МИР И МЫСЛИ

Финские странички...

Остановка первая.

Суоми случилась неожиданно. Мой коллега, преподаватель истории, в свои 74 года исколесивший 53 страны, начиная с советского времени и по сию пору, задался целью проведать своего давнего приятеля, осевшего в Лаппеенрантта и пригласил меня в товарищи  на эту поездку.

    Зная его немного авантюрный характер (однажды пару лет назад он попал в руки партизан-бедуинов Западной Сахары и, доказав, что он смирный руссо туристо, был отпущен ими живым и здоровым, а марокканские королевские гвардейцы милостиво пропустили путешественника через свою границу),я немного подумав, согласился, справедливо рассудив, что такой боевой и находчивый попутчик будет весьма полезен в такой неизведанной мною стране, как Суоми. Тем более, что надо было максимально использовать срок Шенгена, оставшийся после январской поездки в Болгарию.

    Договорились, на «паровозе» приехали в Питер, полдня потратили на его красоты и решили навестить финнов на попутке за 25 евро. На Балтийском вокзале быстро договорились с водителем и  уже минут через 15 были в пути – летом клиенты набираются быстро, а местный народ времени зря не теряет. Одиночки берут попутчиками и за 10-20 евро, лишь бы пустыми к финнам не ехать.   

        Заканчивается Светогорск (привет бумажной империи) и начинается граница с Финляндией. Кстати, в этот самый Светогорск   просто так не попасть, нужно или жить там или какое-то командировочное удостоверение. Не тут ли Ленин к финнам бегал? нет – это шутка… но на въезде в город  обнесённая ветрами границ гэбэшная прапорщица сделала вид, что посмотрела наши документы, пошлёпала по ним печатью  и... привет. Границу, пересекали часа три – очередь из машин растянулась километра на два. И всех надо было досмотреть, проверить. Хотя по чести сказать, дотошно проверяли только наши «погранцы», а финны быстро и деловито, безулыбчиво опрашивали, слышали дежурный ответ и отпускали, что называется, с миром. Границу пересекли ближе к вечеру, уставшие и почти спящие. Уже ничего не интересовало – заботило одно – когда будут долгожданные ночлег и постель. Нужно было доехать до Хельсинки, а впереди была ночь. Но продержались. Суоми встретила нас прохладным утром, клочья тумана ещё скрывали придорожные поля возле Кунинкаантти, когда мы  завтракали в среднем по местным финским меркам придорожном ресторанчике «АВС» и до Хельсинки уже не тревожили водителя расспросами, а он так хотел поговорить.. Дороги у финнов, надо признать, резко отличаются от дорог отчизны. Освещены полностью даже в полях, где на ближайшие мили ни одной живой души. Велодорожки и парковки для байков: несбыточная мечта любого нашего велосипедиста. В город  въехали с первыми лучами солнца, которые никак не могли справиться с плотными слоями тумана. Было жаль, я так надеялся на хорошую погоду, отличные фотографии, но потом понял, что всё ещё впереди. Разместившись в отеле «Президент» (потом по обстановке  выяснилось, что настоящим-то «Президентом» он был этак лет пяток назад), мы с приятелем вздумали воспользоваться приглашением гидов посетить национальный парк в пригороде столицы и поехали туда. «А чего время зря терять, - посчитали мы, пока предлагают приличную программу, чего не съездить». И уже через двадцать минут были у парка. На берегу залива Humallahti, вдоль улицы Paciuksenkatu, находится курган-могила, в которой найдены сожженные человеческие кости, видать древние лопари и саамы тоже колдовали немало. Перед входом на остров можно увидеть  чудный домик на скале. Попасть на остров Сеурасаари можно, пройдя по симпатичному деревянному мостику, подобному 15 камням в токийском саду Рёандзи.

      Сеурасаари  надо назвать домом души — я еще не видел подобного места, где было бы так же спокойно, красиво и гармонично. По острову можно гулять бесконечно, напрочь забывая о времени и с думой о том, как бы не пропустить что-нибудь самое интересное. А увлекательного здесь так много. Например, можно бесконечно бродить по лесным дорожкам, лежащим между  старинных деревянных построек — мельниц, домов, сараев. Тут что ни дом,то самая настоящая история в цветах и красках. Чего только стоит здание церкви.Это самая старая постройка - деревянная церковь Каруна. Она выделяется среди прочих своей заостренной двускатной крышей и эклектичным интерьером. Возведенная в 1686 году, она служила прихожанам, морякам и рыбакам, больше двух веков, пока на ее месте не поднялась каменная кирха. Карунскую церковь построил барон Арвид Хорн, но по иронии судьбы ему ни разу не удалось занять почетное место в первом ряду. Все дело в том, что любвеобильный Хорн женился сначала на своей кузине, а потом, после ее смерти, на своей же племяннице, и хотя оба брака были совершены священником, приход их осудил сурово и не признал, так что барону волей неволей пришлось сооружать себе отдельную часовню и там замаливать свои грехи...

      По рассказам гида, изначально стены Карунской церкви были украшены росписями (кое-где они проступают и до сих пор), но в XIX веке все замазали белой краской. Распятие над входом в ризницу датируют шестнадцатым веком, неожиданные барочные подсвечники — по-прометеевски сжатые кулаки, вырастающие из стены, — семнадцатым.Несмотря на свою занятную историю, церковь действующая и является популярным местом для венчания.  За двускатной церковью прячется нарядная колокольня с циферблатом. Во дворе похоронен создатель Сеурасаари — Аксель Олай Хейкель. Это он добился выкупа заброшенных построек у местного хозяина и перевозки сюда многих старинных домов.

     У финских построек нет украшений, резных ставень и наличников, зато многие строения радуют глаз оригинальными техническими решениями. Финские умельцы в совершенстве владели топором и заранее продумывали планировку и детали зданий.типичные крестьянские дома (есть и победнее, и побогаче), а также служебные постройки вроде амбаров, почтовых станций, кузниц, конюшен и лесопилок. Заботливо сохраненные либо восстановленные заново интерьеры изобилуют предметами быта 17-19 веков. Интересен лодочный сарай, предназначенный для так называемых «церковных лодок», доставляющих верующих с островов к церквям. На каждую лодку помещалось до сотни пассажиров, а управляли ею 14 гребцов. Здесь уберегли от разрухи даже  ветряные мельницы. Самую известную называют «Катарина» за её широкий, как зад крестьянки, фундамент и деревянную нижнюю обшивку. Она и стоит-то  прочно на земле, словно в юбке..

        Здесь есть даже настоящая охотничья избушка с самого севера  Суоми, стоящая на двух столбиках, которые смотрятся заедино.Нога, собственно, у избушки одна, а стояла она на ней в Петсамо, то есть в Печенге, с 1944 года входящей в Мурманскую область (местные жители, саамы, в большинстве своем успели разбежаться перед советской аннексией и рассеялись по финской Лапландии). Подобные склады сооружались на одиноко стоящих деревьях, чтобы медведи и волки не могли добраться до оленьего мяса; летом в избушках хранили еще и пушнину.

      На западном берегу парка расположился пляж, там свободно плескались финны. Очаровательная природа, почти ручные белки, их было тут  - как воробьёв и они всё время норовили вспрыгнуть нам на плечи,  потребовать выкуп в виде орешков. Привыкли. Сотворённый как музей деревянного зодчества под открытым небом - Сеурасаари  потрясающей красоты заповедник, то «возвратное» место, в которое непременно хочется вернуться. Покидали парк по мостику, порываясь хоть на минуту остановиться на нём, продлить мгновения чистоты природы, впитанной каждой клеточкой. Наверное потому и едут сюда финны,чтобы действительно отдохнуть. Как замечательный подарок себе, выпросил разрешения (на английском, по-русски не понимала) у хозяйки сувенирного магазинчика, симпатичной девушки сфотографировать её,   и тут подумалось, вот оно  лицо настоящей финки - мягкие улыбчивые черты с ямочками, тёплый взгляд...

     Несмотря на многое прочитанное об этой стране, Финляндия остаётся для меня книгой со всего лишь несколькими прочитанными страницами. Она вроде как и торопится показать себя, но распахнуть свои  двери вовсе и  не спешит, совсем не горит желанием открыться перед вами полностью. Такое впечатление, как будто она все время убегает от тебя, а ты за нею гонишься. Думаю, у маленькой соседки нашей  страны сильный характер, одна зимняя кампания 39-40 гг чего стоила, да и флигель-адъютант К.Маннергейм, ставший правителем-диктатором…

Она стабильна как скала. Предлагает свои достопримечательности, как природу. Например, чистую воду (можно пить из-под крана), волшебный лес с россыпями ягод и грибов, озера с радостями настоящей рыбалки, чистый воздух. Хельсинки – не Париж, здесь нет Эйфелевой башни. Зато можно сесть на удивительную лавочку на набережной Эйры, спрятанную в кустах цветущего шиповника, и смотреть - раствориться в Финском заливе, чей подвижный хрусталь плещется прямо под вашими ногами. Я понял, что Суоми может  подарить нечто большее. Спокойствие. Расслабленность. Безопасность. Простое приземленное наслаждение текущим моментом жизни. То есть то, что полностью отсутствуют в нашем проблемном быте. У нас всегда ведь вечная война, а в Финляндии всегда мир. Кстати, Финляндия и напоминает мне княжну Марью Болконскую. Она берёт за душу именно не красивым фасадом, а внутренним наполнением. Которое ещё можно описать словами – невозмутимость, стабильность, порядок, разумность, присутствующие  в  любом финском действии..

Страничка  вторая

После парка, что удивительно - ещё не уставшие,  решились прогуляться до рекламированной церкви в скале. На скорую руку перекусили в ресторане отеля и бросились самостоятельно искать ту самую храмину.. Покружившись по уличкам вокруг отеля, вышли на проспект Маннергейма. Говорят, сначала это было просто шоссе имени маршала, а потом ему решили поставить памятник и даже к началу 30-х гг собрали некую сумму, но возвести его постоянно что-то мешало – то ли политика, то ли капризы маршала. Теперь в самом начале проспекта стоит массивная и, по-моему, безликая конная статуя в честь КарлаГустава Маннергейма, на том самом месте, где проспект Маннергейминтие проходит мимо Дома почты.  Стоя возле памятника и глядя на позеленевшую от времени бронзовую скульптуру известного политика на коне, с множеством орденов,и главное в шапке, взялся немного поразмышлять.. Но обо всем по порядку.

Прежде всего, полное имя маршала Маннергейма - Карл Густав Эмиль Маннергейм, но чаще финны его называют без имени Эмиль. Взлёт его начался после присвоения ему царём Николаем II звания флигель-адъютанта. Да и при дворе высокий, стройный генерал сразу завоевал расположение дамской части своими моральными качествами – не волочился беспорядочно, и никого не «сдавал». В общем, был порядочным офицером для монархии. Но никак не для большевиков, поскольку генерал после захвата ими власти в 1917 г сразу определился со своей точкой зрения и не менял её до смерти, оставаясь самым что ни на есть ярым из врагов коммунизма на Балтике.. Поэтому в России почти нет никаких упоминаний об этой выдающейся личности вистории человечества, тогда как в Финляндии книги о нем продаются на каждом углу, т.к. финны с детства полагают, что он герой, что защищал свою страну всеми возможными способами, чем и заслужил безмерное их уважение.. У него было700 биографов (т.е. второе место после Ленина) и ему вручили 123 награды от разных стран мира (хотя охочий до наград Брежнев имел всего 115 наград, и, условно говоря,  даже не дотянул до этого легендарного героя).Если б знал, то помер бы от зависти.

Сам Маннергейм не очень радовался установлению ему памятника при жизни, хотел, чтобы уже после его смерти устанавливали. Но уже к 1941 году собрали 1,7 млн финских марок, люди продолжали перечислять деньги, несмотря на то, что началась Вторая Мировая Война. После смерти политика в 1951 году, собрали ещё 78 млн немецких марок. Деньги потратили не только на создание памятника маршалу в Хельсинки, но еще и на выкуп его дома в центре города и переделывание в музей имени Маннергейма, чтобы сделать его национальным достоянием…Известно, что  Сталин однажды поручил составить список финских военных преступников, но одна коммунистка, конечно же, включила туда фамилию Маннергейма. Изучая список, Сталин самолично его имя вычеркнул и рядом приписал «Не трогать», несмотря на то, что маршал рьяно воевал против коммунизма.. Такие повороты судьбы великих…Дальше мы побрели уже без размышлений, вглядываясь в невозмутимые лица финнов, спешащих по своим делам и нисколько не замечающих двух смешных русских. То, что они понимали, кто мы, я смутно догадывался.. Миновав классный и страшно дорогой универсам «Stokmann», в котором нам просто нечего было делать, через пару кварталов мы добрались-то, наконец, до улицы Lutherinkatu, на которой и располагалась эта лютеранская церковь.

Честно говоря, от архитекторов святости  я не ожидал проявления такого откровенного модернизма, и для меня, во всяком случае, такое воплощение церковного духа было нарушением канонов. Однако попав внутрь полностью своё мнение переменил в сторону прогресса мысли.. Всё потому, что братья Тимо и Туомо Суомалайнены осуществили совершенно уникальный проект, построив ее в 1969 г. в простом и грубоватом стиле. Рабочие поступили элементарно: они взорвали скалу, а сверху воронки поставили купол. Так получилась церковь. Эффект получился действительно потрясающим. Со стороны церковь напоминает упавшую тарелку инопланетян, потому что между куполом и стенами установлены почти две сотни окон. Особенно этот эффект будет виден вечером, когда работает подсветка. Некое - такое НЛО, прилетевшее в гости к финнам .Местные жители даже придумали прозвище церкви — Бункер антидьявольской защиты. Она выглядит именно так из-за своей формы и непроницаемости. Стеныпомещения остались нетронуты — это прекрасный массив  породы – белый кварц, красный гранит, сверкающие прожилками кварциты и туманистые разноцветные песчаники, которые лишь слегка обработали после взрыва. А внутри оптический обман создает иллюзию, словно стоишь под высоченным куполом. Но на самом деле его высота составляет 12 метров. Занятно, что  здесь, в храме Темппелиаукио нет колоколов — их звук записан и раздается перед началом служб из динамиков. Я молча впитывал эту неповторимую акустику. .

Постояв под куполом несколько минут я понял –это очеловеченная фантастика- помещение церкви из-за стен-скальных пород обладает великолепной акустикой. Потом я узнал, что Сам Мстислав Ростропович считал здешнюю акустику самой лучшей в мире. Скорее всего, благодаря этому качеству, в церкви часто проводятся концерты органной и классической музыки, на один из которых мы и попали совершенно бесплатно, когда выступал заезжий ансамбль скрипачей Амстердамского университета. Правда, ребята сыграли замечательно, но до обидного мало. Я  приуготовился ещё посидеть, поволшебничать, но не удалось. Прозвучали 4 композиции: Баха, Вагнера, ещё две - Вивальди и ребятки откланялись. Владимир Иванович, было видно, не был так расстроен – он не являлся поклонником классики…Вечер перед ужином он предложил завершить прогулкой по улицам и полуторачасовыми посиделками за бокалом финского пива. Быть в Хельсинки и не попробовать напитка викингов… Зато поговорили о бренном всласть, одновременно став свидетелями столпотворения молодняка в ночной клуб. Самое интересное, что этот клуб расположился на углу улицы Ослов и там, закручивалась в клубок интересов и сплетений толпа молодёжи, жаждущей попасть на ночное веселье. Говорю: «Иваныч, пойдём, глянем чеготам.. Он отнекивался, потом согласился и была нам удача – фото с табличкой «Улица ослов»…Забавно.. Но люди живут и этим…  

Сибелиус –  аккорд между жизнью и смертью.

Утречком следующего дня наши главные планы рисовались походом в парк Сибелиуса. Во-первых, Иваныч был со мной солидарен в величии его музыки, во-вторых, никто из нас двоих с ним не встречался, а тут  как раз поездочка из отеля наклюнулась и мы согласились, молча внимая друг другу два великовозрастных «вчителя».Потом запланировали пройтись по авениде Александра I, чтобы иметь представление о самых лестных местах суоменской столицы. Полчаса петляний ​по улицам Хельсинки на микроавтобусе и, наконец, мы в парке имени великого финна в районе Така -Тёёлё. Нас встречают сосны, песок, легкий морской бриз и… сказочная композиция, конструкция-орган
из 600 медных и стальных труб, соединённых в волнообразном узоре … сама суть музыки великого финна по мнению Эйлы Хилтунен, творившей этот монумент целых семь лет. Они расположены таким образом, что создается иллюзия движения. Архитектор стремилась отобразить саму сущность музыки Яна Сибелиуса, сотворить ей памятник-символ. Кто-то увидит в монументе образ органа, кто-то прислушивается к звукам ветра в трубах. Металлическая конструкция откликается на порывы ветра,служит умопомрачительным музыкальным инструментом в парке, посвященном Яну Сибелиусу. Конструкция изначально должна была олицетворять природу в творчестве композитора, однако все узнают в монументе орган. Памятник финскому композитору можно не только рассматривать, но и слушать. Кажется, будто звуки ветра в трубах напоминают музыку Яна Сибелиуса. Некоторые говорят, будто при соответственном ветре, трубки начинают «напевать», если прислонить к ним ухо, что я и попытался сделать. Меня охватило чувство странного перемещения пространства – ветер,звуки, закованные в трубах их попытки обрести свободу… Памятник был открыт в Хельсинки в 1967 году через 10 лет после его смерти и до сей поры вызывает неоднозначные эмоции местных жителей и приезжих гостей  Хельсинки. Вблизи изображен и сам композитор – в облике огромной бронзовой головы. На нас внимательно смотрит суровый профиль композитора, ненавидевшего царизм и создавшего неофициальный гимн Финляндии, который  был под запретом во время царствования Николая II.

Загадку Сибелиуса разгадать непросто. Он хоть и странный композитор, но, безусловно, великий. Его музыка действует, как некий настой из таинственных трав. Вы будто пьете его и не знаете, чем это кончится – весельем, грустью, забытьем, а может и смертью. Несмотря на проникшую в музыку сумрачность, она очень красивая и выразительная. Про своё отношение к тембровым краскам Сибелиус
говорил: «Я никогда не состоял с оркестром в законном браке, я всегда был его любовником...»Самое популярное и часто исполняемое произведение Сибелиуса – это маленький шедевр «Грустный вальс» (Valse triste).
Должно быть не все знают, что это только одна часть из музыки к драме А.Ярнефельта «Смерть» (Kuolema).Многое в его музыке пропитано конечным миром. Да и смерть самого Яна Сибелиуса окружена трагической тайной, хотя многие знали, что алкоголь и бедность из-за начавшейся Первой мировой войны подкосили его творчество. Маэстро умер в "Айноле" в тот самый момент, когда в зале торжеств Хельсинского университета исполнялась его Пятая симфония, которая считается самой жизнеутверждающей из всех его произведений. Когда узнаёшь всё
это под порывами морского бриза, действительно создаётся впечатление таинственности и жизни, и….

Весь обратный путь до центра мы сосредоточенно молчали, проникаясь чувствами к великому финну.

…Гуманист в эпоху крови.. Ранним августовским утром 1502 года, когда над волнами Атлантики блесну- ли первые лучи солнца, от пирса, заставленного ящиками с рыбой в гавани Палое, недалеко от Севильи, отплыла флотилия из трех каравелл, взяв привыч- ный курс на юго-запад. Пассажиром одной из них был неприметный юноша, по виду студент, с интересом оглядывавший всё происходящее живыми карими глазами. Так начался путь в историю выдающегося гуманиста, обличавшего зверства конкистадоров епископа Бартоломео де Ла Касаса. Будущий защитник индейцев покорённой Америки родился 11 ноября 1474 г. в семье известного севильского городского судьи Педро де Лас Касаса.Семья Бартоломео не отличалась знатностью, а злые языки даже поговаривали, что дон Педро происходит из новообращённых в христианство евреев. Всё же его отца можно было назвать богатым – участвуя во втором плавании Колумба, он привёз из Нового Света немало золота. Кроме денег, он привез с собой нескольких индейцев-аравако, сделав их слугами, а одного из них, самого смышлёного, дон Педро даже приставил воспитателем к своему сыну, давая ему первые уроки рабовладения. Бартоломе было восемнадцать лет, когда Колумб в 1492 году открыл Новый свет, впоследствии названный Америкой. Пылкий студент университета в Саламанке, влюбленный в городскую красавицу Беатриче, не мог тогда и подумать, что ему предстояла жизнь, полная опасностей, угроз врагов и инквизиции, неукротимой борьбы за интересы и права индейцев. Общение с индейцами, их рассказы заронили в душу Бартоломео идею стать миссионером в Новом свете, привести туземцев к христианству. Его первая экспедиция в Америку состоялась под началом известного в то время коррехидора Николаса де Овандо, представителя короля на завоёванных зем- лях, который не стесняясь, насаждал с помощью обмана, огня и меча испанское правление на Карибах. Бартоломео как миссионеру, поручили посадку на корабли и отправку индейцев в качестве рабов в Европу, тем более, что на Гаити он унаследовал земельные владения отца и его рабов. Вчерашний студент-богослов, постигнув- ший культуру индейцев еще в Испании,став невольным свидетелем самых разных зверств, возмутился до глубины души и проникся идеей остановить эти ужасные злодеяния. В отличие от Колумба, твердившего, что индейцы – низшие существа, Рим убеждал, что они - потомки общечеловеческих прародителей и им следует возвещать веру Христову точно так же, как это делалось в других языческих странах. Но в жизни Конкиста быстро превратила коренных жителей Нового Света в рабочий скот. Захватчики, устремившиеся на запад, чаще были военными, отвыкшими за годы борьбы с маврами от мирного труда. Грубые, жестокие и циничные, очерствевшие в ходе войн средневековья, они пришли в Америку, по выражению Лас Касаса, "..с крестом в руке и ненасытной жаждой золота в сердце". Поэтому миссионер Бартоломео понял, что остановить потоки индейской крови ему одному будет просто невозможно.После восьми лет скитаний по островам и крепостям Нового Света, в 1506-м году он вернулся в Испанию для получения сана священника, наивно полагая, что это позволит ему лучше защитить несчастных индейцев. Вернувшись на Гаити, Лас Касас нашёл здесь сторонников своих идей по защите индейцев. Это он понял, оказавшись 30 ноября 1511 года на воскресной службе в местном храме Санто-Доминго. Богослужение совершали приехавшие из Саламанки монахи-доминиканцы. Присутствовали сын Колумба адмирал Диего, местная испанская знать. Взошедший на кафедру монах в поношенной черно-белой рясе - отец Антонио де Монтесинос, обратился с проповедью к молящимся, взяв её темой слова наставника покаяния - Иоанна Крестителя: "Я - глас вопиющего в пустыне". Незаметно проповедь превратилась в гневное обвинение. Когда проповедник умолк, в храме повисла гнетущая тишина. Звучавший голос священника, показался многим,гласом Страшного суда. Теперь возмуще- нию прихожан не было предела - были задеты их кровные интересы! А монах и его спутники тихо удалились. Жестокости была объявлена война. Сцену эту детально и живо описал сам Лас Касас, бывший ее свидетелем. Скорее всего, именно тогда его сознании вспыхнул вопрос: « А законна ли сама Конкиста и дела её участников?» Но через три года, во время сопровождения карательного отряда на Кубе, он убедился: Конкиста – неправое дело, испанцы своими действиями унижают христианскую веру, а индейцы – несчастные жертвы произвола и жестокости. Открыто выступать против короны и конкистадоров священник-вольноду- мец не смог. Он стал бороться проповедями. В них он все чаще говорил, что колонизаторы должны относиться к индейцам, как к братьям и отказаться от рабства. Эти речи падре вызвали негодование конкистадоров. В папскую ку- рию на него посыпались жалобы и доносы… Лас Касас решил наступать – отказался от собственных земельных владе- ний. А прибыв в Испанию в сентябре 1515 г., осмелился доказывать королю свою правоту в защите индейцев от истребления. Часть придворных поддержа- ла отца Бартоломео- архиепископ Севильский Диего, регент Адриан и кардинал Испании Хименес, одобрив его заступничество за индейцев. Кардинал даже назначил Лас Касаса экспертом по делам коренных жителей Вест-Индии с официальным званием "покровителя индейцев". Наследник престола дон Карлос, после беседы со священником, посчитал бесчинства колонистов угрозой интересам метрополии. Так по случаю королев- вская политика и цели Лас Касаса на время совпали - монархия не нуждалась в мёртвых индейцах - ей были нужны налогоплательщики. Но строптивого священника и это не устроило - взгляды отца Бартоломео стали более радикальными. От идеи облегчения участи индейцев он пришёл к мысли о законности военного сопротивления Конкисте, объявив его справедли- вым делом, так как индейские земли были захвачены силой."Уроженцы земель в Индиях, - напишет он, - куда мы вступили, имеют право вести против нас са- мую справедливую войну и смести нас с лица земли. Это право они будут иметь до Судного дня". Настойчивость Лас Касаса победила - в Америку прибыла комиссия для под- тверждения террора против индейцев. Но колонистам упорными интригами удалось её привлечь на свою сторону, и в 1517 году раздосадованный Барто- ломе вернулся в Испанию. Убедив короля в верности своих идей, он вместе с другими монахами основал в 1520 г свободное поселение в Вера-Пас, где индейцы трудились на равных правах с испанцами. Потом создал такое же поселение в малодоступной Кумане на берегу Венесуэлы. Но местные испанцы не подчинялись королю и отряды конкистадоров Гонсалеса де Окампо и Касте- льяно истребили индейское поселение в Кумане и Вера-Пасе. Губернатор отка- зался мешать им. Разочарованный в политике, Бартоломео нашёл убежище в монастыре Санто-Доминго, где и написал самые главные трактаты, обличавшие террор конкистадоров,.В них он порицал рабство и убеждал монарха начать мирные переговоры с туземцами Вест-Индии.. В 1537г папа Римский также поддержал идеи Лас Касаса. Авторитет защитника индейцев был так велик, что король Карл V после беседы с ним, издал указ об отмене рабства в Перу, а позже подписал закон о реформе крепостного права в Вест-Индии, доставленный Бартоломео в Новый Свет., Но эти перемены так и не осуществились–служа епископом Чьапаса в Мекси- ке де Лас Касас пригрозил отказом в отпущении грехов испанцам-рабовладе- льцам и вскоре от епископа отвернулись и колонизаторы и духовенство, а через год и сам король забыл «апостола индейцев». Несмотря на угрозы инквизиции и крупной испанской знати, отец Бартоломео открыто и дерзко выступил в 1550 г победив диспуте при дворе короля сторонника колонизаторов Хуана де Сепульведу. Благодаря поддержке Лас Касаса законы против крепостного права в Новом Свете были приняты вновь. И до своей смерти в 1566 г Бартоломео де Лас Касас активно защищал права индейцев,всеми способами пытался повлиять к лучшему на судьбу коренных народов Америки.

Михаил Андреев 26 марта 2016 Самара

ВРАЧ,ОПЕРЕДИВШИЙ ВРЕМЯ

..Глухой осенней ночью, когда на узких улицах Лувена, маленького городка в средневековой Фландрии, затихли шаги патрульных солдат, к рыночной площади тихо скользнула худощавая фигура. Подобравшись к виселице с повешенным, человек выждал момент, и, незаметно для караульного, снял тело казнённого. С жуткой ношей на плечах похититель удалился на окраину горо- да, где в небольшом домике при тусклом свете свечи принялся препарировать труп, тщательно зарисовывая результаты своего труда. Этим человеком был средневековый хирург Андрей Везалий. Семья Андрея Везалия, родившегося в 1514 году в Брюсселе, была тесно связана с медициной - отец был придворным аптекарем, а дед – врачом. Поэто- му Везалий с юных лет наблюдал многие проблемы медицинской науки средне- вековья и дал обет их решить.Обучаясь врачебному делу в Лувенском и Париж- ском университетах, он понял, что устаревшими методами Галена болезни человеческого тела не излечить. Запрет церкви на вскрытие человеческого тела, заставил Везалия практиковать исследования на похищенных телах казнённых. Он был глубоко верующим человеком, и по свидетельству друзей, принимав- ших участие в таких делах, перед каждым вскрытием горячо молился, и, обра- щаясь к Богу, просил прощения за то, что он в интересах науки искал в смерти людей тайну жизни.. Так, украдкой практикуясь на трупах, Везалий создал первый в Европе анатомический препарат полного скелета человека, что явилось настоящим потрясением для множества возненавидевших его врачей, и, главное, для церковной инквизиции. Святой престол стал получать всё больше доносов на строптивого медика, который не боялся религиозных запретов и вскрывал человеческое тело, нарушая главные божьи заповеди. И всё же большие знания и опыт, обретённые таким путём, позволили ему получить в 1537 году докторскую степень. Однако открытые подозрения пап- ской инквизиции в ереси заставили Андрея Везалия уехать в Венецию, прави- тельство которой, поощряя развитие наук о природе, привлекало молодых ученых для работы в Падуанском университете. Блестящий врачебный талант Везалия привлек внимание венецианского Сената и двадцатидвухлетнего учё- ного назначили на кафедру хирургии с обязанностью преподавать анатомию. Во время чтения лекций, на которые к неудовольствию профессоров, толпа- ми сбегались студенты с других факультетов, он стремился демонстрировать потрясённым зрителям анатомические таблицы, срисованные с препаратов мёртвого тела, объясняя, правда, их происхождение Божьим провидением. Эти рисунки уже в следующем,1538 году, он и решил напечатать, несмотря на предостережения друзей о пристальном внимании к нему суда инквизиции. В своих лекциях Везалий старался по возможности следовать учению Галена, но на основании собственных наблюдений, полученных при вскрытии трупов, все чаще делал вывод, что многие сведения древнеримского хирурга ошибоч- ны, не имея доказательств в виде препаратов человеческого тела. Везалий понял значение анатомического рисунка и приступил к созданию оригинального иллюстрированного руководства. Он считал, что включенные в книги рисунки “способствуют пониманию вскрытий и представляют взору, яснее самого понятного изложения.,.” Середина XVI века стала для Европы не только временем жестоких войн, эпидемий, но и эпохой Возрождения, в которой яркой звездой блеснул этот неизвестный до того времени врач. Не успела зарасти травой могила Парацель- са, знаменитого швейцарского алхимика, как в 1543 году типография Иоганна Опоринуса в Базеле осмелилась выпустить в свет семитомный анатомический атлас "О строении человеческого тела". Автор книги бросил вызов самому Клавдию Галену, великому древнеримскому врачу, утверждая, что методы его анатомических исследований полны грубых ошибок и написаны скорее на основании наблюдений животных, чем человека. Это сочинение, не на шутку рассердило Инквизицию и Святой престол, так как церковь, препятствовала развитию естественных наук и запрещала вскрытие тела человека, считая это кощунством.. Создателем объёмного и дерзкого по смыслу труда, с точными рисунками органов тела и их объяснениями, полного критики утверждений древних ученых, был Андрей Везалий. Сочинение, в котором вместо отживших догм излагались новые научные взгляды, отразило культурный подъем человечества в эпоху Возрождения. Его книгу украшают прекрасные рисунки художника Стефана Калькара, ученика Тициана. Характерно, что изображенные на рисунках скелеты стоят в позах свойст- венных живым людям, а пейзажи, окружающие некоторые костяки, говорят более о жизни, чем о смерти. Труд Везалия предназначался к пользе живого человека, изучению его организма, чтобы сохранить его здоровье и жизнь. Каждая заглавная буква в трактате украшена рисунком, изображающим детей, изучающих анатомию. Так было в древности, когда искусство изображения тела, анатомирования преподавалось с детства, знания передавались от отца сыну. Великолепная художественная композиция фронтисписа книги изобража- ет Андреаса Везалия во время публичной лекции и вскрытия трупа человека. Пять лет упорного труда понадобилось учёному, чтобы создать большое сочинение по анатомии. Доходчивость книги, ее убедительность определялись в значительной мере качеством рисунков, которые должны быть составным элементом книги. Везалий сам работал над рисунками, а также готовил для зарисовки большое число анатомических препаратов. Многие рисунки в книге символизируют живой дух эпохи Возрождения. Мышцы человеческого тела изображены в динамике. Позы изображения тела заставляют думать о мудрости жизни и драматизме смерти. Везалий исправил свыше двухсот ошибок Галена, в особенности картины строения внутренних органов. Анатомические труды предшественников Везалия почти не содержали рисунков. Низкий уровень изобразительного искусства средневековья, трудности воспроизведения рисунков в рукописных книгах и пренебрежение действительными анатомическими знаниями, почерпнутыми при изучении трупа, - вот причины, сделавшие анатомические рисунки скорее курьезной, чем удивительной редкостью. Исключение составляли зарисовки скелета в трудах Леонардо да Винчи. Проявив великолепную проницательность ума, Везалий предложил метод графического воплощения натуры. Случайные анатомические зарисовки анатомов XIII-XVI веков и достижения изобразительного искусства Возрожде- ния помогли понять познавательную ценность анатомического рисунка. Везалий не просто подключил рисунок к тексту. Иллюстрации превратились в часть его анатомического труда, стали его основным методом обучения. В книге Везалия впервые преодолевались технические трудности сочетания текста и рисунков. На почве анатомии Везалий хотел объединить все отрасли медицины. Это было совершенно необходимо, так как многие передовые врачи того времени были слабыми теоретиками. Знаменитый хирург и алхимик Парацельс, новатор в практической медицине, революционно настроенный по отношению к совре- менной ему схоластике, был непоследователен в построении теории медицины. Анатомия вызывала у него величайшее презрение. Он начисто отвергал изуче- ние строения тела, само вскрытие трупов и создавал свою “анатомию сущности человека”, которая доказывала, что в „теле человека соединились мистическим образом 3 вездесущих ингредиента: соль, сера и ртуть. Сторонники Парацельса также пытались раскрыть строение тела с помощью алхимии. Упражнения на трупах они третировали как “мужицкий метод”, как нарушение Божьих запове- дей, называя их недостойными упражнениями итальянских фокусников.. Учёный больше всего внимания посвятил работе сердца и мозга, а также критике ложных идей. И это было не случайно. Везалия приводило в негодо- вание лечение,пришедшее в упадок: клиническое исследование больных приоб- рело уродливые формы, логический диагноз у постели больного подменялся предвзятым, бездоказательным выводом, наподобие тому, как определяли воспаление лёгких: «..жилы, коими душа соединяется с телом, наполнены мокротами..». Современные ему врачи не знали и не хотели изучать анатомию костной системы, мышц, нервов, артерий и вен. “Даже наиболее одаренные из медиков,- писал Везалий, - начали поручать слугам то, что им полагалось де- лать для больных собственноручно... оставили за собой только назначение лекарств и диеты при недугах особого порядка”. Труд Везалия взволновал умы ученых. Смелость его научной мысли была настолько необычна, что наряду с оценившими его открытия последователями у него закономерно появилось много врагов. Немало разочарования испытал анатом, когда его стали покидать даже ученики. Знаменитый Сильвий, учитель Андрея, назвал Везалия «Везанус», что означает - безумный. Он выступил против него с резким памфлетом, который назвал «Защита против клеветы на анатомические работы Гиппократа и Галена со стороны некоего безумца». Он не погнушался обратиться к самому императору Карлу V,требуя примерно наказать Везалия: «Я умоляю Цезарское Величество,- писал профессор Якоб Сильвий, - что необходимо жестоко побить и вообще обуздать это чудовище невежества, неблагодарности, наглости, пагубнейший образец нечестия, рожденное и воспитанное в его доме, как это чудовище того заслуживает, чтобы своим чумным дыханием оно не отравляло Европу». Везалий предвидел, чем обернётся опубликование его трактата «О строении человеческого тела». Многие именитые медики поддержали Сильвия, требуя наказать Андреаса Везалия, посмевшего критиковать великого Галена. Такова была сила признан- ных авторитетов в средневековье, когда всякое новшество, смелое выступле- ние, выходившее за рамки установленных канонов, вызывало насторожен ность, расценивалось как вольнодумство. Вскрыв десятки трупов, тщательно изучив скелет человека, Везалий доказал ложность мнения врачей,будто у мужчин на одно ребро меньше, чем у женщин. Но это мнение дерзко выходило за рамки средневековой науки, также оскор- бляя и церковное вероучение. Не посчитался Везалий и с другим заблуждени- ем - о наличии в сердце человека несгораемой и неуничтожаемой косточки, в которую заложена таинственная сила, помогающая человеку воскреснуть в день страшного суда, чтобы предстать перед Богом. И хотя косточку эту никто не видел, ее описывали в научных трудах, в ее существовании не сомневались. Везалий же, прямо заявил, что, исследуя сердце человека, он не обнаружил таинственной косточки, ясно отдавая себе отчет, к чему могут привести такие выступления против учения Галена. Ученый продолжал преподавать в Падуанском университете, но с каждый месяцем атмосфера вокруг него накалялась все больше, подсказывая мысль об отъезде. Ему было горько расставаться с Венецией, с университетом, прерывать свою работу, исследования. Но иного выхода он не видел. Травля со стороны профессоров, давление властей, грозившие костром инквизиции, заставили Везалия покинуть Падую. На несколько лет обосновавшись в Аугсбурге, он подготовил второе издание своей анатомии. Книга «Атласа», появившаяся в 1555году, в течение двух столетий во всей Европе была единственным учебным пособием по медицине для студентов. Популярность красочного учебника была так велика, что студенты платили большие деньги, чтобы только просмотреть запрещённую Папским престолом книгу, которой грозила участь быть сожжённой рукой палача. Вспыхнувшие в Европе религиозные войны заставили учёного скитаться из страны в страну. Он чувствовал большую опасность и от деятельности Жана Кальвина в Женеве, Ордена иезуитов. Везалий буквально ощущал жар костра у себя за спиной, ме- няя один университет на другой. Большой опыт врачевания и связи позволили Везалию занять пост при-дворного врача императора Карла V. В Брюсселе у него теперь не было кафед- ры, он перестал заниматься со студентами. Место придворного лекаря, бывшее не по душе Везалию, имело свои преимущества - императорский двор служил для него надежным укрытием от преследований церкви, оставляя возможность заниматься анатомией. Однако смерть покровителя спутала все планы учёного. На престол в Мадриде вступил его сын Филипп II - желчный и злопамятный человек, видевший во всём ереси. Двор и папская служба сделали всё, чтобы молодой король невзлюбил Везалия и открыто высказал ему свою неприязнь. Снова посыпались доносы и кляузы. Отношение нового монарха к Везалию ухудшилось еще более -друживший с инквизицией властитель не желал видеть рядом с собой явного кандидата на костёр. При Филиппе II суровые запреты церкви анатомировать трупы вновь коснулись Везалия. Нарушить их значило снова конфликтовать с церковью. Везалий с горечью писал об этом времени - «Я не мог прикоснуться рукой даже к сухому черепу, ещё менее возможности я имел производить вскрытия». Но как ни старался Везалий не давать повода церкви для каких бы то ни было об винений, это оказалось не в его силах. На него вновь полились потоки клеветы - ему было предъявлено ложное обвинение в том, что он анатомировал ещё жи- вого человека. Везалий тщетно пытался доказать свою невиновность. Стремясь выглядеть «добрым королём», Филипп II убедил суд инквизиции не казнить своего врача «без пролития крови» - сожжение еретика бросило бы явную тень на короля. Костра придворный медик избежал, но приговор суда инквизиции был категоричен: Андреас Везалий должен был во искупление своих смертных грехов отправиться в паломничество по «святым местам» и ко Гробу Господню для покаяния...Папский престол зорко следил за учёным, давая точные инструкции церковным властям о нежелательности его возвра- щения в Европу. В 1564 году Везалий с женой и дочерью покинул Мадрид. Оставив семью в Брюсселе, он отправился в далекий путь. По дороге в Иерусалим ученый посетил любимую Венеции, где он провел лучшие годы творческой жизни, подумывал о возвращении к занятиям любимой наукой. Есть мнение, что сенат Венеции снова предлагал ему занять кафедру в Падуанском универ- ситете. Но мечта ученого вернуться к науке не осуществилась. На обратном пути из Иерусалима капитан судна высадил больного Везалия на острове Занте (Греция), где в 1564 году Андрей и умер. Миру неизвестно место его погребе- ния, но лучшим памятником ученому служит его великий труд о - строении человеческого тела.

Михаил Андреев, Самара 15.03.2016

Затерянный мир Баренца.

Открытие в 1498 году Васко да Гамой морского пути в Индию привело к переделу мира между Испанией и Португалией по Тордесильясскому договору. Европейцам других стран пришлось искать иные пути к сокро-вищам Востока, обратив внимание на Север. Отчаянный голландский мореход Виллем Баренц был одним из тех, кто решил искать путь в Индию и Китай через Ледовитый океан. Первые на Севере. В 1594 году идею нового маршрута - через льды Севера предложил извест- путешественник и картограф из Амстердама Петер Планциус. Голландские купцы, выслушав правителя, герцога Оранского, выделили деньги на экспедицию для поиска путей в Азию. Её участникам предстояло добраться до Китая сквозь льды Ледовитого океана, обогнув Сибирь. Рано утром 10 июня 1594 года три небольших судна отошли от причала Амстердама. Самое большое из них-«Меркурий» вёл капитан Баренц. Другие должны были для надёжности искать свой путь. 22 июня у острова Кильдин голландцы познакомились с населением мурманского побережья - русскими и лопарями-туземцами. Через неделю экс- педиция разделилась на две группы. Судно Баренца взяло курс на север Новой Земли, другие корабли пошли к проливу Югорский Шар. Но первый поход в в суровые моря закончился довольно быстро–за короткое полярное лето мо- ряки успели только достигнуть Новой Земли. Наступившие морозы, нападения белых медведей, голод и огромные ледяные торосы вынудили экспедицию вернуться. Поход к северным туземцам Но купцы Амстердама ещё надеялись на близкий путь в Китай. На следую- щий,1595 год, неутомимый Планциус убедил купцов организовать новую экс- педицию. В июле семь судов во главе с Баренцем, отплыли на поиски восточ- ного пути.Но с самого начала путешествие не заладилось.У скандинавских бе- регов два корабля столкнулись в тумане и несколько моряков утонуло. Продол- жая путь, Баренц решил исследовать о.Вайгач. Но обрадованные матросы, вы- садившись на остров, нарушили запреты. Они принялись грабить шкуры песцов и моржовые клыки, оставленные русскими поморами. Адмирал Ней, помощник Баренца, наказал мародёров: одного бросили на необитаемой отмели, другого протащили под килем судна. На острове пришлось зазимовать – уже в августе начались сильные морозы и на пути экспедиции встали целые горы льда. Путь в Сибирь был закрыт. Русские поморы, повстречав мореходов Баренца, посоветовали им вернуться. К тому же моряки, питаясь мясом выброшенных на берег китов, начали умирать от непонятных болезней. Обратившись к аборигенам за помощью, голландцы оскорбили их, отказавшись менять свои товары на шкурки песцов и моржовый клык. Туземцы изменили к пришельцам отноше- ние, грозя войной. Но мореходы берегли товар, надеясь на барыши в Индии. Поняв опасность для экспедиции, 2 сентября 1595 года Баренц вернулся в Амстердам. Всё же голландцы сделали огромное открытие–нашли на острове свя- тилище самоедов из 400 деревянных и каменных статуй. Древнейшее сооруже- ние было уничтожено в 1820 году миссионерами, боровшимися с язычеством. Третья неудача Баренца На этот раз первопроходца встретили недовольно – он зря потратил деньги и не нашёл пути в Китай. И всё же неутомимый Планциус убедил купеческий совет Амстердама выделить деньги на очередное плавание.В этот поход вышли только два корабля. Баренцу доверили лишь должность старшего штурмана.18 мая 1596 началось его последнее путешествие. Следуя на северо-восток, корабли через две недели встретили первые айсберги. В июне открыли остров Медвежий. Спустя несколько дней перед моряками показались западные берега Шпицбергена, но его ошибочно приняли за Гренландию. Нужно было повернуть к Карскому морю, где было меньше летних льдов. Но тут авторитет штурмана Баренцу не помог и экспедиция разделилась. Один корабль пошёл вдоль берегов архипелага, надеясь по совету Планциуса найти путь в Китай. А два судна Баренц повёл с дрейфующими льдами к Новой Земле.Через три недели тяжёлого плавания, корабли вышли к западному побережью Новой Земли. Баренц решил искать путь среди островов архипелага и двинулся к полюсу. Из-за тяжёлого льда суда шли до северного мыса Новой Земли целый месяц. Обогнув острова, корабли не смогли двинуться на восток и встали на зимовку в заливе Ледяная Гавань.11 сентября 1596 года начался самый тяжёлый период экспедиции. С большим трудом моряки построили зимовье, собирая на берегу брёвна, вы-несенные в Карское море сибирскими реками. К концу сентября стены дома были готовы. Но плотник умер от цинги и строительство замедлилось. Чтобы быстрее возвести дом, крышу и вход сделали из досок каюты корабля. Своё жилище похожее на бревенчатую избу, моряки отапливали дровами и углем из корабельных запасов. Спустя месяц они чуть не погибли от угарного газа, за- снув у очага в одну из холодных ночей. Незадачливых путешественников спас дежурный, помощник Баренца капитан Фер, вовремя открывший дверь.Зимовщики охотились на песцов и белых медведей, которые их часто беспокоили. Свежее мясо разнообразило пищу, шкурами они укрывались от холода, а медвежьим жиром освещали своё простое полярное жильё. Тяжёлая зимовка раскрыла лучшие качества Баренца. Несмотря ни на что, вместе с капитаном Фером он проводил научные исследования – почти каждый день отмечалось состояние погоды, велись астрономические наблюдения, проводилось определение магнитного склонения. Именно Баренцем в эту зиму были сделаны первые наблюдения за знаменитой новоземельской борой.Суровые морозы наступившей зимы 1596-97 гг не обещали ничего хорошего. Да и относительные потепления не приносили облегчения – они сопровождались сильными снегопадами и ветрами. С появлением полярного солнца зимовщики могли выходить работать наружу, чтобы хоть как-то укрепить здоровье. Одна-ко даже приказы капитана не могли поднять людей. К весне из 18 моряков ос-талось пятнадцать. Баренц решил возвращаться домой. Судно было зажато льдами и повреждено. Ремонт корабля не имел смысла и Баренц после долгих споров убедил мореходов отправиться домой на шлюпках, чтобы не погибнуть на зимовке.14 июня 1597 года начался обратный путь экс-педиции. Едва утлые судёнышки обогнули северный мыс Новой Земли, состояние Баренца и ещё двух моряков резко ухудшилось из-за цинги. Преодолевая болезнь, Виллем обсуждал с капитанами данные наблюдений и координа ты маршрута.20 июня Баренц уже из последних сил изучал с капитанами карту похода. К вечеру он скончался. Следом умерли ещё двое моряков, братьев из Антверпена. Из-за огромных льдов моряки несколько дней не могли высадиться на берег, чтобы похоронить Баренца и его товарищей. До сих пор неизвестна могила отважного морехода. Возможно, его похоронили во льдах, либо на одной из многих отмелей, где останки были растащены зверьём. Имя для моря Лодки неутомимо двигались на юг и в проливе Костин Шар встретили русских поморов. Измученных и истощенных голландцев они снабдили хлебом, копчёной дичью, помогли им добраться до Кольского полуострова и посадили на голландский корабль. 1 ноября 1597 г. 12 выживших членов экспедиции в невиданных песцовых шапках и меховой обуви предстали перед взорами герцо- га Оранского, членов городского совета и консулами европейских государств. Доклад мореходов не вселил надежд - северного пути в Китай экспедиция не нашла. Для науки же Баренц и его товарищи сделали гораздо больше. Однако для купцов и правителей Голландии это ничего не значило. Последнее плавание Баренца экономически провалилось. Но в географии Русского Севера были сделаны огромные открытия: на карту нанесены остров Медвежий, архипелаг Шпицберген, совершены самые далёкие походы на Севе-ре. Результатом экспедиций Баренца стала первая карта западных и северных берегов Новой Земли.Были сделаны океанографические промеры в море между Новой Землёй и Шпицбергеном, описаны донные осадки и течения.Мореплаватели впервые в истории успешно зимовали в высоких широтах Арктики, прово-дя важные наблюдения за погодой. Этими данными и сегодня пользуются исследователи Севера. И очень важно, что море, по которому ходил отважный мореплаватель, носит его имя.

«СВЕТЯ ДРУГИМ, СГОРАЮ САМ..» Серый ноябрьский день 1892 г для Дмитрия Ивановича Менделеева выдался осо- бенным. Ему предстояло опровергнуть выводы учёного из Баварской Академии Петтенкоффера о том, что холерой заболевают не от заражения, а от ослабленного иммунитета организма и плохих почвенных вод. Вдохновлённый опытами профес- сора по заглатыванию холерных вибрионов, он собирался доказать на себе важное уточнение –микробы холеры подавляются кислой средой желудка и теряют свою опасную силу. Дмитрий Иванович развёл для питья соляную кислоту и выпил подряд два стакана. Затем медленно поднёс ко рту сосуд с холерным «бульоном»… Три дня подряд он тщательно записывал все показатели состояния организма: температуру, цвет кожных покровов, аппетит. Ухудшения в самочувствии не наступило. И к концу недели признал – его идея о гибельном влиянии желудочной кислоты на бактерии холеры была верной.Обрадованный исходом эксперимента, он сообщил о результатах друзьям – И.И.Мечникову и Н.Ф.Гамалее, которые повторили опыт Петтенкоффера и не заболели. Великий химик сделал важный вывод – для профилактики заболевания холерой и более лёгкого течения болезни необходимо давать обильное подкисленное питьё. Опыт Менделеева на себе - один из многих подвигов известных учёных, риско- вавших собою ради людей и науки. Но мало кто знает, что даже небольшие успехи в раскрытии тайн недугов сопровождались настоящими подвигами врачей. Они рисковали при лечении больных, испытывали заразу на себе, проводили опасные хирургические эксперименты, пробовали различные яды, снотворные вещества, внедряли в себя паразитов и различных возбудителей. И всё только для того, чтобы доказать или опровергнуть своей жизнью или смертью конкретную теорию, взгляд на лечение или ход болезни.. Самым массовым экспериментам подверглись инфекционные болезни как самые распространённые и смертельные. Чума, холера, различные лихорадки, проказа (лепра) с незапамятных времён заставляли отчаянных исследователей раскрывать свои тайны самой высокой ценой–жизнью. Нет большего счастья для учёного знать, что твоя жертва оказалась не напрасной и ты еще при жизни увидел большую пользу от своего открытия. Но сколько было жертв ненужных! Сколько врачей умерло, так и не узнав, что их теория работает. Но это до сих пор никого не останавливает. Великим Луи Пастер стал не только потому, что изобрёл пастеризацию-способ сохранить различные жидкие продукты, предварительно обработав их при 80°С для уничтожения болезнетворной микрофлоры. Он прославился ещё и созданием в 1885 г вакцины от бешенства, справедливо рассудив, что её можно безвредно вводить для предупреждения заболевания и здоровым людям. Спор Пастера и Коха разрешил никому не известный до той поры врач Эммерих Ульман. Обратившись к великому изобретателю, он смело предложил испытать на себе новый препарат. «Меня не кусала никакая собака - ни бешеная, ни здоровая,-сказал Ульман. Сделайте мне прививку, и мы увидим, умру ли я от этого. Я убежден в правильности ваших изобретений и готов к любым экспериментам». С этими словами он безропотно закатал рукав рубашки. Пастер согласился. Тотчас была произведена первая прививка. В последующие дни Ульману сделали серию из 10 прививок, и он остался здоров. Вакцина благодаря такому испытанию получила широкое распространение. Доктор Ульман стал профессором и впоследствии прославился в области трансплантологии. В начале своей карьеры он пересадил козе в область шеи почку собаки; правда, коза через две недели погибла ради науки, зато медицина узнала о возможности сшивания сосудов при пересадке органов. Бичом первооткрывателей тропических стран были разные виды лихорадок, но одна них – жёлтая была самой страшной и беспощадной по своей силе. Высокая температура, желтуха и кровавая рвота за несколько суток превращали заболев- шего человека в лежачий скелет без всякого права на жизнь Врачи терялись в до- гадках – зная, что это инфекция, не могли определить способы заражения челове- ка. Доктор Поттер из Балтимора 20 сентября 1797 года проспал всю ночь, обернув голову мокрым от пота платком, умирающего от желтой лихорадки. И не заболел. Потом врач надрезал себе кожу и втер пот больного в это место, желая сделать себе прививку по образцу оспенной. Но и это ничего не дало. Тогда он сделал третью попытку: ввел себе гной из абсцесса больного желтой лихорадкой, и тоже не заболел. Лишь после этого он прекратил опыты. Врачам было известны места, сезоны и время распространения этой страшной болезни. Многие считали причиной возникновения эпидемии желтой лихорадки испарения почвы, неизвестные пары и ядовитые вещества. Но никто, кроме Карло- са Финлея не догадался, что переносчиками желтой лихорадки служат комары, Stegomya fasciata. В 1881 году он высказал свою гипотезу в Парижской Академии наук, но его осмеяли. Никто из мировых светил науки не мог подумать, что какой-то комар может быть столь опасен. 20 лет он боролся, отстаивая свои взгляды: ставил опыт за опытом, сажал к себе на кожу комаров, насосавшихся крови больных желтой лихорадкой. Но и он сам и другие участники опытов оставались здоровыми. Сегодня известно, что Финлей был прав. Желтую лихорадку - вирусное заболевание - разносят действительно комары лишь после того, как с кровью уку- шенного ими больного получат вирус. Но комар не сразу становится переносчиком желтой лихорадки. Лишь через двенадцать дней, за которые вирус успевает разви- ться в теле насекомого, укус комара станет причиной заболевания. Но Финлей не знал этого или не додумался провести опыты, и хотя стоял на правильном пути, не разгадал тайну желтой лихорадки. Лавры победителей достались четвёрке армейских врачей - Аристиду Аграмон- те, Джеймсу Кэрролу, Джессу Ласеару, и Вальтеру Риду. В мае 1900 они работали в армейском госпитале маленького городка Пино-дель-Рио недалеко от Гаваны. Зная, что никто из персонала не заболел при уходе за больными жёлтой лихорад-кой, они обратили внимание на непонятную смерть одного из восьми заключён-ных, сидевших в одной камере городской тюрьмы. Сегодня уже нельзя установить, кому из этих врачей пришла в голову мысль об экспериментах с комарами на себе. Первым после укуса заражённого комара погиб Ласеар. Ещё находясь в сознании, он попросил позаботиться о семье и оставил друзьям записи о ходе болезни. Кэррол написал впоследствии доклад о заболевании Ласеара: «Я никогда не забуду озабоченного выражения глаз тяжело больного коллеги, когда на четвертый день я видел его в последний раз. Судорожные сокращения диафрагмы показывали, что предстояла пресловутая кровавая рвота, и больной знал эти симптомы слишком хорошо...» Вторым в эксперименте стал Кэррол.27 августа 1900 г, незадолго до смерти Ласеара, его укусил комар и несколько дней спустя со всеми признаками болезни он оказался в палате. В течение нескольких дней Кэррол находился в смертельной опасности, но затем наступило улучшение, и он был спасен. Рид и Аграмонте, подробно описав ход болезни, вернулись в США.Переносчик недуга был выявлен, но врачам ещё предстояло открыть возбудителя. В 1860 году родились миллионы людей, но лишь маленький Бердянск может гордиться выдающимся бактериологом Мордехай-Зеэвом (Владимиром)Хавкиным который изобрёл вакцину от чумы и холеры и тем самым спас миллионы людей. После Одесского университета его приняли в институт Пастера библиотекарем, а он по ночам работал с микробами. Когда же Хавкин посчитал, что такая вакцина им найдена, то испытал ее на себе: тайком от сотрудников ввел себе её большую дозу. И выжил. Через сутки был получен результат — холера не страшна приви- тому от неё! Пастер и Мечников сердечно поздравили Хавкина с выдающимся успехом. Парижские газеты восторженно писали: «Русскому врачу браво!». «Маленькие великие люди» — так называл Максим Горький эту категорию незаметных, самоотверженных, совершающих свои подвиги не по приказу, а по велению сердца личностей. Забыв о них, история медицины, история человечества вообще, поступила бы несправедливо. Трудно сказать, кто, когда был первым. Ясно одно: история героизма врачей в борьбе с болезнями никогда не закончится.

Султан-звездочёт.

Октябрь 1449 г в Самарканде выдался ветреным. Рваные тёмные облака закры-вали яркие звёзды в бездонном небе. Ветер судорожно трепал голые ветви деревьев, вихрился мелкой пылью на дорогах. Несколько вооружённых всадников остановились возле крайнего дома в кишлаке недалеко от города и крадучись пробрались в жилище. Вскоре двое воинов вывели из дома старика со скрученны- ми за спиной руками и потащили его к ближайшему арыку. Он бормотал молитву, но не смог сосредоточиться. Упав на колени возле потока воды, несчастный при- открыл глаза,и последнее, что увидел в своей жизни - блеснувшие в водных струях яркие звёзды, погасшие под ударом сабли.. Так от рук наёмных убийц погиб султан Маравеннагра Улугбек, астроном, математик, энциклопедист,известный далеко за пределами своей области… Любимый внук Тамерлана, он всегда находился с ним в боевых походах, радовал своего знаменитого деда талантами и способностями. Улугбек рано научился чи- тать и коротал время за книгами, множество которых везли в обозе, общался с незаурядными личностями: мастерами, поэтами, учеными, следовавшими за войс- ком. Вечерами, лежа на кошме у костра, он глядел в черное небо с мерцающими звездами, пытаясь понять, как устроен мир. Кто знает, может именно тогда у него зародилась страсть к астрономии? В 1409 году 15 летний Мухаммед-Тарагай Улугбек волей отца Шахруха стал править целой страной - Маравеннагром со столицей в Самарканде. Придворные льстецы твердили - он должен возродить империю, созданную его великим дедом. Провалив поход на север против узбекских племен, молодой правитель охладел к военному делу и занялся научным занятиями. Это оттолкнуло от него улемов-религиозных деятелей, ожидавших, что новый султан станет больше заботиться о мечетях и богословии, а не науке. Внук Тимура, как и дед, продолжал строить гостиницы, бани, разбивать сады и виноградники. Но самым главным делом Улугбек считал создание вблизи столи- цы на холме Кухак астрономической обсерватории, равной которой тогда в мире не было. Ее центральное круглое трехэтажное здание уже тогда поражало своими размерами: высотой с 10-этажный дом (30м) и диаметром в 46 м. Горизонталь- ный круг для определения азимута светил имел диаметр 10 м, а радиус окружно- сти вертикального квадранта, наполовину заглубленного в землю достигал 40,41м длина дуги-63 м. Сориентированный с юга на север точно по меридиану,прибор вырубленный из камня в скале на глубине 11м представлял собой вертикально установленную четвертую часть круга с двумя мраморными, разделенными на градусы дугами. По обе стороны от квадранта имелись помещения для наблюде- ния за небесными телами, положение которых на небосводе учёные фиксировали с огромной точностью. Астрономические наблюдения стали настоящей научной страстью Улугбека и он принимал самое активное участие в них, как все любил делать сам. Например, помогал строить медресе, участвовал в военных походах (как правило,неудачных) обожал охоту, обильное застолье, хорошее вино, красивых женщин (у него было пять жен и шесть наложниц)... Сотканный из противоречий, султан Маравеннагра был человеком своего жесто кого времени. Он не был тираном, но нужды народа его не волновали. И у своих подданных Улугбек не пользовался большой любовью. Далеко не все деяния учё- ного султаны были оправданы. Разве не его именем брошенные на усмирение бунта воины грабили кишлаки вокруг Герата? Разве не по его указам облагались непомерными поборами дехкане? Это ему потом было стыдно за то, что на глазах у почтенного астронома Кази-заде Руми при строительстве обсерватории он избил плетью каменщика, возроптавшего на тяжкий труд и скверную пищу. Занятый наукой, султан не смог воспитать своего старшего сына Абдал-Латифа, ставшего под влиянием придворных мулл его основным врагом, готовым поднять меч на отца в борьбе за власть. Улугбек наблюдал за жизнью звёзд в обсерватории, делая настоящие открытия, равных которым мир тогда, да и сейчас, ещё не знал. Он измерил положение более тысячи небесных светил. Эти данные составили основу огромной важности научного труда - «Новых астрономических таблиц» («Зидж-и джедид-и Гураго- ни») - каталога 1018 звезд, содержащего не только данные по светилам, но и рас- сматривающего различные летосчисления, методику астрономических наблюде- ний и вычислений. Учёный изложил теорию движения Солнца и планет (по Птолемею),показал, как вычислять моменты затмений Солнца и Луны. Есть и раздел посвященный астрологии. В трактате Улугбека впервые очень точно указаны астрономические данные Земли–лучшие для всего периода дотелескопи ческой астрономии. Тем временем число врагов росло– улемы султанского двора во главе с попу- лярным в народе шейхом ходжой Ахраром – главой дервишского ордена накшбендиев настраивали горожан против султана. Не было ни одного дня, чтобы на базарной площади, вертясь в бешеной пляске среди жаркой пыли, дервиши не призывали кары Аллаха на голову нечестивого книжника, посягнувшего на святая святых – небо. А в мечетях уже не было пятничного намаза, когда бы имамы не обращались к правоверным с призывом: «Султан - тень аллаха на земле, но Мирза Улугбек изменил заветам деда своего, Тимура. Тамерлан ценил служителей веры истинной, а его внук нас унизил! Он выбрал путь еретиков».С нескрываемой злобой ему припоминали всё, что нарушало основы ислама, даже еретическую, по мнению учёных имамов, надпись на дверях бухарского медресе "Стремление к знанию является обязанностью каждого мусульманина и мусульманки". Занимаясь наукой, Улугбек не обращал внимания на возню придворных. Его больше заботили отношения со старшим сыном Абдал-Латифом, который всё больше проявлял ненависти к нему, подозревая большую привязанность отца к младшему сыну Абдул-Азизу. После смерти отца Шахруха в 1447 г Улугбек стал главой династии Тимуридов, и отношения между сыном и отцом обострились до предела. Мгновенно вспыхнула испепеляющая обоих вражда, быстро перешедшая в войну. Осенью 1449 г. армия Улугбека была разбита и он бежал с поля боя вместе с младшим сыном Абдал-Азизом. А когда султан появился под стенами Самарканда, жители города, находясь под сильным влиянием имамов и дервишей, отказались открыть ворота своему повелителю, выдав тем его самым сыну-врагу. Четыре десятилетия трудился султан Улугбек для блага Мавераннахра, но под давлением невежественных мулл был вынужден отречься от престола. Он просил сохранить ему жизнь, обещая в дальнейшем заниматься только наукой. Условия были приняты, но всё же для видимости бывшему монарху цинично предложили совершить хадж в Мекку для очищения от грехов. Улугбек не знал, что накануне на тайном совете мулл в присутствии старше- го сына, было решено его убить. Вечером 27 октября 1449 г. Улугбек выехал из Самарканда и заночевал в ближайшем кишлаке, где был схвачен и убит.. Спустя три дня отцеубийца Абдал-Латиф,без суда и следствия умертвил своего младшего брата Абдал-Азиза. Злодей не прожил и полугода-через пять месяцев был убит стрелой из засады воинами Улугбека. Голову убийцы выставили на шесте возле медресе, построенном султаном. Тело султана было с почестями похоронено в Самарканде рядом с Тамерланом в мавзолее Гур-Эмир. Обсерватория существовала, но учёные Улугбека, опасаясь преследований, выехали из страны. Лучший ученик астронома, Али Кашчи, под видом паломни- ка в Мекку покинул Самарканд, захватив с собой главный труд султана-ученого «Новые астрономические таблицы» («Зидж-и джедид-и Гурагони»). В Стамбуле рукопись перевёл на арабский язык и подарил Мехмеду II. «Таблицы» Улугбека весьма точные для своего времени, быстро разошлись на Востоке и в Европе, где были напечатаны 3 раза. К сожалению, от всего научного наследия Улугбека-энциклопедиста сохранился только его звёздный каталог да развалины его обсерватории, ставшие памятником его смелой мысли.

Уильям Кидд-пират поневоле..

Вторая половина XVII века отметилась в истории не только революциями и войнами. Среди событий ярко блеснула судьба капитана Уильяма Кидда и его сокровищ. Он не хотел быть пиратом. Но судьба распорядилась иначе – он закон- чил свой путь на виселице. 23 мая 1701 года по старым традициям Кидд и шесте- ро его подручных были повешены в Уоппинге на берегу Темзы, несмотря на то, что верёвка при казни дважды обрывалась. Труп бывшего капитана, просмолен- ный и опутанный цепями, долгое время висел на берегу в назидание морякам, а потом еще несколько веков беспокоил живых, являясь им по ночам в кошмарах. Но многие историки до сих пор считают казнь несправедливой, совершённой к выгоде британской верхушки. Кидд стал пешкой в большой политической игре, своей жизнью заплатив за интересы знатных покровителей. И тому есть веские доказательства. Один из видных мореходов был казнён как пират, потому что властям Британии потребовалось скрыть компромат на многих знатных особ. Это случай, когда преступником становится государство и суд становится явно пред- взятым и зависимым от воли знати и чиновников. В 1695 году каперская война Франции против Британии возле американских колоний резко усилилась. Английская верхушка, обеспокоенная огромными убыт- ками, решила подорвать французскую торговлю в Индийском океане с помощью опытных мореходов. Действия капитанов-каперов должны были защитить интере- сы Британии, а заодно ликвидировать и пиратов, безнаказанно подрывавших торговлю с Индией. Глубоко сомневаясь, что парламент даст деньги на эту опасную миссию, знать и лорды решили вести дело за свой счет, надеясь поживиться. Душой замысла стали сэр Ричард Кут, граф Белломонт, новый губернатор Нью-Йорка, первый лорд Адмиралтейства адмирал сэр Руссель, граф Орфорд, статс-секретарь герцог Шрусбери, хранитель большой печати сэр Джон Соммерс и другие особы. Джент льмены решили, что будет лучше отнять у пиратов награбленное, но не для воз- врата его законным владельцам, а чтобы пополнить свои карманы. Исполнителя по рекомендации графа Белломонта быстро нашли в лице Уильяма Кидда, капитана с очень тёмной биографией. Бравый моряк находился под следст- вием по делу о подтасовке результатов выборов в местные нью-йоркские органы власти. Это был опытный "морской волк", владелец нескольких кораблей, торго- вавший с Вест-Индией. Предложение стать "охотником за пиратами", Кидд счёл как очень опасное и сомнительное , но губернатор Нью-Йорка быстро объяснил: или Кидд соглаша- ется или пожалеет об отказе. И капитан после раздумий принял это предложение. Уильям, родившийся в семье пастора-шотландца, с юности мечтал о море. К 40 годам стал опытным мореходом, побывал в самых опасных переделках. За его плечами были захваты французских судов в Атлантике, нападения на форпосты Франции в Америке, покровительство и дружба с пиратами на Карибах, прочие мутные дела, из которых он успешно выбирался. Но английские адмиралы отме- чая храбрость Кидда, закрывали глаза на его сомнительные подвиги. В награду за службу короне Уильям получил захваченное французское судно, поселился в Нью-Йорке и в 1691 году выгодно женился на Саре Коксуорт–одной из самых богатых леди Нью-Йорка, чем вызвал большие сплетни. Тем не менее, Кидд присягнул на верность новому королю Вильгельму III и, войдя в круг богачей города, получил покровительство губернатора города графа Белламонта. Дав согласие на каперство в Индийском океане, Кидд не мог знать, что роль охотника за пиратами быстро превратит его в морского разбойника и волею покровителей быстро приведёт на виселицу. В 1695 г в Лондоне он получает два каперских патента – один документ от имени короля Вильгельма III давал право грабежа судов противника или его со- юзников в Индийском океане. По другому патенту «Верноподданному и возлюб- ленному капитану Уильяму Кидду» поручалось преследовать «пиратов, флибусть- еров и пенителей морей». «Экспедицию» Кидда одобрили в палате лордов, коро- левская казна денег почти не дала, и львиную долю составили взносы знатных особ-организаторов авантюры, также и губернатора Нью-Йорка. По контракту, основную часть добычи должны были получить вкладчики, десять процентов шла королю, а Кидду и команде оставалась лишь пятая часть. Доход от узаконенного грабежа должен был покрыть затраты и принести прибыль, иначе Кидд обязы- вался возместить убытки. Для выполнения миссии Кидд получил 34-пушечный быстроходный фрегат «Приключение», который по тем временам давал отличную скорость в 14 узлов. В мае 1696 года, едва «Приключение» вышло из Плимута в Атлантику, начав свой гибельный путь, как его остановил королевский фрегат «Герцогиня», чтобы его офицеры отобрали из команды Кидда лучших матросов в британский флот. Кидду не помогли ни протесты, ни предъявленные им охранные грамоты. Первой добычей каперов в Атлантике стало маленькое французское судно с грузом соли и рыболовного снаряжения, шедшее к о. Ньюфаундленд. Первый захват обрадовал моряков и 4 июня 1696 г они с удовольствием бросили якорь на нью-йоркском рейде. Но здесь капитана ожидали неприятности – команда нужда- лась в пополнении. Из нужных 150 человек у него на судне было всего 70. Матросов удалось набрать, но это была очень опасная публика, готовая хоть завтра грабить и убивать.6 сентября Кидд вышел из Нью-Йорка и на пути к ос- трову Мадагаскар команда стала проявлять недовольство, как назло, встреченные корабли союзников Англии нельзя было грабить. Под давлением будущих пира- тов капитан решил за добычей идти к Красному морю. На Мадейре корабль остановился для пополнения запасов продовольствия и пресной воды. Обогнув Африку, судно вышло в Индийский океан. В портуХодей- да короткая остановка–назрел новый мятеж. Отпетые головорезы потребовали от Кидда захватывать корабли. Он и не спорил, понимая, что его просто выкинут за борт. С другой стороны пираты-вожаки знали, что без Кидда управлять судном они не смогут. Долгое плавание у малабарского побережья тоже ничего не дало. Кораблей не было, кончался провиант. «Капитан-неудачник! С ним мы ни- чего не добудем» -шептались в команде. Разбойникам хотелось действовать. Но грабить было некого. Капитану не доверяла ни команда, ни индийские власти, ко- торых он известил о миссии. «Джентльмены удачи», ограбив очередное судно, жестоко мстили «шкиперу Кидду», заодно снимая с себя ответственность. В один из таких неудачных дней, канонир Мур в ссоре с капитаном был убит и эта смерть также поведёт капитана к виселице.В ноябре 1697 года Кидд захватил два небольших судна, а затем и богатую роковую добычу- купеческий корабль «Кедахский купец»,принадлежавший Ост-Индской компании. При обыске Кидд нашёл у пассажиров на корабле два французских паспорта и, разграбив товары, высадил экипаж на берег. Окрылённый успехом, Кидд прибыл в Санто-Доминго, и известил своих хозяев о большой прибыли – 500% на вложенный капитал. Но в Англии многое измени- лось– войны закончились и парламент занялся делами страны. В Лондоне нача- лась борьба партий и интриги, а Ост-Индская компания сделала всё, чтобы найти и сурово наказать Кидда. Его объявили пиратом. Спрятав сокровища на Лонг- Айленде, 28 июня 1699 года Кидд прибыл в Бостон, не зная, что идёт на виселицу. Парламент начал расследование дел Кидда, обвинив его в пиратстве, а его хозяева предпочли скрыть своё участие. Ост-Индская компания потребовала вернуть "украденные" Киддом сокровища Великого Могола. Министры Вильгельма III пожертвовали Киддом, сделав его в козлом отпу- щения в образцово-показательном процессе. Его покровители выбрали молчание. Прокурор доказывал, что существование паспортов - вымысел. По стран- ным обстоятельствам, главное оправдание капитана–французские паспорта ока-зались не руках адвокатов, а в архивных папках Морского министерства. Правда, многие свидетели обвинения не отрицали, что им приходилось слышать об этих паспортах, но никто не мог их предоставить. В апреле 1701 года парламент при- нял резолюцию о предании Кидда суду, который, скорый и неправый, состоялся 8 мая.

ХУДОЖНИК ВОЙНЫ

В жизни этого великого художника есть две даты, навсегда определившие его место в истории искусства России. День, когда юный гардемарин решился отказаться от флотской карьеры в пользу живописи и день гибели его на броненосце «Петропавловск» 31 марта 1904 г. Между этими вехами его судьбы история русского искусства помнит многие шедевры, созданные художником-баталистом В.В.Верещагиным .«Нужно не бояться жертвовать своей кровью,-писал художник,- иначе картины мои будут не то". Начало. В академической мастерской А.Т.Маркова Верещагин проучился лишь два года. За эскиз "Избиение женихов Пенелопы» он получил малую серебряную медаль.Но..яростно изрезав ножницами картину, бросил курс и уехал в Париж, обозвав «чепухой» основы академического образования. И Ecole des beaux-arts, курса художника Жерома, тоже его не устроила - он формировался в 1860-е годы под сильным влиянием шестидесятников и в его личности, убеждениях осталось многое от них– своемыслие, борьба с готовыми правилами, казёнщи- ной, устаревшей эстетикой. Он всегда склонялся к дерзкой эскападе, вражде к серому, верил в образование и прогресс. Вернувшись в Россию, он едет по Кавказу, чтобы "на свободе, просторе, интересных предметах учиться",совер- шенствует мастерство колориста. Под пулями в Туркестане. Его томили грандиозные замыслы: показать настоящее лицо войны. Он ве- рил, что влияние великого искусства поможет людям избавиться от предрассуд- ков и заблуждений. В 1867 в звании прапорщика он прибыл в распоряжение туркестанского генерал-губернатора К.П.Кауфмана. Художник представлял войну в духе традиционных батальных картин.Но увиденное потрясло его:люд-ские страдания, жестокость с обеих сторон, - все это навсегда врезалось в па- мять, означая невозможность оставаться в рамках официальной баталистики. После боёв 2 мая 1868 года под Самаркандом, он содрогнулся перед их жут- кими последствиями. Когда русские оставили город для продолжения борьбы с эмиром, войска Шахрисабзского ханства в восемьдесят раз большие, атаковали оставшийся гарнизон.Верещагин, сменив кисть на ружье, умело организовал оборону крепости в городе. С поразительной смелостью он участвовал в защите цитадели, водил солдат в кровавые схватки. В одном из боёв пуля расщепила ружье художника, другая - ранила в голову, третья пробила ногу. За доблесть он был удостоен Георгиевского креста, чем гордился и всегда носил его. Ужасы битв, страдания и гибель людей, зверства врагов, - все это оставило неизглади- мый след в его сознании, закалив характер. После Туркестана он считал себя обязанным сказать всю правду о войне. Зимой 1868 года в Петербурге им от-крывается выставка с природными коллекциями из Средней Азии, первыми рисунками и картинами. Выставка имела большой успех, о художнике заговорила пресса. Для осмысления собранного материала, живописец в начале 1871 года поселился в Мюнхене.Сюжетами лучших картин стали эпизоды войны в Туркестане и сцены быта азиатских народов второй половины XIX в.В этих полотнах с неподкупной правдой передан героизм русских солдат, варвар- ство и дикость обычаев Бухарского эмирата. Знаменитый коллекционер Павел Третьяков, посетив Мюнхен, был потрясён работами художника и пожелал их купить. Но Верещагин сначала хотел пока- зать полотна широкой публике, чтобы проверить свои идеи.Такая выставка картин художника открылась в 1873 году в Лондоне. Необычные по содержа- нию, мощные и выразительные по форме, они рвали с салонно-академическим искусством.Чопорная английская публика была потрясена.В прессе наперебой публиковались похвальные отзывы, статьи. В начале 1874 года Верещагин представил картины в Петербурге. Малообеспеченную публику бесплатно пускали несколько дней в неделю. Выставка также вызвала оживленные отклики у передовых деятелей русской культуры. В своих полотнах художник выступил против захватнических войн, обличая тех, по чьей вине зря гибли люди. Антивоенный характер произведений – результат глубоких раздумий и наблюдений Верещагина, внёсшего в батальную живопись смелую суровую правду, какой до него в этом жанре ещё не было. Героями картин он сделал солдат, простых русских людей. Но художник испытал и горечь - реакционные круги клеветали на него, называя творчество порочным, пораженческим. Его обвиняли во лжи,представ- ляя смутьяном, нигилистом, дезертиром с флота и беглым рисовальщиком Академии художеств. Тяжело переживая ложные обвинения и травлю, Вереща- гин сжег три свои прекрасные картины: "Забытый", "Окружили–преследуют" и "Вошли", вызвавшие особенные нападки властей. Эти картины представлялись открытым вызовом традициям баталистики. Гонения заставили Верещагина в 1874 уехать в путешествие по Индии, в котором он, несмотря на испытания, создаёт свои лучшие полотна о стране. Правительство отказалось ему помогать и лишь П. М. Третьяков купил большую и лучшую часть его работ. На горящих Балканах. Вспыхнувшая в 1877 году русско-турецкая война снова позвала художника на защиту справедливого дела. Разделяя борьбу славян против турецкого ига, художник участвует во многих боях, а в одном из них он едва не погиб. Верещагин был верен себе – картины Балканской серии смело и правдиво вос- производили будни войны, эпизоды сражений: тяжелые бои, переходы русской армии в горах, сцены зверств турок. В конце войны он отказался от награды золотым оружием,считая, что «нельзя оценить всю "мишуру" славы человечес- кой». Художник осветил и обратную сторону войны: показал карьеризм, жесто- кость, преступность планов царского командования, обрекавшего солдат на бессмысленную гибель. Особенно впечатляющими были картины событий под Шипкой и Плевной. А картина «Побеждённые», представлявшая необозримое поле, усеянное трупами солдат, стала прямым обвинением царскому командо- ванию, когда в боях под Телишем приказы "высочайших особ" погубили почти целый полк егерей.. Балканские события изменили взгляды Верещагина на войну - он стал пацифистом: всякая война представлялась ему "отвратительным наростом варварства на цивилизации".Ища пути усиления воздействия своего искусства, он создал на новой выставке мощный эмоциональный эффект: картины демонстрировались в залах без яркого света, на чёрных стенах при звуках музыки.. "Верещагин не только гениальный художник, но и гениальный человек, переживший ужас человеческой бойни"- сказал позже П.М.Третьяков. В 1880 году выставку этих полотен в Петербурге за первые сорок дней посетило около двухсот тысяч человек. Успех превзошел все ожидания. Однако нервное напряжение в работе над Балканской серией ,её показ, отозвалось ду- шевной опустошенностью. Художник уезжает в Сирию и Палестину, надеясь там найти внутренний покой, но напрасно - созданные им картины на библей- ские мотивы показались современникам святотатством – таким непривычным был подход художника. Вернувшись в Россию, он увлекается стариной, изучает древнерусское зодчество, пишет картины, объединенные названием "Наполеон I в России", представляющие основные эпизоды русской кампании. В этой серии Верещагин выступает во многом в новом для себя качестве не только как баталист, но и как историк, психолог. Гибель в бою К началу русско-японской войны художнику шёл 62-й год. Обласканный почестями и славой он мог остаться дома. Но всё же он пошёл в действующую армию - делать наброски будущих картин. По злой иронии судьбы, за год до этого Верещагин в побывал в Японии, с любовью к Стране восходящего солнца написал цикл японских картин. Но в дни войны, не колеблясь, встал за Россию. Роковым утром 31 марта 1904 года Верещагин стоял на борту броненосца с неизменным этюдником в руках. Лидер эскадры вышел в море, чтобы дать бой врагу, но маневрируя, наскочил на японскую мину. В 9.43 в носовой части «Петропавловска» раздался оглушительный взрыв, потом сдетонировал боезапас. Броненосец стал погружаться в воду и, после взрыва котлов, разломившись, ушёл на дно. Удалось спасти всего 80 человек, но ни адмирала Макарова, ни Верещагина среди них не оказалось. Так, на боевом посту погиб великий русский художник-баталист..