Для учеников

«Облако в штанах» - катехизис В. Маяковского

Поэма «Облако в штанах» была написана в 1914—1915 годах. Первое, что бросается в глаза, — необычность названия. Что это такое — облако в штанах и почему Маяковский выбирает именно такое странное название? Первоначальное название поэмы было изменено цензурой. В одном из своих выступлений Маяковский говорил: «Оно («Облако в штанах») начато письмом в 1913/14 году и сначала называлось «Тринадцатый апостол». Когда я пришел с этим произведением в цензуру, то меня спросили: «Что вы, на каторгу захотели?» Я сказал, что ни в коем случае, что это меня никак не устраивает. Тогда мне вычеркнули шесть страниц, в том числе и заглавие. Это вопрос о том, откуда взялось заглавие. Меня спросили — как я могу соединить лирику и большую грубость. Тогда я сказал: «Хорошо, я буду, если хотите, как бешеный, если хотите — буду самым нежным, не мужчина, а облако в штанах ».

По своему содержанию эта поэма стала манифестом поэта в условиях крушения старого мира. Маяковский не принимает современный мир и провозглашает как бы четыре отрицания: «Долой вашу любовь», «Долой ваше искусство», «Долой ваш строй», «Долой вашу религию» — четыре крика четырех частей.

Провозгласив свою поэму катехизисом, Маяковский должен был соответственно построить ее в форме вопросов и ответов, которые должны были сводиться к четырем провозглашенным отрицаниям.
Обращаясь к формальным признакам, можно предположить, что четырехчастная поэма и четыре отрицания, выдвинутые самим Маяковским, обусловят ком-позицию поэмы.
Таким образом, приступая к анализу текста, мы можем исходить из следующих предпосылок:
— во-первых, то, что поэма должна быть по строена в форме вопросов и ответов;
— во-вторых, то, что в поэме уживаются лирика и грубость;
— в-третьих, то, что каждой части поэмы соответствует определенная идея.
Исходя из этих предпосылок, Маяковский в первой главе должен поставить вопрос, что такое любовь и какая она может быть?

Будет любовь или нет? Какая — большая или крошечная?
Действительно, в этой главе, эмоционально насыщенной, Маяковский пишет о любви, однако было бы неверно полагать, что здесь даются, как положено в катехизисе, какие-то рассуждения о любви. Вся глава — это не трактат о люб-ви, а переживания поэта, как бы выплеснутые наружу. В этой главе нет рас-суждений, присутствуют только эмоции. Точнее эту главу можно определить не как «Маяковский о любви», а как «Маяковский в своей любви». Отвергнутая любовь приводит поэта к отрицанию любви вообще. Отсюда возникает первое противоречие лирики и грубости. Грубость — это реакция влюбленного поэта на отвержение его чувств.
Вторая глава, по замыслу поэта, посвящена искусству. Она прямо начинается с отрицания всего того, что было создано в искусстве предшествующих эпох:
Славьте меня!

Я великим не чета.

Я над всем, что сделано,

Ставлю «nihil».

 Ничего не хочу читать.

Книги?
Что книги!

Из всех видов искусств Маяковский обращается только к поэзии.

И это естественно, потому что поэзия ему ближе всего. Что же думает поэт о современной ему поэзии? Маяковский полагает, что поэзия в классическом рафинированном виде изжила себя. Она слишком оторвалась от реальной жизни и от реального языка, на котором говорит народ. Маяковский гиперболизирует этот разрыв. Он пишет:
Гримируют городу Круппы и Круппчики

грозящих бровей морщь,

а во рту

умерших слов разлагаются трупики,

только два живут,

«Сволочь»
и еще какое-то,

кажется — «борщ».

 Разумеется, если народу достаточно нескольких десятков слов для общения, то поэтам трудно найти общий язык с массой. Ведь поэтические образы требуют богатого языкового материала. Какой же выход видит Маяковский? Прежде всего — отказаться от чуждых народу тем и не воспевать и барышню, и любовь, и цветочек под росами.

А обращаясь к темам, близким народу, можно попытаться ввести в поэзию такие формы, которые близки и понятны ему, что и делает Маяковский как в этой поэме, так и во многих своих других произведениях. Для Маяковского важна душа народа, а не его внешний облик:
Плевать, что нет

у Гомеров и Овидиев

людей, как мы,

от копоти в оспе.

Я знаю —

солнце померкло б, увидев

наших душ золотые россыпи.

Итак, Маяковский, как ему кажется, нашел форму, которая позволяет соединить лирику с грубостью. Грубость — это внешнее проявление жизни, лирика — внутреннее, сокровенное. Их сочетание, как ни парадоксально, составляет, по мнению Маяковского, смысл поэзии.
Тема поэзии продолжает звучать и в третьей главе, однако Маяковского теперь интересует уже не форма поэзии, а ее общественная роль:
Как вы смеете называться поэтом

и, серенький, чирикать, как перепел.

 Сегодня
надо
кастетом
крошиться миру в черепе.

Маяковский заявляет о своем разрыве с поэтами и обращается к политике:

От вас,

которые влюбленностью мокли, от которых

в столетие слеза лилась, уйду я,

солнце моноклем вставлю в широко растопыренный глаз.

В осмыслении роли поэзии в политике звучит его третье «долой» — «долой ваш строй». Если обратиться только к именам собственным, упомянутым в этой главе, можно увидеть, против какого строя он выступает. Галерея «героев» начинается с Наполеона: «на цепочке Наполеона поведу, как мопса». Его сменяют: «железный Бисмарк», «генерал Галифе», миллиардер Ротшильд и, наконец, завоеватель Мамай и предатель Азеф. По всей главе проходит тема крушения старого мира. В революции видит Маяковский способ покончить с этим ненавистным строем.
Революция должна принести не только социальное освобождение, но и нравственное очищение. Размышляя об этом, Маяковский неизбежно обращается к религии и разочаровывается в ее нравственной силе.
Чего одаривать по шаблону намалеванному

трактирную ораву?

Видишь — опять

голгофнику оплеванному

предпочитают Варавву?

Он полагает, что призывы к отрицанию буржуазной любви, буржуазной поэзии, буржуазного строя и религии есть новая религия, новая нравственность, которая необходима современному человеку. И сам он — проповедник этой нравственности, «тринадцатый апостол»:
Я, воспевающий машину и Англию,

может быть, просто

в самом обыкновенном Евангелии

Тринадцатый апостол.

В четвертой главе Маяковский как бы смешивает все четыре темы. Тема любви перекликается с библейской темой, здесь же, отдельным штрихом, вновь звучит насмешка над поэзией. Все это как бы происходит в ожидании великих социальных потрясений. И на этом общем фоне вырисовывается образ самого Маяковского, нового апостола, проповедника новых идей и нравственности.
Итак, поэма «Облако в штанах» — это значительное, программное произведение Маяковского. Она ставит и решает вопросы о художественной форме, о роли поэзии и поэта в жизни общества. Поэт обращается здесь к нравственным и социальным проблемам, пытается найти смысл любви и, что самое главное, ищет ту духовную силу, которая могла бы прийти на смену исчерпавшей себя, по его мнению, религии.
Разумеется, суждения Маяковского по этим четырем вопросам, извечно занимавшим человека, во многом субъективны, с ними можно и не соглашаться, но, безусловно, заслугой поэта является то, что, провозглашая четыре «долой», он не ограничивается только отрицанием, а пытается найти какие-то пути решения этих вопросов.

БИОГРАФИЯ.

Маяковский Владимир Владимирович.

(1893 – 1930 г.)

Маяковский Владимир Владимирович (1893, с. Багдади Кутаисской губ. - 1930, Москва) - поэт.

Родился 7 июля (19 н.с.) в селе Багдади, близ Кутаиси, в семье лесничего, человека передовых взглядов, гуманного и щедрого. Учился в Кутаисской гимназии (1902 - 1906). Тогда же впервые прочитал революционные стихи и прокламации. В бурный 1905 двенадцатилетний гимназист участвует в демонстрациях и гимназической забастовке. В 1906, после скоропостижной смерти отца, семья переезжает в Москву, где Маяковский продолжает образование. Однако скоро он занялся серьезной революционной работой, трижды был арестован (в 1909 был заключен в Бутырскую тюрьму). Освобожденный из тюрьмы по несовершеннолетию в 1910, решает посвятить себя искусству, поступает в студию художника П. Келина, чтобы подготовиться к экзаменам в Училище живописи, ваяния и зодчества; поступает туда в 1911. Здесь знакомится с Д.Бурлюком, организатором группы русских футуристов. С 1912 начинает публиковать свои стихи, становясь профессиональным поэтом. Печатается в футуристических альманахах. За участие в публичных выступлениях был исключен из училища в 1914. В этом же году совершает поездку с группой футуристов по семнадцати городам России, пропагандируя в массах новое искусство. Однако в творчестве он уже в эти годы был самостоятелен и оригинален. В 1915 создает свою лучшую дореволюционную поэму "Облако в штанах", о вере в неизбежность скорой революции, которую он ожидал как решение важнейших проблем страны и определение личной судьбы. Поэт пытается предсказать даже сроки ее прихода:

В терновом венце революций

Грядет шестнадцатый год.

Мрачно и безысходно звучат стихи 1916, составившие особый цикл ("Надоело", "Дешевая распродажа", "Мрак", "России" и др.).

Горький приглашает Маяковского к сотрудничеству в журнале "Летопись" и газете "Новая жизнь", помогает в издании второго сборника стихов "Простое, как мычание". В эти годы Маяковский создает поэмы "Война и мир" и "Человек", как бы создавая антивоенную панораму.

Октябрьскую революцию он назвал "Моя революция" и был одним из первых деятелей культуры и искусства, кто откликнулся на призыв Советской власти сотрудничать с ней; участвовал в первых совещаниях и собраниях представителей культуры. В это время публикует "Наш марш", "Ода революции", "Левый марш". Написана и поставлена пьеса "Мистерия-буфф". В течение 1919 работает над поэмой "150 000 000".

В октябре 1919 выпускает первые плакаты в "Окнах РОСТА", положившие начало его работе как художника и поэта (до февраля 1922).

В 1922 - 24 совершает первые поездки за границу (Рига, Берлин, Париж и др.), впечатления от которых опишет в очерках и стихах.

В год смерти В.Ленина создает поэму "Владимир Ильич Ленин".

В 1925 отправляется в самое длительное свое путешествие - за океан: посетил Гавану, Мехико и в течение трех месяцев выступал в различных городах США с чтением стихов и докладов. Позже были написаны стихи (сборник "Испания. - Океан. - Гавана. - Мексика. - Америка".) и очерк "Мое открытие Америки".

Огромное значение в жизни поэта имели поездки по родной стране. Только в 1927 он выступил кроме Москвы и Ленинграда в 40 городах. В 1927 пишет поэму "Хорошо!".

Важное место в его творчестве занимает драматургия. Создал сатирические пьесы "Клоп" (1928), "Баня" (1929). В феврале Маяковский вступает в РАПП (Российская ассоциация пролетарских писателей), за что многие из его литературных соратников порвали с ним отношения. В эти же дни открылась выставка "20 лет работы Маяковского", не имевшая успеха из-за намеренной изоляции поэта. Трудной и неустроенной оставалась и личная жизнь поэта. Самочувствие и настроение Маяковского весной 1930 резко ухудшилось. 14 апреля Маяковский ушел из жизни.

Анализ стихотворения Владимира Маяковского "Послушайте!"

 Стихотворение "Послушайте!" написано в 1914году. В стихах этого периода внимательный читатель увидит не только фамильярные, насмешливые, пренебрежительные интонации, но и, присмотревшись, поймет, что за внешней бравадой - ранимая, одинокая душа. Цельность характера поэта, человеческая порядочность, помогавшая ориентироваться в главных проблемах времени, внутренняя убежденность в правоте своих нравственных идеалов отделяли  Маяковского от других поэтов, от привычного течения жизни. Эта обособленность рождала душевный протест против обывательской среды, где не было высоких духовных идеалов. Стихотворение - крик души поэта. Оно начинается просьбой, обращенной к людям: "Послушайте!" Таким восклицанием каждый из нас очень часто прерывает свою речь, надеясь быть услышанным и понятым. Лирический герой стихотворения не просто произносит, а "выдыхает" это слово, отчаянно пытаясь обратить внимание живущих на Земле людей на волнующую его проблему. Это не жалоба на "равнодушную природу", это жалоба на человеческое равнодушие. Поэт как бы спорит с воображаемым оппонентом, человеком недалеким и приземленным, обывателем, мещанином, убеждая его в том, что нельзя мириться с безразличием, одиночеством, горем. Весь строй речи в стихотворении "Послушайте!" именно такой, какой бывает, когда, ведется острая дискуссия, полемика, когда тебя не понимают, а ты лихорадочно ищешь аргументы, убедительные доводы и надеешься: поймут, поймут. Вот только объяснить надо как следует, найти самые важные и точные выражения. И лирический герой их находит. Накал страстей, эмоций, переживаемых нашим героем, становится так силен , что иначе их не выразить как только этим многозначным емким словом - "Да?!", обращенным к тому, кто поймет и поддержит. В нем и обеспокоенность, и забота, и сопереживание, и надежда... Если бы у лирического героя совсем не было надежды на понимание, он бы так не убеждал, не увещевал, не волновался... Последняя строфа стихотворения начинается так же, как и первая, с того же слова. Но авторская мысль в ней развивается совершенно по-другому, более оптимистично, жизнеутверждающе по сравнению с тем, как она выражена в первой строфе. Последнее предложение вопросительное. Но, в сущности, оно утвердительно. Ведь это риторический вопрос, ответ не требуется. Располагая стихи "лесенкой", он добился того, что каждое слово становится значимым, весомым. Рифма В.М. - необычайная, она как бы "внутренняя", чередование слогов не явное, не очевидное - это белый стих. А как выразительна ритмика его стихов! Мне кажется, ритм в поэзии Маяковского -самое главное, сначала рождается он, а потом уже мысль, идея, образ. Некоторые думают, что стихи В.М. надо кричать, надрывая голосовые связки. У него есть стихи для "площадей". Но в ранних стихах преобладают интонации доверительности, интимности. Чувствуется, что поэт только хочет казаться грозным, дерзким, уверенным в себе. Но на самом деле он не такой. Наоборот, Маяковский одинок и неприкаян, и душа его жаждет дружбы, любви, понимания. В этом стихотворении нет неологизмов, столь привычных для стиля поэта. "Послушайте!" - взволнованный и напряженный монолог лирического героя. Поэтические приемы, используемые В.М. в этом стихотворении, очень выразительны. Фантастика ("врывается к богу") естественно сочетается с наблюдениями автора над внутренним состоянием лирического героя. Ряд глаголов: "врывается", "плачет", "просит", "клянется" - передает не только динамику событий, но и их эмоциональный накал. Ни одного нейтрального слова, все очень и очень выразительны, экспрессивны, и само лексическое значение, семантика глаголов-действий указывает на крайнюю обостренность чувств, испытываемых лирическим героем. Основная интонация стиха не гневная, обличительная, а исповедальная, доверительная, робкая и неуверенная. Можно сказать, что голоса автора и его героя зачастую сливаются полностью и разделить их невозможно. Высказанные мысли и выплеснувшиеся, прорвавшиеся наружу чувства героя, бесспорно, волнуют самого поэта. В них легко уловить ноты тревоги ("ходит тревожный"), смятения. Огромное значение в системе изобразительно-выразительных средств у В.М. имеет деталь. Портретная характеристика Бога состоит всего лишь из одной-единственной детали - у него "жилистая рука". Эпитет "жилистая" настолько живой, эмоциональный, зримый, чувственный, что эту руку как бы видишь, ощущаешь в ее венах пульсирующую кровь. "Длань" (образ, привычный для сознания русского человека, христианина) органично, абсолютно естественно заменяется, как видим, просто "рукой".  В очень необычной антитезе, в словах антонимах (антонимами они являются только у В.М., в нашем привычном, общеупотребительном лексиконе это далеко не антонимы) противопоставлены очень важные вещи. Речь идет о небе, о звездах, о Вселенной. Но для одного звезды "плевочки", а для другого - "жемчужины". Лирический герой стихотворения "Послушайте!" и есть тот "кто-то", для кого без звездного неба немыслима жизнь на Земле. Он мечется, страдает от одиночества, непонимания, но не  смиряется с ним. Отчаяние его так велико, что ему просто не перенести "эту беззвездную муку".

Стихотворение "Послушайте!" - развернутая метафора, имеющая большой иносказательный смысл. Кроме насущного хлеба, нам нужна еще и мечта, большая жизненная цель, духовность, красота. Нам нужны звезды  - "жемчужины", а не звезды - "плевочки". Маяковского волнуют вечные философские вопросы о смысле человеческого бытия, о любви и ненависти, смерти и бессмертия, добре и зле. Однако в "звездной" теме поэту чужд мистицизм символистов, он не думает ни о какой "протянутости" слова к Вселенной, но ни в коей мере не уступает поэтам -мистикам в полете фантазии, свободно перебрасывая мост от земной тверди к безграничному небу, космосу. Безусловно, такой свободный полет мысли был подсказан В.М. в ту эпоху, когда казалось, что человеку подвластно все. И независимо от того, в какие тона окрашены астральные образы, сатирические или трагические, его творчество проникнуто верой в Человека, в его разум и великое предназначение.

Стихотворение В.В. Маяковского «Письмо Татьяне Яковлевой».

Владимир Владимирович Маяковский — поэт-трибун, оратор, смело высказывающий свою точку зрения на любое общественное или политическое событие. Поэзия была для него рупором, позволяющим быть услышанным современника-ми и потомками. Но поэт мог быть не только “горланом — главарем”, часто в его произведениях звучал подлинный лиризм, не “рассопленный в платочки”, а по-боевому нацеленный на службу времени.
Таково стихотворение “Письмо Татьяне Яковлевой”. Это сложное, многоплановое произведение, в котором поэт, идя от конкретной встречи с реально существующей героиней, переходит к широкому обобщению, раскрывает свой
взгляд на сложнейший порядок вещей и окружающую обстановку.
Стихотворение «Письмо Татьяне Яковлевой» было написано в 1928 году, то есть перед нами творение поздней лирики Маяковского.
Жанр письма и вместе с тем монологическая форма речи, обращенной к конкретному лицу, сообщают поэтическому тексту особую доверительность.
С адресатом послания, Татьяной Яковлевой, В. Маяковский познакомился в Париже осенью 1928 года, куда героиня уехала по вызову больного отца. Встреча с соотечественницей в Париже всколыхнула душу лирического героя, заставила его задуматься о времени и о себе.
Любовь, зародившаяся между ними была взаимной. Вот воспоминания братьев В. И. и В. Ф. Шухаевых: «...Мы всегда видели их вместе. Это была замечательная пара. Маяковский очень красивый, большой. Таня тоже красивая, высокая,  стройная, под стать ему. Маяковский производил впечатление тихого, влюбленного. Она восхищалась и явно любовалась им, гордилась его талантом…». Любовь захватила поэта целиком. Однако, как считал Маяковский, счастье в любви невозможно без обновления человеческих отношений. А потому вряд ли двое могли обрести счастье тогда, когда «ста мильонам было плохо». Не случайно  на протяжении всего стихотворения мы не раз увидим, как личное будет сливаться с общественным. В строках стихотворения можно заметить это довольно необычное слияние. И даже ревность в этом свете приобретает возвышенный характер.
Обращенное к теме любви, стихотворение Маяковского абсолютно лишено традиционного противопоставления обыденного и возвышенного. Это объясняется тем, что для поэта разговор о любви не что иное, как разговор о жизни. Поэтому поэтический текст насыщен приметами окружающей автора действительности. Стихотворение в целом заряжено неиссякаемой жизненной энергией. Этому во многом способствует композиционная, образная и ритмическая необычность стихотворного послания.
Особую выразительность лирическому монологу придают метафоры. Маяковский добивается емкости и глубины мысли, он не хочет остаться непонятым, а уверен, что его читатель дойдет “до самой сути” авторского замысла.

Например, о наступившей тишине вечернего города поэт пишет так: «… стих людей дремучий бар …», любимую он будет приглашать на «перекресток» своих «больших» и «неуклюжих» рук, а говоря о своей ревности, лирический герой создает целую метафорическую картину:
… не гроза,

а это

просто
ревность

двигает горами.

В этом стихотворении поэт применяет синекдоху, так часто встречающуюся в других его произведениях. Но здесь метафоры нанизаны на нить, как в жемчужном ожерелье бусинки. Это позволяет автору ярко и весомо сказать о своей духовной близости с героиней, без лишних слов и повторов создать атмосферу задушевного разговора с близким человеком. Героиня сейчас живет в Париже, путешествует в Испанию… Стремясь быть убедительным, Маяковский старается поддерживать разговорную интонацию, при этом он сам заявляет, что будет «долго», будет «просто» «разговаривать стихами». Эта простота, обыденность поэтической речи достигается и намеренным снижением лексики, и прямым обращением к адресату: «дай … рассказать»; «ты не
думай …»; «Не хочешь? Оставайся и зимуй …»
Конечно, нельзя не сказать о ритмической организации стиха, что поэт считал самым главным в поэтическом тексте. Оригинальный, сразу узнаваемый ритм создает известная «лесенка» Маяковского. Она позволяет поэту не только интонационно выделять наиболее значимые в смысловом отношении слова и сочетания, но и в целом придает речи эмоциональность, заряжает ее энергией. Отказываясь от точной рифмы, поэт все же добивается при этом значительной звуковой близости:
дай
про этот

важный вечер

рассказать
по-человечьи.
Художественный мир стихотворения отличается пространственной и временной всеохватностью. Лирический герой «перемещается» из Советской России в Париж и обратно; его взгляд то возвращается в прошлое, то останавливается  на настоящем, то устремляется далекое будущее. Причем счастье влюбленных возможно именно там, в будущем:

Я все равно

тебя
когда-нибудь возьму

 - одну

или вдвоем с Парижем.

Едва ли не в каждой строчке стихотворения, говорящей о любви поэта, мы чувствуем его «сплошное сердце».
Порой автору послания приходится намеренно приглушать голос своего чувства, и тогда в его речи начинает звучать ирония:

… вы и нам

в Москве нужны,

не хватает

длинноногих.
Можно сказать, что поэту всего несколькими штрихами удается создать зрительно воспринимаемый образ героини, возможный отказ которой разделить чувство лирического героя будет воспринят им как «оскорбление». И здесь опять личное сливается с общественным.
В заключении следует добавить, что сомнение автора «Письма» в том, что его чувство взаимно, а также его уверенность в невозможности обретения счастья в недалеком будущем придают поэтическому посланию особый драматизм. Это «когда-нибудь» звучит не так убедительно, как, безусловно, хотелось бы поэту.

Стихотворение В.В. Маяковского "Сергею Есенину". (Восприятие, истолкование, оценка).

Пространство стихотворения довольно интересно - это мир людей. В целом цветовая гамма совсем не богата, потому что автор, возможно, хотел обратить внимание читателя больше на содержание. Особенно выделяются белый и черный цвета ("… чтоб щеки заливал смертельный мел", чернила). С одной стороны, такие цвета характерны для главных атрибутов поэта - листа чистой бумаги и чернил. С другой стороны, пространство, окрашенное в такие тона, напоминает о смерти, о бледности покойников, о сырости и черноте земли, в которую их закапывают, об одиночестве и темноте, окружающей человека после смерти ("…Пустота… Летите, в звезды врезываясь"). Стихотворение наполнено массой различных звуков, в основном резких, похожих на окрики, и звенящих. В некоторых строчках звонкие звуки соответствуют больше самой жизни, принадлежат ей, а тихие, шипящие ("заупокойный", "прошлых", "переделавши") – умиранию, смерти: … У народа, у языкотворца, умер звонкий забулдыга подмастерье. И несут стихов заупокойный лом, с прошлых с похорон не переделавши почти. Кроме того, есть в стихотворении и "бронзы звон", и "гремящий скандалист", и "трехпалый свист". Маяковский кричит, но не каждый может услышать его слова. Стихотворение написано в излюбленной манере Маяковского – лесенкой. Его можно отнести к тоническим стихам, в которых учитывается лишь количество ударных слогов в строке. Некоторые слова Маяковский выносит с конца строки на новую, таким образом выделяя их, останавливая на них внимание: …Ни тебе аванса, ни пивной. Трезвость. Благодаря всему этому создается впечатление сбивчивой, отрывистой, несколько взволнованной речи. Использование перекрестной рифмы (смяло - вина - мало - вина, классом - до драк - квасом - дурак) придает мыслям автора четкость, законченность, но рифма не всегда явная (врезываясь - трезвость), из-за чего стихотворение еще больше похоже на настоящий, живой разговор. А ряд используемых автором неологизмов (бредь, рассоплено, калекши) также придает звучанию речи действительно разговорный характер. Здесь можно отметить как одну из особенностей стихотворения его форму. Маяковский постоянно обращается к Есенину, словно ведет разговор с ним живым, могущим его услышать: "Вы ушли, как говорится, в мир иной…" Причем разговор этот идет в настоящем времени, как любой обычный разговор. Такое построение мыслей автора придает им особенную интимность, когда появляется возможность высказать все наболевшее, признаться в том, о чем обычно не говорится, о чем умалчивается. В таком плане стихотворение воспринимается как некая исповедь автора, где обращение к Есенину - это лишь повод оформить свои до сих пор не высказанные сомнения в четкие мысли о предназначении поэта, о месте поэзии в жизни поэта. Для Маяковского создание стихов - это некое умение, способность ("…Вы ж такое загибать умели, что другой на свете не умел".). Причем такая способность не просто так дается, ее нужно использовать, использовать как полезное, нужное, ведь поэт - подмастерье народа. Поэту нужно всегда творить, и творить свободно, всегда говорить о том, что у него на душе главное. Поэтому, конечно, Маяковский осуждает тех, кто считает, что "… к вам приставить бы кого из напостов - стали б содержанием премного одаренней", ведь невозможно творить по чьей-то указке, под надзором, потому что тогда начинаешь писать "утомительно и длинно", а главным становится число строк, а не их содержание. Автор понимает, что поэт без свободы - не поэт, что у такого человека нет выбора: или становиться подражателем, или умереть.

Несвобода для поэта как отсутствие чернил. Возможно, поэтому Маяковский говорит: "Почему же увеличивать число самоубийств? Лучше увеличь изготовление чернил!" Маяковский презирает те пути, которые "протоптанней и легче". Для него невозможна сама мысль о том, что можно сдаться, остановиться, бросить все, уйти. Поэтому он не может понять Есенина, сделавшего это. Есенин, талант которого Маяковский признает одним из лучших, перестает бороться, перестает сражаться, умирает - и перестает творить, а для Маяковского не существует такой возможности, чтобы он по собственному желанию перестал создавать свои стихи. В любой ситуации он стремится воспеть жизнь, и для него смысл ее - в безостановочном движении вперед. Без сомнений, без сожалений, без оглядки: "Марш!.." И пусть жизнь трудна, но он вырвет "радость у грядущих дней". И зная о том, что случается с поэтом после смерти, когда "к решеткам памяти уже понанесли посвящений и воспоминаний дрянь", "ваше имя в платочки рассоплено", а стихи мямлят и мнут, Маяковский, как настоящий оратор с трибуны, призывает всех читателей: "в этой жизни помереть не трудно", а у настоящих поэтов, по Маяковскому, весь смысл их творчества в том, чтобы "сделать жизнь", что "значительно трудней". Но труд поэта всегда был, есть и будет тяжелым. Как крестьяне всю свою жизнь вспахивают землю, чтобы на ней вырос хлеб, пища для тела, так и поэт посвящает свое существование нелегкому вспахиванию огромных и неосвоенных полей своей души, чтобы на них проросли стихи, пища для души, ведь "слово - полководец человечьей силы".

Наверное, можно утверждать, что Маяковский хотел в этом стихотворении передать свое отношение к поэзии и поэтам. Обозначив для себя цель - жить, чтобы "сделать жизнь" и воспеть ее, - он всегда стремился к этому. И его, без сомнения, можно отнести к тем великим поэтам, которым удалось взрастить в своих душах прекраснейший цветок - цветок поэзии.

Сатира В. В. Маяковского («Прозаседавшиеся», «О дряни»)

Владимир Владимирович Маяковский — поэт, который всегда откликался на события современности. Для него не было тем, на которые бы не могла откликнуться поэзия. Все было предметом его внимания, если способствовало процветанию Родины. В двадцатые годы бюрократизм захлестнул чиновничество, и Маяковский откликнулся на это зло стихотворением “Прозаседавшиеся”.
Чуть ночь превратится в рассеет,

вижу каждый день я:

кто в глав,

кто в ком,

кто в полит,

кто в просвет,

расходится народ в учрежденья.

Сатирическое обобщение, содержащееся в этом произведении, свидетельствовало об остроте политического зрения автора, о его возросшем мастерстве. Сатирическая сила стихотворения  рождается из органического сплава реалистической жизненной ситуации с гиперболой, гротеском, фантастикой отдельных картин и образов. Обычная картина являющихся на службу в учреждения служащих — и дождь бумаг, из которых выбирают “с сотни — самые важные!” — для очередного заседания. Совещания следуют одно за другим, одно нелепее другого: театральный отдел заседает с главным управлением по конзаводу, цель другого заседания — решение вопроса о “покупке склянки чернил Гупкооперативом”, наконец, уже совершенно не-вообразимое заседание “А-бе-ве-ге-де-е-же-зе-ко-ма”. Лирический герой, добивающийся аудиенции “со времени она”, искренне возмущен, его охватывает ярость. Он врывается лавиной на очередное заседание:
И вижу:

сидят людей половины.
О дьявольщина!
Где же половина другая?
У героя от этой “страшной картины свихнулся разум”. И вдруг:
…спокойнейший голосок секретаря:
Она на двух заседаниях сразу.
В день
заседаний на двадцать
надо поспеть нам.
Поневоле приходится раздвояться

Бессмысленность и беспросветность этой суеты особенно остро и убедительно подчеркивается этой фантастической картиной, возникшей из просторечного оборота “не разорваться же”. Стихотворение заканчивается лирическим выводом, точным и убедительным:
О, хотя бы еще

одно заседание

относительно искоренения всех заседаний!

Близким к тематике этого произведения является и стихотворение “О дряни”. В центре его образ мещанина, втершегося в советское учреждение и заботящегося только о своем благополучии. Характеристика “мрази”, прямо противопоставленной настоящим героям революции, завершается фантастической картиной: будто сам Маркс с портрета поднял возмущенный голос против обывательского быта:
Опутали революцию обывательщины нити.

Страшнее Врангеля обывательский быт.

Скорее
головы канарейкам сверните —

чтоб коммунизм

канарейками не был побит

Тема борьбы с обывательщиной за здоровый социалистический быт поставлена поэтом в целом ряде стихотворений. Сатира Маяковского — один из важных составных элементов его поэзии. Особенностью ее является лирическая страстность поэта-патриота в разоблачении того, что несовместимо с представлением о высоком звании гражданина, что мешает строить новое Государство.
Утихомирились бури революционных лон.

Подернулась тиной советская мешанина.

И вылезло

из-за спины РСФСР

мурло мещанина.                  

 Остро и беспощадно Маяковский бичует «вечное» зло.

Своеобразие ранней лирики В.В. Маяковского.

 В 1912 году в альманахе футуристов “Пощечина общественному вкусу” были опубликованы стихотворения В. Маяковского “Ночь” и “Утро”. Так заявил о себе молодой и самобытный поэт — поэт, которому суждена была долгая и непростая творческая судьба, и не только пожизненная, но и посмертная, ибо произведения автора неоднократно оценивались и переоценивались критикой и читателями. Ранний период творчества поэта представлен многими открытиями в области стихосложения. Практически сразу отказавшись от попыток литературного подражания, Маяковский буквально ворвался в русскую поэзию начала XX века — поэзию, где по праву блистали такие светила, как Блок, А. Белый, Гумилев, Ахматова, Брюсов. Его стихи разительно отличались от того, что принято было считать хорошей поэзией, но он быстро вошел в силу и утвердил свою творческую индивидуальность, право на то, чтобы быть Маяковским. Его рассвет, по словам А. Ахматовой, был бурным: отрицая “классическую скуку”, поэт предлагал новое, революционное искусство, и в своем лице — его представителя. Несомненно, многое в раннем творчестве Маяковского связано с таким художественным направлением, как футуризм, но при этом идеи и поэтические средства их воплощения в произведениях автора были много шире традиционных футуристических установок.

Своеобразие ранней лирики Маяковского обусловлено прежде всего его личностью, его ярким талантом, его взглядами и убеждениями. Едва ли не основной темой этого периода становится тема трагического одиночества поэта: Я одинок, как последний глаз у идущего к слепым человека. Причина этого в том, что вокруг — “нет людей”. Есть толпа, масса, сытая, жующая, глядящая “устрицей из раковины вещей”. Люди исчезли, и потому герой готов целовать “умную морду трамвая” — чтобы забыть окружающих: ненужных, как насморк, и трезвых, как нарзан. Герой одинок, он, возможно, один в этом мире. Наверное, отсюда эгоцентрический пафос многих его стихотворений. “Себе, любимому, посвящает эти строки автор”, “Я”, “Несколько слов обо мне самом”, “Я и Наполеон”, “Владимир Маяковский” — таковы названия его стихов того времени. “Я” — вот слово, которое определяет динамику поэтического действия: “Я, воспевающий машины и Англию”. Поэт приходит в этот мир, чтобы прославить себя: Мир огромив мощью голоса, иду — красивый, двадцатидвухлетний. Он обращается к людям будущего: “Славьте меня!” — Вам завещаю я сад фруктовый своей великой души. В этом подчеркнутом эгоцентризме — свойственная поэзии Маяковского склонность к общественному эпатажу. “Костюмов у меня не было никогда. Были две блузы — гнуснейшего вида... Взял у сестры кусок желтой ленты. Обвязался. Фурор” — таковы выходки Маяковского-хулигана. И еще — скандально-известное: Я люблю смотреть, как умирают дети. Что стоит за подобного рода действиями? Категорическое неприятие автором буржуазной культуры, юношеский нигилизм и, возможно, душевная ранимость самого поэта. За своим амплуа хулигана Маяковский скрывал душу тонкую, ищущую любви и любящую, защищая ее от тех, кто “ничего не понимают”. Маяковский, как он пишет о самом себе, — “сплошное сердце”. Уже в ранних стихах он предстает обреченным гореть на “несгораемом костре немыслимой любви”. Предчувствие любви, ее ожидание — “Будет любовь или нет? Какая — большая или крошечная?” — вот что наполняет монологи героя. Его душа ищет любви, и потому он пишет: “Себе, любимому, посвящает эти строки автор”. Его чувство остается невостребованным: Где любимую найти мне, такую, как и я? Поэт мучительно переживает свое одиночество, для него груз “нерастраченных весен” просто несносен: Несносен не так, для психа, а буквально. Любимая женщина, появившись однажды, навсегда наполняет смыслом существование героя. Но его счастье — мучительное и недолговечное: разлуки и измены суть постоянные спутники любви; однако, несмотря на это, герой находит в себе силы сказать: Дай хоть последней нежностью выстелить твой уходящий шаг. Существенно, что в ранней поэзии Маяковского практически отсутствуют пейзажные описания. В автобиографии “Я сам” поэт так объясняет свое “пренебрежение” к теме природы: “После электричества совершенно бросил интересоваться природой. Неусовершенствованная вещь”. Ее место в творчестве прочно занимает пейзаж городской: дома, улицы, автомобили. Часто подобного рода описания нарочито натуралистичны, поэт как будто задается целью изобразить уродливые “вещи века”. “Красивость”, поэтичность — качества, которые автор отвергает. Это иллюстрируют, к примеру, следующие строки: Улица провалилась, как нос сифилитика. Река — сладострастье, растекшееся в слюни. Отбросив -  белье до последнего листика, сады похабно развалились в июне. Окружающий мир вызывает резкое неприятие, протест со стороны автора. Его апофеозом можно считать поэму “Облако в штанах”. Она состоит из четырех частей, каждая из которых разоблачает какой-либо аспект действительности. Герой провозглашает: “Долой вашу любовь, долой ваше искусство, долой вашу религию, долой ваш строй!” По масштабу, по глубине художественного обобщения, по диапазону поэтических средств эта поэма является одним из лучших произведений Маяковского.

Художественные средства, языковые приемы поэта отличает подчеркнутый натурализм, прозаизм. Он пишет: “звезды - плевочки” — о тех самых звездах, которые наполняют, по словам Канта, “благоговением и восхищением” душу человека. Он заявляет: Я знаю — гвоздь у меня в сапоге кошмарней, чем фантазия у Гете. В этих строках — средоточие всего мира на личности поэта, соположение низменного и возвышенного, поэтического и прозаического. В ранней лирике Маяковский отдает дань экспериментаторству, поиску новых форм, словотворчеству. И нужно уметь видеть за обилием сложных метафор, гипербол, неологизмов, непривычных синтаксических конструкций глубинный смысл текста. Одно из ранних стихотворений автора — “А вы могли бы?” Я сразу смазал карту будня, плеснувши краску из стакана; я показал "на блюде студня косые скулы океана. На чешуе жестяной рыбы прочел я зовы новых губ. А вы ноктюрн сыграть могли бы на флейте водосточных труб? Что таится в этих строчках? Может быть, их написал человек, которому не хватает безмерности любви и океана? Может быть, они о праве художника преображать будни, видеть поэзию там, где, казалось бы, ей совсем не место? О том, что только настоящий артист способен сыграть на водосточной трубе? Поэт предлагает нам свое видение мира и свои способы его воплощения. Отвергнув традиционные формы поэзии, Маяковский обрек себя на непростую судьбу экспериментатора, человека, который не будет понят многими. Но его путь — путь, без которого современное искусство было бы неполным, в чем-то ущербным: Послушайте! Ведь, если звезды зажигают — значит — это кому-нибудь нужно?

Стихотворение В. В. Маяковского «Скрипка и немножко нервно».

  Маяковский был не только поэтом-оратором, громогласным, жестким, прямолинейным, не только злым, негодующим на обывателей сатириком, но и тончайшим лириком. В его ранней поэзии есть стихотворение «Скрипка и немножко нервно», где рассказывается о ранимой и    трепетной душе творца. Это произведение, написанное в тревожный год начала первой мировой войны. Именно оно открыло  совсем другого Маяковского, лирика прекрасного и чистого душой.
Название стихотворения немного странное, как, впрочем, часто бывает у этого поэта. Маяковский был истинным футуристом, его творчество надолго опередило свое время.  Не начало, а конец ХХ века чувствуется в нелогичности, некоторой сумбурности этого названия, которое зато очень точно определяет символическую тему стихотворения. Ведь в произведении действительно говорится о скрипке, а также о состоянии ее самой и лирического героя, которое «немножко нервно».

 Стихотворение было создано под впечатлением какого-нибудь концерта классической музыки. Скрипка солировала, а поэт внезапно услышал и увидел в ней что-то близкое себе. И получился очень трогательный монолог лирического героя, который начинается так:

Скрипка издергалась, упрашивая,

И вдруг разревелась

так по-детски,

что барабан не выдержал:

«Хорошо, хорошо, хорошо!»

А сам устал,

не дослушал скрипкиной речи,

шмыгнул на горящий Кузнецкий

и ушел.

Начало стихотворения такое же неожиданное, как и название. Еще у Тютчева было отсутствие всяких вступлений, которое критики назвали «фрагментарностью». Также и у Маяковского. Перед нами резко начинает вырисовываться яркий эпизод, выхваченный из оригинальной жизни героя-творца, за которым стоит сам автор. Начало стихотворения представляет собой соло скрипки. Вероятно, ее медленные протяжные звуки резко переходят в быстрые, высокие, напоминающие жалобный плач ребенка. Вот что скрывается за метафорами поэта. Монотонный глуховатый бой барабана слышится в повторе слова «хорошо». Благодаря звукописи Маяковского, мы слышим и понимаем каждый инструмент в этом оркестре. А вот метафора «горящий Кузнецкий»  не совсем ясна. Предположим, что вечерний мост был сильно освещен фонарями и герою показалось, что именно туда «шмыгнул» как бы удаляющийся звук барабана.
Действие продолжает развиваться:
Оркестр чужо смотрел, как

выплакивалась скрипка

без слов,

без такта…

Мелодия не может быть «бестактной», дисгармоничной. Видимо, все дело здесь в том, что скрипку никто не хочет услышать и понять, она только раздражает оркестр.
«Дура,
плакса,
вытри!»
- кричит ей «меднорожий, потный» геликон.

Надо заметить, эпитеты здесь также помогают очень точно изобразить инструменты.
Автор постоянно использует олицетворения, и весь оркестр у него состоит как бы из живых существ, которые смотрят, кричат, выплакиваются, устают, упрашивают, ревут. У каждого инструмента свой характер и судьба, но лирическому герою больше всех дорога скрипка, которую так жестоко обижают. Поэт в сильнейшем эмоциональном порыве бросается на защиту любимого существа:
я встал,

шатаясь полез через ноты,

сгибающиеся под ужасом пюпитры,

зачем-то крикнул: «Боже!»,

Бросился на деревянную шею:

«Знаете что, скрипка?

Мы ужасно похожи:

я вот тоже

ору – а доказать ничего не умею!»

Это своеобразная кульминация произведения. Нежность героя поражает нас, да он и сам не ожидал от себя подобного. Чем же скрипка похожа на поэта? Видимо, ему также не хватает отзывчивости, чуткости и понимания публики, которая слушает его, но не слышит. А ведь творцу так важно, чтобы его мысли, идеи, мнения люди разделяли. Поэт - это духовный вождь. Люди должны верить ему и идти за ним. Если этого нет – нет и творца. Молодой Маяковский завоевывал любовь и признание публики тяжело. Об этом он и пишет в стихотворении: о своих неудачах, сомнениях, отчаянии и борьбе с трудностями. Конечно, это стихотворение не может звучать спокойно и быть таковым. Нервозность поэт передает прежде всего с помощью коротких, дробленых строк, порой в одно слово. Множество глаголов придает стихотворению динамичность и напряженность. Также нагнетает обстановку обилие восклицаний, экспрессивной лексики – «ору», «наплевать», «влип», «дура». Эпатажное поведение лирического героя преследует одну цель: это протест против равнодушия и бессердечной тупости. Общество глухо к непосредственной душе поэта. Однако он продолжает быть откровенным с публикой, надеясь, что когда-нибудь все изменится, и их отношения станут более гармоничными. А пока герой нашел лишь одну родственную душу, с которой теперь ни за что не расстанется:
«Знаете что, скрипка?

Давайте –

будем жить вместе!

А?»
Стихотворение заканчивается так же внезапно, как и началось, что лишний раз подчеркивает эмоциональность поэта. Он все сказал. Мы лишь добавим, что это произведение, посвященное теме творца и его миссии, раскрывает всю сложность взаимоотношений талантливой личности и толпы. Вот идея стихотворения.

Юмор и сатира в пьесах «Клоп» и «Баня».

 Основная заслуга поэта в том, что он создал оригинальные по форме и содержанию произведения, очень яркие, злободневные, порой юмористические, но чаще — исполненные горькой иронии и острой сатиры, что и определяет их актуальность по сей день.
Силой своего таланта Маяковский беспощадно высмеивал все те явления, которые, по его убеждениям, тормозили развитие молодого государства. Он яростно боролся против того, что мешало процветанию страны, против многочисленных пороков, свойственных всему советскому обществу, и пороков, характерных для отдельной личности. Маяковский предавал огромное значение жанру юмористической сатиры и был уверен в том, что в будущих школах “будут преподавать сатиру наряду с арифметикой и с не меньшим успехом”.
Как известно, особую ненависть Маяковский испытывал к такому разряду людей, которых принято называть мещанами. В своих пьесах “Клоп” и “Баня” он высмеивает мешан, а одного из них волшебной силой искусства превращает в клопа, скрывающегося в трухлявых матрацах времени.
Пьесу “Баня” Маяковский определил как “драму в шести действиях с цирком и фейерверком”, и уже в этом слышатся иронические ноты поэта, как бы предупреждающего читателя о том, что пьеса представляет некий фарс. Главный персонаж пьесы — “товарищ Победоносиков, главный начальник по управлению согласованием, Главначупс”. Это типичный надутый чиновник, который между телефонными звонками и бездумным перелистыванием казенных бумаг диктует машинистке “одну общую руководящую статью”, такую же бессмысленную, как и название учреждения.
Драма в пьесе построена на конфликте между изобретателем Чудаковым, легким кавалеристом Велосипедкиным, рабочими, помогающими изобретателю, — с одной стороны, и его помощником Оптимистенко — с другой. Маяковский рисует в пьесе множество смешных и глупых ситуаций, в которые попадают его герои, но вместе с тем пьеса представляет собой драму, и драматизм ее — в борьбе с бюрократией, которая, по мнению поэта, представляет собой огромную и закостенелую силу.
В образе Победоносикова Маяковский сконцентрировал многие уродливые наслоения казенного свойства: Победоносиков занимает важную должность, в его приемной — “длинный, во всю стену, ряд просителей”. У двери — верный страж Оптимистенко, который, конечно, не пустит к начальнику неугодных, беспокойных людей. Как заметил Велосипедкин, Оптимистенко — “гладкий и полированный, как дачный шар. На нем только начальство отражается, и то вверх ногами”. Победоносиков сует свой нос всюду и считает себя компетентным даже в тех вопросах, о которых знает лишь понаслышке. Например, он поучает режиссера: “Сгушенно все это, в жизни так не бывает. Это надо переделать, смягчить... надо показывать светлые стороны нашей действительности”. И это злая карикатура на всякое псевдоискусство, характерное для советской эпохи, когда жесткая цензура “переделывала” произведения до неузнаваемости, заставляя художников творить то, что соответствовало бы четко установленным требованиям. Пьеса наглядно показывает современным читателям командно - бюрократическое управление искусством, и Чудаков, как творческая натура, всеми силами пытается противостоять этой силе.
Но, к счастью, конфликт разрешается, когда появляется “Фосфорическая женщина”, “делегатка 2030 года”, которая отбирает лучших (Чудакова и его помощников) в коммунизм, куда они отбывают на изобретенной машине времени тогда, как Победоносиков и Оптимистенко остаются за бортом — в современной им действительности.
В своей полуфантастической, остросатирической пьесе “Клоп” Маяковский не просто высмеивает мещанство во всех его проявлениях, но и объявляет ему беспощадную войну. В образе главного героя пьесы, Петра Присыпкина, переименовавшего себя в Пьера Скрипкина, сочетаются многие отрицательные черты этого социального явления, во всех действиях и речах Присыпкина проявляется его обывательская сущность. По определению автора, Прйсыпкин — “бывший рабочий, бывший партиец, ныне жених”. Используя выгоды своего социального положения в государстве победившего пролетариата, Скрипкин намеревается выгодно жениться, но на свадьбе случается драка, а потом пожар, в результате чего герой погибает, но оказывается воскрешенным в далеком коммунистическом будущем.
Люди будущего, обитатели “молодняцкого” общежития, считают героя зараженным микробом мещанства, поэтому даже не признают его за человека, считая его представителем вымершего рода, называемым “обывателиус вульгариус”. Грубый, бескультурный, эгоистичный Скрипкин выглядит “ископаемым” среди “идеальных” людей коммунистического общества, для которого пьянство, подхалимство и прочие пороки обывательского мира давно стали забытыми, неизвестными явлениями. Само общество коммунистов представлено Маяковским предельно разумно. Многие функции человека здесь выполняют автоматы, любовь искоренена как неразумное чувство. Для жителей будущего, настоящих пролетариев, Скрипкин представляет серьезную угрозу, он — мнимый пролетарий, мещанин, тогда как настоящие пролетарии — люди высокой нравственной культуры, свободные от всех пороков буржуазного общества. Но это истинное пролетарское будущее, по сути, безлично, поскольку здесь правят массовость и сплошной автоматизм. Поэтому Скрипкин, несмотря на все свои пороки, невольно выглядит в нем единственным живым человеком. В итоге идеальное общество будущего оказывается в пьесе крайне неустойчивым, внутренне податливым к давно, казалось бы, искорененным порокам. Рабочие медицинской лаборатории постепенно начинают пить, под воздействием “душераздирающих” романсов Скрипкина в людях просыпается чувство любви, и молодые девушки вдруг начинают танцевать! Внезапно людей будущего начинают привлекать буржуазные удовольствия, и они с радостью поддаются их приятному влиянию, в результате чего большая часть “неподдавшихся” приходит к выводу, что Скрипкина необходимо как можно скорее изолировать как серьезного врага.
В финале пьесы приравненный автором к клопу, незадачливый Пьер Скрипкин кричит: “Братцы! Свои! Родные!.. Сколько вас?! Когда же вас всех заморозили? Чего ж я один в клетке?..”. И этим криком Маяковский, который, разумеется, не мог ввести в свою пьесу элементы антикоммунистической сатиры, невольно затронул эту тему, очень метко изобразив призрачность светлого коммунистического будущего, не способного искоренить до конца все человеческие пороки.

Стихотворение Маяковского «Нате»!

Неприятие существующей действительности – основной мотив ранней лирики В. Маяковского. Поэт объявляет себя глашатаем новых истин и сталкивается с отчуждением окружающих его людей. Мир вокруг лирического героя Маяковского бесчеловечен, жесток и духовно убог. Человек, нравственный, благородный душой, бесконечно одинок в таком обществе. Однако он не столько отчаивается и чуждается своего окружения, сколько пытается бороться с ним. Поэт беспощадно, яростно критикует существующий миропорядок, создавая яркие сатирические образы сытых, самодовольных, равно-душных людей. Одним из классических образцов ранней сатиры Владимира Маяковского является стихотворение «Нате!». Название произведения уже режет слух, в нем выражено негодование творца, которого избалованная публика принимает за раба, готового выполнить любое ее желание. Нет, герой стихотворения - поэт – будет служить искусству, а не этой толпе, которая впустую прожигает жизнь. Монолог творца очень эмоционален, каждое слово в нем бичует публику, состоящую из пошлых обывателей:
Через час отсюда в чистый переулок
вытечет по человеку ваш обрюзгший жир,
а я вам открыл столько стихов шкатулок,
я – бесценных слов мот и транжир.
Первая строфа произведения представляет нам окружение лирического героя в общем. Людей поэт изображает в виде одного сплошного жира, к тому же «обрюзгшего» (эпитет). Эта метафора свидетельствует как раз об их излишней сытости, перешедшей в самодовольство и тупость. Поэт противопоставляет себя всему такому обществу, потому что суть творца – отнюдь не скопидомство, а душевная щедрость. Герой называет свои слова «бесценными» (эпитет) не из тщеславия. Просто искусство, поэзия – самое дорогое, что есть у него. Стихи являются «самоцветами» сердца поэта, и хранятся они, видимо, поэтому в «шкатулках». Герой не прячет эти «драгоценности», он готов открыть тайники своей души всем и каждому. Но беда в том, что его поэзия не нужна обществу, как, впрочем, и куль-тура вообще. С отвращением герой описывает представителей этого мира:
Вот вы, мужчина, у вас в усах капуста
где-то недокушанных, недоеденных щей;
вот вы, женщина, на вас белила густо,
вы смотрите устрицей из раковин вещей.
Поэт оскорбляет этих людей не просто так. Он хочет быть услышанным, пытается всколыхнуть обывательское «болото», пробудить души этих людей, заплывшие жиром. Больше всего во второй строфе выделяется метафора «раковина вещей». Она очень точно отражает полное погружение человека в быт, убивающий личность, превращающий людей в каких-то «моллюсков», лишенных внутренней формы и безропотно принимающих любое обличье, даже самое жуткое. Окинув своим пророческим взглядом это гнусное общество, поэт понимает одно: впереди его ждет множество страданий:
Все вы на бабочку поэтиного сердца
Взгромоздитесь, грязные, в калошах и без
калош,
Толпа озвереет, будет тереться,
ощетинит ножки стоглавая вошь.
Эта строфа так же, как и первая, основана на противопоставлении хрупкой, трепетной «бабочки поэтиного сердца», такой ранимой, нуждающейся в бережном отношении, мерзкой «стоглавой вши», олицетворяющей толпу обывателей. Не люди, а «паразиты» окружают творца и отравляют его существование. Образ бабочки свидетельствует о чистой душе поэта. Конечно, злые завистники попытаются испачкать ее, даже уничтожить. Поэтому творец должен быть сильным, уметь себя защитить, не дать в обиду. Отсюда эта показная грубость и циничность лирического героя:
А если сегодня мне, грубому гунну,
кривляться перед вами не захочется - и вот
я захохочу и радостно плюну,
плюну в лицо вам
я – бесценных слов транжир и мот.
Эпатажная выходка лирического героя вызвана опять-таки стремлением обратить на себя внимание и быть услышанным во что бы то ни стало. Так «грубым гунном» врывается Маяковский в поэзию ХХ века, чтобы показать мир сытых, изнанку настоящей жизни. Несовершенство миропорядка, рез-кое несоответствие мечты и действительности, удручающая бездуховность и пошлость порождали в душе поэта гневный протест. А оружие у него было одно – слово.  Стихотворения Маяковского всегда будут современны. Они устремлены в будущее, потому что призывают человека совершенствоваться. Поэт ненавязчиво воспитывает нас. Так, в сатирическом произведении «Нате» он утверждает: духовная смерть гораздо страшнее физической.

Тема любви в лирике В.В. Маяковского.

Многими В. Маяковский воспринимается только как поэт-трибун, «агитатор», «гор-лан-главарь». Такие читатели не видят или не хотят видеть под этой внешней оболочкой нежнейшее сердце гуманиста, человека с открытой душой. Они не замечают чувства тончайшего лирика, всю жизнь проведшего на «несгораемом костре любви», поэта, страстно отстаивающего добро, справедливость, честь, творчество, любовь. Миру корысти, пошлости, бездуховности  В. Маяковский противопоставляет любовь.  «Любовь – это сердце всего, » - утверждает поэт.

Письма и стихи, посвященные Л.Ю. Брик, раскрывают перед нами глубину и силу чувств поэта, которому «кроме любви… нету солнца», который «душу цветущую любовью выжег». Огромность и благородство чувств лирического героя в произведениях В. Маяковского о любви никого не может оставить равнодушным:

                                Дай хоть

                               последней нежностью выстелить

                               твой уходящий шаг…

Даже в поэме об Октябрьской революции поэт находит место, чтобы написать «про это». Автобиографическая основа поэмы «Про это» не вызывает сомнений. Это поэма о любви на самом драматическом ее изломе. Любовь – дар, но, как и всякий дар, она требует самоотверженности, чтобы его сберечь, не растратить.

Поэме «Про это» предшествовала другая на ту же тему: «Люблю». Это первое лирическое произведение, написанное после Октября. Оно пронизано ощущением безмерности перспектив, открывшихся перед человеком с победой революции.  «Люблю» - это прежде всего гимн сердцу человека, способного вместить весь мир. Человек и мир едины. В этом единстве поэт видит начало той любви, радостной и светлой, которую он называет «громадой-любовью».  «Громада-любовь, громада-ненависть» - так определил Маяковский свое отношение к миру.

Любовь к женщине не является убежищем от жизненных бурь и волнений. Напротив, для лирического героя характерна такая полнота чувств и щедрость в их проявлении, которые совершенно исключают эгоистическую замкнутость. Сердце поэта, до краев наполненное ощущением жизни, впечатлениями бытия, не в состоянии нести этот груз в одиночестве. Любить для него – значит отдать другому существу все, что есть в тебе лучшего, ничего не утаив. Прежде все отдать, а не взять. Огромную радость переживает герой, отдав любимой женщине весь «нерастраченный груз» своего сердца.

Самая светлая, без сложных драматических проблем, поэма заканчивалась оптимистическим утверждением:

            Не смоют любовь

            ни ссоры

            ни версты.

            Продумана,

            выверена,

            проверена…

Но спустя год произошли события, которые разрушили до основания все, во что верилось. Поражением для Маяковского закончился «смертельный любви поединок» с Лилей Брик. Любовь была побеждена бытом, самым грозным и безжалостным врагом любви.

Поэма «Про это» была опубликована в журнале «Леф» в 1923 году. Создавалась она на протяжении двух месяцев. Создавалась в обстоятельствах, которые нельзя не учитывать. Маяковский испытывал разочарование в любви. В стихотворении «Юбилейное» (1924 г.) он прямо пишет об этом: «Я теперь свободен от любви и от плакатов. Шкурой ревности медведь лежит когтист». В поэме «Про это» поэт тоже нашел нужный образ: «Скребущейся ревности времен троглодитских тогдашнее чудище».

Именно в этот период отношения между Маяковским и Лилей Брик явно стали портиться. Размолвка носила болезненный характер прежде всего для поэта. «Теперь я чувствую, что меня совсем отодрали от жизни», - писал он.

Внешние обстоятельства написания поэмы тесно связаны с личными переживания-ми поэта: «Эта тема пришла, остальные оттерла, и одна безраздельно стала близка».

Маяковский и Л. Брик договорились не встречаться два месяца. Маяковский отдавал поэме по 16 – 20 часов в сутки. Лирический герой борется с миром мещанства и отстаивает свое право на чистую, незапятнанную любовь.

В. Маяковский сам определил главную тему поэмы «Про это»: «Здесь говорили, что в моей поэме нельзя уловить общей идеи. Я читал прежде всего куски, но в них есть основной стержень: быт. Тот быт, который является сейчас злейшим нашим врагом, делая из нас мещан».

В образе лирического героя нашли отражение конкретные черты самого автора.

Вся вступительная глава поэмы с вопросом-названием: «Про что – про это?» доказывает, что любовь неотвратима в жизни человека.

Начинается вступление спокойно, обыденно:

В этой теме,

                    и личной

                                    и мелкой,

перепетой не раз

                               и не пять,

я кружу поэтической белкой

и хочу кружиться опять.

Вполне традиционное начало, но в конце его чувствуется громадный напор страсти: «Эта тема ножом подступила к горлу».

Вводная часть в общем отвечает на вопрос, что такое любовь. Причем, поэт ни разу не называет слово «любовь», поставив в конце прозрачную рифму «лбов» - «имя этой теме …..!»

Поэма состоит из двух глав: первая – «Баллада Редингской тюрьмы» - перекликается с названием поэмы Оскара Уайльда; вторая – «Ночь под Рождество» - с повестью Гоголя. Такая «перекличка» в какой-то степени характеризует особенности сюжета поэмы «Про это» - трагическую и фантастическую.

Первая глава напоминает внешние обстоятельства написания поэмы: заточение, по собственному желанию, в своей комнате. Самочувствие героя такое же, как в тюрьме: она даже не хочет говорить по телефону!

Тема любви достигает здесь вершины. Ее можно передать только в гиперболах, только в фантастических картинах. «Дуэль» - это ожидание ответа на телефонный звонок, это как выстрел в сердце.

Герой винит себя, тот пережиток в себе, который называет ревностью.

Много раз сюжет усложняется, герой не раз перевоплощается, в главе сливаются лирическое и эпическое, личное и общее – от много раз повторенного «Спасите!» до радостной веры в очистительную силу любви.

Во второй главе тесно переплетаются реальность и фантастика. Возникает тема расчета с жизнью, но лирический герой отрицает самоубийство как выход из конфликта

Он берет на себя свою и чужую вину. В дневнике поэта есть такая запись, которая объясняет смысл поэмы: «Любовь – это сердце всего. Если оно прекратит работу, все остальное отмирает, делается лишним, ненужным… Любовь не установишь никаким «должен», никаким «нельзя» - только свободным соревнованием со всем ми-ром!»

Вторая глава – более сложная для понимания, в ней уже действуют два героя, поэт то сводит, то разводит их, мы видим нагромождение фантастических картин, но расчет с прошлым произведен. Кризис преодолен.

Кульминация поэмы – это «ея невыносимый голос», услышанный в мещанском хоре. Героиню автор тоже хотел бы представить в качестве своего лирического двойника, но ее сопротивление – особенно сильное. Весь сюжет – удар врастяжку, который наносит по иллюзиям героиня.

Сильное впечатление производит заключительный монолог лирического героя: в нем вера и надежда, любовь и ненависть поэта. Так  называются и последние подглавы поэмы.

Поэт снимает с себя тяжесть вины за все, что взвалил только на себя, и убежден, что после смерти он достоин лежать «с легшими под красным флагом». Поэт мечтает:

… Чтоб не было любви – служанки

замужеств,

                 похоти,

                               хлебов.

Постели прокляв,  

                             встав с лежанки,

чтоб всей вселенной шла любовь…

Поэмы «Про это» и «Люблю» сближает одинаковое понимание «сущности любви» - большого, чистого чувства, роднящего человека с миром, с людьми, не разъединяющего, а соединяющего. Также в поэмах звучит мотив верности и страстная мечта о прочных, чистых, целомудренных отношениях между мужчиной и женщиной.

Перенесенная из личной в социальную сферу дилемма «любовь или быт» перестает быть неразрешимой. Перспективы мира для поэта абсолютно ясны, и, выйдя на его глобальные пути, Маяковский преодолевает не только трагедию, но и ту индивидуальную лирику, которая привлекает к нему читателей. Личное все более тяготеет к общественному, и не удивительно, что в позднейших стихотворениях («Письма Кострову и Татьяне Яковлевой») автор будет демонстрировать их нарочитое, искусственное слияние.

Для поэта любовь и революционное преобразование жизни  неразделимы. Особенно это ярко проявляется в стихотворении «Письмо Татьяне Яковлевой». Это не просто любовное признание – всесжигающее пламя «немыслимой любви» к женщине и к революции воплощается здесь в едином образе.

В. Маяковский стирает грани между интимными и гражданскими чувствами. Это слияние личных переживаний лирического героя с беспредельностью мира наиболее полно отразилось в последнем шедевре В. Маяковского «Неоконченное»:

… любовная лодка разбилась о быт.

С тобой мы в расчете – и не к чему перечень

взаимных болей, бед и обид.

Ты посмотри, какая в мире тишь!

Ночь обложила небо звездной данью;

В такие вот часы встаешь и говоришь

векам, истории и мирозданью.

И в последних своих стихах он такой же бунтарь, как и в первых, и такой же одинокий в своей любви. И опять он призывает нас обратить свой взор от сиюминутного к вечному.

Многое недоговорил векам, истории и мирозданью поэт В. Маяковский, «… свое, земное, не дожил, на земле свое недолюбил», но главное, думается, успел сказать.

Сатира В.В. Маяковского.

Большое место в поэтическом творчестве В. Маяковского занимает сатира, то есть обличение «главного существенного зла» путем гневного осмеяния.

В годы, предшествующие революции 1917 года, сатира В. Маяковского направлена против существующего строя. С позиций бунтаря-одиночки он отвергает буржуазный мир, враждебный Человеку. «Долой вашу любовь», «долой ваше искусство», «долой вашу религию», «долой ваш строй» - таков пафос его поэмы «Облако в штанах».

Собственно сатирические стихи дореволюционного периода – это его знаменитые «Гимны», опубликованные в журнале «Новый Сатирикон», стихотворения «Нате!», «Вам!»

В самих названиях гимнов: «Гимн судье», «Гимн взятке», «Гимн обеду», «Гимн ученому», «Гимн критику» - комическое несоответствие: ведь гимн – это торжественная песнь, петь которую в честь обеда или взятки просто смешно.

Поэт направляет сатирическое жало на реальное общественное зло. В «Гимне судье» Маяковский едко высмеивает общественный строй России, хотя местом действия названа далекая страна Перу. Страной этой правят унылые судьи, враждебные всему живому. «Глаза у судьи – пара жестянок мерцает в помойной яме». Через часть портрета мы в своем воображении дорисовываем целое. (Синекдоха) Судьи сами не умеют радоваться жизни и запрещают это делать другим, стремятся все регламентировать, сделать все бесцветным и унылым. Так, под взглядом судьи вылинял оранжево-синий павлиный хвост (гротеск). «Судья поймал и пух и перья бедной колибри выбрил» - здесь сходное звучание слов создает комический эффект (каламбур). Цветущая родина Перу сов-сем зачахла, когда ей стали управлять судьи. Народ под властью злобных судей дан в образе каторжан, выгребающих галеру. Освободить каторжников можно, только устранив судей. Заканчивается стихотворение довольно прозрачным намеком:

Экватор дрожит от кандальных звонов,

а в Перу бесптичье, безлюдье…

Лишь, злобно забившись под своды законов,

живут унылые судьи.

А знаете, все-таки жаль перуанца,

Зря ему дали галеру.

Судьи мешают и птице, и танцу,

и мне, и вам, и Перу.

Особенно ненавистен Маяковскому буржуазный мир – мир «жирных»: «Я жирных с детства привык ненавидеть, всегда себя за обед продавая», - вспоминает поэт свое голодное отрочество и юность в Москве, куда семья переехала после смерти отца.

Посвящая тот или иной Гимн крупному общественному пороку, поэт в результате создает целостный сатирический и в своей основе реалистический образ буржуазной действительности с ее уродствами и противоречиями. В том, как Маяковский рисует персонажей  своих «гимнов» нетрудно заметить общее: «глаза у судьи – пара жестянок мерцает в помойной яме», критик – «невзрачный детеныш», капиталист – «желудок в панаме», ученый – «не человек, а двуногое бессилие, с головой окусанной начисто трактатом о бородавках в Бразилии». Все это – уроды, у которых – «ни одного человеческого качества». Такими делает людей капиталистический строй. Если человек превращается в «желудок в панаме», то ведь «желудку ничем болеть нельзя, кроме аппендицита и холеры», и бесполезно ждать от него мысли о других людях и вообще каких-либо сложных душевных движений.

То, что Маяковский бичует в данном сатирическом персонаже, он гиперболизирует до такой степени, что образ приобретает черты фантастического. Поэт все более обостряет, сгущает гротескность изображения до такой степени, что его образы уже  не воспринимаются комически, так как становятся страшными. «Загадочнейшее существо» из стихотворения «Надоело» (в котором находит свое наиболее полное завершение образ «жирного») вызывает ужас, как страшное искажение человеческой природы:

Только колышутся спадающие на плечи

мягкие складки лоснящихся щёк.

Сердце в исступлении,

рвет и мечет.

«Назад же!

Чего ещё?»

Всеми средствами Маяковский изображает антигуманизм, бездушие и пошлость буржуазной морали.

В стихотворении «Нате!» буржуазная публика, выходящая из ночного кафе, - это капли жира, текущие по Чистому переулку. С сарказмом поэт говорит о пристрастии мещан к вещам, об их бездуховности и пошлости. Предметный мир представлен именно предметами потребления: щи, белила, вещи, калоши. Отвратителен собирательный образ мещанской толпы.

Вот вы, женщина, на вас белила густо,

Вы смотрите устрицей из раковины вещей.

Маяковский издевается над мещанами, которые потребительски относятся и к духовным ценностям:

Все вы на бабочку поэтиного сердца

Взгромоздитесь, грязные, в калошах и без калош.

Толпа озвереет, будет тереться,

Ощетинит ножки стоглавая вошь.

Метафора, где посетители кафе предстают в образе вши, антиэстетична и оскорбительна. Установка на эпатаж входила в задачу поэта. Все стихотворение, начиная с названия и кончая последними словами, сориентировано на прямое обращение к враждебной аудитории с целью вызвать скандал.

Грубыми, площадными словами клеймит Маяковский и буржуазию, развязавшую мировую бойню и наживающуюся на ней, равнодушную к смертям и увечьям жертв войны, в стихотворении «Вам».

Именно безоговорочное отрицание буржуазного мира позволило поэту с восторгом принять революцию, в искренность ее целей он свято верил: хозяевами страны станут те, кто трудится, и поэт-рабочий вместе со всем народом начнет строить новую жизнь. Существующий строй Маяковский безоговорочно принимает, а острие своей сатиры направляет против бюрократизма и мещанства. Эти явления взаимосвязаны. Бюрократ на службе – мещанин дома – эту сущность нового советского служащего, занимающего какой-то высокий пост в Реввоенсовете,  поэт разоблачает в стихотворении «О дряни» (1921 г.)

На смену героям гражданской войны пришли новые «герои», которых поэт клеймит бранными словами «дрянь», «мурло», «мразь» - это бюрократы, которые быстро приспособились к новому общественному укладу («наскоро оперенья переменив»), «свили уютные кабинеты и спаленки». Внешняя маскировка (портрет Карла Маркса в алой рамочке, газета «Известия», выставленная напоказ) скрывает истинную суть бюрократа-мещанина, его стремление к материальному благополучию, домашнему комфорту (самовар, жена, обучающаяся игре на пианино), престижу. У мещанина всегда все самое модное. И если уж одеваться по партийной моде (партийцы донашивали тогда военные галифе времен гражданской войны) , то

Эх,

и заведу я себе

тихоокеанские галифища,

чтоб из штанов выглядывать

как коралловый риф.

Здесь используется гипербола – галифе такие широкие, как Тихий океан, а сравнение человека с коралловым рифом, то есть овеществление человека, создает гротескный образ чинуши, превратившегося в неодушевленный предмет, лишенного души.

Конец стихотворения – гневная филиппика Карла Маркса, вернее ожившего портрета, против мещанства (гротеск), еде не поздоровилось и бедным канарейкам – символу мещанства.

Стихотворение «Прозаседавшиеся» (1922 г.) – популярное в то время и не утратившее своей актуальности и сейчас. В первые годы советской власти с невероятной быстротой стали возникать учреждения, погрязшие в непрерывных заседаниях, собраниях, имитирующие кипучую деятельность, но далекие от истинных нужд народа. Используя прием доведения до абсурда, Маяковский придумывает «Объединение Тео и Гукона», то есть театральное объединение соединяет с Главным управлением коннозаводов. И, наоборот, Главкомполитпросвет разбивает на четыре организации: Глав, Ком, Полит, Просвет. И чтобы уж совсем высмеять нелепость этого явления, он называет учреждение всеми буквами алфавита.

Если количество заседаний явно преувеличено (гипербола), то в вопросе, обсуждаемом на собрании, явное преуменьшение (литота) – «покупка склянки чернил Губкооперативом».

Фантастическое зрелище сидящих на заседании половин людей («до пояс здесь, а остальное там»), так как служащим приходится буквально разрываться между заседаниями, которые проходят одновременно, создает гротесковую ситуацию: кипучая деятельность прозаседавшихся совершенно игнорирует нужды отдельного человека, который в надежде получить аудиенцию у Иван Ваныча  «ходит со времени она», «исколесив сто лестниц», врывается на заседания, орет, мечется – и все тщетно. Герой Маяковского мечтает о том времени, когда будут искоренены все заседания. В риторическом вопросе в конце стихотворения слышится надежда на упразднение заседаний, а вместе с тем и бюрократизма.

С проявлениями бюрократизма и мещанства Маяковский продолжает бороться до конца жизни. Целые циклы стихов посвящены бюрократам, карьеристам, взяточникам, подхалимам, подлецам.

Отмахнуться от решения важных вопросов можно, усвоив бюрократические штампы типа: «Надо согласовать», «Неувязка».

Путь к продвижению по службе – угождение вышестоящему начальству. И Маяковский пишет «Общее руководство для начинающих подхалимов». Используя корневой смысл слова «подлиза», поэт создает образ лижущего начальство карьериста, язык которого «на метров тридцать догонять начальство вылез».

Взяточничество («страшней и гаже любого врага взяточник»), кумовство, протекционизм разоблачает Маяковский в стихотворении «Взяточники».

Духовному обнищанию молодежи, омещаниванию посвящены многие стихотворения. Например, в стихотворении «Маруся отравилась» рассказывается о трагедии девушки, обманутой и брошенной. Бытовая распущенность прикрывается высокими фразами о свободной любви. Молодежь преклоняется перед иностранным, презирая свое, русское.

Используя «оружия любимейшего род» - сатиру и юмор, Маяковский, «революцией мобилизованный и призванный», бичевал те явления, которые мешали народу строить прекрасное будущее: «Для вас, которые здоровы и ловки, поэт вылизывал чахоткины плевки шершавым языком плаката».

И хотя идея коммунизма оказалась утопией, мечты поэта о свободном человеке, здоровом физически и духовно, актуальны по-прежнему.

Алгоритм написания О – Ё после шипящих и Ц.

1.  В корне слова.

                               Ё                О

(под ударением, если есть               ( под ударением, если нет  

             чередование Е / Ё )        чередования)

жёлтый – желтеть                                                                 крыжовник, шорты, капюшон,

шёпот – шептать                                                                 шорох, шов, шок, мажор, обжора,

чёрточка – черта                                                                 трущоба, чокаться, вечор.

бечёвка  - бечева                            

Слова с непроверяемой безударной гласной:                         О – Е после Ц

шоссе, шоколад, шофер,         (под ударением пишутся буквы О-Е

жокей, жонглер, Шотландия.        в соответствии  с произношением)

        цоколь, целиться, церковь.

                                                                                                     О пишется

         в некоторых иноязычных словах:

              герцог, меццо, палаццо, скерцо,

              в словах цокать и цокотуха.

Дифференцирующее написание:    

ожёг (руку), ожог (руки);

поджёг (лес), поджог (леса).

2. В окончаниях и суффиксах существительных и прилагательных, в суффиксах наречий.

                     О                                                                                  Е

        ( под ударением)        ( без ударения)

миражом, камышом, врачом;        добычей, сердце, пейзажем;

большой, чужой; пушок, трещотка,                                 лучшего, свежего, еще, угрожающе.

горячо, хорошо, лицом.        ситцем.

( в суффиксах существительных        (в существительных, образованных

 - ок, - онк, -онок          от глаголов с суффиксом – ёвыва -)

и прилагательных с суффиксом – ов)                 затушёвка, раскорчёвка

старичок, старушонка, холщовый        ( в суффиксах существительных

                                                                                                 – ёвк - , - ёр - )

                                                                                     монтажёр, стажёр, дирижёр.

3. В личных окончаниях глаголов.

Е – Ё в окончаниях личных форм глагола:    В предложном падеже местоимения что:

сечёт, бережёшь.                                                                  о чём, на чём.

4. В суффиксах прилагательных:                страдательных причастий  прош.вр:  

              золочёный, кипячёный                                             сожжённый, увлечённый

5. Буквы Ы – И после Ц.

                           И                       Ы

                 ( в корне слова:)            ( в суффиксах:)

                 цирк, цифра, циркуль           царицын, сестрицын

              ( в словах на – ция:)            ( в окончаниях:)

                   акация, трапеция.            птицы, ножницы.

Исключения: цыган, на цыпочках, цыплёнок, цыц, цыкнуть.

Числительное как часть речи.

Имя числительное – самостоятельная часть речи, которая обозначает количество или порядок при счете и отвечает на вопросы: сколько? который? какой?

Волк и семеро (сколько?) козлят.

Первый шаг (который? какой?) – всегда самый трудный.

Общее грамматическое значение – отвлеченное количество или порядок при счете.

Значение числительных: количественные (сколько?), порядковые (который? какой?).

Морфемные признаки:

• простые, состоящие из одного корня: пять, восьмой;
• сложные, состоящие из двух корней: одиннадцать, двадцатый;
• составные, состоящие из нескольких слов: сто двадцать семь.

Морфологические признаки:

• изменяются по падежам;
• не изменяются по числам (исключение – числительное один);
• не имеют категории рода.

Исключения:

М.р.                                       с.р.        ж.р.

Один                                    одно                                                         одна

Два                                       два                                                            две

Полтора                              полтора                                                    полторы

Синтаксические признаки: выступают в роли любого члена предложения.

Количественные числительные.

Обозначают количество предметов и отвечают на вопрос сколько?

Группы количественных числительных:

• числительные, обозначающие целое число: две книги, тридцать пять метров;
• собирательные числительные, обозначающие несколько предметов как одно целое: трое офицеров, семеро козлят;

относятся также числительные оба, обе.

• дробные числительные, обозначающие дробные числа: две третьих.

Начальная форма – форма именительного падежа: один, двое.

Количественные числительные, обозначающие целые числа.

1. Числительное один согласуется с существительными во всех падежах как прилагательное: один стул, одного стула.
2. У числительных один, два, три, четыре винительный падеж сходен с именительным, если существительное обозначает неодушевленный предмет (вижу три дерева), и с родительным, если существительное обозначает одушевленный предмет (вижу трех учениц).
3. Числительное четыре в творительном падеже имеет мягкий знак: четырьмя.
4. Сочетание с числительными могут обозначать не только точное число каких-либо предметов (сорок километров, через два дня), но и приблизительное (километров сорок). В это случае существительное стоит перед числительным: часов десять.
5. Слова тысяча, миллион, миллион не являются числительными. Это существительные, которые употребляются для обозначения числа.
6. Склонение числительных от 5 до 20 и 30.

И., В.        пять                 восемь         двадцать

Р., Д., П.        пяти                восьми              двадцати

Т.        пятью          восемью          двадцатью

Склоняются как существительные 3 склонения.

7. Числительные сорок, девяносто, сто имеют только две формы:

И., В.                 сорок, девяносто    сто

Р., Д., Т., П.      сорока девяноста   ста

     8) Склонение числительных от 50 до 80, от 500 до 900, 200, 300, 400

             50 - 80        500 – 900          200, 300, 400

И.п.   пятьдесят        пятьсот              двести

Р.п.    пятидесяти                                пятисот               двухсот

Д.п.   пятидесяти               пятистам            двумстам

В.п.   пятьдесят                                  пятьсот               двести

Т.п.   пятьюдесятью                          пятьюстами        двумястами

Р.п.   о пятидесяти                            о пятистах           о двухстах

8. Склонение числительного полтораста.

И.п, В.п.                   полтораста

Р.п., Д.п, Т.п., П.п.  полутораста

    9) Склонение составных числительных, обозначающих целое число.

1984 (склоняются все слова)

Собирательные числительные – это группа числительных, которые обозначают совокупность, целостность предметов: двое, трое, четверо, пятеро, шестеро, семеро, восьмеро, девятеро, десятеро.

1. Образуются собирательные числительные от качественных числительных при помощи суффиксов: двое - дво[й]е, четыре – четверо.
2. Собирательные числительные употребляются:

• с существительными, обозначающими лиц мужского пола: шестеро учеников;
• с существительными дети, люди, ребята: двое детей;
• с существительными, обозначающими детенышей животных: семеро волчат;
• с существительными, которые употребляются только в форме множественного числа или обозначают парные предметы: двое саней, четверо ножниц, двое туфель.;
• с существительными, обозначающими лиц женского пола, не употребляются: две сестры, четыре девочки;
• числительное оба употребляется с существительными мужского и среднего рода и при склонении имеет в корне гласную О: обоих мальчиков, обоим озерам;
• числительное обе употребляется с существительными женского рода и при склонении имеет в корне гласную Е: обеих учениц.

3. В предложении собирательные числительные употребляются в сочетании с существительным и всё словосочетание выступает как один член предложения.

Пятеро из класса отсутствуют.

Дробные числительные служат для обозначения дробного числа: две девятых пути. Первая часть дробного числительного представляет собой количественное числительное (две), вторая часть – порядковое числительное (девятых).

У дробных числительных склоняются обе части.

И.п. две третьих

Р.п. двух третьих

Д.п. двум третьим

В.п. две третьих

Т.п. двумя третьими

П.п. о двух третьих.

Дробные числительные полтора (полторы), полтораста во всех падежах, кроме именительного и винительного, имеют формы полутора, полутораста.

В предложении сочетание дробного числительного с существительным являются одним членом предложения: Писем не было полтора месяца.

Порядковые числительные.

Обозначают порядок предметов при счете и отвечают на вопросы который? какой?

Изменяются по родам, числам, падежам, как прилагательные.

Начальная форма – м.р, ед.ч, имен.п.: первый, , двадцать третий.

При склонении составных порядковых числительных изменяется только последнее слово.

И.п. тысяча девятьсот двенадцатый

Р.п. тысяча девятьсот двенадцатого

Д.п. тысяча девятьсот двенадцатому

В.п. тысяча девятьсот двенадцатый (или как Р.п.)

Т.п. тысяча девятьсот двенадцатым

П.п. о тысяча девятьсот двенадцатом.

Простые, сложные и составные числительные.

Простые состоят из одного корня: пять, пятый.

Сложные состоят из двух корней: одиннадцать, одиннадцатый.

Составные состоят из нескольких слов: сто двадцать восемь, сто двадцать восьмой.

Морфологический разбор.

Пришли шестеро гостей.

Шестеро – числительное (называет число, отвечает на вопрос сколько?)

Н.Ф.: шестеро.

Постоянные признаки: собирательное, простое, склоняется как качественные и относительные прилагательные во мн.ч.

Непостоянные признаки: им.п., рода нет, числа нет.

Сколько? шестеро гостей (подлежащее).