Деревня, которой нет на карте

Воронцова Ксения 10-а класс

Учитель: Чех М.И.

Деревня, которой нет на карте (очерк)

Деревню Лаки нельзя отыскать на карте, сколько ни ищи. В перечне достопримечательностей Крыма о ней не сказано ни слова. Но если, путешествуя по Крымской солнечной земле, вы окажетесь в Бахчисарае, обязательно побывайте в этой несуществующей деревне. Вам нужно доехать до Баштановки, а от нее пешеходный маршрут приведёт вас в Лаки. Тропа эта пролегает по живописному краю: величественные крымские горы, пронзительная зелень (мы путешествовали в мае), целые поляны орхидей – так в народе прозвали краснокнижный ятрышник, веселый щебет птиц и ароматный, пьянящий, лечебный крымский воздух.

И вот впереди  -  белокаменная церковь. Ещё совсем недавно на её месте были почти полностью разрушенные стены старого храма. Кое-где с них смотрели строгим, глубоким взглядом тёмные лики святых, а под стенами, там, где должен быть алтарь, росла трава. Храм восстановлен, нет пока только внутренней росписи. Но древние стены не забыли о том, что случилось здесь 23 марта 1942 года. Души тех, кто был здесь зверски убит фашистскими прихвостнями, незримо стоят за вашей спиной и просят … уже не отмщения, но Справедливости и Памяти.

Сейчас ничто не говорит о том, что когда-то здесь, вокруг храма,  кипела жизнь пусть и небольшой, но весёлой и дружной деревни. 87 дворов, клуб, школа, ясли, колхоз «Нео зои», сельсовет, церковь. Жители деревни – греки с поющими фамилиями, от которых веет древней Элладой : Спаи, Арваниди, Лели … Здесь, в лакийской долине, жили их отцы, деды и прадеды. Выращивали табак, из винограда делали душистое вино. Дворы утопали в зелени фруктовых садов. За десятки и сотни лет жители деревни стали дружной большой семьёй. Чужих принимали радушно, но в свою семью пускать не спешили. Это были красивые, сильные, смелые и гордые люди.

Когда началась война и Крым был оккупирован фашистами, многие татары из окрестных сёл пошли служить захватчикам. Фашисты обещали, что после победы крымские татары станут полновластными хозяевами этих земель, и внушали ненависть к русским, украинцам, грекам. Среди гордых жителей Лаки не было ни одного предателя. Зато был легендарный разведчик партизанского отряда– Николай Константинович Спаи.  

Деревня с первого дня оккупации помогала партизанам. Командир отряда, действовавшего в районе Бахчисарая, Михаил Андреевич Македонский, после окончания войны оставил воспоминания. Он рассказал, что его отряд своим существованием был обязан смелым жителям Лаки, которые помогали партизанам едой, теплой одеждой, а в морозы пускали бойцов на постой. В Бахчисарайском районе много других деревень, но в каждой из них было хоть несколько фашистских прихвостней. В Лаки не было ни одного! За жителями зорко следили немцы и 9-й отряд так называемой самообороны, состоявший из предателей. Но лакийцы бесстрашно продолжали помогать партизанам. За то, что жители Лаки остались верны своей Родине, за то, что они, рискуя своей жизнью и жизнью своих детей, делились последним с партизанами, не давая бойцам умереть от голода, им пришлось заплатить дорогую цену.

23 марта 1942 года деревню окружил карательный батальон. Сначала жителей согнали в сельский совет и, жестоко избивая, допрашивали: куда делось всё продовольствие? Что можете сообщить о партизанах? Ничего не узнав, варвары начали уничтожение деревни. Вот что вспоминает об этом страшном событии очевидец, тогда мальчик 13 лет, племянник легендарного разведчика: «23 марта 1942 года деревню окружили немцы и добровольцы – крымские татары из карательного батальона. Всех жителей собрали перед сельсоветом и обыскали. …в сторону отогнали около 30 мужчин. Среди них был мой дядя и два брата. Я, тогда еще наивный подросток, подошёл и спросил: «Дядя Митя, а вы чего здесь?» А он мне по-гречески ответил: «Юра, уходи, а то и тебя тоже убьют. Нас ведут на расстрел».

Тётю Юрия Спаи заживо сожгли в собственном доме, привязав к кровати, расстреляли и её восьмимесячного ребёнка. При этом даже немцы удивлялись жестокости карателей. А ведь в это время их земляки, в будущем герои Советского Союза,  - Аметхан Султан, Ибраим Беркутов, Узеир Абдураманов – отважно сражались с врагом.

Из 320 жителей деревни в один день расстреляли 47 человек, среди них были женщины, старики и дети. Карателям показалось мало этой расправы, и они на глазах односельчан сбросили трупы убитых в погреб, облили бензином и сожгли. Разграбив дома, фашисты предали огню: всё было сожжено, кроме церкви. Её взорвали, но разрушить до основания не смогли. Камни сохранившихся стен – единственные, кто помнит тепло рук людей, живших здесь. Тех, кого не убили, угнали сначала в Бахчисарай, а затем в разные лагеря. Кому-то, очевидно, удалось сбежать, потому что в 1944 году, когда оккупация Крыма была снята, в сожжённую деревню стали возвращаться люди. В сожженной, но до боли родной деревне они хотели начать новую жизнь. Но и этому не было суждено сбыться. В 1944 году вышел указ о насильственном переселении не только крымских татар, но и греков, так как Греция воевала на стороне гитлеровской Германии.

По иронии судьбы в одном вагоне по пути в Азию могли бы встретиться тот, кто расстреливал 23 марта жителей Лаки, и свидетель этого расстрела -  тот, кто помогал партизанам, рискуя собой, и чудом остался жив. Такая встреча вполне могла бы состояться, потому что при выселении учитывалась не мера вины личности, а мера вины народа. И тогда, когда вражеская армия еще стояла вплотную к Крыму, не было времени на справедливые решения – нужно было спасать страну. Поэтому в одном эшелоне ехали на чужбину предатели и ни в чём не повинные люди, такие, как жители Лаки.

Мы стоим перед скромным памятником. Красный камень, на нём мраморная серая табличка, в две колонки фамилии. Три подряд Арваниди -  видимо, вся семья. Дальше Блудов, Блудова. Перед расстрелом они, наверное, держались за руки... Мне страшно, я крепко сжимаю руку мамы и маленького брата… Нужно читать, нужно запомнить! Дузов, Дузова, Дузова…У всех отчества на «И». Две сестры и брат? Мне хочется вернуться в тёплый май, но я как будто заблудилась в 23 дне марта 1942 года. Наверное, было еще холодно, пасмурно и серо… Солнце не могло светить ярко в тот чёрный день… Должен был идти дождь… Егоров, Егорова; Ильяев, Ильяева… Вместе в горе и в радости. И в радости, и в горе… Луизов, Швайдак. Должно быть, они были счастливы, что одни идут на расстрел, что близкие не с ними… Дальше три подряд Лели.  А под ними  - одиннадцать Спаи. Одиннадцать одинаковых фамилий. Среди них нет разведчика Николая Константиновича Спаи. Его повесили раньше. На площади перед клубом.  

Я знаю, что тех, кого убили, замучили, сожгли заживо во время Великой Отечественной войны, миллионы. Только в Крыму было сожжено 168 деревень. За годы оккупации было убито более 130 тысяч мирных крымчан, 85 тысяч угнано в рабство. Ещё больше пало в боях за свою Родину -  за большую страну и за маленькую деревню. Я знаю, что каждого уже не оплачешь, каждую фамилию не прочтёшь: не все фамилии попали на мраморные плиты. Но,

 стоя здесь, в деревне Лаки, я чувствую, как растворяются годы, как прошлое протягивает ко мне руки, смотрит на меня глазами маленького расстрелянного мальчика и его сожжённой матери и просит: поплачь о нас! Мы были такими же, как ты! Мы так любили май! Мы так хотели жить! Расскажи всем, не дай забыть о нас, замученных за то, что в страшном 42 году мы остались людьми.

Солнце почти спряталось за гору, но еще светло. Из храма доносится пение – началась вечерняя служба. Пора возвращаться в город. Я в последний раз оглядываю деревню, которой нет ни на одной карте мира… И вижу вокруг храма все 87 дворов, и все Спаи, Лили, Арваниди, Егоровы… все-все вышли на дорогу перед своим родным двором и приветливо машут мне рукой.