Мое прочтение поэмы Н.В. Гоголя "Мертвые души".

                         Мое прочтение поэмы Н. В. Гоголя "Мертвые души"

                 Работа ученика 10 класса Сабаева Семена.

          Есть писатели, которые легко и свободно придумывают сюжеты своих произведений. Гоголь к их числу не относится. С величайшим трудом давался ему сюжет каждого произведения. С большим интересом слушал Гоголь различные бытовые истории, анекдоты и небылицы,  подхваченные на улице.

           Замыслом «Мёртвых душ» Гоголь,  как известно, был обязан Пушкину, давно побуждавшему его написать большое эпическое произведение.

           Пушкин рассказал Гоголю о похождении некоего авантюриста, скупавшего у помещиков умерших крестьян с тем, чтобы заложить их как живых в опекунский совет и получить под них изрядную ссуду.

           Но откуда Пушкин узнал эпизод, который он подарил Гоголю?

           История мошеннических проделок с мёртвыми душами могла стать известна Пушкину во время его кишинёвской ссылки. В начале XIX  сюда, на юг России, в Бессарабию, из разных концов страны бежали десятки тысяч крестьян, спасаясь от уплаты недоимок и различных поборов. Местные власти чинили препятствия расселению этих крестьян, преследовали их. В Кишинёве действовала специально учреждённая комиссия, занимавшаяся выявлением беглых крепостных крестьян. Полиции предписывалось удовлетворять её требования «без малейшего замедления». Но все меры оказались напрасными. Спасаясь от преследователей, беглые крестьяне часто принимали имена умерших крепостных. Во время пребывания Пушкина в кишинёвской ссылке по Бессарабии разнеслась молва, будто город Бендеры бессмертен, а население этого города называли «бессмертным обществом». В течение многих лет там не было зарегистрировано ни одного смертного случая. Это, в конце концов, возбудило подозрение у властей. Началось расследование.  Оказалось, что в Бендерах было принято за правило: умерших «из общества не исключать», а их имена отдавать прибывшим сюда беглым крестьянам. Пушкина очень занимала эта история.

   Эта авантюра с «мёртвыми душами» долго сидела в памяти поэта, и она, вероятно, стала зерном той истории, которую почти полтора десятилетия спустя после кишинёвской ссылки он рассказал Гоголю.

   Смахивающая  на анекдот авантюра Чичикова отнюдь не была такой уж редкостью в самой жизни. Мошенничества с «ревизскими списками» были в те времена довольно распространённым явлением. Гоголю была  известна история некоего серба, купившего заброшенное кладбище с 650 мёртвыми душами, которых он  вместе с несуществующей землёй заложил на значительную сумму.

   Центром сюжета «Мёртвых душ» была авантюра Чичикова. Она только казалась невероятной, анекдотичной. На самом же деле она была достоверной во всех мельчайших подробностях. Крепостническая действительность создавала весьма благоприятные условия для подобного рода авантюр.

   Указом 1718 года подворная перепись была заменена подушной. Отныне все крепостные мужского пола, «от старого до самого последнего младенца», подвергались обложению налогом. Через каждые 12-15 лет учинялись ревизии, регистрировавшие фактическое количество податных душ. Умершие же крестьяне, или беглые, или отданные в рекруты считались до следующих «ревизских сказок» податными, и помещик обязан был либо сам платить налог в казну за них, либо раскладывать причитающуюся сумму на оставшихся крестьян.

   Мёртвые души становились обузой для помещиков, мечтавших, естественно, от них избавиться.  И это создавало предпосылку для всякого рода махинаций. Одним мёртвые души были в тягость, другие, напротив, испытывали нужду в них, рассчитывая  при помощи мошеннических сделок извлечь выгоду. Именно на это уповал и Павел Иванович Чичиков, главный геройпоэмы.

   Вся история с покупкой Чичиковым мёртвых душ рассказана писателем в полном соответствии с действующим в России законодательством. Чичиков не зря хвалится, что он «привык ни в чём не отступать от гражданских законов». Суть дела состояла в том, что фантастическая сделка Чичикова осуществлялась по всем правилам закона.

   Действительность николаевской России сама по себе столь невероятна, отношения между людьми так искажены, что в этом мире совершаются самые невероятные, самые неправдоподобные с точки зрения здравого смысла события.

   Перед Гоголем стояла сложная задача: показать мир раздробленных характеров в атмосфере материальной, бытовой жизни. Эти характеры нельзя было связать отношениями, основанными, скажем, на любви, как чаще бывало в романах. Нужно было их раскрыть в иных связях, например, в хозяйственных. Она давала бы возможность собрать воедино этих столь разных и вместе с тем по духу столь близких друг другу людей. Покупка мёртвых душ и открывала такую возможность.

   Композиционная структура «Мёртвых душ» необычная. Повествование строится как история похождений Чичикова. Это дало возможность Гоголю исколесить вместе со своим героем все углы и закоулки русской провинции. В «Мёртвых душах» дан социальный разрез всей России. Чичиков – в центре сюжета и всех событий, происходящих в поэме. Чичиков – необходимое звено во взаимоотношениях персонажей. Образы помещиков между собой композиционно не связаны. Они не общаются друг с другом, каждый из них раскрывается перед нами преимущественно в своих отношениях с Чичиковым. От одного помещика к другому углубляется процесс оскудения человеческой личности, развёртывается всё более страшная картина разложения крепостнического общества.

   С чиновниками и нравами губернского города мы знакомимся вслед за главами, посвящённым помещикам. Чиновники, несущие на себе ответственность за судьбы людей, совершенно равнодушны к своему долгу. Мелкий, корыстный расчёт определяет их поведение.

   Мир, в котором действуют гоголевские персонажи, не нормален. Здесь торгуют мёртвыми душами как обыкновенным товаром, здесь первого проходимца принимают за важную государственную персону. В этом безумном мире, где всё дышит обманом придавлено, унижено, а пошлость, где всё человеческое придавлено, унижено, а пошлость живёт в почёте и богатстве, - в этом мире, естественно, царят свои особые представления о человеческой морали. Лихоимцы, взяточники, бесконечно чужды государственным интересам, - вот они: цвет губернского общества – люди, несущие разорение и гибель России.

   Таков и Чичиков. Ловкий, хитрый, изворотливый, он представляется Гоголю самым страшным явлением в этом зверинце. Недаром последняя, одиннадцатая глава поэмы посвящена именно ему. Одиссею Чичикова завершает подробный рассказ о том, как он стал человеком-подлецом. Если в начале поэмы нам неизвестно, как Чичиков пришёл к мысли о покупке мёртвых душ, нам неизвестна его прошлая жизнь, то  всё это откроется в последней главе.

   Писатель чувствовал, что перед ним явление новое и в своей новизне неясное, не исчерпавшее своих возможностей, как помещики исчерпались в Плюшкине, а чиновники – в прокуроре. Напротив, все возможности только начинают развёртываться.

   Так кто же такой Чичиков? Историческая новизна характера заставила писателя заняться всесторонним его исследованием, попытаться раскрыть тайну его происхождения и постигнуть особенности его развития.

   В городе NN разнеслись слухи, что Чичиков – «миллионщик», и Гоголь по этому случаю делает очень важное замечание: «…в одном звуке этого слова, мимо всякого денежного мешка, заключается что-то такое, которое действует и на людей подлецов, и на людей ни о ни сё, и на людей хороших, - словом,  на всех действует». Если уж одно это слово рождает « нежное расположение к подлости», то, стало быть, «миллион»  шествует по стране и создаёт обстановку для зарождения и развития Чичиковых – людей, у которых стремление к миллиону становится их натурой, подлость – их характером.

   Исследование характера «подлеца» идёт у Гоголя по линии морально-психологической и дополняется ссылками  на личные качества Чичикова и обстоятельства воспитания и среды, развёрнутые в его биографии.

   Уже внешность Чичикова указывает на это направление исследования. Чичиков «не красавец, но и не дурной наружности»,  «ни слишком толст, ни слишком тонок», «нельзя сказать, чтобы стар, однако ж и не так, чтоб слишком молод», «человек средних лет», «чин не слишком большой и не слишком малый». Во всём умеренность и середина, безличность, начисто исключающая подлинно человеческие страсти и движения души и оставляющая простор для служения «копейке». В этом же дана и биография Чичикова.

   Суровое, духовно нищенское детство в доме отца, последние отцовские советы, школьная система воспитания, отсутствие талантов и «большой ум с другой стороны, со стороны практической», оборотистость, умение втереться в доверие и «надуть» без зазрения совести – вот на что обращает внимание читателя Гоголь. В характере Чичикова с самого начала нет благородных человеческих качеств, а есть ловкая имитация их.

   Он великолепно умел ориентироваться в любой обстановке, «во всём как-то умел найтиться». Он гибок и изворотлив. Смотря по обстоятельствам, изменяется характер и тон его разговора: в одном случае он сентиментален и льстив, в другом – почтителен и угодлив, в третьем – сдержан и деловит, в четвёртом - развязен и груб. Так, каждый раз в новом обличье, он появляется у Манилова, Коробочки, Ноздрёва, Собакевича, Плюшкина и почти всегда достигает цели. Так он ведёт себя с учителем, «любителем тишины и хорошего поведения», с престарелым повытчиком, с таможенным начальством. Такой же он и в тяжёлые минуты жизни – и здесь он не теряется, выходя из воды сухим, чтобы начать всё сызнова. «Ну, что ж! – сказал Чичиков, - зацепил – поволок, сорвалось – не спрашивай. Плачем горю не пособить, нужно дело делать». И он делает своё «дело».

   Эта безличность и неистребимость, хамелеонская способность принимать окраску окружающего великолепно передана в языке Чичикова. Ловкий, осторожный, вкрадчивый, Павел Иванович и слова подбирает такие, истинный смысл которых не сразу должен стать ясным его собеседнику.

   Чичиков в совершенстве постиг «великую тайну нравиться». На всех чиновников губернского города он произвёл неотразимое впечатление. Причём каждый в нём открыл своё. Губернатору он показался человеком благонамеренным, прокурору – дельным, жандармскому полковнику – учёным, председателю палаты – почтенным, полицмейстеру – любезным. Больше всех очарован Чичиковым прекраснодушный Манилов. На скромные слова своего гостя, что «ни громкого имени не имеет, ни даже ранга заметного, Манилов отвечает: «Вы всё имеете, даже ещё более».

   Как только чиновники города NN услышали слова Ноздрёва и рассказ Коробочки о Чичикове, они совершенно потерялись в догадках, кто такой Чичиков. Он, видимо, не делатель фальшивых ассигнаций, не разбойник, убежавший от законного преследования, не чиновник генерал-губернаторской канцелярии – всё это перебрали чиновники, «и решилось дело тем, что никак не могли узнать, что такое был Чичиков».

   В представлении писателя Чичиков – вовсе не мелкий жулик, оказавшийся необходимым для скрепления сюжета, а фигура самостоятельная и по-своему играющая историческую роль. Писатель видел, что такие, как Чичиков, стремясь к «миллиону», освобождаются от всего человеческого в себе и беспощадны к людям, ставшим на их пути. Видел, что их моральная бесчувственность и бездушие порождают полную аморальность их действий. В этом смысле Чичиков превосходит все догадки чиновников о нём. Если попадётся случай достичь миллиона деланьем фальшивых ассигнаций или разбоем, Чичиков этим не преминет воспользоваться.

   Гоголь не мог, конечно, понять чичиковщину в её буржуазной сущности, он гениально исследовал её морально-психологический облик, каким тот вырисовывался в его время в России. Автор проницательно замечает, что Чичиковым не владели скряжничество и скупость, в нём не было стремления занять высокий пост, получить высший чин. Но когда Гоголь говорит, что в Чичикове не было привязанности собственно к деньгам для денег и что всё приобретательство его имело в перспективе «жизнь во всех довольствах, со всякими достатками, экипажи, дом, отлично устроенный, вкусные обеды», тут «приобретатель» становится «расточителем», изменяет самому себе, своему характеру. Гоголю ещё не мог быть виден исторический перелом, превращающий буржуа, стремящегося к «миллиону»,  в капиталиста, который вынужден заботиться только о приращении этого капитала.

   Чичиков – приобретатель, а не предприниматель такие люди, как он существовали в самодержавно-крепостническом обществе и ловили рыбку в мутной воде, мечтая о миллионах. Гоголь сумел на самой заре развития русского приобретательства разгадать морально-психологический облик этого нового явления и воссоздать его художественно  полный сатирический портрет, завершающий галерею мёртвых душ» великой поэмы.

   Н.Г. Чернышевский видел заслугу Гоголя в том, что он «пробудил в нас сознание о нас самих», что он двинул «вперёд свою нацию». Каждое новое поколение открывало в его образах новые обобщения, толкавшие на раздумья о самых существенных явлениях жизни.

   Такова судьба великих произведений искусства. Они переживают своих творцов и свою эпоху, преодолевают национальные границы и становятся вечными спутниками человечества.

   Наше общество ушло далеко вперёд от тех социальных проблем, которые некогда мучили Гоголя. Но это ни в малейшей степени не ослабило нашего интереса к его наследию.

   Каждая эпоха по-новому прочитывает классические творения и открывает такие грани, которые в той или иной мере созвучны её собственным проблемам. В этом состоит суть «современного взгляда» на классическое наследие.

Ныне ещё не перевелись в мире Маниловы, Плюшкины, Чичиковы. Они, конечно, стали другими, чем были в те времена, но многих родимых пятен своих не утратили. И в борьбе с ними Гоголь – наше сильное оружие. Он хорошо помогает распознавать явления, которые противостоят нравственному кодексу нашего общества.