Дейксис и подтекст в произведениях А.П. Чехова

ДЕЙКСИС И ПОДТЕКСТ В  ПРОИЗВЕДЕНИЯХ

А.П. ЧЕХОВА

Д.С.Замарехин

(Россия, Таганрог)

ГБОУ РО «Неклиновская общеобразовательная школа-интернат

 с первоначальной лётной подготовкой

 им. 4-й Краснознамённой Воздушной Армии»

Научный руководитель:

канд. филол. наук Н.Ф. Тетеревятникова

Подтекст – отличительная особенность произведений А.П. Чехова – создаётся мастерским использованием единиц разных уровней системы языка. Наше внимание привлекли случаи создания подтекстного звучания, передачи дополнительных, имплицитных смыслов в языке художественной прозы А.П. Чехова средствами т.н. категории вежливости, представленной на морфологическом уровне местоимениями 2 лица.

Социальный дейксис касается «тех аспектов предложений, которые отражают, устанавливают или обусловлены какими-то реальностями социальной ситуации, где совершается речевой акт». [6]. Отнюдь не все исследователи признают дейктическую отмеченность социальных параметров коммуникации, но большинство специалистов сошлись во мнении, что отношения говорящего и адресата фиксируются в речи, символически обозначая степени социальной дистанции между говорящим и адресатом или говорящим и тем (и), о ком идет речь.

Градация отношений кодируется через выбор местоимений. Информация о социальном статусе референтов включена в значение местоимений, указывающих на непосредственных участников общения, в первую очередь − местоимений второго лица.

Особый интерес представляют ситуации, в которых в ходе обмена информацией, взаимодействия, изменяется статус участников коммуникации – ролевых отношений: изменение отношения говорящего к партнеру, демонстрация переоценки его статуса в ситуации общения. Средства категории вежливости, и прежде всего социальный дейксис, сигнализируют о раздвоении на высшего и низшего, о психологической неоднозначности ситуации. [8].

Наиболее показательный пример – рассказ А.П. Чехова «Толстый и тонкий».

— Ну, а ты как? Небось, уже статский? А?

— Нет, милый мой, поднимай повыше, — сказал толстый. — Я уже до тайного дослужился... Две звезды имею.

Тонкий вдруг побледнел <...> Сам он съежился, сгорбился, сузился <...>

— Я, ваше превосходительство... Очень приятно-с! Друг, можно сказать, детства и вдруг вышли в такие вельможи-с! Хи-хи-с.

— Ну, полно! — поморщился толстый. — Для чего этот тон? Мы с тобой друзья детства — и к чему тут это чинопочитание!

— Помилуйте... Что вы-с... — захихикал тонкий, еще более съеживаясь. — Милостивое внимание вашего превосходительства... вроде как бы живительной влаги... (С. II, 251)

Изменившееся отношение к школьному товарищу поддерживается средствами речевого этикета; чинопочитание, проявившееся во всём облике тонкого, оказавшегося младшим по чину, наиболее ярко выразилось в его речи: титулование, использование устаревшей частицы вежливости «-с», но главное – произошёл переход с ты- на вы-общение. В данном случае мы наблюдаем т.н. отрицательную вежливость, понимаемую исследователями как повышение статуса адресата посредством уничижения собственного положения. [6].

Социальный дейксис в произведениях А.П. Чехова нередко выступает индикатором личных взаимоотношений героев.

Так, например, в произведении «Супруга» в ходе решающего разговора муж обращается к жене на ты, подчёркивая всё ещё существующую между ними близость, демонстрируя в некотором смысле даже дружеское участие в её судьбе. Супруга, наоборот, подчёркнуто вежлива, говорит мужу вы как человеку, не понимающему её переживаний, ставшему для неё чужим.

— Но почему же ты не хочешь развода? — спросил доктор.<…> Если ты серьезно увлеклась и он тоже любит тебя, то в вашем положении вы оба ничего не придумаете лучше брака. И неужели ты еще станешь выбирать между браком и адюльтером?

— Я понимаю вас, — сказала она, отходя от него, и лицо ее приняло злое, мстительное выражение. — Я отлично понимаю вас. Я надоела вам, и вы просто хотите избавиться от меня, навязать этот развод. Благодарю вас, я не такая дура, как вы думаете. Развода я не приму и от вас не уйду, не уйду, не уйду! <…>Вот вам! Не уйду я от вас. (С. IX, 98).

Цинизм жены выводит героя из себя. Участливый тон старшего, мудрого, понимающего супруга сменяется гневом оскорблённого мужчины. В этом смысле обращение на ты к жене в последних репликах можно трактовать по-другому, нежели в начале диалога: здесь ты − выражение презрительного отношения к человеку, не заслуживающему доброжелательного тона. — Так я тебя выгоню из дому! — крикнул Николай Евграфыч и затопал ногами. — Выгоню вон, низкая, гнусная женщина! (С. IX, 98).

Аналогично можно интерпретировать использование социального дейксиса и в «Попрыгунье» А.П. Чехова.

— Боже мой, — простонал Рябовский, — когда же наконец будет солнце? Не могу же я солнечный пейзаж продолжать без солнца!..

— А у тебя есть этюд при облачном небе, — сказала Ольга Ивановна.<…> Теперь ты мог бы его кончить.

— Э! — поморщился художник. — Кончить! Неужели вы думаете, что сам я так глуп, что не знаю, что мне нужно делать!

— Как ты ко мне переменился! — вздохнула Ольга Ивановна. (С.VIII, 18).

Переход с ты- на вы-общение в речи героев – сигнал перемены в их отношениях. Пытаясь не замечать наметившегося разрыва, Ольга Ивановна, словно бы за спасительную соломинку цепляется за близкое, интимное ты. Художник, дистанцируясь от прискучившей ему женщины, переходит на формальное, демонстративно-вежливое вы. И вот уже героиня, оскорблённая внезапной холодностью, собрав остатки гордости, говорит Рябовскому вы, как бы признавая, что между ними всё кончено, они чужие люди: Если говорить правду, то вы стыдитесь нашей любви. Вы всё стараетесь, чтобы художники не заметили, хотя этого скрыть нельзя, и им всё давно уже известно. (С. VIII, 18).

«Вы» как сигнал отчуждения героев, эмоциональной холодности можно наблюдать и в следующем примере: Она говорила Лубкову вы и, уходя спать, прощалась с ним так же, как со мной, «до завтра», и жили они на разных этажах… («Ариадна», С. IX, 120).

Как тут не вспомнить стихотворение А.С. Пушкина «Ты и Вы»!

Пустое вы сердечным ты

Она, обмолвясь, заменила

И все счастливые мечты

В душе влюбленной возбудила.

Пред ней задумчиво стою,

Свести очей с нее нет силы;

И говорю ей: как вы милы!

И мыслю: как тебя люблю!

Вот только у чеховских героев, вся жизнь которых – цепь заблуждений и разочарований, всё наоборот: ускользающая близость в отношениях поддерживается на уровне речи переходом с ты- на формальное, ритуализованное вы-общение, принятое в речи людей, мало знакомых, далеко отстоящих друг от друга в социальном плане.

Проанализируем следующий пример. Брата Акима, своего единственного наследника, он не любил за легкомыслие, которое называл простотой и глупостью, и за равнодушие к вере. Он держал его в черном теле, на положении рабочего, платил ему по 16 рублей в месяц. Аким говорил своему брату вы и в прощеные дни со всем своим семейством кланялся ему в ноги. («Бабье царство», С. VIII, 262). В примере ярко продемонстрирована ещё одна возможная предпосылка выбора «вы» в общении коммуникантов, находящихся в близких, родственных отношениях. Отношение Акима к старшему брату – уважительное, почтительное, даже благоговейное и вызвано высоким социальным положением, финансовым благополучием последнего.

Местоименный дейксис на страницах чеховских произведений выступает и как средство создания комического эффекта. Яркий пример – сценка «Ты и Вы».

Кандидат на судебные должности Попиков, исправляющий должность судебного следователя в посаде N., допрашивает свидетеля Филаретова. Иван Филаретов – крестьянин, речевому этикету не обучен. Готовясь к допросу, Попиков обращается к Филаретову на ты: Поди сюда!  Подойди поближе! Отвечай на вопросы... Ты Иван Филаретов, крестьянин села Дунькина, Пустыревской волости, 42 лет? (С. V, 238). Ситуация позволяет: допрос ещё не начался. Отвечая на вопросы следователя, свидетель постоянно отходит от сути дела, и Попиков, желая урезонить словоохотливого Филаретова, пытается повернуть ситуацию в официальное русло: Следователь запахивается в крылатку и, понизив тон, говорит: — Вы вызваны в качестве свидетеля по делу об истязании запасным рядовым Алексеем Дрыхуновым своей жены. Предупреждаю вас, что вы должны говорить одну только сущую правду и что всё, сказанное здесь, вы должны будете подтвердить на суде присягой. Ну, что вы знаете по этому делу? (С. V, 238). Филаретов собрался, вновь говорит по существу дела. Однако, живописуя в лицах, как дело было, не в меру разговорчивый Филаретов опять сбивается на ты: Чай, знаешь Северина Францыча?  (С. V, 240).  И тут молодой следователь не выдерживает: — Нужно говорить вы... Нельзя тыкать! Если я говорю тебе... вам вы, то вы и подавно должны быть вежливым! (С. V, 240).  Филаретов встрепенулся: — Оно конечно, вашескородие! Нешто мы не понимаем? (С. V, 240).  Но он неисправим и для пущей достоверности снова переходит на свойское ты: Но ты слушай, что дальше... (С. V, 240).  Всё более раздражаясь от бестолковости свидетеля, Попиков сам то и дело сбивается на ты, а под конец допроса и вовсе не выдерживает: — Тьфу! Говори, дурак, толком! Отвечай ты мне на вопросы, а не болтай зря! (С. V, 241).  

В анализируемом примере – целый спектр возможных ты и вы. Ты − фамильярное, свойское, доверительное и вы − вежливое, формальное, официальное, строгое. Выбор местоимения «ты» или «вы» определяется многими переменными речевой ситуации: осознанием коммуникантами ситуации на разных этапах общения как официальной/неофициальной, социальным положением (крестьянин и чиновник), возрастом (средних лет Филаретов и молодой следователь), степенью образованности, воспитанности, наконец – темпераментом, характером говорящих.

Таким образом, социальный дейксис осуществляется говорящим в зависимости от прагматических переменных речевой ситуации. Анализ ситуации выбора между ты и вы в общении героев А.П. Чехова позволяет сделать вывод об обусловленности этого выбора традицией общения, относительным социальным статусом говорящих, степенью эмоциональной близости, а также изменениями, произошедшими в оценке статусов участников коммуникации. В свою очередь местоимения «ты» и «вы», на анализе употребления которых мы остановились в данной работе, отражают едва ли не все нюансы общения: от социокультурных составляющих речевой ситуации до психолингвистических особенностей коммуникантов. И в этом смысле социальный дейксис у А.П. Чехова становится средством создания подтекстного звучания произведения.

Актуальным остаётся изучение социально-дейктической роли обращений, а также исследование других вербальных элементов социального дейксиса.

ЛИТЕРАТУРА

1. Виноградов В.А. Дейксис. // Лингвистический энциклопедический словарь. – М., 1990.
2. Дрига С.С. Социальный дейксис дискурса массовой коммуникации (на материале ток-шоу). // DisCollection.ru. Авторефераты, темы диссертаций. – 2010.
3. Исхакова З.З. Эмотивный дейксис и его декодирование в семиосфере. Автореферат диссертации на соискание учёной степени доктора филологических наук. – Уфа, 2011.
4. Наумович О.Е. Типы и свойства дейктических единиц. Современный взгляд на проблему. /Лингвистическая научно-практическая конференция «Личность – слово – социум». – 2010.
5. Крылов С.А. К типологии дейксиса. – 1984.
6. Петрова Е.И. Прагмалингвистическая категория дейксиса // Филологические науки. Вопросы теории и практики.  Вып. 3. Теория и методология проблемы исследования языка. – 2011.
7. Русский язык. Энциклопедия / Гл. ред. Ю. Н. Караулов. — 2-е изд. — М.: Научное издательство «Большая Российская энциклопедия», Издательский дом «Дрофа», 1997.
8. Степанов А.Д. Проблемы коммуникации у Чехова. – М.: Языки славянской культуры, 2005.
9. Формановская Н.И. Речевой этикет и культура общения. – М.: Высшая школа, 1989.