Христианское миропонимание ярославских поэтов: творчество Н. Некрасова, Н. Родионова и И. Бариновой в аспекте интертекстуальных связей

Христианское миропонимание ярославских поэтов:

 творчество Н. Некрасова,

Н. Родионова и И. Бариновой

в аспекте интертекстуальных связей

Седелков Дмитрий,

11 А класс

ЧОУ «Варницкая гимназия»

Научный руководитель –

Львова Марина Альфредовна,

кандидат филологических наук,

учитель русского языка и литературы

ЧОУ «Варницкая гимназия»

г. Ростов, 2022 г.

Оглавление

1. Введение………………………………………………………………………….2
2. Основная часть…………………………………………………………………

Глава 1. Идейно-тематические параллели в творчестве ярославских поэтов….5

Глава 2. Образ матери как доминанта христианской любви

в творчестве поэтов-ярославцев……………………………………………………..7

3. Заключение…………………………………………………………………….....9
4. Список литературы………………………………………………………….  . .10
5. Приложения…………………………………………………………………  .. .11

Введение

Изучение художественного слова мастеров XIX-XX вв. не может идти вне контекста «русской национальной культуры, которая, как известно, была православной»^[1]. Хотя «религиозное сознание Н. А. Некрасова до сих пор является проблемой»^[2], на наш взгляд, он, как поэт века XIX, когда внутренний мир человека с детства формировался богослужебными текстами, не мог не рождать образы, свидетельствовавшие о следовании духовной традиции^[3]. То же можно сказать и о ростовских поэтах, выросших в советское время, - И. Е. Бариновой (1952-2008) и Н.М.Родионове (1951): русский национальный уклад жизни властно «подчинял» себе и их произведения. Если верить утверждению Е.А.Ермолина, «сильнейший фактор, определивший многое в характере ярославца, - религия»^[4], а потому три названных нами ярославских поэта не могли так или иначе не отразить в своих произведениях христианское миропонимание. А это значит, что наше исследование имеет право на жизнь, и его актуальность обусловлена не только нерешенностью проблемы религиозности поэтов Ярославского края, но и недостаточностью ее освещения в критике в ракурсе сопоставления современного и дореволюционного опыта соединения литературы и духовной традиции^[5].

Биография Н.А.Некрасова (см. Приложение 1) общеизвестна. В историю литературы он вошёл прежде всего как трибун, мечтавший о лучшей доле для народа, автор стихов, «всегда проникнутых гражданственностью»^[6]. Ирина Евгеньевна Баринова (1952-2008) (см. Приложение 1), поэтесса, родившаяся в пос. Петровский Ростовского района (её автобиографию нам любезно предоставил школьный музей Петровской СОШ (см.Приложение 2)), окончившая Литературный институт имени А. М. Горького в Москве, ставшая членом Союза писателей СССР, тоже характеризовалась коллегами как «человек активной гражданской позиции»: «Она создала немало острых журналистских публикаций. Такой же бескомпромиссной она была в поэзии»^[7]. Николай Михайлович Родионов (см. Приложение 1), родившийся в 1951 г. в Ростове Великом, окончивший факультет журналистики МГУ, почти 30 лет работавший в районных и областных газетах, член Союза журналистов и Союза писателей России, сам признаётся, что никогда не был конформистом^[8] (см. Приложение 1,3). Как определяет ярославцев тот же Е.А.Ермолин, это «странники, отказавшиеся от связей с государством и обществом ради спасения души…», «свобода и независимость в суждениях вплоть до непочтительности <…>всегда отличали ярославцев»^[9]. Это сопротивление «опоясавшихся молитвой и вооружившихся словом правды и веры»^[10] трех ярославцев органично вырастает «из… Евангелия, из глубоко христианских признаний, из несомненно православного мировоззрения»^[11] поэтов. Однако опубликованного исследования, посвященного изучению интертекстуальных связей творчества Н.А.Некрасова и его современных ростовских последователей, нет, и это дает нам основание говорить о новизне нашей работы и предлагать свою интерпретацию возможных поэтических совпадений.^[12].

Итак, объект нашего исследования – стихотворения Н.А.Некрасова, И.Е.Бариновой и Н.М.Родионова.  Предмет изучения –  элементы художественного мира^[13] произведений, общие в творчестве поэтов и обусловленные их христианским миропониманием.

Главная цель нашей работы – понять, как связаны творческие системы трех поэтов через духовно-нравственные смыслы. Выбор главной цели работы определил её конкретные задачи: 1) выявить и проанализировать наиболее значимые в контексте духовной традиции произведения  Некрасова, Бариновой и Родионова, определить их идейно-тематические переклички и преемственность;  2) исследовать реализацию «Богородичного» комплекса мотивов в лирике трех ярославских поэтов.

Методы исследования: метод персонификации применялся при исследовании личностей поэтов; сравнительно-аналитический способствовал выявлению места рассматриваемых произведений как в творчестве исследуемых авторов, так и в русской литературе в целом; аналитико-тематический метод был необходим для исследования принципов формирования художественных параллелей. Практическая ценность: ее результаты могут быть использованы в практике преподавания предмета «Литература».

Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы и приложений.

Глава 1

Идейно-тематические параллели в творчестве ярославских поэтов

Христианское миропонимание базируется прежде всего на принципах спасения и искупления. Но всё это возможно при определенных условиях. «Христианство противопоставляло грубым чувственным наслаждениям строгий аскетизм, а высокомерию ― смирение и покорность»^[14]. Отсюда особое отношение к счастью: «Может ли счастье быть целью человеческой жизни? На этот вопрос нужно ответить отрицательно<…>ни природа человека, ни его история не направлены на произведение счастливого человека….».^[15] Этим, на наш взгляд, может быть обусловлен мотив несчастной жизни и связанный с ним мотив смирения перед ней в творчестве ярославский поэтов. Знаменитая некрасовская поэма, по сути, оставляет за скобками вопрос настоящего счастья; душа, которую все время что-то «волнует и мучит», может рассчитывать только на «долю счастья» («Мы с тобой бестолковые люди»).  Еще в начале своей славы Н.А.Некрасов написал: «Если жизнь ослепит блеском счастья глаза, /Даст на счастье обет, /Да изменит... солжет... и наступит гроза,- /Есть терпенье для бед, /Есть для горя - слеза!» («Если жизнь ослепит блеском счастья глаза...»). Именно в этом дуализме жизни (антитеза и синтез:  «счастья»-«горе») и заключается норма человеческого существования. «Сбивает с толку жизнь» и лирического героя Н.М.Родионова, потому он, «обманутый жизнью», «простецки рад/Тому, что боль потерь, растаяв, испарилась»^[16], призывает понимать и принимать мысль о том, что «жизнь не книга,/ Не выдумка, не волшебство, / А более сродни веригам/Со строгим длительным постом»^[17]. «Измученная душа»^[18] «не святой, не безгрешной /И не верящей в рай»^[19], но «кроткой» лирической героини И.Бариновой тоже принимает все как есть: «На жизнь не сетую нисколько,/ Люблю свой дом, ребенка, мужа./ Бывает всяко: сладко, горько -/Иного счастья мне не нужно»^[20]; «Мне не надо счастья»^[21].

Не физическое совершенство жизни, но «страдание и опытное познание силы зла составляют условие вступления в царство Мессии. Он пришел призвать грешников к покаянию…(Мф. IX, 13 пар.)».^[22]  Об утверждении «необходимости нравственной аскезы и покаяния»^[23] в творчестве Н.А.Некрасова пишет современный исследователь. Мотив вины объединяет некрасовские стихи («О Муза! Я у двери гроба! Пускай я много виноват...») с произведениями его сегодняшних последователей. Н.М.Родионов целый сборник обозначает так - «Ощущение вины». В одноименном стихотворении, давшем название сборнику, автор пишет: «Мы далеки от совершенства,/но всё же мы не лишены/Той искры божьей, что известна/нам ощущением вины»^[24]. «Перед ушедшими вина»^[25] у лирической героини И.Е.Бариновой, ей хочется «покаяться, стать кроткою и слабой»^[26]: «И снова каюсь я в грехах своих…»^[27].

«В поэзии Некрасова темы покаяния, искупительной жертвы, подвижничества <…>- являются одними из главных, они показывают, что поэту не чужды краеугольные камни православия…»^[28]. Образ мученика-подвижника, носящего «на грешном теле/Печать поборника Христа»,  возникает и в ранней («Безнадежность», «Безвестен я. Я вами не стяжал…»), и в поздней лирике поэта: («Н.Г.Чернышевский», «Зине», «Вступление к песням 1876-77 годов»). Его  «бледная, в крови, /Кнутом иссеченная Муза», сама «свой венец терновый приняла, /Не дрогнув»^[29], и, «в колючий терн вплетая розы», «пытку вынесть помогла» лирическому герою (аллюзия на мучения Христа на кресте). «Отец, пора, сними меня с Креста…»^[30] - требует лирический герой Н.М.Родионова, чей «путь, весь усыпанный розами,/Что несли <…> палачу»^[31], и сомневается: «А если мой тернистый путь/ Проложен дьявольским соблазном?»^[32]. Просит благословения «на скорбь и слёзы» и страдающая героиня И.Е.Бариновой: «Я принимаю печаль и муку…»^[33] - и прозревает: «Вечно некстати/Только поэт, что меж нами живёт,/Он – для распятья»^[34]. Устойчивая ассоциация своей жизни и творчества с искупительной жертвой сближает творчество всех поэтов.

Таким образом, мотивы спасения через смирение и искупления через покаяние и жертвенность проходят красной нитью через стихотворения как Н.А.Некрасова, так и его современных земляков. «Духовное совершенство дается человеку во внешнем уничижении; это не метафора, но подлинное учение Слова Божия»^[35].

Глава 2

Образ матери как доминанта христианской любви

в творчестве поэтов-ярославцев

«Что же такое духовная жизнь как божественная жизнь в человеке по существу? Это любовь»^[36]. В традициях православного русского народа всегда было почитание матери как носительницы любви к Богу- Отцу, и Сыну, и Святому Духу.  

«Значение матери для Некрасова было столь огромно, что его не с чем сравнить»^[37] Образ матери в христианском сознании поэта связывался с Богородицей. Н. Н. Скатов отмечает религиозное наполнение образа Матери в поздних стихотворениях Некрасова: «В поэзии Некрасова мать – безусловное, абсолютное начало жизни, воплощенная норма и идеал ее. В этом смысле мать есть главный „положительный” герой некрасовской поэзии. А в одном из последних уже почти предсмертных стихотворений «Баюшки-баю» само обращение к матери оказывается чуть ли не обращением к матери Божьей»^[38]. В стихотворении «Рыцарь на час» (1860) Н.А.Некрасова инвариант «Мать-Богородица» реализуется в способности матери поэта «на детей милость бога» звать и после смерти творить чудеса, «поднимать молитвою». Исследователи отмечают «духовный строй жизни Елены Андреевны, бывшей самым ясным примером евангельского отношения к жизни для своих детей»^[39]. Поэма «Мать» начинается поэтом с упоминания о величии и святости самого слова «мать». Героиня Некрасова – «страдалица забытая», параллель с матерью Христа поддерживается деталями: «поздний венец», «свет души высокой», мотив сияния «средь полночи глубокой» для несчастных сердец. «Твою любовь, твои святые муки, /Твою борьбу — подвижница, пою!..» - пишет поэт. Возникает параллель с евангельской историей: «О мать-страдалица! с своим печальным сыном…» В уже названном стихотворении «Баюшки-Баю» мать, подобно Божьей Матери, ведомая любовью, утешает сына и предвидит его истинную судьбу: «трудов венец желанный», превращающий «раба» в «царя венчанного», в конечном счете станет «венцом любви, венцом прощенья», ибо «Любовь Божия к нам открылась в том, что Бог послал в мир единородного Сына Своего, чтобы мы получили жизнь чрез Него. В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына Своего в умилостивление за грехи наши» (I Иоан. IV, 9, 10). Христос открыл нам любовь Отца в том, что положил за нас душу Свою (III, 16; Римл. V, 8).

Любовь Отца открывается через любовь Сына и Матери. Эта  семейная «троица» возникает и в стихотворении Н.М.Родионова «Просьба»: «И все пройдёт, поскольку только Мать,/Отец, и Сын, и Дух Святой нетленны»^[40]. Суть стихотворения – в просьбе лирического героя к Богу «не возносить» его («Исчезновенье я приму покорно»), но «дать всё, что хочет, маме»^[41]. Образ матери открывает и венчает произведение, создавая своеобразное композиционное «кольцо», утверждая мысль о нетленности прежде всего материнской любви (как в стихотворении Некрасова «Внимая ужасам войны…»). «Ребенок – плод любви, подарок/Небес для жизни будущей её». – замечает Родионов в другом стихотворении «Бесы», осуждая матерей, которые «не хотят» жалеть своих детей, не думая об судьбе^[42]. Не-любовь – знак отпадения от Бога. «Понимаю, любовь – это жертвенность», - замечает поэт в стихотворении «Один»^[43].

Эта мысль проводится и в стихах И.Е.Бариновой, где мать – сама лирическая героиня, поющая колыбельную сыну и крепкими узами связанная с ребенком: «А он и во сне остаётся со мною, /И счастье, и беды мои, и надежды – Всё то, что непросто зовётся судьбою,/В ручонках своих крепко-накрепко держит»^[44]. Описывая судьбу стареющей поэтессы, Баринова «просит» Бога не дать ей «такую же судьбину», уберечь «от злобы, нелюбви»: «Что до бессмертья… Завещаю сыну/Я строки безыскусные свои»^[45]. Мотив вневременной и внепространственной связи матери и ребенка тоже восходит к «Богородичному» комплексу мотивов. Образ матери становится той жизненосной основой, существование которой ограждает мир от пространственно-временной хаотизации всей его многомерной структуры: «Но смотрят в нас/Бестрепетно и ясно/Глаза мадонн/Из-под усталых век. Как мир велик!//Как наша жизнь прекрасна!//И все-таки Бессмертен человек!»^[46]. Глаза Богородицы  - и знак  трагедии (страдания), и в то же время символ духовного прозрения. В стихотворении «Маме» находим признание вины перед любимой матерью: «Виновата я перед мамой моей,/Что все свои боли и невзгоды/Я ей несу, скрывать их не умея…»^[47]. Мотив страдания Матери из-за Сына, воспроизведенный еще Ахматовой в «Реквиеме», тоже находит отражение в творчестве ростовской поэтессы.

 . Таким образом,  и Некрасов, и Родионов, и Баринова дают поэтическое воплощение образа матери, наполняя его сложным философским содержанием благодаря использованию параллелей с евангельской историей Божьей Матери и Бога-Сына.

Заключение

Предприняв попытки поиска совпадений в творчестве Н.А.Некрасова, Н.М.Родионова и И.Е.Бариновой, несмотря на разницу их художественных миров, мы добились определенных результатов.

В частности, можно утверждать, что  творческие системы трех поэтов связаны через христианские мотивы спасения и искупления. И в XIX в., и в XX-XXI вв. поэт-христианин не мыслит себе счастья земного, напротив, он рассматривает собственные страдания как залог спасения – личного и общественного. Духовно-нравственный смысл творчества – в жертвенности. И Некрасов, и его современные последователи упорно говорят о принятии своей судьбы, полной несчастий, непонимания и озлобления со стороны других, рядом живущих. «Терновый венец» поэта – это не выбор, это проявление Божественной воли. Знаком преемственности между поэтами-носителями ярославского характера можно считать и использование мотивов, связанных с жизнью и судьбой Богородицы. В христианском понимании Она – Мать Бога и Заступница для людей, посредница между людьми и Богом. Она сама – страдалица и молитвенная защитница, созидательница отношений не только в паре «мать-сын», но и в мире в целом.

Трагические судьбы Н.А.Некрасова и И.Е.Бариновой, о совпадении гражданских позиций которых пишет член Союза художников СССР О.Отрошко^[48], только еще раз подтверждают мысль, что они писали «сердцем, кровью и душой»^[49]. Н.М.Родионов в беседе с нами признался, что в поэзии ему ближе А.Вознесенский, Н.Рубцов, но при поступлении в МГУ он писал сочинение на тему «Судьба русской женщины в творчестве Н.А.Некрасова», так что есть смысл искать некрасовские реминисценции в его стихах. Христианское миропонимание, обусловив целый ряд мотивов и образов в творчестве ярославских поэтов, определило и «поэтику соответствий» в их творчестве, и желание дальше продолжать поиски в области интертекста. Возможно, нам предстоит более глубоко изучить и прозу названных авторов.

Список использованной литературы

Источники:

1. Баринова И. Е. Божье благословение. Стихи и проза. В авторской редакции. Ярославль: издательство «ЛИЯ», 2007. – 224 с.
2. Баринова И.Е. Тайны красоты: стихи. – Ярославль: Верхне-Волжское книжное издательство, 1985. - 63 с.
3. Некрасов Н.А. Стихотворения. Поэмы. Воспоминания современников. – М.: Правда, 1990. – 480 с. и - [Электронный ресурс]: https://rustih.ru/nikolaj-nekrasov/
4. Родионов Н. М. Ощущение вины. Стихотворения. – Ярославль: ООО «Канцлер», 2019. – 120 с.
5. Родионов Н.М. Жест. Стихотворения. Ярославль: ООО «Канцлер», 2019. – 88 с.

Использованная литература 

6. Ерошкина А. Образ матери в творчестве Н.Некрасова и А.Гаврилова. - [Электронный ресурс]: https://nsportal.ru/ap/library/drugoe/2012/06/09/obraz-materi-vproizvedeniyakh-nanekrasova-i-asgavrilova 
7. Жилякова Э. М. Христианские мотивы и образы в творчестве Н. А. Некрасова (1830-1850-е гг.) // Евангельский текст в русской литературе XVIII – XX веков. Цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр: Сб. научн. тр. Вып. 2. Петрозаводск : Петрозаводский гос. ун-т, 1998. С. 268–282
8. Кусков В. В. Православные мотивы в поэзии Н. А. Некрасова // Русская литература XIX века и христианство. Москва : Изд-во МГУ, 1997. С. 134–140
9. Мельник В. И. Становление религиозного сознания Н. А. Некрасова // Верхневолжский филологический вестник. 2021. № 3 (26). С. 8–16.
10. Мостовская  Н. Н. Храм в творчестве Некрасова// Русская литература. 1995. № 1. С. 194–202
11. Основные принципы христианского мировоззрения - [Электронный ресурс]: https://fb.ru/article/243009/osnovnyie-printsipyi-hristianskogo-mirovozzreniya
12. Основные темы и идеи лирики Н.А.Некрасова//Егорова Н.В., Золотарева И.В., Михайлова Т.И. Поурочные разработки по литературе Х1Х в. 10 класс. I полугодие. – 5-е изд. – М.: ВАКО, 2017. – 464 с. - С.351-358.
13. Основы христианства : [Система религиоз. мысли] / Проф. М.М. Тареев : в 5 т. - 3-е изд. - Сергиев Посад : тип. Св.-Тр. Сергиевой лавры, 1908-1910. / Т. 3. Христианское мировоззрение. - 1908. - 318 с. - [Электронный ресурс]:  https://azbyka.ru/otechnik/Mihail_Tareev/osnovy-hristianstva-tom-3-hristianskoe-mirovozzrenie/
14. Отрошко О.  «И не привыкнуть к боли никогда…»// Баринова И.Е. Сострадание. Избранная лирика. – Ярославль: Аверс Плюс, 2014. – 52 с.
15. Поэтика. - [Электронный ресурс]: [Электронный ресурс]: https://www.litdic.ru/poetika
16. Радомская Т.И. Обретение Отечества: русская словесность первой половины ХIX века (А.С.Грибоедов, А.С.Пушкин, М.Ю.Лермонтов, Н.В.Гоголь). – М.:ООО «Издательство «Совпадение», 2004. – 656 с. –
17. Скатов Н.Н. Некрасов. М.: Молодая гвардия, 1994.- 412 с.
18. Смирнов С. В. Об окрестностях Грешнева: (Дорога и храм в творчестве Н. А. Некрасова) // Карабиха: Ист.-лит. сб. Вып. 1. Ярославль : ВерхнеВолжское кн. изд-во, 1991. С. 203–216
19. Сударушкин Б.М. «В родном краю поэзия поблекла...»: Поэтесса Ирина Евгеньевна Баринова.-  [Электронный ресурс]: http://sudar-bm.narod.ru/main/page21_2_35.htm
20. Хализев В.Е. Теория литературы: учебник/В.Е.Хализев - М.: Высшая школа, 2002. - 438 с.
21. Христианские мотивы в лирике Н. Некрасова - [Электронный ресурс]: http://www.hintfox.com/article/hristianskie-motivi-v-lirike-n-nekrasova.html
22. Ширяев Б. Н.. Религиозные мотивы в русской поэзии: Ломоносов – Пастернак. - Брюссель: Жизнь с Богом, без даты. С. 22–30
23. Ярославский характер/ Я.Е.Смирнова, Е.А.Ермолин; Под общей ред. В.В.Горошникова. – Рыбинск: Медиарост, 2013. – 108 с. – 

Приложение 1

Три ярославских поэта

Николай Алексеевич Некрасов (1821— 1878)

Ирина Евгеньевна Баринова (1952-2008)

Николай Михайлович Родионов  (1951)

Приложение 2

Автобиография И. Е. Бариновой

Приложение 3

Автобиография Н.М. Родионова

Родился я 16 июля 1951 года в Ростове Великом Ярославской области. Стихи начал сочинять, учась ещё в начальной школе. Сохранившаяся общая тетрадь со стихами датирована февралём 1966 – февралём 1968 года. В ней около 240 стихотворений, но все они примитивны, подражательны и безграмотны.

В 1966 году я пришел в редакцию местной газеты и там познакомился с Дмитрием Серафимовичем Храбровым, который и пригласил меня на занятия литературной группы. Посещал я эту группу при редакции газеты и до и после армии. К нам на занятия приезжали писатели из Ярославля, в том числе Иван Алексеевич Смирнов. В семидесятые годы два или три раза я был приглашен на семинары для начинающих литераторов в Ярославль. Разбором наших сочинений занимались и ярославские и московские писатели. Устраивали мне полный разгром. Однако в те же семидесятые годы мои стихи появлялись в газетах «Юность» и «Северный рабочий». А первая публикация появилась 2 декабря 1971 года в газете «Салдинский рабочий» в городе Верхняя Салда Свердловской области, где я проходил срочную службу в армии.

С 1974 года я стал сотрудничать со Светланой Мартьяновой, попросившей меня написать о молодых текстильщицах фабрики «Рольма», где я в то время работал инструктором физкультуры. Мои корреспонденции и зарисовки стали отмечать на редакционных планёрках, и вскоре редактор Изида Васильевна Алякритская, в том же 1974 году, предложила мне поехать с ее направлением поступать в МГУ. Я отказался. Но когда поступать туда поехал Александр Коркин, штатный сотрудник редакции, он и меня зазвал. Получилось так, что я поступил, а Саше пришлось поступать еще раз, на очное отделение, а потом переводиться на заочное. И учился он в МГУ гораздо дольше меня.

С началом учебы в университете, я отстранился от занятий в литературной группе, да и стихи перестал писать. Лишь изредка на меня нападало вдохновение, записывал пришедшие на ум строфы. Большой мой личный литературный архив несколько лет хранился в кладовке и таял, так как использовался моей женой для растопки печи. Мыши грызли заброшенные рукописи. Постепенно я совсем перестал писать стихи.

Вернул меня к этому занятию зам редактора местной газеты Виктор Александрович Андрианов, который в 1998 году готовил сборник к 80-летнему юбилею газеты. Предложил мне принести мои стихи. Я сказал, что давно не сочиняю, а он настаивал: у тебя были хорошие стихи – принеси. Пришлось встряхнуть свой архив. Нашел кое-что интересное, подработал и отдал составителю сборника. И – завелся, начал много писать, да и писалось легко. Стал всерьез заниматься самоподготовкой, читать классиков, литературные журналы, обзоры и критику. И дело пошло.

В 1998 году под редакцией Бориса Михайловича Сударушкина вышел первый сборник моих стихотворений – «И всё же я живу надеждой…» Второй, «На изломе тысячелетий», – в 2000 году с предисловием Константина Васильева. Сначала он написал предисловие, а потом я – стихотворение «Гаснет день», которое предложил ему как посвящение. Он согласился, но попросил не ставить его в готовящийся к изданию сборник: нехорошо, мол, так как в сборнике его предисловие. Не послушал его, а надо бы.

Затем вышли мои стихотворные сборники «Доля» (2001 год), «Автопортрет» (2004), «Вид из окна» (2005), «Летят стрекозы» (2006), «Берег Неро» (2007). В них были и новые стихи, и найденные в личном архиве, подработанные.

В 2000 году я поехал в Москву со стихами своими и Константина Васильева. Прошелся по некоторым литературным журналам. Пообщался с их сотрудниками, оставил стихи. В журнале «Арион» выбрали моё стихотворение «Я вышел из дому…», но предложили заменить одну строку. Я заменил, но, видимо, неудачно. Мне написал редактор Алексей Алёхин, что замена чисто механическая. Публикации не было. Поехал я еще раз в ту же редакцию «Ариона», на этот раз повезло больше: редактор выбрал стихотворение, посвященное Константину Васильеву – «Гаснет день», но предложил его для публикации со своими сокращениями. Так как сокращения – это не исправления, я согласился. И публикация состоялась в третьем квартале 2001 года.

В следующем году в июне целую подборку стихотворений опубликовал журнал «Москва». Причем зам редактора Алексей Позин сказал мне, что стихи понравились главному редактору Леониду Бородину, он даже сказал: «Вот такие бы почаще приносили, а то приносят стихи – не понять, о чем они…» Было очень лестно услышать такое.

Мои стихи стали регулярно появляться в газетах «Северный край», «Ярославская неделя», потом в «Северной магистрали», «Золотом кольце» и других.

Однако вспышка творческой активности, произошедшая в конце прошлого и в первые годы нового века, постепенно угасала. Всё труднее было настраивать себя на сочинение стихов. Писал всё реже. Переключился в 2008 году на прозу. Были у меня публикации в местной газете рассказов, написанных еще в 80-е годы. Обнаружил я и начало пробной повести. Её-то и взял за основу, как потом оказалось, романа о селянах «Быть непросто». Читатели в Ростове приняли роман с одобрением и даже попросили продолжить его, но – сменить название. Так я и сделал, взялся в начале 2010 года за написание третьей части. Увеличившийся чуть ли не вдвое роман получил название «Точка возврата». К такому названию ни у кого претензий не возникало, но я был очень огорчен, когда обнаружил в интернете, что существует, по крайней мере, пять литературных произведений с таким же названием. Отзывы о романе были разные, но один меня просто обрадовал. Мне написала письмо жительница села Марково, которая работала в местном совхозе агрономом, заведующей зернотоком, а позже 10 лет главой сельской администрации. Она восхищалась точностью отображения сельской жизни и настроений селян. Для меня, сомневавшегося в своем знании села, это было крайне важно.

В 2009 году в октябре я в течение отпуска написал полуфантастическую повесть «В этом мире много миров». Недавно Анатолий Смирнов написал мне критический отзыв, указав, что подобные фантазии были в каком-то (не помню сейчас названия) американском фильме. Жаль. Жаль и то, что я этого не знал, поскольку не люблю американские фильмы. И не потому, что США противостоит нам, а просто не нравятся мне их ленты. Не менее русских фильмов люблю французские, итальянские и франко-итальянские. А повесть, тем не менее, забракована. Но я её опубликовал уже и в ростовском альманахе и в книге прозы, что издал в 2012 году.

Были публикации стихов в журнале «Русь», «Русский путь на рубеже веков», «Мера», «Причал» (в том числе в интернет издании «Причал», а также «Парус»), «Юность». А также в ярославских и екатеринбургском альманахах. Изданы в прошлом году два тома публицистики (изданное и неизданное в районной и областной периодике), сборник стихотворных посвящений, избранные стихотворения.

Новый приступ стихотворчества у меня наступил в конце января нынешнего года. Меня после 20 января попросила знакомая написать посвящение ее знакомому, которому исполнялось 60 лет. Написала мне коротко о нем, и я взялся за сочинительство. Получилось на удивление живо и быстро.

А 26 января я решил испытать судьбу – написать стихотворение для публикации. Тему никак найти не мог. Решил, что лежащий передо мной чистый лист можно использовать и в качестве темы. Написал, потом еще и еще. В начале февраля сделал перерыв на несколько дней, и – снова за работу. Почти ничего не выдумывал, писал о том, что вспоминалось из прошлого, о том, что произошло накануне (встречи, события, наиболее яркие). И получилось так, что за месяц я написал 60 стихотворений (для сравнения: за весь прошлый год менее десяти). Сейчас у меня уже издана новая книжка – «Возле новых лампад», составлена еще одна, из стихов только нынешнего года – «Голос света». В ней 116 стихотворений. Каждый день с утра пишу по одному, а то и по два-три. Мне уже знакомые говорили, что в поэзии главное не количество. Анатолий Смирнов написал, что даже Лермонтов с такой скоростью не писал. Я понимаю. Но останавливаться пока не хочу. Не исключено, что это – как вспышка лампочки в момент, когда она перегорает. Полагаю, что хуже, чем я умею и могу, не напишу.

И последнее. С 1999 года по моей инициативе начал в Ростове издаваться альманах. Я просил (уговаривал) в первые годы быть редактором Бориса Сударушкина, Виктора Андрианова, Валерия Замыслова. С трудом, но они соглашались, а потом сильно огорчали меня наши писатели – пытались отобрать альманах, присвоить. Но с 2003 года я уже никого не стал звать, сам выполнял всю работу над альманахом. В нем публиковались поэты, прозаики, журналисты, искусствоведы, краеведы Ростова, а также писатели Ярославля, Рыбинска, Мышкина, Переславля, Борисоглебского, Брейтова и даже писатели Москвы, Киева и Екатеринбурга. Вышло 15 альманахов.

В Союз журналистов СССР я был принят в 1985 году, а в Союз писателей России – в 2005 году (в Ярославле – в марте 2004-го).

Николай РОДИОНОВ

5.04.2017.

Приложение 4

Встреча с Н.М.Родионовым в ЧОУ «Варницкая гимназия»