эссе "Не первый друг, но друг бесценный..."

Не первый друг, но друг бесценный.

Я знаю: век уж мой измерен;
Но чтоб продлилась жизнь моя,
Я утром должен быть уверен,
Что с вами днем увижусь я...

Из письма Онегина к Татьяне

Его имя я, как и все вокруг, узнала совсем рано, но имя это было для меня каким-то далеким и непонятным. Пушкин. Просто Пушкин. И что в нем такого особенного?  Писал стихи, вообще, много кто писал стихи, но ведь от них женщины не кричали «Ура», а уж тем более не бросали в воздух чепчиков.  Им восхищаются, гордятся, ставят ему памятники и зачем-то включают в школьную программу… Неужели крыловских басен и «Каштанки» недостаточно? «Вырастешь-поймешь», -вот вечный ответ.

Нам пришлось познакомиться ближе, когда мне было 13, а ему 213 лет. Я-маленькая и глупая, а он старый и, наверное, умный и нудный ( я так думала). Все его знали и любили, а я просто знала. Знакомиться не хотелось. Но много лет назад он поставил под «Капитанской дочкой» свою подпись, и теперь в школе ее придется прочитать всем. Это же классика русской литературы, как не устоять перед прочтением произведения такого гения. Я стояла так же ровно, как фонарь возле моего домика. Но учительница пообещала поставить «двойки» всем не читающим и не работающим на уроке – и пришлось познакомиться.

И вот первые радостные возгласы, первые вопли восхищения прочитавших ворвались на наши уроки литературы, как могучий ураган, разрушающее цунами, и мой фонарь пошатнулся! Видимо, этот смуглый ловелас заставил наши сердца волноваться, а головы думать. Нужно устроить свидание.

Разорив домашнюю библиотечку, я одолжила у нее заветную книжицу в старом переплете и принялась за работу. Я трудилась быстрее, чем Достоевский, ведь на «Капитанской дочке» наше знакомство не закончилось. Следом были проштудированы «Дубровский» и «Евгений Онегин», меня посетила мысль, что памятники ему ставят неспроста. Что бы еще почитать? Ах да, он же еще и стихи пишет… Озарив мое заточенье лучом безграничной мысли, легкостью слога и сложностью смысла, Пушкин толкнул мой фонарь с такой силой, что тот упал на домик и разнес его вдребезги, потом он собрал кирпичики и выстроил дом заново. Не какой-нибудь «домик», а целый терем, над дверьми которого повесил табличку с крупными буквами: «Здесь был Пушкин». Позже там подписались Грибоедов, Островский, Чехов и много кто еще, но Пушкин все же подписался первым. Так и познакомились.

Он, как терпеливый учитель, преподавал мне один урок за другим, делал истины жизни простыми, проникая в самую суть и трепетно раскладывая книжки по полочкам. Некоторые приходилось дописывать.

Первую главу он написал, когда рассказывал мне сказки на ночь (в папином исполнении), и даже сквозь сон я поняла, что, если следовать примеру старухи, то можно остаться у разбитого корыта, что за милым личиком может скрываться нечто гораздо менее привлекательное и что не стоит надеяться на «русский авось».

Вторая глава- о любви, живой, бескорыстной, настоящей, о ней Пушкин писал особенно трепетно, выводя каждую букву, рисуя картины невообразимые. Он рассказал про «счастливых» Ольгу и Ленского, красивых, но таких наивных, и я поняла, что беспечная любовь-не любовь. Тогда он рассказал про «несчастных», обреченных на вечные муки Татьяну и Онегина, и я поняла: «Вот это-любовь. Она заходит в гости и остается навсегда, а жизнь решает, вырастут ли у нее крылья. Но любовь стучится не в каждую дверь, и не все ей открывают…»

Третья глава - о родине, о России. Он говорил громко и горячо, посвящая отчизне «души прекрасные порывы», шептал тихо и нежно о ее вдохновляющей, скромной красоте и плакал об ушедшей славе минувших дней, о бедности богатейшей из всех.

Глав было много, и каждую он писал по-особенному, ведь Пушкин-это библиотека, двери которой открыты нараспашку. Она никогда не пустует, не забывается, не перестанет быть актуальной, не перестанет быть. Ни любовь, ни родина, ни «мороз и солнце» не покрыты здесь пылью, потому что их помнят те, кто «вырос и понял». Пушкин! Как много в этом слове!

Теперь мы уже хорошие приятели и неплохо ладим, спорим иногда, но, в конечном итоге, находим компромисс.Знаю одно: я никогда не устану его слушать, а он никогда не устанет со мной говорить. Я люблю его так же, как он любит Татьяну, а Татьяна Онегина - нежно, бескорыстно, вечно. Потому что он Пушкин. Просто Пушкин.