Фанатики Вельзевула, или зрители в центре хаоса

Рецензия на спектакль «Повелитель мух» (Академический Малый драматический театр — Театр Европы). По одноименному роману Уильяма Голдинга, режиссер-постановщик – Лев Абрамович Додин.

Автор —Екатерина Чунихина, ученица 11Г класса Государственного бюджетного общеобразовательного учреждения Центра Образования 173, города Санкт-Петербург

Работа написана под руководством учителя русского языка и литературы ГБОУ ЦО 173 Зариной Светланы Георгиевны

«Небо. Самолет. В нем – дети и зрители Театра Европы. Звуки винтовых двигателей становятся громче, они начинают заполнять каждое место в небольшом зале, а сердца пришедших дрожат, чувствуют страх – надвигающиеся беду»

Режиссер и директор театра Лев Абрамович Додин выбрал идеальный роман для постановки на сцене. Место действия – остров, на котором оказались Ральф, Джек, Хрюша и другие. Все они герои эпического произведения Уильяма Голдинга «Повелитель мух». Ограниченное пространство играет на руку постановщику спектакля, ведь зрители ощущают давление, когда понимают, что они оказались в эпицентре катастрофы. И катастрофа здесь – это не крушение самолета на необитаемом острове, а дети, оказавшиеся наедине друг с другом. Если прийти на постановку без знания сюжета романа Голдинга, можно подумать, что ничего страшнее авиакатастрофы уже не произойдет. Но спустя всего 10 минут зритель понимает, что Додин играет на тонких струнах чувств свидетелей безумства обычных детей. Но обычных ли?

Лев Абрамович, возобновив спектакль в 2009 году, по-новому взглянул на «Повелителя мух». Важным изменением стала смена актерского состава. Не совсем дети, не совсем взрослые – именно такими и предстают герои обновленной театральной постановки. Практика исполнения более взрослыми артистами ролей подростков не является редкостью. Обычно это смотрится неуместно, но в данном спектакле «взрослые дети» проецируют на себе современных людей и их проблемы. Не этим ли режиссер и его помощники хотели сказать, что оказавшись в иных обстоятельствах, отличных от привычных, даже ребенок способен нагнать ужас и страх на окружающих и на самого себя? Стоит выйти за рамки, и мы приобретаем иные лица и иногда даже морды. В момент, когда малыш Персиваль (Ярослав Дяченко) говорит о чудовище, выходящем из моря, все герои смотрят в сторону зрительного зала и замирают на пару мгновений. Но эти мгновения длятся для публики так долго и мучительно. Они чувствуют и понимают, что дети так взволновано и пугающе смотрят сразу на несколько сотен чудищ – на зрителей. И Саймон (Станислав Никольский) это подтверждает короткой фразой: «Может, этот зверь и есть. Может, это мы…»

Ощущение «надвигающейся беды» все больше давит на пришедших в театр людей. Пение всех героев в ключевые моменты пьесы или моменты отчаяния, дым и свет со стороны арьерсцены как отражение бушующих эмоций малышей… в такой напряженный момент каждый ищет соломинку, за которую можно схватиться. На сцене их две - демократичный Ральф в исполнении Евгения Санникова и разрушительный Джек, роль которого исполнил Никита Сидоров. С одним ты чувствуешь себя в безопасности, а с другим – спасенным. Но благодаря исполнителям главных ролей зритель осознает – ни с кем из них по отдельности он не будет собой, чувствовать себя в полном здравии или просто живым. Читая роман Голдинга сложно осознать масштаб созданного детьми хаоса, из-за которого они ссорятся, делятся на два лагеря и не могут оставаться друзьями. Останки самолета на темной сцене играют роль зеркала разбитых душ детей. Но, даже собрав все части фюзеляжа в одном месте, собрать железную птичку уже нельзя, как и вернуть лучшие качества детей. Только увидев героев и маленький островок, мы можем осознать, что дальше будет еще страшнее, а кульминация содрогнет весь Малый драматический театр.

Когда эмоции героев спектакля зашкаливают, вместо детей разных возрастов появляются фанатики демона Вельзевула. Музыка и движения, похожие на ритуальные танцы, возвещают о смене личностей малышей. С этого момента они будут не Джеком, Роджером и Саймоном, а вождем, охотником и жертвой. Невинные и цивилизованные мальчики убивают товарища и даже не одного. Лев Абрамович, в конце концов, каждого героя постановки делает жертвой. Физически или морально, но каждый из них перестает быть собой. Замкнутое пространство сцены давит на них, выхода нет, а все, что остается выжившим героям «Повелителя мух» - это смириться. Смириться со своей новой личиной и с присутствием среди них невидимого демона. Но кто же он такой?

Голдинг называл «Повелителем мух» голову свиньи, насажанную на кол, которая вся была облеплена мухами. Эта голова – результат успешной охоты и жертва другому зверю. Но режиссер-постановщик показал не только «тотем» этого демона на сцене, но и изобразил свое личное представление Вельзевула. Лев Додин вместе со стенографистом Давидом Боровским отобразили его в самой сцене. Лучи света, прорывающиеся снизу, повсюду лежат части фюзеляжа самолета, а сам подмосток темнеет на протяжении всего спектакля. В конце сцена оказывается, поглощена тьмой – демоном, который и принес хаос на остров и в души детей.

Хаос – вот, что привнесли в театральную адаптацию «Повелителя мух» режиссер, его помощники и актеры. Они хотят донести до зрителя, что он есть и в нас, и в наших близких. Мы можем потерять лицо в любой момент и превратиться в зверя, уничтожающего собственную жизнь. Мы все – те «взрослые дети» со сцены МДТ. И Лев Абрамович прямым текстом сообщает залу «вы безумны, вы в опасности». Но дает ли театральный руководитель нам шанс на спасение? Думаю, каждый сам выбирает, насколько сильно оно ему нужно. Но Додин дает нам важное наставление – помощь нам необходима и как можно скорее. Режиссер настолько сильно погрузился в текст Уильяма Голдинга и собственную постановку, что теперь может давать советы театралам, пережив состояние героев на себе. А если постановщик смог вкусить плод собственного многолетнего труда и творчества – зритель это оценит и с головой окунется в жуткий мир. Зачем? Чтобы понять, как спасти себя. Не зря, выходя из зала, каждый думает про себя – для сохранения своего сознания им нужно «выглядеть попристойнее».

«Разрушенный самолет. Остров. На нем – дети и зрители Театра Европы. Пение хора и звуки смерти заставляют пришедших задуматься, не являются ли они отражением главных героев, а сцена – родным домом. Покидая театр, каждый в глубине души осознает, что беда настигла их тогда, когда они только появились на свет. Ведь мы и есть причины своих бед»