Учу детей творить
консультация на тему

Почему на занятиях по изобразительной деятельности дети не могут себя раскрыть? Технически рисунки выполняют правильно, а творчества, «восторга души» в их работах не видно. Почему? В поисках ответа автор этого материала нашел свою методику, с которой знакомит читателей.

Однажды в передаче областного телевидения из Новокузнецкого музея изобразительных искусств я увидела детей, которые рисовали с легкостью, вдохновением, желанием. Поехали в Новокузнецк, нашла разработку увиденных уроков (как оказалось, это была программа Б. Неменского). Начала заниматься с детьми. Результаты улучшились, но... Опять но! Это были именно уроки. В них слишком много времени отводилось словесным объяснениям и показу техники выполнения рисунка. Решила время «говорения» сократить, дать детям возможность работать самостоятельно. Они рисовали с удовольствием, много, долго, но... не отступая от образца. На образце рисунок в центре листа- рисуют в центре, дорисуют «окружение», но сдвинуть фигуру из центра не могут (или боятся?). Почему? Чего не хватает? Воображения? Времени? Фантазии?

И еще один момент. При показе техники рисования что только не придумывали. Чтобы дети видели мою руку, кисть, движение ворса кисти по листу бумаги: вставала сбоку от доски, садилась под ней, укладывала лист на стол... Все напрасно: не видела детских глаз, потому что смотрела не на детей, а следила за своей рукой. Я не видела детей- они не видели того, что я хотела показать. Тогда и появилась у нас стеклянная доска. С одной ее стороны была я, с другой стороны были дети. И теперь я видела: внимательно ли они следят за моими действиями? Интересно ли им то , что я показываю? Дети видели кисть и движение ворса по стеклу. Кроме того, с другой стороны доски мог встать любой ребенок и повторить за мной все движения. В дальнейшем я так и поступала, если чувствовала в ребенке робость, неуверенность в себе, своих силах, если он долго не мог приступить к работе на листе бумаги, зато охотно, с удовольствием рисовал со мной на стекле, и по его глазам я видела - теперь ему все нипочем, теперь он пойдет и начнет рисовать на листе! Он рисовал на стеклянной доске своим «волшебным карандашиком» - так мы называли указательный палец. Память в этом «волшебном карандашике» оставалась надолго (практически навсегда), и теперь. Рисуя на бумаге, ребенок не боялся «сместиться» в любую сторону листа. Отныне на показ, если он был необходим, уходило гораздо меньше времени, и я могла уделить внимания больше тем детям, которые чувствовали себя более неуверенно. Результат оказался поразительным!

Эти же «волшебные карандашики» помогали нам «увидеть» дерево. На своем теле мы находили ствол, ветви, вершину, мы могли все это «потрогать», а потом спокойно перенести в свой рисунок.

И еще. Когда я стала следовать рекомендациям Б. Неменского, оказалось, что, как и все методики, они рассчитаны на довольно подготовленных детей, и принцип был такой же: «Следуй за мной», «Делай, как я».

Взять, например, слияние красок. Показала, как из двух красок получается третья. Дети вроде поняли. Но, внимательно присмотревшись к их рисункам, заметила: одна сторона рисунка выполнена полностью, а другая не до конца. Почему?

Ребенок ждет, когда просохнет одна краска, чтобы начать рисовать другой. Устает ждать и вторую сторону рисует кое - как, лишь бы быстрее закончить; чаще рисует одной, редко - двумя - тремя красками. И, как я не старалась научить детей получать новые цвета, боязнь оставалась. Тогда я решила поиграть с красками.

И начались занятия - игры. Смешивали краски на сухом листе бумаги. Рисовали - капали (сливали) красками на сыром листе. Результат был мгновенным. Изображения стали многоцветными, яркими, живыми. Дети не боялись «играть», рисунок обогатился сюжетом.

Еще один интересный момент - выполнение подмалевка. Дети перестали бояться размывать краску водой прямо на листе бумаги, получать нужный оттенок, а потом рисовать на подмалевке чем хочешь: карандашами, мелками, тушью и т. п. Подмалевок мы готовили до занятия, а значит, времени на сам рисунок оставалось больше.

Хорошие положительные результаты дала предварительная работа. Что мне нужно было от детей? Я хотела, чтобы ребенок «действовал» в своей картине, «жил» в ней. Времени на занятия на то, чтобы подготовить юного художника к этому, было мало: надо выслушать объяснение воспитателя по теме рисунка, увидеть показ приемов рисования, продумать, что и как нарисовать на листе бумаги. Поэтому в предварительной работе я больше внимания стала

уделять «составлению» сюжета рисунка. Мы с детьми обсуждали: что произойдет в нашей картине? Как это нарисовать? Брала большой лист ватмана и, сидя в кругу детей, рисовала то, что они придумывали по заданному сюжету. В этом действе мог участвовать каждый ребенок. Если он считал, что изображено не так, как ему видится или хочется, мог нарисовать сам. Что это будет? Сказка? Давайте тогда подумаем: кто кого в ней встретит? Что с ними может произойти? Чем все закончится? Что из нашей сказки мы «возьмем» в рисунок? Какие наши герои? Как нарисовать их характеры? Как увидеть их? Попробуйте изобразить это «через себя». Пройдитесь, как медведь. Как он идет? Где у него голова, лапы? А если он встанет на задние лапы? Он хочет кого-то напугать? Что-то достать? Какие у него при этом глаза? Что он «говорит»?

Изображая сюжет будущего рисунка - сказки «в лицах» , я показываю технику выполнения рисунка. Тогда на самом занятие мне только остается напомнить о более сложном, трудноуловимом. 

Участвуя в драматизации, изображая героев своей будущей картины, дети подражают, вступают в диалог, придумывает что-то свое, прислушиваются к мнению ровесников, осваивают свое собственное тело. Так к ребенку приходит уверенность: «Я смог показать - смогу и нарисовать».

В предварительную работу я перенесла и рассматривание репродукции картин художников, детских работ, иллюстрации из книг: «Мы вот как нарисовали, а художник это изобразил так...». У детей есть время внимательнее рассмотреть предложение зрительный ряд, обдумать, обговорить, самим дорисовать на листе или стеклянной доске всю окружающею героя картины обстановку.

Много дают детям и наблюдения на прогулке, которые начинаются еще в группе: «Что мы можем увидеть, если посмотрим...». Или: «Сейчас мы увидим необыкновенное небо. Такое небо можно увидеть только сегодня, только сейчас, только в эти самые минуты. Через час, вечером, завтра утром, в любое другое время это будет уже другое небо. Вы мне расскажите: какое оно сегодня? А вы видели когда-нибудь ветви деревьев на фоне неба? Какие они? Как бы ты их нарисовал?». Я максимально приближаю ребенка к предмету наблюдения, побуждаю к активному действию во время наблюдения. У ребенка в это время действуют и глаза, и уши, и руки. Он услышал, увидел - и уже «дышит» увиденной картиной. Сто раз я готова рассказать детям о небе, каждый раз по-новому, лишь бы увидеть однажды засветившиеся «светом неба» глаза, вбирающие в себя эти краски, начинающие видеть (именно видеть!) мир вокруг себя...

После таких наблюдений (особенно в лесу, у реки) ребенок очень внимательно рассматривает на репродукциях то, как художник «выписал» березку, которую он старался обрисовать своим «волшебным пальчиком» на фоне неба. Специально привлекать его внимание уже не надо. Можно только усилить этот эффект с помощью литературного или музыкального ряда. И потом увидеть на рисунках детей ЖИВЫЕ деревья, те, которые они действительно видели сами.

А теперь скажу об обучение технике рисования. По традиции даже детей раннего возраста учат все видеть «взрослыми» глазами. Взять хотя бы взрослого человека. Кто из нас, педагогов, легко и быстро может нарисовать человека, хотя нас этому учили? Только очень немногие. Уверена: мы должны учить детей так, чтобы они не сомневались в своем успехе! Почему же мы заставляем ребенка, разделив лист на части, изображать «пузатого уродца», начиная с головы? Что мы видим на рисунках детей, когда следуем этой методике? Голову в пол листа, туловище с голову и ниточки - ручки, а для ног места уже нет, или они начинают расти «не из того места». И все это потому, что дети пока не способны увидеть пропорции тела, плохо воспринимают его в целом.

Сколько угодно можно играть в «Замри» ради фиксации позы, а если при этом попросить ребенка описать словами: где его тело? Что он делает? Где спина, шея, голова, руки, ноги? Как все это расположено по отношению к полу? А если посмотреть на себя (свою тень на стене) с помощью «волшебного фонаря»?

Все это интересно и понятно детям. На физкультурных занятиях они выполняют задание осознанно, не подражая педагогу, слушая свое тело. И тогда перенести его на лист бумаги с помощью своих же рук, пальцев уже не составляет особого труда. Этому способствует и занятие пластилином, нитками, проволокой, палочками, пальчиковая гимнастика, психогимнастика.

Вот как мы начинаем с детьми изображать человека. Сначала фиксируем положение тела, а потом все остальное. Теперь при изображении человека ребенок не испытывает душевного смятения, неуверенности. Он понимает: человек на рисунке такой же, как он сам; человек на рисунках детей стал действовать, создавать свою историю...

Отличный материал при освоении техники изображения человека - проволока и пластилин. Проволочного человечка можно «научить» выполнять различные движения. Он может действовать в любых историях, придуманных детьми. Для каждого ребенка этот человек - он сам.

Вот мы катаемся на лыжах - проверяем все движения тела на человечке и на себе. Мы можем одевать его, как хотим, в какую угодно одежду из пластилина, тряпочек, бумажек и т.п. Человечек может ехать на автомобиле или любом другом виде транспорта. Опять находка! Моделируя поездки, дети научились видеть и изображать машины с разных сторон. Помог им в этом зрительный ряд. Ищем в репродукциях картин, в иллюстрациях сюжет, похожий на наш, сравниваем изображенное на своих картинах и на картинах художников.

Перед тем как приступить к изображению лица, предложила детям сначала изучить свое лицо. Дети рисовали собственное отражение в зеркале - прямо на зеркале и друг друга - на стеклянной доске. Они рисовали лицо - отражение в «зеркальце», вырезанном из бумаги с прорисованным контуром. «Зеркала» по размеру были большими и маленькими, разной геометрической формы, с различной степенью прорисовки контура. Затем лицо «вышло» из зеркала. «Голову» можно было подержать в руках («моя голова») и дорисовать на ней черты лица.

Дети с увлечением рисовали в «зеркалах» и на головках, вырезанных из бумаги, свои собственные лица и лица своих ровесников, пап и мам, свою семью в «коллективном портрете».

А как много они узнали о своих собственных глазах и глазах окружающих людей! Оказалось, что глаза могут грустить, когда на лице улыбка, и улыбаться, когда лицо остается строгим. Они могут быть строгими, ласковыми, колючими... Так от рисунка к рисунку дети научились творить, наблюдать, фантазировать. Их любимым занятием стало познание окружающего мира и его отражение в рисунке.