Творческая литературная работа "Три судьбы и одно море"

                                  Три судьбы и одно море.

       Когда ты сидишь на берегу и смотришь на водную гладь, когда ласково, но несколько лениво светит солнце, согревая своими лучами, а установившуюся тишину нарушает лишь шум прибоя и крики чаек, невольно завораживает движение волн. В такие минуты совсем не думаешь об опасности и о том, сколько неприятностей уготовило море тем, кто отказывается признать его власть.

      Вот уже которую ночь подряд Алексей Никанорович не мог заснуть из-за странной, необъяснимой тревоги. Вроде бы все было хорошо и ничто не вызывало опасения, но он знал, как обманчиво это ощущение.

     Тихо, стараясь не разбудить жену, он вышел на балкон. На улице царило безмолвие, лишь иногда внезапный порыв ветра нарушал сон старых деревьев.

      Посмотрев на небо, Алексей Никанорович подумал о том, что после войны изменилось все, наступила совсем другая жизнь, люди стали другими, и только звезды остались прежними и также безмятежно сияли в темном небе.

     Он вспомнил далекий 1943 год. Тогда окончился ожесточенный бой. И, наконец, прекратились выстрелы, взрывы, крики, стоны, пулеметные очереди, но долгожданная тишина так и не наступила.

     Море ревело и бесновалось: огромные волны, словно птицы, взмывали вверх и с грохотом разбивались о камни. Оно представляло собой  огромную разрушительную силу. Так море выражало протест войне и смерти.

 Эта картина вносила смятение в души солдат и наполняла каким-то суеверным страхом перед необузданной природой.

     Алексей Никанорович тяжело вздохнул. Он прошел войну, видел смерть, голод, разруху, но почему-то именно картина бущующего моря, каким Алексей Никанорович увидел его в первый раз, стала ярким воспоминанием о том времени.

     Следующая встреча с морем произошла не скоро, только спустя много лет, когда он отдыхал в пансионате с внуками, названными в его честь. Чтобы избежать неразберихи, с легкой руки дочери Галины, Алексей Никанорович стал Алексеем первым, а внуки, соответственно, Алексеем вторым и Алексеем третьим. Сначала все воспринималось, как шутка, но постепенно  вошло в привычку.

    Море встретило их ласково и приветливо, и, казалось, искренне радовалось их приезду. Мальчишки были в восторге да и сам Алексей Никанорович с трудом сдерживал эмоции, бьющие через край, уж очень поразительным был контраст. Он заметил, что в глазах внуков зажегся особый огонек.

- Я буду моряком! – как-то раз за обедом торжественно объявил Алексей III.

Алексей Никанорович с улыбкой посмотрел на него

- Когда вырасту и окончу школу, я пойду в морское училище. Буду плавать на большом корабле.

- На большом? -  переспросил он внука.

- Да, на очень-очень большом, - ответил Алешка.

И он сдержал свое обещание.

     Прошло уже два года службы Алексея III на подводной лодке «Курск», а кажется, только вчера провожали его всей семьей. Как же все-таки быстро летит время!

     Вместе с первыми лучами солнца утро принесло хорошее настроение, в квартире царила радостная атмосфера ожидания, напоминающая предпраздничную суету, ведь уже скоро, через несколько дней, вернется повзрослевший и возмужавший Алексей III все с той же застенчивой улыбкой.

     Новость о катастрофе на «Курске» обрушилась неожиданно, как гром среди ясного неба. Алексей Никанорович ухватился за край стола и сжал его до боли в пальцах. Он почувствовал, как внезапно навалилась слабость, как каменеют мышцы лица, кружится голова и не хватает сил глотнуть воздуха. Промелькнула спасительная мысль: «Это дурной сон!» От этой мысли стало немного легче.

    Действительно, это какая-то ошибка! Ему вспомнился «Курск», каким он его видел, провожал Алексея III: мощное, надежное, крепкое сооружение ассоциировалось с гарантией безопасности, с могущественным и непобедимым гигантским животным.

    С тех пор в доме поселились два гостя – надежда и отчаяние, поочередно сменяющие друг друга, будто неся трудовую вахту. Время шло, и  каждый понимал, что день за днем шансов на спасение становится все меньше, но никто не осмеливался высказать вслух эту страшную мысль, словно, материализуясь в слова, она обретет неведомую разрушительную силу.

     Надежда… Она дает силы жить, а вернее, продолжать существование. Когда сердце там, в Баренцевом море, и нет ничего страшнее, чем потеря этой надежды.

     Однажды вечером Алексей Никанорович почувствовал, как что-то оборвалось внутри него, в этот момент он понял, что АлексеяIII, как и многих других, уже нет в живых. Осознание этого оглушило его, медленно переступая ногами, старик вышел из дома.

                                           Вот оно – море!

     Волны, еще вчера бывшие светло-голубыми, сегодня в сумерках уже матово-зеленые и холодные.

     Он спустился к воде, не чувствуя ни, холодного порыва ветра, дующего прямо в лицо, ни как в ботинки сыплется песок.

     Алексей Никанорович нагнулся и умыл лицо. Холодная, соленая вода жгла глаза и губы. Потом он долго с тоской смотрел вдаль, за горизонт. Вот что забрало жизнь стольких людей, вот их братская могила!