«ДЕРЕВЕНСКАЯ ПРОЗА» В ЛИТЕРАТУРЕ 1960-80 ГОДОВ

«Деревенская проза» 60-х – 80-х г. – это художественное исследование судеб крестьянства, судеб России в ХХ в. Она заново прошла уже пройденные литературой 30-х – 50-х г. пути, перепахала все заново, прошлась глубоким плугом по всем этапам послереволюционной истории с самого начала.

Назовем наиболее значительные произведения:

• РЕВОЛЮЦИЯ И СУДЬБА КРЕСТЬЯНСТВА:

• С. Залыгин «Соленая падь», «Комиссия»;
• В. Белов «Плотницкие рассказы»;
• Л. Бородин «Третья правда».

• КОЛЛЕКТИВИЗАЦИЯ (только в 60-е годы, когда официальный взгляд на коллективизацию еще не отличался от трактовок сталинского «Краткого курса», когда интеллигенция в массе своей, особенно интеллигенция либерально-демократическая, целиком «зациклилась» на 37-м годе, снова забыв о трагедии русского мужика, «деревенская проза», вернувшись к теме коллективизации, показала ее теперь как трагический перелом в судьбе России, как историческое преступление, сломавшее хребет русскому крестьянству):

• В.Белов «Кануны» (1и 2 кн.), «Год великого перелома»; те же «Плотницкие рассказы»
• С.Залыгин «На Иртыше»;
• Б.Можаев «Мужики и бабы»;
• И.Акулов «Касьян Остудный»;
• М.Алексеев «Драчуны»;
• Ф.Абрамов «Поездка в прошлое» (возвр.).

• ВОЙНА И ПОСЛЕВОЕННЫЕ ГОДЫ:

• Ф.Абрамов «Пряслины» (1-3 кн.);
• Е.Носов «Усвятские шлемоносцы»;
• М.Алексеев «Ивушка неплакучая»;
• В.Распутин «Живи и помни»;
• В.Астафьев «Пастух и пастушка»; «Последний поклон»; «Ода русскому огороду»;

• ЖИЗНЬ ДЕРЕВНИ НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ (50-80 гг.):

• В.Белов «Привычное дело»;
• Ф.Абрамов «Дом»; «Пелагея».
• Б.Можаев «Из жизни Федора Кузькина»;
• В.Астафьев «Царь-рыба»;
• В.Распутин «Последний срок», «Прощание с Матерой»; «Пожар»;
• В. Шукшин. Рассказы.

В совокупности все эти и другие произведения создали настоящую художественную историю российской деревни. Воссоздали трагедию российского крестьянства, воздали должное его терпению и героизму. Пропели реквием по русскому крестьянину. Если правильно говорят, что в творчестве Льва Толстого был создан литературный памятник русскому дворянскому сословию, то в ХХ веке «деревенская проза» 60-80 гг. создала такой памятник сословию крестьянскому^[1]

Эволюция «деревенской прозы» в 1950-80-е годы

За эти десятилетия «деревенская проза» прошла большой путь, несколько этапов развития, на каждом из которых в ней происходили внутренние перестройки, изменения, перемены в тоне и пафосе.

• 50-е ГОДЫ – «овечкинский» этап – МОМЕНТ ПРОЗРЕНИЯ после «лакировочно-бесконфликтного» наваждения 40-х годов. МОМЕНТ УЗНАВАНИЯ, возвращения литературой утраченного было ею социального зрения, способности глубокого социально-психологического анализа современной жизни. На этом этапе деревенскую прозу характеризуют конструктивность, оптимизм, не утраченная надежда и вера в социалистический идеал, а в связи с этим и некоторый утопизм, сочетающийся с глубоким аналитизмом, острой критичностью и зоркостью реалистического способа изображения.^[2]

60-е ГОДЫ в развитии «деревенской прозы», особенно в «лирическом» ее варианте, – это: МОМЕНТ НАДЕЖДЫ на СОХРАНЕНИЕ непреходящих нравственно-этических ценностей крестьянского мира. Происходит переориентация идеала из будущего в прошлое.

Литература занимается поэтизацией и воспеванием праведников и страстотерпцев, «вольных людей», правдоискателей и лелеет надежду на удержание, сохранение остатков ценнейшего наследия русской деревни, в том числе и ее патриархальных обычаев и норм.

• 70-е ГОДЫ можно назвать МОМЕНТОМ ОТРЕЗВЛЕНИЯ И ПРОЩАНИЯ. Это уже не воспевание, а отпевание русской деревни. У писателей нарастает глубокая тревога, особенно у самых чутких и талантливых. Два шукшинских лейтмотива «Нет, мужика я вам не отдам» и «И в деревне есть всякие» – соединяются в один тревожный вопрос: «Что с нами происходит?»– который звучит и в его публицистике, и в рассказах, особенно в рассказах о трагикомических приключениях шукшинских «чудиков», в которых есть смех сквозь слезы2.
• Приходит в 70-е годы отрезвление и понимание того, что обличением и критикой начальства, системы, так же, как и поклонами «праведникам» дело уже не поправишь. Что произошло гораздо худшее, чем просто угнетение деревни и ее жителей – произошли необратимые изменения в самой крестьянской душе.

Критика адресуется теперь уже не только начальству, не только «системе», но и самому крестьянину. Раньше других, наряду с Шукшиным, это понял Ф. Абрамов и выразил это понимание в своем знаменитом «Письме к землякам» и в романе «Дом». ^[3]

Народ – жертва зла, но он же и его опора, а значит, и творец его или по крайней мере питательная почва – эта мысль звучит в раздумьях Абрамова: «Сегодня, когда так обострились в мире национальные проблемы, необходимо поглубже взглянуть на народ, всерьез разобраться в том, что же такое народ и национальный характер. Только ли великое и доброе заключено в нем? Не пора ли от односторонней, порой идиллической трактовки его перейти к разговору о всей сложности и противоречивости народного организма, его бытия? Не единственно ли правильное отношение к народу – ради его же блага, ради его духовного здоровья – видеть в нем наряду с истинно великим и его слабости, его недостатки. Кадение народу, беспрерывное славословие в его адрес – важнейшее зло».^[4]

70-е годы начались для направления «деревенской прозы» с тяжких, невозместимых потерь. Валентин Распутин сказал о них так: «В поэзии Николай Рубцов, в прозе Василий Шукшин, в драматургии Александр Вампилов… кажется, самую душу и самую надежду почти одновременно потеряла с этими именами русская литература. И, кажется, сама совесть навсегда осталась с ними в литературе»

Самое пронзительное в литературе этого периода – повести В. Распутина («Последний срок», «Прощание с Матерой»). Здесь «деревенская проза» выходит на уровень прозы глубоко философской, даже космогонической, сравнимой с космогонией Фолкнера, или с магическим реализмом Маркеса, или с философией, выраженной в бунинском рассказе о смерти старухи – «Преображение».^[5]

Передача психологического состояния умирающей старухи Анны в повести «Последний срок» очень близка к тому, что мы видим в этом бунинском рассказе: «Старуха лежала,слушала – слушала, с каким вниманием дышит в ночи изба, освещенная колдовским, рясным светом звезд, слышала глухие невольные вздохи дремлющей земли, на которой стоит изба, и шорохи воздуха по сторонам – и все это помогало ей жить и чувствовать себя…

В какой-то момент старухе почудилось, что она находится в старом, изношенном домишке с маленькими закрытыми изнутри окнами, а звездное завораживающее сияние проходит сквозь стену, сквозь крышу».^[6]

Распутинские повести, особенно «Прощание с Матерой» – настоящий реквием по уходящей русской деревне. «Матера на электричество пойдет», – так сказано в этой повести о судьбе деревни.

Хищные машины пожирают и землю, и человека. Старая крестьянка рассуждает: «Ты говоришь, машины. Машины на вас работают. Но-но. Давно ж не оне на вас, а вы на их работаете – не вижу я, че ли! А на их мно-ого чего надо! Это не конь, что овса кинул да на выпас пустил. Оне с вас все жилы вытянут, а землю изнахратят, оне на это мастаки. Вон как скоро бегают да много загребают. Вам и дивля, то и подавай. Вы за имя и тянетесь. Оне от вас – вы за имя вдогоню. Догонили, не догонили те машины, другие сотворили. Эти, новые, ишо похлеще. Вам тошней того припускать надо, чтоб не отстать. Уже не до себя, не до человека… себя вы и вовсе скоро растеряете по дороге. Че, чтоб быстро нестись, оставите, остальное не надо... Она, жисть ваша, ишь, какие подати берет: Матеру ей подавай, оголодала она. Однуе бы только Матеру! Схапает, помырчит-пофырчит и ишо сильней того затребует. Опеть давай. А куда деться: будете давать.

Иначе вам пропаловка. Вы ее из вожжей отпустили, теперь ее не остановишь. Пеняйте на себя». Матера – самое святое место на земле, как град Китеж, погружается на дно от воздействия жестокого, агрессивного, хаотического окружающего мира. Центр этого чужого мира - «магазин» и «склад». Центр своего – кладбище с крестами и священный листвень – две святыни – христианская и языческая. Эта повесть – выражение крайней степени отчуждения от городского мира и ценностей «городской» прозы и в то же время – воссоединение «деревенской прозы» с эстетикой религиозно-философской – русской прежде всего.

В этих повестях Распутина и в последнем романе абрамовского цикла о Пряслиных – «Дом» – картина катастрофы русской деревни. Разрушены главные опоры – и дом, и лад. Разорваны связи между родителями и детьми (старуха Анна и ее дети в «Последнем сроке»), братьями и сестрами (Михаил и Лиза в «Доме»), гибнет – горит, опускается на дно – и сам крестьянский дом в «Прощании с Матерой». Порушен «лад»: крестьянин превратился в поденщика, пьяницу, труд ему опостылел, «пожогщики» в «Матере» и «архаровцы» в «Пожаре» приходят вместо «праведников».

Выделим гнетущий рассказ большой силы «В ту же землю» (1995). На окраине микрорайона города, в котором воздух, растительная и человеческая жизнь необратимо протравлены заводскими выпусками фтора, живёт одинокая Пашута. Последняя из сестёр, трое умерли, она взяла к себе из деревни уже беспомощную мать. У самой-то <>. А мать -, вот умирает; и .... И - как хоронить?

В деревне бы - куда как просто. А здесь первое: все цены теперь вскружились в десятки и десятки раз, нечего и думать купить гроб. А ещё главней: мать не прописана здесь ц никто не выпишет ей свидетельства о смерти; а без свидетельства - не похоронишь. Конечно, за деньги можно получить всё - но денег-то и нет., всё, что питает добро, пошло на свалку,

Не только стало нельзя ж и т ь, но у нас отняли и сокровенное, священное право - мирно отдать прах матери-земле. О гробе - Пашута просит работягу, в прошлом близкого ей человека. Но где и как хоронить без дозволения? «Если всё от начала до конца пошло не так, то по нетаку и это - таю>. На окраине микрорайона - свалка, пустырь, он <; но и дальше пустыря. Даже за тем ещё б отодвинуться дальше, но ведь так, «чтоб добираться же к могиле уже неходящими ногами>>^[7]

И на смену Анфисе Петровне и Лукашину – своим, родным, все понимающим и все чувствующим руководителям в «Братьях и сестрах» Абрамова в последнем романе тетралогии – «Дом» – приходит «немец», как его называют крестьяне, – «деловой человек» Нетесов – не человек, а арифмометр, бездушный «управляющий», как в некрасовских деревеньках.

80-ЫЕ ГОДЫ – МОМЕНТ ОТЧАЯНИЯ

Его причина – утрата иллюзий. Отказавшись от одной утопии – социалистической – писатели-деревенщики впали в другую, поверив в возможность возвращения ценностей, безвозвратно ушедших в прошлое. Эта утопия тоже обрушилась, и деревенская проза в начале 80-х годов приобретает тон АПОКАЛИПТИЧЕСКИЙ.^[8]

«Пожар» Распутина, «Печальный детектив» и «Людочка» Астафьева, роман Белова «Все впереди», повесть В. Крупина «Прощай, Россия, встретимся в раю» – это уже крик отчаяния, удар в набат, полная потеря надежды не просто на светлое будущее, но даже на какую бы то ни было возможность сохранения ОСТАТКОВ прошлого (И есть изумительный фильм «В той стране» (о гибнущей северной деревне, где вообще нет артистов, все роли исполняют сами деревенские жители. Этот фильм никогда не показывают и вряд ли покажут по главным каналам телевидения).. Нет надежды.

В этом смысл изъятого цензурой при первой публикации «Пожара» (в 1985 г) распутинского эпиграфа – слов из народной песни:

Горит, горит земля родная,

Горит вся родина моя.

Если еще в 60-е годы в «деревенской» поэзии звучала, как в стихотворении Рубцова «Земля полей», надежда на возрождение:

В этой деревне огни не погашены,

Ты мне тоску не пророчь…

Светлыми звездами нежно украшена

Тихая зимняя ночь.

Кто мне сказал, что во мгле заметеленной

Глохнет покинутый луг?

Кто мне сказал, что надежды потеряны?

Кто ж это выдумал, друг?

- то теперь поэты уже никаких надежд не питают:

Стихам Россию не спасти,

Россия их спасет едва ли…

Пожалуй, самые страшные строки написал один из тех поэтов, кого вместе с Н.Рубцовым относили к «тихой лирике», т.е. поэтическому крылу направления «деревенской прозы», – Владимир Соколов:

Я устал от двадцатого века,

От его окровавленных рек,

И не надо мне «прав человека».

Потому что я - не человек…^[9]

«Деревенская проза» 50-80 гг. – это литература глубоко русская, но уже совсем не советская. Западногерманский литературовед-советолог Вольфганг Казак совершенно справедливо еще в конце 70-х годов написал: «Полное собрание произведений писателей-деревенщиков – это самый суровый приговор ценностям социализма».^[10]

Действительно, «деревенская проза» показала, что вся послереволюционная история для русской деревни была не столько развитием, сколько уничтожением, распадом коренных основ народной жизни. ^[11]

Ведь деревня была самостоятельной цивилизацией, со своим экономическим укладом, своей моралью, своей эстетикой, – цивилизацией органично складывавшейся многие тысячелетия.^[12]

И вот в течение одного столетия эта «космоцентрическая» цивилизация рушится под ударами цивилизации «техноцентрической» (а социализм и капитализм – это две ее разновидности, равно враждебные деревне).

В 20-е годы, когда на деревню обрушился настоящий «водопад ненависти», певцы машин пророчили ей близкий конец:

У вымощенного тракта,

На гранитном току

Раздавит раскатистый трактор

Раскоряку-соху.

(М. Герасимов)

А есенинский жеребенок:

Милый, милый, смешной дуралей,

Ну куда он, куда он гонится?

Неужель он не знает, что живых коней

Победила стальная конница?

Один из поэтов «Пролеткульта» писал в свое время:

Русь! Сгнила? Умерла? Подохла?

Что же! Вечная память тебе.

Не жила ты, а только охала

В полутемной и тесной избе.

Костылями скрипела и шаркала,

Губы мазала в копоть икон,

Над просторами вороном каркала,

Берегла вековой, тяжкий сон.

(В. Александровский)

Так и случилось. Нынешние поэты говорят об этом уже как о свершившемся факте:

России нет. Россия вышла.

И не звонят колокола….

О ней ни слуху и ни духу,

Печаль никто не сторожит,

Россия глушит бормотуху

И кверху задницей лежит.

И мы уходим с ней навеки,

Не уяснив свою вину,

А в Новгородчине узбеки

Уже корчуют целину… (М. Дудин)

Назовем и остальных из этой солженицынской обоймы (это в основном «новомировцы): Г. Владимов, Ю. Трифонов, В. Быков, а также В. Максимов, Б. Окуджава, и, как ни странно, В. Войнович, который в своем романе «Москва 2042» и потом в книге «Портрет на фоне мифа» (2002) дал весьма пасквильные портреты Солженицына. «Ай, Моська, знать, она сильна…»

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Абрамов Ф.А. О хлебе насущном и хлебе духовном / Федор Абрамов; [Вступ. ст. Л. Крутиковой]. - Москва: Мол. гвардия, 1988. – 206 с.

Большакова А. Деревня как архетип: от Пушкина до Солженицына. – М., 1988; Большакова А. Феномен деревенской прозы // Русская словесность, 1999. -№ С. 16.

Голубков М.М., Иванова Е.В., Кихней Л.Г. История русской литературы XX—XXI веков. Учебник и практикум. [Текст] / Голубков М.М., Иванова Е.В., Кихней Л.Г. - 1-е изд.. - Москва: , Издательство Юрайт - 413 c.

Нефагина Г.Л. Динамика стилевых течений в русской реалистической 80-90-х гг. /Г. Л. Нефагина// Наука о литературе в ХХ веке: (История, методология, литературный процесс). С.263-282.

Семяшкин Р.В. Правда писателя Фёдора Абрамова/ Р.В. Семяшкин//Правда.-№20 (30952)

Смирнова Н. Н. Концепция праведничества в повести В. Г. Распутина «Последний срок» / Смирнова Н. Н. // Вестник Томского государственного педагогического университета. - 2010. — № 8(98). - С. 122-125.

Солженицын А. Слово при вручении премии Солженицына Валентину Распутину // Новый мир. 2000. № 5. С. 186-190.

Сухих О.С. Общая литературная ситуация 60-х.гг. / О.С. Сухих//Литература 60-х годов. Социокультурная ситуация и литературная борьба 60-х годов. URL: ;dl=ZB3zZLZ1PZh0xU4IJuDKTPDOOLWOGYdehWUocqSb9xX

Шафаревич И. Р. Полное собрание сочинений. В 6 т. Т. 2. // Отв. редактор О. А. Платонов. М.: Институт русской цивилизации, 2014 – 496 с.- С. 85-101.

ПРИГОВОР РУССКОЙ ДЕРЕВНЕ. ЭПОХА Н.С. ХРУЩЕВА

Говорят, начал Никита Хрущёв свою деятельность с разрушения сельского хозяйства, русской деревни — основы жизнедеятельности русской цивилизации на протяжении тысяч лет. Для всех «врагов» России и русского народа этот ход — старая проверенная классика.

Русская деревня — это основа хозяйства, воспроизводства русского суперэтноса, его духовного здоровья. Если страна не может себя прокормить, она вынуждена закупать продовольствие, платя за них золотом и своими ресурсами, которые необходимы для развития страны. Отсутствие продовольственной безопасности очень опасно в условиях начавшейся мировой войны и может привести к голоду.
Хрущёв, считая себя большим специалистом в области сельского хозяйства, запустил сразу несколько разрушительных проектов. В конце эпохи Сталина и в первые годы после его гибели сельское хозяйство успешно развивалось. Однако успешному подъёму сельского хозяйства быстро пришёл конец. Хрущёв вдруг приказал ликвидировать государственные машинно-тракторные станции (МТС)

Эти государственные предприятия на договорных началах с сельскохозяйственными коллективными хозяйствами осуществляли их производственно-техническое обслуживание. Большинство колхозов и совхозов не имели достаточно средств, чтобы самостоятельно покупать сложные сельскохозяйственные машины, трактора и обеспечивать их бесперебойную работу, готовить соответствующие кадры. К тому же техники на первых этапах не хватало, и существовала необходимость её концентрации и централизованного распределения. Сосредоточение крупной сельхозтехники в МТС давало в таких условиях большой экономический выигрыш. Также МТС играли значительную роль в общем подъеме культурно-технического уровня крестьянства. В Советском Союзе появился крупный слой сельского технически грамотного населения — квалифицированных трактористов, шофёров, комбайнеров, ремонтников и т. д. Всего их к 1958 году было около 2 млн. человек.
Хрущёв же ликвидировал МТС и приказал коллективным хозяйствам выкупить сельскохозяйственную технику — тракторы, комбайны и т. д. Причем цены назначались высокие. На выкуп техники колхозам пришлось потратить всё накопления, которые остались за 1954-1956 гг., что ухудшило их финансовое положение. Также коллективные хозяйства не имели средств, чтобы сразу создать соответствующую базу для хранения и обслуживания техники. К тому же они не имели соответствующих технических специалистов. Не могли они и массово привлечь бывших работников МТС. Государство могло позволить платить работникам машинно-тракторных станций большую зарплату, чем колхозы. Поэтому большинство рабочих стало искать себе более выгодные ниши и нашли себе другое применение. В результате многие машины без соответствующего обслуживания быстро превратились в металлолом. Сплошные убытки. Это был сильный удар по экономическому потенциалу советской деревни

Кроме того, Никита Хрущёв развернул кампанию по укрупнению колхозов и совхозов. Их число сократили с 83 тыс. до 45 тыс. Считалось, что они будут объединяться в мощные «колхозные союзы». Хрущёв надеялся реализовать свой старый проект по созданию «агрогородов».
В результате были созданы новые гигантские, в подавляющем большинстве своем неуправляемые, хозяйства, включавшие в себя десятки деревень. Руководители этих «агрогородов» стали быстро перерождаться в продовольственно-сбытовую «мафию», которая диктовала властям свои правила, в том числе цены и объемы поставок. Так, «колхозные союзы» фактически добились права сбывать «свою» продукцию главным образом на городских рынках по взвинченным ценам. Кроме того, этот проект требовал крупных капиталовложений, которых не было у колхозов. Колхозы и так потратили последние средства на выкуп техники. В итоге кампания по укрупнению провалилась. К середине 1980-х годов свыше 60% совхозов, созданных в хрущевско-брежневский период в российском Нечерноземье, оказались убыточными.
Интересно, что даже ценовая политика была направлена против русской деревни. Минимальные закупочные цены на сельхозпродукцию государство устанавливало именно в Нечерноземье РСФСР. Такую политику вели с конца 1950 годов и до конца СССР. В результате национальные республики Закавказья и Средней Азии получили дополнительный канал стимулирования и денежной поддержки.

Приговор русской деревне

Никита Хрущев (слева) пьет пепси-колу, за ним наблюдает Ричард Никсон (в центре). Американская выставка в Москве, июль 1959 года.

В период нахождения у власти Н.С. Хрущёва, так как именно этот интервал времени был насыщен различного рода реформами.

Причинами проведения реформ являлось то, что в начале 1950-х годов положение с хлебом и другими продуктами питания вызывало серьезную тревогу. К примеру, в 1953 году было заготовлено чуть более 31 млн т зерна, а израсходовано более 32 млн т, и в этот период пришлось частично использовать государственные резервы.

Многие авторы отмечают, что реформы, проводимые Н.С. Хрущёвым в сельском хозяйстве, носили противоположный характер (реформы и контрреформы).^[1] Это во многом

ознаменовалось тем, что после смерти И.В. Сталина развязалась борьба за власть в государстве между Н.С. Хрущёвым и Г.М. Маленковым.

Первым нормативным актом, который был принят и направлен на реформирование отношений в селе, стало постановление ЦК КПСС от 7 сентября 1953 года «О мерах дальнейшего развития сельского хозяйства СССР».^[2]

Исходя из направлений работы и содержания постановления, мы можем отметить, что оно было нацелено на повышение эффективности использования колхозных земель, машиннотракторных станций, меры по дальнейшему улучшению руководства сельским хозяйством, на материальную заинтересованность колхозников, подъем личных подсобных хозяйств.

Данное направление реформирования хозяйственной деятельности в последующем стало именоваться курсом Маленкова, который далее был существенно изменен. Удивительно, но инициатором этих изменений явился Н.С. Хрущёв, что видно из анализа нормативных актов, принятых в дальнейшем, когда последний находился у власти.

Например, это ряд нормативных актов, направленных на ограничение личного подсобного хозяйства крестьян, хотя ранее, в 1953 году, было принято решение о подъеме личного подсобного хозяйства. В марте 1956 года принимается постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Об уставе сельскохозяйственной артели и дальнейшем развитии инициативы колхозников в организации колхозного производства и управлении делами артели», которое было направлено на сокращение приусадебного участка колхозника.^[3]

Данное постановление закрепляло за колхозами и совхозами самостоятельность в определении размеров приусадебного участка, но таким образом, чтобы они не превышали ранее установленных. И лица, которые проживали в селе, но по каким-либо причинам не участвовали в деятельности колхозов и совхозов, должны были получать приусадебные участки меньше, чем у рабочих колхозов и совхозов. Таким образом, ограничивались права некоторой части сельских жителей, не состоявших в штате колхозов и совхозов. Также постановление запрещало увеличение приусадебных участков за счет общественных земель колхоза.

Следующим нормативным актом, преследующим ту же цель, было постановление Совета Министров СССР от 27 августа 1956 года «О мерах борьбы с расходованием из государственных фондов хлеба и других продовольственных продуктов на корм скоту». Оно запрещало как в городе, так и в сельской местности скармливать скотине и птице хлеб, муку, картофель и другие продовольственные продукты, которые были приобретены в государственных и кооперативных магазинах.

Одним из актов, которые также ухудшали положение народа, является указ «О денежном налоге с граждан, имеющих скот в городах» от 27 августа 1956 года, что приводило к сокращению количества скотины.^[4]

Следующим шагом явилось принятие постановления пленума ЦК КПСС от 25 декабря 1959 года «О дальнейшем развитии сельского хозяйства»5. В постановлении, как и в вышеперечисленных актах говорилось о дальнейшей утрате использования личного подсобного хозяйства, так как колхозникам выгоднее получать продукты из колхозов. Государственным органам была поставлена задача в течение 2-3-х лет скупить скот у рабочих совхозов и колхозов. Это означало лишение последнего, что оставалось у крестьян, - коров, коз, свиней.^[5]

2 марта 1954 года было принято постановление «О дальнейшем увеличение производства зерна в стране и об освоении целинных и залежных земель» , где говорилось: «важным и совершенно реальным источником увеличения производства зерна в течение короткого времени является расширение посевов зерновых культур путем освоения залежных и целинных земель в районах Казахстана, Сибири, Урала, Поволжья и частично в районах Северного Кавказа».^[6]

В целом данная реформа носила положительный характер, хотя и тут был допущен ряд ошибок со стороны Н.С. Хрущёва. К таким ошибкам относятся: игнорирование предупреждений ученых (А. Бараев, Т. Мальцев и др.) о разрушении плодородного слоя глубокой вспашкой, которое через 2-3 урожая обернулось крупными потерями, усилилась водопроницаемость земель, выдувание почвы породило «черные бури», ветровая эрозия повредила сотни тысяч гектаров легких почв в Зауралье, Павлодарской, Кокчетавской, Целиноградской областях, Красноярском крае. Только в Казахстане около 35 % пахотно пригодных земель попали в зону бедствия10, вследствие чего они были переведены в пастбища.

Следующим путем достижения позитивных результатов в области сельского хозяйства виделось в укрупнении совхозов и колхозов, строительство крупных деревень.

В связи с этим началась ликвидация так называемых неперспективных деревень. Исходной посылкой массового сселения мелких деревень, не говоря уже о хуторах, стало укрупнение колхозов. Начатое еще в 1950 году, оно развивалось форсированно. Укрупнение происходило постоянно, хотя и неравномерно. Качественные изменения, вызванные этим процессом, постепенно нарастали, преобразуя всю производственную и социальную инфраструктуру села.^[7]
И как результат этой политики - «объединение ’’бедных” с "богатыми”» - внутридеревенские раздоры, усиление социальной напряженности, что не повысило эффективность колхозного производства. Не в силах противостоять дурной воле «преобразователей» крестьяне еще гуще «побежали из села». По подсчетам В.П. Попова, «абсолютная цифра убежавших из деревни за 1960-1964 гг. людей почти 7 млн человек». Одновременно с укрупнением хозяйств осуществлялось преобразование колхозов в совхозы. Оно начало осуществляться с осени 1954 года. В первой половине 1960-х годов преобразование приняло массовый характер.^[8]

Многие колхозники поддерживали проведение данной реформы, так как в этом случае они получали гарантированную оплату труда и пользовались государственным пенсионным обеспечением, чего в колхозах ранее не было. И действительно, колхозники, перешедшие на работу в совхоз, по достижении пенсионного возраста получали государственные пенсии.

Остальные, а их оказалось немало, кто получал колхозную пенсию до 20 рублей в месяц и не смог по каким-то, в том числе объективным, причинам (возраст, болезнь, временный отъезд) войти в совхоз, несмотря на 40-50-летний трудовой стаж и наличие дома и участка в деревне, лишались более высокой пенсии от государства.^[9]

В ходе проведенных реформ с начала 1960-х годов в стране начинают возникать проблемы, связанные с продуктами питания. В эти годы авторитет Н.С. Хрущёва как руководителя великой сверхдержавы СССР начинает стремительно падать. В конечном счете Н.С. Хрущёв лишается должности генерального секретаря ЦК КПСС.

В целом необдуманное реформирование сельского хозяйства привело к различным проблемам. Самой сложной из них стала нехватка продовольствия, «продовольственный кризис» 1962-1963 годов, вследствие чего в 1963 году стране пришлось прибегнуть к практике закупки хлеба за границей.^[10]

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Нормативно-правовые документы.

Постановление ЦК КПСС «О мерах дальнейшего развития сельского хозяйства СССР» //Решение партии и правительства по хозяйственным вопросам 1953-1961 гг. М. : Политическая литература, 1968. Т. 4. С. 19-60.

Постановление ЦК КПСС «Об уставе сельскохозяйственной артели и дальнейшем развитии инициативы колхозников в организации колхозного производства и управлении делами артели» от 6 марта 1953 года // Решение партии и правительства по хозяйственным вопросам 1953-1961 гг. М. : Политическая литература, 1968. Т. 4. С. 290-297.

Постановление пленума ЦК КПСС от 7 сентября 1953 го-
да «О мерах дальнейшего развития сельского хозяйства СССР» //
Решение партии и правительства по хозяйственным вопросам
1953-1961 гг. М. : Политическая литература, 1968. Т. 4. С. 19-60.

Постановление пленума ЦК КПСС «О дальнейшем развитии сельского хозяйства» 24-25 декабря 1959 года // КПСС в резолюциях. М., 1986. Т. 9. 473 с.
Постановление пленума ЦК КПСС от 2 марта 1954 года «О дальнейшем производстве зерна в стране и об освоении целинных и залежных земель» // Решение партии и правительства по хозяйственным вопросам. 1953-1961. М. : Политическая литература, 1968. Т. 4. С. 89-119.

КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. М. : Госполитиздат, 1954. Ч. III. 661 с.

Монографии, Статьи.

Валиахметов Р.Р. Экономические реформы сельского хозяйства, проводимые Н. С. Хрущёвым/Р.Р. Валиахметов// Юридическая наука, 2012. №2. С.2-5.

Восстановление народного хозяйства СССР. Создание экономики развитого социализма (1946 - начало 1960 года). М. : Наука, 1980. 379 с.

КапустинаО.В.Трудовая книжка колхозника в контексте пенсионной реформы 1964 г./О. В. Капустина//Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Право,2019. №#1089;.282-292.

КПСС в резолюциях и решения съездов, конференций и пленумов ЦК.- М.: Гополитиздат,
Развитие социалистической экономики СССР в послевоенный период. М. : Наука, 1965. 323 с.
Романченко В.Я. Государственные сельские хозяйства России: исторический опыт, проблемы, уроки развития. На материалах регионов европейской части России (1965-1985 гг.) : дис. ... д-ра ист. наук. Саратов, 2000. С. 132.

Русинов И.В. Неперспективная деревня: от домыслов
к истине // Вопросы истории КПСС. 1990. № 8. С. 54.
Федоренко О.И. Тенденция и противоречия аграрной политики советского государства в 1953-1964 годы : дис. ... канд. ист. наук. М., 2003. С. 94.

Федоренко О.И.Тенденции и противоречия аграрной политики Советского государства в 1953-1964 гг. : автореферат дис. ... кандидата исторических наук : / Моск. пед. гос. ун-т. - Москва, 2003. - 16 с.

Периодические издания:

Ведомости ВС СССР. 1968. № 48.