Рассказ «Ковёр». По материалам семейных архивов

Рассказ «Ковёр».

Наталия родилась в Бельцком уезде Бессарабской области 18 августа 1901 года в семье одного из польских переселенцев Тарловского Ивана. Семья Ивана не была зажиточной, но трудолюбивый и рачительный глава семейства, откладывая копеечку к копеечке, сумел купить по земельному наделу для постройки домов сыновей Лукьяна и Ивана. А каждой из дочерей заботливые родители сумели собрать приличное по тем временам приданое, чтобы невесткам Катерине, Марине, Устинье, Дарье и старшей Наталии в доме мужей в грязь лицом не ударить.

Из чего состояло приданое невесты того времени? Это и посуда, и различные хозяйственные принадлежности, и постельное белье, изготовленное из льна, реже, у особенно зажиточных, из купленного дорого хлопка, (сатин был предметом роскоши), украшенное вышивкой и кружевом ручной работы. Обязательной частью были и тканые вещи: дорожки, налавники, ковер. Позволить себе дать в приданое ковер могли не многие семьи. Ковер считался одним из ключевых предметов приданого, ткали его очень тщательно, аккуратно. Вместе с трудом мастериц, традиционные молдавские цвета и узоры впитывали в себя дань новой родине, приютившей, пригревшей, позволившей укорениться и ценой тяжелого труда и усилий снова наладить жизнь, растить детей, обзаводиться хозяйством, строить планы на будущее…

Семья Тарловских, будучи изгнанниками, и не раз испытав на себе превратности судьбы, как раз с планами на будущее были крайне осторожны, и не зря, как оказалось впоследствии. Конечно, приданое Наталии, как и ее сестер, были скромны. Но ковры были сотканы девушками с особым старанием. Так в ковре, которому суждено было стать приданым Наталии, переплелись цвета, красный, зеленый, немного белого на черном фоне…символично.

Сестры как раз наводили порядок в приданом, а Наталия заканчивала ткать ковер, когда в дверь постучали. Наталия даже и не обратила внимания на стук, так как ее мысли были далеко. Она вспоминала, как вчера на вечернице невысокий и смугловатый Мишка Добик опять выбрал ее для танцев и игр. Несмотря на то, что парню было 26 лет, а Наталии 19, он стеснялся и был неловок, чем вызывал улыбку у осмелевшей Наталии. Девушка даже позволила ему поцеловать ее в щечку, когда он провожал ее до дома.

- Наталия! Наталия! Поди сюда! – вывел ее из раздумий взволнованный отцовский голос.

Наталия вздрогнула и тут же бросилась в светлицу и тут же застыла на пороге комнаты, наткнувшись на веселый и влюблённый взгляд Мишки Добика.  Михаил давно заприметил симпатичную девушку. Месяц он планировал, как лучше признаться Наталии в чувствах. В итоге решил свататься. Сердце подсказывало ему, что девушка тоже к нему неравнодушна.  

- Пойдешь за Михаила? – сразу же спросили отец и мать Наталию, а родители Михаила осматривали ее с ног до головы, словно видели первый раз. А Михаил в волнении переминался с ноги на ногу.

- Пойду, он мне нравится! – смело ответила Наталия и выбежала из комнаты.

7 января 1920 года сыграли свадьбу. Молодая невестка пришлась в новом доме ко двору. Михаилу предложили работу на мельнице семьи Арлетт, построенной с использованием современных технологий. Немцу Арлетт сразу же понравился трудолюбивый Михаил, и он назначил его управляющим. Семьи Добик и Арлетт сдружились. Смекалистый Михаил даже стал неплохо разговаривать на немецком языке.

Дела Михаила пошли в гору. И молодые супруги решили, что надо строить свой. За чем дело стало – началась стройка.  Дом построили на берегу реки, рядом с лугом. Строили тогда просто: из ивовых прутьев сплели каркас, который обмазали толстым слоем глины, крышу сделали не из соломы, а из гонта, за которым Михаил ездил на западную Украину. Так семья Добик превратилась в зажиточную. Родители Наталии очень гордились зятем и дочерью. Тем более, что Наталия и Михаил ждали пополнения в семье.

- Будет мальчик!

- Нет, девочка! – спорила Наталия с мужем, потому что уж очень любила спорить с ним. На самом деле и Михаилу, и Наталии было все равно, кто родится. Главное, чтобы был здоровый и крепкий малыш.

- Здоровеньких, крепеньких, да побольше! – шутил Михаил. А Наталия, безумно любившая мужа, только улыбалась в ответ, поглаживая округлившийся живот. Не так-то просто было вынашивать ребенка, тем более Наталия без дела не могла сидеть. Пара крепких коней в сарае ждали, когда ласковая хозяйка придет и накормит их, в стойле задумчиво жевала сено корова, которую Наталии нужно было подоить, а потом напоить телёнка. А в отдельном сарае стояли откормленные быки, которых держали на продажу, ждущие бренчания ведер с холодной водой. И была у семьи Добик самая великая для крестьян ценность – земля. К моменту женитьбы Михаил уже владел хорошим участком, а к концу 1940 года у него было уже 12 гектаров пахотной земли. Кормила земля их просто, но щедро, хоть и требовала большого труда.

Наталия потихонечку откладывала приданое для будущих детей, копеечка к копеечке, как учил ее отец. Каждый день помогала мужу, который ругался на нее, просил поберечь себя и ребенка, но упрямая Наталия не могла и минуты просидеть без дела.

Роды начались внезапно, раньше срока, но Наталия стойко перенесла их, подарив Михаилу дочерей. К радости молодых родителей на свет появились две девочки, близняшки. Михаил летал на крыльях счастья, а Наталия стала придумывать имена для дочерей.

Но дать имена девочкам родители так и не успели. Однажды ночью Наталия проснулась от щемящей в груди боли и предчувствия чего-то плохого. Проснулась и услышала тишину. Михаил задержался на мельнице, а девочки не сопели в рядом с кроватью стоящей люльке. Девушка бросилась к люльке…

Наталия смутно помнила, как хоронили дочерей. Приехавший из города доктор что-то говорил про врожденные отклонения, успокаивал супругов. Мол, молодые, еще родите. Но опечаленный Михаил лишь гладил жену по спине и молча кивал.

Благодаря поддержке мужа, семьи и друзей Наталия потихоньку возвращалась к прежней жизни. 21 ноября 1922 года в семье Добик родилась дочь, которую супруги решили назвать Эмилией. Девочка росла здоровенькой и активной, радовала папу и маму. Через три года родился долгожданный наследник – сын Александр. Семья Добик росла, приданое пополнялось. 5 февраля 1927 года родилась дочь Екатерина, 16 декабря 1932 - Иулита, 8 марта 1930 - Нина, в 25 января 1935 году появились на свет близнецы Татьяна и Мария, а самым младшим оказался мальчик, Андрей, который родился в очень тяжелое время: 8 марта 1943 года.

Так как семья быстро росла, а покупать одежду в те времена было очень дорого, Наталия решила отдать старшую дочь, Эмилию в ученицы к единственной швее в деревне. Эта женщина показала девушке несколько основных приемов, а Эмилия оказалась достаточно смышленой, чтобы, уловив главные принципы, разобраться с остальными тонкостями. Так она стала обшивать всю семью, да еще и подрабатывать, выполняя заказы односельчанок. Это было огромным подспорьем и для семейного бюджета. Миля была действительно талантливой модисткой, и долгое время была единственным «стилистом», занимавшимся подготовкой невест в селе.

Как-то на рассвете прибежала сестра Михаила Анна и на ухо тихонько сообщила, что румыны уходят, и будет новая власть:

- Совсем чудна́я, советская! – возбужденно шептала Анна.

Людей охватило волнение. Семья Арлетт собралась уезжать. Михаил пришел домой мрачнее тучи.

- Арлетт уезжают… Предложили выбрать и забрать что-то из вещей или посуды…

 - Люди покидают свой дом не от хорошей жизни, а мы пойдем мародерствовать? Нет. Нам ничего не надо, всего нам хватает. – отказалась Наталия, закрыв рукой глаза, вокруг которых уже давно появились глубокие морщинки.

А ведь многие шли, тащили мебель, все, что могли унести. А поздно вечером, уложив детей спать, Наталия потихоньку со слезами на глазах сожгла брезентовый мешочек с заработанными деньгами, которые Михаил собрал для покупки земли для старшего сына Александра.

- Не успел докупить земли, может, и к лучшему… К новой власти привыкнуть не успели... – проговорил печально Михаил, напоив лошадей.

 Не прошло и года, как однажды на рассвете разбудил их гул самолетов. И снова откуда-то всезнающие вездесущие соседки до света прибежали с новостями, что в Дуруиторах опасно, будут стрелять, будет проходить фронт. Михаил, ушедший рано утром разузнать новости, пришел и велел собираться. На подводу загрузили мешки с мукой, дежи с салом и брынзой, съестные припасы, сколько могли захватить, и Михаил поехал в село Почембены. Наталия с дочерями, самым младшим к тому времени было по 6 лет, пошла пешком. Сборы, естественно, заняли определенное время, и к моменту, когда Наталия с девочками тронулась в путь, по дорогам уже тянулись военные отряды, пролетали самолеты. Один такой налет остановились переждать под крышей дома, откуда вышла женщина-еврейка, спросила Наталию, куда же бежит она с такими маленькими детьми, угостила детей пряниками. Наталия рассказала, куда идут, и что слышно, на что бедная женщина ответила:

- От судьбы не уйдешь. А у меня родственников нет. Здесь остаюсь…

 Добрались до Почембен. Наталия со старшими дочерями взялась обустраивать место, благо у родственников оказалось его достаточно, чтобы приютить. Михаил и Наталия не взяли из вещей ничего, кроме одежды для детей. Абсолютно все осталось в доме. Спасали самое ценное: детей. А Михаил, немного успокоившись, видя, что часть семьи уже в безопасности, решил снова поехать в Дуруиторы, чтобы позаботиться о хозяйстве, выпустить из загона запертых животных. Его не было очень долго. Слишком долго. Наталия  места себе не находила. Что могло пойти не так? Наконец, ближе к ночи, вернулся он с племянником. Ничего рассказывать не стал, выпил воды и лег, а мальчик Володя рассказал, какого страху пришлось ему натерпеться:

- Сначала все шло нормально. Приехали, дядя Миша начал засыпать в ясли корма для животных и открывать калитки загонов. Загрузили в подводу еще кое-какие продуктовые запасы. И вот, когда уже почти все дела по хозяйству закончили, собираясь уже тронуться в путь, во двор упала и разорвалась бомба. Я очнулся первый. Осмотрелся, увидел, что кони сорвались с привязи и убежали, а дядя Миша лежит на земле с почерневшим от копоти лицом. Кинулся к нему, прислушался, ощупал – дышит. Схватил ведро, побежал к реке, набрал воды, начал лить на него. Нескоро, но дядя очнулся. Немного посидели, выпили воды и тогда уже тронулись в обратный путь.

А воронку потом, уже после войны очень долго засыпали всем, чем могли.

Эта контузия, конечно, сказалась на здоровье Михаила, он недолго прожил после нее, но, обо всем по порядку. Житье в «эвакуации» шло по определенному распорядку. Женщины и девушки постарше занимались хозяйством, готовкой, заботились о малышах. Мужчины заботились о животных, которых сумели привести. Жили в подвале, который оказался достаточно просторным, чтобы в нем разместить женщин и детей. Мужчины спали в доме, под навесами, где могли найти место. Детям, само собой не сиделось в темном сыром подвале, им хотелось поиграть на улице, на солнышке. А так как в Почембенах действительно не было ни солдат, не слышно стрельбы, взрослые успокоились и начали выпускать малышей побегать, погулять на воздухе с наказом далеко не отходить.

Спустя время начали доходить новости, что фронт прошел дальше на восток, можно вернуться домой. Что ж, в гостях хорошо, а дома лучше, семья быстро собралась и отправилась в путь. Вернувшись, застали картину запустения, в доме все двери были распахнуты, а в окнах не уцелело ни одного стекла. Все вокруг было в странных белых пятнах – издалека никак не могли разобрать, что же это такое, потом оказалось, то это перья кур и гусей, пострадавших от злополучной бомбы. Навстречу из дома выскочили поприветствовать своих хозяев собаки. А больше, на удивление, ничего не пострадало. И ковер, оставленный на стене, так и висел, дожидаясь свою хозяйку.

Дом подремонтировали, жизнь потекла своим чередом. Война продвинулась далеко на восток, о ней ничего не напоминало кроме необходимости завешивать окна плотной тканью.

 Ближе к лету 1944 пошли разговоры, что немцы и румыны скоро уйдут. Все ждали перемен. И вот в августе 1944 снова загремели выстрелы. На этот раз почему-то решили не уезжать, не прятаться. Видимо, все-таки доверия к советским войскам было больше, верилось, что семью с детьми не тронут. В один из дней русские солдаты появились в Дуруиторах. Один из солдат постучался в дверь дома. Вошел, поздоровался, посмотрел на целый выводок детей, прижавшихся друг к другу на печке.

Солдат спросил Наталию, не найдется ли чего-нибудь поесть, она предложила миску вареников со сметаной. Мужчина жадно начал есть и попросил еще и хлеба.

- У нас вареники едят без хлеба, - ответила Наталия.

- Так я без хлеба, когда наемся, а тебе еще детей кормить, мать!

-  Ничего, ешь сколько хочешь, потом еще добавлю.

Солдат пробыл в доме недолго. Потом ушел. Что с этим человеком случилось дальше, Наталия не знала. Но в Дуруиторах действительно были серьезные бои. Недалеко от их дома нашли солдатские захоронения. А жито, посеянное на пригорке, оказалось все ржавым от крови и просто усыпано телами мертвых солдат. Хозяйка этого участка потом долго не могла выйти на свой огород, не говоря уже о том, чтобы что-то там сеять.

1944 стал для дружной любящей семьи переломным. Что называется, «пришла беда, откуда не ждали». К радости от окончания войны – все-таки прогнали немцев, снова наступает нормальная мирная жизнь, добавилась тревога: в армию призвали практически одновременно Михаила и старшего сына Александра, которому к тому моменту как раз исполнилось 19 лет. Наталия сильно тревожилась. Хоть уже и было понятно, что конец войны близко, все-таки это была война. Сына Александра взяли в Войско польское, с ним были еще юноши из села. Первое время, конечно, провели они в учебных частях. Саша был грамотным, писал письма, когда было возможно. Наталия перечитывала письма сына со слезами на глазах, прижимая к сердцу фронтовой треугольник.

Тут еще старшая дочь Эмилия попала в неприятную историю. Красавицу заприметил на танцах румынский офицер. Девушка танцевала с ним весь вечер. Соседи стали распускать разные нехорошие слухи про девушку. Пришлось матери искать девушке жениха. Эмилия заупрямилась. Так уже была влюблена в парня из соседней деревни. Но Наталия проявила настойчивость. К тому же, соседи постоянно шушукались о Эмилии и господине офицере. Наталия подыскала дочери подходящего жениха, она защищала семью как могла.

- Хорошо, я пойду за него, - холодно ответила матери Эмилия, -  но как

только отец вернется домой – я тоже вернусь!...

Михаилу на тот момент уже исполнилось 50 лет. Медкомиссия признала негодным к строевой службе, и направили его на работу в шахту имени С. Орджоникидзе в г. Кривой Рог. Откуда вернулся он полным инвалидом и в конце 1944 года умер. Эмилия вернулась домой и больше замуж не выходила. Долго оплакивала Наталия горячо любимого мужа. И ждала старшего сына Сашу с фронта. Целыми днями работала по привычке, а ночами не спала, водя пальцами по тому ковру, который она когда – то соткала в девичестве. Ох, и не зря в том ковре было столько черного!...

В апреле 1945 года ночью у Наталии заныло в груди, она проснулась в холодном поту, ей показалось, что ее кто-то зовет: «Мама, мамочка…».

- Сашенька, где ты, Сашенька? – прошептала Наталия, глотая слезы.

Ведь случались чудеса. Возвращались те, на кого пришли похоронки. А они были ранены, или попали в плен, или в штабе что-то напутали…

Саша погиб 20 апреля 1945 года и был похоронен на западной окраине городка Альрозенталь, провинции Бранденбург. Наталия узнала обо всем уже после 9 мая, после победы. Товарищ погибшего сына прислал ей письмо, в котором рассказал, что Александр вызвался помочь раненому односельчанину, этот человек был старше, был ранен тяжело и просил пить: «Вот Сянько, добрая душа и рискнул добраться до воды…».

Что может быть ужаснее разбитых надежд? Наверное, матери хоронить своих детей.

- Хоть ты режь палец, хоть руку – больно одинаково! – говорила Наталия Эмилии. Ей было одинаково жалко и умершего Сяньку, который был для нее опорой, и чужих сыновей. Больно было ей видеть, как по улицам села ходят его ровесники, ушедшие одновременно с ним, и смотреть на лица других матерей, сияющих от радости. Она плакала о сыне всю свою жизнь. Всю свою любовь, которую она не успела подарить сыну, она отдавала остальным детям и внукам. А по вечерам помогала ткать внучкам ковры для приданого, но на это раз добавляя в него больше ярких цветов…