Использование православно-христианских мотивов и особенности религиозных образов в русской рок-поэзии

Всероссийский конкурс реферативных работ учащихся

Муниципальное бюджетное образовательное учреждение

Барандатская средняя общеобразовательная школа  

Полный адрес: 652216, Кемеровская область, Тисульский район, село Большой Барандат,

ул. Школьная, д. 1а

Работа удостоена Медали Эвариста Голуа

Реферативная работа:

«Использование православно-христианских мотивов и особенности религиозных образов в русской рок-поэзии»

Автор: Митюшин Виктор  Игоревич,

10 класс

Руководитель: Клюева Наталья Витальевна,

учитель русского языка и литературы.

                                                         2013-2014  учебный год

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

В отличие от западной музыкальной рок-культуры, русский рок представляет собой уникальное и самобытное явление. Несмотря на всё стилевое и жанровое многообразие, в русской рок-музыке, тем не менее, всегда делался акцент на семантической (текстовой) стороне творчества.

Русская рок-поэзия стала выделяться как самостоятельное направление с середины 70-х годов ХХ века. Сначала ее вообще не выделяли из рок-композиции, которая включает в себя слово, музыку и театр. Однако следует отметить, что слово в рок-композиции играет доминирующую роль, так как именно в словах содержится смысл того, что хочет донести до слушателя рок-поэт. Конечно, музыка – немаловажный  элемент рок-композиции, но очень часто рок-поэты могут обходиться и без нее (например, чтение Ю. Шевчуком стихотворений без музыкального сопровождения).

Рок-поэты чутко уловили одну из важнейших проблем своего времени – утрату людьми свободы, подмену её различными идеологическими продуктами. Для того чтобы найти  пути к свободе, надо было исследовать иногда самые темные закоулки  сознания и быта, жертвуя даже  собственной  судьбой. Этот поиск совпал и с духовными потребностями современной литературной эпохи, постепенно возвращающейся к «вечным темам».

Конечно, это нашло свое отражение в текстах песен. Рок-поэты часто обращаются к христианским образам, размышляют над духовными проблемами своего времени. Мы видим это в текстах Александра Башлачева, Константина Кинчева, Бориса Гребенщикова и других поэтов.

Дать универсальное определение русского рока вряд ли возможно, поскольку «современный русский рок – сложное, многоуровневое и эклектическое образование»^[1]. Однако можно оценить это явление с разных позиций: с точки зрения социальной, культурной, исторической, эстетической и нравственной.

С позиции социокультурной «русский рок – это компромисс между массовой и элитарной культурой, способствующий духовному становлению и совершенствованию личности, при этом активно использующий каналы распространения и приемы массовой культуры не столько в развлекательных, сколько в познавательных целях»^[2].

В рамках такой науки как история русской культуры может быть сформулировано следующее определение русского рока как исторического типа национальной культуры: «русский рок – это форма молодежной культуры, возникшая в России в конце 60-х гг. XX в. под влиянием англо-американского рока и национальной бардовской традиции» ^[3].

Художественной первоосновой русского рока является синтез музыки, поэзии и сценического искусства.  

Для рока  характерен особый тип сознания, который можно назвать  неомифологическим или неорелигиозным. Действительно мифологизация в роке происходит на различных уровнях: на уровне персоналий^[4], на уровне поэтического текста, на уровне концертного поведения как рок-исполнителей, так и публики. Русский рок в большой степени представляет собой  религию  молодежи рубежа XX–XXI вв. И это вполне закономерно, так как рок – одно из последствий разрушения христианской культуры и  христианского сознания.

В фильме «Смертельный полет», посвященном памяти Александра Башлачева, Борис Гребенщиков говорит о специфике лирики Башлачева: «Можно сказать, что есть своего рода проклятье русской души, и, наверное, чтобы с этим справиться, нужно эту штуку как-то назвать, нужно ее описать. И то, что делал Сашка, то, что делал Высоцкий <…> это все попытки описания этого беса, чтобы его вывести, наконец, на белый свет».^[5] 

Здесь Борис Гребенщиков подчеркивает связь Александра Башлачева и Владимира Высоцкого, и связь эта, по его мнению, заключается в постановке духовных проблем русского народа. Высказывание Гребенщикова, на мой взгляд, можно отнести и к рок-поэзии вообще.

Помимо социально-политических предпосылок возникновения рок-поэзии можно выделить и предпосылки духовного характера, к которым прежде всего относится неблагополучное внутреннее состояние русского общества.

В советский период в рок-поэзии доминирует проблема свободы, но при этом некоторые авторы ставят и вопросы  духовного состояния общества (Александр Башлачев, Константин Кинчев). В период 90-х годов главными становятся проблемы  рок-движения,  войны. В начале XXI века к ним добавляется проблема культуры и бескультурья, но главной является духовно-нравственная деградация личности и общества.

Таким образом, мы можем утверждать, что рок-поэзия – особое  направление в русской литературе, имеющее свои особенности, свою проблематику. Специфичность рок-поэзии как направления заключается в особых  формах бытования, а также и в идейно-философской базе, т.е. рок-поэзия являет собой определенный тип мышления, свойственный той эпохе, в которой оно зародилось и развивается.

Русский рок как пласт русской литературы. С точки зрения современной семиотики и философии текста любое произведение искусства является  художественным текстом, если оно построено по законам искусства как знаковой системы. В этом смысле русский рок может быть рассмотрен как особый синтетический тип текста, в котором связанными оказываются не столько элементы поэзии, музыки, сценического искусства, сколько сами поэзия, музыка, сценическое искусство как макроуровни синтетического текста. Только отношения между этими элементами обуславливают смысловую цельность рок-текста^[6]. Это, пожалуй, одно из немногих положений, декларированных еще в первом сборнике «Русская рок-поэзия: текст и контекст», которое поддерживает большинство исследователей русского рока.  

С этой точки зрения, русский рок – это синтетический тип текста, состоящий из трех макроуровней (уровня поэзии, музыки и сценического искусства) и соответствующих им микроуровней^[7].  

При этом  большинство авторов настаивает на том, что в русском роке поэтический текст преобладает над музыкой. Если учитывать, что язык, которым пользуется художественная литература, понятен всем представителям данной языковой общности, а понимание языка музыкальных звуков  требует от слушателя  специальной подготовки, то в этом случае поэзия русского рока условно действительно может быть признана его смысловой основой. Хотя в этом случае возникают  многочисленные  «но». Во-первых, в русском роке мелодия и поэтический текст часто появляются одновременно (как в фольклоре), что исключает  первенство того или иного элемента. Во-вторых, сами рок-авторы настаивают на том, что они пишут не стихи, а песни (произведения, предназначенные для пения, а значит, принадлежащие к музыкально-поэтическому творчеству, т.е., одновременно и к музыке, и к литературе). В-третьих, одной из специфических черт русского рока можно назвать сознательную установку на исполнение произведения со сцены, как правило, самим сочинителем.

Итак, русский рок – вид синтетического искусства, соединяющий в себе поэзию, музыку и сценическое искусство, специфика которого заключается в формировании целостного словесно-звукового художественного образа, раскрывающегося в процессе его непосредственного исполнения^[8].

Основываясь на сформулированных утверждениях, можно выделить следующие признаки русского рока:

• синтезирует в себе черты массовой и элитарной культуры; поэзию, музыку, сценическое искусство;
• в основе художественной концепции мира лежит внутренний конфликт личности, воплощенный в форму публичной исповеди, несущей миру новое откровение и требующей от слушателя  максимальной идентификации с исповедующимся;
• несет в себе неомифологическое и неорелигиозное сознание;
• получает свое материальное воплощение в словесно-звуковой и визуально-исполнительской форме;
• вступает в сложные взаимоотношения с предшествующими и сосуществующими с ним историческими типами культуры и художественными направлениями;
• является не только феноменом художественной культуры, но и образом жизни нескольких поколений.

Актуальность работы связана с тем, что рок-культура является неотъемлемой частью современной русской культуры. Всё это позволяет говорить о важности изучения русской рок-культуры  для уточнения представления об особой картине мира, отражаемой в произведениях представителей русской рок-поэзии.

Объектом исследования в данной работе является творчество А. Шаганова, Д. Варшавского, К. Кинчева, Ю. Шевчука, А. Башлачёва, И. Кормильцева  и др. как представителей русской рок-поэзии, использование православно-христианских мотивов в творчестве которых своеобразно и оригинально.

Цель данной работы – выявление  основных особенностей использования православно-христианских мотивов в современной рок-поэзии.

Задачи работы:

• проследить историю изучения русской рок-поэзии, её отличительных особенностей как части русской литературы;
• проанализировать произведения  А. Шаганова, Д. Варшавского, Ю. Шевчука, К. Кинчева и др. рок-поэтов с идейно-образной, содержательной позиций и с точки зрения использования изобразительно-выразительных средств языка;
• выявить специфику использования православно-христианских мотивов в творчестве А. Шаганова и Д. Варшавского, Ю. Шевчука; влияние православия на творчество К. Кинчева; особенности использования  религиозных образов в русской рок-поэзии А. Башлачёва, И. Кормильцева и В. Бутусова..

Методы, использованные при написании данной работы: метод тематического и лингвистического анализа,  сравнительно-типологический, мировоззренческий, биографический. Основным для тематического анализа избирается универсальный литературоведческий инструмент – тема художественного произведения. В работе используется понятие темы, предложенное П. В. Томашевским: «Тема (о чем говорится) является единством значений отдельных элементов произведений»^[9]. Также  разграничиваются понятия мотива и темы. Под темой понимается более глобальная по отношению к мотиву категорию, связывающая различные элементы произведения. В свою очередь, мотивы понимаются как элементы, некие неделимые формулы в составе произведения, посредством которых выражается тема произведения.

Конкретным  воплощением темы в произведениях того или иного автора на различных уровнях бытования песенного текста  можно рассматривать хронотоп; личность лирического героя и художественный конфликт; ключевые идеи, образы и мотивы; литературные приемы, непосредственно связанные с раскрытием темы и.т.д.

Структура работы. Данная работа включает в себя введение, в котором определены цель, задачи, методы и объект исследования, отражена  актуальность и значимость; первую главу, представляющую историю изучения рок-поэзии; вторую главу, в которой отмечено  использование православно-христианских мотивов  в рок-поэзии и специфика произведений Александра Шаганова, Дмитрия Варшавского, Юрия Шевчука,  влияние православной традиции на творчество Константина Кинчева,  особенности религиозных образов в поэзии Александра Башлачёва, Ильи Кормильцева и Вячеслава Бутусова; заключение, отражающее основные выводы проведенных исследований. Практическая значимость данной работы состоит в том, что полученные результаты могут быть использованы для дальнейшего изучения рок-поэзии, а также полезны при разработке факультативных занятий.

Условия возникновения русской рок-культуры сформировали её как явление не только художественное: «Он <т.е. русский рок> выполнял ещё множество функций, искусству вообще не свойственных, – тех, которые в нормальном обществе относятся к сферам политики или религии»^[10].

Глава I.  История изучения  русской рок-поэзии.

Тексты русского рока активно издаются в печатном виде. Еще в 1991 г. была издана книга «Альтернатива: Опыт антологии рок-поэзии», включающая в себя тексты песен А. Макаревича, Б. Гребенщикова, Ю. Шевчука, В. Цоя, К. Кинчева, А. Башлачева и т.д. В середине 2000-х гг. Санкт-Петербургское издательство «Азбука-классика» выпустило 10-томную антологию «Поэты русского рока». На сегодняшний день изданы сборники и/или поальбомные подборки рок-поэзии А. Макаревича, М. Науменко, Б. Гребенщикова, А. Башлачева, Ю. Шевчука, В. Цоя и других рок-авторов.

В таких авторитетных изданиях, как «Вопросы философии», «Новое литературное обозрение», «Арион», «Октябрь», «Нева» и т.д. опубликованы статьи, в которых рок анализируется с точки зрения психологии, социологии, философии, культурологи и филологии. С 1998 г. на кафедре теории литературы Тверского государственного университета регулярно издается специализированный сборник научных работ «Русская рок-поэзия: текст и контекст». Многие вопросы бытования рок-культуры и рок-поэзии рассматриваются в диссертационных исследованиях отечественных филологов, социологов, философов, искусствоведов, культурологов. В вузах на филологических факультетах читаются спецкурсы по рок-поэзии.

Но, несмотря на разностороннее внимание ученых, всё же большинство исследовательских работ посвящено частным вопросам бытования рок-поэзии или обладают иллюстративной  направленностью.

На данный момент научных работ, в которых бы обстоятельно и целостно исследовалось содержание русской рок-поэзии, нет. Опубликованы лишь отдельные статьи, посвященные особенностям изображения художественного мира поэтов русского рока, поэтому  основой для данного исследования  стали непосредственно поэтические тексты  и  некоторые историко-публицистические работы, в которых описываются  идейно-мировоззренческие  принципы русской рок-поэзии.

Попытки осмысления феномена русского рока и, в частности, русской рок-поэзии, появились еще в советское время. Ведущие рок-публицисты не останавливались на традиционных жанрах музыкальной журналистики (интервью, репортажи, рецензии), а работали над созданием аналитических документальных произведений о русском роке.

В первую очередь нужно отметить журналистский роман А. Троицкого «Рок в Союзе: 60-е, 70-е, 80-е…».  Публицистическое исследование о «жизни и смерти русского рока» проводит бывший редактор самиздатовского журнала «Урлайт» И. Смирнов. Он же формулирует следующее определение рока: «РОК – новый самостоятельный жанр искусства, появившийся в середине XX века в результате творческого и научно-технического прогресса. <…> Для него характерно заимствование выразительных средств традиционных жанров: музыкального, поэтического (текст) и театрального (шоу), которые образуют единое и неделимое на составные элементы целое – РОК-КОМПОЗИЦИЮ. <…> По своему происхождению рок – явление фольклорное, хотя и не сводимое к одному только фольклору»^[11].

Своеобразное журналистское расследование, посвященное феномену русского рока, проводит писатель и публицист А. Житинский  в книге документальных очерков и интервью с рок-поэтами и рок-музыкантами «Путешествие рок-дилетанта».  Бывший редактор подпольного журнала «КонтрКультУра» А. Кушнир составил уникальную в своем роде энциклопедию «100 магнитоальбомов советского рока. Избранные страницы истории отечественного рока. 1977-1991: 15 лет подпольной звукозаписи».

Сравнительную историю возникновения и существования рок-культуры на Западе и в СССР приводит А. Козлов в книге «Рок  глазами джазмена».

Можно привести и другие примеры. Но систематизированное научное осмысление феномена русского рока и рок-поэзии берет начало в 1998 г., когда  на кафедре теории литературы Тверского государственного университета был  издан  сборник «Русская рок-поэзия: текст и контекст». В предисловии к первому выпуску сборника редколлегия отмечает: «Уже ни у кого не вызывает сомнений, что «слово рока» <…> стало в 1980-е заметным явлением не только молодежной субкультуры, <…> но и русской культуры в целом. Очевидно, что следующим закономерным этапом восприятия рока должно стать его научное осмысление. <…> для нас принципиально важно, что собственно текст рок-композиции по аналогии с текстом фольклорным может являться объектом самостоятельного изучения»^[12].

Именно в нескольких уже выпусках названного сборника публикуются различные, самые значительные исследования о рок-поэзии. О. Сурова и И. Кормильцев в статье «Рок-поэзия в русской культуре: возникновение, бытование, эволюция» обозначили основные этапы развития данного явления до середины 1990-х гг.

О рок-поэзии как способе отражения мировоззрения рассуждает Н. К. Нежданова в статье «Русская рок-поэзия в процессе самоопределения поколения 1970-1980-х годов». Т.Е. Логачева в публикации «Рок-поэзия А. Башлачева и Ю. Шевчука – новая глава петербургского текста русской литературы», Доманский Ю. В. в статье «Провинциальный текст» ленинградской рок-поэзии»,  «Русская рок-поэзия: проблемы и пути изучения» и Е. А. Козицкая в своих статьях («Чужое» слово в поэтике русского рока», «Академическое литературоведение и проблемы исследования русской рок-поэзии») доказывают, что рок-поэзия является полноправной частью отечественного литературного процесса, а также выявляют ее связи с предшествующей литературной традицией.

Попытку подобрать для рок-поэзии научное понятие как для социокультурного феномена, исторического типа культуры, типа текста, художественного направления и вида искусства делает О. Э. Никитина в статье «Русский рок: к проблеме научной дефиниции». Автор данной статьи выделяет основные признаки русского рока (представленные во Введении).  

Альбомной природе рока посвящен ряд работ Ю. В. Доманского. «Рассмотрение альбома как жанрового целого через призму универсальных циклообразующих связей (заглавие, композиция, пространственно-временные отношения и изотопия) может претендовать на комплексность в подходе к феномену рок-поэзии. <…> Кроме того, мышление циклами позволяет говорить об особом мироощущении рок-поэтов и о вписанности рок-поэзии в русскую культурную парадигму XX в.»^[13], – считает исследователь.

В нескольких публикациях тверского сборника рассматриваются особенности филологического изучения рок-текстов.  

Е. В. Свириденко в статье «Текст и музыка в русском роке» приводит на основе творчества групп «DDT» и «Ария» варианты соотношения поэтической и музыкальной составляющей в рок-произведении. По его мнению, «одни авторы используют текст, как нечто первичное («бардовская школа»), а другие – лишь как дополнение к музыке («западный» рок и поп-музыка)»^[14].

В контексте авторской песенности рассматривает русскую рок-традицию С. В. Свиридов, отмечая ее литературность и ориентацию на традиции русской литературы модернизма, а также приводит примеры анализа рок-текста на основе принципов рок-эстетики. О связи рок-текстов  с модернистской эстетикой говорится и в статье М. Н. Капрусовой «К вопросу о вариантах функционирования модернистской традиции в русской рок-поэзии».

Некоторое обобщение представлено в работах  Ю. В. Доманского. «Русский рок активно эксплуатировал приемы и массовой культуры, и культуры элитарной, – пишет исследователь. – Приемы «попсы», блатной песни, постмодернизма, авангарда и других направлений и жанров современной культуры в роке синтезировались, обретая новую функцию, что указывает на самобытность русского рока. Вместе с тем то, что рок заимствовал столь многое из столь разных типов культуры, позволяет заявить: рок-культура, одновременно относясь и к культуре массовой, и к культуре элитарной, выступала в функции культурного направления, потенциально способного удовлетворить эстетические запросы самых разных слушательских групп»^[15]. Также автор обращает внимание и на такую характерную черту русской рок-поэзии, как наличие подтекста, скрытого или «перевернутого» с помощью использования приема деконструкции смысла: «Можно, пожалуй, говорить <…> об особой манере отсутствия прямой экспликации смысла, что несвойственно для других направлений российской песни того времени: эстрадной, бардовской, блатной»^[16].

В сборниках «Русская рок-поэзия: текст и контекст» есть публикации, посвященные анализу ключевых мотивов и типа лирического героя отечественного рока. Непосредственно к содержательному направлению можно отнести статьи Г. Лурье, в которых рассматривается эволюция идейного комплекса рок-поэзии В. Бутусова и И. Кормильцева. Работы по изучению содержания песенных текстов различных авторов принадлежат Е. Э. Никитиной, О. Э. Никитиной, О. Н. Негановой, Г. Ш. Нугмановой, Н. К. Неждановой, Ю. Э. Пилюте, А. С. Новицкой, В. А. Курской.

Общность рок-поэзии с идеями классической русской литературы доказывает в своем диссертационном исследовании «Русская рок-поэзия: прагматический, концептуальный и формо-содержательный аспекты» Е. Е. Чебыкина.  

Итак,  сборники «Русская рок-поэзия: текст и контекст» объединили и в какой-то мере систематизировали научную информацию о роке.  

Можно сказать, что в отечественном литературоведении за последние годы  сложилось направление, предметно изучающее феномен русского рока и рок-поэзии, в которое входят исследователи из различных регионов страны, но пока систематические исследования русского рока остаются ограниченными пределами одного научного сборника.

Филологические наблюдения за русским роком позволяют сделать вывод о том, что рок-поэзия – полноправная составная часть русской литературы,  о наличии  в рок-текстах  «вечных тем»: «В поэзии таких авторов, как О. Арефьева, А. Башлачев, В. Бутусов, Б. Гребенщиков, И. Кормильцев, А. Макаревич, Д. Ревякин, А. Романов, В. Цой, Ю. Шевчук, обнаруживается выход за исторические и злободневно-социальные рамки. Их сочинения могут быть соизмеримы с литературными произведениями, осмысляющими вечные, экзистенциальные вопросы индивидуального и общечеловеческого бытия»^[17], – считает Е. Е. Чебыкина. К числу «вечных» вопросов и тем мы относим вопросы жизни и смерти, свободы и несвободы, размышления о Боге, вере и душе. Эти темы характерны для христианского рока.^[18]

Глава II.  Влияние православной традиции на  рок-поэзию. Использование православно-христианских мотивов и особенности религиозных образов в  творчестве рок-авторов.  

Со времен перестройки христианская рок-сцена в России и СССР стала развиваться довольно быстро. Появились группы, чья лирика основана на православном христианстве. К таким относится, например, группа «Чёрный Кофе»,  позднее творчество рок-групп  «Алиса», «Агата Кристи» и  «Калинов Мост».  

Само понятие «христианских текстов» вовсе не подразумевает обязательные цитаты из  Библии  или  пересказ  Евангелия.  Это может быть христианская точка зрения на какие-то вещи, какая-то определённая жизненная позиция, схожая с жизненной позицией христиан, какое-то определённое отношение к проблеме, например несогласие с Обществом потребления, с социальной несправедливостью, с тоталитарным контролем над личностью и т. д.  

Александр  Башлачёв

Александра Башлачева многие критики вполне обоснованно называют основателем русской рок-поэзии и одним из первых создавших наш, национальный вариант рок-музыки. «Русский былинный стих («Егоркина былина», «Ванюша»), русские частушки («Ванюша»)^[19] … он соединил с поэтической и музыкальной формами рока», – пишет в статье «Горлом идет любовь…» А. Кузнецов^[20].

«Я подхожу к музыке безусловно с точки зрения литературной, с точки зрения идеи, цели прежде всего»,^[21] – говорил о своем творчестве сам Александр Башлачев. Действительно, творчество А. Башлачева нельзя назвать просто «рок-музыкой», а его самого – рокером. Прежде всего, он  был поэтом – истинно русским, глубоко чувствующим, необычайно трепетным. В своих произведениях он рисовал типизированный образ русского человека – человека православного.

Вот, например, лирическим героем песни  «Ванюша» является заглавный герой. Однако в песне присутствует еще один лирический герой, главный – Душа. Именно Душа руководит всеми поступками лирического героя (Ванюши) на протяжении всего сюжета. При этом автор подчеркивает, что у героя «русская душа».  

В текст песни автором включаются частушки. Частушки одночастные, имеющие форму монолога. Они у Александра Башлачева отражают истоки главной современной ему проблемы – проблемы потери веры:

Далее в тексте появляется колокольчик на дуге, который, по народному поверью, оберегает от грозы и отгоняет злых духов:

В народном православном сознании символом защиты нередко выступал колокольный звон, так как он «очищает» все пространство вокруг, ограждает от нечистой силы. В песнях Александра Башлачева колокольчик очень часто рассматривается как «маленький колокол», символ Благовеста. В разных песнях колокольчик может символизировать разные вещи: Благовест, тревожный набат, бубенцы шутовского колпака, звон мелких монет, которые бросают нищему, звон натянутых струн, звон неравнодушной души и т.д.

В самом конце песни вводится очень важный и интересный образ Печали. Печаль – еще один лирический герой песни. Это авторское отношение к главным героям – Ванюше и его Душе.  

В образе лирического героя рок-поэзии А. Башлачева сливаются поэт и фольклорный персонаж, наделенный народной мудростью,  православным отношением к миру, вольнолюбием и силой, но загубленный лихим временем, принимающий мученический путь: «А как ходил Ванюша бережком/ вдоль синей речки!/ А как водил Ванюша солнышко/ на золотой уздечке!/ Да захлебнулся. Пошла отрава./ Подняли тело. Снесли в канаву./ <…> / И отряхнется, не понимая,/ не понимая, зачем зарыли./ <…> / Из лесу выйдет/ и там увидит,/ Как в чистом поле/ Душа гуляет» («Ванюша», 1985-1986); «Ох, потянуло, понесло, свело, смело меня/ На камни жесткие, да прямо в жернова!/ Тесно, братцы. Ломит-давит грудь./ <…> / Где зерно мое? Где мельница?/ Сгорело к черту все. И мыши греются в золе./ Пуст карман, да за подкладкою/ найду я три своих последних зернышка./ Брошу в землю, брошу в борозду –/ К полудню срежу три высоких колоса./ Разотру зерно ладонями/ да разведу огонь/ да испеку хлеба./ Преломлю хлеба румяные/ да накормлю я всех/ тех, кто придет сюда/ <…> / тех, кто поможет мне/ <…> / рассеять черный дым» («Мельница», 1985). Смерть для рок-героя оказывается выходом на свободу за пределы «страшного» мира. Но его мученичество – это и путь познания, на котором он может обрести и отдать другим символический хлеб – волю, настоящую жизнь.

Христианская символика явно присутствует в творчестве поэта. Он в своих текстах использует аллегории, так или иначе связанные с евангельской лексикой: «А деньги, что ж, это те же гвозди, и так же тянутся к нашим рукам…», «Вы швыряли медну полушку, да мимо нашей шапки терновой…», «А память рвётся в бой и крутится как счётчик, смежаясь над тобой и превращаясь в нимб…».  

Особенность произведений  А. Башлачёва в том, что трагическая линия  его рок-поэзии оживляется элементами народной смеховой культуры. В присутствие смерти поэт надевает шутовской колпак: «Звени мой бубенчик! Работай, подлец, не молчи!/ Я красным вином написал заявление смерти./ Причина прогула – мол, запил. Куда же во хмелю?». Духовная свобода позволяет ему быть сильнее смерти, шутить над ней и самому выбирать время своего ухода: «Долго старуха тряслась у костра,/ Но встал я и сухо сказал ей: – Пора» («Похороны шута», 1984).  В поэзии А. Башлачёва проявляется русское  простонародное восприятие Бога, души, жизни и смерти.

Группа «Наутилус Помпилиус».

Илья  Кормильцев, Вячеслав Бутусов

В творчестве рок-поэтов одним из главных является  лейтмотив нехватки воздуха, обозначающий духовную несвободу.  

В этой ситуации многие рок-поэты обращаются к Библии. Обращение  к  великой книге  в  поисках духовного  оплота  и  смысла  жизни имеет  целью  показать  существенность духовных  исканий  для  рок-поэтов, укрепить попытки заполнения духовной  пустоты.  Христианство,  Библия,  вера  являются  сферами,  в  которых  рок-поэты  ищут  свою жизненную  основу. «Мы все поем о себе, / О чем же нам петь еще? / Но словно бы что-то не так, / Словно бы блеклы цвета, / Словно бы  нам  опять  не  хватает  тебя, / Серебро  Господа  моего»  (Б.  Гребенщиков «Серебро Господа моего»).

 Для авторов песен «Наутилуса Помпилиуса» важной творческой задачей является показать подлинно живую и самобытную личность лирического героя.  И в то же время характеры героев  произведений «Наутилуса» при всей их  внутренней обнажённости  трудноуловимы и необъяснимы.  Основными  для рок-поэзии И. Кормильцева (а именно он  автор большинства текстов группы «Наутилус»)  являются приемы столкновения противоположностей, иронии,  сна, болезни, соединение несоединимых понятий и образов.  

В  песне «Падший ангел» (1989) осознание себя в человеческом мире приходит к рок-герою через сон. Он является на землю, «как падший ангел»: «Мне снится, что твари с глазами как лампы,/ Вцепились мне в крылья у самого неба,/ И я рухнул нелепо, как падший ангел./ <…> / Прямо вниз./ Туда, откуда мы вышли/ В надежде на новую жизнь». Этот образ рок-героя неоднозначен. Сравнение с падшим ангелом отсылает нас к библейской истории о появлении антихриста и бесов. Однако то обстоятельство, что рок-герой сам становится жертвой жуткой нечисти и лишь сравнивает себя с падшим ангелом (а не называет им себя) намекает на то, что имя здесь служит только  прикрытием.

 А вот текст песни «Человек без имени» (1989):  «Непокоренный пленник,/ Не замечающий стражи,/ Ты – Человек без имени,/ Нагой человек без поклажи./ Возьми меня, возьми/ На край земли/ От крысиных бегов/ От мышиной возни». Героя можно назвать и спасителем, и странником, и жертвой, и грешником, однако на материально-языковом уровне описать его до конца не получится.  

Сходным образом в песне-притче «Воздух» (1994) И. Кормильцева  сливаются образы Христа и вора и убийцы: «Когда они окружили дом,/ И в каждой руке был ствол,/ Он вышел в окно с красной розой в руке/ И по воздуху плавно пошел./ И хотя его руки было в крови,/ Они светились, как два крыла,/ <…> / Воздух выдержит только тех,/ Только тех, кто верит в себя». С одной стороны, рок-герой, подобно ницшеанскому герою, оказывается за гранью добра и зла, на первый план выдвигается его воля. С другой стороны, для него вряд ли возможна остановка на какой-то одной философской концепции. Скорее, для него – пассажира «Титаника», на котором «судья со священником спорят всю ночь,/ Выясняя, чья это вина,/ И судья говорит, что все дело в законе,/ А священник – что дело в любви./ Но при свете молний становится ясно:/ У каждого руки в крови» («Титаник», 1994), – важно выяснение истинных причин человеческих страданий и поиск незакостеневших духовных ориентиров.

Почти все тексты  группы «Наутилус» ироничны. В качестве примера стоит обратиться к балладе В. Бутусова и И. Кормильцева «Прогулки по воде».  Это вовсе не прямое цитирование библейской темы. Это скорее притча общечеловеческого характера.  

Очень  интересны  наблюдения  А.В. Снигирёва над  этим текстом: «Анализ текста показывает, что доминирующим принципом отношения И. Кормильцева  к  претексту становится диалог в ироническом, пародийном ключе. Всё – и  отбор лексики, и снижение образов, и использование анахронизмов и алогизмов – играет  на такое понимание характера заимствования. Но И. Кормильцев снимает именно такое прочтение стихотворения одной деталью: в ответ на предложение Христа повисеть на кресте  напуганный  Андрей  отказывается <.> и получает резкую отповедь Спасителя. Тем самым автор показывает всю слабость человека, его нерешительность и глупость, неспособность совершить что-то по-настоящему значительное.  В  соединении с возможной проекцией данной ситуации на современность это доказывает, что человек не изменился, несмотря на двухтысячелетнюю жизнь в рамках христианства»^[26].  

С такой оценкой можно согласиться лишь частично: возможно,  речь в бОльшей степени  идёт о предназначении, а не о глупости и никчёмности. Читатель и слушатель могут сделать и такие  выводы: 1) кому дано спасать людей  и ходить по воде  – тот будет спасать и ходить по воде, кому дано «доставать из воды пескарей»  – тот  и будет рыбачить;  2) ничего не остаётся на «потом», всему своё время;  3) прежде чем гулять по воде, надо пройти через крест. Позиция  автора баллады  близка  позиции Ф.М. Достоевского: очищение через страдание. (Апостол Андрей Первозванный – единственный из учеников Христа, который погиб так же, как Учитель).  

Тексты «Наутилуса» часто имеют оттенок  не просто иронии, но цинизма.  Рок-герой И. Кормильцева  как будто  надевает  маски то разбойника, то вампира,  то Казановы.  Для него не представляют интереса «Старые церкви, непролазная грязь» («Монгольская степь», 1991), а также оскверненный в лихие времена храм, где «слева – поп с пистолетом,/ Справа – в рясе бандит,/ <…> / У младенца под носом/ Тараканьи усы» («Три царя», 1997), он насквозь видит их суть.  Однако исследователь рок-поэзии «Наутилуса» иеромонах  Г. Лурье достаточно аргументированно объясняет  эту духовную ситуацию:  «в самих церквах стали служить другому богу, для чего стали подбираться другие служители. <…> Всюду произошло церковное разделение между официозным «мировым православием», которое ориентировано на эклектичную (то есть языческую) религиозность большинства современных людей, и сравнительно немногочисленными церквами, сохраненными мучениками и исповедниками <…> ради святоотеческого Православия»^[27].  

Группа «Чёрный кофе».

Дмитрий Варшавский, Александр Шаганов, Александр Бутузов.

Огромное значение для становления личности, формирования мировоззрения гражданина и патриота играет тот факт, насколько четко и правильно сформировалось в сознании молодого человека представление об основах культуры своего народа, насколько хорошо он знает процессы и события, определившие ход исторического становления и развития России. Рок-культура, обращаясь к исконным культурным ценностям русского человека, православия,  говоря на доступном молодому поколению языке, может сыграть в этом процессе важнейшую роль. Наиболее ярким примером служат эпические рок-баллады 80-х гг. прошлого века, традиционно строящиеся вокруг героических образов и непреходящих духовно-нравственных ориентиров:

Остановлюсь на творчестве А. Шаганова,  А. Бутузова  и  Д. Варшавского, лидера группы «Чёрный кофе», которая  знаменита роскошной балладой «Деревянные Церкви Руси» («Владимирская Русь»), где, может быть, впервые  открыто соединились отечественный рок и традиционное Русское Православие.

Это удивительное произведение, совершенное, на мой взгляд, в смысле литературном и могучее, статное, пронзительное в смысле музыки и исполнения^[28]. Основным образом баллады являются русские  деревянные церкви  посреди необъятной временнОй и пространственной дали («необъятная даль», «на былинно-бескрайнем просторе…»). Именно эти «деревянные церкви» – есть символ веры на Руси, мера души и совести, знак жизни («Деревянные церкви стоят – / Это жизнь без конца и без края»). Обратим внимание на ключевые слова: «древние» (3), «старым», «старая», «старорусский» и  почти противостоящее им слово «вечным» (покоем).  Считаю, что в данном контексте это антитеза: «старое», «древнее», но живое («есть сердце и вены» /4/), а значит, – «вечное».  Вечное, несмотря на то, что мы пытаемся зачеркнуть своё прошлое, отказаться от него: «Заколочено накрест окно».  «Деревянные церкви…», как и многие другие произведения  Варшавского – Шаганова,  имеет светлый финал, в котором слышится  надежда на  спасение – трижды рефреном звучит: «В этих срубах есть сердце и вены»...

Яркой публицистичностью и верой в справедливость Божьего мира наполнена композиция «Плач о радости» (Александр Бутузов). Стихотворение метафорично («Герои уходят в память, /В сердце ложатся стуком…»,  «Герои уходят в небо»), хотя  идея произведения, на первый взгляд, достаточно ясна и проста и даже продекларирована: «Герои уходят в небо!»,  «Да будет земля им пухом!»,  «Вечная память и почести павшему!».  Торжественная лексика:  «дабы», «сынам»,  «да будет»,  «пали»,  «на бранном поле»,  «воздано»,  элементы публицистичности, устойчивые словесные формулы: «земля им пухом», «не пали духом», «пали за землю дедов»,  «полной мерой»,  «вечная память» придают этому произведению  характер гимна. В центре гимна – обозначение  того, за что «пали» герои, – ВЕРА. И  вместе с верой – ПРАВДА и ЗЕМЛЯ.  Только в такой борьбе Бог помогает, только в этом случае  Он  дарует победу:

Здесь и в содержании самого стихотворения, и в его названии  заложено светлое начало: оксюморон «Плач о радости».

В смутные 80-е  Дмитрий Варшавский ещё и не помышлял о серьёзной трактовке религиозных тем в своих песнях, он мечтал о продвижении группы за границей. Американский период «Чёрного кофе» окончился пластинкой  «Пьяная Луна» (1996г.), в которой  привычные плачи Варшавского соседствовали с коммерческими рок-н-роллами продюсера Матвея Аничкина и перелицовкой песен «Битлз». Хотя и на этом диске очень сильно прозвучала композиция «Где-то в слезах» – о неуёмном желании мятежной души вернуться к подлинному бытию.

В конце минувшего столетия Варшавский возвратился в Россию, где  осенью 2004-го был презентован новый альбом «Они БесЫ», на котором «Чёрный Кофе» позиционировал себя в качестве православной группы.

Варшавского теперь  мало интересует внешняя, парадная сторона Православия. Не случайно вместо мощной и красивой  баллады «Деревянные церкви  Руси» на пластинке «приютились» скромные «Церквушки», в которых нет знаменитых чудотворных икон и легендарных подвижников, за чьей помощью  тянутся паломники со всех концов страны. Однако именно в таких смиренных церквах, по мнению Варшавского, и происходит Великое Делание во спасение России.

Стихотворение имеет кольцевую композицию, оно построено на основе оппозиции: забвение, равнодушие, в результате чего «правит миром бес» –  и стоическое терпение и вера, сосредоточенная в русских  «церквушках». Остановлюсь на некоторых элементах лингвистического анализа текста, в котором множество повторов и параллелей: 5 раз повторяется глагол «стоят» (в начале строк – это важно), 5 раз слова – «забыли», «забытые» («забытые» созвучно и связано по мысли со словом «забитые»).   Если мы отметим видовременные  характеристики глаголов, то увидим, что произведение чётко разделено на 3 части: с 1-й до середины 5-й строфы;  с середины 5-й и 6-я строфа; 7-я заключительная строфа, представляющая несколько изменённое начало текста).  В первой части – глаголы настоящего времени, прошедшего – «забыли» – и  краткое причастие совершенного вида. С середины 5-й строфы действенную основу составляют глаголы будущего времени в основном совершенного вида. Эти шесть строк насыщены глаголами, а 2 восклицательных знака усиливают утвердительную интонацию: «будет жив солдат», «лёд тронется»! При этом текст лишён излишней торжественности и пафосности. Основное противостояние 1-й и 2-й частей заключается в антитезе: «Не блещут златом купола, /И скошен набок крест. /И не звонят колокола…» –  «И засверкают купола, /Украсит небо крест, /И зазвонят колокола…». В финальном четверостишии  на месте слова «церквах» («Забыли люди о церквах…»)  у Варшавского звучит слово «любви»   («Забыли люди о любви…»). Тем самым автор так же, как в Библии, уравнивает понятия Бог и Любовь. Основными мотивами этого произведения можно назвать смирение и веру.

Мотив  смирения на диске является одним из магистральных. Лидер «Чёрного кофе», как правило, избегает навязчивого менторства и злоупотребления словом «я».

Болью и  горечью, но в то же время Великой Радостью пропитана песня «Яблочный спас» (А. Шаганов).

Эта песня о добре и любви, именно русской Любви, которая граничит с бесконечным страданием, и в том ее беда. Да, именно беда сестра Любви русской! В этом произведении есть все: прекрасная музыка, замечательный текст, уже не говоря о том, что вокал  Дмитрия  Варшавского раскрывается во всей его красоте, а гитара звучит как целый оркестр! Пожалуй, это одна из самых красивых композиций в данном альбоме. 

Избегая прямых параллелей с евангельскими текстами, Варшавский, тем не менее, уверенно оперирует церковнославянизмами. Пожалуй,  именно участники «Чёрного Кофе» впервые употребили в рок-текстах такие слова, как «Цареве» и «Глас» (в значении элемента литургии). Принципиальным для идеолога «Чёрного Кофе»  является и архаичное ударение на последнем слоге в слове «бесЫ». Употребление этой словоформы позволяет Варшавскому реконструировать исконную этимологию слова «небеса» (место, где нет бесов) и сочинить потрясающую по силе воздействия фразу: «Звёзды смотрят в глаза и поют: не_беса».

А развивая идею о дьяволе как извечном антагонисте  Бога, лидер «Чёрного Кофе» в заглавной песне диска описывает жуткий бесовский аналог креста. Известно, что в православной метафизике горизонтальная перекладина символизирует опыт человеческий, а вертикальная – гармонию с опытом Божественным. В композиции же «Они БесЫ» по горизонтали корчится в муках бренное тело, из-за лености своей не желающее встать на путь спасения, а снизу вверх, обжигая ядом и ломая кости, его пронизывает столб оскаленных демонов. Весьма убедительный зримый образ ада.   

Однако главной  особенностью творчества «Чёрного  кофе» является светлое начало. Достаточно перечислить названия композиций: «Светлый металл», «Жизни рассвет», «Поёт любовь»,   «Вольному воля»,  «Жди и надейся», «Плач о Радости», «Ищу я в жизни суть», «Полёт птицы»,  «Света луч», «Пылает за окном звезда», «Краски», «Путешествие в жизнь»,    «Звёздный водоём», «Знамя мира», «Переступи порог», «Замок любви»  «Причал» и т.д.  А вот ряд произведений, где даже в названиях прослеживаются религиозные мотивы: «Деревянные церкви Руси...»  («Владимирская Русь»),  «Обитель»,  «Церквушки»,  «Крещенский снег»,  «Приди и все возьми…», «Мёртвые души»,  «Я не ранен – я убит», «Девятый день», «Прощай»,  «Про Рок». Православные законы красоты и нравственности, любви и долга, прощения и смирения в основе творчества  группы  «Чёрный кофе».

Группа «ДДТ». Юрий Шевчук.

Религиозные мотивы занимают значительное место в произведениях  Юрия Шевчука. Он исповедует православие, однако достаточно критически относится к совмещению политики и Церкви, и осуждает религиозный фанатизм, потому что, как писал Н. Бердяев, многие фанатики, и религиозные,  и политические, верят больше в сатану, чем в Бога. Они не верят в человека, думают, что человек инакомыслящий пойдет не той дорогой, не тех выберет,  не будет жить так, как положено.  А Шевчук в своих песнях  как человек,  верующий в силы добра, утверждает,  что они гораздо больше, чем силы зла…

Вопреки бездушному, прагматичному времени, в песнях  Шевчука начала 2000-х присутствуют духовные ценности, мудрость и  простота. Трепетнее, задушевнее звучит тема России:

Явственнее проступают религиозно-философские мотивы: «Косит прошлое ревностный Бог, /Подрезая людей, чтоб они продолжали расти»; «Так темно, я в аду иль за пазухой брата Христа»; «Подсознанье покаялось вере, / И вернула нам небо она»; «Все пропало, только Вера в темном небе как жар-птица / Изумрудным косит глазом на тебя да на меня». Пронзительная нота звучит в песне «Господь нас уважает», которую Шевчук часто исполняет сольно, аккомпанируя себе на гитаре.  Лирический герой,  приверженец «набатных» обличений, спорит с другом, чья душа «тихонько пела»:  

И когда  смертельно раненый   друг умирает, герой чувствует: «Я что-то понял – он не лгал...».  Характерное для Шевчука  интимное отношение к близкому, понимающему и «уважающему»  Творцу проступает и в песне «Наполним небо добротой», где доброта неотделима от исповедания веры и верности Христу. Откликаясь на евангельский призыв следовать за Спасителем, автор убежден:

Лирический герой  произведений  Ю. Шевчука, испытывая душевную боль, все же стремится к внутреннему очищению и спокойствию, к переменам. Для него новая жизнь становится главной и единственной целью:    

 Остановлюсь на  тексте песни группы «ДДТ»  «На небе вороны».

В тексте неразрывно связаны и в то же время противопоставлены  жизнь и смерть.  Христианская трактовка данной антиномии  подтверждается мотивами монахов («На небе вороны, под небом монахи»), храма («Меня отпевали в громадине храма»), иконы («Смахнула две капли на каплю иконы»), свечи и кадила («Свеча догорела, упало кадило»).  

Капли на ликах напоминают многочисленные легенды о плачущих иконах. Какая именно икона имеется в виду? Икона одна, а ликов несколько. Скорее всего, это образ Богородицы с младенцем Христом. 

Песня композиционно и содержанием  действительно напоминает икону. В житийной иконе в клеймах представлены события  земной жизни святого, а в среднике дан образ того же святого вне времени, в вечности. Эпизоды песни описательны, картинны, их как бы можно разрезать и разместить на доске в виде клейм. А если попробуем сравнить  названия иконописных сюжетов, связанных с жизнью Христа («Положение во гроб», «Оплакивание», «Вознесение»), и эпизоды песни, то  отметим явное сходство.  

Кроме того, героиня песни имеет, вероятно, ещё и другое символическое значение. Уже в первых строках чувствуется что-то родное. И дело не только в расшитой рубахе. Небо и земля – это сугубо русское выражение бескрайней широты («между небом и землей»). Птицы в небе, особенно вороны, неспокойные, всполошенные – непременные вестницы беды. (Вспомним, как в «Слове о полку Игореве» мы слышим граянье воронов, говор галок, стрекот сорок^[29]). На героине надета  белая рубаха, а расшитая – значит праздничная. Монахи в этом случае служат  контрастным цветовым оттенком…

Читаем в статье Г.Федотова  «Лицо России»: «Теперь мы стоим над ней (над  Россией), полные мучительной боли. Умерла ли она? Все ли жива еще? Или может воскреснуть?»^[30].  Нужно заметить, что в народе  часто венчальную рубаху после свадьбы откладывали на похороны. Белый цвет был символом не только света и чистоты, но и смерти.  

Кто же этот любимый? Возможно, русский  народ, который, как известно, «безмолвствует».

Стон земли от тяжести – распространенное явление в былинах и песнях.  Г.Федотов в своей известной работе о духовных стихах приводит такие примеры: грехи людей оскорбляют землю, ложатся на нее тяжким бременем. И она плачет-стонет перед Богом:

И просит Бога:

В песне героиня избегает могилы:

Шевчук использует эпитет «белая» в качестве символа, ведь он соединяет  и белую рубаху, и фату невесты, и саван покойницы.  

Интересно, что, по словам Г.Федотова, в духовной поэзии образ Христа как бы раздвоен: один Христос похоронен в могиле, другой вознесся на небо и вернется судить^[32].

В произведении «На небе вороны»  особенно заметна связь поэзии Ю. Шевчука с традициями русской литературы  от неизвестных авторов былин и «Слова о полку Игореве» до великих  поэтов ХХ века: М. Волошина, А. Блока, М. Цветаевой.

Итак, в песнях лидера группы «ДДТ» присутствуют  религиозно-философские мотивы в соединении с традиционной народной символикой, но в отличие, например,  от  ироничных песен А. Башлачёва,  произведения Шевчука  часто звучат  трагично; в них чувствуется интимное, личностное восприятие образа Христа и в то же время готовность противостоять злу.

Группа «Алиса».  Константин Кинчев

Один из православных священников сказал:  «В этой фразе вся суть Русского Православия сконцентрирована...».

Константин Кинчев – одна  из наиболее заметных фигур в русской рок-поэзии, как на начальном этапе ее формирования, так и в настоящее время. Творчество данного автора стоит особняком среди всей рок-поэзии. Это обусловлено прежде всего идейно-тематическим своеобразием – за  почти три десятилетия это переход от яростного протеста к прозрению, осознанию и приятию.  

К. Кинчев создает образ рок-героя-борца  и  демиурга, стремящегося пробудить свое поколение от духовного сна, посредством мистического ритуала «смены имен» исцелить свое время. Герой – медиум между мирами Света и Тьмы, Космоса и Хаоса, – осознает свою роль проводника, способного видеть суть, слышать зов эпохи и вести за собой людей. Показательно в этом смысле стихотворение «Инок, воин да шут»:

Собственно, в этом произведении выражен взгляд автора на роль поэта и назначение поэзии в современном мире, наполненном войной. В тексте соединены на первый взгляд несоединимые понятия: «Благослови на войну», «Солдату дана благодать». Но оказывается, что нет никакого противоречия в этих понятиях («благословение» – «война»; «солдат» – «благодать»), ведь война идёт ради сохранения и спасения дома, Бога, ВЕРЫ, которая и соединяет противоположности – «песню, молитву да меч». Потому тот, кто ведёт за собой на правую битву, и должен быть иноком, воином и шутом (поэтом). Стихотворение  перекликается по настроению и мотивам с «Плачем о радости» Александра Бутузова и Дмитрия Варшавского. Оно  так  же публицистично  и торжественно, так же утверждает справедливость войны за Родину и Веру.  

В поэзии Константина Кинчева, лидера группы «Алиса», начиная с девяностых годов двадцатого века (в 1992 году после посещения святых мест Иерусалима К. Кинчев принял крещение, что отразилось на его жизни и творчестве.), религиозная картина мира становится особенно значимой, при этом полностью пропадают элементы язычества.

Говоря о человеческой жизни и о пороках человека, Константин Кинчев сочетает плакатность, лозунговость, призывность в   выражении своей позиции с простотой, естественностью и искренностью.

Значима  для  рок-поэзии  К.  Кинчева  и  тема  внутренней  борьбы  героя, совершенствования  его  духа.  «Как  смиренье  –  глаза  Заратустры,/  Как пощечина  –  Христос!»  («Красное  на  черном»,  1986).  Смирение  уравновешивает гордость, а к кротости добавляется воля. «Решительный путь к свету – это дорога  через  силу,  агрессию.  Путь  может  быть  жестким,  волевым,  требует мужества, и агрессия, твердая воля – во благо. Нельзя быть тихим, простым созерцателем. Когда рушится мир, нужно быть деятельным»^[33], – утверждает К. Кинчев. Но, в целом, рок-герою важно стать не «мудрым выскочкой» и рьяным революционером, а остаться целостной и сознательной личностью, созидателем.  И только вера и покаяние могут укрепить душу.

Итак, можно выделить основные мотивы поэзии Константина Кинчева:

а) покаяние (предчувствие грядущего возмездия): «Думы мои – сумерки, /Думы – пролет окна, / Душу мою мутную / Вылакали  почти до дна. // Так что ж пейте-гуляйте, вороны: / Нынче – ваш день. / Нынче тело да на все четыре стороны / Отпускает тень...» («Сумерки»);

б) асоциальная оппозиционность: «<...> Где хула, как молитва... / Где большая дорога – / Темная ночь да лихие дела, / Где блестят за иконой ножи – там иду я...» («Стерх»);

в) гипертрофированная фатальность пути: «Нас вели поводыри-облака / За ступенью ступень, как над пропастью мост, / Порою нас швыряло на дно, / Порой поднимало до самых звезд...» («Красное на черном»)^[34].

Следует отметить и некоторые языковые особенности рок-поэзии Кинчева. Слово русского рока так же, как и в революционной поэзии 20-х годов ХХ века – это лозунг, призыв. Структура рок-текста упрощается и доводится до плакатного схематизма. Возрастет роль афористической фразы, как приёма, организующего текста. Это особенно характерно для творчества Константина Кинчева. Сравним: у В. Маяковского: «Тебе, освистанная, / Осмеянная батареями, / Тебе, / Изъявленная злословием штыков, / Восторженно возношу / Над руганью реемой / Оды торжественное / «О»! / О, звериная! / О, детская! / О, копеечная! / О, великая!» –  у К. Кинчева: «Мы поём! / Мы поём! / Заткните уши, / Если ваша музыка слякоть! / Солнечный пульс! / Солнечный пульс диктует! / Время менять имена! / Время менять имена! / Настало время менять!».  Афористическая фраза становится структурообразующим элементом рок-текста. Многократно повторяющееся слово или сочетание слов превращается почти в заклинание.  Вслед за Маяковским важная роль отводится и звуковой организации стиха: «Купола в России кроют корытами… / А мы все продираемся к радуге  / Мертвыми лесами да хлябью болот  / По краям  да по самым по окраинам» (К. Кинчев). Ощущение «продирания» создаётся многократным «р» и «кра».    

Основные темы и мотивы произведений К. Кинчева, средства выразительности, которые он использует, – всё это способствует созданию образа борца, пробуждающего своё поколение от духовного сна.

  Заключение

Если изначально появившееся на Западе рок-движение представляло бунт против существующей социальной системы, культивирующей мещанские интересы, то в России к этому ещё прибавился бунт против коммунистической идеологии с её системой ценностей. В появлении ветви философского русского рока с его экзистенциально-эсхатологической направленностью сыграла роль исторически сложившаяся в России православная ментальность.

В творчестве отдельных представителей современной рок-поэзии можно выделить следующие мотивы:

– Экзистенциально-эсхатологические^[35]: А. Башлачёв, Ю. Шевчук, Б. Гребенщиков, Е. Летов.

В текстах вышеперечисленных авторов нередко присутствуют темы, имеющие очень древние истоки. Как правило, это языческие, мифологические или библейские мотивы. У некоторых авторов они выполняют знаковую функцию, перерастая в лейтмотивы творчества в целом. «Здравствуй, смерть, спасибо за то, что ты есть…» (Б. Гребенщиков), «Армагеддон-попс» (Е. Летов).

– Покаянные: «Отпусти мне грехи, я не помню молитв…» (А. Башлачев), «Боже, сколько лет я иду, но не сделал ни шагу!» (Ю. Шевчук).

– Мотивы внутренней борьбы с силами зла: «Он ходячая битва, он каждый день выжжен до тла..» (Б. Гребенщиков), «Жизнь проста, когда ждёшь выстрелов с той стороны» (Б. Гребенщиков).

– Экзистенциально-нигилистические^[36]: «Наша правда проста, но нам не хватит креста и соломенной веры в „спаси-сохрани“» (А. Башлачёв). «Понавозили крестов, повтыкали где не попадя, да поменяли на вино один, который был дан…» (Б. Гребенщиков), «Я церковь без креста…» (Ю. Шевчук), «Фальшивый крест на мосту сгорел, он был из бумаги, он был вчера» (Я. Дягилева). У А. Башлачёва присутствует ярко выраженная ирония по поводу нигилистически настроенной интеллигенции: «Век держи, а то помру в остроте момента: в церкву едут по утру все интиллигенты. Были к дьякону, к попу ли – интересовалися, сине небо вниз тянули, тьфу, да надорвалися!».

Несмотря на всю свою самостоятельность, рок-поэзия, безусловно, опирается на различные традиции. Это традиции древнерусской литературы, классической литературы (как русской, так и зарубежной),  фольклор. Ю.В. Доманский пишет: «…русская рок-поэзия… опираясь на традицию англоязычного рока, тем не менее, существует в русле национальной культуры, ориентируясь на весь ее массив от фольклора до начала XX века…»^[37].

А.К. Троицкий, рассматривая отечественную рок-поэзию и характеризуя ее как явление культуры второй половины XX века, причем культуры поэтической, подчеркивает фундаментальную особенность жанра – «приоритет стихотворного текста над музыкальным началом»^[38]. Рок-поэзия, являясь разновидностью массовой культуры, в то же время находится в оппозиции по отношению к ней. Г.В. Шостак, исследуя природу этой оппозиции, выделил те качества рок-поэзии, которые обуславливают ее противопоставленность массовой культуре: «приоритет слова над музыкой, глубокая содержательность и искренность, обращение к личности, социальная направленность, честность, проблемность, комбинаторное приращение смысла, опора на традиции русской литературы»^[39].

Приоритет слова над музыкой – качество, которое выделил А.К. Троицкий еще в середине 80-х годов, говоря об идейно-проблематическом уровне поэзии: «…в рок-н-ролл у нас все-таки люди шли не столько от музыки, сколько от желания высказаться, от желания энергетически самореализоваться, и вовсе не обязательно эта самореализация шла через композиторский талант»  ^[40]. Из этого качества закономерно вытекает следующее.

Глубокая содержательность и искренность. Вот что говорит А.К. Троицкий о содержательной наполненности рок-текста: «Как легко петь ничего не значащие песенки, и как непросто находить такие слова, чтобы люди тебе верили; о множестве проблем говорят <… > рок-поэты, и интересно то, что тематика их удивительно совпадает с предметами самых острых споров и дискуссий, где бы они не велись. Это проблема равнодушия и инертности, несамостоятельности и бездумного следования моде, проблема приспособленчества и лицемерия, бескомпромиссности и личного выбора, и целый ряд других не менее горячих и волнующих всех нас вопросов»^[41].

Обращение к личности: рок-поэзия, с самого начала уделяя огромное внимание индивидуальности, утверждая ценность личности, неразрывно связана с этими понятиями. А. А. Дидуров утверждает, что «… рок – всего лишь форма, которую личность наполняет своим содержанием», и даже идет дальше, объединяя понятия «рок» и «личность» в синонимическое поле: «обсуждали мы с Ю.Ю. Шевчуком все эти темы, <…> спорили: что – рок-поэзия, что – нет, <…> и пришли к консенсусу: есть личность – есть рок, нет личности – нет рока»^[42].    

Честность, проблемность. «Странное дело – «беспроблемность», приукрашательство  давно изжиты в нашей «большой» поэзии, литературе, кино и театре  – в области же популярной песни мы наблюдаем этот печальный атавизм, и лишь немногие рок-поэты противопоставляют в этом плане свое творчество поп-музыке», – говорит А.К. Троицкий^[43].

Последним (но не менее важным) пунктом необходимо выделить такое качество рок-поэзии, как опора на традиции русской литературы.   В творчестве рок-поэтов это качество представлено по-разному: у кого-то доминанту составляет социальная направленность,  а для кого-то в основе творчества лежит духовно-нравственный идеал, характерный для классической литературы, в соответствии с чем и определились стилевые тенденции рок-поэзии.

Сакральная функция рока выражена в интервью Б. Гребенщикова А. Житинскому: «Говоря о рок-н-ролле, нельзя не говорить о религии по одной очень простой и очень атеистической причине. Религия – это жизнь духа, и рок-н-ролл – жизнь духа. Религии мы с детства были лишены. Рок-н-ролл являлся для нас единственной формой жизни духа... Мы многие годы оторваны от корней, лишены связи с корнями, с могучей и вечно живой народной традицией, как у нас любят говорить... Рок-н-ролл будит в человеке дух. Для того, чтобы обрести сплоченность, обрести понимание и чувство друг друга, обрести ритуалы, которые все это помогают постигать, обрести чувство природы... Основа остается одной и той же – поиск единения с Богом, с миром, со Вселенной...»

Список литературы и источников

1. Агеносов  В.,  Анкудинов  К.  Современные  русские  поэты:  Справочник-антология. – М., 1998
2. Альтернатива: Опыт антологии рок-поэзии. – М., 1991. –  238 с.
3. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. М., 1995.
4. Башлачев А. «Ванюша». // http://www.falshivim-vmeste.ru/songs/674524800.html
5. Башлачев А. «Егоркина былина». //http://www.falshivim-vmeste.ru/songs/675820800.html
6. Башлачев А. «Мельница». //http://www.falshivim-vmeste.ru/songs/676684800.html
7.   Бердяев, Н. Смысл творчества: Опыт оправдания человека [Текст] / Николай Бердяев. – М.: АСТ, 2007. – 668 с.
8. Введение в литературоведение // Под ред. Г.Н. Поспелова. М. 1976. С. 215.
9.    Гавриков, В. Рок-искусство в контексте исторической поэтики [Текст] / В. Гавриков // Русская рок-поэзия: текст и контекст: сб. науч. тр. – Екатеринбург; Тверь: Ур. гос. пед. ун-т, 2007. – Вып. 9. – 276, [31] с.
10. Давыдов, Д. М. О статусе и границах русской рок-культуры и месте рок-поэзии в ней [Текст] / Д. М. Давыдов // Русская рок-поэзия: текст и контекст: сб. науч. тр. – Тверь: Твер. гос. ун-т, 2002. – Вып. 6. – 173, [130-139] с.
11.  Дидуров А. Солдаты русского рока. – М., 1994.
12. Дидуров А. Четверть века в роке. М., 2005.
13. Документальный фильм «Рок-версия событий» ГТРК Культура. 2007.// http://www.liveinternet.ru/users/rock_video_music_box/post65572597
14. Доманский Ю. В. Микроциклы в русском роке / Ю. В. Доманский // Русская рок-поэзия: текст и контекст: сб. науч. тр. – Тверь: Твер. гос. ун-т, 2001. – Вып. 5. – 308, [237-252] с.
15. Доманский, Ю. В. Русская рок-поэзия: вопросы текстологии и издательская практика [Текст] / Ю. В. Доманский // Русская рок-поэзия: текст и контекст: сб. науч. тр. – Тверь: Твер. гос. ун-т, 2002. – Вып. 6. – 173, [97-103] с.
16. Доманский, Ю. В. «Тексты смерти» русского рока: Пособие к спецсеминару [Текст] / Ю. В. Доманский. – Тверь: Твер. гос. ун-т, 2000. – 109 с.
17. Доманский, Ю. В. Циклизация в русском роке [Текст] / Ю. В. Доманский // Русская рок-поэзия: текст и контекст: сб. науч. тр. – Тверь: Твер. гос. ун-т, 2000. – Вып. 3. – 230, [122] с.
18. Есин, А. Б. Принципы и приемы анализа литературного произведения: учеб. пособие [Текст] / А. Б. Есин. - М.: Флинта: Наука, 2000. – 248 с.
19. Иеромонах Григорий (Лурье, В. М.) «Правда всегда одна», но она не здесь, или Что видно из «Наутилуса» [Текст] / Иеромонах Григорий (В. М. Лурье) // Русская рок-поэзия: текст и контекст: сб. науч. тр. – Тверь: Твер. гос. ун-т, 2000. – Вып. 4. – 269, [114-126] с.
20. Кожевникова Т.С. Базовая тематика русской рок-поэзии в творчестве авторов мейнстрима[Текст] / Т. С. Кожевникова // Автореферат диссертации на соискание уч. ст. к.ф.н. – Екатеринбург: Челябинский го. университет, 2013. http://www.allbest.ru/   
21. Козицкая, Е. А. Субъязыки и субкультуры русского рока [Текст] / Е. А. Козицкая // Русская рок-поэзия: текст и контекст: сб. науч. тр. – Тверь: Твер. гос. ун-т, 2001. – Вып. 5. – 308, [189] с.
22. Константин Кинчев. Жизнь и творчество: стихи, документы, публикации. / Автор-Составитель Нина Барановская. – СПб: Новый Геликон, РИЦ Ток, 1993.
23. Кормильцев, И. Рок-поэзия в русской культуре: возникновение, бытование, эволюция [Текст] / И. Кормильцев, О. Сурова // Русская рок-поэзия: текст и контекст: сб. науч. тр. – Тверь: Твер. гос. ун-т, 1998. – Вып. 1. – 132, [5-33] с.
24. Корнеева, Е. В. Система мотивов в альбоме группы «Nautilus Pompilius» «Крылья» [Текст] / Е. В. Корнеева // Русская рок-поэзия: текст и контекст: сб. науч. тр. – Тверь: Твер. гос. ун-т, 2001. – Вып. 5. – 308, [70-79] с.
25. Кошелев, В. А. «Время колокольчиков»: литературная история символа [Текст] / В. А. Кошелев // Русская рок-поэзия: текст и контекст: сб. науч. тр. – Тверь: Твер. гос. ун-т, 2000. – Вып. 3. – 230, [142-161] с.
26. Кузнецов А. «Горлом идет любовь…». //  http://kaaleksandr.livejournal.com/31694.html
27. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. М.,1979. с.81.
28. Малый энциклопедический словарь. СПб., 1907.
29. Неганова О. Н. «Я пришел помешать тебе спать!» Семантика сна в творчестве Константина Кинчева // Русская рок-поэзия: текст и контекст: сб. науч. тр. – Тверь: Твер. гос. ун-т, 2000. – Вып. 4. – С. 40.
30. Нежданова Н.К. Антиномичность как доминанта художественного мышления рок-поэтов. / Русская рок-поэзия: текст и контекст 4. − Тверь, 2000. / http://poetics.nm.ru/#rock
31. Никитина, О. Э. Русский рок: к проблеме научной дефиниции [Текст] / О. Э. Никитина // Парадигмы: сб. ст. молодых филологов. – Тверь: Твер. гос. ун-т, 2003. – 217, [46-55] с.
32. Николаев А.И. Особенности поэтической системы А. Башлачева // Творчество писателя и литературный процесс. Иваново. 1993. С. 124.
33. Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1953.
34. Русская литература XX века: В 2 т. / Ред. Л.П. Кременцов. М., 2002. Т. 2.
35. Свириденко, Е. В. Текст и музыка в русском роке [Текст] / Е. В. Свириденко // Русская рок-поэзия: текст и контекст: сб. науч. тр. – Тверь: Твер. гос. ун-т, 2000. – Вып. 4. – 269, [9-14] с.
36. Свиридов, С. В. Магия языка. Поэзия А. Башлачева. 1986 год [Текст] / С. В. Свиридов // Русская рок-поэзия: текст и контекст: сб. науч. тр. – Тверь: Твер. гос. ун-т, 2000. – Вып. 4. – 269, [57-69] с.
37. Смирнов И. Время колокольчиков. Жизнь и смерть русского рока. М. 1994.
38. Томашевский, Б. В. Теория литературы. Поэтика: учеб. пособие [Текст] / Б. В. Томашевский; [вступ. ст. Н. Д. Тамарченко, с. 3-13; коммент. С. Н. Бройтман, Н. Д. Тамарченко]. – М.: Аспект-Пресс, 1996. – 334 с.
39. Троицкий А. (Дядя Ко). Песни городских вольеров // Зеркало. 1982. № 5
40. Троицкий А.К. Рок в СССР. Неприукрашенная история. М., 1991.
41. Троицкий А.К. Для того, чтобы музыка жила, она должна жить // FUZZ. 2001. № 1.
42. Федотов Г.П. Лицо России // Судьба и грехи России (избранные статьи по философии русской истории и культуры). В 2-х т. СПб, 1991. Т.2. С.42.
43. Федотов Г.П. Стихи духовные (русская народная вера по духовным стихам). М., 1991 С.75.
44. Чебыкина, Е. Е. Русская рок-поэзия: прагматический, концептуальный и формо-содержательный аспекты: автореф. дис. … канд. филол. наук: 10.01.01 / Чебыкина Елена Евгеньевна. – Екатеринбург, 2007. – 23 с.
45. «Чёрный кофе». http://www.varshavskiy.ru/albums/
46. «Чёрный кофе». http://thime.ucoz.ru/news/chernyj_kofe/2012-06-08-17
47. Шадурский, В. В. «Сегодня мне светло, как в первый раз…» Альбом «Алисы» «Jazz» [Текст] / В. В. Шадурский // Русская рок-поэзия: текст и контекст: сб. науч. тр. – Тверь: Твер. гос. ун-т, 2003. – Вып. 7. – 263, [95-115] с.
48. Шакулина П.С. Русский рок и русский фольклор». // Русская рок-поэзия: текст и контекст. − №2.
49. Шевчук Ю. Защитники Трои: Книга стихов и песен. – СПб., 2000.
50. Шевчук Ю.Ю., Башлачев А.Н. Поэты русского рока. СПб., 2005.
51. Шостак  Г.В.  Рок-поэзия  как  предмет  изучения  на  уроках  русской  литературы // Традиционное  и  новаторское  в  преподавании  литературы  в  школе  и  вузе.  Материалы международной НПК 20-21.11.2001. — Брест: Брест. гос. ун-т, 2002. http://shostak.iatp.by/doc/article/POESIA.htm 
52. Юхананов Б. Интервью с Александром Башлачевым, 1986 г. //http://dajd.ru/zakroma/bashlachev.html
53. Якушин Н.И. Русская литература XIX века (первая половина). М., 2001.
54. Научная библиотека КиберЛенинка:  http://cyberleninka.ru/article/n/esteticheskaya-kontseptsiya-rok-poezii#show#ixzz2rVIK9Wvr
55. Научная библиотека КиберЛенинка: http://cyberleninka.ru/article/n/tema-rodiny-v-tvorchestve-yu-yu-shevchuka#ixzz2rVJ66IQp