Эссе "Закрывая последнюю страницу"

На дворе осень, накрапывает дождь, в комнатеоглушительная тишина. Я закрываю глаза, передо мною предстает образ  безымянного героя из повести       В.С. Маканина «Стол, покрытый сукном и с графином посередине».

Автор показал поток сознания героя, которому предстоит отчитываться по какому-то вопросу перед общественной комиссией, или, как он называет ее, судилищем.Страх мучит героя: «Страх — сам по себе чего-то стоит. Уйдет страх, а с ним и жизнь, страх всего лишь форма жизни, стержень жизни». Ни физические пытки, ни боль не грозят ему. Но всю ночь перед судилищем он не спит, глотает таблетки. Он не знает никакой своей вины, но уверен, что хоть какую-то, но отыщут. Была бы конкретная вина, было бы проще, — было бы конкретное наказание. Оно «отпускает тебя сразу». Но вины-то нет, хотя герой говорит, что, «вероятно, не жил вне чувства вины», был всегда «виноват не в смысле признания вины, а в смысле ее самоощущения».

 У героя нет имени, он  рожден советским социалистическим строем, где человек всегда в чем-то виноват перед обществом, а комиссия, сидящая по одну сторону за столом, покрытым сукном и с графином посередине (название повести - развернутая метафора) всегда права. Герой, идущий завтра на комиссию в райисполком, хорошо видит тех людей, перед которыми предстанет.У них разные судьбы:«…рядом с СЕКРЕТАРСТВУЮЩИМ сидел интеллигент, с высоким, красивым лбом, то есть тот врач, КТО С ВОПРОСАМИ, был СТАРИК (старичок от общественности), был СОЦИАЛЬНО ЯРОСТНЫЙ (врач из низов, никак не могущий сделать карьеру), была врач, КРАСИВАЯ женщина, — словом, все они были люди как люди, только в белых халатах».

Читая, представляю себя на месте героя, как бы мучил меня страх перед этим судилищем… Человек не виновен, и наказывать его не собираются, просто обсудят. Но этого достаточно, чтобы довести человека до исступления. Страх переполняет его, толкает на бесконечное прокручивание возможных ситуаций, изнуряет. В бесконечном ночном кошмаре герой пытается объяснить природу такого страха. Раньше наказание было связано с посягательством на физическое существование человека, на его тело. Били провинившегося солдата шпицрутенами, обезглавливали преступника на эшафоте. Конкретная вина требовала расплаты с конкретным телом се носителя. Душа же всегда оставалась во власти Бога. У В.Маканина безбожный век поставил судилище не только над человеком, но и над его душой. «Я знаю, что я тоже меняюсь как человек — спрос меняет мое «я», хотя, слава богу, не так уж сильно (не так, чтобы выть). Я знаю людей, которые от предстоящего завтра разговора меняются даже в лице, даже в цвете глаз. Их не узнать. У них меняется речь, походка, выражение складок рта, темперамент. Неудивительно, что в такие минуты они подчас задешево меняют друзей. И что предают и обманывают людей, которых, несомненно, любят. Неудивительно — ведь это уже не они».

Владимир Маканин создает психологический тип человека, раздавленного системой общественного мнения. Человек этот совершенно лишен воли. Ему предоставлена некоторая свобода выбора: на судилище можно и не пойти. Но ведь десятилетиями нам внушали мысль о коллективной воле и неотделимости человека от общества. И вот постепенно она вросла в сознание, проникала в чувства и ощущения. Герой повести не способен на внутреннее сопротивление. Его личность разрушена присутствием в нем самом “десяти-двенадцати человек, готовых с тебя спросить”. И бунт против них для него был бы бунтом против себя.

    Образ Стола, покрытого сукном, воплощает собой судилище. Стол этот — существо — бессмертное, нестареющее. Атрибутом его является графин в центре, который отделяет задающих вопросы от ответчика.

    Безымянный герой В. Маканина испытывает некое мистическое чувство к Столу. Он его почти обожествляет, — в ночных своих метаниях решает идти на поклон к нему. Пока герой сидит за Столом, решившись даже прихлопнуть по нему рукой, — всё спокойно. Автор показывает его способным на отчаянный поступок в состоянии, уже близком к помешательству. Реплика «Ужо тебе!» заставляет вспомнить бедного Евгения из “Медного всадника” А. С. Пушкина. Но вот герой посягнул на центр Стола — Графин. И тут последовало наказание: «помню, ударило резко, как хлыстом, сильнейший удар в грудь на секунду-две лишил меня сознания». С одной стороны, вполне реальный инфаркт,  с другой,  — расплата за покушение на вечное. Этим вечным является Графин в центре Стола.

    Автор представляет ощущения, чувства отдельной личности, находящейся в стрессовой ситуации.Метания, поиски выхода из ситуации составили психологический облик героя. Этот индивидуальный портрет  — это тип жертвы, раздавленной обществом, претендующим на человеческую душу.
Художественное произведение постигается и обдумывается, когда закрыта последняя страница. Поэтому, закончив читать это трагическое повествование о разрушении цельной личности страхом, я попыталась понять то, что не говорится словами, но раскрывается через психическое состояние человека. Много вопросов и проблем, важных и для нашего времени, стоит за последней страницей…