Комментарий на кинофильм В.М. Шукшина «Калина красная»

      Комментарий на кинофильм В.М. Шукшина «Калина красная»          

                               «Врачующая» сила кино.

  «Калина красная» - это не просто фильм, это парящее искусство, где В.М. Шукшин-кинематографист органически проникает в В.М. Шукшина-писателя, где проза зрима, а фильм литературен; читая его книгу, мы видим автора на экране, а глядя на экран, вспоминаем его прозу.

   Для лучшего понимания творчества В.М. Шукшина я исследовала взаимопроникновение кинематографа в киноповесть и прозаического произведения в кинофильм «Калина красная».

«Калина красная» - вершинное достижение зрелого В.М. Шукшина, произведение глубокое и человечное. Киноповесть была опубликована в журнале «Наш современник» (1973, №4). Фильм снимался в том же 1973 году. Режиссер и сценарист фильма             В.М. Шукшин, оператор А. Заболоцкий, художник И. Новодережкин, композитор             П. Чекалов. Премьера состоялась в феврале 1974 года. На VII Всесоюзном кинофестивале в Баку «Калина красная» была удостоена главной премии.

   В киноповесть В.М. Шукшин заложил необычайно важные темы, которые получили свое развитие и завершение уже в кинокартине. Он поднимает вопрос об ответственности человека за выбор жизненного пути, показывая нравственное потрясение главного героя Егора Прокудина, бывшего уголовника, вора, через сомнения и муки уходящего от своего прошлого. Егор Прокудин - одинокий человек с мятущейся душой и нерастраченной щедростью сердца, в нем переплелись смелость, достоинство, одаренность и скрытность, жестокость, шутовство. В.М. Шукшин видит в своем герое черты сильного, хорошего человека, несмотря на его прошлое, разрушившее и изменившее многое в его душе. Перед нами проходит панорама жизни героя с чередой попыток сотворения судьбы. Насыщенность этой жизни событиями позволяет герою сказать о себе: «Живу, ей-богу, на бегу»… И эта спешность героя вызвана прежде всего попытками разрешить многие вопросы человеческого бытия.  

   Первый просмотр фильма оставил неизгладимое впечатление в душах зрителей. Вот воспоминание известного критика Глеба Горышина: «…Давайте вернемся в кинозал, когда мы впервые увидели на экране нечто необычайное для нас, непохожее на все то, чем нас потчует наш кинематограф, и вдруг, еще не зная отчего, засмеялись и вскоре почувствовали подозрительную влагу в глазах. И когда зажегся свет, мы не глядели по сторонам, не спешили поделиться впечатлениями, мы еще долго вглядывались, вслушивались в самих себя: какие струны задели в нас, в наших душах образы, мысли, искусство Василия Шукшина? Потом начались разговоры, разборы, анализ и прочее. Вначале было счастье свидания с настоящим искусством. Счастье подлинных смеха и слез, воскрешения чувств».

   В процессе съемок менялись некоторые обстоятельства действия, отдельные реплики и даже целые сцены, вводились одни персонажи и, наоборот, исчезали другие.

Я обратила внимание на те эпизоды фильма, которые вызывают невероятное напряжение и проникают в самую душу зрителя В.М. Шукшина.

   Вот как представлен один из начальных эпизодов в киноповести:

   «И вот она – воля!

   Это значит – захлопнулась за Егором дверь, и он очутился на улице небольшого поселка. Он вдохнул всей грудью весеннего воздуха, зажмурился и покрутил головой. Прошел немного и прислонился к забору. Мимо шла какая-то старушка с сумочкой, остановилась.

- Вам плохо?

- Мне хорошо, мать, - сказал Егор. – Хорошо, что я весной сел. Надо всегда весной садиться.

- Куда садиться? – не поняла старушка.

- В тюрьму».

   В этой сцене виден неуемный шукшинский юмор, через смех он говорит о важном. Кажется, сцена не нуждается в коррективах, она просится на экран. Но в фильме           В.М. Шукшин первые мгновения воли Егора показал абсолютно иначе.

…Гремят железные двери, выпуская стриженого Егора. И видим мы молодые, чуть удивленные лица солдат охраны, видим вековые, крепкие стены, вырастающие из озерной воды, слепящий свет северного сильного солнца. Егор на секунду закрывает глаза от этого нестерпимого света, и вот уже скоро, без оглядки, он шагает вперед, к новой жизни.

   Кирзовые сапоги равномерно и гулко ударяют по настилу, стук каблуков звонко разносится по неподвижной воде, а Егор ничего не слышит и не видит, весь устремленный к заветному берегу.

   Вот она – воля!

   В фильме эти первые секунды свободы – свободы после пятилетнего заключения – прозвучали намного сильнее, нежели в прозе. Сравнивая сцену из киноповести с тем, что мы увидели в картине, мы понимаем, почему В.М. Шукшин предпочел уйти от первоначальных юмористических тонов к суровым краскам неподдельной драмы.

   Егора сыграл сам Шукшин: его герой в этот миг неулыбчив, в нем не уловишь и признаков слабости, шаг его уверен и нетерпелив…

   В этом довольно длинном по метражу куске мы не только распознаем каменное упорство героя. Мы предчувствуем, что человек этот на самом деле уходит от прошлого, решение его бесповоротно.

   Много замечательных находок, отлично задуманных сцен в этом фильме.

   Сцена встречи Егора Прокудина с матерью, которая его не узнала, - один из сильнейших драматических эпизодов фильма. С поразительной силой В.М. Шукшин сыграл позднее раскаяние Егора в том, что он так долго не навещал родную мать. Напряжение в этой сцене достигает верхней точки, находя затем выход в отчаянно-истовом признании Егора, когда он, уже будучи не в силах совладать с собой, выскакивает из резко затормозившей машины и, содрогаясь от рыданий, падает на взгорке лицом в траву. Колотит руками о землю, кричит неузнаваемо изменившимся голосом, и камера Заболоцкого, чуть приподнимаясь над этим кающимся «блудным сыном», включает в кадр заросший сельский погост, чью-то безымянную могилку, такую же ветхую, как старая мать Егора. Сохранились записи Фомина, который в 1973 году был на съемках «Калины красной»: «Когда снимали сцену истерики Егора после его возвращения от матери, Шукшин так страшно корчился на земле, так искренно и безутешно рыдал, что по коже пошли мурашки, и камера, и осветительные приборы – все это перестало вдруг существовать, провалилось куда-то. Возникло какое-то жутковатое ощущение, что никакие это не съемки, не актер Шукшин, а просто какой-то человек плачет, корчится от страшной муки… И, честное слово, забыв, где все это происходит, я поймал вдруг себя на мысли, что хочу то ли броситься к безутешно рыдающему на земле человеку, то ли бежать от всего этого ужаса прочь». Однако в кинофильме рассказа бабки Куделихи (мать Егора Прокудина) в том виде, в каком В.М. Шукшин его представил в киноповести, нет. В прозаическом произведении мать Егора с трепетом рассказывает о своих детях:

« - Одна вот теперь со мной живет, Нюра, а трое в городах…

   - А еще двое? – спросила Люба.

   - А вот их-то… я и не знаю: живы они, сердешные душеньки, или нету их давно, - слезы закапали ей на руки, и она поспешно вытерла глаза фартуком».

   Необычайно трогательна сцена разговора Егора Прокудина с березками возле пашни. Вокруг раздается щебетание птиц, ветер слегка колышет голые ветви деревьев,  и мы слышим нежные слова Егора Прокудина, обращенные к березкам:

«Ох, вы мои хорошие. Ну что? Как вы тут?Дождались…»

   В киноповести эта встреча героя с березками третья. Трудно понять, ищет ли он опоры «в березах», в их белизне, или прощается с ними, кается перед ними: «Ох, вы мои хорошие! И стоят себе: прижухлисьс краешку и стоят. Ну, что, дождались? Зазеленели… - Он ласково потрогал березку».

Интересен еще один эпизод из фильма, но уже отсутствующий в киноповести. За столом Байкаловых подвыпивший, но, по всему видно, хороший человек, возможно учитель, поет народную песню на знаменитые стихи Некрасова («Школьник»). И видно, как ему горько и досадно оттого, что вот не дали допеть, а песня-то какая, и конец-то какой хороший:

Не бездарна та природа,

Не погиб еще тот край,

Что выводит из народа

Столько славных то и знай, -

Столько добрых, благородных,

Сильных любящей душой,

Посреди тупых, холодных

И напыщенных собой!

   Песня эта как бы подчеркивает иную дорогу, по которой мог пойти и Егор Прокудин. Однако, оказавшись на воле, герой все еще мечется, он на перепутье: внутренне Егор, сам не осознавая этого, уже далек от Губошлепа, своего товарища и «благодетеля», хотя еще не видит своего недалекого будущего. Ему предстоит расстаться с иллюзиями, понять тот мир, который ворвется в его жизнь вместе с добротой полюбившей его Любы Байкаловой. Образ Любы несет в себе тему действенной доброты, желания и умения бороться за оступившегося человека. Она единственная смогла разгадать Егора Прокудина, смогла помочь ему обрести душевный покой. А Егор, наконец, понимает, как сильно нужна ему Люба.

   «Калина красная,

    Калина вызрела»,

часто поется в киноповести. В фильме этой песни нет. Зато есть статичный кадр: какой-то мальчик кидает в воду зрелые ягоды калины. Они медленно тонут, их клюют маленькие, юркие рыбки. По одному из народных поверий калина – это символ первой, обязательно несчастной любви. Ее-то и испытал герой киноповести и фильма «Калина красная» Егор Прокудин.

   Песни о калине, этой старой, популярной и такой грустной песни, нет в фильме. А     В.М. Шукшин ее любил, пел ее умело, с душой… Ближе к финалу картины, в эпизоде с Любой и Петром, пробует ее напеть герой, идет он узкой деревенской улицей к озеру, где на лавочке, поближе к воде, сидит жена, минута эта тревожная, последняя мирная минута, дальше придет выстрел, придет смерть…

В «Калине красной» В.М. Шукшин показал «рождение» и гибель человека, который всю жизнь ходил по краю:

«…Наголодавшись, настрадавшись в детстве, думал, что деньги – это и есть праздник души, но он же и понял, что это не так. А как – он не знает и так и не узнал».

   Таким образом, проанализировав эпизоды из кинофильма и киноповести «Калина красная», мы  убедились, что чтение дарит нам всю глубину произведения, будит наше воображение и мысль, обогащает чувства и речь, а экранизация произведения помогает оценить по достоинству и труд писателя, и творческую работу постановщиков.

                                                                                                                                            Моор Елизавета