письма о войне

Я родом из Воронежа, города который во время Великой Отечественной войны стал местом жестоких кровопролитных боев Красной Армии с немецко-фашистскими захватчиками, продолжавшихся 212 дней: с 28 июня 1942 года по 25 января 1943 года. Линия фронта проходила непосредственно через город. На 372-й день войны, 1 Июля 1942 года, на Воронеж обрушились многие тонны металла и взрывчатки. Это были первые часы трагедии большого города и первые часы его героической эпопеи. Противник обладал большими силами. Продолжая наступать на юге, он цепко держался за Воронеж, северный фланг своего фронта. Бои в полосе Воронежского фронта были изнурительными. Защитники Воронежа проявляли образцы высокой активности в истреблении живой силы и техники противника. Обе стороны несли большие потери. Однако упорные оборонительные бои наших войск на Верхнем Дону и

частые наступательные операции ударных группировок 6-й, 38-й, 40-й, 60-й армий привели к желательным результатам: гитлеровцы потеряли инициативу, на донском рубеже их крупные силы были скованы.

Вот листовка «Защитникам Воронежа», которая получила широкое распространение в наших частях.

Чтец. Боец, товарищ! На тебя

Устремлены глаза отчизны.

Безмерно Родину любя,

Ты не щади ни сил, ни жизни!

Чтоб сбросить ворога за Дон И разгромить его за Доном,

Твой натиск должен быть силен,

Твое упорство - разъяренным.

Оружью верный своему,

Ты наше знамя не уронишь!

Грозна опасность, потому Ты должен отстоять Воронеж!

А. Безыменский

Отстоять город, приблизить час победы над фашизмом - этой мыслью жил каждый воин. Ради этой великой идеи никто не жалел ни сил, ни жизни. Вот письмо - завещание лейтенанта Дроздова, которое хранится в архиве ЦК ВЛКСМ (сборник 1-й: Комсомол в Отечественной войне).

При штурме Чижовских высот, в разгар атаки, лейтенант был ранен в грудь. Бойцы кинулись перевязывать командира, но он остановил их: «Не задерживаться! Вперед!» После боя пулеметчики нашли Дроздова на том же месте. Лейтенант был мертв. Его рука сжимала письмо: «Моему народу! В своей службе моему народу дерусь до последней капли крови за честь, за свободу, за независимость нашей земли. Я верен клятве, которую принял перед лицом великого народа. Считаю себя до последней минуты своей жизни верным сыном народа...»

А сейчас вы услышите неотправленное письмо обер- ефрейтора Алоиза Луринга, убитого при освобождении Воронежа. Рассказывая приятелю о боях за Воронеж, Луринг писал: «Я не могу тебе передать, что здесь происходит. Поверь, ничего подобного я еще не видел и не переживал за все время войны. Наш батальон расформирован - в нем почти никого не осталось. Я попал в 5-ю роту. Уже сейчас в ней меньше людей, чем должно быть в одном взводе... Русские очень отчаянные люди. Они упорно сопротивляются и не боятся смерти. Да, Россия - это загадка для всех нас. Иногда мне кажется, что мы втянуты в очень опасную авантюру».

Декабрь 1942 года. Чтобы облегчить положение армии Паулюса и не допускать переброски наших войск на юг, гитлеровцы повысили свою активность в полосе Воронежского фронта.

Из окопа в окоп, от бойца к бойцу передавались листовки с текстом обращения Военного совета фронта: «Покройте славой свои боевые знамена. Пусть отныне и навеки с гордостью звучат слова: “Я бил немцев у Воронежа. Я освобождал Верховье Дона”».

Воронежская земля уходила из-под ног оккупантов, и они мстили за свои неудачи, стремились стереть с лица земли город, отнявший у них так много сил и времени. 26 января 1943 года в «Комсомольской правде» появилась заметка.

«Когда-нибудь об уличных боях в Воронеже будет написано много страниц. Этот город воевал на своих площадях и улицах в течение многих месяцев. Город дрался за каждый квартал, квартал - за каждый шаг».

Мы победили. Враг изгнан. Воронеж покидали последние подразделения наступающих частей. Вот строки из письма Н.М. Дмитриева, героя Советского Союза, бывшего командира орудия 1178-го артполка: «Перед тем как сняться с позиции, я посмотрел на горящий Воронеж. Сердце обливалось кровью. Особенно сильно полыхали крупные здания. Их фашисты взрывали и жгли перед своим бегством. Когда наша батарея втянулась в городские кварталы, мы двигались по проспекту Революции. И не встретили ни одной живой души. Город был мертв. Всюду горы развалин и черные остовы домов... Так мы и прошли на запад по безжизненному городу. Но на сердце было не только горько, а и радостно: ведь мы выстояли и теперь выгнали фашистов за Дон. А в город скоро вернутся воронежцы и поднимут его из руин».

Восстановление Воронежа началось в 1943 году сразу же после его освобождения (25 января) от немецко- фашистских захватчиков и завершилось к концу 50-х годов. Население городи и 1959 году составляло 448 200 человек. В 1975 году, в дни празднования 30-летия Победы над немецко-фашистскими захватчиками, город Воронеж был награжден орденом Отечественной войны I степени за мужество и героизм в годы Великой Отечественной войны и успехи в развитии народного

хозяйства.

Мало кто знает, что первый самолет-штурмовик «Ил-2» был собран на авиационном заводе в нашем городе в 1941 году. В это же время на заводе «Коминтерна» изготовлен первый реактивный снаряд «Катюша». В здании школы №58 находилась первая школа танкистов. К январю 1942 года жители города собрали один миллион рублей на строительство танковой колонны. 15 июля 1941 года, за 6 месяцев до подвига А. Матросова, на улице Ленина г. Воронежа красноармеец Геннадий Вавилов бросился на амбразуру вражеского дзота. Всего в нашем городе было совершено 7 таких подвигов.

Но история — это не голые факты и даты, это конкретные люди, их жизни и судьбы.... Вот заметки о событиях того времени, рассказанные моими друзьями и сверстниками о своих дедах, родственниках и знакомых, выживших в то нелегкое время.

Письмо 1-е.

Мой прадед был машинистом, работал на паровозе «Кукушка» на Аннинской ветке ЮВЖД. Во время войны, в 1942 году, он перегонял цистерны с горючим и вагоны с углем. В июле 1942 года началась мощная бомбежка станции Графская, к которой была приписана «Кукушка». Бомбили все: вокзал, технические объекты, жилые дома. Дед попал под обстрел на рабочем месте. Он чудом уцелел: его выбросило из поезда и накрыло мертвым телом помощника. Дед остался хромым на всю оставшуюся жизнь: тогда его ранило осколком.

Письмо 2-е.

В моей семье нет героев войны, и не произошло никаких героических событий. Но мои бабушки и дедушки часто рассказывали о том времени, как бегали воровать в поле колоски, чтобы не умереть с голода, как меняли у солдат молоко на солдатскую по- хчебку, ботинки и портянки, чтобы было во что одеться. Как скитались по домам чужих людей и жили в сараях по10-12 человек, потому что свои дома разбомбили, как чуть не умерли от лихорадки и чудом спаслись красным стрептоцидом, украденным в больнице. И это не подвиг, это была тяжелая жизнь. Жизнь и выживание во время войны.

Письмо 3-е.

Некоторое время назад мои родители помогали пожилой родственнице получить документы участника Великой Отечественной войны. Милая барышня из социальной службы сказала: «Какая участница войны, вам тогда 13 лег было!?» Да, возможно 13 лет - не возраст для участия в боевых действиях. Но не стоит забывать о том, что на заводах, которые работали на победу, на восстаиовлении нашего города (в частности - университета) наряду со взрослыми работали дети. И дело не в получении документов или статуса участника войны, а в том, что мы забываем свою историю. А 9 мая воспринимаем как простой праздник.

Письмо 4-е.

Восемнадцатилетний брат моей бабушки, солдат, шел защищать родной Воронеж. Он ушел навсегда - погиб. Ни одного письма не успел он прислать родным. Однажды случилось чудо: с войны пришел друг нашего Пети, свою ногу он потерял в бою, но он сохранил истертый листочек, написанный рукой Пети. Это были стихи. Бабушка всегда плакала, когда их читала:

Красные краски страшной войны

В бледных солдатских глазах.

В памяти нашей слова сожжены –

Боли в них нет, только страх.

Мы умираем в окопах войны —

Вперед! И ни шагу назад!

И мы растопчем фашистские сны

Винтовками наших солдат!

Я понимаю, что стихи далеки от совершенства, но нам они дороги, потому что написал их он, наш Петя, погибший в боях за Воронеж, и было ему тогда 18 лет».

Письмо 5-е.

«Однажды в старом книжном шкафу я нашла пачку старых маминых тетрадей. Мне было интересно их смотреть: что они читали? какие сочинения писали? И, вдруг, прочитала письмо - «Письмо из музея». Мама писала, что они всем классом с учительницей ходили на экскурсию в краеведческий музей. Там на стенде было письмо, написала его Александра Алентьева. Мама письмо переписала. Вот оно:

«Кто не ползал по-пластунски по Задонскому шоссе, кого не обстреливали автоматчики в роще смерти, кто не пробирался за каплей воды в разрушенное здание СХИ, тому трудно понять, что такое война. А мне хочется приехать в те же места, где поросли травой и бурьяном могилы наших парней и девчат, и закричать так громко, чтобы поднялись из могил наши подруги и товарищи, посмотрели, как расцвела земля, обагренная их кровью, земля, которую они ценою своей жизни избавили от проклятых фашистов»

Я еще я хочу рассказать о моей замечательной прабабушке Тамаре Щегловой.

... До войны семья Щегловых жила в Смоленске на Советской улице недалеко от Собора. Жизнь этого большого семейства: родители и трое детей, - была спокойной и благополучной, Тамара закончила 4-й класс. Но началась война, и вдруг всё небо над Смоленском почернело от частых налётов фашистских бомбардировщиков... Завод, где работал ее отец, стал оборонным, находился на военном положении, без связи с домом. Однажды, когда в очередной раз семья была в бомбоубежище, прямым попаданием бомбы дом, где они жили, превратился в груду камней. Четверо человек без крова, одежды, пищи...

В городе грохот и паника. Мать попыталась пройти на вокзал, чтобы эвакуироваться, но даже перейти мост через Днепр без особого пропуска было нельзя... В отчаянии семья  решается идти в Монастырщину к родственникам.  Дорога была тяжкой: без еды они добирались двое с половиной суток до местечка. Беженцы двигались в оба конца, то и дело налетали немецкие мессеры и вели прицельный обстрел. Тогда люди бросались в придорожные канавы, а потом поднимались далеко не все...

.. Вскоре местечко оккупировали фашисты, стали вводить свои порядки и наказания... Жить было голодно, холодно, страшно. В молодых сердцах копилась ненависть к врагу, желание действовать.

Старшая сестра прабабушки Ирина устроилась в районную больницу: она до войны училась в медучилище. Брат Володя, будучи единственным мужчиной в семье, помогал в хозяйстве. Нашлось дело и для Тамары. Местечко Монастырщина состояло в большинстве из еврейского населения. Но жившие по соседству русские семьи и семьи других национальностей никогда не враждовали, было много смешанных браков.

Осенью 1941 года согнали всё еврейское население в гетто, обнеся его плотным забором с колючей проволокой. Там было много детей, моих школьных подруг. Попали туда и дети от смешанных браков, и их родственники пытались вызволить всеми силами...

Двое полу еврейских мальчиков - Эдик и Гена- вместе со своей матерью Лизой попали в этот ад, где в домах без санитарных условий, перенаселённых, люди мучались от жажды, голода, холода и болезней, перераставших в эпидемию. Бабушка этих детей несколько раз вымаливала их у полицаев, но по чьей- то жестокой воле их отбирали и вновь возвращали в гетто. Дядя Тамары, мобилизованный немцами на охрану лагеря, решился помочь. Он велел Тамаре в сумерки подойти к забору в определённое место, где одна из досок отодвигалась, и непременно захватить с собой большую простыню.

Эдика и Гену вытолкнули в этот лаз, и Тома обняла детей, прикрыв их простынёй.. Им предстояло больше километра пройти под этим прикрытием по полю вблизи дороги... Отмерзали колени и руки, Гена потерял валеночек с ноги, но дети не плакали, хотя были очень напуганы. Тамара боялась потерять направление в темноте. Ползти пришлось очень долго, но побег закончился благополучна!

Детей не сразу вернули родственникам, несколько дней их прятали не сеновале у Щегловых...

Маму Лизу в феврале 1942 года расстреляли фашисты, как и остальных 800 человек евреев и активистов Монастырщииы. На краю Чертова Яра, где вершилась эта зверская казнь, стоит обелиск, воздвигнутый на мирские сборы посёлка в 1968 году. Спасённые дети выросли. В конце 50-х годов Тамара проездом в Монастырщине встретила старшего из них, Эдуарда, и они узнали друг друга. Красивый высокий юноша с вьющимся чубом благодарил свою спасительницу.

Семейство Щегловых воссоединилось только в 1947 году, когда из армии вернулся контуженный отец и успевший повоевать Володя.

О её героическом поступке я узнала от неё только в 2006 году.