ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ РАБОТА СЮИТА "ШЕХЕРАЗАДА" Н.А.Римский–Корсаков

МОУ ДОД  КИРИШСКАЯ  ДШИ

ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ  РАБОТА

СЮИТА "ШЕХЕРАЗАДА"
Н.А.Римский–Корсаков

к 140-летнему юбилею композитора

автор: Александрова Н.

              7 класс музыкального отделения

              преподаватель Кузовникова Р.М.

2014г.

Среди музыкальных сказок Н. А. Римского-Корсакова – знаменитая "Шехеразада", симфоническая сюита на сюжет "Тысячи и одной ночи".

Идея создания такого произведения появилась у композитора в 1887 году. "К середине зимы... у меня возникла мысль об оркестровой пьесе на сюжет некоторых эпизодов из "Шехеразады", – сообщает Римский-Корсаков в своей книге "Летопись моей музыкальной жизни". Он сразу же тогда набросал первые эскизы. "Шехеразада" – четырехчастная симфоническая сюита –  была написана всего за два месяца. Село Нежговицы под Лугой, где Николай Андреевич снял дачу летом 1888 года, было прекрасным местом. Здесь все располагало к творческой работе, все было ему по душе. Просторный каменный дом из двух этажей с мезонином  окружали высокие деревья. Нравился ему и старый, большой парк. Композитор подолгу смотрел на красоту родной природы, она всегда его вдохновляла.

«Тысяча и одна ночь»

Вот уже несколько сот лет неизменно увлекают и волнуют людей приключения Синдбада-морехода, который семь раз пускался в далекие, опасные путешествия и едва не погибал, но каждый раз чудом спасался; судьба разумного и предприимчивого Аладина, сумевшего с помощью волшебной лампы из бедняка превратиться в царевича; история Али-Бабы, который, узнав чудодейственные слова "Сезам, откройся!" овладел несметными сокровищами сорока разбойников; приключения прекрасного царевича, летавшего на волшебном деревянном коне со скоростью птицы.

В начале XVIII века во Франции впервые появился сборник увлекательных повестей и сказок под названием "Тысяча и одна ночь", которые, как говорила легенда, были некогда рассказаны султану Шахриару его женой, мудрой Шехеразадой. Это был французский перевод широко известного на Востоке собрания. С французского языка сказки вскоре были переведены на многие другие языки.

"Тысяча и одна ночь" – подлинно народное сочинение; оно создавалось и отшлифовывалось постепенно на протяжении веков многими поколениями разных народов Востока. Каждый из них вносил в эту сокровищницу драгоценные жемчужины своего творчества, обогащая ее все новыми и новыми легендами, красочными описаниями, блестками юмора, самобытными чертами национального характера, быта, поверий, переплетая стихи с прозой, веселое и смешное с грустным и страшным.

В сказках и историях "Тысячи и одной ночи" фантастика сплетается с реальностью, бытовая повесть, рисующая жизнь народа и его правителей, переходит в волшебную сказку. Здесь оживает подлинный древний Восток - шумный, пестрый, мудрый, веселый, темпераментный, полный резких и сочных контрастов.

К сюжету "Тысячи и одной ночи" обращались многие композиторы. В 1825 году русский композитор Александр Алябьев создал оперу-водевиль "Забавы Халифа, или Шутки на одни сутки"; в 1833 году итальянец Луиджи Керубини написал оперу "Али-Баба". В 1858 году немецкий композитор Петер Корнелиус, ученик Ф. Листа, создал оперу "Багдадский брадобрей" на сюжет одной из самых смешных сказок Шехеразады – о болтливом цирюльнике. Опера с успехом шла на немецких сценах.

В XX веке известный французский мастер Морис Равель сочинил вокальный цикл и симфоническую увертюру, названные им также "Шехеразада". Есть пьеса под названием "Шехеразада" и у польского композитора Кароля Шимановского: это одна из частей цикла для фортепиано "Маски" (1916 год). И в наше время не перестают волновать воображение музыкантов бессмертные сказки; ныне они пришли в балетный театр: композитор из Азербайджана Фикрет Амиров написал в 1978 году балет "Тысяча и одна ночь", который вскоре увидел свет на сценах театров. "Программою, которой я руководствовался при сочинении "Шехеразады", были отдельные, не связанные друг с другом эпизоды и картины из "Тысячи и одной ночи", разбросанные по всем четырем частям сюиты: море и Синдбадов корабль, фантастический рассказ календера-царевича, царевич и царевна, багдадский праздник и корабль, разбивающийся о скалу с медным всадником", – писал Римский-Корсаков в "Летописи моей музыкальной жизни". В первом издании сюиты композитор поместил эту программу в виде заголовков отдельных частей. "При сочинении "Шехеразады", – читаем в "Летописи", – указаниями этими я хотел лишь немного направить фантазию слушателя на ту дорогу, по которой шла моя собственная фантазия, предоставив представления более подробные и частные воле и настроению каждого". Позже Римский-Корсаков снял эти заголовки.

...Султан Шахриар, уверовав в коварство женщин, каждый день брал в жены юную девушку, а на завтра казнил ее. Его главный управитель, визирь, должен был находить ему все новых невест. "Так продолжалось в течение трех лет, — говорит легенда, — и в городе не осталось ни одной девушки... И вот царь приказал своему визирю привести ему, по обычаю, девушку, и визирь вышел и стал искать, но не нашел девушки и отправился в свое жилище, раздраженный". А у визиря – рассказывает предание – была дочь Шехеразада, которая "читала книги, летописи, и жития древних царей и преданья о минувших народах, и она, говорят, собрала тысячу летописных книг, относящихся к древним народам, прежним царям и поэтам". Узнав, отчего так грустен и раздражен ее отец, Шехеразада воскликнула: "О, батюшка! Заклинаю тебя, выдай меня за этого царя!" И стала Шехеразада женой султана Шахриара. Каждую ночь она рассказывала ему сказки и истории, одна другой удивительнее, и умолкала каждый раз, когда наступало утро. Сказка всегда обрывалась на самом интересном месте, и Шахриар, желая услышать продолжение, откладывал казнь жены. Но едва кончалась предыдущая сказка, как незаметно начиналась новая, еще более захватывающая.

 Громогласные духовые инструменты оркестра, словно слившись в один могучий голос, провозглашают музыкальную тему, которая звучит повелительно и грозно, как приказ.

Но вот слышится совсем иная музыка: мягкое, задумчивое пение солирующей скрипки под аккорды арфы. Эта музыка, по словам Римского-Корсакова, рисует "Шехеразаду, как бы рассказывающую грозному султану свои чудесные сказки". Начинается первая сказка. Море, Синдбадов корабль...  Не сиделось дома Синдбаду. Звали его вдаль широкие просторы моря, манили несметные богатства заморских земель, а еще больше влекло то таинственное и фантастическое, о чем рассказывали бывалые путешественники: И хоть много бед подстерегало его в этих странствиях, каждый раз, возвратясь домой, он тосковал по морю и, не выдержав, вновь снаряжал корабль и плыл в далекие страны.

Вот каков он был, неугомонный Синдбад-мореход, о котором однажды рассказала Шахриару Шехеразада. Чего только не пережил Синдбад! Как-то попал он на необитаемый остров, с которого мог спастись только, привязав себя к лапам гигантской сказочной птицы Рухх. Птица эта была так велика, что в сравнении с ней Синдбад казался не более муравья, и кормила своих птенцов слонами! В другой раз Синдбад оказался в руках гигантских молодцов, от которых едва унес ноги; однажды его едва не проглотил дракон ...

Но прежде чем рассказывать о приключениях Синдбада, нужно было в музыке нарисовать море, ставшее вторым домом этого странника. То ласковое, то гневное, изменчивое – сколько вдохновенных образов рождало оно в искусстве! Его рисовали писатели и  композиторы,   живописцы  и   поэты.  

Да и как было Римскому-Корсакову не рисовать море? С детства маленький Ника полюбил морскую стихию, еще не видя ее. Он мечтал стать моряком, как его дядя, адмирал, и как обожаемый старший брат, командир шхуны. Мальчик увлекался чтением книг о дальних плаваниях, играл в морские путешествия, строил игрушечные бригантины и шхуны, у которых все было как у настоящих кораблей. Его мечта сбылась: он окончил Морской корпус, стал моряком и совершил на учебном корабле длительное кругосветное плавание, пройдя по северным и южным морям.

И кто знает, быть может, когда композитор в 1888 году создавал один из лучших своих морских пейзажей – море в "Шехеразаде", – в его воображении оживали виденные в юности картины, оставившие глубокий след в его памяти. Слушая начало первой части "Шехеразады", можно представить себе и такое море, увиденное Римским-Корсаковым в юности, во время кругосветного путешествия и описанное позже в "Летописи".

...Море тихо и спокойно. Среди его синего безбрежья на горизонте показывается корабль Синдбада-морехода, Он плывет, мягко качаясь на волнах, и его плавное скольжение по воде рисует светлая тема деревянных духовых инструментов: она звучите высоком регистре, постепенно повышается и тает, как будто уплывая вдаль...

Но часто ли удавалось Синдбаду плыть по такому ласковому, спокойному морю? Он рассказывает об одном своем путешествии: "Корабль плыл с нами по ревущему морю, где бились волны... в один из дней напали на нас ветры, дувшие с разных сторон... порывистый и сильный ветер порвал наши паруса и разодрал их на куски", А сколько раз попадал Синдбад в жестокие штормы!

Один из таких штормов запечатлел Римский-Корсаков в первой части "Шехеразады". ...Проносятся стремительные легкие пассажи солирующей скрипки – создается впечатление, что это пробегает ветерок по воде. Все большим волнением наполняется музыка, слышно, как бурлят волны. И вот уже разыгрывается настоящая буря. Римский-Корсаков хорошо знал, что такое буря на море, он их переживал не раз.

В музыке слышны голоса разбушевавшейся стихии – грохот грома, стоны и рев моря. Знакомые темы сюиты резко изменились,

Мелодия, которая только что была такой величественной и спокойной, наполняется неистовой силой. Не выдержать Синдбадову кораблю такого натиска стихии! Но нет – вот он, раскачиваясь, появляется снова среди волн: плавная музыкальная тема скрипок звучит по-прежнему мягко и безмятежно. Целы и судно, и путешественники. В последний раз слышится "плывущая" тема корабля. Отважный Синдбад устремляется навстречу новым чудесам и неведомым приключениям.

"...Дошло до меня, о великий царь..." –так начинает Шехеразада каждую свою новую сказку. На этот раз – во второй части – рассказчица ведет повествование  от  имени  своего героя, царевича-календера.

...Как-то ночью, рассказывала Шехеразада, в один дом постучались три путника, три странствующих монаха – календера. Их легко было отличить от других людей, так как они носили совсем особые одежды, а головы, брови и подбородки у них были выбриты. Эти три странника оказались бывшими царевичами. Козни недобрых людей и злых духов-джиннов лишили их не только богатства, но и отчего дома, заставив скитаться по белу свету бедными странниками. Много удивительных, и страшных приключений досталось на долю всех трех календеров.

Одного царевича приговорили к смерти, и ему с трудом удалось спастись; другой вступил в единоборство с всесильным джинном, который превратил его в обезьяну. Третий терпел кораблекрушение, на безлюдном острове нечаянно убил человека, летал на крылатом коне.

Какие именно рассказы и какого календера передал Римский-Корсаков во второй части сюиты? Этого сказать никто не может.

Нетороплива речь календера, этого восточного сказителя, переданная композитором в напевной, мелодии низкого по звучанию духового инструмента – фагота. Тембр фагота здесь напоминает человеческий голос.

И вдруг все обрывается. Развертывается живописная баталия.
В битве слышатся "и звуки барабанов, труб и литавр, и бряканье копий храбрецов, и крики людей и конское ржанье..."

Побеждают добрые силы и светлый, торжественный марш возвещает эту победу. Плавно льется речь календера, все новые и новые чудеса рождаются в его рассказах...

Третью часть своей симфонической сюиты Римский-Корсаков назвал "Царевич и царевна". Полная глубокого чувства лирическая мелодия в сочном звучании скрипок и виолончелей завораживает и покоряет как восточная песнь любви. Это образ юного нежного влюбленного.

А царевна... О ней ли сказал восточный поэт:

Смеясь, она будто являет нам

Нить жемчуга, или ряд градин иль ромашек,

И прядь волос как мрак ночной, спущена,

И блеск ее сиянье утра смущает...

Мелодия пляски царевны, переходя от одного инструмент: к другому, становится все пленительней.

А песня царевича вновь появляется после пляски царевны. Она становится все задумчивей, в ней даже сквозит грусть. Вдруг перед самым концом третьей части сюиты возникает знакомый напев солирующей скрипки. Это композитор напоминает о самой Шехеразаде.

А что же царевич и красавица-царевна? Теперь песня царевича звучит совсем по-другому: с воодушевлением, с радостным упоением. Это настоящий гимн любви, который преодолевает все преграды. О такой любви много рассказано в "Тысяче и одной ночи".

Сказочное повествование подходит к концу. В четвертой части сюиты – две картины: "Багдадский праздник" и "Корабль разбивается о скалу".

...Дошло до меня, о счастливый царь", — начинает новую сказку Шехеразада, и снова у скрипки звучит ее тема. Но теперь эта мелодия отзывается печалью, становится взволнованной. Ведь Шехеразада собирается рассказывать не только о радостных, веселых, но и о страшных событиях.

Снова расстилается безбрежная морская гладь. Музыка возвращает нас к первой части сюиты, к первой сказке – "Море. Синдбадов корабль". Здесь звучат те же музыкальные темы. Но на этот раз Синдбада подстерегают еще более суровые испытания. Море опять неспокойно, вновь разыгрывается страшная буря. А в море, гласит предание, есть "гора из черного камня, которую называют Магнитная гора... И с давних времен об эту гору разбивалось много кораблей. И вблизи моря стоит купол из желтой меди, а на куполе всадник и конь из меди. А у этого всадника в руке медное копье и на груди повешена свинцовая доска, на которой вырезаны имена и заклинания. И губит людей именно всадник, сидящий на этом коне". Не спастись на этот раз Синдбадову кораблю! Ветер и волны неудержимо мчат его прямо к роковой скале с Медным всадником.

...Мечтательно и нежно пропевает свою узорчатую восточную мелодию скрипка. Прекрасная и мудрая рассказчица окончила свое повествование и пала ниц перед султаном Шахриаром, воскликнув: "О царь времен! В течение тысячи из одной ночи забавляла я тебя, рассказывая тебе различные истории и приключения из древних времен, и приводила поучительные примеры из жизни предков. Жизнь моя в руках твоих, и ты волен казнить меня и миловать". И царь ответил "Я помиловал тебя, ибо я убедился, что ты благочестива, великодушна и чиста сердцем".

Смягченным и умиротворенным предстает в музыке грозный султан Шахриар. Его музыкальная тема, которая в npoлоге сюиты звучала с такой грозной и суровой мощью, здесь, в заключении, стала мягкой и спокойной. Замирающие звуки мелодии Шехеразады уносят с собой последние волшебные виденья... Так заканчивается одна из самых замечательных» сказок, рассказанных языком музыки.

"Шехеразада" прозвучала для широкой публики сразу же после своего рождения – 3 ноября 1888 года;   успех ее был огромным.

"Шехеразада" до сих пор не перестает пленять слушателей как одно из обаятельнейших сказаний о Востоке в русской музыке". Эти слова
Б. Асафьева, сказанные в 1944 году, останутся верными всегда, потому что подлинные шедевры искусства бессмертны.