в страну свои капиталы и передовые технологии, однако впоследствии основная часть их прибыли уходила за рубеж. Последнее обстоятельство и стало одним из основных аргументов Фронта народного единства в предвыборной борьбе за президентское кресло.

        Итак, начиная со второй половины 30-х годов, развитие чилийской экономики носило в целом поступательный и динамичный характер. Значительную продолжительность повышательной фазы «длинной волны» и отсутствие на ней промежуточных экстремумов, характерных для ряда других латиноамериканских стран, можно объяснить прежде всего растущим значением меди для промышленности мировых центров хозяйства. Верхняя поворотная точка макроцикла была достигнута ориентировочно в 1968 г. Вступление чилийской экономики в понижательную фазу «длинной волны» не могло не повлечь за собой поиска новых решений для улучшения социально-экономической ситуации в стране. Первая такого рода попытка была предпринята на традиционном для того времени пути - посредством усиления роли государства в управлении национальных хозяйством.

        Основная программа правительства Народного единства была нацелена на то «чтобы покончить с господством империалистов, монополий, помещичьей олигархией и начать строительство социализма в Чили». Изложенные в программе принципы экономической политики предусматривали национализацию добычи меди, железной руды, селитры и других полезных ископаемых частных банков и страховых компаний, крупных промышленных и торговых предприятий, увеличение объема государственных инвестиций. В сельском хозяйстве предполагалось ускорить темпы проведения аграрной реформы за счет экспроприации латифундий и использования выведенного из оборота земельного фонда. В социальной сфере планировалось обеспечение полной занятости населения, установление минимального уровня заработной платы и его индексация, расширение системы социального страхования, гарантированное бесплатное медицинское обслуживание за счет государства и предпринимателей, широкое жилищное строительство и снижение квартплаты.

        Чем же закончилась реализация столь многообещающей программы? Масштабная национализация, проведенная в основном в форме выкупа или приобретения контрольных пакетов акций, потребовала средств, которыми в полном объеме правительство Народного единства не обладало. Итогом стал рост денежной эмиссии. Положение еще больше усугубили расходы на параллельно проводимые обширные социальные программы, которые окончательно подорвали сферу денежного обращения (что, кстати, еще раз доказывает невозможность структурного реформирования экономики одновременно с попытками подъема жизненного уровня населения - проваленными неизбежно оказываются оба направления).

         При общем росте импорта с 1970 по 1973 г. примерно на 10% ввоз продовольствия по стоимости увеличился более чем в два раза. В то же время закупки высокотехнологического оборудования для промышленности, транспорта и сельского хозяйства сократились более чем на 1/3 (с 550,2 млн. долл. до 360,8 млн.). Уровень инвестиций резко сократился - с 20,2% в 1961-1970 гг. до 16,1% в 1971-1973 гг. Причем это произошло в условиях продолжающегося экстенсивного развития (в период правления хунты уровень инвестиций был также крайне невысок - около 15-16%, однако рационализация производства вкупе с его интенсификацией позволили существенно поднять их капиталоотдачу). Реальный экспорт из Чили сократился более чем на 25%. Прирост ВВП в 1972/73 г. был отрицательным, а объем его был практически отброшен к уровню 1970 г.

        Свою неэффективность продемонстрировало и сельское хозяйство. Оно в директивном порядке было лишено возможности продавать продукцию по реальным ценам, а у  работников отсутствовала личная заинтересованность в результатах своего труда. Нельзя сбрасывать со счетов также финансовую блокаду со стороны США и поддержку ими антиправительственных кругов в Чили. Итогом явился глубокий социально-экономический кризис 1973 г., приведший к свержению правительства Народного единства  Чили.

          2.1 Чили

        Провал принятой Фронтом народного единства попытки реформирования национального хозяйства путем углубления его этатизации привел правительство генерала Пиночета к идее о желательности использования полярно противоположной, то есть неолиберальной модели экономики. В соответствии с ней наиболее серьезным изменениям должны были подвергнуться фискальная политика, методы регулирования обменного курса валют, положение на рынке рабочей силы. В качестве ключевых элементов неолиберальных реформ рассматривались масштабная приватизация государственной собственности и либерализация внешней торговли.

        Проведение рыночных преобразований сразу выявило сложившуюся в предыдущие годы макроэкономическую несбалансированность. Этот дисбаланс имел несколько проявлений, в том числе высокий уровень инфляции. Реформы в Чили начались в условиях, когда ее темпы подскочили до 600% в год. Первые успехи жесткая монетаристская политика нового режима принесло уже в декабре 1973 г., а на протяжении последующих пяти лет годовой уровень инфляции удалось плавно снизить до 30%.

        Фискальная политика предусматривала налоговую реформу и сокращение общегосударственных затрат прежде всего на социальные нужды. При правительстве Народного единства перечень фирм и отраслей, имевших налоговые льготы, составлял 130 страниц. Поэтому один из первых шагов военного режима стало введение единого налога, причем его ставка была существенно снижена по сравнению с существовавшей ранее. Одновременно был ужесточен и контроль за выплатой налогов, что в совокупности привело к большей сбалансированности бюджета страны, однако оказало отрицательное влияние на инвестиционную деятельность государства.

        Параллельно проводились реформы, направленные на либерализацию рынка капиталов. В 1975 г. началась поэтапная приватизация коммерческих банков. Процентные ставки были полностью выведены из-под контроля; отменялось регулирование условий банковского депозита и распределения кредитов; было разрешено учреждение новых, практически неподконтрольных Центробанку финансовых институтов. Иностранным банкам предоставлялись льготные условия для деятельности внутри страны, а ограничения на вывоз капиталов были значительно сокращены. Вместе с тем существенно ограничивалась введенная в начале 70-х годов система предоставления преференциальных займов фермерам, мелким предпринимателям и инвесторам.

        В первый период неолиберальных реформ (1973 - 1981 гг.) во внешней торговле фактически все нетарифные барьеры были устранены, а таможенные пошлины уменьшены с аномально высокого уровня начала 70-х годов (94%) до унифицированного тарифа в 10% на все виды товаров к 1979 г. Тем самым торговая либерализация привела к подавлению механизма, использовавшегося ранее для защиты национальной экономики от внешней нестабильности. В экспортной политике основными определяющими факторами стали обменный курс и общая либерализация внешнеторговой деятельности. В 1973 - 1979 гг. политика в области обменного курса приняла форму минидевальваций, но в середине 1979 г. нормальный курс был заморожен. Этот шаг стал возможным благодаря улучшению платежного баланса и снижению темпов внутренней инфляции до уровня, характерного для развитых стран.

        Процесс приватизации, начавшийся с первых дней прихода к власти правительства Пиночета, носил двойственный характер. В первую очередь бывшим владельцам были возвращены те предприятия мелкого и среднего бизнеса, которые были экспроприированы или насильственно выкуплены в предыдущие три года. Вместе с тем приватизация затронула и ряд государственных фирм, основанных при предыдущих администрациях (начиная с 1939 г). Продажа этих предприятий привела к их концентрации в руках нескольких сильных экономических групп. На первом этапе приватизации меднорудная и горная промышленности оставались под контролем государства, что свидетельствовало о его незаинтересованности к возврату ситуации 50 - 60-х годов.

Процесс денационализации промышленных предприятий в Чили характеризовался постепенностью (он длится уже более 20-ти лет), продуманностью и многообразием форм. Это обеспечило государству контроль за валютно-финансовой ситуацией в стране и позволило получить не сиюминутные выгоды, направляемые на латание очередных бюджетных дыр, а надежный источник поступлений в долго- и среднесрочной перспективе. В ходе приватизации широко использовалось распространение акций приватизируемых предприятий среди их рабочих и служащих, причем в случае Чили это действительно приводило к повышению производительности труда.

        Сельское и лесное хозяйство, а также рыболовство стали единственными производственными секторами национальной экономики, осуществившими структурную  перестройку еще на первом этапе реформ чилийского военного правительства. Они очень быстро восприняли жесткие требования мирового рынка. Начав с ликвидации созданных при правительстве Народного единства сельскохозяйственных кооперативов, наиболее политизированных и часто просто навязанных крестьянству, хунта тем не менее не допустила возврата к старой, отжившей себя системе латифундий, а встала на путь селективной поддержки отдельных отраслей агропромышленного комплекса.

        Одной из наиболее быстро растущих отраслей этого комплекса явилось лесное хозяйство. Интенсивные лесопосадки и восстановление лесных угодий при государственной поддержке с 1973 г. стали ключевым элементом в развитии этой отрасли и послужили логическим продолжением выработанной еще в 60-е годы программы по регулированию, управлению, использованию и развитию лесных ресурсов. Однако лишь после 1974 г. эта программа получила реальную основу в виде субсидий на разведение и восстановление лесонасаждений. Причем если в среднем предполагалось покрывать 70% стоимости лесопосадок, то в ряде случаев субсидированные средства доходили до 100% и более, что резко усилило интерес частного бизнеса к данной отрасли. В результате на протяжении первого периода реформ доля древесины в общей структуре экспорта выросла по сравнению с 1970 г. в 2,4 раза к 1975 г., и в 12,2 раза к 1980 г. Это вывело лесную и целлюлозно-бумажную отрасль по совокупности на 3-е (после меди и медной руды) место в экспортной структуре Чили.

        В этот же период произошла резкая дифференциация крестьянских хозяйств. Наиболее передовой сектор представляли высокорентабельные фермы площадью 40-80 га орошаемых земель, тесно связанные с ориентированными на экспорт переработчиками фруктов и овощей. Вместе с тем в Чили сохранялось большое количество мелких низкорентабельных крестьянских хозяйств (парцелл и минифундий площадью до 20 га), занятых выращиванием зерновых и одногодичных культур.

        На протяжении первого этапа реформ экономика развивалась весьма невысокими темпами. В то же время инфляция была поставлена под контроль, что создавало предпосылки для последующего подъема производства. Быстро рос экспортный сектор, включая его нетрадиционные отрасли (производство рыбной муки и других морепродуктов, томатов, свежих и свежезамороженных фруктов, древесины и т.д.). С другой стороны, возрастали платежное неравновесие и внешний долг, инвестиции же по-прежнему оставались ниже уровня 60-х годов. Импорт предметов потребления в сравнении с импортом товаров производственного назначения рос опережающими темпами. В социальной сфере произошла резкая поляризация доходов, поставившая на грань нищеты подавляющее большинство населения.                                                                                          

         Разразившийся в 1982 - 1983 гг. кризис привел к смещению ориентиров в экономической политике и послужил началом второго этапа неолиберальных реформ (1982 - 1989 гг.). В этот период стимулы для экспорта усилились, поскольку экономика Чили уже пережила процесс торговой либерализации, а внутренний рынок был насыщен импортными товарами. Цены росли достаточно медленно, но их повышение вызвало подъем импортозамещающих производств, средний обменный курс песо к доллару был выше в 80-е годы, чем в 70-е. Уровень инвестиций начал постепенно подниматься - от 13% в 1982 г. до 18% в 1989 г.

        Другим существенным различием между 70-ми и 80-ми годами было то, что на втором этапе неолиберальных преобразований деловая активность сконцентрировалась вокруг мощных концернов и финансово-промышленных групп, сумевших выжить в условиях рыночной конкуренции. Среди факторов, способствовавших быстрому разорению слабых  или не сумевших адаптироваться к новым условиям фирм, а также ускоренному развитию сильных корпораций, были либерализация внешней торговли и аномально высокие процентные ставки, а также существенно заниженный обменный курс чилийской валюты.

        Политика в отношении обменного курса валют, претерпев вначале второго этапа неолиберальных  реформ ряд изменений, снова вернулась к тактике «минидевальваций». Вместо того чтобы, как раньше, бросать частные коммерческие банки на произвол судьбы, правительство стало вмешиваться в их дела и взяло под контроль финансовое состояние большинства из них. Тем самым была предотвращена новая волна банкротств.

        Были восстановлены некоторые меры защиты национальной импортозамещающей промышленности. Первоначальная унифицированная таможенная пошлина в 10% несколько раз пересматривалась и к 1988 г. была поднята до уровня 15%. Принятые в интересах национальных производителей меры предусматривали создание более эффективной защиты для трех традиционных основных секторов агропромышленного комплекса (производителей пшеницы, сахарной свеклы и масличных культур) от колебаний мировых цен  на данные культуры. Протекционистские действия способствовали быстрому восстановлению и росту производства этих продуктов в 1984 - 1988 гг. после упадка отрасли в предыдущем десятилетии. Результатами предпринятых усилий стали как подъем сельского хозяйства в целом и повышение уровня занятости в нем, так и улучшение состояния внешнеторгового платежного баланса.

        В результате поддержания бюджетного дефицита на низком уровне  и жесткого контроля над инфляцией (в отличие от других латиноамериканских стран) объем инвестиций в национальную экономику существенно увеличился. Следует отметить, что постоянное снижение уровня инфляции, например, с 22% в 1987 г. до 13% в середине и 11% в конце 1988 г. было обусловлено целым рядом факторов. В их числе было сокращение налога на добавленную стоимость с 20 до 16%, ревальвация обменного курса.

        Несмотря на серию пересмотров сроков выплаты процентов по займам перед иностранными банками и заключению соглашений с Международным валютным фондом и Мировым банком, Чили была вынуждена тратить по долговым обязательствам до 1млрд. долл. в год на протяжении 1985 - 1989 гг. В среднем объем выплат по кредитным ставкам среднесрочных обязательств достигал 6% ВВП, полный объем выплат по долговым обязательствам - 7%, а суммарный долг был равен 80% ВВП 1989 г. Необходимые средства были получены в основном за счет сокращения импорта.

        С 1984 г. темпы экономического развития начали постепенно повышаться, но существенно ускорились они лишь во второй половине 80-х годов. Естественно, что в условиях господства неолиберальной модели, даже при всех ее корректировках, наиболее быстро развивались экспортные отрасли. Однако укрепление их позиций на мировом рынке и растущая диверсификация так и не смогли послужить опорой (и тем более локомотивом) для всей экономики страны. Вместе с тем, как только вновь вступило в строй простаивающее ранее оборудование, в национальном хозяйстве сразу наметился перегрев, или, иными словами, кризис перепроизводства, выразившийся как в росте инфляции, так и в ухудшении позиций экспорториентированного сектора.

        В 80-е годы экспортная стратегия чилийских корпораций существенно отличалась от политики большинства других стран, делающих упор на растущий спрос на те или иные виды экспортных товаров или же на основе новых сегментов мирового рынка передовых технологий. Например, если новые индустриальные страны Юго-Восточной Азии опирались в своем развитии на освоение электроники и ряда других быстро развивающихся отраслей, то компании Чили ориентировались в основном на завоевание таких устоявшихся секторов международного разделения труда как производство плодоовощной и рыбоперерабатывающей индустрии. Эти отрасли не требовали существенных капиталовложений, но одновременно отличались повышенным риском в силу изначальной ограниченности рынков сбыта.

        Основой экспорта по-прежнему оставалась медь. Нестабильность мировых цен на нее повлекла необходимость выработки соответствующего макроэкономического стабилизирующего механизма, результатом чего стали «рамочные» соглашения с Мировым банком. Тем самым была осуществлена структурная перестройка внешнеторговых долговых обязательств и создан стабилизационный фонд для меднорудной промышленности. Последний обеспечивал гарантированное поступление денежных средств в государственную казну и должен был за счет экспорта сырья стабилизировать платежный баланс. Его аккумулирующая роль достигалась благодаря регулированию цен  на медь и уровня ее поставок.

        Наиболее быстрыми темпами росли поставки из Чили свежего винограда и изюма, рыбы и морепродуктов, серебра и золота, что способствовало диверсификации структуры экспорта. Вместе с тем, как отмечалось, участие страны в международном разделении труда ограничивается лишь производством изделий низкой степени переработки и присутствие национальных компаний на мировом рынке высокотехнологичной продукции (электроника, машиностроение и т.д.) остается минимальным. Это объективно обуславливало необходимость дальнейшего углубления перестройки экспорториентированных отраслей и экономики в целом.

           Начало третьего этапа структурной перестройки чилийской экономики можно условно отнести к концу 80-х годов, что совпало с началом демократических преобразований. К середине следующего десятилетия развитие хозяйства приобрело устойчивые темпы. Прирост ВВП составил от 4 до 6%, несколько ухудшившись по сравнению с предыдущими годами, но превышая уровень других стран региона. Был сокращен дефицит торгового баланса по текущим счетам. К числу положительных явлений можно отнести и рост стоимости акций (за первое полугодие 1995 г. в среднем на 20%), а также снижение уровня инфляции.

Перед экспорториентированными отраслями экономики стояли две задачи: во-первых, развитие и консолидация уже достигнутых успехов, и во-вторых, - формирование интегрированных производственных комплексов для глубокой переработки имеющегося в стране сырья. Несомненной представлялась и необходимость дальнейшей диверсификации экспортных поставок, поскольку лишь она способна обеспечить постоянный стабильный рост национальной экономики вне зависимости от локальных кризисов.

Введенная в Чили система поощрения инвестиций изначально была нацелена на привлечение капиталовложений прежде всего в экспортоориентированные отрасли экономики. Иностранным инвесторам предоставлялся ряд дополнительных льгот и гарантий. В их числе было предоставление полной свободы деятельности в рамках существующего законодательства и право на выбор любой области экономики, где можно было рассчитывать на получение максимальных доходов; право на перевод прибыли за рубеж без ограничений на ее объемы или время ее получения; возможность свободного выхода на валютный рынок; право на гарантированно стабильное налогообложение на протяжении 10 лет после начала осуществления инвестиционных проектов.

В результате в Чили удалось преодолеть кризисное положение с притоком иностранных инвестиций и добиться быстрого их прироста. Помимо удачного законодательства важную роль при этом сыграли стабильность экономики и устойчивость темпов ее развития. Большое значение имела и проведенная в начале 90-х годов частичная приватизация горнорудной промышленности, вызвавшая быстрый приток в нее капиталовложений из-за рубежа, а также денационализация ряда других отраслей (в настоящее время в сфере государственного управления фактически остались лишь старые меднорудные месторождения и добыча нефти). Эти меры вкупе с другими позволили добиться роста инвестиций до 30% по сравнению с 15-17% в 70-е - 80-е годы. Следует также отметить, что наряду с привлечением прямых капиталовложений из-за рубежа большое значение имела и конверсия государственных ценных бумаг. Так из 4,6 млрд. долл. общего объема инвестиций в 1994 г. за ее счет было привлечено более 2 млрд. долл.

Для привлечения в национальную экономику денежных средств мелких вкладчиков внутри страны при поддержке и под контролем государства действует система частных компаний по управлению пенсионными фондами. Общий объем аккумулированных ими ресурсов достиг в начале 1995 г. 22 млрд. долл., что составило около 90% всех долгосрочных вкладчиков в частном секторе страны.

Инвестиции пенсионных фондов осуществляются в государственные ценные бумаги, ипотечные векселя, вклады финансовой системы, чеки и обязательства, акции частных компаний. На начало 1995 г. структура активов фондов выглядела следующим образом: бумаги Казначейства и Центрального банка (41,2%), акции предприятий (28,8%), ипотечные векселя (около 15%), облигации частных и государственных предприятий (7,7%), банковские депозиты (6,5%).

В Чили была выработана эффективная государственная и частная система поддержки национальных экспортеров. В частности, в 1991 г. в рамках МИД было создано Управление по поощрению экспорта (ПРОЧИЛИ), финансирование которого на 60% осуществляется за счет госбюджета. Его основными задачами являются предоставление частным фирмам услуг по сбору конъюнктурной информации, рекламе, маркетингу, организации участия национальных компаний в международных выставках и пребывание иностранных делегаций в Чили, оказание консультаций малому и среднему бизнесу, проведению специальных исследований зарубежных рынков и т.д. ПРОЧИЛИ имеет 13 отделений внутри страны и ряд представительств за рубежом, располагает обширной компьютерной базой данных.

ПРОЧИЛИ тесно взаимодействует с рядом негосударственных организаций, таких как Корпорация по промышленному развитию, Национальная корпорация экспортеров, Чилийская строительная палата, Ассоциация экспортеров вина, Ассоциация экспортеров промышленных товаров. Последняя, например, насчитывает около 440 промышленных предприятий, экспортировавших в первой половине 90-х годов свою продукцию в 130 стран мира на сумму около 1700 млн. долл. в год. Финансирование АСЕКМА, включающей в себя около 20 комитетов, осуществляется за счет отчисления определенного процента прибыли от экспорта входящих в нее компаний, в том числе производителей средств связи, холодильников, детских игрушек, обуви.

Для поддержки мелких чилийских экспортеров нетрадиционных товаров в стране действует система скидок с налога на добавленную стоимость. Кроме того, для поощрения экспортоориентированных предприятий предусматривается возврат производителю таможенных пошлин и сборов на импорт сырья в том случае, если оно используется для производства экспортных товаров. Важную роль играют и стабилизационные фонды.

          Повышательная фаза макроэкономического цикла, начавшегося после нижней поворотной точки 1936 г., длилась около 30 лет (в отличие от последовавшей за ней более крутой понижательной фазы продолжительностью порядка 20 лет). В период 40 - 60-х годов было сформировано ядро нового технологического уклада, основанного на импортзамещении и включавшего такие отрасли как металлургия, металлообработка, нефтехимия.

Вместе с тем уже к 70-м годам стало очевидным отставание национальной промышленности от мирового уровня, даже при ее защите высокими таможенными тарифами и иными внешнеэкономическими мерами. Дальнейшее их ужесточение начало приобретать уже явно гипертрофированные формы. Объективно это способствовало росту роли государства в национальном хозяйстве, причем на определенном этапе данного процесса, судя по всему, вступил в действие закон обратной связи, что и привело к экстремальной национализации экономики страны при С. Альенде и ее политической переориентации.        

В условиях Чили, всем своим экспортным потенциалом привязанной к Западу, с ее специфической социальной структурой и традициями, а также набором прочих факторов, это не могло не привести к дестабилизации всего хозяйства страны и особенно финансовой системы. В итоге переход к нисходящей ветви макроцикла в Чили выявился наиболее рельефно по сравнению с другими странами региона и означал разворот в экономической политике на 180 градусов - от плановой модели национального хозяйства к почти нерегулируемому рынку.

То, что это произошло на понижательной фазе «длинной волны», представляется вполне естественным: ради спасения национальной экономики хунта была готова пожертвовать социальными завоеваниями граждан. Но это же обстоятельство обусловило и особую остроту микроциклических кризисов 1974 - 1975 и 1981 - 1982 гг., в урегулировании которых роль государства была крайне невелика. Вместе с тем следует отметить, что, как и в предыдущем макроэкономическом цикле, смена селитры на медь пришлась на область верхней поворотной точки, так и в новой волне внедрения нетрадиционных экспорториентированных технологий (например, производство рыбной муки, древесины и целлюлозы, томатов) оказались в районе пика ВВП, хотя наиболее быстрыми темпами они развивались уже после прохождения нижней поворотной точки середины 80-х годов.

Во второй половине XX в. объемы производства медной руды наиболее быстро наращивались после 1975 г., то есть в период макроциклической дестабилизации и кризиса. В период оживления экономики после 1986 г. темпы прироста добычи медной руды не замедлились, однако в структуре экспорта страны произошли существенные изменения. Доля меди впервые за полстолетия оказалась ниже 50%, причем основная часть прибыли от ее экспорта к началу 90-х годов была получена за счет поставок рафинированной меди и продукции из нее, а не вывоза руды, как это было ранее.

В районе нижней поворотной точки середины 80-х годов произошла и новая смена экономической и социально-политической парадигм, в частности существенно возросла роль госрегулирования в функционировании национальной хозяйственной системы. Подобное совпадение представляется далеко не случайным. С одной стороны, сама логика событий подталкивала военное правительство к смене экономических ориентиров, с другой - решения хунты способствовали ускорению темпов развития страны и преодолению экстраординарного кризиса.

         2.2 Испания

    2.2.1 За последние 10-15 лет положение Испании в мировой политике и экономике неузнаваемо изменилось. Из страны на окраине Европы, образ которой в основном ассоциировался с солнечными пляжами, боем быков и апельсиновыми рощами, она превратилась в одно из динамично, хотя и неравномерно развивающихся государств континента. Испания не только успешно совершила переход от франкизма к демократии, но и осуществила глубокую модернизацию национального хозяйства.    

        Если в 70-е г. Испания принадлежала к наиболее слабым в экономическом отношении странам Европы, то  в начале 90-х г. она стала занимать по ряду макроэкономических показателей промежуточное положение между ведущими державами региона и странами арьергарда. В настоящее время ВВП  в расчете на душу населения составляет почти 10 тыс. долл., что соответствует среднестатистической величине для Европы  в целом, с 1980 по 1990 г. выработка на одного занятого в экономике увеличилась в постоянных ценах  на 24%, улучшается качество национальных трудовых ресурсов, существенно возросли доходы населения.

        Широкомасштабная  структурная перестройка, проведенная в Испании в 80-е г. во многом была связана со вступлением страны с 1 января 1986 г.  в Европейское сообщество. Последовавшее за этим «таможенное разоружение» заставило испанское правительство и деловые круги в срочном порядке проводить меры  по повышению конкурентоспособности  и рентабельности национального хозяйства.

        Вместе  с тем было бы наивно полагать, что своими достижениями Испания обязана только внешним факторам. Едва ли ей удалось бы добиться столь внушительных успехов без целенаправленной и взвешенной политики государства.

        Уже в конце 70-х г. было ясно, что экономическая политика, проводившаяся со времен правления Франко, зашла в тупик и не отвечает правилам времени. Мировой энергетический  и экономический кризис застал Испанию врасплох и нанес ее хозяйству тяжелейший удар.  Он со всей отчетливостью показал, что многие источники экономического роста, использовавшиеся прежним правительством, в том числе специализация на традиционных и трудоемких производствах, массовый экспорт рабочей силы, исчерпали себя. Настало время отказаться от экспортных факторов роста и попытаться найти другие, более интенсивные, которые могли бы обеспечить стабильное развитие в долгосрочной перспективе. Испания могла возобновить поступательное развитие только   после всеобъемлющей перестройки экономических отношений  и хозяйственных структур, а это требовало глубокого переосмысления форм и методов управления экономикой.

        Реальный поворот во взглядах испанского правительства на свои функции в экономике и замена механизмов их реализации началась с середины 80-х г. Для этого имелись хорошие предпосылки. Во-первых, уже были ликвидированы институты и правовые нормы франкизма и созданы новые,  демократического содержания. Во-вторых, в стране общехозяйственная конъюнктура и, несмотря на определенные трудности (безработицу, дефицит бюджета, падение уровня жизни по сравнению со странами ЕС), многие экономические показатели были приведены в норму. В-третьих, Испания стала членом Европейского сообщества, ее экономика делалась более открытой и все глубже интегрировалась в западноевропейское  и мировое хозяйство.

        Изменение государственной политики в Испании проявилось на наш взгляд,  в четырех важнейших аспектах. Первое - государство отказалось от жестокой регламентации и повсеместного вмешательства в предпринимательскую деятельность.  Так называемая политика дерегулирования существенно расширила возможности для маневра участников экономических отношений. Второе - были приняты кардинальные решения относительно судьбы госсектора и его места в национальном хозяйстве. Третье - правительство сосредоточило усилия на создании благоприятных условий для развития  всех форм предпринимательства  и особенно инновационной активности. При этом государство  не столько финансировало данные процессы, сколько выступало их катализатором.  И, наконец, четвертое - централизованное правительство основное внимание уделяло реализации тех функций, которые невозможно выполнять на более низких уровнях. К ним относятся: разработка общенациональной экономической и научно-технической стратегии, поддержание важнейших макроэкономических         пропорций,  развитие науки, системы образования, социального обеспечения, управления рынком труда.

2.2.2 Дерегулирование - не отмена регулирования

Во времена франкизма методы управления экономикой строились на  созвучных авторитаризму принципах жесткой регламентации, повсеместном вмешательстве государства в экономическую деятельность, пестовании одних ее членов и ущемлении прав других, активном протекционизме. Приход к власти демократического правительства не мог не сопровождаться ломкой старых порядков. Данный процесс развернулся  во второй половине 70-х г.  и практически завершился  в начале 80-х г.

        Вторая волна либеризации, именуемая в Испании политикой дерегулирования, началась в середине 80-х г. и имела другие корни. Поиск страной новых путей и источников развития экономики, необходимость ее широкомасштабной перестройки, вступление в ЕС - всё это породило острую потребность по-новому организовывать управление макроэкономическими процессами. Эта потребность обуславливалась также новыми взглядами испанского руководства и деловых кругов на цели и стратегию экономического развития. К тому же опыт подобной трансформации уже имелся во многих странах ОЭСР, в том числе и западноевропейских.

        Дерегулирование вовсе не означает, что государство снимает с себя функции контроля и управления экономикой или целиком отдает её во власть рыночных сил. Суть политики дерегулирования состоит в том, что государство всё меньше пользуется административными инструментами, отходит от жесткой регламентации предпринимательской деятельности и ищет другие, более гибкие,  методы воздействия на  экономические процессы. По сути дела это было больше «дерегламентирование», чем «дерегулирование».

        Этот процесс в той или иной степени затронул практически все стороны экономических отношений в Испании. Раньше всего он затронул рынок труда.  Если в 60-70 г. заключались в основном бессрочные контракты, то теперь на смену им пришли трудовые контракты с ограниченной продолжительностью. В 1992 г. на условиях обычных срочных контрактов трудилось 57% несельскохозяйственных рабочих и служащих и 21% - на условиях срочных контрактов  в рамках программ содействия занятости.

        Новая система способствовала росту производительности труда и заинтересованности работников в его результатах, позволило поднять трудовую дисциплину без проведения жестких административных мер. Значительно возросла мобильность трудовых ресурсов внутри страны, а трудовые отношения приобрели большой динамизм. Вместе с тем появились и негативные моменты. С одной стороны, в ряде производств возникла нежелательная текучесть кадров, а с другой - у предпринимателей стал падать интерес к финансированию программ профессионального обучения. Зачастую временные контракты стали для работодателей удобным способом использования дешевой рабочей силы, источником экономии на социальных выплатах.

        Исключительно суровая всеохватывающая регламентация существовала в недалеком прошлом и в банковской системе Испании. Государство определяло уровень процентных ставок, соотношение активов и пассивов, сферу компетентности различных банковских учреждений и т. п. Длительное время банковские учреждения Испании были поделены на неравные по  положению группы. В наиболее стесненных условиях находились сберегательные кассы, частные банки функционировали в гораздо более благоприятной обстановке, и в совершенно особом, свободном от критериев рынка климате действовали государственные банки и учреждения.   Такое положение вещей препятствовало конкуренции  на рынке банковских услуг, делало его негибким, снижало эффективность операций.

        Первым шагом на пути либеризации банковской сферы стало уравнение прав сберегательных касс и коммерческих банков  в 1977 г. Несколько позднее в целях укрепления банковской системы были созданы фонды гарантирования вкладов. Сейчас существует три таких фонда  для каждого вида банковских учреждений: банков, сберкасс и кредитных кооперативов. Участники фонда переводят на его счет определенный процент своих депозитов (сберкассы – 0,03%, банки – 1,5%).

        В случае банкротства того или иного банка, сберкассы или кооператива фонд возмещает вкладчикам и кредиторам причитающиеся им суммы. Фонд гарантирования вкладов для банковских учреждений провел с момента создания в марте 1980 г. до начала 1994 г. 27 операций по поддержке банковских операций, оказавшихся на грани краха. Поскольку фонды гарантирования  вкладов не являются государственными организациями, испанское правительство не отвечает по долгам банков и сберкасс.

        Реально процесс дерегулирования банковской системы  развернулся накануне вступления Испании в ЕС. В 1985 г. был принят закон о новых правилах в отношении собственных средств банковских учреждений, обязательств финансовых посредников  и коэффициентов инвестирования. Появившись в 1971 г., они предписывали банкам и сберкассам инвестировать значительные средства в определяемые государством отрасли, причем на льготных для получателя условиях. Позднее этот порядок был распространен на государственные ценные бумаги.  В дальнейшем банковские учреждения  получили право самостоятельно устанавливать уровень процентных ставок и банковской комиссии, создавать и расширят отделы по привлечению вкладов,  производить операции с активами и пассивами, а также с иностранной валютой. Кроме того, были либеризованы правила в отношении филиалов иностранных банков

        Вступление Испании в ЕС повлекло за собой изменение условий функционирования внутреннего рынка. Таможенные барьеры десятилетиями защищавшие национальных производителей от внешней конкуренции, стали постепенно разрушаться. Государственная политика в отношении внутреннего рынка не  сводилась к мероприятиям по включению страны в интеграционный механизм ЕС. Для того чтобы осуществить на практике дерегулирование внутреннего рынка, правительство приступило к разработке и внедрению новых правил деловых отношений.

        В 1989 г. был принят закон о защите конкуренции,  в соответствии с которым были созданы трибунал защиты конкуренции, который проводит арбитраж и налагает санкции, а также Служба защиты конкуренции, контролирующая исполнение законодательства о конкуренции и имеющая право проводить проверки на предприятиях и фирмах.

        В результате политики дерегулирования подавляющее большинство предприятий получило широкую свободу деятельности, равные права и условия хозяйствования. Коренным образом изменился облик финансовой системы Испании, усилилась конкуренция на рынке банковских услуг. Это повысило доступность финансирования, улучшило условия получения кредитов для производителей и предпринимателей. Одновременно был задействован механизм «естественного отбора», что резко усилило заинтересованность предприятий в повышении их эффективности. Благодаря дерегулированию были созданы благоприятные условия для включения новых стимулов развития испанской экономики.

2.2.3 Государственный сектор: благо или бремя?

Государственному сектору традиционно отводилась особая роль в испанской  экономике. В течение всего периода франкизма его развитие находилось под пристальным вниманием и опекой правительства, что составляло важную часть экономической доктрины. Уже более 50 лет государственные предприятия Испании объединены в крупный холдинг - Национальный институт промышленности (ИНИ). На рубеже 80-90-х г. в него входило свыше 60  предприятий, представлявших 18 отраслей промышленности. Они давали примерно 7,5% ВВП страны, обеспечивали 6% рабочих мест и более 6% испанского экспорта.

         Испанская социалистическая рабочая партия (ИСРП), пришедшая к власти в 1982 г., также рассматривала мощный госсектор как позитивное явление. Это соответствовало ее общей социально-экономической концепции и тезису о том, что государственная форма предпринимательства больше отвечает принципам социальной справедливости, нежели частнокапиталистическая. Однако убытки ИНИ угрожающе возрастали, в 1985 г. они достигли 162 млрд. песет (около 1 млрд. долл.). К этому времени уже было очевидно, что государственный сектор не может больше решать возлагаемые на него задачи и при этом функционировать в неизменном виде.

        В 1984 г. началась его широкомасштабная реформа.  Она включала в себя традиционные меры по снижению издержек производства. В ходе реорганизации планировалось укрепить в первую очередь наукоемкие отрасли, а также повысить степень концентрации промышленности   путем слияния национальных компаний или заключения соглашений с иностранными фирмами.

        Для преодоления убыточности ИНИ  была предпринята кампания по денационализации. Ее первым крупным шагом стала продажа в 1986 г. 51% акций ведущей автомобильной компании Испании СЕАТ западноевропейскому концерну «Фольксваген». В дальнейшем в частные руки были переданы или проданы на бирже пакеты акций национальной электрической компании «Эндеса», нефтяной группы «Репсоль», целлюлозно-бумажной компании «Энсе», кампании «Энаса» - крупнейшего в стране производителя грузовиков и ряда других государственных предприятий. К концу десятилетия ИНИ начал давать прибыль: в 1990 г. она составила  9,2 млрд. песет (90 млн. долл.).

        Немаловажным фактором, определившим изменение взглядов ИСРП на  роль государственного сектора в экономике, явился отказ многих западноевропейских стран от практики создания привилегированных условий и оказания щедрой государственной помощи узкому кругу избранных компаний (во Франции они получили название «национальных чемпионов»). Деятельность подавляющего большинства этих гигантов в течение длительного времени поддерживалась только благодаря специальным «тепличным условиям», они получали львиную долю всех государственных ассигнований и заказов, особенно военных (например, для компаний «Ферранти», «Плессей», «Рейкол» они  обеспечивали в начале 80-х г.  от30 до 60% рынка сбыта). Национальные правительства рассчитывали, что  таким образом они будут способствовать росту отечественных компаний - лидеров, способных конкурировать с американскими. Но на практике эгида государства нередко порождала дух иждивенчества в элитарных фирмах, снижала степень их производственной и технологической мобильности, препятствовала межфирменному сотрудничеству. Кроме того, это сильно ограничивало доступ  мелких и средних фирм к государственному финансированию, отрицательно сказывалось на предпринимательском климате в целом.

        Учитывая этот опыт, испанское правительство стало пытаться ограничить расходы на содержание  государственных предприятий, с тем чтобы,  с одной стороны, повысить их заинтересованность в результатах производственной         деятельности, а с другой - направить высвобождающиеся средства на стимулирование других фирм бизнеса.

        С самого начала кампания денационализации в Испании была тесно связана с правительственным курсом в области промышленности, цель которого состояла в том, чтобы сконцентрировать производство в определенных секторах и, воспользовавшись выгодами специализации, укрепить конкурентные позиции в ЕС. Логическое оформление эти устремления получили  1992 г. Тогда впервые было выдвинуто предположение разделить предприятия ИНИ на две части: те, которые являются или могут стать рентабельными, и те, у которых нет подобной перспективы или которые не в состоянии функционировать без участия государства, в том числе финансового.

        Практическое воплощение идеи состоялось в 1992 г. Под эгидой  ИНИ была создана мощная промышленная группа, получившая название «Тенео». Она включила шесть подгрупп, образованных по отраслевому принципу: электроэнергетика, аэрокосмическая и электронная промышленность, промышленное строительство, горнодобывающая, целлюлозно-бумажная и алюминиевая промышленности, воздушного транспорта,  проектирования и строительства природоохранных сооружений, деловых услуг. Оставшуюся часть ИНИ составляют предприятия четырех отраслей: оборонной, угольной, сталелитейной и судостроения.

        В условиях очередного кризиса положение госсектора снова осложнилось, 1993 г. ИНИ закончил с убытками в размере 125 млрд. песет (около 1 млн. долл.), несмотря на то, что группа «Тенео» получила 3 млрд. прибыли. Начались массовые увольнения, особенно на сталелитейных заводах, угольных шахтах, оборонных предприятиях.

        Как видно, точка в процессе преобразования госсектора не поставлена. Если в отношении ИНИ позиция правительства приобрела вид концепции,  то будущее другой части государственных предприятий, созданных администрациями автономных областей и провинций, пока не имеет четких контуров. Тщательной переработки требует определение масштабов и условий денационализации.

        В конце 1994 г. началась подготовка  нового закона, позволяющего государству сохранять частичный контроль за деятельностью предприятий, в которых ему сейчас принадлежит более 25% капитала (даже после их приватизации).

Заключение

      Процессы глобализации, развернувшиеся с конца XX в. и пронизывающие все сферы жизнедеятельности общества, во многом меняют динамику развития мировой цивилизации. Означает ли это, что Кондратьевские волны, четко обозначившиеся в индустриальную эпоху ритмы развития экономики и всего общества, уйдут в прошлое вместе с этой эпохой? Для этого нет оснований. Сохраняется ритм технологического развития - смены преобладающих (в авангардных странах и на мировом рынке) поколений техники (примерно каждые десять лет), технологических укладов (раз в 40-50 лет), технологических способов производства (раз в несколько столетий). Соответственно, будет наблюдаться волнообразность в появлении научных открытий, технических изобретений, базисных и эпохальных инноваций.  Развертывающийся в начале XXI в. глобальный научно-технологический переворот будет опираться на достижения современной научной революции, которая преобразует лицо мира. Поэтому заявления о "конце века науки" беспочвенны; напротив, глубина противоречий переходной эпохи породит девятый вал открытий и изобретений, итогом которых станет формирование и преобладание постиндустриальной научной парадигмы, адекватной радикально изменившемуся миру.  Технологическая динамика неразрывно связана с экономической. Наблюдается процесс становления постиндустриального экономического способа производства, который, с одной стороны, будет более глобализированным, синхронизирующим ритмы национальных экономик, а с другой - откроет новые просторы для предпринимательской и инновационной инициативы малого и среднего бизнеса.    Следует ожидать, что в XXI в. сохранится ритм экономических циклов и кризисов. Это подтвердил и мировой кризис 2001-2002 гг. Хотя за два года среднегодовые темпы прироста ВВП снизились незначительно, однако прямые иностранные инвестиции за два года упали на 53%, а в США - более чем в 10 раз. Исходя из теории больших циклов конъюнктуры, можно ожидать, что на понижательной волне Кондратьевского цикла глубина и продолжительность экономических кризисов будут возрастать. Их пик, вполне возможно, придется на начало 2020-х гг., после чего станет преобладающей обратная тенденция. Следовательно, волны Кондратьева в экономике сохранятся, но, вероятно, будут протекать более синхронизировано в масштабах глобализированного мирового хозяйства.

Итак, закономерен ли путь, пройденный  Чили и Испанией? Можно ли его интерпретировать с точки зрения концепции «длинных волн»? Можно ли составить план развития этих стран в долгосрочной перспективе? Думается, что ДА!

Попробуем вывести закономерности развития. Начнем с генерации длинной волны. Как мы уже знаем,  ее ключевым условием является выход на мировой рынок. Чили вышла туда с помощью экспорта меди, а Испания  - с принятием в Европейское Сообщество. При этом и та и другая страна были жестко привязаны к экспорту. Чили – меди, а Испания – рабочей силы. Высокая степень зависимости страны от иностранных рынков привела с наступлением нефтяного кризиса 1973 г. к драматическим последствиям. Уровень безработицы в 1975 г. составил 4,3%, в 1980 - 11%, в 1985 - 21%. Нам также известны сразу несколько структурных  кризисов Чили, приводивших каждый раз экономику на грань срыва.

          В таких условиях начинается первый этап реформ. В первую очередь был совершен  решительный поворот в экономической политике государств. В Чили - это  переход от социальной модели «Народного Единства» к неолиберализму Пиночета. А в Испании началась глубокая структурная перестройка уже изживших себя норм франкизма. Страны сразу ставят себе цель: приведение общехозяйственных показателей в норму. И этого они добиваются уже на первом периоде реформ. Важную роль сыграло так называемое «таможенное разоружение», которое в срочном порядке заставило  испанское правительство и деловые круги проводить меры по повышению конкурентоспособности и рентабельность национального хозяйства.  В Чили в этот период во внешней торговле были удалены практически все нетарифные барьеры, а таможенные пошлины уменьшены с аномально высокого уровня 70х г.(94%), до унифицированного тарифа в 10%. Тем самым торговая либеризация привела к подавлению механизмов, использованных для защиты национальной экономики от внешней нестабильности.   Удается добиться снижения уровня внутренней инфляции.

Именно с этого времени можно говорить о начале повышательной фазы «длинной волны». Очень важным моментом является рост производительности труда  и заинтересованности работников в его результатах. В Чили была проведена масштабная приватизация предприятий преимущественно их работниками, а в Испании эта проблема решалась путем замены бессрочных контрактов на срочные.

            С 1980 г. в  Испании и 1983 г.  в Чили снова начался экономический подъем. Хотя цифры роста были ниже показателей 1960-х годов, они все равно оставались самыми высокими в Западной Европе. Но теперь рост производства сопровождался инфляцией и высокой безработицей. В 1989 г. инфляция составила 6,6%, в 1990 г. - 6,4%, что ниже показателей предыдущих лет, но выше чем в странах ЕС, где инфляция в среднем составила 4,9% и 5,2% соответственно. Безработица стала снижаться с 21,5% в 1985 г. до 17,3% в 1989 г. и до 16% - в 1990 г. Особенно был велик процент безработицы среди молодежи.  Во втором периоде была проведена либеризация банков.

             Третий период характеризуется деятельностью организаций по поддержке отечественных предприятий (ПРОЧИЛИ и ИНИ).
Валовой национальный продукт в 1998 г. в Испании составил 555 244 млн. дол. Валовой внутренний продукт в 1998 г. составил 553 230 млн. дол.  Страна обладает довольно значительными запасами каменного угля, железной руды, пиритов, ртути, серебра, золота, урана, вольфрама, сурьмы, висмута и другими минералами, но испытывает недостаток в нефти и газе. В экономике сильные позиции занимают компании США, Франции, Германии, Великобритании, Швейцарии. Им принадлежит более 50% предприятий машиностроения и металлургии. Около 40% акционерного капитала приходится на долю 8 крупнейших испанских финансово-промышленных и банковских групп (Марчей, Фьерро, Уркихо, Гарригесов, Руис-Матеос и др.).

             Существует один очень немаловажный факт – развитие отношений Чили и Испании. Экспансия Испании в Латинской Америке  имеет гораздо более важные последствия, чем просто появление базирующихся в Мадриде компаний глобального масштаба. Феномен триумфального возвращения испанцев тесно связан с языковой и культурной близости экс-метрополии  с Латинской Америкой

        Испания предлагает сегодня Чили принципиально иной путь. Он заключается не только в том, чтобы после почти двух столетий бедности и застоя по примеру Испании «вскочить на подножку поезда процветания» (цитата из обращения Хосе Мариа Аснара к латиноамериканским президентам).

Общий язык и схожесть менталитета, помноженные на тесные экономические связи,  могут привести в итоге к появлению единого «испанского мира», обладающего достаточной мощью для того,  чтобы на равных развиваться с другими транснациональными блоками.  Возвращение Испании в Латинскую Америку в качестве инвеститора и, что важнее, равноправного партнера уже совпало с мощным подъемом испаноязычной  культуры.        

Прогнозируя развитие экономики Чили в средне - и долгосрочной перспективе с точки зрения теории «длинных волн», можно предположить, что в ближайшие 15 - 20 лет оно будет достаточно устойчивым и не утратит поступательного характера. Экспорт из страны будет возрастать при постепенном сокращении в нем меди - вначале в процесс вытеснения медных кабелей и проводов из сферы телекоммуникаций. Подобный ход событий в области сверхпроводников может вызвать в экономике Чили кризис, сравнимый лишь с началом производства искусственной селитры.

Исходя из нынешнего развития в Чили лесного и сельского хозяйства, рыболовства и рыбоводства, можно предположить, что уже имеющийся задел позволит стране преодолеть очередной макроциклический кризис через ускоренное внедрение новейших биотехнологий. Вопрос скорее заключается в следующем - удастся ли Чили создать собственный (или совместно с другими странами региона) научно-технический потенциал в этой области или же она по-прежнему будет вынуждена импортировать новейшие технологии, начав очередной виток в чреватой многими внешними угрозами спирали зависимого развития.

В валютно-финансовой области можно прогнозировать умеренные колебания темпов инфляции в пределах 6 - 12%. Определяющими факторами при этом будут являться экспортная и социальная политика государства. Следует также ожидать увеличения нетарифных ограничений на импорт по образу США, Японии и стран Западной Европы с целью защиты внутреннего рынка на отдельных ключевых направлениях.

Я считаю, что Чили и Испания, в отличие от многих других стран периферии, имеют хорошие шансы приблизиться к уровню развития индустриальных государств.

Список использованных источников:

1. Афанасьев С.Л. Современные седиментационные наноциклы - 9; 30; 31,2; 87,6; 108,6; 451,8 лет - и циклы Кондратьева генерируются Луной и Солнцем // Циклы природных процессов, опасных явлений и экологическое прогнозирование: вып.1 - М., 1991.- с.148-154
2. Афанасьев С.Л. Геологические и экономические наноциклы // Тезисы докл. на межд. науч. конф., посв.100-летию со дня рожд. Н.Д.Кондратьева, Секция 6: Природно-экологические факторы
3. Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм. ХV - ХVІІІ вв. В 3-х томах. Т. 3. Время мира. - М.: Прогресс,  1992. - c. 67.
4. Глазьев С.Ю. Экономическая теория технического развития. - М.: 1990
5.  Глазьев С.Ю. Теория долгосрочного технико-экономического развития. - М.: 1993. 
6. Из истории экономической мысли //Экономика, 7/1990.
7. Классики кейнсианства. Т. 2. Хансен Э. Экономические циклы и национальный доход. М.: Экономика, 1997
8. Кондратьев Н. Д. Проблемы экономической динамики, М.: 1989.- с.
9. Кондратьев Н.Д. Большие циклы конъюнктуры. // Вопросы конъюнктуры. 1925. Т. I. Вып. 1. - С. 28-79.; Кондратьев Н.Д. Избранные сочинения. - М., 1993. - С. 24-83; Большие циклы экономической конъюнктуры. Доклад. // Кондратьев Н.Д. Проблемы экономической динамики. - М.: 1989. - с. 197. 
10.  Кондратьев Н.Д. Большие циклы конъюнктуры и теория предвидения. М.: Экономика, 2002
11. Кузьменко В.П. О синхронизации “длинных волн” Н.Кондратьева с историометрическими циклами А.Чижевского и В.Хлебникова // Тезисы докл. на межд. науч. конфер., посвященной 100-летию со дня рожд. Н.Д.Кондратьева, Секция 1: Идеи Н.Д.Кондратьева и современно-экономические и социологические теории. - М., 1992. 67- 
12. Леонтьев В.В. Межотраслевая экономика. М.: Экономика, 1997.
13. Липсиц И. «Экономика без тайн», М., 1993.
14. Меньшиков С. М., Клименко Л. А. «Длинные волны в экономике. Когда общество меняет кожу», М., 1989.
15. Митчелл У.К. Экономические циклы. Проблема и ее постановка. М. — Л.: Госиздат, 1930.
16. Модельски Дж., Томпсон Т. Волны Кондратьева, развитие мировой экономики и международная политика. // Вопросы экономики. 1992. № 10. - С. 55. 
17. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. - М., 1992.- С. 313, 387, 392. 
18. Сорокин П.А. Социальная и культурная динамика. СПб.; РХГН, 2000.
19. Туган-Барановский М.И. Периодические промышленные кризисы. Общая теория кризисов. М.: Наука - РОССПЭН, 1997
20. Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. Т.1. Гештальт и действительность. - М., 1993. - С. 268, 269. 
21. ЮНКТАД. Доклад о мировых инвестициях, 2004. М.: Весь мир, 2004.
22. Яковец Ю.В. Школа русского циклизма; истоки, этапы развития, перспективы. М.: МФК, 1998..
23. Яковец Ю.В. Циклы. Кризисы. Прогнозы. М.: Наука, 1999.
24. Яковец Ю.В. Эпохальные инновации XXI века. М.: Экономика, 2004.