К вопросу о создании пьесы Островского "Гроза".

Муниципальное общеобразовательное учреждение

"Средняя общеобразовательная школа №12"

Исследовательская работа

по литературе.

  «К вопросу о создании

 драмы «Гроза» А.Н Островского»

Выполнила

Ученица 10 класса

МОУ «СОШ №12»

Ерёмина Виктория

Учитель: Шогина Ирина Георгиевна

2013 год

…так же много, как Шекспир в Англии,

Лопе де Вега в Испании,

Мольер во Франции,

Гольдони в Италии и 

Шиллер в Германии.

Содержание:

1.Введение:

  1.1 Один из древнейших...

  1.2 Население Ржева и уезда.

   1.3 Дух времени.

2.Цели исследования.

3.Великий русский драматург.

4. А.Н Островский в Ржеве.

5.Рассказ Тертия Ивановича Филиппова.

6.  "Гроза над Ржевом" (десять "за").

7.Критика.

8.Выводы.

8. Литература.

Один из древнейших...

 Ржев сложился как центр большого, обжитого человеком района на юго-восточном склоне Валдайской возвышенности, по окраине дремучего Волоковского (Оковского) леса, на высоком левом берегу Волги при впадении в нее реки Холынки. Наши далекие предки выбрали место для города удобное, красивое и малодоступное на случай вражеского нападения. В книге сравнительно недавнего времени («Путеводитель по Московско-Виндавской железной дороге» (1909 г.) читаем: «Ржев широко раскинулся по обоим берегам Волги и по красоте своего положения представляет редкую картину даже среди волжских городов... Глубоко внизу, прихотливо извиваясь, красивой лентой вьется Волга».

Возникновение города и его дальнейшее развитие обусловлено великим волжским водным путем, верховья которого были связаны через озеро Селигер с Новгородом Великим, через реку Западная Двина — с Балтийским морем, а через реку Вазузу был выход в реку Днепр и далее — к грекам и арабам.

Общеизвестна большая торговая роль верховьев Волги. Ржевские купцы торговали в первой половине XVII века "пенькой, кожами, салом, рыбой, мехами. Шли годы. Менялся набор товаров, которые они покупали и продавали (в XVII -ХIX столетиях к этому списку добавились хлеб, соль. ).

География торговых связей ржевского купечества была весьма обширной. Простое перечисление городов и губерний, где покупались или куда вывозились на продажу товары, заняло бы большое место. Достаточно назвать лишь некоторые из них: Петербург, Ревель, Рига, Псков, Смоленск, Ярославль, Украина, Орел, Курск, Калуга и так далее.

Хорошо известно об активных торговых отношениях с заграницей. И здесь можно привести большое количество примеров. Ржевские купцы

торговали с Англией, Францией, ездили «за свейский (шведский) рубеж», «за польскую границу». Они даже кредитовали некоторых иностранных купцов. На протяжении долгих лет Ржев занимал одну из ведущих позиций в торговле региона Верхней Волги. Только два города Верхневолжья — Торжок и Тверь — могли соревноваться с ним. Выгодное транспортно-географическое положение создавало прекрасные условия для развития города.

На протяжении своей истории Ржев принадлежал различным княжествам, входил в состав разных губерний. С 1775 года он стал уездным городом Тверской губернии.

Население Ржева и уезда.

Вопрос о численности и социальном составе жителей ржевской земли достаточно сложен. Дело в том, что переписей, в современном понимании этого слова, на протяжении длительного период не проводилось. Поэтому приходится пользоваться отрывочными сведениями.

До семнадцатого века данных о населении Ржева и Ржевского уезда нет. После «смутного времени», литовского разорения город был почти стерт с лица земли. Однако   выгодное   географическое   положение,   настойчивость усилия жителей ржевского края не позволили городу зачахнуть и умереть. Более того, в достаточно короткий срок Ржев превратился в крупный торговый центр Верхневолжья, а уезд стал полностью заселенным.

Развитие промышленности и торговли вело к тому, что городское население постоянно увеличивалось. В 1783 году в Ржеве насчитывлось 7233 жителя. В 1825 году—9121 человек. Еще быстрее городское население стало расти с середин девятнадцатого столетия.

Дух времени.

Мы располагаем весьма скудными сведениями о быте и духовной жизни ржевитян в XVIII веке, особенно в первой его половине. Можно лишь определенно сказать, что культура, в подлинном смысле этого слова, в ржевской действительности того времени была еще в зачаточном состоянии.

Быт городского населения носил застойный характер. Новшества, распространявшиеся в России под влиянием петровских реформ, встречались в Ржеве неодобрительно, с резким осуждением. «Дела Петровы — дела антихристовы», — судачили меж собой старообрядцы, которых в Ржеве был немало.

Все, что сколько-нибудь нарушало привычный уклад жизни города, встречало противодействие. Некоторые шаги властей к лучшей организации застройки улиц города были встречены бунтом в 1701 году. Все-таки упорядочение застройки, особенно торговых площадей, энергично продолжалось.

Первая школа, открытая в 1777 году «для купецких детей», тоже не вызвала особого восторга. Обучалось в ней 47 учеников, и было два учителя. Дети городской верхушки обучались на дому. Но не следует думать, что городское население сплошь было невежественным и во власти 'суеверий, предрассудков, сторонилось всяких новшеств. Дух времени — потребности торговли и промышленности, даже в виде кустарно-ремесленного и мануфактурного производства, вызывал интерес к науке и технике. Находились люди, способные решать по тому времени сложные технические задачи. В их ряду особо выделяется Т. И. Волосков.

Ржевская земля богата была своими талантами: имена многих и многих ржевитян можно встретить на страницах истории России. Одни прославили себя подвигами и трудом на благо родины, другие стали известны по причине оригинальности жизненных судеб (порою, далеких от праведности).

В литературе по ржевской истории о многих из них сказано подробно: династия учителей Раменских, герой войны 1812 года А. Н. Сеславин, инженер А. П. Давыдов, металлург В. К. Рашет, академик В. А. Обручев, отец и сын Игнатьевы и другие. Не все они родились или долгое время жили на древней ржевской земле. Но каждый из них оставил свой след в ее истории, способствовал ее известности.

Именно поэтому интерес и к ржевской земле, и к людям, её населявшим, был велик. Купеческий город на Волге привлекал не только своими товарами,  но и своими традициями, нравами. Основное население – купцы. А в это время купечество с его особым укладом становится предметом интереса для А.Н Островского, русского писателя, которого назвали «Колумбом Замоскворечья», потому что именно он открыл для читателя особый мир – мир русского купечества. Этим объясняет интерес Островского к таким городам, как Ржев, в которых вековой купеческий уклад стал основой жизни.

Целью моей работы является следующее:

1. Проследить историю города Ржева, связанную с формированием и развитием купечества.
2. Выяснить причины, побудившие А.Н  Островского посетить наш город.
3. Доказать, что основой для написания известной драмы «Гроза»  А.Н Островского послужили события, происшедшие именно в нашем городе.  

ВЕЛИКИЙ РУССКИЙ ДРАМАТУРГ

Неоценимо значение А.Н Островского для развития русской драматургии и русского сценического искусства. Он сделал для родного искусство так же много, как Шекспир в Англии, Лопе де Вега в Испании, Мольер во Франции, Гольдони в Италии и Шиллер в Германии.

Александр Николаевич Островский родился 12-апреля 1823 года в Москве в семье среднего чиновника. Продолжая лучшие традиции русской прогрессивной драматургии — Грибоедова, Пушкина и Гоголя, Островский написал 47 оригинальных пьес(1) и 7 пьес в сотрудничестве с другими авторами, создав тем самым целый «народный театр».

Своим творчеством он завершил создание русской национальной драматургии, утвердил реализм на русской сцене.

Глубоко связанный с жизнью, внимательно следящий за ее развитием, писатель стремился откликнуться на самые насущные задачи и требования своего времени. Он показал в своих произведениях хищный облик самодурствующего купечества («Свои люди - сочтемся", «Гроза»), разоблачил бездушие, циничность и жестокость цивилизованной буржуазии («Бесприданница», «Последняя жертва»), показал страшное лицо паразитирующего, духовно опустошенного, морально разложившегося дворянства («На всякого мудреца довольно простоты», «Последняя жертва»).

Наряду с дворянством, чиновничеством и купечеством он изображал представителей бедного мещанства, ремесленников, трудовой интеллигенции (учителей, артистов) и крестьян.

Осуждая реакционное «темное царство», он утверждал в жизни ростки нового, положительного. Его пьесы Добролюбов назвал «пьесами жизни». Они проникнуты жизнеутверждением, глубокой верой в справедливость и будущее народа. Островский создал прекрасные образы людей из народа, ненавидящих «темное царство», стихийно и сознательно протестующих против него, стремящихся к свободе. Таковы образы Катерины и Кулигина («Гроза»), Ларисы («Бесприданница»).

Пьесы Островского приобрели нарицательное значение, стали символами определенных общественных пороков: алчность и лицемерие — Подхалюзин «Свои люди — сочтемся», самодурство и ханжество — Дикой и Кабаниха «Гроза», кураж и безудержная наглость — Хлынов и Градобоев «Горячее сердце», циничность и жестокость  —        Кнуров «Бесприданница».

Островский писал комедии, драмы, исторические хроники, трагедии и фантастические сказки. В его пьесах сочетаются драматические и комические элементы. Островский хорошо знал и прекрасно изображал социально-бытовой облик своих персонажей, полно рисовал окружающую среду, конкретно и тщательно раскрывал особенности речи героев.

«Только после Вас мы, русские, могли с гордостью сказать: у нас есть свой русский национальный   театр»  —  писал Островскому русский писатель И. А. Гончаров.

Пьесы Островского явились фундаментом русского народного театра.

Малый театр с первой постановки «Не в свои сани не садись» (1853 г.) до наших дней по праву считают театром Островского.

Творчество Островского оказало огромное влияние на советское сценическое искусство. Выдающиеся образы в пьесах Островского создали И. М. Москвин. (Хлынов — «Горячее сердце»), В. Н. Пашенная (Кабаниха— «Гроза») и многие другие.

Мы,  ржевитяне, не можем не вспомнить те связи и то внимание, которое оказано Островским нашему городу.

Верховья Волги, в частности Ржева, представляли в 40—60 годы прошлого столетия колорит                     "Гроза"

старого русского быта.

Ржев был крупным купеческим и старообрядческим центром. Здесь царили тьма, невежество и произвол. Островский с конца 40-х годов был хорошо знаком с известным литературно-общественным деятелем города Ржева Тертием Ивановичем Филипповым. На протяжении 10 лет, с 1843 по 1859 гг., Островский неоднократно бывал в нашем городе, наблюдал его быт и жестокие нравы.

Возле Смоленского кладбища, в районе Филипповой дачи, до недавнего времени сохранялся домик Островского, в котором жил гениальный драматург, бывая в Ржеве.

Как известно, в 1856 году Островский совершил путешествие по Верхней Волге. Ржевские впечатления легли в основу пьес «На бойком месте», «Гроза», « Бесприданница».

Известный ржевский краевед Н. Я. Тепин в своем тщательно проведенном исследовании о «Грозе» убедительно доказал, что действия драмы разворачивались именно в нашем городе.

К сожалению, памятные места, связанные с именем Островского,— и Филиппова дача, и домик, и Казанский сад — сейчас уже потеряли свой былой вид или исчезли совсем.

Пьесы А.Н Островского выдержали испытания временем. Сам он незадолго до смерти писал:

«История оставила названия великих и гениальных только за теми писателями, которые умели писать для всего народа, и только те произведения пережили века, которые были истинно народными у себя дома; такие произведения делаются памятными и ценными  для других народов, а, значит, для всего света».

Эти слова полностью оправдались творчеством самого Островского, глубокой национальностью писателя, вошедшего в ряд первостепенных драматургов мировой литературы.

Великая правда жизни, воплощенная в его творчестве, отмеченных простотой и гениальностью, обусловила вечно живую ценность творчества великого русского драматурга.

Экспедиция по городам верхней Волги.

  В 1856 году Островский вместе с своим секретарём по литературным экспедициям Г.Н. Бурлаковым совершил литературно-этнографическую экспедицию по городам верхней Волги. Для него, как он сам выражался, эта поездочка была "златым кладезем" новых тем, жизненным характеров и сюжетов, источников для обогащения знаний народной речи. Александр Николаевич вел дневник, и из него мы узнаём, что он побывал во многих нам хорошо известных городах.

   В Ржеве он гостил у родного брата Тертия Ивановича Филиппова - Астерия Ивановича - с 30 мая до 9 июня 1856 года. Очень интересны дневники А.Н. Островского, которые он вёл во время своих путешествий. Они создавались неоднократно, а в 1989 году издательством "Советская Россия" выпущены отдельной книгой под названием "Вся жизнь театру".

Путешествовал А.Н. Островский в почтовых каретах и на перекладных лошадях. Приятно читать дневник путешествия по Волге в 1856 году, в котором встречаются знакомые название сел, деревень и городов. Вот как он описывает своё странствие до Ржева: "Во вторник (29мая) в 10 часов утра мы выехали из Осташкова. Осташковским уездом ехали благополучно, до Ельцов. В Ельцах (удельная деревня) дали нам таких дурных лошадей, что мы вынуждены были ехать шагом. Странствовали всю ночь. В Ситкове содержатель постоялого двора, толстый мужик с огромной седой бородой, с глазами колдуна, не пустил нас, у него гуляли офицеры с его дочерьми, которых пять". Этот дорожный эпизод А.Н. Островский положил в основу для написания комедии "На бойком месте"

   Далее Островский повествует: "Часа два мы соснули в бедной деревеньке Бочарове, откуда на скверной телеге и таких же лошадях доехали с большим трудом до Бахмутова. В Бахмутова нам не хотели давать лошадей , но человек станового помог нам. Мы доехали до Ржева на лихой тройке в хорошей телеге. Во Ржев приехали в 11 часов утра(30 мая). Тертия Ивановича Филиппова застали, - он ходил смотреть, как вступают ратники".  Ратниками тогда называли ополченцев, они возвращались во Ржев после неудачного завершения Крымской войны.  

Островский часто гостил у него во Ржеве. По смерти отца Филиппова его аптекарский сад обратился просто в «Филипповскую дачу» (Интересно, что Тепин говорит грамотно - «Филипповская», а не как принято в Ржеве - «Филиппова».).

Там стоял большой дом с балконом, а для Островского был даже выстроен особый «Домик Островского», ближе к реке. Сам Филиппов немного писал, но очень дружил с писателями. Вступив на государственную службу, он пошел далеко и под конец даже стал министром государственного контроля и покровителем нашего города. Благодаря ему была проведена через Ржев железная дорога  из Лихославля на Вязьму, построен  железный мост (железнодорожный) и многое другое. Филиппов часто посещал Ржев, интересовался его жизнью и постоянно делился ржевскими рассказами с Островским, Лесковым, Мельниковым-Печерским и другими писателями. Его рассказ о ржевском художнике, часовщике и изобретателе барометра Волоскове послужил темой не только Островскому, но и Лескову для его «Левши» и «Тупейного художника». Рассказы Филиппова особенно ярко отразились в драме Островского «Гроза».

Далее Островский сообщает, что Астерия дождались, пообедали у него, отдохнули и вечером ходили смотреть собор и бульвар. «Ржев поражает высоким месторасположением, просаками и костюмами женщин» — пишет  Островский. Просаками называли примитивные прядильные станки, которых в то время было много и они стояли прямо на улицах,  мешая прохожим. Некоторые из  них сохранялись почти до самой войны и ржевитяне, которым сейчас за 90 их видели.

     А красивый и высокий собор в Ржеве стоял на горе, где сейчас стоит обелиск. Вот поэтому и гору эту называют Соборной. А костюмы женщин, на которые обратил внимание Островский, были старомодными  и патриархальными, т. к. Ржев  был одним из крупных центров старообрядчества.

В 1848 году Островский гостил на филипповской даче (об этом визите историкам не известно.). Надвигалась гроза, предсказанная Волосковым (по-видимому, имеется в виду барометр.). Островский с Филипповым вышли на балкон. На Волге красиво блестели грозовые тучи. Филиппов, указав на Берсеневский дом у Казанского бульвара(1), рассказал Островскому трогательную повесть:

- Вот так же была гроза и вон из того дома выбежала, кинулась с высокой горы в Волгу и утонула несравненная ржевская красавица Прасковья Федоровна! История замечательная! В этом доме до сих пор живут два брата. Старший - мелкий торговец - держится старого обычая: «не обманешь, не продашь», и в то же время человек «р-р-религиозный!», как он говорит. А младший - Федор - мечтает о широком размахе, о фабричном производстве, о торговле с Англией (ведь у нас - лен, лен!), наводит себе дворянский лоск, построил дом с колоннами, к дочери Прасковье

Федоровне приставил гувернантку «французского языка». А брат его в своей половине родительского дома ютится. Свою-то половину Федор снес, чтобы поместить вплотную к братниной половине свой новый помещичий дом.

И вот мечты Федора сбываются. Из Петербурга приехал во Ржев его племянничек поэт Мыльников (Мыльников Александр Сергеевич - поэт, ржевитянин из купеческого рода.), европейского склада, но еще с детства мечтающий стать певцом народа. И правда, он пишет недурные песенки вроде Кольцова...

Этот Мыльников, всегда с книжечкой в кармане, повадился ходить к Берсеневым, найдя в Прасковье Федоровне источник для своей поэзии. Она также стремилась к культурной жизни «Так бы и улетела из этого мрака», - говорила она. А Мыльников читал ей Пушкина, Кольцова, Вяземского. Влюбился по уши.

А в это время в Питере проживал знаменитый ржевский купец Дьяков, имел контору в торговых рядах, возил лен в Англию на своем пароходе... А сын его Дмитрий, лет 30-ти, все еще не женился, все куда-то шлялся, транжирил, писал что-то и не думал об отцовских, торговых делах. Как-то Дьяков спросил своего приказчика:

- Куда это Дмитрий шляется?

- Ну, ваше степенство, разве вам не известно?.. К Клеопатре... - Точно молния блеснула в глазах у отца.

- К Клеопатре? Ах, он - развратник!

 Действительно, в это время в Петербурге пользовалась большим успехом гречанка Клеопатра, балерина оперного театра, которая устраивала у себя «афинские вечера». Полуобнаженная танцевала она среди своих поклонников прямо на столе, уставленном бокалами с шампанским. В конце  танца делала «антраша» и кидалась кому-нибудь на плечи. И это считалось необыкновенным счастьем! Гости даже пари держали между собой: в чьи объятия упадет Клеопатра?

 Дьяков решил проверить слова приказчика. Захватил с собою, как полагается, ценный подарочек и представился Клеопатре. Но та, отбросив подарок, воскликнула:

- Зачем мне твои дары? Ты сам так прелестен, лучше твоих изумрудов!

Старик сразу же потерял голову и стал таскаться к Клеопатре. И здесь дьяковские денежки потекли к ней в два ручья. К тому же, благодаря такому увлечению, торговые дела у них пошли небрежно. Как назло, потонул в море и их корабль с товарами. Дьяковы сели на мель! Впали в долги, обанкротились. Почти единственный выход из такого положения была женитьба сына на богатой купчихе. Но в Питере об их разорении все уже  знали. И вот Дьяковы приехали во Ржев, где все купечество почитало их за богов. И первый визит они отдали Берсеневу. Тщеславный Федор Павлович был необыкновенно польщен. И когда зашла речь о женитьбе Дмитрия на

Прасковье, он пошел на все условия. Чтобы только породниться с такой знатью, перебраться в Петербург  и расцвести. Он согласился даже дать в приданое большую часть своего состояния.

  И между прочим, когда происходил сговор и в доме появился Мыльников с книжечкой в руке, то Дьяков, указывая на него пальцем, сказал с насмешкою:

- Вот и нищий наш пришел!  Ведь для купца быть невеждой, мошенником, грабителем, даже вором, не опасно. Но стать «нищим» - это уж, извините, - крышка!

Но уже после свадьбы, когда Дьяковы еще жили во Ржеве, ожидая приданого, подоспел новый крах. Берсеневы получили из Литера достоверное извещение, что Дьяковы разорились в прах, что они сами нищие! Какой же смысл дарить им почти все свое состояние? И дело с приданым затянулось. Дьяковы оказались в дураках. Впрочем, Дмитрий удрал к Клеопатре, лишь только получил кусочек приданого.

А мать и отец его стали травить Прасковью, как бесприданницу, есть ее поедом, обвинять в любовной связи с Мыльниковым. Обиженный Мыльников еще до свадьбы покинул Ржев. Прасковья осталась брошенной, нервы ее расшатались, впереди был только мрак, безо всякого просвета, и она не выдержала и как раз во время грозы утопилась. И только Волга, матушка Волга, приняла в свои прохладные волны ее прелестное, несчастное тело..."

Так Тертий Иванович рассказал Островскому одну из ржевских историй, навеяв ему мысль о «Грозе».

 Проживая в Ржеве у А.И. Филиппова, ходил Островский в гости и к другим знакомым, а они делали ответные визиты. Из дневника Островского мы подробно узнаем о его пребывании во Ржеве.

   «В воскресенье (3 июня) был у обедни, слушал проповедь отца Матвея о свете и тьме» — записано в дневнике. А во вторник (5-го июня) Л.Н. Бастамова передала Островскому, что его хочет видеть отец Матвей. На следующий день «в середу (6-го  июня) был в соборе у вечерни и оттуда у отца Матвея. Говорил он об усилиях дьявола против него о раскольниках».

   Отец Матвей, это Матвей Александрович Константиновекий, в сороковые — пятидесятые годы прошлого века служил в Ржеве, был фанатичным врагом старообрядчества. Именно этот поп добился при правительственной поддержке закрытия староверческой молельни, учинил погром староверов, использовав для их усмирения солдат ржевского гарнизона.

  Именно проповеди этого попа привели Н.В. Гоголя в тяжелое  подавленное моральное состояние, из-за него Гоголь сжег рукопись второго тома «Мертвых душ». Именно из-за этого попа Гоголь умер так рано, в свои сорок два года.

Об этом знали все члены семьи Филипповых, знал об этом и Островский, который даже побаивался влияния Матвея. Поэтому, когда он узнал о приглашении, записал в своем дневнике: "Сегодня (6 июня) поутру были  в бане, пообедали, теперь дожидаюсь вечерни. Пойду в собор и оттуда к отцу Матвею. Что-то будет?"

 В четверг (7 июня) Островский был в гостях у промышленника Мыльникова, знакомился у него на фабрике  с прядильным производством, а вечером были с Астерием  Ивановичем у В. В. Образцова  на даче, с которым говорили только о театре.

В Ржеве А.Н. Островский  находился десять дней, с 30-го мая по 9-е июня, познакомился с матерью и сестрою Филипповых, вечерами читал у Л.Н. Бастамовой пьесы «Не так живи, как Хочется» и «В чужом пиру похмелье».

В субботу (9-го июня) после обеда Островский покинул Ржев и отправился в Зубцов.

Путешествие Островского по волжским городам обогатило  его яркими впечатлениями, позволило ему еще лучше узнать жизнь народа. С каким вниманием и любовью изучал он язык приволжских жителей: перевозчиков, рыбаков, бурлаков, лоцманов и других. Ведь Островский даже создал небольшой словарь волжского языка, в котором немало слов и ржевского происхождения. Сверх того собрал до семи тысяч прибавочных коренных слов в дополнение к словарю Даля. Собранного материала в этом путешествии хватило Островскому на множество пьес, которые он и написал, возвратившись. Это его пьесы: "На бойком месте",  "Воевода, или сон на Волге", "Козьма Захарович Минин-Сухорук", "Гроза". Лучшей из этих пьес признана многими "Гроза"

Островский написал, что действие «Грозы» происходит в г. Калинове на берегу Волги, летом. Давно ведется спор о фактическом городе, в котором происходит действие «Грозы». Одни говорили, что Калинов — это Торжок, другие — Тверь, третьи — Калязин,  четвертые — Старица и т. п.

Но большое число исследователей полагало, что Калиновым является Ржев, ссылаясь даже на то, что в те времена в Ржеве жили купцы Кабановы. А мы, ржевитяне, и не сомневаемся.

Гроза над Ржевом" (десять "за").

Наверное, оттого, что дневниковые записи поволжской поездки,         относящиеся к нашему городу, сухи, протоколы и не дают  непосвящённому возможности домыслить. Между тем,  ржевитяне никогда не  сомневались в местном происхождении знаменитой драмы. И овраг, где гуляли ночами молодые ее герои в районе Казанского погоста,  показывали и обрыв в тех же краях, с которого бросилась в омут  Катерина....        

Согласимся, что ряд элементов  "Грозы" могут приписать себе с десяток городов Поволжья середины прошлого столетия. Во многих местах были крутые высокие берега и красивые заволжские дали; патриархальный домострой в купеческих домах вел не единожды к семейным драмам; молодежь до свадьбы пользовалась значительной свободой не только в Торжке, как записал в дневнике Островский. Но есть такие моменты, «знаки», оставленные драматургом, которые делают гипотезу о Ржеве достаточно серьезной.

Ниже попытаемся обосновать Десять «за» в ее пользу.

Город, в котором проходит действие пьесы, Островский назвал «Калинов». Окончание на «в» для имен русских городов нетипично. В экспедиции по Волге драматург побывал в Осташкове и Ржеве; но первый расположен на озере; и не может быть связан с речными  далями и обрывами, описанными в «Грозе».

В центре пьесы - история семьи Кабановых (перекличка с нашими богатеями Бакановыми и Кабатовыми) В городе её кличут Кабаниха, что очень типично для Ржева. И в 20-м столетии фамилии ржевитян переделывались подобным образом: Берсениха, Болоболиха. Уже в 90-е, старая наша землячка, вспоминая, как подметала улицу рядом с домами хозяев  нефтесклада Нобелей, выразилась так: "Нобелиха дала мне пряников». Это о выходцах  из Швеции!

И еще особенность местной речи. Мы свыклись с сочетанием «Филиппова дача»,  которое не соответствует нормам языка. (Кстати,  на

плане города 1908 года место названо - "Дача Филиппова»). Официально закреплено в прошлом веке и имя нынешнего Шихина, по-ржевски,  - «Шихова слобода», Героя "Грозы"  Бориса приглашают на свидание  за "Кабанов сад";  хотя сам он, приезжий из большого города, говорит - "сад Кабановых". Москвич Островский неминуемо должен был заметить такие специфичные речевые обороты речи ржевитян. Может быть, слышал еще от приятеля своего Тертия Филиппова.

 Любуется городом с высокого берега вот уже пятьдесят лет изобретатель-самоучка Кулигин. Фамилия схожа с Кулибиным. Более- менее известной широкому обществу фигурой. «Химик», - называет ржевитянина молодой Кудряш «Механик-самоучка", - поправляет тот. Но слово «химик» произнесено. (В черновиках пьесы было: "Часы делает... Краски составляет"). Любитель стихосложения, Кулигин цитирует в разговоре то Державина, то Ломоносова. Позвольте, а где же полвека блестящей поэзии после тех имен? Читающий ведь человек, раз заучил старинные оды. Похоже на то, что Островский взял определённую личность из предшествующего столетия. Мы знаем, что был тогда в Ржеве механик-самоучка, смастеривший уникальные не только для его времени часы; химик, который поставил на широкую ногу производство неповторимых красок; владелец библиотеки, редкой вещи для восемнадцатого века, явно знакомый с сочинениями Державина и Ломоносова. Кстати, и астрономические часы (те, что ныне в Тверском музее), Островский мог видеть в доме купца Образцова, у которого бывал. А то, что фигура Тертия Ивановича Волоскова перенесена в пьесу под иной фамилией и в звании мещанина, что ж, так потребовала интрига пьесы (4).

Купца Дикого на переправе через Волгу обругал гусар. В период с 1843 по 1863 годы в Ржеве квартировал именно гусарский Нарвский полк, почти  2 тысячи офицеров и рядовых (ранее и в последующие годы - уланские и драгунские полки) (5).

Молодой Кудряш напевает необычные для уездного города северной России слова:

- Как донской-то казак,

Казак вел коня поить,

Добрый молодец,

Уж он у ворот стоит...

Принесли эту песню в Ржев конные полки, стоявшие здесь, а то и бывший рекрут, отбывавший солдатчину в южной России ...

   В экспедиции по Волге 1856 года к Островскому присоединился композитор Вильбоа для записывания песенного фольклора. Материал был

собран обширный, однако герой «Грозы» поет слова, записанные Тертием Филипповым именно в Ржеве. Причем, поместив их в своем песенном сборнике в 1882 году, Тертий Иванович подчеркивает: «Ржев. Этой песни в ином месте ни я, никто из известных мне знатоков и собирателей не слыхал».

   Высшего напряжения, вспомним, действие достигает у арки, расписанной сценами из ада. Вот как в «Грозе»: «На первом плане узкая галерея со сводами старинной, начинающей разрушаться постройки; кой-где трава и кусты; за арками берега и вид на Волгу". Для ржевитян место узнаваемое - тот самый ров-проход у Соборной горы, который во все века был перекрыт какой-либо аркой, галереей, мостом. К сожалению, не знаем , как выглядело перекрытие при А.Н Островском. Известная многим горожанка мощная каменная арка была построена через год после пребыванию у нас драматурга.

Ржевской историей пахнуло из беседы обывателей у росписи арки. Говорят о Литовском разорении, когда Литва "на нас с неба упала". Так называют в Ржеве польскую интервенцию времени Лже-Дмитрия. И российские историки, и, уверена, жители городов ниже нашего по Волге говорят именно о польских отрядах, "ляхах" (вспомним "Ивана Сусанина", костромскую землю). Литва, несколько веков единственный иноземный враг Ржевского края, осталась здесь в народной памяти виновником разорения и смутного времени. 

И "где был какой бой с ней, там для памяти курганы насыпаны", - объясняет "сведущий" наш земляк. Литовские крепости-городки Осечен, Рясна и другие на Ржевской земле, десятки курганов вокруг них, легенды о князе Владимире, оберегающем Ржев, литовцах, провалившихся под церковную землю - все это вошло в память и кровь местных жителей. Наслышан о том, конечно, был и А.Н Островский. 

И, наконец, обратимся к записи драматурга в дневнике от 6-го июня 1856 года : "В воскресение был у обедни, слушал проповедь отца Матвея о свете и тьме. Была сильная гроза." через год Матвей Константиновский ушел из жизни. Готовясь писать "Грозу", просматривая записи из Литературной экспедиции, что вспомнил Александр Николаевич над Ржевским дневником? Слова о свете и тьме и аде под сводами старинного собора, очищающая гроза для потревоженной проповедью души. 

"Луч света в темном царстве" - прозвучит вскоре всем известное выражение Добролюбова. Какое знакомое совпадение.

 Сто пятьдесят три года назад, в 1859 году, была написана, опубликована и впервые поставлена знаменитая пьеса Александра Островского. Читатели и зрители поволжских городов, которых посетил драматург в Литературной экспедиции тремя годами ранее, наперебой стали доказывать их причастность к действию «Грозы»: Торжок, Кострома, Кинешма... Литературоведы уже в нашем веке, объединяя звучавшие доказательства, перенесли их в серьезные исследования. К единому выводу не пришли; сам Александр Николаевич мог бы внести ясность, но от чего-то не сделал этого.

Мнение критиков.

В чем состоит вклад Островского в развитие русской и мировой драматической литературы? В чем заключается своеобразие его драматургии?

Знаменитый ответ Н. А. Добролюбова на этот вопрос гласит: "В том, что Островский писал «пьесы жизни».

На первый взгляд этот ответ может показаться слишком общим. Да, Островский писал пьесы жизни. Но разве до него Шекспир и Мольер, Грибоедов и Гоголь не писали пьес жизни? Разве, если взглянуть на развитие драмы после Островского,

пьесы Чехова и Горького — это не                  

пьесы жизни? Разве, наконец, драма

вообще не представляет собой

воспроизведение жизни в формах самой жизни?

Обратим внимание на то, что Добролюбов, определив своеобразие Островского формулой «пьесы жизни», сам был не вполне удовлетворен этим определением. Припомним контекст. Добролюбов пишет в статье «Луч света в темном царстве», что пьесы Островского «это не комедии интриг и не комедии характеров собственно, а нечто новое, чему мы бы дали название «пьес жизни», если бы это не было слишком обширно и потому не совсем определенно». Далее критик уточняет свою мысль: «Мы хотим сказать, что у него на первом плане является всегда общая, не зависящая ни от кого из действующих лиц обстановка жизни».

Выдвинув на первый план «общую, ни от кого из действующих лиц не зависящую обстановку жизни», Островский вместе с тем показал, что именно сама обстановка жизни неотвратимо побуждает действующих лиц вступать в борьбу за свои жизненные интересы и потребности и тем самым расшатывать, в конечном счете, эту самую «обстановку жизни». Островский показал, как все обостряющиеся противоречия буржуазной действительности (да к тому же еще, как это было в России, тесно переплетающиеся с неизжитыми противоречиями крепостнического строя) сами неизбежно порождают протест против этой действительности.

Глубокое теоретическое обоснование драмы нового типа дал в одной из своих статей М. Е. Салтыков-Щедрин: «Что, в сущности, может составлять содержание драмы вообще? Это содержание может   составлять исключительно протест, протест, быть может, и не формулирующийся определенным образом, но явственно выдающийся из самого положения вещей, из того невыносимого противоречия, в котором находится действие или требование, послужившее для драмы основой, с его обстановкой. Есть требования и действия, которые сами по себе не идут вразрез ни указаниям здравого рассудка, ни общим законам человеческой природы, но которые тем не менее, вследствие известных условий общественного развития, признаются незаконными. Сила естественная и (с точки зрения драматурга) разумная, но вследствие разных причин попранная и непризнанная, представляется в борьбе с силой искусственною и (тоже с точки зрения драматурга) неразумною, но, вследствие тех же причин, торжествующею и установившеюся — вот единственный материал, из которого может возникнуть действительное драматическое положение».

Своеобразие драматизма в пьесах Островского в том и состоит, что их движущую силу составляет протест, явственно выдающийся из самого положения вещей, из того невыносимого противоречия, в котором находится действие или требование, послужившее для драмы основой, с его обстановкой.

Островскому потому и удалось драматургически освоить современную ему действительность, что он, как гениальный художник, как драматург по всему складу своего художественного мышления, сумел открыть генеральный драматический конфликт эпохи, сумел обнаружить новую природу драматизма, заключенную в реальных противоречиях времени.

В этом и состоит вклад Островского в историю мировой драматической литературы XIX века.

«Пьесы жизни» Островского появились в русской литературе, разумеется, не на пустом месте. Их появление было подготовлено исподволь накапливающимися традициями русской национальной комедии, с одной стороны, и успехами «натуральной школы»(1)

в русской прозе середины XIX века, с другой. Сатирические комедии Фонвизина и Капниста, бытовые комедии Лукина, Плавильщикова и других второстепенных драматургов XVIII столетия, драматургические опыты Крылова, грибоедовское «Горе от ума» и, наконец, гоголевские «Ревизор» и «Женитьба»— таков один поток. Другой — торжество принципов «натуральной школы», нашедших глубокое теоретическое обоснование в критике Белинского.

Воссоединение этих двух потоков, дальнейшее развитие традиций русской комедии и принципов «натуральной школы» было исторической заслугой Островского.

«Пьесы жизни» Островского продолжали гоголевское обличительное направление в русской литературе, но они явились, по сравнению с «Ревизором», новым шагом вперед в развитии критического реализма.

В чем состоял этот новый шаг?

Сам Гоголь в «Предуведомлении» к «Ревизору» писал, что городничий «стал притеснителем», хотя «злобного желания притеснять в нем нет». Он позабыл, что «от этого трещит спина у ближнего», «в нем очерствело и огрубело чутье слышать положенье и страданье другого». Этот «ближний», этот «другой» лишь подразумевался в «Ревизоре», ему не нашлось места в художественной системе гоголевской комедии. Белинский в свое время говорил о «Ревизоре», что «из комедии могла бы выйти трагедия для «маленького человека». Могла бы — но не вышла: «маленький человек» остался за пределами гениальной сатирической комедии.

В «пьесах жизни» Островского именно этот «маленький человек», отстаивающий свои человеческие права в этом бесчеловечном мире, становится главным действующим лицом; его «положенье и страданье» определяют идейный пафос и художественные принципы новой драматургии.

А.Н Островский, как и другие «авторы нового направления в нашей литературе», принадлежал к тем русским просветителям середины XIX века, которые, по известному определению В. И. Ленина, были одушевлены «горячей враждой к крепостному праву и всем его порождениям...» и для которых характерно «отстаивание интересов народных масс»(1).

Именно пафос «отстаивания интересов народных масс» определил идейное и художественное своеобразие «пьес жизни» Островского.

Если бы Островский дал только образец драмы нового типа, если бы он создал лишь эталон «пьесы жизни», если бы он, иными словами, только открыл путь, по которому пошли бы другие, то и ,в этом случае значение его  творческого подвига было бы исключительно велико. Но он сделал больше: он сам прошел до конца по открытому им пути.

Выводы

В результате проведенного исследования, изученных архивных материалов представляются верными следующие выводы:

1. Интерес и к ржевской земле, и к людям, её населявшим, был велик. Купеческий город на Волге привлекал не только своими товарами,  но и своими традициями, нравами. Основное население – купцы. А в это время купечество с его особым укладом становится предметом интереса для А.Н Островского, русского писателя, которого назвали «колумбом Замоскворечья», потому что именно он открыл для читателя особый мир – мир русского купечества. Этим объясняет интерес Островского к таким городам, как Ржев, в которых вековой купеческий уклад стал основой жизни.

2. «Во Ржев приехали в 11 часов утра(30 мая)», - А.Н Островский. Проживал в Ржеве у А.И. Филиппова. Для А.Н Островского был даже выстроен особый «Домик Островского», ближе к реке. Ходил в гости и к другим знакомым, а они делали ответные визиты. Из дневника Островского мы подробно узнаем о его пребывании во Ржеве.

 «В воскресенье (3 июня) был у обедни, слушал проповедь отца Матвея о свете и тьме» — записано в дневнике.

 В четверг (7 июня) Островский был в гостях у промышленника Мыльникова, знакомился у него на фабрике  с прядильным производством, а вечером были с Астерием  Ивановичем у               В. В. Образцова  на даче, с которым говорили только о театре.

В Ржеве А.Н. Островский  находился десять дней, с 30-го мая по 9-е июня, познакомился с матерью и сестрою Филипповых, вечерами читал у Л.Н. Бастамовой пьесы «Не так живи, как Хочется» и «В чужом пиру похмелье».

В субботу (9-го июня) после обеда Островский покинул Ржев и отправился в Зубцов.

3. Представляется достаточно убедительным, что драма «Гроза» действительно была написана А.Н Островским после его пребывания во Ржеве по  мотивам истории, которую он услышал именно в нашем городе.

РЖЕВ  В  НАСТОЯЩЕМ

Коротка человеческая жизнь, особенно в масштабе истории человечества. Но еще живы ржевитяне, родившиеся в прошлом веке.

И любой из них без сомнения скажет, что живет в другом городе. Пожалуй, только Волга по-прежнему несет свои воды мимо двух городских сторон. Хотя старожилы говорят, что раньше и  она была более полноводной.

Литература:

* П. Глушков. "Островский в Ржеве"

* Татьяна  Болоболина. "Гроза" над Ржевом.  

* И. Ладыгин  "Великий русский драматург"

* "Гроза" во ржеве- Я.А Немилов (Яков Алексеевич ТЕПИН), Публикация Татьяны Горской

* Глушков П. Островский в Ржеве // Ржевская правда.- 1993.- 20 апр.  – С.3

* "Ржев в прошлом и настроящем" - О.А Кондратьев, В.В Рыбкин